***
— Тэхён, расслабь горло, — приказал Чонгук. Тэхён послушно кивнул и сделал так, как приказал сомбэ, продолжая петь строчки какой-то песни. Слова и вправду начали звучать легче, избавляясь от напряжённого звучания. — Сосредоточься на дыхании. Постарайся сделать его максимально естественным, — слышался голос через наушники. В последнее время Тэхён начал замечать, что все советы наставника действительно помогают контролировать вокал. За последние две недели он научился правильно работать с дыханием, брать низкие и высокие ноты и, конечно же, играть на гитаре. Выучив большинство аккордов, Чонгук показал ему маленький отрывок собственной песни, после чего Тэхён умолял о том, чтобы наставник ещё пару раз сыграл её на гитаре. Она ему действительно понравилась. А прослушав её несколько раз, он не смог не попросить Чонгука показать аккорды той самой песни. Так Тэхён и выучил песню Чонгука. Теперь он играет её каждый раз, когда видит гитару. Пусть звучание и не такое качественное, как у профессионалов, но всё же красивое. Допев последний куплет, Тэхён посмотрел на время: пора перекусить. Повесив наушники на место, он вышёл из комнаты записи и направился к продюсеру. Тот всё ещё сидел в наушниках, слушая какую-то запись. — Сомбэ, — позвал его Тэхён, из-за чего тот прервался и, сдвинув с одного уха наушники, повернулся к Тэхёну. — Время обеденного перерыва. — Уже? — Чонгук посмотрел на наручные часы. — И правда. — Он снова перевёл взгляд на ученика. — Ну ты иди, пообедай, а мне ещё нужно поработать. — Сомбэ, вам тоже нужно пообедать, — внимательно разглядывая профиль Чонгука, Тэхён не раз замечал синяки под глазами. Сейчас они тоже присутствовали, да и видок у него был не из лучших: усталый, вялый, почти безжизненный. — Может, составите мне компанию? «Так вы сможете отдохнуть». Чонгук удивлённо вскинул брови и посмотрел сначала на монитор, на котором была запись, а потом на часы, устало выдыхая. — Прости, но у меня много незаконченной работы… — с каплей сожаления произнёс он. — Но, продюсер, вам тоже нужно пообедать! Если не будете хорошо питаться, посадите свой желудок! — возмущался ученик. И вот снова, снова с ним так поступают. Чужая забота всегда была его больным местом, и если кто-либо начнёт о нём беспокоиться, Чонгук не сможет терпеть долго. Вот и сейчас он не может выслушивать, как о нём пекутся. Ему просто не хочется думать о том, как кто-то его жалеет и окидывает обеспокоенным взглядом. Будто кому-то… — Не беспокойся за меня, — строго сказал Чонгук. Не любит он это дело. — А кто сказал, что я беспокоюсь за вас? — Тэхён недоумевающе посмотрел на сомбэ. — Я беспокоюсь за себя! Не думаю, что смогу дебютировать у кого-то другого. Будто кому-то и вправду есть до него дело «Забавный он», — думает Чонгук. Действительно ли он беспокоится за себя? Нет, Чонгук так не думает. Но возможно ли то, что Тэхён о нём действительно заботится? Даже если так, зачем это скрывать? Или же это всё ложь, придуманная для того, чтобы внедриться в доверие? Чонгук правда не знает, сколько бы ни пытался понять Тэхёна. Тот всегда держит при себе такие мысли, каких, наверное, Чонгук даже не допускал в своей голове, и поступает он так же: не так, как все, по-своему. Это немного пугает Чонгука, ведь он привык к фальши и лжи в свою сторону. Но, с другой стороны, его тянет к Тэхёну как к чему-то особенному, чему-то, что не свойственно этому миру. Ему хочется получше узнать его, понять, прокрасться в голову и постараться мыслить так же. — Ладно, — Чон снял наушники и положил их на гарнитуру. — Пошли.***
