Любой переезд начинается с чемодана. Амелия с искренним любопытством разбирала свой. Большинство вещей в нём были новыми: белоснежные накрахмаленные рубашки с пышными манишками, юбки-колокольчики, пара перчаток, сложенное плотными рядами хлопковое бельё. Руки постарался, выбирая всё это. То, что подбором гардероба занимался именно он, красноречиво выдавали хорошее качество тканей, своевременно срезанные с воротников бирки, отсутствие выпирающих ниток, даже завёрнутая в платок туалетная вода с узорчатой этикеткой (настоящий парфюм ей по статусу не полагался). Кто ещё мог быть настолько предусмотрительным? На губах девушки расцвела невольная улыбка.
Она тешилась верой, что данный жест — не дань предусмотрительности, а знак внимания. Верой трогательной, очаровательной, но не заслуживающей ничего, кроме усталого вздоха.
Руки всегда отличался предусмотрительностью и никогда — внимательностью. Не по отношению к ней. Верить в лучшее — всё равно что лелеять злокачественную опухоль, любоваться её уродливым кожным наростом. Надежды Амелии — опухоль, которую не искоренить простым взмахом скальпеля. Они не поддаются обычному вскрытию, таят в себе нечто опаснее гнили. Однако, когда надеяться больше не на что, начинаешь ценить то малое, что имеешь. Даже если это малое неизбежно, мучительно отравляет жизнь.
Раздалось осторожное постукивание. Амелия стёрла неуместную улыбку с лица, оно приняло привычное скучающее выражение. Ручка дернулась, и дверь со скрипом приоткрылась.
— Уже устроилась? — окликнул её сзади незнакомый женский голос, на что девушка повела плечами, неохотно выходя из кокона спутанных мыслей. Только сейчас она заметила, что в комнате десяток таких же, как её, одноместных кроватей. Значит, за спиной её ожидала одна из новоиспечённых соседок. Голос по-детски тонкий, высокий, явно принадлежал молоденькой девушке.
— Почти, — обращённая не спеша повернулась и подтвердила свою догадку, встретившись с глазами цвета топлёного шоколада.
Тонкие веки с голубыми прожилками, кожа белая, как разведённое водой молоко, слабый невыразительный подбородок, бледные поджатые губы. Лицо собеседницы выражало участие послушницы пред прихожанами. Но сильнее участия в нём проглядывалась покорность, свойственная человеку, привыкшему принимать удары судьбы.
— Как только услышала, что у нас пополнение, решила подняться и познакомиться, — озвучила вошедшая свои мысли, без приглашения присаживаясь на корточки. — Риоко, — её густые иссиня-чёрные пряди, убранные в высокий хвост, вздымались при каждом движении. — Я хоть и недавно здесь, но успела уже соскучиться по общению… В столице всё по-другому.
— Верно, — кивнула Амелия, пронизывая девушку цепким оценивающим взглядом. После беглой оценки она окончательно убедилась, что волосы были единственным достоинством Риоко. В остальном собеседница ей уступала. — Я как раз оттуда, но, признаюсь, ничего ты не пропустила.
— Совсем ничего? Неожиданно получилось, — бесцветные брови по-детски сложились домиком.
— Настолько, что мне пришлось ехать сюда, — Амелия никогда не была в столице, но интуиция подсказывала, что немного лжи сыграло бы на руку и расположило бы к ней осторожную несговорчивую прислугу.
— Обычно происходит наоборот, девушки стремятся уехать из таких заброшенных мест. Мало кого привлекает тихая и безвестная служба. А если честно… Что тебя сюда привело? Неужели разжаловали? — заговорщическим шёпотом уточнила Риоко, предусмотрительно потянув на себя ручки двери. — Не волнуйся, со мной твоя тайна всё равно, что в могиле.
Даже искренний тон не располагал Амелию к интимной беседе. Дружба, скреплённая общей тайной — что за рафинированное клише? Ей не нужна была ничья дружба, уж тем более этой девчонки с блаженным ликом. Руки непременно одобрил бы её настороженность.
