Эпитафия Эдэль

      Саломея не имела ни малейшего понятия о том, сколько было времени, когда она вернулась в свою квартиру. Девушка знала лишь то, что завтрак она уже пропустила и совершенно точно опоздала на уроки, впрочем, её это не особо волновало, ибо голова была забита совсем другими мыслями, а ещё ужасно хотелось спать.       Было тихо. Саломея зашторила окна, дабы слепящий глаза свет не проникал в помещение. Её комната погрузилась в приятный, мягкий сумрак. Девушка почти плашмя упала на кровать и сомкнула веки. Глаза страшно жгло от сухости, настолько, что их хотелось скорее открыть. Мысли были не менее настойчивыми. Они стучались в уставший разум с задворок сознания напоминая о прошлом, в это же время на поверхности блуждали думы о том, что произошло этой ночью. Саломея никак не могла выбросить из головы треклятую книгу, что на кой-то чёрт взялась изучать.       Принц — одно слово, а воображение уже рисовало прекрасного и душой и телом юношу с фиалковыми глазами, но образ этот быстро искажался, сменяясь на зловещий оскал беса. Радуриэль — инквизитор сразу узнал её, иллюстрация была достаточно точна в передаче образа волшебницы, что примеряла на себя леди Аурум, когда вошла в палату. Саломея не могла представить, кому отведена эта роль, а вот с самой леди Аурум всё было придельно просто. На страницах той книги была безымянная дева, обладающая подозрительно похожим даром и, что самое главное, владеющая тем же жезлом.       Поймав себя на мысли, что она никак не может отделиться от своего настоящего я, Саломея вяло открыла глаза, они всё ещё немного болели. Несколько секунд девушка смотрела в потолок, а потом чуть приподняла руки, так чтобы можно было видеть ладони. Это было так просто… Она всего лишь сняла кожаные перчатки и распустила волосы, одела школьную форму и вот — она больше не великий инквизитор, она просто студентка. Это постучали с самого дна… Саломее уже давно не приятно слышать своё имя, более того она забывает, что оно принадлежит ей. Нет, не ей — этому телу.       Губы девушки искривились в подобии улыбки, она опустила руки и с ядовитой усмешкой сомкнула веки, в этот раз уже с наслаждением отдаваясь тьме. В начале учебного года ей мешало её настоящее я. В академии она носила платье, ей было в нём комфортно, она ещё чувствовала себя девушкой. А теперь ей мешает это тело, она заперта в нём точно в клетке, и дабы хоть как-то облегчить своё существование, она носит мужскую форму, так удобнее, так она забывает, пусть только на время, что это не её тело.       А может инквизитору всё же следовало пойти на поводу у Сариэля и покончить со всем этой ночью? Первый раз за тысячу лет мучений Акеан не наблюдал за журавлём в небе, он поймал его и всего один взмах меча отделял юношу от спасенья. Сейчас инквизитор нуждался в нём как никогда, ибо смерть подбиралась всё ближе, ему недолго осталось, может месяц, может два, а может и неделя… Акеан не знал наверняка, когда умрёт, но понимал, в следующей жизни он может не вспомнить себя.       На этом моменте мысли Саломеи вновь вернулись к сегодняшней ночи и леди Аурум. Она поджала губы, всё ещё не в силах простить себе тот мимолётный порыв отчаяния, заставивший просить незнакомку о помощи. Инквизитор впервые видел её, а она напротив знала его. Но откуда? Этот вопрос мучил Саломею не менее всего прочего, что болталось в её уставшей голове. Она не могла заснуть, хоть и очень хотела. Вообще, девушке казалось, что местами, между всем этим потоком несвязных дум, она всё же проваливалась в дремоту, чувствуя как тяжелеет тело и сознание отключается. Всё это больше походило на бред. Она повернулась на бок, в тщетной попытке хоть ненадолго провалиться в сон.       