***
— Ну как, пробрались в Хогвартс? — с неприкрытым любопытством спросил Морган, едва завидев на пороге дома Дамблдора меня и Дерека. Вместо ответа я довольно улыбнулась и молча села на своё обычное место, а Дерек пододвинул второе кресло ко мне поближе и сел рядом, а после как бы невзначай коснулся кончиками пальцев моей правой руки, лежавшей на подлокотнике кресла. Я тут же посмотрела на него, и его щёки едва заметно покраснели, а я ещё шире улыбнулась и уверенно взяла его за руку, как бы говоря этим, что мы… пара. Морган наш обмен взглядами, конечно, заметил и чутка скривился, но подозреваю, что при выборе в зятьях между Томом и Дереком он, не колеблясь, выбрал бы второго по принципу «кого я всё-таки ненавижу меньше». А после затянувшегося молчания он хорошенько кашлянул и повторил: — Кейт?! — Покажи ему, — с прежней улыбкой тихо сказала я Дереку, и тот полез в наплечную сумку, с которыми мы теперь не расставались, ведь там было столько полезного, и достал оттуда запечатанный клык василиска, чтобы его яд ненароком не повредил остальные вещи. При виде змеиного клыка, сопоставимого по размерам с хорошим мечом, глаза Моргана так и вылезли из орбит, но первым выразил удивление всё-таки не он. — Быть этого не может! — Грюм, наплевав на неприязнь ко мне и Дереку, единственных обладателей метки врага на собраниях Ордена Феникса, быстро подошёл к нам и ошеломлённо уставился на клык. — Не верю! Я изогнула бровь, как бы говоря: «Дело твоё, но клык настоящий», а за Грюмом тут же встал другой мужчина с непослушными чёрными волосами, которого я уже видела однажды. — Вот это да! — восторженно воскликнул Флимонт Поттер, единственный мракоборец, который «пережил» государственный переворот Тома и остался на своей должности. И видимо, теперь он был очень ценным доносчиком Дамблдора. — Но как вы его добыли?! Неужели правда убили василиска?! — Дерек отрубил ему голову… мечом, — гордо ответила я, только вот каким именно мечом уточнять не стала, всё-таки меч Гриффиндора был ценной реликвией, теперь даже способной уничтожать крестражи, и мы с Дамблдором решили, что чем меньше людей будет об этом знать, тем целее он будет. — И он же достал клыки и яд… теперь мы сможем уничтожить крестраж, если его найдём. Профессор Дамблдор?.. — Да, Кейт? Пока мальчики восторженно рассматривали клык, я неуверенно обратилась к главе Ордена, но замялась и взглянула на Дерека, как бы давая ему возможность внести вклад в наши планы, да и идея, в общем-то, была его, а я всё время перетягивала одеяло на себя. Дерек не сразу понял значение моего взгляда, но когда понял, то усмехнулся и крепче сжал мою ладонь. — Профессор Дамблдор, я думаю, что нам стоит начать поиски с лачуги Мраксов, — уверенно проговорил он, убрав клык обратно в сумку. — Бёрк… наш любимый дедуля, — Дерек усмехнулся, а я так и прыснула, — сказал нам, где она находится, и мы с Кейт подумали, что там сможем найти… перстень… кольцо, которое когда-то принадлежало деду Тома. Может быть, он его спрятал именно там, Кейт его давно не видела. — В любом случае других вариантов у нас пока нет, — поджав губы, добавила я. — Целитель… Реддл, а вы можете сказать нам, как выглядят остальные крестражи? И где они, по-вашему, находятся? — учтиво поинтересовался Флимонт Поттер, и я задумчиво протянула: — Как я думаю… это кольцо, дневник, чаша и медальон… Дневник Том точно отдал Малфою, а чашу точно отдал Блэку… Сигнусу Блэку. Где кольцо и медальон я не знаю, но в сейфе в… его доме их не было, когда я последний раз туда заглядывала. Возможно, нам действительно стоит поискать в лачуге Мраксов, вряд ли такой… хм… педантичный человек, как мой… супруг, будет разбрасываться настолько ценными вещами и оставлять их где попало. Он рассказывал мне, что убил родственников с обеих сторон, и… наверное, эти смерти Том использовал, чтобы создать из кольца крестраж. Возможно, это место символично для него… не знаю, но заглянуть туда стоит. Да и там же неподалёку дом его отца… стоит заглянуть и туда, если ничего не найдём у Мраксов. Только если там действительно спрятано что-то ценное, то не думаю, что нас не ждут ловушки… — Скорее всего, ждут, Кейт, — философски заметил Дамблдор. — Но ты права, начать стоит именно оттуда, раз других зацепок пока нет. — А почему вы не думаете, что дневник находится в Хогвартсе? — вдруг подал голос Грюм, привлекая тем самым к себе всеобщее внимание. — Вы же были там… вместе с рукой Славы, вы могли обыскать кабинет Малфоя! — Дневника в нём нет, — тихо вздохнул Дамблдор, а я так и распахнула глаза, что этот пройдоха и шляпу успел стащить, и покопаться в поисках крестража в кабинете директора! Дамблдор ехидно усмехнулся моему выражению лица и добавил: — Мы с профессором Диппетом были в замечательных отношениях, и тот показал мне, где находится тайник в его кабинете, так, на всякий случай… Абраксас им пользуется, то есть он знает о его существовании, но раз дневника там нет… а это самое защищённое место в Хогвартсе, куда можно спрятать подобную… вещь, то значит, его нет и в школе. Надо будет ещё подумать, где он может быть спрятан… — А как вы вообще проникли в Хогвартс? — даже как-то удивлённо спросил Грюм. — Флим, ваши не засекли их? — Нет, — покачал головой Поттер. — Насколько я знаю, даже данных, что кто-то трансгрессировал в Хогсмид, нет… и мне тоже интересно, как вы это сделали? Я смущённо посмотрела на Дамблдора, так как это был его… «секрет», и тот, усмехнувшись произведённому эффекту, откинулся на спинку кресла и скрестил пальцы в замок. — Есть один тайный ход, о котором, видимо, никто не знает, раз нас так и не заметили. Филиус, насколько сильно студенты и сотрудники недовольны сложившейся обстановкой? Низенький преподаватель Заклинаний, тоже с недавнего времени состоявший в Ордене, приложил пальцы к подбородку и задумчиво пропищал: — Недовольные есть, сэр. Неделю назад всех маглорожденных студентов сняли с учёбы… это вызвало шквал недовольства, но новый директор распорядился, чтобы всех противников новых… порядков сурово наказывали. Мы не знаем, что будет с этими бедными детьми, но часть из них спряталась в подвалах ещё когда прослышала о возможном рейде, и их пока не нашли. Наверное, и они чувствуют, что ничего хорошего их не ждёт в этих… комиссиях. — Что за комиссии? — тут же оживилась я, припомнив, что моего бывшего начальника, Аба, могло ожидать что-то подобное. — Комиссии по учёту магловских выродков, целитель Реддл, — подал голос Акерли, как всегда без крайней нужды не встревавший в разговор. — Теперь все… маглорожденные волшебники обязаны зарегистрироваться в этих комиссиях, и… если они не смогут доказать свою пользу, то… их ждёт суд и Азкабан. Такова политика нынешнего правительства, уже больше пятидесяти человек было осуждено, а ещё и месяца не прошло… С доставленными студентами будет то же самое, там даже не посмотрят, что детям нет и семнадцати… — Ужас, — выдохнула я, осознавая всю тиранию, которую установил Том. — Но… часть детей ещё в школе… мы… преподаватели, разве они не могут спрятать детей в… Комнате Желаний? Там и проход в Хогсмид есть, можно доставлять им еду… они там долго смогут прятаться. — Комната Желаний? — пропищал Флитвик, а на лице Дамблдора появилась задумчивость. — Это неплохая идея, Кейт… Филиус, я расскажу вам, где находится эта комната, и Аберфорт сможет присматривать за детьми… — Мы можем присматривать за детьми и шпионить за Малфоем! — воскликнул Грюм, указав рукой на себя и Крауча. — Может, даже узнаем, где спрятан этот чёртов дневник! Мне уже надоело сидеть без дела и прятаться, всё интересное всегда достаётся ей! Тут он махнул на меня, а я так и зло выдохнула, припомнив, как двадцатиметровая змея день назад впечатала меня в статую Слизерина и чуть не сожрала. И это, по его мнению, «интересное»?! — Можно и так, — миролюбиво согласился Дамблдор, проигнорировав упрёк в мою сторону. — Я скажу вам, где тайный ход, и вы позаботитесь о детях и поможете Минни и Филиусу… оказывать должное сопротивление новому руководству. Всё-таки если людей будет много, то из этого может что-то выйти… только действовать стоит аккуратно, если вас найдут, то убежища больше не будет… — Конечно, сэр, — как солдат согласился Грюм, а мне на ум пришло сравнение Дамблдора с… игроком в шахматы. И по другую сторону от него был и Том, тоже очень опасный и осторожный стратег. И похоже, партия уже началась. — Стюарт, нам нужно подумать, как можно проникнуть в Отдел Тайн, — негромко обратился Дамблдор к Акерли, наметив ещё один ход. — Вы так и не выяснили, что за эксперименты волнуют Тома в первую очередь? — тот отрицательно покачал