***
— Я-я не знаю. Но, возможно, мы могли бы решить это позже? — Ох, глава ордена Не, но раз мы уже здесь и совершенно готовы, то проблем быть не должно, разве нет? — легко вывернул мужчина, загоняя Верховного Заклинателя снова в неприятное положение. Нет, не неожиданное. По крайней мере, не настолько, чтобы разозлить или удивить, сильно как минимум, но это пока что, судя по всему, ибо нервы у того уже были на исходе. «Ну и как такое вообще могло случиться?!» — отчаянно думал он, коря себя, что не продумал достойно такое вот развитие событий. Нет, но серьёзно? Даже такой стратег, как он, вряд ли бы подумал, что глава ордена Лань захочет настолько полновластно владеть его вниманием, отвлекая от главного. Стоило ему только уединиться с Цзян Ваньинем и начать издалека, долго приводя его к нужной волне и мысли и даже, казалось, уже почти заставив его понять жестами и намёками, как вдруг снова появлялся Первый Нефрит! И ведь самое страшное, он совершенно не делал ничего ужасного. Прежде он всегда поддерживал и помогал гэгэ и ему самому, не вредил и стоял на самой правой стороне, чистый и правильный, как тот самый нефрит. Но прежде он никогда и не был на его пути к долгожданной цели! Глава ордена Не был в замешательстве. Он не был готов откровенно вредить главе ордена Лань, как пока что и не видел смысла мстить. Но такое поведение невольно его раздражало. План нужно было продумать. Хорошенько продумать. Но пока оставалось лишь терпеть. Лань Хуань тоже устал. Устал исподволь следить и наблюдать, не собираются ли эти двое вновь уединиться и, еле выждав от силы полчаса, под любым удобным предлогом отправлялся разрушать там атмосферу. Устал выглядеть непринуждённо, когда с каждым разом видел, как мужчина в зелёных одеждах приближается к тому, кто ему не принадлежит. Устал делать вид, что не замечает этой атмосферы. Устал делать вид, что между ним самим и Цзян Чэном ничего, кроме дружбы, нет. И ещё больше устал не иметь возможности коснуться того, кого любит. А заодно показать, что это его человек, и никто другой не имеет права быть с ним, тем более наедине и с порочными мыслями! И лишь глава ордена Цзян чувствовал себя как в театре. Несколько раз на Пристань Лотоса приезжали такие. И даже мать их посещала, хоть и не выглядела очень радостной. Цзян Чэн тоже их видел. И тогда и во взрослом возрасте. Но так и не понял, что чувствовал. Люди были ему чужими и явно просто отыгрывали какую-то роль. Они постоянно оперировали потайными смыслами, и в то же время, но редко, говорили до вульгарности прямолинейно. Их эмоции были яркими, от них даже на расстоянии пахло пудрой и какими-то особыми духами, причём от всех театров одинаковыми. Словно одинаково пахли не люди, а маски. Все маски. Но это всё. Он вроде бы даже понимал, что там хотели передать, но часть смысла от него всегда ускользала. Впрочем, его это никогда не огорчало. Сейчас же он чувствовал себя как в том театре. Лань Сичэнь не мог говорить с ним прямо, чтобы не раскрыть всем их секрет, но и вёл себя не как обычно. Не говоря уже о Не Хуайсане. Они часто в юности проводили время с ним и Вэй Усянем. Тот вечно был неуклюжим и бестолковым и немного даже раздражал, но не сильнее, чем Вэй Ин, значит, вполне терпимо и свободно называясь другом. Только вот они давно уже не общались так как прежде. Порой Цзян Чэн ловил себя на мысли, что и дружбы уже давно нет, но расстраиваться не было ни времени, ни сил. Ему итак было за что себя жалеть и о чём сожалеть. Так же порой ему приходили от Не Хуайсана письма. Деловые, конечно же, хоть и с небольшими приписками в виде пожеланий счастливого дня или хорошего настроения, а порой приглашения на чаепитие. И, как все главы орденов, он присылал такие же на праздники. Так, чистая вежливость. Никогда они не вспоминали ни о их юности, ни дружбе. Ничего удивительного и странного в этом не