Эхо. XVII
15 октября 2023 г. в 09:37
Было без десяти девять, когда Шама, постучав в дверь кабинета Вето, открыла её. Класс был ещё пуст и по-утреннему свеж: пах чистотой и морозцем, ибо дыхание детей ещё не согрело помещение, наполнив его своим теплом и ароматом лёгкого парфюма. Только профессор Семпрония, кутаясь в тёплую шаль, такая же хмурая, как и сегодняшнее серое небо, сидела за своим рабочим столом, читая газету, ожидая, когда прозвенит первый звонок, и аудиторию наполнит говор студентов.
— Доброе утро, профессор. — уважительно, тихо поздоровалась девушка, проходя в помещение и, щелчком пальцев, запирая дверь на замок.
Старушка, впившись сморщенными пальцами в тонкую, желтоватую бумагу, опустила газету, медленно переводя взгляд на девушку. Казалось, завуч точно сомневалась в том, что услышала, но как только взгляд её зацепился за силуэт гости, пожилая женщина тут же вскочила с места. Её бросило в дикий жар, сердце забилось так сильно и громко, что ему стало тесно меж ребер, и профессор Семпрония ощутила острую боль, стремительно заполняющую собой всё пространство грудной клетки. Лицо её стало мертвенно-бледным, а тонкие губы побелели, до того плотно она стиснула их.
— Неужто вы поверили той безобразной лжи, что написана в вашей газете? — с ядовитой усмешкой, но всё так же спокойно спросила Шама, подходя ближе.
— К великому огорчению, я могу произнести то, что вы назвали безобразной ложью. — медленно выходя из-за стола, очень тихо, произнесла старушка, лицо её выражало сейчас уже не ужас, а скорее ту мучительную боль, которую причиняло чрезмерно сильно трепещущее сердце.
В это же время, морщины на её лице стали стремительно разглаживаться: её сухой, дряхлой коже вернулась молодая нежность и снежная белизна; щекам здоровый, озорной румянец; а бледные, сухие уста внов стали алыми как кровь. Потухшим, почти серым глазам старушки вернулась ясность, теперь они были подобны двум ярким изумрудами. Её ломкие седые волосы в миг обратись в пышные кудри — чёрные, как смоль. Дафна вскинула правую руку, поднесла её к груди, сжала пальцы, точно вокруг рукояти меча, и молниеносным движением извлекла из своего тела сияющий златом, почти невесомы клинок, острее которого едва коснулось кожи Шамы. Девушка, сглотнув, подняла голову, вытянув шею, дабы хоть немного отдалить от себя смертоносное лезвие.
— Ещё один шаг, и кем бы вы ни были, эта правда пронзит вашу плоть. — голосом звонким, но в то же время точно шипящим, скаля ровные белые зубы прорычала профессор Семпрония, впрочем, былую старушку в этой прекрасной молодой женщине узнать было уже просто не возможно.
Шама в ответ всё так же, искривила губы в язвительной усмешке, тем самым пытаясь скрыть подступающих страх. Теперь уже её собственное сердце колотилось как бешеное, заглушая своим стуком всякий другой звук.
— Кто вы? — всё так же резко, спросила Дафна.
— Ору Гамма Эбуэ — вечная ведьма чудес. — всё с той же улыбкой, немного обнажающей тонкие клыки произнесла она. — Дайте мне время, я всё объясню. — уже спокойно добавила Шама, поднимая руки, видя, что её слова не только не улучшили положение, напротив, кажется, только ещё пуще взбесили собеседницу.
— Это не отменяет того факта, что я всё ещё могу подтвердить вашу смерь. — не опуская меча огрызнулась Дафна.
