Insomnia

POV Т/И. Флэшбек. 2007г/2008г. Великобритания. В Италии я провожу чуть больше месяца, а потом снова выезжаю в Великобританию. На этот раз, о помощи меня просит Нолан. Он арендует на несколько месяцев вперёд студию, где мы будем с ним работать над сюжетом и сценарием. Ещё по телефону, он рассказывает, что фильм будет о сне. Меня так и тянет спросить, —Хит рассказал Вам о своём недуге? —но я предусмотрительно умалчиваю. Я уверена, что Леджер никогда бы не стал трепать о подобном, пусть и самому Нолану. А Кристофер, тем более, не стал бы использовать слабость человека, делая из этого сюжет для фильма. Мои родители с подозрением смотрят на меня, когда им третий раз за полгода звонит Кристофер Нолан. А я начинаю раздражаться из-за их непонятных подозрений. Но всё же, выслушав от меня объяснение, они меня отпускают. В этот раз я не хочу никому досаждать и Нолан снимает для меня квартиру. Теперь, приехав в Лондон, я становлюсь абсолютно свободной от какого-либо контроля взрослых. Нет, конечно, родители уверены в моём ответственном и серьезном характере и, конечно, я не рвусь, как некоторые подростки — начать пить, курить или (уж тем более), пробовать наркотики. Я со всей ответственностью, подхожу к своему нахождению в Туманном Альбионе. И всё же, отсутсвие контроля, словно даёт глотнуть свежего воздуха и почувствовать себя по-настоящему взрослой. Я понимаю, что родители скрипя сердцем, отрывают меня от себя. Но и они, к счастью, понимают, как для меня это важно. Мы с Ноланом целыми днями проводим в студии, часами споря/добавляя/уберая что-то в сценарии и сюжете. И он, и я — горим идеей, создать что-то грандиозное. Мы взахлёб читаем материалы по ОСам (осознанным сновидениям) и пытаемся применить в сюжете. Большая часть работы проходит в спокойном режиме, но мы искренне смеёмся и шутим, когда прописываем диалоги между Имсом и Артуром — одними, из ключевых персонажей будущего фильма. Вообще, здесь каждый персонаж по своему важен, но всё же, главным героем является Доминик Кобб — мужчина, по сюжету потерявший жену из-за её самоубийства. И у Доминика есть все причины винить в этом самоубийстве себя. Сюжет рассказывает о мошенниках, что профессионально врываются в чужие сны, через эти самые сны узнавая ценную информацию или продвигая "жертве" (человеку, в чей сон ворвались) нужные мысли/идеи. Я работаю больше над Артуром и Мэл (погибшей женой Кобба). Кристофер занят всеми остальными персонажами. Мы выдвигаем идеи о том, как лучше описать разные уровни сна, и спорим о них, пока не приходим к единому мнению. Через пару дней мне звонит Леджер. Я искренне радуюсь, когда слышу, что в ближайшее время, у него запланированы сразу несколько проектов. Поначалу, полностью окунувшись с головой в работу, я даже не задумываюсь о том, что между США (где сейчас находится Хит) и Великобританией — большая разница во времени. Запоздалое осознание приходит через несколько дней. Между Лос-Анджелесом и Лондоном, разница в восемь часов. И видя на экране 9:10, я понимаю, что у Леджера сейчас 4:10... Хит не просит о помощи. А когда я упоминаю о том, что могу помочь, австралиец спокойно отказывается. —Я обратился к специалистам. Мне выписали лекарства и они помогают. Просто захотелось узнать, как ты. Всё в порядке, правда. —Это не опасно для здоровья? Те лекарства, о которых ты говоришь? —Нет. Я знаю, что делаю. Всё хорошо, Т/И. Лучше расскажи, как продвигается дело. Не страшно одной в чужой стране? —Знаешь, —я обернулась, смотря на дверь. Нолан, буквально пять минут назад вышел за кофе и скоро должен был вернуться. —Вам, актёрам, нужно памятники ставить ещё при жизни. Я с ним больше спорю, чем работаю. Как вы вообще играете под его руководством? Он же тиран! В моём голосе нет злобы или обиды, а Леджер на том конце трубки, от души заливается заразительным смехом. Не удержавшись, я тоже начинаю смеяться. —Ты ещё мелкая, Т/И. Это называется не тирания, а требовательность. А зная Криса, могу сказать, что он очень скурпулёзно относится к деталям будущего проекта. —И всё равно Вам нужно ставить памятники за терпение. Хит звонит не часто и, каждый раз уверяет, что прекрасно спит. Он рассказывает о продвижении сюжета сказки, о которой мы говорили. И что совсем недавно начал искать спонсоров, чтобы снять мультик. Последний раз, мы разговариваем 21 января 2008 года. В Лондоне уже вечер и я только зашла в квартиру. Хит желает мне спокойной ночи и, как обычно говорит, что на днях позвонит. 22 января, я прихожу в студию, как и обычно — в 8:30 утра. Странно, но вечно пунктуальный Нолан, который всегда приходит раньше меня — всё ещё отсутствует. Я не придаю этому особого значения. В конце концов, он здесь босс и ему видней, когда приходить на рабочее место. К 12 часам дня, под ложечкой начинает неприятно ныть от дурного причувствия. Кристофера всё ещё нет и он за всё это время, даже не позвонил. Всё же, я не выдерживаю. У меня есть его номер в телефоне, но раньше всегда звонил он. Сейчас я это делаю впервые. У британца напуганный, немного подавленный голос. Я впервые слышу его таким. —Это не телефонный разговор. Ты сейчас в студии? —Да. Что-то случилось? —Никуда не уходи. Я сейчас приеду. Он приезжает через минут сорок. Растерянный, ошарашенный, будто не понимает, кто он и как сюда попал. Вместо приветствия, Нолан начинает сбивчиво говорить, а я даже не могу уловить сути этого немного безумного монолога. —Мы сегодня с Хитом должны были созвониться. Ты же знаешь, скоро пресс-тур и у актёров должен быть график свободен на это время. Я вчера вечером созванивался с Кристианом. Сегодня, через несколько часов, —Нолан посмотрел на наручные часы, —должен был позвонить Леджеру. Мы пару дней назад договаривались. Он уточнит свой график, скорректирует его и я ему сегодня позвоню... Я понимаю, если ты откажешься дальше работать, —почему-то перескакивает он с Хита на меня. —Да, знаю, что у нас подписанный контракт и все дела. Но если ты уйдёшь, я тебя пойму. Никаких судов не будет, обещаю. —Мистер Нолан, —да, я к нему обращалась только так и никак иначе, —я Вас не понимаю. Что-то случилось? —Хит... —его глаза начинают слезиться, а сам он тяжело сглатывает. Кристофер задирает голову вверх, быстро моргая, пытаясь не расплакаться, а меня одолевает очень плохое предчувствие. Я только хочу спросить, но Нолан меня перебивает. Он опускает голову, снова смотря на меня, и уже не сдерживая слёз, практически шёпотом, еле слышно, обессиленно, произносит всего лишь два слова, —Хит умер.