Эхо. XIII
23 июля 2023 г. в 08:58
Те немногие остатки тепла, что десять минут назад ещё были в кабинете врача, окончательно выветрились. Снег уже полностью застилал пол, фактически скрыв под собою хаос из бумаг и тело, так что теперь осмотреть его просто не представлялось возможным.
Первой в кабинет прошла профессор Семпрония. Её буквально только десять минут назад выдернули из кровати, потому старушка была ещё немного сонной, на ней было ночное платье и чепчик. Следом в помещение вошли инквизитор и леди Гамма, последняя тоже ещё в ночнушке.
Завуч ступала очень медленно, под её ногами хрустнул снег. Лицо старушки было брлезненно-бледным. Она прикрывала поджатые губы ладонью. На уголках её засыпанных глаз поблёскивала влага. Профессор Семпрония, тяжко вздохнув, плавно подняла руку, медленно закрывая глаза. «Ну же, вспомни, как ты выглядела», — обращаясь к комнате прошептала она. В этот момент, ветер точно подул назад, унося с собой снег и обжигающий холод. Искрящийся в свете свечей, белоснежный саван, спадая, обнажил тело врача, лежащее посреди комнаты. Профессор Семпрония, зажмурившись, отвернулась. Царивший в комнате хаос из книг, справочников и рецептов вернулся на свои места, аккуратно разместившись ровными стопками на столе врача. Осколки стекла, объятые золотым светом, поднявшись, восстановили светлый витраж окна.
Акеан уже видел эту жуткую картину, потому, лишь, оглядывая помещение, задумчиво потирал подбородок. Он подошёл к рабочему месту Петры, открыл верхний ящик тумбочки, что стоял под столом — ярко-алый кристалл в форме лотоса, всё так же красиво поблёскивая в свете свечей, лежал ровно там, куда врач положила его вечером, перед уходом инквизитора. Только спокойнее от этого Акеану не стало, разум его всё так же, если не больше, грызла невероятно назойливая и неприятная мысль, что в смерти Петры виноват именно он.
Леди Гамма, если честно, вообще не совсем понимала, что происходит, казалось ведьма и вовсе не замечала произошедшего ужаса. Она никак не могла проснуться и от этого у неё болела голова, а от яркого света щипало глаза. Девушка чувствовала невероятную слабость и ей, откровенно говоря, было очень холодно, поэтому она куталась в шерстяную шаль, накинутую на плечи, поверх лёгкой ночнушки.
— Сейчас меня, главным образом, интересует то, что это за печать и что на ней написано. — переведя взгляд обратно на тело убитой молодой женщины, сомнительно-задумчивым тоном произнес инквизитор.
Шама, одной рукой придерживая шаль, другой прикрывая рот, ибо противится зевоте просто не могла, скосила на него вопрошающий взор, ей отчего-то показалось, что Акеан если и не знает всего, то точно догадывается. Ведьма прошла вперёд и неспешно подняла руку по направлению к телу врача. В этот момент кровавая печать и каждый символ в ней объяло иссиня-чёрное сияние, что медленно, следуя за рукой девушки взлетело в воздух, теперь позволяя всем в мельчайших деталях увидеть себя: два круга — внешний и внутренний, по контуру которых шёл текст, больше похожий на витиеватые узоры из перообразных букв, центром было изображение последней четверти луны. Шама, немного нахмурившись, некоторое время изучала смутно знакомые символы. Это, вне всяких сомнений, был язык ангелов, но слова читались несколько странно, хотя смысл их и был понятен. Только не это удивило ведьму, а то, что язык этот никогда не использовался в написании магических формул по одной простой причине — ангелы не владели магией, они не могли колдовать.
— Шестой круг луны. — начала Шама. — Служит для избавления от физических или ментальных уз. — говорила она совершенно спокойно, но сами эти слова ничего хорошего, уж точно, не предвещали.