К счастью, на случай расспросов легенда была заготовлена ещё в дороге. Большинство девушек, что не являлось тайной, стремилось в столицу, как пчёлы на мёд. В главных дворцах, где и оклад значительно выше, и возможностей устроить судьбу больше, жизнь увлекательней. По велению короля Гисбаха, недели отмечались чередой бесчисленных праздников. Вряд ли кто-то по собственной воле отказался бы от такого намоленного места в пользу бесславной глуши. Интерес собеседницы выглядел объективным. История нужна была яркая и пленительная.
— Точно никому не расскажешь? — таинственно переспросила обращённая, предугадывая, что вскоре взойдёт на местную аллею славы. Никто не умеет хранить чужие секреты.
— Ни слова.
— Закрутила интрижку с одним аристократом, — тон Амелии пылал несвойственным ей самодовольством, но чем больше красок, тем лучше. Руки всегда настаивал, если врать, так от сердца. Чем нелепее небылица, тем охотнее в неё верят. — Мы попались его жене. Я надеялась, он защитит меня, хоть куда-то пристроит, но негодяй, кажись, счастлив был, что сам легко отделался. Ух, как уж на сковородке. Эта сварливая курица весь свой гнев выпалила на меня. Сказала, чтобы ноги моей в их доме больше не было — и взашей. Пришлось убегать сломя голову. Скандал замолчали, конечно, кому охота выносить сор из избы, да только мне в столице больше не место. Если только вернуться, когда всё утихнет.
Легенда настолько невероятная, насколько по-детски смешна, могла насторожить девушек, настроить против. Но по лихорадочному блеску в глазах Риоко Амелия сразу поняла, что история нашла того самого слушателя. Семена, посеянные ею, обязательно принесут плоды.
— Или дождусь, когда их самих созовут со двора. Пока же лучше переждать бури в тихом месте.
Подытожила она с явным задором, наслаждаясь произведённым эффектом. Иногда врать бывает приятно.
— Всё останется между нами, — клятвенно заверила её девушка, признательно положив руку на сердце, словно от неё ожидали присяги. Амелия находила её старания притворными и излишними. Смешными. Риоко желала что-то добавить, но сдержалась, неловко потупив взор. — По покоям тебя уже провели? — уходить девушка не торопилась, хотя её молчаливое присутствие становилось всё более навязчивым.
— Да, госпожа Айко со всем меня ознакомила, остальное буду осваивать по мере необходимости.
— Как жалко, — печально выдохнула служанка, выжидающе посматривая на неё исподлобья. Амелии этот взгляд с надеждой знаком до боли, но ничего, кроме нарастающего раздражения, он, увы, не пробуждал. Хотелось отмахнуться от девушки, как от навязчивой мухи. — Может, хоть с вещами помочь? — не выдержала брюнетка, сдавшись под наигранным непониманием девушки. По морщинке, выступившей на переносице, видно было, каких усилий стоил ей этот вопрос. — Заодно и покажу, куда что расставить, кровать займём.
Чемодан не был настолько большим, чтобы его требовалось разбирать вдвоём, шкаф в комнате тоже стоял лишь один, при всём желании не перепутаешь, занятые же койки отмечены застеленным на них постельным бельём, на свободных красовались голые льняные матрасы. Ничего, с чем девушка не разобралась бы в одиночку, но Риоко явно стремилась растопить лёд между ними. Жизнь здесь подразумевала постоянное сотрудничество, взаимодействие с коллективом. Для принятия решения это стало весомым доводом. Мысленно Амелия пробежалась по содержанию своего багажа — бельё, предметы личной гигиены, две пары обуви. Стандартный набор, который не мог бы скомпрометировать.
— Хорошо, так будет быстрее.
Ободрённая согласием компаньонки служанка с энтузиазмом принялась за работу. Гибкими умелыми пальцами она сноровисто расправилась с оставшимися застёжками и бойко закопошилась в вещах, перенося их на свободную полку шкафа.