головой, а Дамблдор вздохнул. — Что ж, ладно, время ещё есть, но нам нужно узнать это. Возможно, кто-то ещё согласится помочь нам?.. — Я попробую завербовать кого-нибудь приближенного к Отделу, но ничего не гарантирую, — уклончиво ответил Акерли, не сводя задумчивого взгляда с меня. — Возможно, у Долгопупса есть знакомые оттуда, надо будет осторожно поинтересоваться у него… Да и он всё-таки раньше был мракоборцем, а сейчас стиратель памяти… скорее всего, он точно пересекается с невыразимцами. — Конечно, осторожность в нашем деле не повредит, — так же задумчиво согласился Дамблдор. — Кейт, когда вы собираетесь в лачугу Мраксов? — Завтра?.. — неуверенно протянула я, посмотрев в первую очередь на Дерека, но тот пожал плечами, как бы говоря, что возражений такому предложению нет. — Где-нибудь… в первой половине дня?.. Или лучше ночью, вдруг там засада? — Думаю, вряд ли он будет ждать нас там, — невозмутимо возразил Дерек. — По идее, ты ничего не должна знать ни про крестражи, ни про его… родственников. Мы и узнали про них по чистой случайности. Нам больше стоит рассчитывать на коварные ловушки, чем на встречу с Пожирателями… как мне кажется. Поэтому лучше идти днём. — Я тоже так думаю, — протянул Дамблдор. — Тому безопаснее будет наложить защиту на крестраж, чем привлекать лишнее внимание к хранилищу своих… слуг. Можно мне пойти с вами? Я снова обменялась взглядом с Дереком, но мы уже обсуждали это и не раз, а уж после меча в секунду отчаяния я и вовсе была согласна на что угодно. — Да, конечно, — ответил за меня Дерек, а я кивнула для пущей убедительности. Дамблдор мягко улыбнулся нам и снова принялся обсуждать текущие проблемы в министерстве с двумя миловидными девушками — Доркас Медоуз и Марлин МакКиннон, работавших в управлении по связям с гоблинами, а я снова незаметно взяла Дерека за руку и принялась размышлять, что же нас ожидало завтра… и ожидало ли вообще что-нибудь?***
В лачугу Мраксов мы собрались к десяти часам утра следующего дня, одиннадцатого ноября. Погода опять не радовала, но что ещё стоило ожидать в конце осени, если подумать? И сердце сжималось от мысли, что нас ждала засада. Хотя последние недели были настолько насыщены событиями, что страх хоть и присутствовал, но не заполнял полностью разум. Удивительно, но после того как мы с Дереком сумели справиться с двадцатиметровой змеёй, от которой я была в ужасе половину своей новой жизни точно, я по-другому начала смотреть и на остальные свои страхи. И вместо привычного желания убежать, спрятаться и ждать помощи появилось новое доселе чувство — со сжатыми в кулаки руками стоять на месте и защищаться, отстаивая свои права и желания. Тем более почувствовав, что защищаться я, оказывается, могу, и очень даже неплохо! Перенеслись мы в саму деревушку, Литтл-Хэнглтон. На вид она была убогой: два десятка домов, затхлый магазинчик и паб «Висельник», который, судя по всему, местные жители посещали намного чаще, чем прочие места. Но посещали они его явно во второй половине дня, а в первой деревушка создавала ощущение города-призрака, в котором никто уже давно не живёт. Бёрк был прав, неподалёку было два холма. Найдя-таки редкого прохожего, мы узнали, что на первом холме располагался дом Реддлов, соваться в который следовало только на свой страх и риск, ведь у местных было поверье, что там жили призраки умершей загадочным образом семьи. А поскольку семейка была ещё та, то и от привидений добра ждать не стоило. А на другом холме была давно заброшенная лачуга, в которой жили оборванцы Мраксы. Нам повезло, что мы встретили мужчину, даже старика, «в возрасте», потому что старший Мракс умер четырнадцать лет назад, а его сын примерно тогда же пропал, и никто его здесь больше не видел. — А куда интересно пропал… Морфин, да? — спросил Дерек, когда мы, узнав направление, решили пешком прогуляться до нужного места, тем более что по просёлочной дороге до лачуги Мраксов было не больше двух миль. А день был хоть и пакостным, но всё же сухим, и прогуляться на свежем воздухе было полезно всем. — Эм… как мне рассказывал Том… когда он убил семью маглов, началось расследование, и… в этом обвинили как раз его дядю, Морфина, да. Деда он убил вместе с семьёй отца, так что Морфин остался единственным волшебником в округе, — пояснила я, неспешно шагая рядом с Дереком, а Дамблдор шёл за нами и внимательно слушал наш разговор. — И его всё-таки отправили в Азкабан? — Да. Морфин сам признался в убийстве Реддлов, хотя ты знаешь, кто стоит за всем этим. Наверное, Мраксы были ничуть не лучше Бёрков в плане характеров… Том говорил, что для Морфина это было какой-то… честью, убить тех, кто осквернил его сестру. Хотя вряд ли судьба сестры слишком его волновала, по словам Тома, и отец, и брат издевались над Меропой… В общем, тем же летом состоялся суд, и Морфина отправили в Азкабан… — А вдруг он уже вернулся оттуда? — вдруг спросил Дерек, и я задумчиво взглянула на него, не ожидая подобного вопроса. — Или его осудили пожизненно? — Я не знаю, — честно ответила я, чуть замедлив шаг. — Том присутствовал на суде, но он мне не говорил, на какой именно срок осудили его дядю… — Морфин умер, Дерек, — негромко проговорил Дамблдор, и мы тут же оглянулись и вопросительно посмотрели на него. — Кейт, когда ты сказала про кольцо Мраксов, я решил узнать немного про них… Марволо Мракс действительно умер почти одновременно с семейством Реддлов, но никто не беспокоился по этому поводу, он был достаточно стар… даже Морфин не заподозрил подвоха, когда протрезвел и обнаружил отца мёртвым. А вот самого Морфина осудили на двадцать лет в Азкабане за убийство трёх человек, но он умер четыре года назад… не каждый сможет выдержать там подобный срок, а Морфин особым здоровьем не отличался. Так что не думаю, что нас будет кто-то ждать, даже тот джентльмен сказал нам, что Мраксов давно уже никто не видел. Только такой вежливый человек, как Дамблдор, мог назвать брюзгливого заносчивого старика с пропитым лицом «джентльменом», но мы с Дереком спорить не стали, лишь переглянулись и зашагали дальше по дороге, боясь пропустить нужный поворот. Дорога к лачуге Мраксов почти полностью заросла, и нам стоило больших трудов отыскать развилку, ведущую в нужную сторону. Но всё же трава уже пожухла, и главной проблемой была грязь, с которой мы удачно справились, наложив на обувь Импервиус. А ещё через пятнадцать минут неспешной ходьбы мы наконец смогли разглядеть полуразрушенное строение, рядом с которым за четырнадцать долгих лет успели прорасти два молодых вяза. Увидев свою цель, мы замерли, оставаясь на достаточном расстоянии от лачуги. И хотя и Дерек, и Дамблдор неоднократно говорили, что не ждут засады, я всё равно запустила Обнаруживающее заклинание в воздух, но вокруг никого не оказалось. Но это не значило, что нам не грозила опасность, и не я одна понимала это. — Давай я пойду первым, — предложил Дерек спустя десять минут наблюдений, за которые ровным счётом ничего не произошло. — Я пойду следом за тобой, — мигом нервно проговорила я, а сердце так и скакало в грудной клетке от шальной мысли: «Вдруг мы всё-таки найдём первый крестраж? Именно здесь?!» Он ничего не ответил мне, лишь вздохнул и начал аккуратно подбираться к дому, а мы с Дамблдором осторожно шли следом, держа палочки наготове. Удивительно, но на лачуге никаких заклинаний не было. Хотя это было настолько богом, да и не только им, забытое место, что даже защищать его не было никакой необходимости: набрести на него можно было разве что случайно, да и то нужно было очень постараться. А поскольку перенестись в место, о котором ты не имеешь никакого представления, невозможно, даже для того, чтобы попасть в Литтл-Хэнглтон, нам пришлось приложить немало усилий и разузнать, где хотя бы приблизительно оно находится на карте, то Том мог не бояться, что дом его предков найдут. Но вот что я знала наверняка, так это то, что моего супруга в беспечности и недальновидности упрекнуть было сложно. И надо было смотреть в оба. Господи, как же внутри было убого! И пусть я знала, что дом простоял нежилым больше десятка лет, но что-то подсказывало, что и при живых хозяевах он мало чем отличался от того, что предстало перед нами. Прогнивший пол, сквозь который кое-где даже умудрился прорасти кустарник, крыша и вовсе наполовину отсутствовала, оставив единственный этаж без защиты от непогоды, а посуда на кухонном столе, видимая даже с порога, настолько заросла грязью, что в ней благополучно росли вполне съедобные грибы. — Осторожнее, Кейт, пол, того и гляди, развалится, — тихо сказал Дерек, наступив ногой на половицу, и та протяжно