Взяв себе по салату, парни направились к столику у самого дальнего окна. Народу в столовой было немного, поэтому можно было спокойно разговаривать, не беспокоясь о том, что твой собеседник может тебя не услышать. Поэтому, как только они присели, Тэхён решил спросить то, о чём постоянно задумывался во время занятий: — Сколько вы здесь работаете? — Ну… — Чонгук никогда не спешит отвечать — это Тэхён заметил ещё с самого начала. Продюсер заранее продумывает свой ответ, чтобы он звучал чётко, понятно, красиво, пусть это даже одно слово, самое простое, или цифра. Чонгук всегда задумывается даже над самыми простыми вещами. — Лет шесть… Правда, Тэхён не думает, что сомбэ перефразировал данный ответ. Он, скорее всего, думал над тем, стоит ли делиться этим с обычным стажёром. Хотя, опять же, что в этом такого? — Шесть лет… — прошептал Тэхён, всматриваясь в собственную тарелку. — Сколько же тогда вам лет? — Двадцать шесть. — Если вам двадцать шесть, то вы начали работать в… — Да, я рано стал продюсером, — горько усмехнулся тот. — Но разве это плохо? К своим годам вы уже сделали себе карьеру, хотя могли бы, как и многие другие, бегать по подработкам. — Как думаешь, легко было работать юным продюсером? А учителем вокала? — спросил Чонгук, ковыряясь в тарелке. — Никто не хотел учиться у такого, как я. Чонгук до сих пор помнит оценивающие взгляды. Помнит, как люди шептались у него за спиной, клеветали. «Такой молодой, и уже продюсер?», «Да его по любому по блату взяли», «Говорят, он вообще не разбирается в музыке» — вот какие фразы он слышал, стоило ему выйти из своей студии. Но он сумел доказать всем, что достоин своего места. Создав песню, что стала хитом, он возвысился не только среди людей, ошибочно полагавших, что тот обычный малец, не понимающий ничего в своём деле, но и в своей карьерной лестнице. И тогда все захотели идти к нему, молодому, но уже достигшему успеха, а не к мужчинам под сорок, которые до этого ценились больше. — Да, это так, но теперь вы один из самых лучших продюсеров, Чон Чонгук, — серьёзно проговорил Ким. — Правда? — хмыкнул Чонгук с усмешкой. — Я и представить не могу, как это было тяжело, но вы постарались на славу, сомбэ, — приподняв уголки губ, Тэхён поднял голову на Чонгука, глядевшего на него в ответ. Ким Тэхён — обычный парень, стажирующийся всего лишь месяц. Характер не капризный, спокойный, со старшими вежлив, с остальными приветлив. Как ни посмотри, он ничем не выделяется среди остальных. Однако его отношение к вещам, к людям, к Чонгуку и к миру в целом — иное. Как уже и думал Чон, мысли Тэхёна кардинально отличаются. Понятно, что они думают о разном, но сама суть, идеи и мировоззрение — поражают. Тэхёна интересно слушать, интересно за ним наблюдать. Но даже если их мысли настолько отличаются, Тэхён всё равно пытается понять Чонгука. И странно то, что те, кто мыслит с Чонгуком одинаково, не понимают его, а Тэхён, тот, что слегка странный, тот, у которого в голове не то, что у других, понял и без слов. Чонгук не стал ничего отвечать. Ким Тэхён прав, и так понятно. — Надо же, кто это тут у нас, — раздался знакомый голос. Парень подошёл к их столику, расплываясь в улыбке. — Давно не виделись, Чонгук-и. — Чимин присел рядом с другом и вопросительно посматривал сидящего напротив Тэхёна. — А это кто? — обратился он к Чонгуку. — Это мой стажёр, — сухо ответил Чонгук. — А, точно! Тэхён, да? — Чимин протянул тому руку в знак приветствия. Тэхён с непривычки вскочил со стула, пожимая руку в ответ. — Чонгук рассказывал мне о тебе. — Да? И что же он вам говорил? — с интересом и некой ухмылкой посмотрел на Чонгука Тэхён. Чонгук о нём говорил, и это уже вызывает пару вопросов, но главный: каким его видит сомбэ? — О, ну он… — не успел начать Чимин, как его прервали. — Это Пак Чимин, преподаёт вокал, — вмешался Чонгук. — Нога-то моя тебе чем помешала, — прошипел Пак, бросая на друга острый взгляд, полный ненависти. — Ещё и со всей силы… — Ты обедать пришёл? — Чонгук, будто ничего и не случилось, спокойно посмотрел на Чимина. Вот только Пак смог заметить в его глазах «заткнись уже». — Ага, пришёл. Думал с тобой пообедать, но ты же всё время отказываешь мне, не так ли? — У меня просто настроение хорошее, — сразу же кинул Чонгук. — Кто бы сомневался, — недовольно хмыкнул Пак. — Мог бы и меня заодно взять, раз своего стажёра позвал. — Это я позвал сомбэ, — прервал диалог Ким. — Вот как? — удивительно посмотрел Пак на Кима. — Вы, наверное, близки, раз он согласился пойти с тобой на обед. — Нет, — сказал как отрезал. Чонгук окинул друга предупреждающим