— Потому что я умерла не вчера. — стараясь сохранять спокойствие, ибо ощущать магическое лезвие рядом со своим горлом всё же было не очень приятно, начала Шама. — Вспомните всё, профессор, я Ору Гамма Эбуэ — вечная ведьма чудес и чёрная кошка ассоциации магов умерла ещё три месяца назад, ибо мою душу выпила Роа. Человек стоящий пред вами носит то же имя и тот же титул, имеет те же воспоминания, но лишь потому, что у него нет души в том понимании, как её представляют ши. Ангелы, паразиты в человеческих телах, и имеют только её зачатки, что подобно тонкой плёнке покрывает их истинную натуру, и сейчас пред вами ровно то существо, с коим вы встретились три года назад в чулане академии.
Дафна опустила клинок, но хватку не ослабила. Она поднесла левую руку к переносице, у неё немного кружилась голова, а в носу ощущались жар и влага.
— Я помню… — прикрыв глаза прошептала она. — Наш с вами разговор тем днём. — тихо начала говорить Дафна, медленно ослабляя хватку, и клинок в её руке начал таясь, меж тем с носа женщины, растекаясь между губ, стекла тонкая струйка крови.
Она коснулась рукой влажной кожи, смотря на побагровевшее пальцы и, облизнув губы, опустилась обратно на свой стул. Её задумчивому лицу постепенно возвращался прежний вид: кожа покрылась морщинами, глаза потускнели, а в волосах пробилась седина. Старушка достала из кармана платья платок и вытерла руки, а после протёрла от крови лицо.
— Что там произошло? — устало спросила она, вновь поднимая взгляд на Шаму.
— Об этом я и хотела поговорить с вами. — произнесла Шама.
— Я слушаю. — кивнув, ответила профессор Семпрония.
— Меня убил не демон, а человек, что прячется под личиной Селены. — даже не пытаясь как-то смягчить информацию, произнесла Шама.
Профессор Семпрония вновь побледнела и выронила из ослабевших рук платок, смотря на Шаму глазами, теперь, полными чистого ужаса.
— Леди Селена — глава ассоциации магов — мертва, её место уже много лет занимает самозванец, более того, этот человек причастен к охоте на ведьм правды. — поняв, что старушка хочет услышать более подробное пояснение, произнесла Шама.
Профессор Семпрония, тяжело дыша прикрыла рот трясущейся рукой. Её вновь бросило в жар. По телу бежала мелкая дрожь, осознания, что всё сказанное Шамой — правда.
— Вы говорите поистине ужасные вещи. — прошептала старушка, бессмысленно смотря в пространство перед собой, а после тяжко вздохнув, добавила. — Если эта тварь узнает, что вы живы… Впрочем, нет, не так. Когда она узнает, что вы живы, у нас будет очень мало времени дабы разобраться с ней.
— Вы знаете её? — несколько торопливо спросила Шама.
— Не уверена. — с сомнением ответила старушка. — Но от её рук погибло столько сильных ведьм и великих волшебников, сколько бесу и не снилось. Она убила Бэль и Кейт, при чём самым ужасным образом.
— Кейт? Вы говорите о Кейтлин Блоссом? — уточнила Шама.
— Да… — почти промычала старушка. — Она была великим книжником, я бы даже поставила её на один пьедестал с самой Безымянкой.
— В библиотеке западного луча я нашла летопись её авторства, одна из книг была не закончена. — начала Шама.
— Она не успела её дописать. — несколько небрежно перебив собеседницу, уточнила завуч. — Вообще, не за долго до смерти, Кейт спросила меня, не кажется ли мне, что мир вокруг пропитывает ложь. — с кривой усмешкой начала профессор Семпрония. — Это был странный вопрос для книжника, ибо обычно его задают ведьмы правды, да и я ничего подобного не ощущала… — тяжко вздохнув, верно, только сейчас осознавая что в тот момент сильно ошиблась, произнесла профессор Семпрония. — Её незаконченная, последняя рукопись — крайне занимательное чтиво, ибо она описывает в ней события, которых не было, по крайней мере так я чувствовала, когда читала это в первый раз, к сожалению, уже после её смерти. — с кривой улыбкой, что едва тронула её уста закончила завуч.