было. Странной была сама внезапная просьба. И если начало разговора, стоило им остаться наедине, каждый раз было вполне объяснимым и логичным (политика, сотрудничество кланов, торговля, бандиты), то дальше начиналось что-то из ряда вон. — Хм, знаете, мне кажется, мы с вами давно не разговаривали просто так, — лукаво начинал он, слегка склонив голову, скрывая по глазам заметную улыбку за веером. И кого-то при этом нестерпимо напоминая Цзян Ваньиню. Только кого? — Мы с вами сейчас разговариваем. — Нет, мы… Ты не понимаешь, да? Ха… Он мялся, кусал губы, то мрачнел, то краснел. Да что с ним вообще происходит? И ладно бы тот возвращался опять к делу или что-то у него просил или ставил условия. Так нет же. Он просто продолжал намекать на что-то неопределённое, что-то там нашёптывать и странно смотреть. Потом появлялся Лань Сичэнь и как-то уж больно яростно начинал закидывать Не Хуайсана вопросами или советами, словно даже и не замечая его, Цзян Чэна. Что не сказать что не задевало последнего. Может ли быть, что Лань Хуаню теперь нравится Не Хуайсан?Глава 81. Противостояние.
18 декабря 2021 г. в 13:12
Стоило двери за главой ордена Не закрыться, как на комнату будто набросили непроницаемый полог абсолютной тишины. Даже время в этот момент, казалось загустилось и застыло, делая трудной задачей даже мыслительный процесс, не то что какой-то разговор.
Поначалу двое мужчин просто смотрели в разные стороны, не находя в себе сил посмотреть в глаза друг другу и сказать/спросить то, что нужно, полностью погружённые в свои мысли.
«Ну и как ему теперь всё сказать? Чёрт, я совсем не так всё планировал! А вдруг он не так поймёт? А вдруг он скажет, что ему больше не интересны такие отношения? Демоны побери мою забывчивость! Как я мог забыть нечто подобное?! Нет, конечно, я понимаю как, но <i>как?!»</i> — тем временем беспорядочно перемешались мысли главы ордена Цзян, совершенно не желая формироваться в слова или действия.
Хотя не сказать чтобы глава ордена Лань ушёл от него далеко в этом. Ведь точно так же, как и мужчина напротив, он сейчас страшился, что едва обретённое счастье упорхнёт из его рук.
«Неужели это то, чего я боялся? Нет, не мог же Не Хуайсан признаться ему так быстро. Не мог ведь? А если мог? Что Цзян Чэн ему ответил? Он сказал, что любит, но вдруг я его неправильно понял? А что, если всё не так? И что ещё за обещание?! Боги, да почему же всё так сложно? И почему он всё ещё молчит?»
— Ты пришёл, — наконец изрёк вымученно Цзян Ваньинь, вздыхая и поднимая хмурый взгляд на Лань Сичэня. — Я уже хотел пойти предупредить тебя…
Сердце Лань Хуаня вновь подскочило куда-то под самое горло, мешая дышать. Неужели это именно то, чего он боялся? Неужели его сейчас бросят? Его никогда прежде не бросали, разве что умирая. Живые — никогда. Немного позже он задумчиво покрутит эту мысль и даже отметит, что, возможно, поэтому ему нравилось улыбаться людям, нравилось быть светлым и открытым, ведь люди тянулись к нему. Это вселяло уверенность и удовлетворение. Нет, он и без того бы улыбался, это было частью его характера, как молчаливость и отстранённость Лань Ванцзи. Но всё же не меньше он получал и от того, что просто был с людьми таким как есть. Возможно, именно из-за этой самой доброжелательности ему было трудно отказать? Нет, что за глупости. Его улыбка не сводит с ума, разве что немного располагает к себе, насколько он мог заметить, не более того. Хотя, думая об этом, а что если и Цзян Чэн влюбился в его улыбку? Нет, такое тем более невозможно. Думая обо всём этом позднее, он даже задумается, а вдруг сам глава ордена Цзян просто «жертва» его доброжелательности? И вдруг тот ему не так уж сильно и нравится. И только воспоминания о той самой жаркой ночи будут держать его от того, чтобы не совершить непоправимого. Но от этого меньше желать навредить главе ордена Не он не сможет.