И инквизитор, и завуч тоже прекрасно это понимали, но если Акеан просто мысленно пытался смириться с тем, что ему сейчас предстоит услышать, то профессор Семпрония, поджав губы, готовила себя к не самому приятному разговору. Она в отличие от Шамы прочесть письмена не могла, потому просто полагалась на себя, веря ведьме на слово.
— Читаю. — прервав не долгую, но гнетущую тишину, продолжила Шама. — По внешнему кругу: «имя мне Лилит». По-внутреннему: «освободи дух мой от оков, выпусти из плена тела». — с этими словами сверкающий узор печати, на миг вспыхнув ярче, рассыпался на сотни блестящих искорок.
— Хотите сказать, что Петра была убита с той же целью, что и дети в академии «Бесконечность»? — чуть прищурив глаза, уточнил Акеан, но таким тоном, точно констатировал факт.
— Не совсем. — отрицательно мотнув головой, произнесла Шама. — Текст внутреннего круга говорит нам, что Лилит была заперта в клетке из плоти и крови, но теперь, когда клетка была разрушена, она свободна. — начала пояснять она. — Отличие двух этих обрядов в том, что первый призвал демона прямиком из Бездны, второй, просто освободил его. Мне крайне не приятно говорить это, но думаю все и так поняли, что всё это время сестра Петра была просто сосудом, в котором когда-то давным-давно запечатали демона. — обводя пристальным взглядом всех присутствующих, уже самым серьёзным тоном, заметила ведьма.
Акеан в ответ на эти слова, нахмурив лоб, прикрыл газа, сжав двумя пальцами переносицу. Эта информация не была для него абсолютно новой, в какой-то степени он догадывался об этом, но слышать подтверждение сей теории всё равно было крайне неприятно. Тяжко вздохнув, инквизитор просто кивнул.
Профессор Семпрония, отреагировала немного иначе. Она на мгновенье, почти до скрипа, стиснув зубы, отвела глаза в сторону, точно нашкодивший ребёнок и тяжело, прерывисто дыша попыталась успокоиться. Ей совершенно не нравилось то, в какое русло, неизбежно, вёл этот разговор.
— Тут важен ответ на ещё один вопрос: «зачем убили Петру». — продолжила Шама. — Это было убийство раде убийства, потому что она чем-то не угодила или преступник знал, что внутри неё спит демон. Иными словами важен мотив, мы же все понимаем, что это дело рук отнюдь не прекрасного монстра, единственная цель которого испить любви. И нам было бы неплохо побольше узнать о сестре Дроздопетре. — повернувшись к завучу, подытожила Шама, весьма не двусмысленно намекая, что профессор Семпрония знает достаточно полезной информации, которую бы пора раскрыть.
Ситуация и без того была на редкость неприятная, но это «заманчивое предложение» поделится информацией, а по факту почти, что приказ, пусть и в очень мягкой, завуалированной форме, делали положение ещё более отвратным, ибо старушка просто не могла сказать, что ничего не знает об этом. Дело было не сколько в том, что врать у завуча выходило так же плохо, как и у всякой другой ведьмы правды, а в том, что сам этот ответ «не знаю» мог подвергнуть большому сомнению её компетентность, как завуча академии. Но несмотря на всё выше перечисленное говорить ей не особ хотелось.
— Дети иногда способны учудить нечто из ряда вон выходящее, — очень осторожно, от напряжения сжав пальцы в замок, начиная рассказ из далека, произнесла профессор Семпрония. — нам был нужен такой врач, который бы не задавал лишних, неудобных детям, да и нам, вопросов, но при этом знал всё о происхождении полученных пациентами травм и недугов и мог вылечить, по возможности всё, а при большой необходимости и с того света вытащить. Иными словами нам был нужен не сколько врач, сколько целитель, да такой, чтобы его любили, а самое главное, доверяли и студенты, и профессора, понятное дело, в наше-то время найти такого, мягко говоря, не просто. Скажу сразу, Петра не целитель. — поставив на этом моменте уверенный акцент, начала объяснять старушка. — но в этой области знает достаточно, а ещё она мастер в зельеварении и травологии, но несмотря на это, она была очень, удобным. — это слово профессор Семпрония процедила сквозь зубы. — врачом. Подавляющее большинство жителей замка любили её и доверяли ей, на неё можно было положится. У неё было всего два недостатка. — тяжко вздохнув, подходя к самому важному, произнесла завуч. — Первый — несмотря на спокойный нрав, она всё же была очень чувствительным и ранимым человеком, даже могла расплакаться. — с лёгкой, доброй улыбкой сказала она, но лицо её быстро посерьёзневело. — Второй более существенный — её имя и прошлое.
