Insomnia

POV Т/И. Флэшбек. 2010г. Италия. После той небольшой стычки на улице, Харди додумывается больше не лезть ко мне с расспросами и подкатами. Мы встречаемся только в клубе. И если что-то обсуждаем, это связано напрямую с боксом. Во время перерыва, Эдвард пытается меня разговорить, банальными вопросами, вроде: "Любимая песня, любимая книга, любимый фильм?". От последнего, у меня начинает сводить скулы, но всё, что я делаю, это умалчиваю. Стоит ему заговорить и, я тут же спасаюсь, надев наушники и на всю включив тяжёлый рок. Rammstein, как это ни странно, всегда действует на меня успокоительно. И какой идиот придумал стереотип, что рок вызывает агрессию?! У британца снова, от удивления, лезут глаза на лоб, стоит ему услышать Ich Will из мощных динамиков, что приятно "рвут" мои ушные перепонки. Он, совершенно не понимает моего поведения и несколько раз интересуется не обидел ли он меня? И правда, с чего бы мне на него обижаться? Он же долбанное совершенство! И тем не менее, я не держу на него никакой обиды. Нет смысла, придавать серьёзное значение тому, с кем прекратишь общаться, меньше, чем через два месяца. Я просто хочу сохранять между нами максимальную дистанцию, но до Эдварда это совершенно не доходит. Или же, он только делает вид? В любом случае, отсутсвие с его стороны подколок, не может меня не радовать. После тренировок, я, благополучно спроваживаю его домой, а сама остаюсь наедине с грушей. У меня ещё нет ломки, потому что я бросаю "пилюли" постепенно, с каждым днём уменьшая дозировку. Бросать сразу, вообще не вариант, я либо сдохну от адских страданий, либо на второй день, сама же себя и сдам. Нет, тот способ, что я избрала, тоже рано или поздно, приведёт к ломки, но в теории я знаю, что протекать она будет менее болезненно. Сейчас же, я могу себя контролировать, но это не спасает от лёгкого внутреннего тремора, который я, весь день, пытаюсь сдержать и не дать "вылезти" наружу, в виде дрожащих ладоней или колен. Но, стоит мне остаться в зале одной, как я, рухнув на лавочку, на негнущихся ногах, обхватываю себя за локти, пытаясь успокоить собственное тело. Мне нужна чёртова доза. Организм понимает, что я его обманываю, "недодаю" и начинает предсказуемо истерить. Ложась прямо на пол, я пытаюсь расслабить взбунтовавшееся тело и начинаю глубоко размеренно дышать, делая между вдохами и выдохами задержку в пять секунд. Это не помогает прекратить испытывать (мягко говоря) дискомфорт, но помогает сконцентрироваться на дыхании, за счёт чего, тело всё же, прекращает колбасить тремор. Я не знаю, сколько так лежу, но это даёт результаты... Вставая на ноги, я чувствую себя даже немного отдохнувшей. Снова, надев перчатки, я подхожу к груше и наношу первые удары, и создаётся (пусть и ложное) ощущение, что вместе с ними, я избавляюсь от всего мрака, что атакует моё сознание. Ненадолго, но это всё же помогает, что не может не радовать... Самое страшное (но уже довольно привычное), начинается около четырёх утра. Я возвращаюсь домой, абсолютно уставшая и сонная. И, глупо надеюсь, что после тёплого душа (который, по идеи, должен вызвать ещё большую сонливость), усну без задних ног. Ничего подобного не происходит. Никогда не происходит... Мозг из раза в раз, издевается, давая надежду на сон и, каждый новый раз, стоит только положить голову на подушку, как сон выветривается из разума, как что-то совершенно ненужное и бесполезное... Понимая, что не усну, я включаю свет и начинаю рисковать гелевыми ручками графити в большом альбоме, формата А4, с листками в клетку. Шея затекает от усталости, я разминаю её руками и потираю многострадальный позвоночник, но это даже на йоту не помогает. Организм борется с мозгом, а я чувствую себя зрителем, от которого ничего не зависит. Тело требует сна, но мозг, словно самый мерзкий садист, не даёт даже шанса, забыться крепким сном. На тренировках, Эдвард, как бы невзначай, упоминает мои синяки из-за недосыпа, а я вру, что это просто строение кожи, а нижние века у меня глубоко посажены, оттого и создаётся эффект, будто это синяки от плохого сна. —У Вас ледяные руки, —замечает он, когда я, сбив его с ног, ударом в левый бок, снимаю перчатку, чтобы помочь ему встать. —Сейчас февраль, если Вы не заметили, —я пытаюсь придать максимальное безразличие его словам, но Харди не ведётся. —Мы в зале и здесь хорошее отопление. —Руки не успели согреться. Ничего необычного. Сейчас пройдёт. Эдвард, снимая перчатки, хватает меня за правое запястье и, нагло снимает мою вторую перчатку. —Вы честны со мной, я — с Вами. Это не мои слова. Вы сами об этом говорили. И сейчас, Ваши руки ледяные, как у покойника, а Вы пытаетесь врать, что всё нормально. Более того, ладони не просто холодные... Это холодный пот. Пожалуйста, скажите правду. С Вами всё хорошо? —Всё просто прекрасно. Давайте продолжим. Британец берёт мои ладони в свои и, поднося к собственным губам, начинает на них дышать, пытаясь согреть тёплым дыханием. —Ну и что Вы делаете? —я чувствую, как начинают пылать щёки от всей этой нелепой ситуации. Мы, посреди зала. Вокруг — взрослые парни и мужчины, лупящие друг друга, как сидоровых коз, а этот фрукт, просто стоит и, как ни в чём не бывало, греет мои ладони. Это что за прикол?! —По-моему очевидно, —просто и спокойно отвечает он, не отвлекаясь от своего занятия. —Вам ли не знать, чем чревато боксирование с холодными ладонями? Я раздражённо вздыхаю и лишь закатываю глаза на его замечание. Мне совершенно всё равно на то, что на нас пялятся все присутсвующие, а на мне, словно "на вору шапка горит". Всё, что меня напрягает — нахождение рядом с этим человеком, то, что по какому-то неловкому движению, он поймёт мою слабость. Те же руки покрывает холодным потом неспроста. Дальше будет только хуже и я прекрасно это осознаю. И меня страшит не будущие "испытания", а то, что о них может кто-то узнать. Мне плевать на осуждение и порицание. Меня бесит мысль, что окружение начнёт читать лекции. Сейчас, мне хочется просто остаться одной. Уплыть на необитаемый остров или уехать куда-нибудь в горы. Туда, где меня никто не потревожит. Но если я,так сделаю, вопросов, у этого самого общества, станет лишь больше. —Т/И, если Вы себя не хорошо чувствуете, то мы просто завершим тренировку прямо сейчас, —вырывает меня британец из тяжёлых дум. Кажется, на несколько минут и вовсе забыла, где нахожусь. —Всё в порядке, —снова, коротко бросаю я в ответ. —Я могу продолжать. —О чём Вы сейчас думали? Я на такой странный вопрос, резонно смотрю на шатена удивлённым взглядом, а тот, с готовностью поясняет. —У Вас был такой вид, будто Вы покойника увидели. —Спасибо, мистер Харди, —вместо ответа, я освобождаю руки из его ладоней, понимая, что они стали намного теплей, хотя пот никуда не делся. —Мы можем продолжать.