скрипнула. — Как выглядит то кольцо? — Это… это больше перстень, — выдохнула я, сделав аккуратный шаг вслед за Дереком, а за мной крался и Дамблдор, с любопытством осматривая всё вокруг, словно просвечивая рентгеном. — Он из жёлтого золота, и в нём массивный чёрный камень. Но что-то я сомневаюсь, что мы найдём его здесь… Акцио кольцо Мраксов! — взмахнув палочкой, я на секунду задержала вдох, но ничего не произошло, только молодое деревце от сильного порыва ветра наклонилось к дому и процарапало по наполовину выбитым мутным стёклам. — Попытаться стоило. Сколько здесь комнат? — Три, — оглядевшись, сказал Дерек. — Кухня, прихожая и гостиная, где все они вместе спали… ну и нищета… наверное, лучше всё-таки жить в приюте, чем оказаться здесь. Я сглотнула, подумав, что Тому действительно в какой-то мере даже повезло, тем более что в приюте у каждого была отдельная комната, пусть и маленькая клетушка, но всё же какое-то личное пространство. Дерек тем временем проскользнул на кухню, постоянно смотря себе под ноги, а Дамблдор пошёл в гостиную. Но они вполне ожидаемо ничего не нашли. — Может, прогуляемся до дома Реддлов? — с тянущей грустью от неудачи предложила я. — Он даже издалека выглядел большим, там точно есть где спрятать ценную вещь… — Может, ты и права, Кейт, — выдохнул Дерек, видимо, и его немного подкосило то, что единственная наша зацепка оборвалась. — Здесь даже прятать, если честно, негде… Дом почти развалился. Он уже более быстрым шагом направился к выходу, следом вышел и Дамблдор, так и не проронивший ни слова, а я, тяжело вздохнув, огляделась в последний раз, словно ища хотя бы какую-то ниточку, а после сделала два шага и провалилась. — Кейт! — прокричал Дерек, мигом вернувшись в дом от моего истошного крика, но страх от неожиданности быстро прошёл, и я мигом взяла себя в руки и успокоилась. — Всё… всё в порядке, я просто… провалилась, — делая глубокие вдохи, ответила я и взяла его за руку. — Осторожнее, а то ты и сам провалишься… — Не сломала? — с беспокойством спросил он, присмотревшись к моей ноге, почти до колена провалившейся в сгнившую половицу, а я только покачала головой, отошла от проделанной дыры и посмотрела вниз, чтобы прикинуть, как же глубоко могла упасть. Но до земли было совсем ничего, я сильно сомневалась, что пол закрыл бы полностью колени, если встать в проделанную дыру обеими ногами, а внизу копошились маленькие чёрные змейки. — Гадость, — выдавила я, сморщившись от их вида, а Дерек присмотрелся ко мне и ехидно усмехнулся: — Не боишься? Я в ответ фыркнула и гордо вздёрнула подбородок, и Дерек тихо рассмеялся и, взяв меня за руку, потянул в сторону выхода, как я воскликнула: — Смотри, там что-то есть! И действительно, змейки копошились не просто на земле, а на какой-то небольшой шкатулке, наполовину вкопанной в землю. Я бы и вовсе её не заметила, если бы её металлический замочек не сверкнул в неверном свете Люмоса. Дерек тоже повнимательнее пригляделся к дыре, которую я умудрилась создать, а после нахмурился, опустился на колени и, разогнав всех змей подальше с помощью магии, аккуратно выудил шкатулку и поставил на пол перед нами. — Говоришь, негде прятать? — присев, усмехнулась я, а его губы так и расползлись в довольную улыбку. — Может, это тайник Мраксов? — предположил он, внимательно оглядев шкатулку. — По словам Тома, у них было всего две реликвии, и обе он забрал себе. Вряд ли у них было ещё что-то, что можно спрятать. Осторожнее! Вот теперь была непосредственная опасность сюрпризов, а у меня ещё и холодок прошёл по спине, когда я вспомнила другую шкатулку, которую оставил Том для Каспера Крауча. И тогда тоже казалось, что ничего в ней нет и вреда она представлять не может. Однако Крауч потом несколько месяцев провёл на больничной койке, а сейчас у нас такой возможности не было. Видимо, после моего восклика Дерека посетили примерно те же мысли, и мы оба обернулись и посмотрели на Дамблдора, как на самого старшего и мудрого из нас. — Отойдите подальше от шкатулки, — скомандовал он, и мы без возражений поднялись на ноги и отошли к стене, только теперь вместе, чтобы я опять не провалилась. — Систем Аперио! Удивительно, но шкатулка поддалась, а внутри на бархате одиноко лежало то самое кольцо, которое я уже давненько не видела. От такой находки у меня глаза на лоб полезли, да и не только у меня: Дамблдор был удивлён не меньше нас, так как теперь было очень весомое доказательство всем моим словам о том, что Том действительно рискнул расколоть душу. — Лу… лучше к ней не подходить, — заикаясь, выдавила я и, заметив вопросительный взгляд Дамблдора, пояснила: — Том напал на Крауча с помощью шкатулки… с ядом… она выстрелила, как раз когда он подошёл к ней… — Точно, — задумчиво протянул тот, не решаясь подойти ближе, хотя нам троим очень хотелось это сделать и взять в руки желанную находку. — Специалис ревелио! От последней вспышки, попавшей в шкатулку, та загорелась неярким чёрным цветом, и мне, как человеку, проработавшему с проклятиями долгие семь лет, сразу стало понятно, что за дрянь была наложена на шкатулку или кольцо в ней. — Не смейте трогать её! — воскликнула я, так как Дамблдор вдруг повнимательнее присмотрелся к кольцу и, подойдя к шкатулке, опустился на колени. — Кейт! — так же прокричал Дерек, но я вырвалась из его хватки и подбежала к словно обезумевшему Дамблдору, пока тот не натворил дел. Может, на шкатулке было ещё одно, непроявленное проклятие? Да и ловушку с ядом это никоим образом не исключало. — Профессор Дамблдор! — Там… там… там Воскрешающий камень, Кейт! — заикаясь, вдруг выдавил он, протянув руки к шкатулке, но я воскликнула: — Флипендо! — и шкатулка, захлопнувшись, отъехала в сторону по грязным половицам, оставляя за собой небольшую полосу. Дамблдор совершенно безумным взглядом посмотрел на меня, но я схватила его за руку, надеясь таким образом хоть немного образумить. — Сэр, к кольцу нельзя прикасаться, там смертельное проклятие! Даже я не смогу его снять, как бы ни хотела! Это же… это же детская сказка, очнитесь! — Нет, — твёрдо возразил он и, пристально посмотрев на меня, снова взмахнул волшебной палочкой, открыв тем самым шкатулку, и потянул меня к ней. — Смотри, Кейт! — добавил Дамблдор, опустившись как и в первый раз на колени, а я так и замерла, ожидая выброса яда. — На камне знак… знак Даров Смерти! — Это глупости, как вы не понимаете… — с отчаянием протянула я, умоляюще посмотрев на Дерека, и только Дамблдор потянулся к кольцу, снова прокричала: — Не трогайте его, сэр! — Гаррик же сказал тогда, когда подбирал тебе волшебную палочку, что Бузинная палочка существует?.. — всё же отдёрнув руку, проговорил Дамблдор не своим голосом, а мы с Дереком подошли к нему ближе, чтобы вовремя оттащить от про́клятого кольца. — Он сказал, что верит, что она существует! Но никто не знает, правда ли это или нет… — Вот, — вместо препирательств Дамблдор вытянул руку с палочкой, а в его глаза вернулся безумный блеск. — Вот она, Кейт, Бузинная палочка, я стал её хозяином, когда победил в поединке Геллерта Грин-де-Вальда, а тот выкрал её у Грегоровича… «Совсем рассудком тронулся», — подумала я, посмотрев на Дерека, взглядом предлагая оглушить его, если дело зайдёт слишком далеко, и нам будет грозить опасность. Дерек тоже с сочувствием посмотрел на Дамблдора, не веря в рассказ с палочкой, и тот воскликнул: — Да посмотрите же на знак! Это знак Даров Смерти, все, кто ищет их, знают, как он выглядит, — Дамблдор отложил палочку и на грязном полу изобразил треугольник. — Мантия, — пояснил он, а затем врисовал в треугольник круг, — Воскрешающий камень, — а после из вершины треугольника провёл линию, деля его пополам вместе с кругом, — и Бузинная палочка. Тот, кто соберёт все три дара, станет повелителем смерти… Да посмотрите же вы! Впервые этот крайне интеллигентный и спокойный человек кричал на нас, и я, вздохнув, против воли села на колени и вгляделась в кольцо, которое когда-то давно видела на пальце Тома. И действительно, на чёрном камне был выгравирован тот самый знак, который изобразил Дамблдор. Но это ничего не меняло. На кольце было проклятье, и это был крестраж, и мы должны были его уничтожить. Только вот теперь так считало всего двое из нас. Покачав головой, я с жалостью посмотрела в бледно-голубые глаза и протянула: — Мы не сможем быстро снять проклятие, оно очень сильное. И долго держать у себя тоже не сможем, я не знаю, может ли Том почувствовать меня или нет, но… рисковать нельзя. Слишком много стоит на кону… — Я хочу посмотреть на сестру! — с мольбой прокричал Дамблдор, а я так и вздрогнула. Пододвинувшись ко мне, он взял в