Insomnia

POV Т/И. Флэшбек. 2012г. США Эдвард спрашивает, почему я так упорно скрываю своё сотрудничество в прошлом с Ноланом и Леджером? И я отвечаю, так, как есть — не хочу огласки и лишнего внимания. Он спрашивает, рассказывала ли я кому-то о том, что тренировала его для роли? Я лишь отрицательно качаю головой в ответ. —Это придётся сделать. Просто для того, чтобы объяснить твоим подругам, откуда мы знаем тебя. Под словом "мы", Эдвард подразумевает и Нолана с Бэйлом. Я лишь безразлично машу руками. Мне куда важнее придумать хорошую отмазку перед Феррари — зачем и почему я должна улететь в Лондон на несколько месяцев и, вообще, готовы ли они меня отпустить на такой срок. А думать о том, как девчонки достанут с расспросами о знакомстве со знаменитыми актёрами и режиссёром, максимально неприятно. Но мне всё же придётся объясниться... Меня начинает привычно трясти. Так происходит всегда, если я не пью таблетки около суток. Я уже научилась справляться и скрывать эту дрожь. Физические недостатки куда легче пережить, чем эмоциональные. Когда отсутсвие дозы начинает давить на психику. Харди не замечает никаких изменений в моём состоянии, а я просто следую за ним, когда мы выходим из отеля. Он закидывает чемоданы в багажник машины и мы возвращаемся в отель, где я остановилась, теперь за моими чемоданами. Бэйл пишет смс Эдварду, что самолёт в восемь вечера и он уже забронировал четыре билета. —Я должна вернуться в Италию, чтобы договориться с Феррари. Они могут меня просто не отпустить. —Тогда уволишься, —спокойно отвечает он, сидя за рулём. Я потираю переносицу, не имея никакого желания с ним спорить. —Кристофер скажет, что ему нужна твоя помощь. Думаю, ему не откажут, —всё также спокойно поясняет британец, смотря на дорогу. —Если кто-то узнает... —Т/И, никто ничего не узнает. Я тебе обещаю. —Не обещай то, что от тебя не зависит. Итальянская пресса всё ещё знает, что я — бывшая девушка Жюля и работаю в Феррари. И когда они "потеряют меня из виду" на несколько месяцев, то начнут "копать"... И когда пронюхают куда и зачем я улетела... Как ты можешь проконтролировать их действия? —Просто поверь. Никто ничего не узнает. Уже в отеле, Эдвард сам рассказывает девчонкам о том, что я работала с Ноланом над прошлой частью "Тёмного Рыцаря" и "Началом". К счастью, умалчивая о Хите. Говорит, что Артур и Мэл — мной лично созданные персонажи... И, чем больше он говорит, тем шире становятся глаза подруг. А под конец, он "добивает" их, рассказывая, что я лично подготавливала его к роли Бэйна, занимаясь с ним боксом в течении двух месяцев... —Т/И... Вы оба нас разыгрываете, да? —в полном шоке смотрит на меня Амели. —Нет. Это не розыгрыш, —тяжело выдыхаю я. —Т/И сегодня вечером вылетает с нами в Лондон. Кристоферу нужна её помощь в новом проекте, —вмешивается британец. —Ты будешь работать с Кристофером Ноланом, и даже не сказала нам об этом?! —возмущается Аврил. —И так спокойно реагируешь? Я глубоко вдыхаю и выдыхаю. Мне очень сильно хочется вмазать Харди. Это было лишнее. Он не должен был говорить про Лондон и врать моим подругам. —Я уже работала с ним, —говорю я и так очевидную вещь. У Амели и Аврил загораются глаза и, я понимаю, что ничего хорошего это не предвещает. Сейчас посыпятся огромное количество вопросов. Я вижу, как их раздирает от любопытства. К счастью, это замечает и Эдвард. —Так, девчонки, нам надо уже собираться и выезжать. Ваш самолёт когда? —перебивает Харди так и не прозвучавшие вопросы. Они хватаются за головы. Время 17:15. —Рейс через час! —они вскакивают с места и обнимая меня на прощание, буквально