Эпитафия Эдэль

      5 эгригорхаса. Вторник.       Чтобы вовремя добраться до академии Ава встала в пять, быстро позавтракала и поспешила поймать извозчика, всё-таки добираться до академии пешком не очень хотелось. А столичное «такси» стоило от 30 медных чертей, совсем не дорого. Конечно, чем лучше кони и коляска тем дороже, но девушке много было не надо.       Искать «такси» долго не пришлось. Извозчики буквально дежурили около таверн и прочих людных мест. Да, выбор был невелик, но пройдясь по ещё сонной улице Ава присмотрела паренька, что сидел на козлах, передок экипажа, и читал «правду», газету. Его лошадка была маленькой беленькой, но явно породистой и сильной, чего нельзя сказать о коляске. Она была старенькой, хоть ещё и крепкой. О том, что экипаж никого не ждёт и свободен говорила зелёная шляпа на белокурой головке юноши.       Ава неуверенно подошла к пареньку, всё же, говорить с незнакомыми людьми ей было сложно. Но, извозчик кажется и сам уже не первую минуту выслеживал клиента, потому, заметя, что девушка подошла ближе, тут же свернул газету и повернулся к ней, подарив Аве добродушную белозубую улыбку.       — Ищите на чём добраться до желанного местечка? — спросил юноша и увидя, что девушка заинтересовалась, продолжил. — Могу подбросить, беру не дорого, всего 3 медных чёрта в минуту.       Ава несколько подумала, подсчитывая сколько примерно у неё уйдёт на поездку. Дорога предстояла не близкая, часа два займёт точно, и это ещё смотря где ехать. В общем около трёхсот шестидесяти медных чертей, это и правда немного. Да и вряд ли она найдёт кого-нибудь с расценкой дешевле.       — Хорошо. Мне нужно в академию «Свет надежды». — ответила Ава.       — Отлично! Залезай. — указывая на коляску сказал парень.       После этих слов Ава ловко поднялась по небольшим ступеням в коляску и устроилась поудобнее. Юноша запустил таймер, на карманных часах и дёрнул поводья. Лошадка тронулась, быстро переходя на лёгкий бег. Улицы Столицы были ещё пусты, поэтому лошадка бежала быстрее. Было прекрасное утро.       Дороги Столицы были ровными, сделанными на совесть, от этого поездка даже в старой коляске была комфортной. Она не подскакивала, её не мотало из стороны в сторону — она ехала ровно. Так что Ава спокойно откинулась на несколько жёсткую спинку и повернула голову к беленьким домикам с хорошенькими садиками, мимо которых они проезжали. Да, центр Столицы был красив и романтичен. Он пленил душу, особенно ранним утром, когда на улице было тепло, и не стояло адовое пекло.       Дорога через Северный город была на час дольше, а через окраину, соответственно на час меньше. И то и другое не устраивало извозчика и его пассажирку. Поэтому был выбран наиболее нейтральный маршрут, по дороге, соединяющей нищету и роскошь. Граница эта была гладкая не особо заметная. С одной стороны аккуратные домики, с другой стороны тоже аккуратные домики. Правда и те и другие пребывали в несколько запущенном состоянии и имели не такие роскошные сады. Правельнеё сказать даже не сады, а огородники. Пару раз Ава даже увидела местных куриц, тощие и облезлые они клевали что-то у обочины дороги, близь одного из покосившихся заборов.       Примерно через полтора часа экипаж остановился у дороги, что вела в чёрный лес, дальше ехать извозчик отказался. Ава его не осуждала и расплатившись поблагодарила за замечательную поездку. На тропу девушка ступила без страха. Голова у неё не болит, звона в ушах тоже нет, а значит с ней ничего не случится. По времени она вполне укладывалась, так что, шла не торопясь, наслаждаясь ароматом елей. Где-то глубоко в лесу раздалась странная песенка: «кук-ку мяу! Ку-ку мяу!», — давая понять, что в чаще живут не только чёрные вороны и химеры. Шелест листвы и необычное «кук-ку мяу!» на разные лады сопровождало девушку почти до самых ворот.       Уже подойдя к серебряным дверям и чуть потянув их на себя, Ава поняла — ворота закрыты. Это значит либо она пришла рано, либо академию и вовсе ещё не открывали. Несколько потоптавшись на месте девушка бросила быстрый взгляд в лес откуда донеслось уже отчётливое «кар-р», с одной из еловых ветвей на Аву смотрел большой чёрный ворон, перья которого в лучах устроенного солнца отливали синевой. Птица ещё некоторое время не сводила глаз бусинок с девушки, а после расправив могучие иссиня-чёрные крылья, под шум ветки на которой до этого сидела, взмыла ввысь, к одному из окошек академии. Ава проводила её взглядом, а после с некой беспечностью, сошла с намеченной тропы, теперь идя вдоль забора. Конечно, она старалась вести себя тихо, внимательно смотрела под ноги и по сторонам, но всё же ничего особо не боялась.       Обогнув замок, башенки которого высились над лесом, Ава углубилась в чашу. Она шла уверенно, так будто там была тропа, но наделе там не было ничего кроме опавшей хвои, раскрывшихся шишек и корявых корней. Прошла минута, другая, воздух наполнился сладким, но таким лёгким ароматом. Вдали меж высоких стволов показалась не серая земля, а маленькие белые цветочки, похожие на колокольчики с длинными, тонкими листьями — то был неразлучник. Цветок ничем не примечательный, но здесь, Ава шла осторожно, ступая там, где, кажется, когда-то и правда была тропинка. Сейчас от неё остались лишь камни поросшие мхом.       