иссушенные ладони мои руки и взмолил: — Умоляю, Кейт, ради всего, что тебе дорого, давай подождём… Я… я смогу снять проклятие… со временем… я буду работать над этим день и ночь… Я очень хочу поговорить с сестрой и… попросить у неё прощения… это я виноват в её смерти. От такой новости я открыла рот, а Дамблдор, тяжело вздохнул и, не поднимая глаз ни на меня, ни на Дерека, тихо проговорил: — Я… мы с Геллертом были очень дружны… когда-то давно. Он приехал в Годрикову впадину к тётке, а я жил там с семьёй. И моя сестра… она была больна. За ней присматривала мать, когда отца посадили в… Азкабан, мы боялись, что Ариану упекут в Мунго, и мы больше никогда её не увидим, но в одном из припадков Ариана убила нашу мать… случайно, конечно, и… больная сестра осталась на мне. А Геллерт… я был тогда так глуп и молод, так ослеплён своим умом и возможностями, что часто пренебрегал уходом за сестрой и строил планы по улучшению мира вместе с Геллертом… а теперь этими же идеями, нашими с Геллертом идеями, пользуется Том. Он замолчал на минуту, словно каждое слово отдавалось в нём болью, а мы с Дереком терпеливо ждали конца исповеди, не решаясь сказать хоть что-то. — В конце концов всё дошло до того, что Геллерт убедил меня поехать в путешествие искать единомышленников для наших… идей, а я, уже год как окончив школу, собирался взять с собой Ариану, ведь она была фактически привязана ко мне… Аберфорту ещё не было семнадцати, он не мог за ней присматривать, а я не хотел ждать ещё два года в глуши. Не знаю, чем я тогда думал… но Аберфорт узнал об этом, и… между нами троими состоялась дуэль. Геллерт наслал на Аберфорта Круциатус, и именно тогда я понял, что же за человек был всё это передо мной, но… от ярких вспышек у Арианы начался очередной приступ, а потом… она упала замертво. Я не знаю, кто из нас троих убил её, но это мог быть любой… вы понимаете?.. Дамблдор поднял на нас глаза, и маленькая слезинка скатилась по морщинистой щеке и затерялась где-то в бороде, а я не могла даже пошевелиться, не веря в… подобное. — На похоронах сестры Аберфорт сломал мне нос, и мы долгое время не общались… только вот недавно смогли найти общий язык, да и то… вы сами видели, каким тёплым было наше общение. Даже если это ловушка, даже если это обман… я хочу попробовать… я очень хочу попросить у Арианы прощения… пожалуйста! Этот дар я искал всю свою жизнь, даже не надеясь, что когда-нибудь найду! — Мы… мы не можем, — наконец выдавила я, а Дерек очнулся и сел рядом со мной. — Мы должны уничтожить крестраж, профессор… иначе Том победит… мы не можем так рисковать! — Дамблдор с мольбой смотрел на меня, а у меня слова застряли в горле, потому что я понимала, почему он так хотел вернуть сестру, я, чёрт возьми, отлично понимала это, но… мы не могли. — Все очень многим пожертвовали, сэр, — негромко проговорил Дерек, почувствовав, что я сдавалась. — Кейт оставила Тессу рядом с Томом для… для того, чтобы иметь возможность противостоять ему. Семья моей сестры сейчас тоже в опасности из-за меня. Я… я понимаю вас, профессор Дамблдор, но вы должны… пожертвовать этим, иначе все остальные жертвы, наши с Кейт в том числе… будут напрасны. Было очень хорошо видно, как в нашем союзнике велась внутренняя борьба вины с голосом разума, и борьба эта была не на жизнь, а на смерть. Он то с мольбой смотрел на нас с Дереком, то на проклятое кольцо, словно издевавшееся над нами. Наконец, Дамблдор обречённо выдохнул и сказал: — Вы правы… вы правы, друзья, каждый из нас приносит жертву победе… Это будет моя. Сейчас главное — это уничтожить крестраж. — Вот и правильно, — прохрипела я, буквально балансируя на лезвии ножа. А затем повернулась и спросила: — Дерек, как думаешь, там нет ловушки с ядом? — Вы уже столько раз двигали эту шкатулку, она бы давно сработала, — пробормотал он, стараясь не смотреть в сторону поникшего Дамблдора, которого нам двоим было невыразимо жаль. И, порывшись в сумке, Дерек выудил меч Гриффиндора и вопросительно посмотрел на меня. — Попробуем им? — Да, давай… можно, это буду… я? — вздохнула я и на свой страх и риск отодвинула шкатулку с кольцом к нам поближе и подальше от словно окаменевшего Дамблдора. Но проклятие, видимо, действительно было на самом кольце, а не на шкатулке, так что мы вполне могли её брать в руки. Что я и сделала. А затем встала с колен, аккуратно положила её на полуразрушенный стол на кухне, а Дерек поднялся за мной и протянул мне меч. Я же оглянулась на Дамблдора, так и сидевшего на полу, и тот, почувствовав мой взгляд, безжизненно посмотрел на меня, а после встал с пола и подошёл к нам, старательно держа себя в руках. Меч оказался весомым, но рукоятка была невероятно удобной, а рука быстро привыкла к тяжести оружия. Подойдя ближе, я внимательно посмотрела на кольцо в шкатулке, как бы прицеливаясь, и вдруг послышался голос: — Кейт, не делай этого! Я чуть не умерла на месте, потому что кричал Том, только вот, обернувшись, я увидела, что никого за нашими спинами не было, а значит, кричали из… кольца? — Кейт… — снова послышался мягкий бархатный голос, и передо мной вдруг появилась проекция Тома… шестнадцатилетнего Тома, каким я его помнила летом второго курса. — Я же знаю, ты не хочешь этого делать… посмотри, это же я… Том. Я всегда любил тебя, и ты… любишь меня, я это знаю. Ты не причинишь мне вред. Он протянул мне руки, так заботливо, нежно, что я растерялась, а рука дрогнула. Но тут Дерек воскликнул: — Кейт, это неправда! — и мираж мигом переменился в лице и зло посмотрел на Дерека. — Не лезь, она моя! Кейт… — он снова начал излучать теплоту, но короткой заминки мне вполне хватило, чтобы вспомнить, кто же был передо мной на самом деле. — Да, это ты, — выдохнула я, а правая рука чуть крепче обхватила меч. Я широко улыбнулась, максимально дружелюбно, и мираж вновь протянул мне руки, чтобы обнять, но я резко шагнула вперёд и занесла меч. — Вот тебе за то, что ты сделал со мной, сволочь! Взмах, треск — и стол развалился пополам от лезвия меча, так же как была разрублена шкатулка и злосчастное кольцо. В последний миг до нас донеслось отчаянное: «Нет!», а после мираж исчез, и всё затихло, лишь ветви вяза снова постучались в окна от ветра, а по полу растекалась лужа чего-то чёрного. — Вот и всё, — облегчённо выдохнула я, поняв, что мы на самом деле уничтожили первый крестраж. А затем наклонилась над обломками стола и принялась искать остатки кольца. — Профессор Дамблдор… камень раскололся… думаете, он всё ещё может… воскрешать? Я не могла поверить в то, что говорю, потому что прекрасно знала, что этим «благородным» делом занималась из века в век вся моя семья, и ничего хорошего в этом не было. Но камень не был похож на атрибут Чёрной магии, тем более что он фигурировал в детской сказке, любимой сказке Тессы, и можно было попытаться что-то сделать. — Я… я не знаю, Кейт, — прохрипел Дамблдор и подошёл ко мне поближе. — На нём всё ещё проклятие? Я вновь взмахнула палочкой, решив опять проверить, цело ли проклятие, раз крестраж больше не имел своей силы, и удивительно, но и чёрное свечение пропало. Теперь это был просто расколотый пополам камень, который я без опаски вытащила из половинок кольца и взяла в руки. Он был ни тёплым, ни холодным, ни лёгким, ни тяжёлым, но он определённо тянул к себе… манил. Сглотнув, я встала на ноги и протянула половинки Дамблдору, и тот невероятно осторожно принял их. Сжав в ладони обломки камня, Дамблдор зажмурил глаза, а мы с Дереком замерли на месте, гадая, существуют ли Дары Смерти на самом деле, или это всё-таки детская сказка и выдумка. И мы так и ахнули, когда рядом с Дамблдором вдруг появилась хрупкая девочка, почти такая же, какая была на портрете в «Кабаньей голове». Девочка была не миражом или иллюзией, каким был Том из кольца, но вряд ли она была полностью… живой. Дамблдор, открыв глаза, с отчаянием посмотрел на неё, а та без опаски подошла к нему, дождалась, пока он наклонится, и провела маленькой ладошкой по морщинистой щеке. — Прости меня, Ариана, — еле выдавил Дамблдор, но Ариана молча улыбнулась, так светло, так искренне, словно она была ангелом, а не реально жившим человеком, а после легко коснулась губами его лба и… исчезла. — Спасибо тебе, Кейт… ты не представляешь, что для меня всё это значит. — Вам спасибо за то, что помогли найти меч и справиться с Аминтой и кольцом… — ответила я, взглянув на потерявшего дар речи Дерека. — Тесса точно будет вне себя, когда я расскажу ей, что Дары существуют… вы же не против? — Нет, — вдруг улыбнулся он, а его лицо так и просияло. — Только надеюсь, она не вызовет меня на дуэль, чтобы стать владелицей Бузинной