Эпитафия Эдэль

      Вечер. В столовой мягким, золотистым светом сияли свечи, освещая большую залу, наполненную нежным ароматом скумбрии. Иллария медитировала над предложенным блюдом, зажмурив от удовольствия глаз и вдыхая горячий букет, состоящий из запахов рыбы, молодой картошки и клюквеннолимонного соуса. Девушка хотела получить как можно больше удовольствия от пищи. Поэтому, дабы не просто ждать, когда ужин наконец остынет, она наслаждалась его ароматом. Мысленно Ил уже давно вкусила мягкое мясо, чувствовала его неповторимый вкус, как вдруг из транса её вывел холодный спокойный вопрос:       — Раз уж ты всё равно села рядом, скажи, как мне лучше толковать это странное чувство, возникающее всякий раз, когда эта девушка находится поблизости?       Иллария, вздрогнув, резко повернулась к своей соседке. То была девушка с аристократично светлой кожей и длинными иссиня-чёрными волосами. Быстро облизнув покусанные губки, Ил перевела взгляд в ту же сторону, что и Шама. Несколько побегав глазами по толпе, она нашла её — первокурсницу с короткими сиреневыми волосами. Следом девушка вновь перевела взгляд на соседку, потом снова на объект её внимания. Было ясно как божий день — они смотрели друг на друга чуть ли ни глаза в глаза. Вдруг девушка на том конце зала сделала шаг назад и поспешила покинуть столовую.       — Скажи, а что ты чувствуешь? — с нескрываемым любопытством спросила Иллария, заглядывая в светлое лицо Шамы.       Шама, окончательно потеряв из виду незнакомку, перевела взгляд на Ил. Девчонка была несколько ниже её, и казалась младше, но по двум полоскам на манжетах чёрного платья было понятно — они с Шамой примерно одного возраста. Но тут ещё не мало важный факт играли худоба и болезненный вид Илларии. Её длинные, чуть вьющиеся волосы тёмно-русого цвета напоминали ломкую солому и были заплетены в два низких хвостика. Левый глаз девушки неотрывно следил за лицом Шамы, правый и несколько глубоких рваных шрамов скрывала ватная повязка.       — Сложно сказать, я начинаю слышать плач, меня будто кто-то зовёт, и когда я оборачиваюсь, то непременно сталкиваюсь взглядом с ней. — задумчиво ответила Шама.       Ил на мгновенье уставилась в высокий потолок неморгающим взглядом. Медленно почёсывая перебинтованное запястье, девушка опустила взор в тарелку: сначала в свою, потом соседки. Рыбка продолжала манить её своим ароматом и сбивала с толку.       — Скажи, на что похож этот плач, зов? — наконец спросила Ил.       — Будто ребенок просит о помощи. — ответила Шама.       — Я могу съесть твою рыбу? — подняв взор спросила Ил.       На несколько секунд Шама нахмурилась, столь резкая смена темы разговора не могла не возмутить её, но тут же прикрыв глаз и медленно выдохнув, произнесла:       — Разве ты не поэтому села рядом? — с лёгкой ухмылкой спросила Шама.       — Верно. — в нетерпении облизнув сухие губки, сладко прошептала Иллария.       — Можешь забрать. — с тихой, холодной усмешкой ответила Шама.       После этих слов по лицу Ил скользнула довольная улыбка, девушка тут же подцепила рыбку из соседней тарелки вилкой и осторожно перетащила в свою, попутно начиная рассказ:       — Осмелюсь предположить, что тебя приглашают сыграть в игру. Иными словами, кукловод спустил тебе нить, и ты можешь взяться за неё и идти, идти, идти до тех пор пока игра не будет окончена. Но как книжник и ведьма театра скажу тебе прямо. — тут ленивый и немного детский тон девушки сменился вполне серьёзной и строгой интонацией, она точно превратилась в мудрого учителя, что наставляет неопытного и несколько наивного ученика. — Взявшись за нить отпустить ты её уже не сможешь. Да, ты можешь её обрезать, но к этому времени клубок уже начнет рассыпаться, оплетая тебя своими