— И как же звали сестру Дроздопетру? — с горькой усмешкой спросила Шама.
— Ауреум Лилит Лилиум. — поджав губы прошептала профессор Семпрония. — у нас вечная ведьма истоков, у муртов больше известна как демон искушения и познания. Но, освобождение Лилит не было целью убийства.
Последнее завуч произнесла уверенно, чётко обозначая грань, всё доводы за которой — чистая ложь. У пожилой ведьмы было в запасе достаточно слов, дабы стоящие рядом не смогли осквернить покойную, дело лишь в том, что не все говорить их хочется, да и это тоже, произносить желания было не много. Правда сказанная сейчас, подтверждала сполна, что в глубинах души Петры дремал бес и теперь он свободен. Профессор Семпрония не знала его, ей была ведома лишь добрая сторона врача, Лилит же была её тьмой, похороненной глубоко, забытой, но несмотря на это всё ещё являвшейся неотъемлемой частью молодой женщины, неотделимой от неё. Старушку произошедшее не пугало, ибо она знала, что теперь, две половинки души просто вновь стали единым целым. Завуч боялась лишь того, что её не поймут, не захотят понимать, особенно в свете последних событий.
— А теперь скажите, что убийцей был демон. — на удивление совершенно спокойно попросил инквизитор, от чего профессору Семпронии даже как-то полегчало.
— Сестру Дроздопетру убил демон. — покорно произнесла она.
— Если он убил Петру, не раде освобождения силы Лилит, значит она каким бы то ни было образом ему мешала. Выходит, он не знал? — несколько удивлённо, почти спрашивая, заметил Акеан.
— Убийца не знал о настоящей личности сестры Дроздопетры. — подтвердила профессор Семпрония.
— Это получается, что смерть Петры не имела совершенно никакого смысла. — уже с некоторым возмущением произнес инквизитор, но что-то в этих словах завучу показалось странным.
Она не могла сказать наверняка, что Акеан врёт, ибо в них отчётливо звучало сомнение, но старушка всё равно чувствовала, что инквизитор что-то не договаривает.
— Либо мы о нём даже не догадываемся. — ядовито подметила Шама, увидевшая реакцию завуча.
Да, её лицо не сильно изменилось, большую часть негодования от слов Акеана профессор Семпрония всё же сумела скрыть в себе, но выражение сомнения или правильнее сказать недоверия, явно читалось по изогнутым в некотором отвращении губам.
— Профессор, я хочу чтобы вы ещё кое-что сказали. — попросил Акеан, тоже заметивший, как переменилось лицо старушки после его слов, в ответ на его просьбу завуч кивнула. — Главный герой повести о лунной принцессе, авторства Аньйирак Ладис — принц и демон убивший сестру Дроздопетру — одно и то же существо.
После этих слов лицо профессора Семпронии заметно перекосило от ужаса, и выражение это было настолько безобразным, что пробирало до мурашек, осознанием того, что только что сказанное — абсолютная правда. Во рту у завуча пересохло, ей было трудно шевелить языком, она и сама понимала, сейчас её лицо говорит яснее слов, но несмотря на это, севшим голосом она произнесла то, что просил инквизитор.
— Главный герой повести о лунной принцессе, авторства Аньйирак Ладис — принц и демон убивший сестру Дроздопетру — одно и то же существо.