палочки? А камень я ей и так отдам, если она этого захочет, это же её наследство… — Ну… я поговорю с ней насчёт этого, — дипломатично заметила я и, перехватив поудобнее рукоятку, с восхищением принялась рассматривать блестящее лезвие, обладавшее поистине впечатляющей мощью. — Знаете, я чувствую себя… словно в фильме Квентина Тарантино… — Дерек и Дамблдор недоуменно посмотрели на меня, но я только отмахнулась: — Этот фильм выйдет только через пятьдесят лет. Он называется «Убить Билла». Но знаете, как и в нём, у нас есть Невеста, решившая мстить… Пай Мэй, — я с хитрецой посмотрела на Дамблдора, — старый учитель Невесты, меч Хатори Ханзо, — я взмахнула мечом, и тот звонко просвистел в тишине, — и даже есть Билл, киллер, от которого Невеста родила дочь и которого нужно убить… Я замерла в эффектной позе Умы Турман из первой части, а Дерек рассмеялся, подошёл ко мне и протянул руку: — Кейт, отдай мне меч Гриффиндора, поранишься! — Конечно, Дерек, — я тут же стушевалась и послушно отдала меч Дереку, а тот ещё задорнее рассмеялся. — А в этом фильме… Невеста в конце всё-таки убила Билла? — Да, — протянула я, в то время как он убрал меч обратно к себе в сумку. — Они… это был вопрос принципа. Они не могли быть вместе в любом случае, они же опасные киллеры, и семейная жизнь точно не для таких людей, но… они любили друг друга, это точно. Красивый фильм. Только вот у Билла не было крестражей, в отличие от Тома… так что у нас намного больше работы. — Но и ты не одна, — улыбнулся Дерек, обняв меня за талию, и мы наконец покинули ветхий домишко, который того и гляди развалится. — Кейт, Дерек, а если бы у вас была возможность выбрать своё будущее, чем бы вы занялись? — вдруг поинтересовался Дамблдор, когда мы зашагали по просёлочной тропинке, решив опять прогуляться на свежем воздухе, а после пообедать в том самом трактире в деревушке и отметить самую настоящую победу. — Я бы бороздил моря на Фелисии и делал потрясающие открытия, — мечтательно протянул Дерек, чуть крепче обняв меня за талию. — А потом написал бы об этом книгу! — Да, ты можешь! — рассмеялась я, и так тепло было от его объятий, несмотря на промозглый ноябрьский ветер. — А я бы стала заведующей отделением проклятий и ходила бы с грозным видом и держала в страхе сотрудников! И вообще, была бы важной шишкой, как прославленный целитель Гамп! — Так и знал, что ты метишь на место Аба! — со смехом воскликнул он, а после обернулся. — Профессор Дамблдор, а вы чего хотите от жизни? — Я бы… — Дамблдор мечтательно улыбнулся, — я бы стал директором Хогвартса и отрастил такую же бороду, как у профессора Диппета! Всегда ему завидовал, если честно, именно в плане бороды… — О боги! Так вот почему Аб сказал тогда «Борода Диппета!», когда узнал о моём замужестве! — Знаешь, Кейт, — Дерек вдруг серьёзно на меня посмотрел, и я с интересом ждала пояснений, — я бы тоже в старости не отказался от такой бороды, как у профессора Диппета! Даже когда я учился в Хогвартсе, у него она была завидной! Я всё удивлялся, как он умудрился отрастить такую длинную и густую… — Скажу вам по секрету, он пользуется одним занятным зельем… — словно сплетница проговорил Дамблдор. — Я еле-еле смог узнать его рецептуру! — Ничего себе! — не на шутку удивился Дерек. — А я думал, что у него она от природы такая! — Тебе больше пойдут щупальца как у Дейви Джонса, в море с такой бородой долго не поплаваешь! — не прекращая смеяться, выдавила я и, заметив немой вопрос, добавила: — Это длинная история… — Весь день только наш, — улыбнулся мне Дерек, и я, поднявшись на цыпочки и поцеловав его, принялась вдаваться в подробности фильмов, которые и мне, и ему, уже вряд ли будет суждено увидеть.***
—…Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошёл, и как равные ушли они из этого мира. Я замолчал, дочитав сказку до конца, а Тесса прижалась ко мне и задумчиво смотрела в окно, за которым лил октябрьский дождь. Сна не было ни в одном глазу ни у меня, ни у неё, а я совершенно не знал, к каким уловкам обычно прибегала Кейт, чтобы уложить дочь вовремя. И мы просто лежали на кровати, думая каждый о своём, пока я не прохрипел: — Почему тебе нравится именно эта сказка, Тесса? — Мне её мама часто читала, — с грустью протянула Тесса, не отрывая взгляда от непогоды за окном. — И я верю, что Дары существуют, и когда-нибудь я найду все три… я же волшебница! Папа, а какой бы ты хотел найти Дар больше всего? — Не знаю… наверное, палочку, она же самая могущественная в мире, — задумавшись, честно ответил я, так как ни прятаться, ни воскрешать кого-то у меня необходимости не было. — А ты? — Я тоже раньше хотела найти палочку. А мама говорила, что хочет иметь мантию-невидимку, чтобы прятаться ото всех, когда ей захочется, и чтобы её никто не нашёл, кроме меня… «Да, Тесса, твоя мама очень любит прятаться… особенно в последнее время», — с горечью подумал я, а вслух спросил: — Ты сказала: раньше? Я внимательно всмотрелся в кукольное личико дочери, и она жалобно на меня посмотрела, а из её глаз потекли слёзы. — Если… если с мамой… если с мамой что-то случится, то я вместо палочки буду искать Воскрешающий камень, чтобы… чтобы она всегда была со мной… Я так хочу увидеть её! Не выдержав, она разрыдалась, а я прижал её к себе и медленно гладил по спине, чувствуя, что и сам буду искать чёртов камень, плевать, существует он или нет, только чтобы иметь возможность побыть с Кейт, если она… «Нет, чёрт подери, она жива, соберись!» — С твоей мамой ничего не случится, и она скоро будет с нами… — ласково проговорил я, но Тесса выпрямилась и воскликнула: — Неделю назад ты говорил то же самое, но мамы до сих пор нет! — Её ищут, Тесса, — выдохнул я, а обвинения дочери в моей беспомощности больно резанули. — И обязательно найдут. Я её ищу. Твоя мама жива, просто… кто-то нехороший прячет её… может быть, даже под мантией-невидимкой. Но я её обязательно найду, клянусь тебе. И накажу того, кто прятал твою маму от нас. Тесса опять уткнулась лицом мне в грудь, а горючие слёзы пропитывали мою сорочку, и изредка слышались тихие всхлипы. «Вот и уложил спать…» — с отчаянием подумал я, пребывая в полной растерянности, как же успокоить ребёнка. Но она постепенно сама затихла, успокоилась и через полчаса тишины так и заснула у меня в руках, крепко прижимаясь к моей груди. Честно говоря, я бы так и пролежал с ней всю ночь, охраняя сон дочери, но у меня были ещё дела, много дел, и никто их за меня не сделает. Аккуратно уложив на подушки Тессу, я зажёг её «звёздочку» на случай, если вдруг она проснётся среди ночи, а затем укутал одеялом и легко коснулся губами её лба. А после бесшумно выскользнул из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. И чуть не столкнулся с Элизой. — У Тессы… кошмары, — заикаясь, выдавила та, попав под мой тяжёлый взгляд. — Девочка иногда просыпается по ночам и плачет… вчера она сказала, что ей привиделся в темноте у окна какой-то страшный дядя… — Значит, вам нужно быть поблизости и утешать её, — холодно проговорил я очевидные вещи, и Элиза выдохнула: — Да, милорд, — и проскользнула в спальню Тессы, стараясь не издавать лишних звуков. Я же тяжело вздохнул и быстрым шагом направился к лестницам, чтобы спуститься в холл, а после в подвал, поскольку именно там меня ждал человек, с которым я бы хотел очень побеседовать. Который мог бы помочь мне выйти на след Кейт, если не её прячут, а она… прячется сама. В подвалах было холодно и темно. Но Ингрид здесь почему-то нравилось, даже несмотря на то, что где-то ниже было что-то, приведшее её в искренний ужас. Но вниз она больше не ползала, всё же послушавшись меня, а вот из подвалов я не стал её выгонять. — Он ждёт вас, — прошипела она, едва увидев меня в неверном свете факелов, и я улыбнулся ей, своей самой верной и преданной помощнице. — Пойдёшь со мной? — предложил я, и Ингрид довольно прошипела в ответ: — Да, господин. Не знаю, что обычно было в подвалах остальных старинных особняков, но здесь в одном из залов были тюрьмы. Я с удивлением обнаружил этот зал, когда тщательно осматривал дом, который только что купил, но об истории его было известно мало, а хозяев сменилось так много, причём по непонятным причинам, что узнать, кто из них привнёс в архитектуру дома что-то своё, не представлялось возможным. Но тюрьмы, небольшие клетушки, словно вырубленные в скальной породе, были мне как нельзя кстати, и я уже не раз и не два пользовался ими. Ингрид подвела меня к одной из таких камер, где за решёткой лежал оглушённый низенький старик, голова которого будто ореолом обрамлялась сединой. Отперев дверцу, я вошёл внутрь и взмахнул палочкой, отчего