нитями. Да, ты отпустишь нить за которую взялась, но из тех нитей, что успели тебя опутать, ты выбраться не сможешь — они утянут тебя на самое дно, в могилу, если ты попытаешься сбежать. Взявшись за нить ты принимаешь все правила игры, сколь жестоки бы они ни были, по сути становишься марионеткой. Ты должна будешь во что бы то ни стало пройти всю игру, у тебя не будет права прервать её и сбежать. Помимо этого стоит помнить ещё две вещи. Первое — это то, что ты не будешь знать на чьей стороне играешь — за чёрных или за белых. Второе — ты не знаешь, на каком этапе идёт игра, быть может вы только начали, а быть может вам уже поставлен шах и мат.       — Ил, мы говорим о ребёнке. Я не думаю, что дитя настолько коварно. — с неким недоверием возразила Шама.       В этот момент Ил, прищурив свой единственный левый глаз, быстро оглядела зал. Студенты мило беседовали меж собой, не обращая ни малейшего внимания на нашу парочку. Так, убедившись в том, что на них никто не смотрит, Ил наклонила голову, её тонкая шейка издала пронзительный хруст. Теперь девушка смотрела на Шаму под странным углом снизу вверх с ужасающей рожей.       — Я Делланг Бису Иллулу — самая жестокая и злая ведьма — была рождена пятилетним ребенком в тот момент, когда его загрызли собаки, не забывайте об этом, леди Гамма. Дети — источник мощной магии, нет, не только положительной, но и отрицательной, и я тому доказательство. — скаля острые, как бритвы клыки прошипела Илларя.       Шама осталась сидеть с невозмутимым лицом, к этим жутким гримасам она уже привыкла, они её не пугали, но ясно давали понять — Ил в своих словах не сомневается и не допустит сомнений в них у других людей.       — Я хочу сказать вам, леди Гамма, что книжник, приглашающий вас поиграть, может хотеть мести. Страшной, жестокой мести. Он может хотеть вскрыть правду и выпотрошить её содержимое наружу, всем на обозрение. В день, когда родилась я, мой творец хотел только этого. Я хочу только этого. Цель моей жизни — месть. Я хочу найти хозяина той твари, что убила моего творца и сожрать его мозги, сердце и печень. Поэтому я здесь. Месть привела меня в стены этого замка, эта гнида где-то здесь. Я найду её, отомщу за творца и усну вечным сном. Я преклонила перед вами колено лишь потому, что вы не впились мне в глотку, что вы позволяете мне находиться здесь и искать эту сволочь.       Шама подождала ещё некоторое время, удостоверяясь, что Иллария высказала всё, что хотела, а после осторожно начала говорить сама.       — Чёрные кошки убивают только друг друга, до других им нет дела. Так что за это можешь не благодарить.       — Я говорю это лишь потому, что если этот плач слышите вы — это значит, что у истории нет, и быть не может счастливого конца. — с абсолютной безысходностью и даже некой усталостью начала говорить Ил. — Вы ведьма чудес, это бедное дитя просит вас о чуде. Чудо — это то, чего не может быть или вероятность этого ничтожно мала. Это будет не милая сказка с принцем и принцессой, которые победив злого дракона зажили счастливо, это будет история о кровавой мести со всеми вытекающими последствиями.       — В этом случае у меня нет выбора. — всё так же безразлично констатировала Шама.       — Выбор есть всегда, просто иногда он нам не нравится. — зловеще прошептала Ил.       Болезненное лицо девушки уже не было перекошено безумием и гневом, но всё ещё сохраняло загадку, свойственную вечным существам. Шама сидела всё так же ровно, с некой жалостью смотря на повидавшую не мало дерьма ведьму, что пряталась за личиной милой девушки. Да она делала вид, что ей несколько всё равно, но внимательно слушала каждое слово более мудрого книжника.       — Я должна совершить чудо своими руками, иначе я никогда не стану полноценной вечной ведьмой. — тихо ответила Шама.       