выбегают из номера. —Удачного полёта, —успеваю сказать я им в ответ и сказав тоже самое мне и Эдварду, они оставляют нас одних. —Я погрязла во лжи, —замечаю я, растирая вечно влажные ладони. —Не думаю, что во всём мире можно найти человека, который всегда говорил бы только правду. Ложь — это и вовсе моя профессия, —ухмыляется он, смотря на меня безо всякого сожаления. Кажется, ему совершенно плевать, что он только что нагло соврал. Я наконец могу снять платок, а британец, заметив огромный синяк от собственной хватки, смотрит на мою шею с чувством вины и стыда. —Никогда не сожалей о том, что уже сделано. Единственное, о чём стоит сожалеть, о упущенных возможностях. Британец закатывает глаза на мои слова, но не пытается спорить. —Я не собирался тебя убивать. Это вышло случайно. И подобного больше не повторится. —Жаль. Очень жаль. В аэропорту Кристофер и Кристиан делают вид, будто ничего не произошло. Будто не я лечу на лечение в Лондон. Они говорят обо всём подряд, не затрагивая тему наркотиков, а мне снова становится стыдно перед ними. Кажется, теперь это чувство будет преследовать меня всегда, при встрече с ними. По прилёту в Лондон, Харди сразу везёт меня к себе домой. А с Крисами я прощаюсь в Хитроу. Бэйл уже завтра начнёт работу над подготовкой к новой роли, а Нолан будет звонить *Доменикали. Понятия не имею, у кого он возьмёт номер Стефано, но Крис заверил, что для него это не проблема. Они оба разговаривают со мной, пока Харди отходит, чтобы взять кофе. Лишь сейчас они вспоминают о моей цели визита, также, как и Эдвард, обещают, что никто ничего не узнают и говорят, что будут навещать меня каждую неделю. Навещать... Как мерзко это звучит. Я чувствую себя, будто смертельно больной человек, который знает, что умрёт, но все вокруг только и делают, что вешают ему лапшу на уши о чудесном выздоровлении. —Я думала, мы сразу поедем в больницу, —замечаю я, оказываясь в небольшой двухкомнатной холостяцкой "берлоге" в центре Лондона. —Мы поедем завтра. И это не больница, а наркологический центр, —отвечает он. —Ты просто упечёшь меня в психушку. Только от обычной психушки она отличается лишь тем, что там исключительно зависимые психи. —Т/И, не пытайся меня разжалобить. Это лучше для тебя. —Сделай одолжение. Когда мы туда приедем... Не навещай меня. Серьёзно. Ты добился того, чтобы я легла в этот дурдом. Поэтому, ты последний человек, кого я захочу увидеть среди посетителей. На следующее утро мы выезжаем в центр. А когда оказываемся там, главврач уже предупреждён о моём прибытии и по телефону, Нолан говорит, что уладил все вопросы с Доменикали. В Феррари сказали, я могу остановиться в Лондоне настолько, насколько нужно. Меня просят выйти в коридор, пока Эдвард и доктор Уайт разговаривают в кабинете. Мне не нужно там находиться, чтобы знать, о чём они говорят. Но мне совершенно плевать на это. Через двадцать минут Харди выходит из кабинета, а после, выгружает из машины мой чемодан и относит его в комнату, что мне выделили, на время нахождения здесь. Я окидываю помещение взглядом. Даже не удивлена с такой комнаты, но вслух никак это не комментирую. Том звонит мне каждый день по несколько раз, но за следующие две недели, ни разу не приезжает. Думаю, он просто боится меня разозлить. Бэйл и Нолан — по уши в работе. И я даже не обижаюсь, когда они пишут, что никак пока не могут вырваться. Я практически не встаю с кровати, а каждый раз, когда кто-то из санитаров заходит, делаю вид, что сплю. Так легче. Потому что я ни с кем не хочу общаться из здешнего мед.