В самом центре поляны, если это так можно было назвать, стояло полуразрушенное здание из белого камня. В постройке с большим трудом можно было различить ни то маленькую церквушку, ни то часовню. Сквозь её обвалившиеся стены росли молодые ёлочки с ещё нежными иголочками и совсем редкие, почти крохотные, берёзки, а из-под частично обвалившегося потолка высился могучий ствол. Это место совсем заросло. Ава меж тем ловко юркнула внутрь. Некогда белые стены были покрыты мхом и вековым слоем пыли. Пахло здесь сыростью, что полностью перебивала аромат цветов. Ава подняла голову. Вверху ещё виднелись остатки цветного стекла купола и кусочки ясного голубого неба, что не было закрыто еловыми лапами старого иссыхающего дерева. Как вдруг девушка услышала громкий щелчок и странное шипенье. Чуть лучше осмотрев дерево, Ава, чуть вздрогнув, увидела два янтарных глаза и всклокоченную сову, что неотрывно смотрела на неё и щёлкала клювом. Ава сделала пару осторожных шагов влево. Сова продолжила щёлкать клювом, но уже не так активно и постепенно складывала перья. Когда Ава дошла до противоположной стены, огромная на первый взгляд сова приняла обычный вид и оказалась не больше хорошей картошки. Ава даже слегка улыбнулась, издав лёгкий смешок. Как она могла испугаться такую маленькую совушку? Впрочем, в прошлом году, когда они с Эми впервые пробрались в это место, дупло в старом дереве пустовало. Ава просто не ожидала увидеть там жильца, впрочем, как и сова явно не ждала появления девушки.       Ещё несколько понаблюдав за совой, что напоследок вновь щёлкнула клювом, Ава подошла к каменной лестнице. От неё особо сильно разило сыростью. Она сильнее всего заросла мхом, не считая ближайший угол, что был таким же густым и зелёным. Ступени лестницы были небольшими и узкими, мокрыми и мягкими, в тех местах, где рос мох, и скользкими там, где его не было. Лестница уходила в чёрную глубь под мягким углом. Несколько метров Ава шла в кромешной темноте, осторожно, держась влажной стены спускаясь всё ниже. Запах сырости стал совсем явным и чётким, и вдруг внизу забрезжил слабый золотистый свет. Ава наступила в полоску прохладной воды, на поверхности которой покачивались жёлтенькие кувшинки размером с ноготок, именно они излучали этот приятный тёплый свет. Ава не знала, что это за растение, в книгах о нём ничего не было. И хоть оно и походило на кувшинку, на деле больше смахивало на странный мох или даже водоросли. Его белые корни уходили в трещины, что образовались меж камней, а тёмно-зелёные мягкие, гибкие стебли, покрытые крошечными овальными листочками, оплетали тоннель. Ава всё ещё продолжала спускаться, вскоре вода начала заливаться ей в туфли, а вокруг стало совсем светло.       Девушка миновала ещё несколько ступеней, и они кончились, теперь Ава шла по прямой, относительно ровной и немного скользкой поверхности. К этому времени её ноги уже успели промокнуть и замёрзнуть, но вода больше не поднималась. Пройдя ещё несколько метров, Ава вновь увидела ступени, но в этот раз они вели наверх. Вода медленно отступала, а вскоре Ава полностью выбралась из неё, поднимаясь по каменной лестнице. Свет неизвестных цветов оставался позади, пред ней сгущались тьма. Подниматься было не менее страшно чем спускаться, поэтому девушка шла медленно.       В общем счёте до места назначения Ава добиралась около пятнадцати минут. Отодвинув доски, что прикрывали дыру в полу клубной комнаты, девушка выбралась наружу. В коморке было тихо и светло. Первое время Ава жмурилась, свет слепил глаза привыкшие к темноте. И пока они медленно привыкали к свету, девушка вспомнила о чём позавчера говорила Шама: «есть вероятность, что книгу нам вернут, как только наиграются». Подумав, что за день, а может и больше, кто знает, когда именно её забрали, книга вполне могла наскучить, Ава подняла одну из подушек дивана. В тот же миг на лице девушки расплылась светлая улыбка. Внизу, на куче старых рамок от фотографий и прочей ерунды лежала знакомая ей книга в потрёпанной бархатистой обложке красного цвета. Ава крепко прижала гримуар к себе, так точно к ней вернулось самое ценное из сокровищ, и поспешила в квартиру.       Она быстро миновала коридор старого луча и внутренние переходы, поднялась по лестнице и вбежала в прихожую квартиры окрылённая всё той же радостью. Ханни, услышавшая шум, с щёткой во рту выглянула из ванны. Глаза девушки весело заблестели, и она с радостным щебетанием бросилась обнимать подругу. Вот только сама Ава резко и неожиданно отпрянула, не дав и коснуться себя. Её лицо из веселого сделалось мрачным. В помещении повисло молчание. Ханни застыв в том месте, где секунду назад была Ава, удивлённо смотрела на девушку и на то, что она держала в руках. Тут же в коридор из комнаты вышла ещё не до конца проснувшаяся Шама.       — Что-то случилось? — заметя откровенно говоря странную сцену спросила Шама. — Ава, ты в порядке?       — Д-да, прости, Ханни. — смущённо начала Ава, на всякий случай отодвинувшись ещё чуть дальше. — тебе лучше не надо трогать меня. Леди Мята сказала, что я наделана сильным токсином, который разрушает айву, я не хочу причинить тебе вред.       Ханни выпрямившись вопросительно посмотрела на Аву. Нет, девушка всё поняла с первого раза, и разжёвывать это ей было не нужно. Ханни просто не ожидала этого услышать, она не понимала как может существовать нечто подобное. Что же до Шамы? Внешне она осталась невозмутима, но внутри облегчённо вздохнула. Больше всего, все эти дни ведьма боялась, что Ава захочет взять за руку её или кого-нибудь из девочек: Ханни или Викторику, или просто коснуться. В то же время самой Шаме не хотелось делать резких движений, это могло бы негативно повлиять на взаимоотношения. Но больше этого, ей не хотелось, чтобы Ава узнала о своей особенности причинив кому-нибудь вред, особенно в первые дни, это вполне могло добить девочку. Тем не менее всё это время им всем неслыханно везло, а возможно просто Аве нужно было больше времени, чтобы привыкнуть к людям и начать к ним липнуть как Ханни?       — Вижу у вас тут снова весело. — сказала Саломея входя в прихожую и садясь на диван. — Ава, прошу, не лишай меня возможности убить это дьявольское отродье поэтому, пожалуйста, раде всего святого, не трогай её.       Последнее девушка сказала с особой серьёзностью. Ава в ответ, одобрительно кивнула. Шама, бегло оглядев Саломею, театрально закатила глаза, будто говоря: «ты убьёшь меня? Не смеши меня!», — тем не менее, ответила она вполне спокойно, так будто вышесказанного и вовсе не было.       — От книги нужно избавиться. Если вариант отдать её миледи ещё в силе, тогда нужно сделать это немедля. — сказала Шама.       — Это не избавит нас от проблемы. А возможно и вовсе сильнее затянет удавку. — нахмурившись ответила Саломея.       Отчасти Шама, да и все остальные тоже были согласны с девушкой, в разной мере. Поэтому на некоторое время в прихожей воцарилась тишина. Шама бросила быстрый взгляд на Ханни, потом на Аву и немного подумав, подбирая подходящие слова, высказала всё, что думает по этому поводу.       — Произошедшее вчера показало, что Коломбина это лишь малая часть, за ней стоит кто-то ещё. Именно он должен быть пойман и отдан под суд. И заметь, ты можешь закончить это дело. Цепному псу стоит только гаркнуть. Ищейки инквизиции не посмеют тебя ослушаться, для них ты вышестоящее лицо и неповиновение тебе карается законом. Иными словами твой приказ для них имеет больший вес, чем слова леди Мяты. До этого момента у нас были связаны руки из-за того что Аву хотели отдать под суд. Игры кончились, началась война. А у меня, как чёрной кошки, в подчинении только я сама: мои клыки и когти.       Саломея некоторое время смотрела на Шаму. Лицо девушки медленно искажали лёгкий гнев и страх, под конец сменившиеся усталостью. Саломея, тяжко вздохнув, раздвинула ноги и облокотилась на них, опустила голову. Она будто всем видом показывала что не уверена в том хочет ли лезть в болото десятилетней давности.       — Выходит и ты думаешь, что этот человек связан с тем что произошло десять лет назад? … И нам непременно нужно к миледи, не сколько из-за книги, сколько из-за информации, которую она может дать. Но ты пойми… У неё внутри всё мертво! — тут Саломея резко вскинула голову в отчаянии посмотрев на Шаму. — она ничего нам не даст! Всё что она могла сказать, она уже сказала десять лет назад! На этом всё и кончилось…       — Если она что-то утаила, информацию можно вытащить… — убедительным тоном ответила Шама.       — Что, подольёшь ей сыворотку правды в чай?! Да она если просто заподозрит что-то подобное сожрёт тебя, в прямом смысле слова, и не подавится. — уже с явным укором, ответила Саломея.       — Не говори так с ведьмой чудес. — нахмурившись начала Шама. — Если она что-то утаила, информацию поможет вытащить маленькое чудо.       Саломея всеми силами хотела убедить Шаму в неверности её решения, но после последних слов ведьмы, вновь издала тяжкий вздох и лёгкий стон.       — Это не обсуждается. Сегодня после уроков мы пойдём к ней, и у нас всё получится. — добавила Шама.       — Тратишь ману на такую ерунду… — с кривой ухмылкой, чуть усмехнувшись прошептала Саломея.       Поняв, что переубедить ведьму она не сможет, Саломея сдалась. Девушка поддалась лёгкой надежде, что дело десятилетней давности действительно неразрывно связано с тем, что происходит сейчас, и что его можно раскрыть. На этом диалог был исчерпан.       Ханни вернулась в ванну, ей предстояло ещё прополоскать рот от зубной пасты. Шама ушла к себе, а Саломея осталась сидеть на диване смотря в пол и криво улыбаясь. Странная была картина. Она испытывала смешанные чувства. Девушка даже не понимала, что из них сильнее: гнев или надежда. Инквизиция уже давно бросила это дело в архив из-за отсутствия каких-либо улик и зацепок. И вот сейчас они собираются, уже совершенно точно, ткнуть палкой в старый труп в надежде найти что-то новое среди всё тех же мух.       