Эпитафия Эдэль

      26 Фовоса. Воскресенье.       Знакомое чувство медленно, но верно пробуждало Аву ото сна. Голова горела от нестерпимой боли, казалось, что в виски медленно втыкают раскалённые иглы, и в то же время в ушах стоял сводящий сума звон. Девушка с трудом открыла сухие глаза, уголки и ресницы которых были мокрыми от проступивших слез. Её тело всё ещё было сковано слабостью дремоты и с явной неохотой подчинялось хозяйке, что предприняла жалкую попытку сесть на кровати. Неспешно приходя в себя, выравнивая дыхание и часто моргая, дабы хоть как то увлажнить глаза, Ава смотрела в высокий потолок комнаты. Было очень темно. В помещение едва проникал свет редких звёзд, что не были укрыты тяжёлыми тучами. Наконец, поборов бессилие, девушка приподнялась с постели, массируя горящие от боли виски и мысленно зовя Бэтту. Она снова не видела беду, это злило её. Она чувствовала, знала, что случится что-то плохое, но была слишком слаба ни то, чтобы помешать этому, она была не в состоянии даже увидеть это!       — Я думаю ты готова. — мягким шёпотом произнесла бабочка ласково касаясь макушки девушки полупрозрачными пальчиками, от которых исходил приятный холодок.       Ава подняла голову, чуть щурясь, из-за того, что комнату наполнил лёгкий голубоватый свет, что излучали тонкие перламутровые крылышки Бэтты. Бабочка ненадолго наклонилась к девушке легонько обводя контур её головы, снимая боль. Ава, всё ещё дрожа, облегчённо выдохнула. Её голова больше не разрывалась на части. Бэтта порхнула назад, при этом придерживая кончиками пальцев подбородок Авы, тем самым осторожно поворачивая её голову, маня за собой.       Ава, откинув одеяло, опустила ноги, касаясь ступнями холодного каменного пола, несколько неуверенно поднялась и поспешила вслед за бабочкой. Она юркнула в темную ванну, что тут же наполнилась голубоватым сиянием, девушка за ней, попутно запирая дверь. Бэтта отлетела к дальней стене, позволяя Аве встать в центре комнаты.       — Я дам тебе силу. — спокойно-мудрым тоном начала Бэтта.       Она плавно подняла правую руку, медленно раскрывая пред Авой ладонь в которой покоился тонкий, блестящий серебром клинок.       — Но сегодня, ты сможешь спасти лишь одного человека. — уже с неким цинизмом произнесла она, кивком, позволяя Аве взять ритуальное орудие.       Девушка нерешительно протянула руку, беря в ладонь ледяной металл. Ава прекрасно поняла суть слов существа, и осознание, что утром кто-то кто дорог ей, навсегда покинет её, подобно паразиту грызло разум. Внешне его не было видно, девушка была почти спокойна, но внутри, отрава ненависти уже растекалась по её венам. И Ава чувствовала это. Её тело буквально горело внутри, и жар этот довольно быстро согрел рукоять клинка.       — Я буду вести тебя, ты делай, что я говорю. — сказала Бэтта, Ава в ответ решительно кивнула. — Сядь.       После этих слов девушка покорно опустилась на колени, на холодный пол. Следом Бэтта велела перерезать запястье, и Ава, не медля ни секунды, пустила себе кровь. Вот только по руке её потекла не ярко алая жидкость, а молочно-белая горячая, источающая сладкий аромат мёда. Но падая на пол, крупные капли почти сразу приобретали знакомый удивлённому взору цвет — красный.       — Теперь черти призывную печать. — начала Бэтта, Ава тут же опустила два пальца в лужицу крови, что образовалась на полу. — Первый контур наносится один раз по часовой стрелке и служит для тела. Первый внутренний круг наносится против часовой стрелки два раза — для разума. Второй внутренний круг наносится три раза против часовой стрелки — для души. В него вписывается восьмиконечная звезда — ловушка для бабочки. Завершением является символ имени бабочки.       Имя одной из трёх верховных богинь мурты пишут весьма ясно и не двусмысленно и именно в нем отражается истинная природа Бэтты — это две косы, сложенные параллельно друг другу, но смотрящие в разные стороны. Это жатва, что собирает богиня каждые сто лет. Это жертва — новорожденные младенцы, которых разом убивают в один день, чтобы из множества детей, богиня выбрала и спасла одного, того, что станет жрецом её храма на следующий век.       Очертив кровью призывной круг Ава вновь замерла в центре, к этому времени рана на её запястье уже полностью затянулась, не оставив после себя даже шрама.       — А теперь повторяй за мной. — попросила бабочка.       После этих слов с уст Бэтты начали срываться неведомые Аве слова. Девушка совершенно их не понимала и вряд ли могла догадаться об их значениях. А ещё, ежели бы бабочка говорила быстрее, Ава и вовсе не смогла бы воспроизвести этот мудреный язык в слух. Но к счастью девушки существо говорило медленно и более чем внятно, так, что Аве не составляло особого труда произнести желаемое правильно и с первого раза.       