— Эта, самая верхняя, будет твоей. Если что-то понадобится, то смело обращайся, — Амелия едва подавила смешок — так иронично звучало слово «смело» из уст застенчивой девушки.
— Спасибо, — формальная благодарность. — Вас здесь немного?
— Угу, — брюнетка расстроенно повела плечами, тема казалось болезненной для неё. — Считая с тобою, шестеро.
— Да это ужасно! — не выдержала обращённая, подавившись воздухом и возведя руки к небу в такт с развевающимися рукавами.
— Я тоже так считаю! — в миг оживилась служанка, карие глаза заискрились, как у утопающего, завидевшего спасательный круг. На миг они словно достигли полного понимания. — Изо дня в день одно и то же. Можно с ума сойти…
— Да нет же! Как шесть человек способны справиться с таким огромным поместьем. Работы ведь невпроворот. Пока осень, нужно не так много, но придёт зима, а здесь гектары земли! Кто будет чистить и вывозить весь снег? Слышала, что здесь есть не только погреб, но и подземелье. Если не чистить регулярно площадку вокруг замка, то его непременно затопит к весне!
— В подземелье ничего нет. Пленников там давно никто не держит. А если затопит, Карла ничем здесь не пользуется и нигде не бывает, кроме тех комнат, в которых живёт. В погребе же сыро и грязно, поэтому все продукты давно переместили в кладовую.
— Хорошо, до зимы ещё много времени, в этом году мы постараемся такого не допустить. Но садовники. Кто следит за таким огромным садом? Проходя, я не встретила никого: это, как минимум, странно.
— Ничего странного, садами тоже никто не пользуется. Есть садовник, но он один. По правде, никому здесь это не нужно, — растерялась служанка, виновато клоня головой.
— Раньше мне приходилось следить за садом. Если взяться по-хорошему, то ситуацию ещё можно исправить. Нужно начать с газона. Почистить, убрать траву. Главное — не затягивать. Траву косят каждые две недели. Можно реже, раз здесь почти никто не бывает. Поддерживать легче, чем начинать с нуля. Садовник здесь явно не из старательных. Мог бы хоть обрабатывать корни, побеги, срывать сорняки, цветы вялые. А деревья? Многие ветки давно пора бы срезать, они засохли и не плодоносят. Почек на них больше не будет, а вид они придают запущенный. Зато можно прирастить новые, даже других культур… Ох, извини. Заговорилась.
— Нет, что ты, в этом нет ничего страшного, — бледные губы брюнетки дрогнули в полуулыбке.
— Почему ты так смотришь? — недоверчиво покосилась Амелия, скрещивая руки на груди.
— Когда ты говорила о саде, то казалось такой живой, настоящей.
— Не понимаю, о чём ты. Ладно, проехали. А за покупку провизии ведь отвечает госпожа Айко?
— Провизии? — недоумевала собеседница, вновь сведя брови домиком. Затем рассмеялась. — Ты словно из военного лагеря, строгая и серьёзная. Да, раз в неделю она выбирается в город с одной и нас делает закупку продуктов. Заказывать можно и не выезжая, но сама понимаешь, когда вокруг тебя ничего не меняется… начинаешь цепляться за любую возможность.
— Что у вас с отоплением? В комнатах довольно прохладно.
— Без необходимости мы обычно не топим, поддерживаются всегда только покои господина Карлы. Вампиры не чувствительны к холоду, но тебе, возможно, придётся непривычно.
— Наши комнаты отапливаются только вечером, — обречённо закончила Амелия, надувая щёки. — По коридорам гуляет сквозняк. Что же ещё ожидать от старинной каменной постройки, — «бесполезной, изжившей себя громадины». — Тогда мне нужно будет съездить в город и докупить тёплых вещей, — пальцы демонстративно забегали по складкам тонкой плиссированной юбки. Риоко сочувствующе кивнула, понимая без слов.
