Insomnia

POV Т/И. Флэшбек. 2015г. Франция Мой телефон разрывается от звонков. Звонят друзья, родственники. С родителями Жюля я провожу большую часть времени. Его отец и я, так некстати вспоминаем, что он хотел, чтобы его кремировали... Из-за стресса, я не могу есть и буквально объедаюсь успокоительными, лишь бы не расплакаться перед семьей Бьянки. Всем плохо, но я не позволяю себе быть слабой в такой момент. Его мать рыдает на моём плече, а отец проводит несколько дней до самих похорон, в тяжелейшем шоке. Они не знают, что за несколько дней до отлёта в Японию, мы с ним поругались. Но, моя совесть чиста перед Жюлем, потому что, за несколько часов до гонки, он позвонил мне. Он был расстроен, что Феррари уволили Алонсо и взяли на его место Феттеля. Жюль не знал, что команда собирается уволить Фернандо Алонсо, а руководство уверяло, что когда они захотят поменять состав — первым кандидатом на место, будет именно Жюль. И он искренне верил им, а в четверг, они просто взяли и объявили на следующий сезон Феттеля... Бьянки был угнетён этой новостью и ему нужно было кому-то высказаться. И мне было приятно, что в такой момент, звонит он, именно мне. Я в свою очередь, попросила у него прощения. Мы не должны были ругаться из-за того, чем-то произошло. А я повела себя, как чистая дура. И Жюль простил меня... Я ждала его с гонки, с мыслью, что обязательно устрою небольшой праздник. И, чтобы его подбодрить и, чтобы отметить наше примирение... А сейчас... Сейчас я смотрела, как его прах развивают над морем и... У меня было одно желание — скинуться в воду и утопиться... Я помню, как негодующе хлопала по плечам Жюля, когда он заводил тему смерти. Он несколько раз обмолвился, что хочет, чтобы его кремировали... На мой вопрос, зачем он, в 24 года, думает о смерти... Бьянки лишь сказал, что гонки в любые времена были довольно опасным занятием, даже сейчас... После таких разговоров мне становилось не по себе, а Бьянки, извиняясь, переводил тему, на что-то лёгкое... А умер он, не дожив до своего 26-летия, чуть больше двух недель... На улицах Ниццы, собирается огромная многотысячная толпа людей. Проститься с Жюлем перед кремацией, дают только родным и близким. Но, огромная часть из мира Формулы-1, присутствует на церемонии, когда его прах развеивают... Я чувствую себя, словно в нирване, из-за таблеток, в полной мере не осознавая, что именно сейчас происходит. Единственная мысль, от которой я не могу избавиться, что Жюль так и не приехал с Гран-При Японии... В эти дни, до меня пытается дозвониться Харди, но я сбрасываю все его звонки. Сейчас, когда Жюля не стало, его соболезнования будут выглядеть лицемерно... Этот человек, пытался уговорить меня, в 2012-м остаться в Лондоне насовсем. Он всячески напоминал о своей симпатии ко мне, зная, что у меня есть парень... И сейчас реально способен сожалеть о смерти Бьянки? Не верю! Мне несколько раз звонят Бэйл и Нолан. Соболезнуют. Спрашивают, как я и как со всем справляюсь. Кристофер несколько раз не просто спрашивает, а буквально настаивает, чтобы я приехала в Лондон. Тоже самое делает и Кристиан. Я их прекрасно понимаю... Они боятся, что я снова "сорвусь". Но даже не подозревают, что я "сорвалась" ещё два года назад, практически сразу, как только вышла из центра... Бэйл пытается меня пристыдить из-за того, что я скидываю звонки Эдварда. Но, Крису и невдомёк, что именно из-за Харди, мы несколько раз ругались с Жюлем... Он не знает, что Эдвард "положил на меня глаз" и пытался увести от Жюля... Поэтому, да. У