взглядом и продолжил поедать свой салат, как ни в чем не бывало. — Сомбэ прав, у нас чисто деловые отношения, — Тэхён опустил глаза в тарелку, почувствовав на себе взгляд Чонгука. — Как скажешь, — пожал плечами Пак. — Пойду возьму себе рагу. Просидев в столовой ещё порядка пятнадцати минут, Чонгук предупредил Чимина о том, что им нужно заниматься, и они с Тэхёном начали собираться. — До свидания… а как мне вас называть? — Навряд ли вы снова увидитесь, — Чонгук взял того за локоть и потянул на себя, намекая на то, что уже пора идти. — Можешь тоже называть меня сомбэ, — с улыбкой сказал ему Чимин. — Хорошо, сомбэ, до свидания. — Хорошего дня, — попрощался Чимин, наблюдая за тем, как Чонгук нервно кусает губы, ведя Тэхёна за собой. — Непохоже, что у вас чисто деловые отношения, — хмыкнул Чимин, продолжая поедать рагу. После обеда Чимин решил немного пройтись по зданию, так как занятий у него в ближайшее время не было. Он поднимался на каждый этаж и шёл вдоль длинных коридоров, рассматривая награды, кубки, а где-то подглядывал за поющими стажёрами. Да, вот она обычная, мирная жизнь, где все занимаются своими делами и не лезут в чужие. Именно так и должно всё быть. Именно этим должны заниматься все работающие здесь. Чимина это касается тоже. Не нужно ему идти к его танцевальному залу, не нужно снова копошить старое и пугающее, но он всё равно идёт. Словно по канату, аккуратно, чтобы не упасть, Чимин идёт навстречу опасности. Когда же он стал для него опасен? Наверное, всё началось ещё тем днём. Не нужно было Чимину прятать его от посторонних глаз. Пусть бы лучше его увидели, отругали, уволили… возможно, тогда бы он одумался и перестал себя губить. С каждым шагом он становится всё ближе к нему, и с каждым пройденным расстоянием ему всё больше хочется развернуться и убежать подальше, лишь бы не видеть этих глаз, что искрятся темнотой и страхом. Дверь в зал оказалась приоткрытой, давая возможность заглянуть, увидеть, убедиться. Чимин аккуратно подходит к крошечной щели, откуда музыка играет громко и, прислонившись виском к стене, устремляет свой взор внутрь, на него. В зале только он один — трейни, видимо, обедают. Чимин наблюдает за тем, как он делает плавные движения руками, после — головой, грудной клеткой, бёдрами, ногами. Красив, чёрт его возьми. Плавная, тихая музыка постепенно сменяется на более детальную, громкую, где отчётливо слышны разные биты. Он начинает двигается в такт — идеален. Каждое движение отточено, каждая деталь аккуратна, он превосходен. Из плавных движений танцор переходит в более грубые, размашистые, но до сих пор такие прекрасные и притягательные. Помимо музыки, орущей на весь зал, Чимин точно слышит что-то ещё: скольжение кроссовок по паркету, соприкосновение колен об этот же паркет и… чужое дыхание, настолько громкое, что, кажется, громче самой музыки. Отдышка не прекращается ни на секунду, а движения становятся всё сильнее, обрывистее. Он танцует мощно, качает в такт нарастающим битам. Он словно зверь на охоте — так же безжалостен. Он настоящий король, пусть не мира, но в танцах действительно монстр, и Чимин теперь в этом убедился. Однако и у короля есть свой срок. В зале, помимо отдышки и ударов о паркет, разносится протяжный стон. Чимин резко поднимает взгляд на кричащего. Его глаза увеличиваются, а рот открывается от шока. То, что он видит, показывать никому нельзя. Рассказывать — в тем более. Чимин давно наплевал на свои страхи и опасения. Он давно перестал бояться. Вот только в голове всегда противоположные мысли. Он давно лезет на рожон, давно делает то, чего не стоило бы. Как и сейчас. Чимин, хоть ему и не стоило, побежал к нему, валяющемуся на полу и скулящему от боли. — Хосок! — прокричал он, подбежав к валяющемуся на полу Хосоку и упав на колени. Пусть потом синяки будут, это не главное. Самое главное и страшное тут одно. — Хосок, что случилось? Но тот даже не посмотрел на него. Хосок продолжал корчиться от боли, держась за плечо. — Блять, Хосок! — Чимин испугался не на шутку. Он достал телефон и набрал номер «скорой