Кажется, после, она хотела сказать что-то ещё, вернее даже начала, но слова эти, просто утонули в оглушительном звоне звонка, извещавшим всех о начале урока. Профессор Семпрония протёрла лоб рукой, ей всё ещё было невыносимо жарко и кружилась голова.
— Я буду очень признательна, если после уроков, вы загляните в мой кабинет. — тяжко вздохнув, севшим голосом произнесла старушка, Шама, кивнув, поспешила удалиться.
Пред кабинетом уже стояла толпа студентов. Щелчок замка с другой стороны, несколько испугал мальчишек, что примостились под дверью. Шарахнувшись в разные стороны, они с явным любопытством уставились на бывшую старосту, что покинула аудиторию. Тот из парней, что был ближе к двери, лишь мельком оглядел девушку, тут же спеша заглянуть внутрь, почти стразу оборачиваясь обратно к одногруппникам. Он, приложив палец к губам, шикнул, как бы говоря, что завуч, в дурном расположении духа. Дети окончательно стихли, входя очень бесшумно и быстро. Подняв взор на студентов, что остановились подле парт, приветствуя её, профессор Семпрония оглядела класс, задерживая взгляд на третьем ряду.
— Анастасия Вэрэмонд. — переминая в руках окровавленный платок прошептала она, чувствуя, что нос, вновь наполняет жар.
Девушка, за второй партой, была не той Настей, или правильнее сказать, Авой, какую помнила завуч, вернее вспоминала. Она была внешне очень похожа: тоже не очень высока, с бледной кожей обильно усыпанной очаровательными веснушками, блестящими голубыми глазками и огненно-рыжими волосами, но совершенно прямыми. Профессор Семпрония вспомнила, закрывая платком нос, что Настя волосы имела вьющиеся и собирала их в два высоких хвостика, по крайней мере в первый год обучения в академии, потом, тут профессор перевела взгляд на парту выше, поджав губы, смотря на пустые места, где обычно сидели Эмилия и Лолита. После смерти Эми, девушка изменилась, хотя, правильнее будет сказать, что Настя, которую профессор Семпрония вспомнила, больше походила на Лоли. В голове старушки медленно образовалась настоящая каша. Она облокотилась о стол, подперев голову одной рукой, а другой прижимая платок к носу, с которого продолжала течь кровь.
— Профессор, вы в порядке? — испуганно спросил один из мальчишек, выходя из-за парты. — Мне позвать врача?
— Нет, не стоит. — с усталым, нервным смешком отозвалась старушка и прикрыла глаза, казалось, просто на миг.
«Близнецы?», — мелькнула мысль в её голове, но тут же была отвергнута: «Сёстры? Нет, сводные сёстры. Должно быть одна из них умерла. Настя. Анастасия Вэремонд — умерла ещё давно, а Лоли заняла её место. Родители поменяли одну девочку на другую… Сейчас же, каким-то неведомым образом, получился мир, мыльный пузырь, в котором живы обе», — печально взглянув на девушку закончила свои размышления профессор Семпрония.
На самом деле ей действительно было плохо. Платок в её руках был уже не просто влажным, а мокрым от крови. В глазах темнело и было трудно дышать. Она была слишком стара, дабы всё вспомнить, но память, правда, с каждой секундой всё больше и больше заполняла её голову, смешиваясь в ложными воспоминаниями, заставляя пожилую ведьму думать.
Эмилия Велоришь. Завуч помнила, как утром 28 сандрамхаса своими глазами видела мертвенно-бледное, окоченевшие тело девушки с поистине страшной раной в груди. Поток мыслей профессора Семпронии, на миг, прервал скрип двери, кто-то спешно вышел из класса. Старушке казалось, она слышит голоса своих студентов, но поток воспоминаний заглушал всё вокруг происходящее.