Ава тоже пошла к себе в комнату, но она, в отличие от Саломеи, ясно знала, что чувствует. Теперь, когда она рассказала девочкам о том, что является носителем токсина, ей стало легче. Не могло и не радовать, то что сегодня они снова пойдут к Милисе, и уж наверняка отдадут ей книгу.       Хорошее настроение девушки не испортил даже скучный урок с ненавистным профессором Дарси. Казалось женщина была абсолютно уверена в преступлении Авы, и лицо её буквально побагровело, когда девушка, пусть и сдавленно, но отозвалась во время переклички.       — Я рада, что вы всё ещё с нами. — сфальшивила в открытую профессор, прилагая приэтом ничтожно малое усилие, чтобы скрыть своё разочарование, в первую очередь в судебной системе.       Она говорила самым доброжелательным тоном, каким обычно говорит всегда, когда особенно сильно злиться, с такой ядовитой улыбкой и негодующим поблёскиванием в глазах, что Ханни пришлось изо всех сил сдержаться, чтобы не залиться безобразным смехом прямо посреди урока. Ава напротив, данный выпад профессора проигнорировала. Мысли девушки с самого утра были заняты лишь предстоящим походом к Милисе. И отчего-то ей было так хорошо, что пара колких слов не могли омрачить её радость.       Лишь после обеда Ава поняла что у них ещё два двухчасовых урока, они не успеют к Милисе, ибо занятия кончатся в шесть! Это же осознание, только чуточку позже пришло к Саломее и Ханни. Девочки тоже были встревожены тем, что к миледи они доберутся, если вообще доберутся, только к восьми. Конечно, к Милисе они и так и эдак пришли бы поздно, но заявляться к ней почти ночью было бы верхом неуважения.       — Допустим, мы ещё успеем улизнуть за ворота, а обратно как? — негодующе процедила Саломея, входя в прихожую квартиры после уроков в сопровождении Авы и Ханни.       И та и другая тут же поспешили предложить варианты обхода забора, но не успели, ибо Саломея, забросив сумку с учебниками на свою кровать продолжила реплику.       — А Шама, где вообще она шляется? — с этими словами девушка упала на диван, нервно постукивая пальцем по подлокотнику.       Ава и Ханни молча встали рядом, будто ожидая, что ещё скажет Саломея. В этот момент в помещение спокойно вошла Шама, казалось её время вообще не заботило.       — Вы готовы? — оставляя сумку с учебниками в своей комнате, попутно спросила Шама, Ава и Ханни тоже поспешили оставить лишние вещи.       — Скажи, мать, как ты предлагаешь добираться до миледи? — внимательно наблюдая за Шамой спросила Саломея.       — Очень просто. — с неким пренебрежением ответила Шама, а после торжественно вскинула правую руку к потолку. — А теперь, подойдите ближе и подумайте, где вы хотите оказаться. — скомандовала Шама.       Уже на этом моменте троица поняла, сейчас они совершат преступление против закона, нарушат Вето! Снова… Саломея тяжко вздохнув, встала с дивана и мысленно перенеслась к аккуратненькому белому домику с розовым садом. Ава и Ханни сделали то же самое. Шама щёлкнула пальцами. Под её ногами распахнулся огромный глаз с чёрным белком, красной радужкой и белым вертикальным зрачком. Сотни маленьких полупрозрачных рук обхватили девочек, затаскивая внутрь глаза. На миг всё почернело, а потом…       Когда девочки открыли глаза, они оказались уже не в прихожей их квартиры, а на тихой улочке, под тенью большого дерева. Людей не было, но Шама вновь вскинула руку вверх, прозвучал щелчок. О, литхиум, наверняка был бы коронным заклинанием ведьмы! На самом деле, нет, просто мера предосторожности, на случай если кто-то видел её фокусы с перемещением в пространстве.       Пред ними стоял уже знакомый домик, окружённый серебряным кружевом заборчика, что зарос плющом. Девочки открыли калитку, осторожно, чтобы ни нарком не порвать обустроившееся наверху растение. Судя по всему, за пределы садика редко выходили, да и входили туда тоже. Протиснувшись во внутренний дворик, что пребывал в несколько запущенном состоянии, все четверо направились к входной двери по вымощенной белым камнем дорожке, слегка заросшей мхом. Поднявшись по небольшой лестнице, Шама постучала в дверь. Прошло несколько секунд, послышался звук открывающихся замков, и дверь открыла Изабелла. Служанка была всё в том же пыльно-розовом платье в пол с белым кружевным фартуком. Её серебристые волосы были заплетены в аккуратную корзинку. Но в этот раз на лице девушки читалось уже не удивление, а мягкая улыбка, она ждала гостей. В этот раз Изи уважительно поклонилась, девочки в ответ кивнули.       В Столице слово «здравствуйте» употребляли крайне редко, местные вообще предпочитали изъясняться на языке тела. Словесное приветствие использовалось обычно только при самой первой встрече. Особенно любили это слово дети, ещё не умеющие подбирать поклон или реверанс, нужной глубины. Слуги использовали словесное приветствие по той же причине, если не знали, что за человек пожаловал в их дом. Изабелла же своих гостей знала, разве что, присутствие Шамы, вызвало в ней некий дискомфорт. В прошлый раз этой девушки в компании не было.       — Госпожа сегодня дома и, думаю, не откажет вам в приёме. Проходите. — с этими словами Изабелла чуть отступила назад впуская девочек в слегка затёмненный, отдававший зеленью, коридор.       