Иллария вновь размяла хрустящую шею, в её глазу появилась тоска, грусть и даже некоторая зависть, а на потрескавшихся губках заиграла улыбка.       — Признаюсь, я завидую этому ребенку, он смог заманить в свои сети ту, что предпочитает молча наблюдать за развитием драмы, ведьму чудес, и она готова за даром подарить ему сказку, мир и покой его душе. Я пожелаю вам удачи.       — Спасибо. — с этими словами Шама поднялась с места. — Приятного аппетита.       — А ты не будешь кушать? — удивлённо спросила Ил.       — Нет. Я не хочу.       Иллария внимательным взглядом проводила удаляющуюся фигуру девушки, потом опустила взор на рыбку. Она уже успела немного остыть. Облизнувшись, Ил вновь оглядела зал, убедившись, что на неё никто не смотрит. Она осторожно подцепила хвостик длинными, острозаточенными ноготками, запрокинула голову и быстро опустила в рот скумбрию. Девушка заглотила её целиком с костями и шкуркой, для её острых как бритвы зубов это не было проблемой. «И всё-таки, я рада, что вы не перегрызли мне глотку в день нашего знакомства. Кошки — существа территориальные, и охраняют местность, что облюбовали», — облизнувшись подумала Ил.       Думаю, тут стоит пояснить о чём она говорила. Чёрные кошки, будучи шпионами ассоциации магов, сами выбирали, где будут проворачивать свои делишки. Иногда желанное место уже было занято, некоторые, смирившись, уходили, некоторые в тайне обосновывались, стараясь не попадаться на глаза хозяйке, а некоторые нападали первыми, жестоко и беспощадно убивая соперника.       Академия «Свет надежды» была тем самым желанным для многих местом. Замок хранит множество запретных знаний, а чёрные кошки были отнюдь не исключением из правил. «Вето» на этих волшебников распространялось точно так же, как и на обычных смертных. Но стать чёрной кошкой мог только человек, имевший титул архимага и выше, а таких, как правило костёр не пугал, да и забвение в Бездне тоже. Большинство из них не сколько шпионить шло, сколько обучаться. И лишь удовлетворив все свои потребности они сливали все тайны главе ассоциации магов. Много ли в этом проку? Честно скажу, не знаю. Но коли Селена не возмущается и всё ещё чешет за ушком своих чёрных котят, несмотря на их откровенные проказы, значит её всё устраивает. Этакая избирательная политика, своим можно всё, хоть по сотне раз на дню в прошлое бегай, главное что бы никто этого не заметил, а чужим за целебное зелье, которое спасло дюжину людей, голову с плеч, ибо это «Вето», нельзя.       Шама тем временем покинула пределы столовой. В этот час академия была пронзительно тиха, и стук каблуков девушки отдавался эхом в пустых коридорах. Шама ясно знала, пути назад не будет, вернее его уже нет. Ведьма сама, совершенно осознанно взялась за невидимую нить, готовясь распутать клубок страстей.       Поняв, что она близко, девушка сбавила шаг, ступая осторожно. Её силуэт растаял во тьме коридора, плакальщики не слышали её приближения. Дойдя до последней двери Шама осторожно коснулась ручки, медленно опуская её. Только вот незадача, дверь оказалась заперта.       Никки специально провернула ключ в замке, чтобы никто не мешал ей заниматься расследованием. Услышав тихий стон опускающейся ручки девушка, вздрогнув, подняла глаз на дверь, выжидая, что случится дальше. Прошла минута, две всё было тихо. В полумраке кабинета лишь едва трепетало пламя свечи. Медленно выдохнув ИИ вновь опустила глаза в классный журнал. Она ясно знала кого хочет найти, о ком хочет узнать её не интересовал никто, кроме той незнакомки. Впрочем, она догадывалась кем может быть эта девушка.       