— А теперь, вы уж простите за столь длинные формулировки, но они необходимы, скажите следующее. — с горьким смешком, на миг прикрыв лицо рукой и потерев переносицу, начал Акеан, в этот момент старушка почувствовала, как внутри у неё всё сжимается, ей просто не хотелось слышать того, что он скажет дальше. — Крестная принца из повести о лунной принцессе, авторства Аньйирак Ладис — Ауреум Лилит Лилиум и сестра Дроздопетра — одно и то же существо.
Профессор Семпрония нервно усмехнулась. Ей было дико жарко, она чувствовала, как по её вискам катится пот, как прилипает к спине взмокшее платье. Она надеялась что больше никогда в своей жизни не услышит имя первой главы ассоциации магов в подобном контексте, но кошмар ещё не кончился.
— С вашего позволения я немного изменю формулировку. — пытаясь взять себя в руки, дабы не показать дрожи в голосе, попросила она, Акеан в ответ кивнул. — Крестная принца из повести о лунной принцессе, авторства Аньйирак Ладис — Ауреум Лилит Лилиум она же демон Лилит и сестра Дроздопетра — одно и то же существо. Также добавлю, что все четыре вышеупомянутые имени относятся к одной сущности.
— Не совсем понимаю, для чего было добавлено последнее утверждение. — внимательно смотря на завуча поинтересовалась Шама.
— Чтобы вы не думали, что Лилит, как демон, способна существовать отдельно. Это просто ещё одно имя. — тяжко вздохнув пояснила профессор Семпрония.
— В таком случае, мне не совсем ясен смысл печати? — нахмурившись, спросила Шама. — Если всё это время Лилит была одинаково свободна.
— Нет. — мягко прервала её старушка, и Шама покорно замолчала, внимая каждое произнесённое завучем слово. — Тело во многом ограничивало её. Лили достигла того уровня, когда материальная оболочка это клетка, очень хрупкая, тесная, но безопасная. Ей было комфортно в человеческом теле, но оно уже давно не подходило ей. Лили не могла есть мясо, запах крови туманил ей разум, но и с тем и с другим она научилась справляться. Куда более остро её тело реагировало на раны. Оно было неспособно вместить силу Лили и если травма была достаточно серьёзной, то начинало меняться — покрываться серебристой чешуёй, её руки превращались в когтистые лапы, зрачки сужались, а белки глаз становились чёрными, волосы превращались в пламя, сжигая всё, что их касалось. Ведь это было не её тело… — объяснила профессор Семпрония.
— В таком случае, она в это тело уже не вернётся? — задумчиво потирая подбородок уточнил Акеан.
— Нет. — утвердительно помотав головой, ответила завуч.
— Тогда от него необходимо избавиться. — спокойно произнес Акеан, после пояснив — Если инквизиция узнает, что всё это время Лилит была здесь, они камня на камне от этого замка не оставят, а от студентов и профессоров — мокрого места.
— Избавится? — в ужасе переспросила старушка.
— Да. — твёрдо подтвердил он.
— Но, как же так! — взмолилась профессор Семпрония.
— С ваших слов, Лилит всё ещё жива, значит могила ей ни к чему. Возвращаться в тело она тоже не будет, в этому случае, от него лучше избавится. — всё ещё весьма спокойно объяснил инквизитор.
— С вашего позволения. — тихо произнесла Шама, поднимая руку.
В этот же миг, под телом врача раскрылся огромный глаз. Из его белка вытянулись сотни полупрозрачных рук. Они обвились вокруг трупа, медленно утаскивая его внутрь зрачка. Профессор Семпрония глубоко вдохнув, прикрыла рот рукой.
— И всё же, что послужило причиной её убийства… — задумчиво прошептала Шама, наблюдая за тем, как врата бездны неспешно закрываются, а после перевела на инквизитора взгляд, прямо говорящий, что она знает, что он сообщил им далеко не всё.
— Она назвала его по имени. — вздохнув, произнес он. — Книги говорят, что демоны знают кто, где и когда произнес их имя, и Петра не могла об этом не знать. — начал Акеан. — Она говорила, что он не плохой. — печально произнес он. — похоже, всё же ошиблась. Леди Гамма, у нас есть его имя, осталось лишь сыскать встречи с ним. — поворачиваясь к девушке добавил инквизитор.