Стало совсем жарко, в голове промелькнул вчерашний день, затем то что было позавчера. Она не могла назвать все из них приятными, в особенности те, что касались новостей за пределами её дома, хотя, слияние с академией «Бесконечность», а иначе профессор Семпрония назвать это не могла, было наверно самым гадким происшествием, до тех пор, пока горькая отрава правды не коснулась памяти старушки уходящий дальше этих трёх месяцев. Плёнку её воспоминаний точно подожгли, приятная глазу картинка стремительно тлела обнажая ужас происходящий в те дни. Она вспомнила всё, как того и просила Шама. Сначала в памяти всплыл актовый зал, полный детей пребывающих в ужасе, не иначе и демон, что своими когтями вспорол инквизитору живот, но в тот момент, даже не это было самым страшным, а довольство отобразившееся на лице миледи, пусть и тщательно скрываемое, настолько, что губы молодой женщины тронула лишь лёгкая тень улыбки. В этот момент Профессор Семпрония знала — этот монстр, не на секунду не сомневаясь, использовал Акеана, дабы воплотить задуманное в явь…
В разум, ослепительно яркой вспышкой, столь приятного в своей теплоте света, врезался призыв миледи святого Грааля и битва ордена Света с тёмной армией, призванной Тау. Дафна вспомнила и ту совершенно жуткую казнь, душераздирающий крик Климента по умершей сестре, что всё ещё стоял у неё в ушах. «Но что случилось с этим мальчиком?», — промелькнула мысль в её голове, тут же сменившись печальным замечанием: «он и Клэр живы и сейчас в академии, ибо исходя из правил нового мира, той битвы не было».
Проектор воспоминаний вновь сменил кадр на плёнке, перенося пожилую ведьму на арену амфитеатра. Старушку вновь одолел страх, на сцене стояла Ханни, зачитывая приговор студентке, что была избрана Роа в качестве мастера, студентке, что убила троих человек! К ней, в отличие от Клер и Климента, что просто оступились, завуч не испытывала сострадания и жалости. Аннабель не просто сбилась с пути, ей понравилось и она искренне считала, что уж в убийстве чёрной кошки ничего зазорного нет. Старушка до боли поджала губы, ей, несмотря на всё, хотелось отвернуться или закрыть глаза, дабы не видеть, как Акеан, одним уверенным взмахом меча, отрубил непутёвой девчонке голову, но это были её воспоминания, она не могла вытравить их из своей памяти. Пожилая ведьма судорожно сглотнула, понимая, что по правилам нового мира и этой казни не было, а значит Аннабель тоже всё ещё жива.
Мир, в котором профессор находилась, сейчас был полон ходячих трупов — энергетических вампиров, что должны быть мертвы, но воскресли по желанию беса, что сотворил новый, дивный мир, исполненный сладостной лжи, мир, в котором живы все!
И казалось бы, на этом миг прозрения исчерпан, но Дафна всё ещё чувствовала, как жизнь проносится у неё пред глазами, точно проектор сломался и продолжал показывать кадр за кадром, нужды в которых, впрочем, уже не было. Тысяча лет — даже для вечной ведьмы значительный срок и воспоминаний за это время скопилось не мало, но они были ясны и чисты, отрава лжи не тронула их, как вдруг в сознание точно раскалённая игла впилось имя! Совершенно адская боль наполнила её голову, что казалось сейчас лопнет. Старушка, делая глубокий вдох, наполнила лёгкие обжигающе-холодным воздухом и запахом спирта. Она широко открыла глаза, смотря в светлый потолок лазарета, сжимая пальцами простынь.
— Флора. Флора Лейси. — чуть шевеля сухими губами, на последнем издыхании прохрипела профессор Семпрония, чувствуя, что в носу у неё вновь влажно, что кровь обильно стекает по её щекам.