Но сейчас тот его лишь настораживал. Пока что. Пока Цзян Чэн не продолжил.
— Я совсем забыл, — снова слегка смущённо отворачиваясь, цокая и морщась, больше злясь опять же на себя, проговорил мужчина. — Не Хуайсан. Он хотел не просто увидеться, а провести всё время до и после совета со мной. Наедине. Я думаю, это как-то связано с А-Лином, он…
Заклинатель всё продолжал, сосредоточенно и задумчиво перечисляя все причины и сетуя, что забыл нечто такое важное, когда Цзинь Лину требовалась защита и особое внимание, да и то, что они едва не проворонили совет, тоже, судя по всему, задевало его гордость. Как, впрочем, и всегда рассуждал он здраво и логично, по полочкам расставляя все возможные темы и предполагая их вслух, рассчитывая на хоть какие-то поправки или дополнения собеседника, но таких не было.
И дело было не в том, что тот не слушал. Просто он знал, с чем было связано такое желание главы ордена Не. И даже если и с Цзинь Лином, то только крайне посредственно. Да, возможно, Первый Нефрит просто сгущал краски, но разве это не похоже на желание влюблённого «провести всё свободное время лишь вдвоём»?!
Совет, Цзинь Лин, дела… Да как Цзян Чэн может не замечать, как на него смотрят?! И он ведь даже не смущён, а, зная его, это значит, что, конечно же, даже не задумывается о возможности посягательства на свою честь, тело и сердце! И вот теперь он должен сдержать то треклятое обещание? Да ему ни в коем случае нельзя оставаться с главой ордена Не наедине!
Вероятность отговорить мужчину была слишком невеликой, так как ради племянника, даже зная всё, он бы, вероятно, всё равно согласился. Ради Цзинь Лина.
Хотя… Если подумать, был и другой способ помешать.
Цзян Чэн дал обещание. И, зная его характер, он был намерен его сдержать. Не Хуайсан же, зная его характер, при таком раскладе тоже своего не упустит. Но Лань Хуань никаких обещаний не давал.
— Сичэнь, так что ты думаешь? — наконец нетерпеливо и немного обеспокоено спросил заклинатель. Наблюдать за всё мрачнеющим Лань Хуанем было довольно непривычно и даже беспокойно. Он тоже корил себя за забывчивость? Но когда в глазах напротив скользнул огонёк озарения, стало только тревожнее. Когда же на красивом и мягком лице появилась торжествующая улыбка, сдерживать любопытство и настороженность не было уже никаких сил.
— А? О чём? А, ну… Да, возможно, ты прав, — рассеянно согласился тот со всем разом. — Я всё понял, тебе надо лично с ним поговорить. Наедине. Ничего страшного.
— Нет, по его условию…
— Да-да, я всё понял. Не переживай. — И, уличив момент, когда растерянный мужчина снова раскроет рот для очередного возражения, он уверенно и быстро шагнул навстречу и собственнически обхватил талию последнего, заглянув в чистые серые глаза улыбнётся и утягивая того в поцелуй.
— Что ты… — В поцелуе говорить было сложно. Да и нужно ли? А впрочем, не очень-то и хотелось.
Казалось, они целовались только этим утром. Но было такое ощущение, что целую вечность назад. Поцелуй, хоть и неожиданный, был долгожданным, желанным.
Мужчины сталкивались, сплетались языками, тяжело дышали и цепляясь друг за друга, прижимались всё ближе, распаляясь. Казалось, что они снова на Пристани Лотоса одни под пологом ночи и это время только для них двоих. Когда можно касаться, оглаживать, изучая уже полюбившиеся изгибы тела, принимая тепло дарить его же в ответ. Даже не тепло, а жар, быстро растекающийся по телу, по венам, по самой душе. Распаляющий и снедающий. Лань Сичэнь завёл руку за спину мужчины и чуть пониже спины сжал упругие ягодицы, губами ловя ворчание последнего то ли возмущённое, то ли довольное, то ли и то и другое вместе. В любом случае, когда его губы принялись кусать Лань Хуань не имел возражений. Если Цзян Чэн так хотел показать свой нрав или даже отпугнуть, ему удалось добиться лишь прямо противоположного.