— Дайте мне неделю, и я покончу с этим, разумеется если такой срок устроит вас. — довольно уточнила она.
— Боюсь, я больше не знаю достаточно сильных ведьм, готовых на эту авантюру. — чуть усмехнувшись произнес он, тем самым, как бы говоря, что выбора у него всё равно нет.
— Тогда, если найдёте, прошу, дайте знать. — Расплывшись в мягкой улыбке почти промурлыкала Шама.
— Разумеется. — кивнув, произнес Акеан, а после непродолжительной паузы добавил. — Насколько мне позволяют судить мои знания, сейчас, я имею честь говорить с двумя древним ведьмами. — весьма уважительным тоном, но в то же время с какой-то колкой улыбочкой, начал он. — Всё это время вы провели в Столице, в здравом рассудке, потому, я хотел бы спросить, не известно ли вам хоть что-нибудь о золотой библиотеке. — поинтересовался он.
— К великому сожалению, до меня доходили лишь слухи, что это место замуровано где-то в каменных лабиринтах под фундаментом усадьбы князя Везаруса. — ответила Шама.
— Позвольте узнать, чем вас заинтересовало это место? — всё ещё встревоженным тоном, спросила старушка.
— Содержимое печати Дельты было бы очень кстати в нашем положении. — прямо, но в то же время несколько завуалировано, ответил он.
— Золотая библиотека, находится отнюдь не в каменных лабиринтах под фундаментом усадьбы князя Везаруса. — вздохнув, произнесла старушка.
— Но она есть? — несколько более оживлённо, уточнил Акеан.
— Да, золотая библиотека существует. — подтвердила профессор Семпрония. — Но её ценность вызывает у меня сомнения, впрочем, за неимением лучшего, сгодится.
— Позвольте спросить, почему? — поинтересовался Акеан.
— При большом желании её можно найти и даже войти, но без ключа в саму печать не попасть. Закрытая печать совершенно бесполезна, в нашем случае, помочь могут, разве что книги, но вынести их тоже не получится, ибо закрытая печать будет удерживать их внутри себя. — пояснила она.
— Значит, чтобы возыметь хоть какой-то прок, нужен ключ? Но где его искать… — уже несколько опечаленно-задумчивым тоном произнес инквизитор.
— Ключ известен лишь создателю печати, либо тому, кого он сам изберёт. — дополнила завуч.
— Магией отыскать не выйдет. — усмехнувшись произнесла Шама, и старушка кивнула, после этих слов инквизитор заметно помрачнел. — Если вы считаете, что библиотека или её содержимое могут помочь нам, я могу отыскать её, и двери открыть. — скосив взор на Акеана с лёгкой ухмылкой, начала Шама. — Ключ найти, мне не по силам, но человека, которого он избрал или на худой конец создателя — я могу. — самодовольно заявила она, но лицо её тут же вновь приняло обыденно спокойное выражение. — Только нужно понимать, что подобное чудо имеет высокую цену, платить её, конечно не вам, а мне, но сейчас — я орудие в ваших руках, и меч, лезвие которого заступились, может подвести в самый неподходящий момент. — с особой серьёзностью, заметила ведьма.
— Полагаю, будет правильнее, сначала больше узнать об этом месте. — предложила старушка, соглашаясь с тем, что подобный риск может быть неоправданно высок.
— Я помню, в библиотеке ассоциации магов был раздел посвящённый легендам Столицы, возможно, там есть что-то полезное. — задумчиво произнесла Шама.
— Благодарю. — с довольной, но очень осторожной улыбкой, сказал он.
Вообще такой итог вызывал у Акеана двоякие чувства. С одной стороны он был очень рад сговорчивостью ведьмы, с другой он чувствовал что-то сродни стыду. Ему казалось, он просит от леди Гаммы слишком много.