Как только Ава завершила заклинание, полупрозрачный силуэт Бэтты растаял, и комната погрузилась во мрак, но не надолго. Пол под печатью слегка потеплел, по алому кругу побежали лёгкие голубые искры, превращая в пламя кровь. Слепящий глаза столб света, вознёсся к потолку и под перезвон сотен серебряных бубенчиков сплелся в изящный силуэт. Это было то совершенно редкое мгновенье, когда Бэтта являлась в смертном теле, и зрелище это было ещё более завораживающее, чем когда она была духом. Её фарфорово бледная кожа имела жемчужное сияние и мягкий блеск. Её длинные лазурно-голубые волосы были подобны нескончаемому водопаду искрящейся в лучах солнца воды. Бабочка осторожно опустилась, несколько боязливо касаясь ступнями пола, ей было непривычно ощущение материального мира — холода и легкой скользкости мрамора, его твердости. Её переливающиеся перламутром тонкие крылья замерли, погружая комнату в тишину. Бэтта стояла спиной к умывальнику, прямо за Авой, так что девушка в любом случае не могла видеть ни её саму, ни её отражение, что в зеркале имело совершенно иной вид. Там была видна лишь спина существа, будто покрытая струпьями, она казалась скользкой, как у покойника, что долгое время лежал в воде. Исказило зеркало и прелестные крылья бабочки, они будто были сотканы из тончайшей паутины и кишели сотнями тёмных точек — крохотными паучками. Волосы её тоже отображались иначе. Спутанные в небольшие колтуны, напоминающие воронье гнездо, они имели черный цвет. Облик Бэтты был более чем обманчив и при этом настолько явно, что показать правду могло совершенно любое зеркало. Она отнюдь не доброе божество, она демон, бес надевший личину прекрасного существа. Она сама смерть.       — Отныне, мой мастер, я стану вашими глазами. — почти по хищнически произнесла Бэтта, на миг обнажая аккуратные острые зубки.       После этих слов Ава слегка дрогнула, а по её спине пробежали мурашки. Неведомый страх сковал тело девушки. Она будто поняла, сейчас произойдёт нечто ужасное. Бэтта медленно поднесла изящные, источающие мертвенный холод пальцы к глазам Авы. Она осторожно коснулась её ресниц и ещё тише прошипела ей на ухо, обдавая кожу ледяным дыханием:       — Молчи.       С этими словами Бэтта резко вогнала тонкие острые когти в глазницы Авы. Девушка глубоко вдохнув, пребывая в состоянии совершенного шока была не в состоянии даже пошевелится. Её тело будто онемело, обратилось в камень. Она сидела совершенно неподвижно, и даже её лёгкие не могли наполниться воздухом или выпустить его.       Бэтта, опустившись на колени и прижавшись к девушке продолжила выцарапывать её глаза, уже более медленно и деликатно извлекая глазные яблоки. А после ласково провела вниз по лицу липкими холодными пальцами, размазывая медленно алеющую кровь по щекам девушки. Ресницы Авы всё ещё были широко распахнуты, но она боле ничего не видела, ибо глазницы её были пусты.       Прошло несколько секунд прежде чем адская боль дала о себе знать. Ава буквально согнулась пополам, прижимаясь к полу и закрывая горящие раны руками, всё ещё стараясь молчать и давить слезы, прикусывая язык и губы. Бэтта, вновь прижалась к спине девушки, ласково обняв её и нежно гладя по голове тыльной стороной ладони. При этом губы её всё так же были искривлены в жутком оскале.       — Я дам тебе силу, в обмен на твои глаза. — ласково начала бабочка, наблюдая как меняется облик Авы.       Кровь стекающая по её лицу превратилась в изящную ленту из причудливого серебристого кружева, напоминающего морозные узоры, что полностью скрывало глаза Авы. На руках её, тоже испачканных в алом появились белые перчатки, перетянутые тонкой голубой лентой. Медленно менялась и её ночнушка, на которую попали крупные красные капли. Она превратилась в пышное платье чистого небесного цвета, сверху украшенное тем же затейливым кружевом, что слегка поблёскивало перламутром в холодном свете крыльев Бэтты. На ногах девушки, тоже испачканных кровью появились белые чулки, а стопа хорошо легла в аккуратные туфельки на небольшом каблучке. Изменились и волосы Авы, из рыжих став серебристо-белыми.       Боль всё ещё жгла глазницы Авы, она всё ещё ощущала горячую кровь на своем лице и руках, но не могла не заметить, почувствовать, что облик её несколько изменился. Бэтта продолжала ласково гладить её по голове.       — Отныне ты ведьма иллюзий и имя твоё Итгэл Аурум Найдвар. Пока ты не видишь внешний мир, твоя сила безгранична. Но как только кружево падёт с твоих глаз, чары твои обратятся в прах. — спокойно размеренным тоном начала объяснять правила Бэтта. — Твой единственный враг — страх. Забудь, что он существует, ибо иначе этот яд погубит и тебя, и людей, что дороги твоему сердцу. От прочих моих мастеров тебя отличает кровь, что течет в твоих венах, по сути живительный нектар, а потому, раны твои излечатся быстро. Тебе придется привыкнуть к боли. — с этими словами бабочка вновь вложила в ладони девушки тонкий клинок, что в тот же миг был объят холодным сиянием. — Чтобы получить силу тебе придется самой выкалывать себе глаза. Нож, что я тебе дала не простой. Это копьё судьбы. — после этих слов, клинок, что держала Ава, стремительно вытянулся, приняв форму посоха, что внизу оканчивался острейшим штыком, а вверху сердцем, внутри которого висел серебряный колокольчик. — Он способен открывать врата времени и пространства, но ты можешь использовать его по этому назначению лишь три раза, после умрёшь. Впрочем, как я уже говорила, от прочих мастеров ты отличаешься, но всё же, я не советую бездумно играется с ним. Возможно ты и останешься жива, но станешь чем-то что боле не способно жить, только существовать. — пояснила Бэтта.       Ава слушала её настолько внимательно насколько вообще могла, ибо голова её очень быстро потяжелела, а звуки внешнего мира, начали сливаться в непонятный шум. Сейчас девушка чувствовала сильную усталость и ноющую, постепенно растворяющуюся боль в глазах. Бэтта вновь ласково провела тыльной стороной ладони по голове Авы, это было последнее, что чувствовала девушка пред тем, как окончательно проводится в пучину бессознательности.