В голове всё ещё стоял гул, он не стихал, просто становился более размазанным и невнятным, Саломея больше не могла чётко выделить одну мысль из сотни. Девушке казалось, что она понимает, о чём думает, но стоило только уцепиться, как то или иное суждение просто растворялось, не позволяя Саломее даже представить о чём оно было. В конце концов эта каша сделала своё дело, девушка больше не пыталась хвататься за стучащиеся воспоминания, позволяя им вариться в одном котле. И в какой-то момент шум стих, а может Саломея просто привыкла к нему, так или иначе её сознание погрузилась в, пока ещё не ровный, но относительно спокойный сон.       Покой нарушил тихий скрип, будто открывшейся или наоборот, закрывшейся двери. Он был такой неосторожно громкий, резкий, что Саломея буквально открыла глаза, слушая как бешено колотиться её сердце, как медленно выравнивается её сбившееся дыхание, как где-то в коридоре растворяется призрачный шум уверенных шагов. Девушка не понимала — это ей только приснилось или в их квартире действительно кто-то был. Так или иначе подниматься и проверять, что произошло не было ни малейшего желания. Саломея помяла подушку, подобрала край пледа и поудобнее устроившись на животе, вновь сомкнула веки, проваливаясь в сон.       Несколько минут девушка вроде дремала, а может и нет. Лёжа с закрытыми глазами и уткнувшись носом в горячую от дыхания темноту подушки, Саломея вновь потеряла счёт времени того, как долго она пролежала просто так, не погружаясь в сон. Он не шёл совсем. Более того, спустя ещё какое-то время, его как рукой сняло, хотя бодрее Саломея себя ощущать не стала. Она чувствовала странную, непонятно откуда взявшуюся тревогу, что подобно шилу в одном месте не давала спокойно лежать. Беспокойство и страх медленно, но верно пропитывали собой всё вокруг, всё более навязчиво барабаня в сознание, не позволяя себя игнорировать и в конце концов заставляя девушку подняться.       Саломея вяло встала с кровати, протёрла слипающиеся глаза и выглянула из своей комнаты. Бегло пробежалась взглядом по прихожей и осторожно заглянула в соседнюю комнату. В ней царил такой же полумрак, лишь тонкая полоска дневного света просачивалась со стороны окна, где плотных штор немного не хватило. Девушка тихо прошла в помещение, опустилась на корточки пред кроватью спящей девочки и осторожно погладила её по растрёпанным рыжим волосам.       — Котёнок, у тебя всё хорошо? — тихим, взволнованным тоном спросила она.       Девочка вяло разомкнута ресницы, смотря на гостью мутными глазами. Саломея была далеко не из тех, кого легко напугать, но этот взгляд заставил её содрогнуться. Обычно голубые глазки Лоли сейчас были сероватыми, казалось их заволокла тонкая грязная плёночка. Всё это особенно плохо смотрелось на фоне её бледного личика.       — У меня болит голова и мучают кошмары. — едва слышно произнесла она, чуть шевеля сухими губами.       — Ты говорила врачу, что не хорошо себя чувствуешь? — перемещая ладонь на горячий лоб девочки ещё более обеспокоенно спросила Саломея.       В ответ на что Лоли тихонько мотнула головой. В этот момент девушке сильно захотелось повысить голос, перейти на крик и буквально схватить Лоли за ворот ночнушки, как следует встряхнуть, дабы непутёвая девчонка осознала во что может вылиться подобное отношение к себе, но Саломея прекрасно понимала, говорить так и делать что-то подобное с больным человеком — не самый умный поступок.       — Я позову врача. — поднимаясь на ноги, добавила Саломея, но в этот момент Лоли неожиданно крепко схватила её горячими пальчиками за запястье и, внимательно смотря в глаза, спросила.       — Скажи почему ты носишь мужскую форму?       Её вопрос Саломея расслышала сквозь белый шум, ибо всё внимание девушки в один миг оказалось приковано к подвеске на шее девочки. Девушка прекрасно помнила, что у Лоли никогда не было подобных украшений, но что ещё более, и наверно самое главное, что повергло в ужас её воспалённый разум — форма кристалла — лотос. В темноте он совсем не сверкал, но от того был не менее ужасен.       — Кто дал тебе это?! — схватив свободной рукой камень и всё же, чуть повысив голос, воскликнула Саломея.       