помощи». — Здравствуйте, тут… тут человеку плохо… — это всё, что успел сказать Чимин, потому что его телефон отобрали и повесили трубку. — Убирайся, — прокричал Хосок. — Ты больной? Тебе плохо, ты поранился! Ты же танцор, чёрт побери, тебе нельзя получить травму! — Чимин переходил на крик. Его глаза смотрели то на плечо, то в глаза Хосока, в которых читались боль и ненависть. — Я сказал, убирайся! — Чон немного приподнялся с пола и, облокотившись на локоть здоровой руки, пополз к столу. Добравшись до него, Чон схватил свой рюкзак и, расстегнув замок, достал оттуда шприц. «Наверное, это обезболивающее», — думал Чимин. Вот только он и понятия не имел, что это. Сделав укол в предплечье, Хосок откинул пустой шприц в сторону и, откинувшись назад, прикрыл глаза, шумно выдыхая. — Ты ничего не видел, — сказал он своим ледяным, устрашающим голосом. — Ты спятил… — уже спокойно ответил Пак. — И давно это у тебя? — Не твоё дело, — всё также холодно отвечал Чон. — Если ты ничего с этим не поделаешь… — Да знаю я, блять. Убирайся отсюда! — раздражённо гаркнул Хосок. Стиснув зубы, Чимин поднялся с колен и направился к выходу. Не надо помощи? Хорошо, пусть мучается от боли. Это его дело. — И только попробуй потом кому-либо рассказать, убью, — предупредил его Хосок, прежде чем Пак скрылся за дверью.***
— У вас с сомбэ плохие отношения? — спросил Тэхён, плетясь за наставником. — Нет, — коротко ответил Чон, выпустив Тэхёна из хватки. — Тогда почему… — Слишком много вопросов, Тэхён, — остановился Чонгук, поворачиваясь к тому лицом. Чонгук знал, о чём хотел спросить Тэхён, но дело в том, что Чонгук не смог бы найти ответ. Он и сам немного шокирован своим поведением. — Простите, я не должен был спрашивать вас о таком. «Это я должен извиниться за то, что не был вежлив с тобой и Чимином», — вот что надо было ответить Чонгуку, но вместо этого приглушённое «пошли». Дойдя до нужного этажа, Чонгук резко остановился, рассматривая тёмную фигуру около студии. — Этого ещё только не хватало, — нервно прошипел Чонгук, окидывая гостя не самым доброжелательным взглядом. — О чём вы? — непонимающе посмотрел на него Тэхён, но, переведя взгляд на тёмный силуэт, сидящий около тринадцатой студии, врубился. Пак Донсик как-то рассказывал ему о том, что эти двое не ладят и что лучше бы им не встречаться. — Юнги… — тихо сказал Ким, наблюдая за менеджером. — Тэхён, — Юнги сразу же заметил их и встал с кресел. — Что ты тут делаешь? — спросил Чонгук, дойдя до своей студии. — Работаю, — как только Юнги повернулся к Чону, улыбка, что предназначалась Тэхёну, сразу же испарилась, превращаясь в угрюмую гримасу. — Но у меня сейчас вокал, зачем ты пришёл? — непонимающе спросил Ким. Расписание его занятий есть не только у Тэхёна, но и у Юнги, так зачем он наведался? Обычно они редко видятся, а тут… неужели, что-то случилось? — Я знаю, что у тебя сейчас вокал, — он полностью игнорировал косые взгляды Чонгука, смотря только на Кима, — я пришёл к тебе на занятие. — Ни за что. Это мои занятия, и я тебя к ним не допущу, — серьёзно проговорил Гук. — А тебя никто и не спрашивал. Это моя работа, и все приказы мне дают сверху, — он указал пальцем вверх, явно напоминая, что с приказами директора Чонгуку тягаться не стоит. — Поэтому, будь добр, не раздражай меня и просто выполняй свои обязанности. — Ублюдок, — не сдержался Чонгук и накинулся на Юнги, припечатывая того к стенке. — Сомбэ! — Тэхён сразу же вмешался, подбегая к Чонгуку, от которого так и веяло гневом. — Я понимаю, что у вас далеко не дружеские отношения, но не могли бы вы всю свою неприязнь оставить за стенами этого агентства? — Тэхён, в отличие от Чонгука, был добр со всеми, а Юнги для него стал не хуже друга. Поэтому он никак не понимал, почему Чонгук так реагировал на Юнги. Мин хороший менеджер, да и человек он, вроде бы, неплохой. — Тэхён прав, оставь всю свою ненависть на потом, — сказал менеджер, оттолкнув от себя Чонгука. И, если бы не Тэхён, пытавшийся развеять накалённую обстановку, последствия встречи Юнги и Чонгука были бы плачевны. — Сомбэ, пора на занятие, — Тэхён коснулся его плеча, дабы вывести из не самых благих раздумий, и они направились в студию. Кажется, сегодняшнее занятие будет самым тяжёлым в жизни Тэхёна.***