Она вспомнила всё, но вряд ли ей хватило времени, дабы осознать произошедшее века назад. Глаза старушки остекленели, а ослабевшие пальцы отпустили простынь. Некоторое время в палате всё ещё царила тишина. Шама, сидя на стуле подле постели профессора Семпронии, поджав губы, смотрела в пол. Никки стояла у изголовья кровати, глядя в окно, на серое небо, что казалось, теперь уж точно, было испещрено множеством едва заметных трещин.
Дверь вдруг тихонько скрипнула. Толкнув её плечом, в помещение вошла профессор Ария, держащая в руках поднос с лекарствами. На несколько секунд она замерла у входа, смотря на весьма печальную, но очень предсказуемую картину — старушка была мертва, и кровь стекающая по её лицу, медленно пропитывала белоснежную ткань подушки. Молодая женщина, чуть пройдя в помещение, прикрыла дверь ногой, сначала аккуратно, подтолкнув её, а после оперлась спиной, до характерного щелчка, плотно закрыв её. Входя в палату, Мелисса оставила свою ношу на тумбе, освободив руки. Она медленно прошла внутрь комнаты, остановившись напротив постели. Так, в тишине, прошло несколько долгих секунд, после чего молодая женщина обратила свой взор на ведьму. Шама, в ответ, вопросительно взглянула не неё из исподлобья, при том таким взглядом, точно совершенно не желала мириться со смертью старушки и отчаянно хотела придумать хоть что-то.
— У неё был инсульт. — холодно начала перечислят молодая женщина. — Она потеряла очень много крови, более того её тело израсходовала все имевшиеся у него жизненные ресурсы и просто износилось…
В этот момент Шама подняла раскрытую ладонь, как бы просто профессора замолчать.
— Она знала, что скоро умрёт, к сожалению, такова суть магии книжника и ведьм правды в частности. Возможно неосознанно, но она приняла тот факт умрёт сегодня и уже никакая магия была не способна ей помочь, ибо её мысль стала правдой грядущего. — ещё почти спокойно говорила она. — Но я не могу. — всплеснув руками, вскочив с места и скрестив их на груди, до боли сильно, впиваясь ногтями в собственную плоть, начала Шама. — Понимаете, не могу отделаться от мысли, что это именно мои слова её убили. — почти в отчаянии, опустив голову, прошептала Шама.
— В таком случае, я даже боюсь представить, что вы ей сказали. — нахмурившись, спросила профессор Ария.
— Я попросила её вспомнить всё. — тяжко вздохнув, прошептала Шама, в ответ на что Мелисса закатила глаза, как бы говоря, что это уж точно не могло быть причиной смерти.
— И так, как я уже говорила ранее, профессор Семпрония была очень стара. — мягко коснувшись рукой плеча Шамы, весьма скептическим тоном начала Мелисса. — Её смерть была вопросом времени. Глубоко сомневаюсь, но всё же не могу сказать наверняка, что ваши слова не могли оказать на неё никакого отрицательного эффекта, полагаю, что из-за волнения, у пожилых людей так часто бывает, у неё могло подняться артериальное давление, что и послужило причиной инсульта. — весьма прямолинейно отрицая всякую магическую подоплёку, как свойственно всякому учёному, Мелисса наконец закончила свою мысль, а после непродолжительной паузы, тишины в момент которой в палате было слышно лишь гуденье ветра за окном, добавила. — У неё была семья? — смотря уже на Никки спросила она.
— Насколько мне известно, нет. — спокойно ответила Никки. — Но перед смертью она упомянула человека, возможно, он был близок ей. — предположила она.
— И его имя тебе о чём-то говорит? — уточнила Мелисса.
— Нет. — всё тем же тоном ответила Никки.
— Тогда нет смысла тянуть с похоронами. Если мне не изменяет память, рядом с академией есть старое кладбище. — ответила Мелисса, но после секунды раздумий добавила, но уже намного более серьезным тоном. — Никки, ты же понимаешь, что теперь ты либо берёшь всё в свои руки, либо это делает леди Миртл, и академия свет надежды просто перестанет существовать. — в ответ на эти слова Никки молча кивнула.