Эпитафия Эдэль

      В академию девочки вернулись ближе к ужину. Но прежде чем начать шлифовать ещё даже не готовый план, а уж тем более идти в столовую, Шама, оставив всех на некоторое время, отлучилась в южный луч. Для обсуждения деталей ей нужна была Иллария. Ей было отведено чуть-ли не главное место в плане. Хотя, какой там план, если в любую секунду всё могло полететь в тартарары, и тогда придется действовать по ситуации. Но пока всё шло гладко, и Иллария должна была привязать нити к запястьям Мари, подвести её к исповеди пред кем-нибудь из старших. Директриса на эту роль не подходила. Старушка Интегра уже давно была не в своём уме, поэтому на роль «слушателя» была избрана профессор Семпрония. У этой пожилой дамы ещё все были дома, да и среагировать она могла очень быстро, а это не мало важно. Ибо кто как не администрация академии должна связаться с инквизицией. А дальше дело было за малым.       Поднявшись на третий этаж, Шама дошла до последней квартиры. Ведьма всё ещё помнила как в прошлый раз Иллария от неё бегала и искренне надеялась, что сейчас Ил не предпримет попытку смыться. Но с её стороны это было бы глупо, она ведь так жаждала возможности отомстить, а Шама, милостиво предоставила ей этот шанс. Поэтому было совершенно не удивительно, что Шама застала девушку сидящей на своей кровати. Иллария лишь от одного вида ведьмы начала нетерпеливо крутить в худых костлявые пальцах перо, смотря на гостью так, будто она принесла ей вкусняшку. О, если бы в человеческом обличии у Ил был хвост, он бы мог выразить всю ту гамму чувств нетерпеливым подёргиванием. Иллария ясно знала зачем сюда пришла Шама и была несказанно рада тому, что сегодня ей предоставят ещё один шанс, побыть кукловодом для своего заклятого врага.       Путь на второй этаж занял у девушек несколько больше времени. Иллария хоть и была ослеплена радостью, но лестниц и окон боятся не перестала. Она спускалась и поднималась невероятно медленно, держась за перила и внимательно смотря под ноги. Было бы не правдой, сказать что Шама совершенно спокойно реагировала на это. Несомненно, медлительность Илларии её раздражала, но ведьма всё же относилась к ней с пониманием. Тем более что как только обе ноги Ил оказались на полу, девушка тут же отцепилась от перил и облегчённо выдохнув, несколько более быстрым темпом, слегка путаясь в собственных ногах и опираясь о стену, поспешила за Шамой. Конечно, поспешила — это весьма громко сказано, но Иллария действительно шла быстро, особенно если сравнивать её темп сейчас и на лестнице. Вообщем, так спустя добрых десять минут девушки добрались до первой квартиры второго этажа северного луча. Шама открыла дверь, приглашая Илларию войти. Внутри, кажется, что-то обсуждали, но с приходом Шамы и Ил в комнате стало тихо, а на лицах девочек застыла какая-то странная эмоция, будто только-что они услышали нечто невероятное, нечто, что одновременно удивило и напугало их. Разве что Викторика сидела с опущенной головой, смущённо пялясь в стол. Ил, проходя в комнату, криво улыбнулась и, лучше бы она этого не делала! Улыбка, нисколько не красила её лицо, напротив, из болезненного делала его чуточку безумным, пугающим. Её гримаса не могла остаться не замеченной, не отразиться на лицах девочек замешательством и даже неким страхом.       — Я рада, что вы так скоро вернулись. — окинув вошедших быстрым взглядом, произнесла Саломея.       — Да, давайте начнем. — ответила Шама, упав на свободное место на диване.       Иллария подошла ближе и склонив голову на бок принялась внимательно рассматривать лица девочек. Разговор возвращался в прежнее русло. Саломея молча повернулась к Викторике. Девочка тут же замялась и начала перебирать свои хрупкие пальчики, уперевшись взглядом в стол.       — Я… Я хочу… Хочу быть по-полезной! — резко подняв взор на Шаму воскликнула Викторика, уверенный и ровный тон явно давался ей с большим трудом, но девочка прилагала все усилия, чтобы сказать нормально то, что ей так хотелось. — Я хочу ввести препарат Мари. Я смогу. Я серая масса, безликая и слабая. Она даже не подумает, что я могу хоть как-то навредить. Никто не подумает…       Последнее Викторика сказала ровно и чётко. И ведь к её словам нельзя было предаться! Викторика и правда была совершенно слабым человеком. Поэтому не удивительно, что эти слова вызвали повторный, пусть и не такой яркий, шок на лицах девочек. Особенно хорошо эта эмоция читалась на мордашке Ханни. Девушка была уверена, что она достаточно хорошо знает Викторику, но слова девочки шли в явный разрез с тем, что, казалось, она из себя представляет. На лице Шамы застыло не менее искреннее удивление. Она ожидала от Викторики черного угодно, но только не этого. В её глазах, Викторика была слабой девочкой, что просто нуждается в покровителе, сильном человеке, на которого она могла бы положиться, за котором могла бы спрятаться. Ведьма никогда бы не подумала, что Викторика, эта тихая, трусливая девочка, которую она знает, может захотеть сделать что-то настолько опасное и даже ужасное.       — Отлично! — прервав молчание, восхищённо воскликнула Иллария, и её губы растянулись в самой милой улыбке, какую она только могла выдавить, и выглядело это куда более жутко.       Девушка буквально впялила свой всепожирающий взгляд в Викторику. Девочка от этого съёжилась, а по её спине пробежали мурашки. Иллария пугала её намного больше Ханни. Возможно от того, что ведьма театра видела в девочке знакомое ей самой чувство — жажду мести. Викторика судорожно сглотнула, надеясь, что Илларии хватит ума держать язык за зубами. Она не хотела, чтобы девочки знали об этом. Она не хотела, чтобы они знали, что произошло вчера вечером.       К счастью Викторики Иллария молчала. Молчала и Шама, которая так и не могла найти подходящих слов. Но именно её решающего ответа так ждала Викторика. Девочка получила признание и одобрение от остальных, но именно слово Шамы для неё имело наибольший вес. Она видела в ведьме неоспоримого лидера, человека, чьё мнение может решить всё. И Викторика не могла не заметить, что ведьма медлит с ответом, и несколько подавленно опустила глаза. Она знала, её никогда и никто не воспринимает в серьёз. Она слабая и трусливая. Она та на кого нельзя положиться. Так было и будет всегда. Поджав губы, девочка изо всех сил давила слёзы, что были готовы брызнуть в любую секунду. Ей не хотелось, чтобы её после этого заявления видели с мокрым лицом, но время шло, ответа так и не было, а потому сдерживаться было всё труднее.       — Ты правда этого хочешь? — спустя продолжительное время, несколько встревоженно спросила Шама.       Викторика, слегка стисув от обиды зубы, кивнула. Она самая младшая. С ней обходятся как с неразумным ребенком. Это бесит! Нет, вовсе нет, ни девочки, ни Шама в частности не раздражали Викторику! Напротив, они были теми людьми рядом с которыми ей хотелось находиться. Они не унижали её и не оскорбляли. Гнев Викторики в первую очередь был направлен на саму себя. Если бы она была более уверенной, более сильной с ней бы считались на равных. Она должна стать лучше. Стать смелее.       — Тогда, мы полагаемся на тебя. — с этими словами Шама слегка улыбнулась и протянула Викторике флакончик с жидкой смертью и шприц.       Девочка тут же подняла несколько испуганный взгляд на Шаму, будто не веря тому что слышит и видит. Она не ожидала такого ответа, тем более после столь длительного молчания. Она думала, что ей запретят, что ей никогда не доверят что-то важное. Но вот, она услышала то, что хотела из уст уважаемого человека! Она больше не пустое место. Ей доверяют. Ей доверяют не только девочки, но и Шама!       — Я не подведу. — со счастливой улыбкой произнесла Викторика и взяла со стола флакон и шприц.       Но что-то странное было сокрыто за этой улыбкой. Что-то чего никто из девочек доселе не видел на лице Викторики. Что-то злое и жестокое. Что-то присущее улыбке Илларии, но намного, намного более мягкое! От осознания этого Ханни слегка сморщилась. Что если Викторика задумала что-то не доброе? Но свои первые слова, девочка, вне всяких сомнений, говорила искренне. Она действительно хочет сделать это с Мари, и она сделает.       — А дальше что? — смотря уже на Шаму спросила Саломея.       — Как только Викторика введёт препарат Мари, — тут Шама перевела взгляд с Ви на Ил. — последняя будет следовать сценарию, что написала Иллария, и на этом всё будет окончено.       