меня есть все основания слать Харди нахер в такой момент и не отвечать на его звонки. Через несколько дней, я прилетаю в Италию. В Маранелло, на базе Феррари, меня встречают довольно тепло, думая, что в такой тяжёлый момент, я нашла в себе силы, чтобы вернуться к работе. Но, всё, что я делаю — увольняюсь. Поступок Феррари... То что они взяли Феттеля, вместо того, чтобы наконец подписать Бьянки (парня "кормили" обещаниями с 2009-го года), для меня сравни предательству. Конечно, глупо винить в смерти Жюля, Феррари... Это был ужасный, несчастный случай. Но, я вспоминаю последний телефонный разговор с французем, и понимаю, что больше не имею никакого желания работать на предателей! Что я буду делать дальше? —Не знаю. Чем буду заниматься? —Не знаю. Я не задаюсь этими вопросами. Сейчас мне просто хочется уехать туда, где мне ничего не будет напоминать о Жюле. А во Франции и Италии, осталось слишком много воспоминаний... Меня порывает "добить" себя окончательно и отправиться в Перт. Мысль, что я была на прощании с Жюлем, но не была на похоронах Хита, гниёт внутри и разрастается, словно раковая опухоль. Сейчас я в таком отчаянии, что с лёгкостью решаюсь на этот поступок. Будь другая ситуация и я бы испугалась "вернуться" в прошлое. Но теперь... После смерти Жюля, мне уже ничего не страшно. Я спонтанно покупаю билет до Австралии и лечу туда, взяв с собой самый минимум вещей, прекрасно зная, что ни во Францию, ни в Италию, я больше никогда не вернусь. Я не снимаю номер или квартиру, прекрасно зная, что не задержусь в Перте, даже на пару дней. Я просто постою у могилы Хита и сразу улечу из страны. Куда именно? Я пока точно не знаю, но, скорее всего, в США. Я никогда до этого дня не пила, но сейчас, вливаю в себя Бренди, прям из горла. Стоя у мраморного изваяния с именем "Хитклив Эндрю Леджер" и говоря ему о том, какая я мразь и, как себя ненавижу. Я не верю в жизнь после смерти и, знаю, что "там" меня никто не услышит, но я всё равно, разговариваю с могилой Хита, словно общаюсь с ним живым. В Австралии, в июле, самый разгар зимы и именно из-за этого, меня не "развозит" от крепкого алкоголя, а свежий, прохладный воздух, бодрит и я даже немного трезвею... Когда я стою у могилы, снова звонит Харди. Будь я трезвой, снова бы сбросила трубку. Но, я пьяна и, пока алкоголь не выветрился из организма, мне сейчас максимально на всё плевать. —Где ты? —первое, что я слышу, стоит только ответить на звонок. —В зависимости от того, о чём именно ты спрашиваешь... Психически — не в себе. Мысленно — в Европе. Физически — нет. Из-за алкоголя ноги подкашиваются, а язык немного заплетается. Но, я стараюсь говорить, как можно уверенней и спокойней. —Т/И... Твой голос... Пожалуйста, только не говори, что ты снова... Скажи где ты. Я тебя заберу. Прошу тебя... Тебе нельзя сейчас быть одной. —Нет. Не угадал. Я бухая в жопу. Скажи честно, ты радовался, когда узнал об аварии, а потом и о смерти Жюля? —Что ты несёшь, Т/И?! Ты себя вообще слышишь??? За кого ты меня принимаешь! Конечно, нет! Каким надо быть конченным ублюдком, чтобы радоваться подобному?! —Эдвард повышает голос от негодования, но я слишком пьяна и обдолбана, чтобы сожалеть о сказанном. —Пожалуйста, скажи где ты... Потому что, ни в Италии, ни во Франции, тебя нет. —Эдвард, ты долбанный сталкер! Иди нахрен, понял? Со мной всё о.уенно! Всё просто зашибись! Понял? И прекрати звонить мне! Я сбрасываю вызов и выключаю телефон. А после, возвращаюсь в аэропорт и, беру билет в один конец до Нью-Йорка.