Заперев дверь, служанка повела гостей всё той же дорогой, по красивому коридору, наполненному ароматом цветов. Казалось с прошлого раза в доме не изменилось совершенно ничего. Время здесь точно стояло. И даже в гостиной, в которую их привела Изи, всё было точно также. Сквозь высокие окна, заплывшие плющом, в комнату проникал приятный глазу свет, навеивающий лёгкую дремоту, плюсом к этому была приятная, немного жаркая, температура внутри. На столике в центре стоял поднос со сладостями и вином. В камине потрескивали поленья, облизываемые слабыми языками пламени. На диване, неподвижно точно кукла, сидела хозяйка и читала книгу, лишь с той разницей, что в этот раз Милиса отреагировала на стук в дверь и подняла свой мутный взгляд на вошедших раньше, чем Изабелла успела вымолвить хоть слово.       — Знакомые лица. — сухо констатировала Милиса оглядывая гостей. — Присядьте. — указав рукой на диванчик рядом уже более мягко добавила она.       Девочки послушно опустились на предложенное место. Милиса всё так же повергала их в ужас. Да, молодая женщина выглядела слабой и болезненной, но что-то было в ней такое, даже не в её внешности, в голосе, что заставляло съёживаться от страха. Изабелла же покинула комнату. Хорошей служанке не положено знать о чём госпожа ведёт разговоры с гостями.       — Так, о чём вы хотели поговорить? — голос Милисы вновь приобрел новую интонацию, казалось ей было искренне интересно, что привело к ней детей, даже в её мёртвых глазах появилось некоторое любопытство.       — Для начала, мы бы хотели кое-что вернуть. — спокойно сказала Шама.       — Предполагаю она ваша, ну или ранее была у вас. — всё ещё несколько сдавленным голосом произнесла Ава и положила на стол, что отделял гостей от хозяйки, старую книгу в красной бархатной обложке.       Милиса осторожно взяла гримуар в руки и осмотрела. В комнате воцарилась удушливая тишина. Ава робко смотрела на Милису. Ханни тихо сидела, медленно рассасывая леденец. Саломея, казалось, и вовсе смотрела в пустоту. Шама, напротив, внимательно следила за всем происходящим. Милиса встревоженно посмотрела на Аву, после на остальных девочек.       — Пошли вон. — неожиданно для всех, шёпотом, откладывая книгу на стол и слегка с неким отвращением подталкивая её обратно к гостям сказала Милиса.       — Почему? — удивлённо спросила Ханни и, от неожиданности такого ответа, раскусила конфету.       — Я никому ничего не расскажу, только, пожалуйста, оставьте меня. — уже дрожащим голосом ответила Милиса, показывая на дверь рукой.       — Вы же сами говорили, что хотели бы получить её, так почему? — в отчаянии спросила Ава.       — Вопросы здесь задаю я, уходите! — молодая женщина попыталась повысить голос, но понять, что Милиса действительно хотела закричать можно было лишь по интонации.       — Я думаю нам действительно лучше уйти. — вставая и беря Аву за руку сказала Саломея, но в этот момент Ава несколько грубо оттолкнула её, вырывая своё запястье.       — Неужели так важно, какая из ваших масок получит эту книгу? — в полном негодовании спросила Ава.       Милиса невольно дрогнула и в замешательстве взглянула на девушку. Ава держалась уверенно, в отличии неё самой. В голубых глазах Милисы читался испуг смещенный, как ни странно с ликованием. Она будто только этого и ждала, проверяя насколько серьёзно настроены её гости. Кошка, до этого дремавшая на коленях хозяйки, нервно дёрнула пушистым хвостом и навострила уши с кисточками.       — Не понимаю, о чём ты говоришь? — почти шёпотом спросила Милиса.       Ханни, до этого сидевшая совершенно безучастно, вдруг слегка заулыбалась, поняв, Милиса прекрасно осведомлена, о чём говорит Ава, но изо всех сил старается сберечь, оставить в тайне одну из своих масок. Ава резко повернулась к девочкам, взгляд её был прикован к Ханни. Похожее выражение лица было у Шамы, когла она попросила детектива поработать «попугаем». Ханни знала, чего сейчас потребует Ава.       — Повтори, Милиса Пхонерис и леди Мята — одни человек. — в голосе Авы не было уже ни страха, ни дрожи, она говорила чётко, от такой уверенности девушки Милиса вновь вздрогнула, а её и без того болезненно бледное лицо стало совсем белым.       Ханни даже противится не стала. В этот момент и голос и взгляд Авы морально, очень сильно давили на неё, она даже забыла, что пару секунд назад сама, с огромным удовольствием что-нибудь бы сказала. Ничего подобно девушка не испытывала ни разу в жизни и беспрекословно, слово в слово, произнесла то, что требовала Ава.       — Милиса Пхонерис и леди Мята — один человек.       Милиса явно не до конца понимала, что только что произошло, в отличие от Авы, которая в ту же секунду, всё с тем же пронзающим взглядом, вновь повернулась к ней. По одному только виду Авы можно было понять, слова её подруги не просто имели огромное значение, но и окончательно развеяли в девушке все сомнения. Для простого отрепетированного спектакля всё выглядело слишком живо, особенно чистый, искренний ужас, на лицах девочек, что сидели за спиной Авы. Возможно именно это привело Милису к неутешительному выводу — златовласака была не кем иным, как ведьмой правды. И прямо сейчас, всего парой слов, девушка сорвала с неё маску. На бледном, от осознания всего кошмара произошедшего, лице Милисы появилась ироническая полуулыбка.       — Отлично. — с улыбкой одновременно очень нежной, но в то же время такой жестокой, начала Милиса. — Выходит, вы настоенны серьёзно. Хорошо, я заберу книгу.       После этих слов молодая женщина резко поднялась с дивана, кошка до этого сидевшая на её коленях, несколько неаккуратно приземлилась на пол. Выгнув спину и слегка оскалившись, она с явной злостью посмотрела на хозяйку большими холодными глазами небесного цвета. Милиса не обратила на животное никакого внимания лишь спокойно взяла со стола дневник, вновь принявшись листать его, забываясь волной тёплых воспоминаний. В комнате меж тем вновь повисла отвратительна тишина, изредка нарушаемая шуршанием листов. Девочки замерли в молчаливом ужасе, ещё большем чем в начале беседы. За какие-то доли секунды призрак прошлого вновь превратился в могущественную, великую волшебницу. Милиса стояла ровно, величественная осанка и гордо поднятая голова окончательно завершали её неповторимый образ. Она прошлась по комнате, до камина, и захлопнув книгу взглянула на гостей. Казалось она смотрела не просто на них, а в их души. Стало так страшно, что девочки не только опустили глаза и неподвижно замерли, но и перестали дышать, боясь, что даже малейший звук может привести к необратимым последствиям. Но на долго задержать дыхание всё равно не получится…       Милиса мягко улыбнулась, её пугающее лицо приняло приятное выражение. Следом она бросила последний взгляд полный боли и недюжинной борьбы с самой собой на книгу и швырнула её в огонь. От такой неожиданности Ханни слегка пискнула. Пламя вмиг с жадностью облизало бархатистую обложку, заставляя её почернеть, послышался лёгкий треск. Девочки заворожённо уставились в камин, наблюдая за крохотными искорками и тем как догорает злополучная книга. Милиса напротив не смотрела на неё, отведя глаза куда-то в сторону, ей было слишком больно смотреть на то, как горят труды всей её жизни. Но это нужно было сделать, да и причём ещё очень давно. Но девушке отчаянно не хотелось расставаться с собственной рукописью, тем не менее, час пробил и яблоко раздора стремительно сгорало в пламени камина, превращаясь в серый пепел.       — Она принесла слишком много бед. — будто оправдываясь, в первую очередь перед собой, произнесла Милиса, девочки, вздрогнув, перевели изумлённые взгляды на неё. — В академии могут находиться и другие мои книги, я была бы очень благодарна, если бы вы вернули их мне. Разумеется, в этом случаи, я закрою глаза на произошедшее сегодня. — мягко улыбнувшись, смотря на девочек, добавила она, им ничего не оставалось как покорно кивнуть в знак согласия. — И ещё… Ава, — имя девушки Милиса произнесла с явным сомнением. — за Коломбиной наверняка кто-то стоит. Кто-то кто убил её, как только она оказалась в опасности. И он сейчас в академии. Инквизиция вряд ли сможет найти этого человека, никаких зацепок у неё нет. Мне очень жаль. Конечно, есть вероятность, что за это дело возьмётся орден света, но я сомневаюсь, что им удастся что-то сделать.       Да, сейчас Ава окончательно убедилась в правильности своей теории, конечно, думать об этом уже поздно, но всё же, девушка не могла не отметить, сейчас Милиса говорила точно так же, тем же голосом, и тоном, с той же интонацией, что и леди Мята вчера.       — Скажите, мы можем чем-то помочь? — осторожно спросила Шама, мельком глянув на сидящих рядом девочек, судя по всему никто из них не был против этого вопроса и предложения.       Милиса перевела взгляд на девушку с тёмно-синими, почти чёрными волосами. По её лицу казалось, что Милиса её знает или где-то раньше видела.       — Если память мне не изменяет, ты дочь главы ассоциации магов, Шамара, верно? — с некоторым сомнением спросила Милиса.       Судя по всему у неё тоже была привычка отвечать на вопросы собеседника только после того, как она узнает о нём всё, что ей хочется.       — Верно. Но сегодня, здесь и сейчас, я Ору Гамма Эбуэ — вечная ведьма чудес. — говорила Шама уже уверенно и без тени страха, по крайне мере делала всё возможное для этого, поднимаясь с места и протягивая Милисе правую руку. — У нас с вами общий противник и одна цель, так почему бы нам не помочь друг другу.       Милиса, по-первости, сделала шаг назад, но ещё ничего не отвела. Она будто оценивающе разглядывала девушку где-то глубоко внутри, пытаясь понять действительно ли ей можно верить. Шаме от этого было некомфортно и даже хотелось сбежать. Вообще все её животные инстинкты в один голос твердили: «надо делать ноги». Но ведьма, старательно подавляя данные позывы, продолжила стоять на своём, не проявляя никаких эмоций, ожидая ответа. Спустя пару мгновений раздумий Милиса осторожно сняла с правой руки кружевную перчатку и всё ещё с неким сомнением пожала Шаме ладонь. Руки у неё были нежные и тёплые, но Шаме и вовсе показались обжигающе горячими, всё же разница в температуре тел чистокровных альбов и нигрумов была очень значительна. Все облегчённо выдохнули, самое страшное было позади.       — А теперь я желаю познакомиться с остальными. — обведя взглядом низенькую Ханни и высокую Саломею, что сидели по разные стороны диванчика, сказала Милиса.       Молодая денщина, поправив складки платья, вновь опустилась на своё место, напротив гостей. Кошка, до этого сидевшая на полу, выжидала не долго и явно понадеявшись, что хозяйка больше не встанет, запрыгнула сначала на диван, а потом, ластясь, устроилась на её коленях. Милиса в ответ слегка потрепала её по мягкой белой шёрстке за ушком. Комната наполнилась довольным мурчанием.       Ханни и Саломея к этому времени собрались с мыслями, хотя отвечать им всё равно как-то не хотелось. По крайней мере у Саломеи уж точно не было желания говорить кто она на самом деле — это грозило тем что у неё появится на одного врага больше, а это было не желательно. Поэтому девушка хотела ограничиться лишь своим именем, но Шама бросила в её сторону пронзительный взгляд. Он будто говорил, что если Саломея не откроет все карты, то она, ведьма чудес, сбежит так далеко, что великий инквизитор никогда более её не отыщет.       — И как мне прикажешь это объяснять? — с некой злостью, едва слышно прошипела Саломея, Шама в ответ лишь пожала плечами.       — Я не прошу вас рассказывать мне все секреты, я просто хочу знать, с кем имею дело. — поняв, что высокая девочка явно не хочет говорить о чем-то, Милиса поспешила прояснить свою позицию, впрочем, это мало помогло.       — Акеан дэ Адамер — великий инквизитор. — скосив взгляд куда-то в пол процедила Саломея.       Добродушная улыбка сразу исчезла с лица Милисы вновь сменившись бледностью. Молодая женщина невольно поднесла слегка дрожащие руки к груди, будто прикрывая область сердца. Кошка открыла глаза и переслала мурчать, слегка оскалив острые зубы и издав шипящий звук. Саломея быстро пробежалась по животному взглядом. Казалось, оно зашипело не в ответ на реакцию хозяйки, а потому, что понимает человеческую речь, и это имя ей знакомо и не нравится.       — Да, я знаю, мне очень жаль. — без капли раскаяния и энтузиазма отозвалась Саломея, всё ещё разглядывая кошку, которая теперь не спускала с неё своих голубых глаз.       — Мне тоже. — с некой досадой ответила Милиса, так будто явно было бы лучше, если бы в тот день, когда её грудь пронзил Санктор, она умерла.       Саломея пропустила её ответ мимо ушей, отчасти понимая, что ей скажут. Сейчас её куда больше интересовала кошка, а именно то, что за густой длинной шерстью животного ей удалось разглядеть пушок перьев. У этой твари, что сидела на коленях Милисы и скалила зубы, явно были крылья. Животное, будто поняв, что пытается разглядеть Саломея, нервно дёрнуло пушистым хвостом обнажив длинное тонкое жало, а после низко пригнув голову вновь зашипело в этот раз слегка ощетинив шерсть и расправив перья. Саломея сразу подалась назад, на коленях Милисы без сомнения сидела химера. Что ж, кажется кроме Саломеи никто не обращал на кошку особого внимания, девочки разговаривали с Милисой, а та в свою очередь лишь пригладила пёрышки и шёрстку любимицы. После этого Саломея решила не смотреть на животное и попыталась поймать суть беседы, правда и то и другое сделать было несколько сложновато.       Кошка неотрывно пялила в неё свои холодные глаза и нервно подёргивала хвостом. Пушить перья и щетинить шерсть, она явно больше не собиралась. Возможно поняв, что хозяйке всё же не нравиться её поведение, ибо Милиса тщательно пыталась пригладить взъерошенную шёрстку и скрыть пёрышки своей любимицы. Эта химера была странной, необычной, таких Саломея ещё не разу ни видела. В глазах кошки не было тупой агрессии и голода, она смотрела на девушку как разумное существо. А её внешний вид вообще — отдельная тема, хотя, быть может она так хорошо выглядела потому что за ней ухаживали?       Саломея вновь попыталась переключить своё внимание с кошки на беседу. Судя по всему, Ханни уже представилась. А исходя из отсутствия отрицательной реакции Милису ничуть не смутило, что пред ней сидит ведьма правды, пусть ещё и совсем «зелёная». Это могло означать только одно — хозяйке нечего скрывать и врать она не собирается. Это радовало.       — У меня была возможность изучить тело Коломбины. С моей стороны было бы огромной ошибкой не сказать вам, что девушка владела айвой. Иными словами, чтобы убить ангела, не достаточно просто раскроить его голову, нужно уничтожить душу. Именно по этому я думаю, Коломбина всё ещё жива, просто её душу извлекли из материальной оболочки, от которой потом избавились. Души ангелов спокойно могут находиться вне тела им это не грозит ни чем, даже амнезией. Проблема заключается лишь в поиске нового, подходящего тела. Души ангелов не могут существовать в телах людей, ибо они будут разрушаться под действием айвы, и если регенерация происходит медленнее чем разрушение, то тело умирает. Обычно это становится ясно сразу же. Но, нам нужно четко знать, Коломбине помогли перебраться в другое тело, либо она сделала это сама. Ибо если она умеет отделять свою душу от материальной оболочки круг подозреваемых вновь сужается до одного человека, и мы упрощаем себе жизнь. Иными словами, сейчас было бы неплохо заполучить тело, в которое была пересажена её душа. — сказала Милиса.       — Разве возможно самостоятельно отделить душу от тела? — слегка нахмурившись спросила Шама.       — Можно. К несчастью я описывала это в последнем из дневников. Так что, есть вероятность, что он может оказаться у неё. Полное отделение души это очень сложный и кропотливый процесс, хоть и происходит быстро. Для ангела это тоже чревато неприятными последствиями вроде смерти, поэтому не имея под рукой правильной инструкции сделать это безопасно нельзя. А поскольку в теле Коломбины не осталось ни малейших частиц души у меня есть все основания полагать, что третья книга может быть у неё, разумеется если она самостоятельно отделила свою душу от тела. — ответила Милиса.       — Выходит мы должны заставить её сделать это ещё раз. Загнать в тупик из которого не будет выхода, кроме как поиск новой материальной оболочки, но это значит, что она убьёт ещё одного человека! — несколько возмущённо заключила Ханни.       — Верно. — едва кивнув, начала Милиса. — Но она и всё равно убьёт кого-нибудь ещё, это вопрос времени. Найти подходящее тело не просто. Оно может быть слишком слабым, настолько, что даже хорошая регенерация не спасет его от разрушения, а может начать отторгать айву. Этот процесс отличается от разрушения материальной оболочки, ибо он уничтожает айву, это как прикосновение Авы. Если вовремя не выползти из такого тела, то умрёшь, ибо токсин полностью сожрёт душу. Такие тела встречаются редко, и как правило являются для ангелов могилой. — пояснила Милиса.       — Хотите сказать, айву и правда можно уничтожить… Вот так просто? — с неким ужасом спросила Шама.       — И да и нет. Токсин убивающий айву редок, чаще, айва сама убивает человеческое тело в котором живёт. — ответила Милиса.       — Скажите, а как появляются люди с таким токсином? — сдавленно, но я с явным любопытством спросила Ава.       — Для этого есть несколько условий. Первое — человек должен лично столкнуться с айвой, и она должна вызвать у него самые неприятные чувства: ужас и отвращение. Второе — это должен быть, как их зовут в Столице, книжник — маг обладающий сильным самовнушением, которое и способно породить токсин уничтожающий айву. По сути антимагический токсин имеет точно такую же природу. — пояснила Милиса.       — А от этого никак нельзя избавиться? — с надеждой получить положительный ответ спросила Ава.       — Можно. Нужно принять айву, тогда токсин перестанет работать. — ласково ответила Милиса.       — Но я, я и так принимаю её. — в отчаянии произнесла Ава.       — Значит проблема кроется где-то глубоко внутри тебя, в твоём прошлом. Нужно найти её, понять и принять. — всё тем же голосом ответила Милиса.       Ава сразу помрачнела. До этого дня девушка была уверена, что с айвой она столкнулась впервые. Выходит, что нет и ранее она уже встречалась с этой силой. Вопрос только когда? Как она может найти, понять и принять то, чего она не помнит?       — А сейчас вот, возьмите. — с этими словами Милиса положила на столик белый конверт и слегка подтолкнула его к девочкам. — Если возникнут вопросы, просто пишите в нём, я отвечу.       — Хорошо. Спасибо. — взяв конверт ответила Шама.       В этот раз, до выхода, хозяйка сопроводила их лично, и сама заперла дверь. Несколько минут по улице девочки шли в абсолютной тишине с немного тупыми лицами, переваривая произошедшее. Книги у них больше не было — это плюс. Но эта ведьма поручила им нечто невозможное — это минус. А вот то, что Ава буквально содрала с неё маску и при этом все четверо остались живы — это уже чудо.       Что же до Авы? Девушка знатно расстроилась. Конечно она изначально не питала надежды, что от этого «проклятья» — иначе назвать это она не могла, спасения не будет. Но в тот миг, когда Милиса сказала, что сделать это можно, и у Авы появилась надежда, оказалось, что это фактически невозможно. По итогу сейчас она могла без опаски касаться только Саломеи и Никки, но ни та, ни другая не вызывали у девушки особой симпатии, а вот Ханни… Странно, ещё в начале года Ава и не думала, что сможет сдружиться с этой блондинкой, она вообще думала, что будет избегать её всеми возможными путями. Но оказалось, что девушка очень похожа на Эми, такая же добрая, весёлая и непоседливая. Отчасти Аве было противно, что в Ханни она нашла некую замену лучшей подруги, но ведь нужно жить настоящим и пытаться быть счастливым. Разве это плохо? Внезапно из этих раздумий её вывел голос Шамы.       — Ладно, хватит. На улице никого нет. — вздохнув сказала девушка.       Ава, Ханни и Саломея резко остановились. Шама вскинула руку к небу и щёлкнула пальцами. Под их ногами вновь раскрылся огромный, всё тот же глаз, и множество маленьких полупрозрачных рук утянули их вниз. На самом деле так оно выглядело лишь с их стороны. Если бы кто-то видел их, но не знал, что в этот момент происходит, то вместо врат Бездны он бы увидел как четыре девочки, по щелчку пальцев, просто растворились в воздухе. Но их и правда никто не видел, улица была пуста.