старик ожил, завертел головой, а после посмотрел на меня, и его глаза расширились от ужаса. — Вы?.. — Круцио! — прошептал я, и старик закричал, корчась передо мной от невыразимой боли. Но так наш последующий разговор будет намного продуктивнее, а мне очень не хотелось терять драгоценное время. — Что вам нужно… от меня? — едва смог выдавить он, когда я через десять секунд снял заклятие боли, решив, что для первого раза было достаточно. — Я… я не сделал ничего плохо… го… — Может быть, — задумчиво протянул я, дождавшись, пока старик не встанет хотя бы на колени. — И если мы с вами сможем договориться, мистер Олливандер, то больше вы не почувствуете… что-то подобное. — Что вы хотите от меня, Том?.. — вновь проговорил он, но я резко взмахнул палочкой, той самой палочкой, которую он продал мне восемнадцать лет назад, и по подвалам прокатилась волна крика, а Ингрид не по-хорошему оживилась. — Не смейте обращаться ко мне так, — зло прошипел я, сняв Круциатус, и Олливандер безжизненно распластался на полу, делая один судорожный вдох за другим. — У меня теперь другое имя, хотя его тоже лучше попусту не трогать, особенно полукровкам… милорд. Если хотите обратиться ко мне, обращайтесь «милорд». — Что вы хотите от меня, милорд? — простонал он, с трудом поднявшись на колени. — Я сделал всё, что мне велели… я теперь не продаю маглорожденным волшебникам палочки, я… я предоставил вам сведения обо всех палочках, которые когда-либо продал… Я полностью подчиняюсь всем приказам министерства… — Верно… — протянул я, а Ингрид сдвинулась с места и принялась медленно скользить вокруг нашего пленника, вводя того в ещё больший ужас. — Вы всё делаете правильно, мистер Олливандер, и претензий именно в этих вопросах у меня к вам нет. Я хотел поговорить по совершенно другому поводу. Вот… — чтобы не тянуть кота за хвост, я достал из кармана мантии ещё одну, другую палочку, и протянул её изготовителю. — Вы можете сказать, кому принадлежала эта палочка? Олливандер трясущимися руками взял палочку и принялся её разглядывать, повернувшись так, чтобы свет от факелов из коридора падал на его руки. — Ива и волос единорога, десять с половиной дюймов, — пробормотал он наконец и поднял взгляд на меня. — Эта палочка принадлежала Кэтрин Лэйн… целителю Лэйн… — Целителю Реддл, — жёстко поправил я, ведь теперь Кейт полностью была моей. — Эта палочка принадлежала моей супруге, всё верно. Но видите какое горе… кто-то выкрал её у меня и прячет, и я никак не могу её найти… А ещё этот кто-то мог позаботиться о том, чтобы у моей супруги появилась новая палочка, старая же всё время лежала здесь, а вы сами знаете, что без палочки большинство волшебников колдовать не может… как вы думаете, к кому вероятнее всего они бы обратились за помощью? — Я… я не знаю… милорд, — со страхом ответил Олливандер, а я тщательно пытался понять по его голосу, врал он мне или нет. И что-то меня определённо настораживало, хотя открытой лжи я не заметил. — Целитель Реддл не обращалась ко мне за… новой палочкой. Она могла обратиться и к другим мастерам… на материке, например. — Могла, — задумчиво согласился я, следя, как красавица Ингрид извивалась на каменном полу. — Но чтобы попасть на материк, нужен портал, а все порталы находятся под контролем правительства, и никто подозрительный ими не пользовался. Но даже если бы она как-то смогла перебраться через Ла-Манш и попыталась купить палочку во Франции… Кейт не знает языка, мистер Олливандер, в отличие от нас с вами, и ей было бы очень сложно сделать это. Смотрите, сколько трудностей, ей всё-таки было гораздо проще обратиться к вам. Так вы продали ей палочку? — Нет, милорд, — дрожа от близости Ингрид, прошептал он, а я так и вздохнул, что придётся лезть к нему в сознание, чтобы докопаться до истины. — Зря вы так, мистер Олливандер, — печально протянул я, взмахнув палочкой, и старик тут же выпрямился и завис передо мной в воздухе, чтобы я без проблем мог смотреть ему в глаза. Подойдя к нему ближе, я выхватил из сухих рук палочку Кейт, убрал её и пристально вгляделся в выцветшие глаза своей жертвы. — Это будет почти так же больно, как и Круциатус… Сосредоточившись, я проник в сознание изготовителя волшебных палочек, и волна воспоминаний нахлынула на меня, но я быстро обуздал её и принялся искать нужные, а где-то далеко раздавался протяжный крик. Так, вот кто-то присылает ему письмо, как раз через пять дней после похищения Кейт. Олливандер открывает его и… текст размыт, я не могу прочитать ровным счётом ничего, только ощущение, что пишет друг и он… в беде. Интересно… а что дальше? А дальше ничего. Олливандер занимается своими делами в магазинчике два дня подряд, проигнорировав письмо, а потом мои люди ворвались к нему и оглушили. Но что-то не сходится. От воспоминаний ровным счётом никаких эмоций, хотя они и выглядят, как настоящие… да, ключевое слово именно «как». И вдруг перед глазами мелькает другое воспоминание, от которого я невольно вздрогнул. Маленький, пугливый мальчик с каким-то диким блеском в глазах заходит в пыльную лавку в компании рыжеволосого старика. Старик терпеливо рассказывает мальчику, что волшебная палочка — это главный инструмент любого волшебника, а после Олливандер начинает снимать мерки и воодушевлённо ищет нужную палочку. Тогда он не сразу подумал именно о ней, из тиса и пера Фоукса, феникса Дамблдора, тринадцать с половиной дюймов, ведь мальчишка выглядел так зажато, так… пугливо. Пока Олливандер рылся на полках в поисках той самой палочки, я изумлённо посмотрел на самого себя одиннадцати лет, не веря, что когда-то был таким. Что когда-то мне приходилось прогибаться под мир, под его правила, скрывать ото всех себя самого… Это было так давно, что я уже забыл об этом. А вот старик Олливандер помнил. Вынырнув из его сознания, я задумчиво уставился на него, размышляя над тем, что увидел, а он делал резкие вдохи, поскольку как я и предупреждал, процедура легилименции была очень болезненной. — Вы мне действительно не врёте, мистер Олливандер, когда говорите, что моя супруга к вам не приходила, — наконец едва слышно проговорил я, а Олливандер так и шмякнулся на твёрдый каменный пол и протяжно застонал. — Но говорите вы так только потому, что не помните этого… Интересно, а вы сами попросили стереть себе память и создать новые воспоминания, или это была необходимость?.. Он растерянно уставился на меня снизу вверх, но ответить точно не мог, да я и не ждал ответа. Этот вопрос я скорее задал сам себе, размышляя, кто бы мог сотворить подобное. Точно не Кейт, она же работала с проклятиями, а не с памятью, и Гамп вряд ли, здесь явно чувствуется рука мастера. Мысли невольно зацепились за бодрого рыжеволосого старика, которого я увидел в воспоминаниях рядом с одиннадцатилетним собой, и что-то мне подсказывало, что это была вполне правдивая версия. Я сделал шаг назад, решив, что обязательно подумаю над всем этим, когда останусь в одиночестве, но один вопрос всё равно остался нерешённым. Олливандер так и не смог ответить ни на один интересующий меня вопрос… и что мне с ним теперь делать? Хотелось взмахнуть рукой и прошептать два слова, ставшие уже привычными для меня, но… что-то не давало мне сделать это. А перед глазами невольно снова всплыло воспоминание одиннадцатилетнего меня, уже моё собственное воспоминание, и как я тогда радовался в конце насыщенного на покупки дня, что у меня была самая настоящая волшебная палочка. Сильная, мощная, могущественная палочка по заверениям старого дружелюбного продавца, который был так добр со мной, несмотря на мой жалкий вид. И этот человек сейчас лежал у меня в ногах, такой же жалкий, как и я когда-то, и только от меня теперь зависела его судьба. — Знаете, когда-то давно вы продали мне палочку… — начал говорить я, а Ингрид замерла на месте и тоже прислушалась, ожидая, наверное, что сейчас я отдам ей приказ, — и она не раз выручала меня. Вы были совершенно правы в тот самый день, когда продали мне её, что она способна творить великие вещи в нужных руках. Так и есть. И я… благодарен вам за это. Олливандер, дрожа от страха, смотрел на меня широко открытыми глазами, а с угла его рта потекла струйка крови. А я наконец принял решение. «Кейт бы оно точно понравилось…» — ехидно подумалось мне. — И хотя я… довольно грубо обошёлся с вами сегодня, но… я всегда уважал вас, мистер Олливандер. Вы преданы своему делу, вы создаёте поистине произведения искусства, и второго мастера, как вы, будет трудно отыскать даже в Европе. И вас явно использовали в своих целях, вряд ли вы рискнули бы добровольно пойти против меня. Я… я пощажу вас. Вы можете и дальше заниматься