Лоли тот час мягко отпустила её запястье и перевела взгляд на подвеску. На несколько секунд в комнате повисла тишина, а после чего девочка, подняв взор на Саломею, пожала плечиками.       — Не знаю. Утром его не было. — несколько встревоженным голосом ответила Лоли.       — Тогда я сниму его. — поспешно и несколько грубо произнесла Саломея, расстёгивая замочек на серебряной цепочке. — Я всегда думала, ты знаешь какая вещь приносит беды. — уже немного раздражённо добавила она, от чего Лоли подавленно опустила взгляд.       Саломея сунула подвеску в корман брюк.       — Прости. — мягко погладив девочку по голове, извиняющимся тоном начала Саломея. — Ты не виновата, и тебе срочно нужно к врачу. Иди сюда. Я отнесу тебя в лазарет. — с этими словами она осторожно взяла Лоли на руки.       — Тебе не тяжело? — тихо спросила девочка, обвивая её шею руками.       — Нет, ты совсем лёгкая. — с едва заметной улыбкой ответила Саломея.       Лоли крепче прижалась к Саломее, насколько это вообще позволяли сделать слабые руки, положила голову ей на грудь и прикрыла глаза. Девочке очень хотелось вновь провалится в сон, но не лёжа в своей кровати, там было неприятно, некомфортно её мучили кошмары. На руках же Саломеи, напротив, Лоли чувствовала себя в безопасности, к ней в голову больше не лезли страшные образы и сознание быстро погружалось в спокойный, прохладный мрак.       Она разомкнула ресницы лишь когда в глаза ударил ослепительно яркий свет, а в нос — запах спирта. Медленно приходя в себя Лоли поняла, что на лбу у неё лежал холодный компресс. Голова ещё немного гудела, но девочка почти не ощущала её, будто боль осталась где-то в далёком прошлом. Ей отчётливо казалось, что когда-то она уже лежала в палате лазарета. Ей тоже было очень плохо и рядом сидела врач. Но когда это было? Лоли не могла вспомнить…       Девочка попыталась напрячь память, и в сознании мелькнул образ утра. Ей было тяжело дышать, голова казалась ватной, а ещё её опять тошнило. Лоли сомкнула веки, чуть повернув голову к стене, дабы свет не слепил глаза. Она пыталась собрать пазл, понять, что произошло этим утром, до того, как Саломея отнесла её в лазарет. Сквозь неразборчивый шум девочка помнила, что слышала чей-то едва знакомый голос, он просил позвать профессора Семпронию. Зачем?       По виску, на подушку, с компресса скатилась холодная капля, оставляя на горячей коже девочки влажную дорожку прохлады. Лоли смутно помнила, что кричала, что ей было очень страшно. Почему?       По спине девочки пробежали мурашки, ей внезапно стало очень жарко, а в глазах резко стемнело. Лоли, точно проснувшись от кошмара, глубоко вдыхая воздух, вскочила с кровати, смотря в стену, компресс упал с её лба.       — Что случилось? — подрываясь с места и подбегая к девочке, обеспокоенно воскликнула Саломея.       От её столь неожиданного и странного пробуждения, Саломея, казалось и сама, испугалась чего-то совершенно неведомого. Лоли прикрыла полные ужаса глаза, моргнула и теперь совершенно спокойным, ясным взглядом посмотрела на Саломею.       — Кажется мне снова приснился кошмар… — вспоминая, что утром ей просто было немного нехорошо, ответила Лоли. — Мне уже лучше. — слабо улыбнувшись добавила она.       Саломея, облегчённо выдохнув, присела на край кушетки, но сердце её всё ещё стучало где-то почти в горле.       — Последнее время тебя слишком часто мучают кошмары. — несколько поспешно, встревоженным тоном произнесла Саломея.       — Мне снится один и тот же сон. — задумчиво начала девочка. — Начало учебного года, в замке ещё тепло. Я просыпаюсь со страшной головной болью, мне трудно дышать и меня тошнит. Я встаю с кровати, дабы пойти в туалет, но меня не держат ноги. Я хочу попросить Эми помочь мне, но когда подхожу к её кровати, вижу что она мертва… — тут Лоли села на кровати, обняв свои колени и, положив голову на них, тоскливо посмотрела на Саломею. — Сегодня утром мне приснился тот же сон. — тихо продолжила она. — И, обычно головная боль быстро стихала, она ведь была не настоящей… Я подумала, что просто ещё немного полежу, а потом я видимо уснула… Не помню, что мне снилось, но я чувствовала себя странно. Будто я делила тело и сознание с кем-то ещё, с кем-то очень сильным и жестоким. — уже немного напугано закончила Лоли.       — Это всё медальон. — мягко погладив девочку по спине начала Саломея, Лоли внимательно посмотрела на неё. — Сестра Дроздпетра сказала, что его искупали в крови демона, так что скорее всего ты чувствовала именно его. Пока ты спала, она провела над твоим телом обряд очищения и вытянула всю скверну, просочившуюся в тебя через кристалл.       — Это странно… — задумчиво вялым тоном протянула Лоли, уставившись в окно, похоже, что слова Саломеи не произвели на неё совершенно никакого негативного впечатления. — Что подобный артефакт делает в академии, а главное как и зачем он попал ко мне?       — Не знаю, но мне бы тоже очень хотелось найти ответ на сей вопрос… Может у тебя есть враги? — осторожно спросила Саломея.       — Враги? — удивлённо произнесла Лоли смотря на девушку. — Я что, похожа на человека у которого могут быть враги? Вот прям настоящие, которые желали бы мне смерти? — хлопая ресницами, негодующе спросила девочка.       — Нет. — усмехнувшись ответила Саломея. — Но может ты что-то не договариваешь?       — Недоговариваю что? — чуть нахмурившись спросила Лоли. — Моя единственная суперсила, если ты об этом, это предвидение мелких неприятностей, и то через раз или когда уже ничего особо не сделаешь, да чего уж там говорить, я даже не заметила как мне на шею повесили эту штуку… — уже с явным ни то возмущением, ни то огорчением прошипела девочка. — Если бы я была кем то большим, подобного бы не произошло. — надув губки добавила она.       — Пожалуй ты права. — с осторожным смешком прошептала Саломея.       — Саломея, а сестра Дроздпетра точно вытянула из меня всю скверну? — вновь пристально уставившись на собеседницу, спросила Лоли.       — Она сказала, что да. А что? — настороженно уточнила Саломея.       — Мне всё ещё кажется, что оно внутри меня, просто спит. — тут девочка посмотрела на свои руки. — Может я просто придумываю, но мне кажется, что мои ногти стали длиннее и острее.       Саломея мягко взяла девочку за ладони, смотря сначала на её тоненькие светлые пальчики, а потом на розовые ноготки. И ведь верно, что-то с ними было не так. Они точно были более плотными и твёрдыми, больше напоминая коготки котёнка. Саломея подняла взор, теперь смотря в веснушчатое лицо девочки, на её большие вопрошающие глаза, но они были совершенно обычными.       — Не волнуйся, сестра Дроздопетра знает, что делает и если она сказала, что всё позади, значит так оно и есть. — попыталась успокоить её Саломея. — Возможно, это маленькое изменение связано с пребыванием внутри тебя скверны. Такое бывает, тела одержимых иногда незначительно меняются.       — Это навсегда? — уже несколько испуганно спросила Лоли.       — Нет. Со временем всё вернётся на свои места. — заверила её Саломея.       — Ты уверена? — жалостливым тоном спросила Лоли.       — Я видела девочку в теле которой некоторое время жил Амдусциас, её глаза стали красными. — вспоминая далёкое прошлое, несколько неосторожно, ляпнула Саломея.       В этот момент она сама аж поперхнулась от собственной неосмотрительности. Теперь этот ублюдок знает, что о нём ещё хоть кто-то помнит. Вообще, после этих слов девушка внезапно ощутила себя грязной, и ей захотелось в буквальном смысле помыть свой рот хозяйственным мылом. Благо от этих мыслей её отвлёк очередной вопрос Лолиты.       — И как скоро им вернулся прежний вид?       — Ну, потребовалось несколько лет. — задумчиво протянула Саломея. — Но согласись, ногти это не глаза, это не так заметно.       — Да, верно. — понурив голову, печально прошептала Лоли.