— Конечно, никаких возражений, здесь будет холодно. Заодно познакомишься с нашими поставщиками и с расценками разберёшься. С обязанностями тебя ознакомили?
— Каждое утро — ранний подъем. Подойти к тому самому кабинету, дверь из красного дерева, в левом корпусе, дождаться указаний госпожи Айко. Для каждой выделяются задания на день.
— Ты умеешь готовить? Направь тебя на кухню, мы работали бы вместе.
— Разумеется, — с гордостью призналась Амелия, расцепляя замок рук. Тема готовки была для неё безопасным полем. Этому её обучали в первую очередь, как ребёнка — счёту палочек и алфавиту. — Раз уж мы разобрали вещи, могла бы ты познакомить меня с остальными? Не вижу смысла сидеть здесь без дела.
— Конечно! — охотно вызвалась Риоко, суетливо поднимаясь с колен под шелест тяжёлой юбки.
***
Год назад.
— Не смей ни к кому привязываться, — строго отчеканил Руки, до блеска натирая и без того сверкающую тарелку. Амелия внимательно провожала каждое его движение, стараясь ничего не упустить. — Не. Смей.
— Понятно было с первого раза, зачем повторять во второй?
— Я повторю и в третий раз, если с первого не дошло, чего от тебя не хотят, — настаивал старший Муками, до побелевших костяшек сжимая тарелку. Она задрожала меж его напряжённых пальцев.
«Он меня не убьёт», — успокаивала себя девушка, вжимаясь в спинку стула. Лопатки саднили от жёстких прутьев. С Руки всегда следовало оставаться настороже, придерживаясь дистанции.
— Хорошо, господин, — эхом отозвалась девушка и бойко рассекла головою воздух в церемонном поклоне.
«Перебор», — выразительно передавали его недовольно поджатые губы.
— Умение отвечать на команды — один из первых навыков, который тебе понадобится. Склоняй голову до тех пор, пока не доведёшь это движение до автоматизма. Или пока не сорвёшь шейные позвонки. Так, пожалуй, мне было бы даже проще, — закончил он, расставляя вымытую посуду в сушилку. Фарфор искрился от стекающих дождиком капель.
— Один из первых навыков, но ведь не главный, — беспокоилась обращённая, перехватив тарелку и начав водить по ней сухим полотенцем. — Не важно, как низко я буду кланяться, если работа будет валиться из рук. Мне кажется, что мы всё топчемся на месте, а пользы от пустого раболепства нет.
Со спины Амелия не видела его лица, но на мгновение ей показалось, что плечи юноши вздрогнули.
— Я всё ещё не готова.
— Хорошо, хоть что-то наконец проясняется. Схватывай ты всё на лету, мы шли бы быстрее.
— Просто обучение слишком медленное…
— По твоему, это похоже на обучение? Я попросту тебя дрессирую.
— Тогда тебе пора бы начать учить, — впервые настояла на своем девушка, прикусывая щёку изнутри. Раньше она никогда не опускалась до препирательств. С кем угодно, но только не с ним, не с Руки. Не с человеком, знавшим её до изнанки, до самых постыдных секретов, любой из который мог бы растоптать её на месте, сжать в жестяную банку.
Выжидающий взгляд исподлобья — только так скотина вправе лицезреть своего хозяина. Ледяные глаза вбирали в себя без остатка, как развернувшаяся воронка, водоворот. Мгновение — и ты уже погребён под слоем промёрзлой воды. По крайней мере, она чувствовала себя полностью поражённой.
— Сделаем вид, что я ничего не слышал.
Обращённая готова была расплыться в извинениях, когда старший Муками демонстративно захлопал в ладоши, оканчивая диалог. Повисла неловкая пауза, которую необходимо было заполнить.
Признал ли он своё поражение? Решил ли взять передышку перед финальным ударом? Только одно девушка знала с выверенной точностью.
— Я ни с кем ни за что не буду сближаться. И я вправду учусь. Медленно, но учусь.