Напряжённая атмосфера не спешит покидать студию, витая в разных уголках помещения, временами накаляя обстановку. Тэхён сидит напротив наставника, распеваясь после плотного обеда, а Юнги расположился на том самом диванчике, на котором Чонгук когда-то делал дурацкую коробочку. Продюсер всеми силами пытается не обращать внимания на позади сидящего Юнги, но Тэхён временами замечает, как тот грызёт губы и дрыгает ногой, всеми силами останавливаясь от того, чтобы не развернуться и не прогнать менеджера. Юнги же вовсе по барабану: сидит и слушает Тэхёна, улыбаясь время от времени. По крайней мере, все спокойно сидят и никто никого не трогает. Это уже хорошо. Спустя час занятия Юнги умудрился заснуть, что облегчило задачу обоим. Всё оставшееся время Чонгук проверял дыхание Тэхёна, когда тот брал высокие ноты. Тэхён многому научился, это радует Чонгука. Основы пройдены, остаётся практика. За пять минут до конца занятия Тэхён решает разбудить Юнги, дабы потом быстренько смотаться из студии, чтобы эти двое снова не натворили дел. Поэтому, пока продюсер искал слова новой песни, что они сегодня выучили, Ким подошёл к дивану и начал будить менеджера. — Юнги, проснись, мы уже закончили, — проговорил Ким, тормоша того за плечо. — Уже? — Юнги молниеносно подскочил с дивана, потирая пальцами сонные глаза. — Да, сейчас я кое-что заберу, и мы можем идти. — Хорошо… А как всё прошло? Я просто прошлую ночь плохо спал, — лениво тянул он каждое слово, всё ещё теряясь между сном и реальностью. — Занятие как занятие, ничего необычного, — спокойно сказал Тэхён, до сих пор радуясь, что Юнги и Чонгук целы и никто не подрался. — Тэхён, держи, — Чонгук, вышедший из мини-студии, протянул Киму листок со словами. — Спасибо, сомбэ. — Увидев, как продюсер снова начал испепелять менеджера ярым взглядом, Тэхён насторожился. Лучше уйти отсюда как можно скорее, пока никто не пострадал. — Мы пойдём, — Тэхён поклонился продюсеру и взглянул на Юнги, намекая, что пора идти, — до свидания. — Да свидания, Тэхён, — попрощался Чонгук со своим стажёром, а после чего снова посмотрел на Юнги, — а тебя я чтоб больше здесь не видел. Юнги просто проигнорировал его, на что Тэхён был очень благодарен ему, ведь, если бы Мин продолжил бессмысленный диалог с Чонгуком, дело бы точно дошло до драки, Тэхён уверен. Покинув студию, парни шли молча, так как обоим было неловко. Юнги чувствовал себя виноватым за то, что накинулся на Чонгука — как-никак, это было некрасиво с его стороны, к тому же при стажёре. А вот Тэхёну было непонятно одно: почему? — Юнги, — обратился он к менеджеру. — Если хочешь спросить что-то про Чонгука, не стоит. — Хорошо. — Да, Тэхён хотел спросить причину их ненависти друг к другу. Он знает, что это не его дело, но всё же попытаться стоило. — Мы просто не ладим, — спустя минуту заговорил менеджер. — Если бы вы просто не ладили, сомбэ бы не ненавидел тебя так сильно. — Я тоже его ненавижу, так что всё честно, — пожал плечами Юнги. — Причина же есть, правда? Не может же всё быть так из-за простого «не поладили», — Тэхён пытался звучать непосредственно, но в то же время аккуратно, подбирая слова, дабы не разозлить Юнги. Юнги тяжело вздохнул и посмотрел на Тэхёна. — Тэхён, тебе не нужно этого знать. — Я просто думал, насколько сильной должна быть причина, чтобы вы так… — Не бери в голову. Это наши проблемы. — Ладно, — выдохнул Тэхён. Похоже, идея выяснить их отношения изначально была провальной. — Тэхён, — Юнги внезапно остановился, заставляя Тэхёна обернуться. — Постарайся никогда не спрашивать его о прошлом, хорошо? Значит, всё из-за прошлого. Что же там такого, раз эти двое убить друг друга готовы? Но… возможно ли, что их ненависть — не единственная причина того, что Юнги запретил расспрашивать о прошлом?.. — Хорошо, постараюсь. «Но не обещаю». Теперь Киму ещё сильнее захотелось узнать ту самую причину, по которой Юнги и Чонгук — враги.