персонала. Ко мне каждый день в одно и тоже время приходит психиатр, но и с ним я тоже не обмолвилась ещё ни словом. Когда в очередной раз дверь комнаты открывается, я уже привычно закрываю глаза, снова притворяясь спящей. Кто-то заходит и садится на стул, не спеша начать разговор. Оно и к лучшему. —Т/И, я профессиональный актёр. Как думаешь, как быстро я распознаю, что ты не спишь? —слышу я голос Харди, но глаза открывать даже и не собираюсь. —Прекрасно. Тогда тебе тем более, нет смысла оставаться здесь. —Посмотри на меня. —Зачем мне смотреть на человека, которого я не хочу видеть? Который без моего согласия, упёк меня в эту дыру! —Может потому, что я, всего лишь, пытаюсь тебя спасти? —Спасти от чего? От кого? От самой себя? От моей совести или памяти? От такого спасти невозможно... Разве что, меня внезапно настигнет альцгеймер... —Если хочешь, можешь меня ненавидеть. Если ты справишься и выйдешь отсюда человеком — этого будет достаточно. —Эдвард, Эдвард, Эдвард... —я всё также лежу с закрытыми глазами, но не могу удержаться от ухмылки. —Какой же ты наивный... Допустим, я вылечусь, избавлюсь от зависимости, выйду из этой дыры... Но как ты можешь быть уверен, что я не начну всё заново? Что я брошу таблетки раз и навсегда? Как ты можешь гарантировать подобное? —Зачем ты это говоришь? —Я лишь озвучиваю то, о чём ты боишься даже подумать. —Т/И... —Посмотри на углы потолка... —перебиваю я его, потому что итак знаю всё, что он хочет сказать. —Видишь колонки? Каждый день, утром, после пробуждения и вечером, незадолго до "отбоя", из них играет Бетховен. Стены в комнате — мягкие. Вместо пола — матрац. Моя кровать не имеет острых углов и обшита со всех сторон мягкой тканью. Меня не выпускают из комнаты без санитаров. А в столовой — я одна из немногих, кому подают еду в пластиковых одноразовых тарелках, с такими же пластиковыми одноразовыми ложками и вилками... Мне не позволяют иметь даже простую ручку, а писать и рисовать разрешается только фломастерами с мягким наконечником и эластичными карандашами с мягким стержнем... Из этого я могу сделать только один вывод. Ты сказал им, что у меня имеются суицидальные наклонности, иначе, не было бы такого строго режима... Как я должна относиться к тебе, после подобных заявлений? Мне даже просто общаться с другими пациентами, без сопровождения санитаров — нельзя! Этого ты хотел добиться? К этому стремился? Что, конкретно тебе, даёт моё нахождение здесь? А я при этом, медленно, но верно — съезжаю с катушек. И после всего выше перечисленного, ответь на один-единственный вопрос... Ты правда думаешь, что выйдя отсюда, я не захочу вернуться к таблеткам, с удвоенной силой? Ты можешь это гарантировать? —От тебя ничего нельзя скрыть, да? —с сожалением в голосе, замечает он. —Мой мозг работает быстрее, чем осознание. Ты испугался, что я буду здесь изготовлять таблетки... У меня берут кровь каждые три дня... Ты боишься, что я обведу вокруг пальца здешних медиков и найду способ, как получить дозу... —Пожалуйста, прекрати... —виновато бормочет он, но я снова его перебиваю, потому что не хочу слушать его тупые объяснения. Мне плевать на них. —Моя ванная комната не имеет замка, а среди санитаров только девушки. Ты позаботился даже об этом... Думаешь, будь они мужчинами и, я бы захотела прыгнуть к кому-то из них в койку... До сих пор не можешь простить мне, что я переспала с твоим другом? Ты даже минуты не думал о том, что также, как и мужчину, я могу соблазнить и девушку... Забавно, правда? —В смысле... Ты?... —Думай, как хочешь. Я лишь дала почву для размышлений. *** *Стефано Доменикали — бывший директор команды Феррари в Ф1