Коренные жители Столицы — ши, как правило, имеют светлую кожу, цвет их волос варьируется от платинового блонда и русого, порой и вовсе уходящего в вишнёвый, до тёмно-зелёного, болотного. Их глаза чаще карие, реже изумрудно-зеленые и бирюзовые. Их зрачки круглые. Объект внимания Никки не особо сильно выделялся на фоне других студентов академии. Но всё же, узкий вертикальный зрачок был отличительной чертой ангелов и сейчас, на фотографии в журнале, Никки его видела. Да плохо, глаз у Шамы был настолько глубоко синего цвета, что эта деталь была едва заметна, да и размер снимка оставлял желать лучшего. Но в одном Никки была уверена — Шамара Авэриян — дочь главы ассоциации магов — Селены Авэриян. Впрочем, слово «дочь» было ещё заранее обозначено знаком вопроса. Девушка вероятнее всего была тем самым ребенком из истории одиннадцатилетней давности, а это подтверждало то, что она — последнее отродье каннибалов.       Последнее время мы очень много говорим о каннибалах и ангелах, нигрумах. Вообще жители Столицы зовут их падшими ангелами, как раз таки за внешность: иссиня-чёрные волосы, тёмные глаза и соблазнительно белую кожу. Такая восхитительная внешность была обоснована рационом нигрумов — они едли людей, именно из их плоти и крови они получают необходимые вещества, чтобы оставаться вечно молодыми и вечно красивыми. Но боялись их не только из-за сомнительного рациона, ангелы обладают айвой — неведомой силой, тягаться с которой даже вечная магия могла не всегда.       Жили эти существа на Востоке Столицы. Собственно жили и никого не трогали, пока церковь вдруг не чухнула, что у неё под боком творится самая настоящая вакханалия. Тела преступников-смертников после исполнения приговора, поставляли в Восточный город, разделывали как обычную свинину или говядину и продавали местным жителям, которые с удовольствием и безо всяких угрызений совести готовили из человечины всевозможные яства.       Именно тогда, когда вскрылась эта нелицеприятная правда, церковь потребовала выдать им главного министра, с дозволения которого и творился этот беспредел. Благо, тогда император не отдал инквизиции свою «правую руку» и князь Ветае сумел избежать казни. Но вечно посылать церковь к чёрту на куличики было нельзя, да и народ узнав, что на Востоке живут каннибалы начал требовать изолировать тварей. И церковь вняла их мольбам.       Но Восток не желал сдаваться без боя. Это была их земля, их владения, и они не собирались пускать на неё захватчиков пришедших с огнём, мечами и явно не благими намерениями. Только вместо решительных действий, святой Отец пригласил к себе графиню Дарк — тогда самого влиятельного человека Востока. В тот момент нигрумы надеялись если не на счастливый исход, то хотя бы на то, что им позволят и дальше тихонько жить в своём мире. Но все надежды рухнули в один миг, когда на рассвете Восточный город был охвачен огнем.       Этот замок, ныне академия «Свет надежды» ещё тысячу лет назад принадлежал графине Дарк, владычице Востока, одной из наследниц трёх правящих домов Столицы. Она хотела мира для своего народа и приняла приглашение святого Отца, соблюдая все условия. Она приехала одна и без оружия. Этот шаг сам по себе показывал, что она была готова на любые жертвы, лишь бы её народ оставили в покое, а что же церковь? Она поступила низко, так низко, что и словами описать нельзя. Ещё у порога графиню Дарк встретила инквизиция, нет не, для того чтобы сопроводить к святому Отцу. Они отрубили ей голову раньше, чем она успела произнести хоть слово, окрасив белые ступени храма чёрной кровью нигрумки.       