Горячий нрав юньмэньца только добавлял восхищения в глазах Лань Сичэня, а укусы только усиливали желание. Только хвалёная ланьская выдержка и сдерживала Лань Хуаня от готовых сорваться стонов. Особенно когда тот, не видя раскаяния в его глазах, впился ногтями в его скрытую ногтями спину. Но существенного эффекта это так же не возымело.
Зато заимело другое.
— Глава ордена Цзян, вас уже ждут, — прозвучали стук в дверь и следом за ним вкрадчивый деловитый голос. Сам глава ордена только невольно выругался сквозь зубы. Он уже и забыл почти об этом.
Лань Хуань тоже выругался, но про себя. Только та мысль, что он сделает всё, что в его силах, чтобы помешать этим двоим остаться наедине, успокаивала его и утешала. И у него только что добавилась ещё одна идея в копилку.
Цзян Ваньинь тем временем принялся в спешке поправлять себя и, осмотрев быстро и коротко, обратился к Лань Сичэню:
— Как я выгляжу?
Ну вот и что ему отвечать? Этот мужчина был красив с головы до пят. Неужели он сам этого не знал? Или говорил именно о настоящем моменте?
Так или иначе, им нельзя было не восхищаться. С глазами цвета серого, то ли весеннего, то ли осеннего, а то и вовсе зимнего неба, в зависимости от настроения, стройной, поджарой фигурой, волевым упрямым взглядом, ровной осанкой, длинными ногами и аурой хищника… И зацелованными губами, немного помятой одеждой и слегка затуманенным взглядом.
— Ты идеален, — совершенно искренне выпалил Лань Хуань, расплываясь в улыбке. И снова едва заметно поддаваясь ему навстречу.
Тот же лишь нахмурился, отвлекая внимание от губ к вновь возведённым как тетива бровям. И горе было обычно тем, на кого направлены гневные стрелы или хотя бы их искры.
Но на Лань Сичэня он не злился. Просто не мог. И уж тем более когда чувствовал, что Лань Хуань искренен, и когда видел такую его улыбку, полностью принадлежащую одному Цзян Чэну. Только вот и поверить в то, что такие слова могут относиться к кому-то вроде него, было слишком трудно.
Поэтому он не злился, просто был в замешательстве от услышанного и не знал, что отвечать или даже думать на такое.
Так что очередной торопливый стук стал для него только облегчением.
— Ну, мне пора. Когда всё закончится, надо будет обсудить всё, что удастся узнать. Поговори с этим оболтусом Вэй Ином и своим братом, пусть тоже попробуют что-то разузнать. И за А-Лином приглядят.
И уже окончательно развернувшись, пройдя мимо и коснувшись двери, он резко обернулся и, столкнувшись с удивлённым взглядом, коротко и быстро поцеловал Первого Нефрита. Довольно отмечая про себя, что застал его врасплох. Не то чтобы он собирался. Просто не хотелось расставаться. Хоть ещё один взгляд, ещё один поцелуй. Но то, что его действия удивили Лань Хуаня, только ещё больше позабавило.
— Не всё же тебе одному целовать первым, — добавил он тихим шёпотом.
И так с широкой довольной ухмылкой глава ордена Цзян покинул комнату.
Лань Сичэнь же ещё какое-то время задумчиво буравил дверь взглядом. Затем аккуратно коснулся пальцами собственных губ и улыбнулся.
«Я уже люблю тебя. Зачем тебе убеждать меня в этом снова?» — невольно проскочило в его голове.
Конечно, он понимал, что тот ничего подобного не имел в виду. Но ощущения оставались именно такие. Как должно быть глупо он выглядел, влюбляясь даже в такие простые вещи? Но ему было на это абсолютно всё равно.