После этих слов все могли облегчённо выдохнуть. Сегодня одной проблемой станет меньше. Сегодня с Мари будет покончено. Сегодня свершиться месть, которой долгие годы так ждала Иллария. Её поиски твари, что убила мастера были долгими, почти не приносили плодов, но вот десять лет спустя она наконец может поставить жирную точку в жизни ненавистного человека. С этими воистину прекрасными мыслями она отправилась в столовую вместе с другими девочками, а Викторика поспешила разыскать Мари. Конечно, никто не говорил ей, что она должна сделать это именно сейчас, а не после ужина, девочка сама так решила.       — Удачи. — улыбнувшись на прощанье произнесла Шама.       — Мы займём тебе место! — крикнула вдогонку Ханни.       — Спасибо! — вдохновленно произнесла Викторика и скрылась за дверью.       Сперва могло показаться, что Викторика не заметила ободряющих улыбок других девочек, и того как Саломея перекрестила её, но девочка видела всё, и бережно сохранила это внутри себя. Из комнаты она вышла быстро, направившись прямиком в южный луч. До ужина оставалось ещё около десяти минут. Викторика знала, она может не успеть закончить всё так быстро, но она сделает это, обязательно. В этот момент на лице девочки впервые появилась хищная ухмылка, присущая лишь охотнику, что уже загнал свою добычу в угол и готовиться разделать.       Зачем же вообще она захотела пойти на это? О, девочка помнила вчерашний вечер, и эту боль, что пульсирующими волнами растекалась по её волосам. Нет, это не параграф учебника по истории был скучным, но она и правда уснула, вот только по другой причине. Шаги девочки ускорились, округлый зрачок приобрел вертикальную форму. Викторика, лёгким движением распустила ленты, что легонько связывали её карамельно-русые волосы в два низких хвостика, они тут же окрасились в снежно белый цвет.       «Мари хотела убить меня», — нахмурив тонкие бровки прошептала себе под нос Викторика. Она шла уверенно, быстро, но в то же время невероятно легко, так что её шагов не было слышно. Девочку одолевал гнев. Она была бы и рада перенести его целиком и полностью на Мари, но его добрая половина вновь была обращена к себе самой.       В теле Викторики уже очень давно спало чудовище, что открывало глаза, обычно тогда, когда самой Викторике угрожала опасность. И Мари разбудила его. Но что-то странное произошло тем вечером в её комнате. Викторика не могла это объяснить, но откуда-то знала, чувствовала, тем вечером произошло нечто ужасное. Нечто о чем она боялась даже думать, но за что ярко ощущала вину. Девочка не знала, слышит ли это существо когда спит, видит ли мир её глазами. Но если это так, если оно было слабее Мари, оно могло рассказать куда девочки дели дневник Белой розы.       Остановившись под дверью одной из квартир, что находилась в южном луче, Викторика вновь надела на лицо маску милой девочки, пряча за ней злость. Она вовсе не слабая, не трусливая. Она сделает это, ибо это меньшее, чем она может загладить свою вину, она должна это сделать.       Девочка медленно опустила ручку и потянула её на себя. Дверь со скрипом отворилась, и Викторика совершенно спокойно вошла в уютную прихожую. На неё тут же устремились взгляды трёх девушек, что сидели за столиком выполняя домашнюю работу. Они всё ещё были в форменных чёрных платьях, на манжетах которых было по три полоски.       Взгляд Викторики тут же упал на блондинку, что сидела с краю. По лицу девочки скользнула лёгкая ухмылка. Она попыталась скрыть тот нетерпеливый, хищный оскал, но вышло не очень. От этого выражения лица девочки Мари буквально передёрнуло, а её и без того светлое лицо от ужаса стало сероватым. Она неотрывно смотрела на Викторику, разглядывая каждую деталь её внешности: серые глаза с вытянутым зрачком, длинные белые волосы, стекающие по спине и плечам, и самое главное выражение лица, что явно не сулило деве ничего хорошего. Викторика молниеносно подметила этот страх, теперь девочка ясно знала как себя вести, а самое главное, она поняла, что произошло той ночью. Мари бриться её, бриться до дрожи в коленях, а значит… На мгновенье Викторика подумала, что ничего плохого не случилось, что чудовище, спящее внутри неё просто защитило её, но потом, до девочки дошёл весь ужас произошедшего. Во взгляде Мари ясно читался вопрос: «что я сделала не так?». Это привело девочку в ещё большее бешенство, так что её хрупкие ладони плотно сжались в кулаки. Это действие не могло не остаться не замеченным, Мари ещё сильнее вжалась в диван, будто готовясь к худшему в своей жизни наказанию.       — Идём. — тихо произнесла Викторика и развернулась к выходу.       Её голос буквально пропитывал ледяной гнев. Мари тут же соскочила с места, и бросив работу, поспешила за девочкой будто боясь ещё сильнее разозлить то существо, за которое она приняла Викторику. Что ж, в порыве ярости девочку вряд ли можно было отличить от него. Сейчас Викторика прятала свою сущность не под бумажным пакетом с прорезями, а под личностью сильнейшего и жесточайшего ангела. Существа лишённого сострадания и любви, существа, что руководствуется лишь своими мелочными желаниями и жаждой мести всем и каждому, за свою искалеченную судьбу. В этом они с Викторией были схожи, возможно именно по этому, девочка смогла так хорошо вжиться в образ великой матери даже не зная её.       Мари, всё ещё скованная дичайшим страхом, послушно шла за девочкой, буквально след в след, чтобы не раздражать её лишним шумом, хотя дева и не знала чем может разгневать свою госпожу. Она не задавала вопросов, не отставала ни на шаг, делала всё чтобы хоть как-то смягчить гнев на милость. Ведь ежели она будет вести себя хорошо Боженька не накажет её!       Лишь когда Викторика свернула в старый луч, сейчас совершенно пустой и тихий, Мари слегка напряглась. Её оцепенение медленно проходило. Она не чувствовала от девочки той же силы, её айва не источала того же приторно-сладкого аромата.       — Куда мы идём? — внезапно остановившись резко спросила дева, будто окончательно поняв, что пред ней всё же другой человек.       Викторика тут же замерла на месте, медленно поворачивая голову и смотря на деву безумно широко распахнутыми глазами с вертикальным зрачком. Дева вновь судорожно сглотнула, по её телу пробежали мурашки и волосы слегка встали дыбом, она сделала шаг назад. Викторика всё так же неспешно повернулась к ней, уверенно подходя ближе и неотрывно смотря прямо глаза. Мари, будто решив, что ей не позволено смотреть на госпожу опустила взор, круглых от ужаса глаз. Викторика осторожно коснулась холодной щеки девы тёплыми пальцами и почти нежно улыбнулась. Это окончательно добило Мари. Она замерла точно статуя, стараясь дышать ровно, дабы не выказывать всего страха, при этом её сердце колотилось так, точно было готово вырваться из груди, а тело содрогалось в мелкой дрожи. Волосы Викторики слегка приподнялись и извиваясь подобно сотне маленьких змеек медленно обвились вокруг Мари, сковав её плотным белым коконом.       — Молчи. — тихо произнесла девочка приложив тонкий пальчик к побелевшим губам Мари.       Дева едва кивнула. Викторика тем временем открыла флакончик и набрала в шприц жидкую смерь. Дева покорно молчала, в полном ужасе смотря на девочку. Она даже не пыталась сопротивляться. Её больше не смущало отсутствие приторно-сладкого запаха и превосходящей силы. Дева будто не замечала этого, видя в лице девочки лишь великую мать. Бога.       Викторика меж тем откинула одну из платиновых кос девы ей за спину, освобождая тонкую шею девушки. Казалось девочка специально тянет время, наслаждаясь своим превосходством и страхом Мари. Когда холодная игла коснулась кожи девы, Мари сжалась, сморщилась. Викторика меж тем начала аккуратно вводить иглу в артерию и так же неспешно вливать содержимое шприца в кровь Мари. Прошло всего мгновенье дева успела лишь моргнуть, как её глаза вдруг стали неестественно стеклянными, точно кукольными. Викторика ненадолго замерла в замешательстве, её волосы неспешно расплетались, выпуская Мари из плотного кокона. Прошло ещё некоторое время, глаза Мари вновь стали живыми, и она не обращая и малейшего внимания на Викторику, неспешно, ведомая кукловодом, пошла на исповедь. Викторика проводила её взглядом и осторожно собрав свои волосы в два низких хвостика, поспешила в столовую. Она сделала это. Теперь судьба Мари была целиком и полностью в руках Илларии.