Никки была свидетелем этой истории, да она видела её не своими глазами, но как никто другой знала о страшном грехе совершенном в храме — убийстве. «Если кто-то из нигрумов смог выжить, если он захочет мстить — это будет такая же жестокая и бесчестная месть. И самое главное у неё будет достойное оправдание, ибо как говорят люди: «кровь за кровь», — закрыв классный журнал прошептала Никки. «У меня нет сомнений, в том что Шамара Авариян и есть то самое последнее дитя, но важно даже не это. Меня не интересует судьба Столицы, если девушка возжелает мести, пусть мстит, она имеет на это право. Меня интересует другое, а именно то, чтобы получить звание чёрной кошки человек должен иметь как минимум титул архимага. Из слов Ру следует, что ведьма, передавшая главе ассоциации магов дитя, перед этим передала малышке своё имя и титул. Если она была мастером, законным контрактором можно сделать вывод, что та ведьма была вечным существом, а значит теперь тот ребенок носит титул вечной ведьмы. А теперь, если мы соберём кусочки пазла воедино то получим, что Шамара Авэриян сейчас является вечной ведьмой, осмелюсь предположить, что и чёрная кошка тоже она. Просто потому что, главе необходимо разобраться с академией, и кто как не её дочь может сделать всё максимально быстро? А сейчас было бы неплохо заманить её сюда», — на этом моменте Никки нащупала в кармане платья маленький пузырек. Правда уже сейчас ей не особо хотелось убивать девушку. Да она чёрная кошка, но в то же время последняя нигрумка: «она должна жить. Она кара Богов, возмездие сошедшее с небес на погрязшую в грехе Столицу».       Тем не менее она пообещала старушке Интегре разобраться в проблеме. На непосредственное решение поставленной задачи у ИИ ушло менее двадцати четырех часов, сейчас дело было за малым — проверить всё, а после свернуть кошке шею и утопить в болоте. Правда сейчас Никки придется иметь дело с ангелом, эту почти бессмертную тварь убить будет куда сложнее, просто потому что антимагический токсин, находящийся в руках девушки, был не способен разрушить айву.       Никки быстро прибралась в кабинете: сложила на место классные журналы, потушила свечу. Следом достала ключ из кармана платья, и осторожно открыла дверь. В коридоре было темно. Солнце уже давно скрылось за горизонтом. А поскольку Никки вела себя максимально тихо, плакальщики даже не подозревали, что в луче кто-то был и мирно спали не излучая света.       Никки подождав, пока её глаз адаптируется к темноте, из-за повреждения главного компьютера эта функция активировалась несколько дольше, оглядела коридор и покинула кабинет. Уже закрывая дверь девушка почувствовала как кто-то осторожно коснулся её плеча. По телу пробежала лёгкая дрожь. Быстро обернувшись и отчего-то прижавшись к двери, она будто сама себя загнала в ловушку. В этот момент от шума проснулись плакальщики, залив коридор холодным светом, что вмиг ослепил Никки. В этот момент ИИ впервые почувствовала себя абсолютно беспомощной. Она ничего не слышала, перед ней расстилалась бесконечная белая пелена, а её глаз никак не мог перестроиться. Она буквально всем телом вжалась в дверь и опустила голову, в надежде что внизу свет не такой яркий и зрение вернётся к ней быстрее.       — Прости, я не хотела тебя пугать. — Шама говорила довольно тихо, но в этом безмолвии её голос звучал достаточно громко.       Зрение начало понемногу возвращаться, Никки медленно подняла взгляд, следом и голову, опасаясь, что резкие движения вновь могут вызвать временную слепоту. Шама стояла поодаль от неё. Во взгляде девушки было всё то же любопытство и живой блеск, а на губах — приветливая улыбка, вызывающая доверие где-то на подсознательном уровне. Никки тоже стояла молча, её безразличное лицо не выражало ничего из той бури эмоций, что вертелась в голове. Где-то глубоко внутри Никки понимала, она правда ничего не чувствует, но сердце ИИ отчего-то всё же билось сильнее, её переполняли злость и страх. В конечном итоге этого тупого молчания, продолжавшегося с минуту, плакальщики решили, что коридор пуст, и обе девушки вновь оказались в кромешной тьме. В этот момент Шама тихо рассмеялась, это был такой милый и даже несколько стыдливый смех, какой бывает обычно только у людей попавших в нелепую ситуацию. Никки отчего-то и самой захотелось улыбнуться и было бы неплохо увидеть лицо Шамы, но девушка вновь ничего не видела и это удручало.       — Прости. Я заметила тебя ещё утром и всё никак не решалась подойти. Если ты не против, мы могли бы познакомиться? — спросила Шама.       Никки слабо улыбнулась. Голос Шамы не выражал ни намека на враждебность, она была мила и приятна.       — Да. — стараясь изобразить ответную доброжелательность произнесла Никки.       — Шамара Авэриян. — протянув руку сказала девушка.       В этот момент Никки буквально пробрала дрожь. Было видно, Шама старательно выбирала, как лучше подать руку, дабы двух уродливых шрамов, крест-накрест проходящих через её ладонь не было видно. Никки решила подыграть, сделав вид, что не заметила.       — Никквейм Ладис. — осторожно пожав ладонь Шамы с улыбкой произнесла Никки.       На самом деле сейчас, после этого рукопожатия Никки уже не так сильно хотела поить девушку сывороткой правды, шрамы на ладонях Шамы окончательно собрали пазл — девушка была той, кого искала ИИ — чёрной кошкой. «Крест на крест руки режут только магам и только тем кто сильно в чем то провинился, что бы раз и навсегда лишить магии. Эти раны зачастую делают очень глубокими и неаккуратным, дабы они заживали дольше и волшебник уж точно не мог колдовать. Такой позорной участи достойны единицы, как правило, особо ценные люди, чья голова полезнее на плечах, чем на плахе, но проблем от них куча. Чёрным кошкам часто обрезают когти, режут ладони, чтобы у них было меньше соблазна прикончить своего собрата в борьбе за территорию. Глава конечно позволяет им много, но и наказывает сполна. Для волшебника нет наказания хуже, чем потерять возможность творить чудеса», — этими размышлениями Никки поставила точку в своём деле, но точка отнюдь не означала принятие окончательного и бесповоротно решения.       — Мы можем сходить в столовую, ещё не слишком поздно, всё же, говорить там приятнее чем в коридоре. Или можно пойти в гостиную южного луча. — задумчиво предложила Шама.       — Я думаю нам лучше остаться здесь. — несколько резко отрезала Никки. — Буду прямолинейна и честна, я не хочу тебя убивать. Поэтому, постарайся убедить меня, в том, что ты должна жить.       После этих слов Шама несколько отстранилась, её лицо приняло немного возмущенное, но вместе с тем и возбужденное, в положительном смысле, выражение.       — В таком случае, я желаю знать с кем говорю. — слегка нахмурившись спросила Шама.       — Айнжэл Дэ Морэ — призрак Белой башни, вечная ведьма отрицания. — представилась Никки.       На несколько секунд на лице девушки появилось выражение искреннего возмущения. Ей так и хотелось спросить: «а, где, собственно подтверждение, что это имя и правда принадлежит тебе?». Но Шама лишь молча улыбнулась своим мыслям, решив, что если уж играть то до конца, и не так важно обманывают её сейчас или нет, она всё равно ничего не теряет.       — Прекрасно. — лицо Шамы на миг исказила притворная улыбка. — Тогда, я вечная ведьма чудес Ору Гамма Эбуэ, приглашаю тебя принять участие в роли наблюдателя в сражении с судьбой, ибо я собираюсь подарить счастливый конец истории, в которой не может быть хэппи-энда.       Кто знает, то ли Шама говорила это от чистого сердца, и с абсолютной уверенностью в себе, то ли сами эти слова были тем, что ИИ в тайне мечтала услышать от книжника. Да, определённо Никки мечтала услышать эти слова, возможно не из уст Шамы, а от своей наставницы, но это было уже не важно. Теперь она не могла исполнить обещания данного старушке Интегре, не увидев, как страшная история по велению прекрасной феи превращается в волшебную сказку.       — Хорошо. Я буду наблюдать за развязкой, но есть три условия. Условие первое — ты закончишь счастливо эту историю какой бы она ни была. Условие второе — в качестве платы ты подаришь мне душу. И условие третье — при невыполнении одного из выше перечисленных условий я убью тебя. — ответила Никки.       Улыбка Шамы чуть искривилась, дело принимало несколько скверный оборот, впрочем, а на что она надеялась, следуя зову? Впрочем, девушка всё равно ничего не теряет, если выполнит все условия то докажет всем, а в первую очередь себе, что этого имени и титула она достойна, а если нет, то так тому и быть.       — Я не могу отказать, поэтому да, я согласна. — с лёгкой улыбкой ответила Шама.       С этими словами девушки вновь пожали руки, но в этот раз заключив самую настоящую сделку, несоблюдение условий которой, приведет к смерти.       — Пожалуй, сейчас всё же поздно. Нам стоит вернуться в наши комнаты. — с доброй усмешкой сказала Шама.       — Почему? — уже с неким любопытством спросила Никки.       Несомненно, девушка понимала, что ходить в ночное время по академии не лучшая идея, но всё же, никто не объяснил почему.       — Ты знаешь, что это за место? — внимательно смотря на Никки спросила Шама.       — Особняк графини Дарк. — уверенно ответила девушка.       — Верно. — с некой зловещей улыбкой прошептала Шама. — Тогда ты знаешь, что обитатели замка были сожжены заживо по милости святой инквизиции. Их неупокоенные души иногда можно встретить в ночных коридорах.       Встреча с тенью весьма сомнительное удовольствие, особенно ночью в стенах старого замка. Существа эти откровенно говоря не приятные, по большей части опасности не несут, но вогнать человека, что случайно прошёл сквозь их образ, в отчаяние вполне могут. Академия «Свет надежды» битком набита этими тварями.       — Ты видела это? Хочешь отомстить? — осторожно спросила Никки.       — Видела? — несколько возмутилась Шама. — Я была здесь в тот день. — с явной неохотой ответила Шама, ясно дав понять, что об этом она говорить не хочет и не будет, а после всё же добавила с усмешкой. — Моя месть уже свершилась, и я ей вполне довольна.       Сердце девушки уже много лет греет мысль о том, что ненавистный инквизитор уже как тысячу лет страдает от её проклятия не в силах с ним покончить. Возможно это и было не правильно, что возмездие за грех церкви пало на него одного, но именно он вёл инквизицию на Восток, именно он лишил Шаму настоящей матери.       — В таком случаи, мы встретимся завтра? — спросила Никки, но прозвучало это скорее как констатация факта, который непременно произойдёт.       — Да, в 4 часа дня, в библиотеке восточного луча. — быстро взяв инициативу в свои руки, заверила её Шама.       — Обязательно в библиотеке? — с явным нежеланием отправляться в назначенное место спросила Никки.       — В библиотеке мы можем найти то, что подарит тебе душу. — всё с той же улыбкой ответила Шама, а после, мысленно добавив: «если у тебя её действительно нет».       До южного луча девушки шли вместе, а после, Шама свернула к лестнице наверх. Второкурсники жили этажом выше. Никки, оставшись одна в пустом коридоре, поспешила вернуться в свою квартиру. Её соседки ещё не спали. Сидя за столиком в прихожей они делали домашнюю работу по «Вето» — изучали закон. Никки же, спрятавшись в своей комнате, сразу упала на мягкую кровать. Мысль о том, что завтра ей придётся идти в библиотеку не особо радовала, но ИИ тут же прогнала её, забросив в самый дальний угол сознания. Девушка поудобнее устроилась на пуховой перине и закрыла глаз.