любимым делом, продавать чистокровным волшебникам палочки… кто знает, может быть, через четыре года и я приведу к вам свою дочь, чтобы вы подобрали ей подходящую по силе палочку… Я бы хотел, чтобы это были именно вы. Вы знали, что у меня есть дочь, мистер Олливандер? Тот неопределённо мотнул головой, а я хмыкнул про себя, что даже если он и знал, то ему стёрли воспоминания и об этом. — Но мои люди будут следить за вами, — тут же предупредил я, а Олливандер так и выдохнул. — Правила остаются те же: вы не продаёте палочки грязнокровкам, не связываетесь с подозрительными личностями и… не болтаете лишнего о том, что видели здесь. И тогда у вас не будет никаких проблем. Я надеюсь, мы поняли друг друга? — Конечно, милорд, — выдавил он, и я, взглянув на него напоследок, вышел из камеры, не закрывая в этот раз дверь. — Вы не убьёте его, господин? — разочарованно спросила Ингрид, догнав меня, и я на ходу бросил: — Нет, Ингрид, я оставлю его в живых. Он может пригодиться. Но я обязательно найду тебе другую жертву, сама видела, этот… слишком костлявый. — Спасибо, господин, — прошипела она, а я тем временем поднялся по ступеням в холл и встретил Крэбба, который и привёл сюда Олливандера. — Отведи его обратно в лавку, он мне больше не нужен, — отдал я приказ, и грубое лицо моего слуги исказила гримаса недоумения, словно он не ожидал, что я оставлю продавца волшебных палочек живым. Впрочем, ничего удивительного в такой реакции не было, так как Олливандер действительно первым выберется из моего подвала живым. Всем остальным повезло гораздо меньше. — Стереть ему память, мой лорд? — опасливо уточнил он, и я, задумавшись на секунду, ответил: — Не думаю, что в этом есть необходимость… пусть помнит, будет намного покладистее, всё-таки он очень ценный информатор. И приставь к нему кого-нибудь, чтобы следить за каждым его шагом, он помогал нашим врагам, пусть и не совсем по доброй воле. — Да, мой лорд, — послушно проговорил Крэбб и направился вниз, в подвал, а я быстрым шагом пошёл в сторону своего кабинета. Зайдя внутрь, я посмотрел на неизменную кипу бумаг — писем и приказов — и в голове сразу разлилась боль от напряжённой работы, которая ещё только предстояла. Но я знал, как можно её немного притупить. Открыв шкаф, я только потянулся к графину с янтарной жидкостью, занимавшей чуть меньше половины объёма, как в голове послышался голос… Кейт. — Ты же не пьёшь? — Не пью. Но иногда в этом всё-таки есть смысл. У меня очень много документов на проверку, а завтра встреч не меньше. — С ребёнком будет точно так же. Посмотри на себя, ты хотел безграничной власти — и ты её добился… и сейчас не вылезаешь из-под завала бумаг, а свою усталость глушишь алкоголем. С ребёнком будет точно так же, ты не понимаешь чего хочешь… Я после родов ещё немного растолстею, ты перестанешь хотеть меня, постоянный крик малыша по ночам, я усталая буду постоянно ночевать в детской… Вот наша жизнь на ближайшие годы. Ты будешь срываться на нас, работы у тебя меньше не станет… и рано или поздно ты устанешь и выгонишь нас. Или сопьёшься и будешь издеваться, пользуясь своей властью надо мной из-за метки. И представь, если в этом кошмаре будет вариться ещё и Тесса… тебе её не жаль? Рука дрогнула и опустилась, так и не притронувшись к графину с бренди. «Тридцать лет не слышал голос совести, а тут вдруг она со мной заговорила… голосом сбежавшей жены. Что же ты со мной делаешь, Кейт? Где ты?» Сев за стол, я закрыл ладонью глаза и попытался вот уже в который раз попробовать воздействовать на неё через метку… несильно, я не хотел причинять ей и нашему ребёнку боль, но хотя бы подать знак, хотя бы почувствовать её… но в ответ была тишина. Я не чувствовал Кейт и понятия не имел, где она. «Каким же я всё-таки был идиотом! Неужели я действительно мог подумать, что смогу довести её до нестерпимой боли?.. Но раньше-то мог… Раньше она не была беременна… раньше я не понимал, что этим врежу в первую очередь себе…» Вот ирония, я оставил Кейт метку, чтобы контролировать её… чтобы она была постоянно рядом со мной, а теперь сам агонизировал от невыносимой боли, причём боль в голове не шла ни в какое сравнение с болью в груди. Это была совершенно непонятная мне, но нестерпимая боль… от беспомощности. Словно Кейт действительно пряталась под мантией-невидимкой из любимой сказки Тессы, и даже сама Смерть не сможет её найти… как и я. Остаётся только ждать, когда Кейт сама решит показаться мне… и больно было именно оттого, что добровольно она никогда не сделает это. «Но со мной же Тесса! Она не сможет бросить её, как бросила меня! Это же Кейт!» Тихий стук в дверь мигом заставил меня выпрямиться и привести в порядок мысли, а мой вид снова был собран и холоден. Махнув рукой, я отпер дверь кабинета, и на пороге оказался Эйвери. — Никаких новостей, милорд, — поклонившись, негромко проговорил он, и я молча отвёл взгляд в сторону, скрывая этим своё разочарование. — Ни отдел транспорта, ни наш не может засечь их… Их словно никогда и не было. Альбус Дамблдор тоже пропал, как и Доусоны, и Гампы, и семья его сестры, и Краучи. И мы не можем понять, как такое возможно, они словно нашли лазейку в наших заклинаниях… — Этого не может быть, — возразил я, думая, как стоит поступить. — Скажи Блэку, чтобы он ещё раз перепроверил все чары и систему оповещения о передвижениях, а сам ищи крыс… во всех отделах. Их не может не быть, если столько людей смогло исчезнуть от наблюдения, то это не может быть простой случайностью… всё ясно? — Да, милорд, — выдавил Эйвери, и я безразлично сказал: — Тогда иди, — и он вышел из моего кабинета и закрыл за собой дверь, а я начал думать. «Доусоны, Гампы, Краучи… целые семьи ушли в подполье, но не просто же так… им было бы нечего бояться, если бы… если бы Кейт была мертва. Но она жива, и этот хитрый паук боится, что я могу таким образом повлиять на неё… А я могу, это точно. Значит, Кейт жива и скорее всего уже побывала у Дамблдора… одной ей точно не скрыть столько людей, это невозможно. Но что она будет делать дальше?» Теперь я мог точно сказать, что и палочку раздобыл для неё именно старик Дамблдор, а после стёр Олливандеру память, чтобы… чтобы у меня не было повода убить его. Мастер волшебных палочек не ушёл в тень, он по-прежнему торгует и старается держаться подальше от политики… и правильно делает. Если бы у меня были железные доказательства помощи Дамблдору, то он вряд ли бы покинул подвал моего дома, а Ингрид полакомилась бы даже костлявой, но добычей. Но судя по всему, Олливандер не помогает ему, вряд ли старик оставил бы ценного помощника на виду, где я могу схватить его в любой момент, остальных же он спрятал… Теперь у Кейт точно была новая палочка, но что она будет делать дальше? Я не знал. Я не мог предугадать, как поступит женщина, которую я, казалось, знал лучше любого другого. Я даже не смог заметить, что с ней происходило в последние дни и что она была в шаге от суицида… а уж теперь тем более не знал, как она поступит. Она захочет мне мстить? Она захочет вернуть Тессу? Но как? Она вызовет меня на дуэль? Кейт, сердобольная Кейт, которая проклятия знает только с точки зрения целительства, рискнёт пойти против меня? Она же знает, что проиграет, зачем ей это? Неужели так и будет прятаться в тени, ожидая часа, когда старик Дамблдор выползет наконец из своей норы и пойдёт против меня? Но он не выползет и не пойдёт, он знает, что проиграет. Но что тогда? Это был тупик. Мои люди не могли засечь ни Кейт, ни Гампа, и оставалось только ждать. Прошла неделя с их побега, календарь на стене сообщал, что вот-вот двадцать седьмое октября сменится двадцать восьмым, а всё, что мне оставалось делать, — это ждать. И всё-таки какого-то знака я дождался. — Ми… милорд, — заикаясь, выдавил один из мракоборцев, Пиритс — щеголь, постоянно носивший белые перчатки, как какой-нибудь франт, хотя гордиться ему было, в общем-то, нечем, — должен вам ска… сказа… ть… что… не… неделю назад… пропал… Джагсон… — И ты говоришь мне об этом только сейчас? — изогнув бровь, зло выдохнул я, так как этот самый мальчишка, Джагсон, должен был охранять поместье Бёрков. Не скажу, что я сильно надеялся, что Кейт вдруг решит навестить умершего родственника. Когда он приходил к ней в видениях, она дрожала от страха и билась в истерике, но… совсем исключать эту возможность было нельзя. И как оказалось, очень даже правильно. — Когда точно он пропал? — В последний раз его видели двадцать шестого с утра, — выпалил Пиритс, трясясь передо мной от страха. — Но он… он любил выпить… мы… мы подумали, что он опять… загулял… вы не говорили, что у него важное задание… На календаре за его спиной красовалась одинокая единица, сообщая, что сегодня шёл первый день последнего осеннего месяца. И именно сегодня я почему-то узнаю такие важные подробности. «Мы… неужели Эйвери надеется, что избежит кары, если подсунет мне под горячую руку этого мальчишку?.. Нет, дорогой, это твой промах, и отвечать будешь именно ты…» — Где сейчас Джагсон? — резко спросил я, и Пиритс так и сжался от моего полного злости взгляда. — В вашем… в вашем подвале, милорд. Его нашли оглушённым у ворот поместья… Бёрков и сразу доставили к вам. — Скажи Эйвери, что я жду его у себя, — отдал я очередной приказ, направившись к выходу, и мальчишка так и выдохнул и засеменил следом. — Да, милорд, — услышал я, когда быстро запер кабинет и зашагал в сторону лестниц. Что ж, Джагсона действительно оглушили. Когда я спустился в подвал, то увидел, что мальчишка неподвижно распластался на полу, не подавая никаких признаков жизни, а Ингрид, моя верная Ингрид, так и не сводила с него глаз. И прежде чем снимать заклятие, я подошёл к нему, наклонился и внимательно присмотрелся. «Что это у него на руках? Следы от верёвок? Она его что… пытала? Нет, это точно не Кейт, она бы никогда не поступила так… Может, на него напал кто-то другой? А это что? Копоть?.. Хотя он же был на пепелище… но в особняк его никто соваться не просил, да он и сам вряд ли горел желанием, разве что решил поискать несметные сокровища Бёрков… так они все в сейфе, он опоздал». Тут я принюхался, ожидая почуять запах перегара, но в нос ударил запах… гари? «Что за чертовщина?! Особняк сгорел четверть века назад, как там могло ещё чем-то вонять?!» Что ж, вопросов появилось достаточно, и теперь хотелось бы послушать ответы на них. Поэтому я взмахнул палочкой, и Джагсон сразу зашевелился, простонал что-то и попытался подняться на ноги. — Что?.. — Здравствуй, Эван, — ледяным тоном проговорил я, и Джагсон мигом замер на месте, а после поднял на меня выпученные от страха глаза. — Мне сказали, что о тебе не было никаких вестей неделю… Где ты был? — Я… я… а какое сегодня число? — шёпотом проговорил он, неотрывно смотря мне в глаза, словно мышь в глаза змее. — Первое ноября, Эван. Так где ты был? — терпеливо ответил я и нацелил на него волшебную палочку, как бы предупреждая, что дальше последует очень неприятное заклинание. — Первое ноября… — растерянно повторил Джагсон, а после закричал не своим голосом: — Я не помню, милорд! Я честно не помню! В голове всё смешалось, я… я помню только, как попрощался с родителями двадцать шестого с утра! Умоляю, я не вру вам! Мальчишка действительно не врал, но вот пробелы в памяти у него могли быть от множества причин. — Ты пил в это время? — Я… я… нет, милорд, я… я ничего не помню, — с отчаянием выдавил он и ударился лбом о каменный пол. Но я взмахнул палочкой, и Джагсон взмыл в воздух, а я подошёл к нему и неотрывно посмотрел в глаза, чтобы разобраться наконец, что же произошло. И действительно, двадцать шестого он ночевал у родителей, впервые за месяц. Вот он выходит из родительского дома, трансгрессирует и… дальше ничего. Удивительная пустота. И на последствия приёма алкоголя это было очень непохоже. Хотя было не совсем понятно, перенёсся ли мальчишка тогда к поместью Бёрков, или на него напали и стёрли память где-то ещё?.. Но наверное, всё же перенёсся, раз его нашли оглушённого именно там. Но знать наверняка я опять не мог. Закончив сеанс легилименции, я безучастно уставился на него, а Джагсон шмякнулся на пол, боясь даже пошевелиться. Как и Олливандер, он не мог дать мне ответы на интересующие меня вопросы. Как и Олливандеру, ему тоже стёрли память, но в этот раз очень грубо, даже не потрудившись заполнить пробелы ложными воспоминаниями. Так что можно было сделать вывод, что если память мастера волшебных палочек чистил сам Дамблдор, то Джагсону… кто стёр память Джагсону? Кейт? Вздохнув, я посмотрел на Ингрид, и она умоляюще уставилась на меня, видимо, вкус человеческой крови нравился ей намного больше, чем крыс. Да и взрослого человека ей хватало намного дольше, чем мелких позвоночных. А Джагсон, в отличие от того же Олливандера, был больше… не нужен. Он был абсолютно бесполезен и достаточно провинился передо мной. — Авада Кедавра! — взмахнув палочкой, прошептал я без капли сочувствия, и ярко-зелёная вспышка ударила в тело на полу, и оно тотчас замерло. — Угощайся, дорогая, я же обещал тебе, — обратился я к Ингрид, и та сразу же подползла к бездыханному телу и прошипела: — Спасибо, господин, — и набросилась на свою добычу, а я пошёл прочь, решив не мешать пировать своей драгоценной помощнице. «Бёрки… — размышлял я, поднимаясь по ступеням главной лестницы в холле. — Кому могло понадобиться забираться к ним в поместье, кроме Кейт?» И тут меня вдруг осенило. Не по этому вопросу, но всё же. И я вместо своего кабинета направился на этаж вверх, где находились комнаты Тессы. У неё сейчас как раз должен был быть урок рисования, и я без стука вошёл в просторный зал, где моя дочь вместе с мадам Пруэтт стояли за мольбертами. — Папа! — радостно воскликнула Тесса, а я взглядом дал понять гувернантке, что хочу поговорить с дочерью наедине, и та, вежливо кивнув, послушно вышла прочь. — Зачем ты пришёл? Маму нашли, да?! — Нет, Тесса, — вздохнул я, и её светлая улыбка тут же угасла. — Мне нужно… спросить у тебя кое-что важное. — Что? — непонимающе сказала она, и я, подойдя к ней, пододвинул стул мадам Пруэтт и сел на него. — Послушай, Элиза по секрету сказала мне, что у тебя были кошмары… — Тесса сразу поджала пухлые губки, но я решил закончить вопрос. — Тебе снился какой-то страшный дядя… ты его видела когда-нибудь до этого? — Нет, — покачав головой в стороны, ответила она. — Он… он приходил на этой неделе… два или три раза… и очень напугал меня. Вот, я даже его нарисовала, как сказала Элиза, чтобы потом сжечь рисунок, и плохой дядя забудет дорогу ко мне… Тесса покопалась в папке, лежавшей на столике рядом, и протянула мне рисунок на плотном пергаменте. Да, занятия с мадам Пруэтт определённо давали хорошие результаты, и моя дочь день ото дня рисовала всё лучше и лучше. И пусть портретом её рисунок назвать было сложно, но в целом черты лица угадывались. Как и грива чёрных волос, и чёрные глаза… и мне уже однажды описывали подобную внешность… описывала… Кейт. — Он ещё приходил к тебе, Тесса? — задумчиво спросил я, протянув ей рисунок, и она опять замотала головой. — Нет. Больше не приходил. Но я всё равно боюсь его… — Сожги рисунок в камине сегодня вечером под присмотром Элизы, и этот дядя больше не посмеет потревожить тебя, — я поднялся на ноги, а Тесса легко улыбнулась мне и снова взяла в руки кисть, чтобы продолжить рисовать букет в вазе, стоявшей на столике перед ней. Теперь у меня точно не было выхода. Все ниточки вели к Бёркам, и пришёл мой черёд посетить это загадочное поместье. И, возможно, самому присмирить Оридиона Бёрка, не совсем мёртвого некроманта, который терроризировал не только Кейт, но и нашу дочь. И каково же было моё удивление, когда я обнаружил на месте старинного особняка или его обломков… обугленный котлован! Было ещё светло, мелкая морось капала с неба, заставляя грязь стекать вниз и копиться на дне чёрной вязкой жижей. Я осторожно подошёл к краю котлована и заглянул вниз, словно не веря своим глазам. «Но на фотографии в газете, которую я нашёл в архиве, фундамент был целым!» И опять этот противный запах гари. Свежей гари, словно пожар ещё даже не потух, а тлел, а я кожей вдруг почувствовал едва уловимое тепло, шедшее от земли. От ямы передо мной. «Что же здесь произошло?» Разбираться было не с кем, и вряд ли Бёрк ещё раз наведается в сны Тессы, но… я не понимал, кто мог устроить… такое. Я не понимал, почему узнал об этом только сейчас, увидев своими глазами. «Такое пепелище трудно создать так, чтобы об этом никто не узнал… Значит, в министерстве точно есть крысы Дамблдора, кто скрыл от меня и моих помощников факт пожара. Найдёшь крыс — найдёшь ответы… найдёшь и Кейт». С этой мыслью я пошёл прочь от громадного чёрного котлована обратно домой, где меня ждала Тесса, которую я никак не мог надолго оставить без своей защиты. Где меня ждал Эйвери, которого обязательно нужно было покарать… но не убивать, иначе я совсем останусь без преданных помощников, а это будет на руку моим врагам. Но покарать за промах надо было обязательно, чтобы впредь подобного не было. Чтобы впредь Кейт не могла больше ускользнуть от меня, хотя я никак не мог поверить, что это устроила она. «Нет, это точно не она, не твоя Кейт… она на это просто не способна. Это кто-то другой… кто прячет её. Но это не она».