Борьба за место под солнцем

***

      …а Том… он просто смеялся надо мной! Я хотела спасти Ангуса, но тот чуть не задушил меня, и Том его убил. А я полоснула себя осколком стекла, уже не в силах терпеть всё, что творилось в его доме… Дерек каким-то чудом меня спас, я до сих пор не понимаю, как ему это удалось. А до этого Том поставил на мне эту жуткую метку, и всякий раз, когда я делала что-то, что ему не нравилось, я корчилась от невыносимой боли… А ведь я его жена! Единственный человек, который знает его настоящим! Кэс, ты на самом деле считаешь, что разговоры помогут?..       Где-то в глубине дома часы отсчитали пять утра, Долохов давно спал в своей комнате под присмотром домовика, а я продолжал сидеть на диване в тёмном кабинете с полупустым графином бренди в руках и смотрел на остатки стола. А в голове раз за разом звучал обвиняющий голос Кейт…       Уже сегодня днём я буду сидеть за новым массивным столом из дорогой породы дерева, а все письма будут восстановлены и присланы заново. Уже через неделю, когда Долохов оправится от ран, я сделаю его новым главой Отдела Правопорядка, а он наберёт новых мракоборцев, не хуже прежних. Всё можно было восстановить, заменить, починить в конце концов… но слова Кейт, которые я услышал в сознании Поттера, зародили во мне ядовитую мысль, что кое-где мои усилия могут быть тщетны.       «Он спаситель, а я — тиран, так, да? — подумал я, сделав ещё один глоток прямо из горла, чтобы хоть немного, но заглушить ноющую боль внутри. — Вот что ты думаешь насчёт этого всего, любовь моя… Неужели у меня нет ни единого шанса хотя бы на разговор по душам? Неужели ты правда считаешь, что я настолько неисправим? Я же стараюсь, чёрт подери, ради тебя! Ради вас с Тессой!..»       Я вновь и вновь смотрел назад, на начало осени и раньше, и пытался понять, где же совершил ошибки.       «Разве Кейт знала, когда переехала, что именно творилось у меня в доме? Я же, как мог, пытался оградить её и Тессу от всех рабочих дел, и про Ангуса она до того случая в столовой знать не могла… Да как она вообще там оказалась, чёрт подери, если она боялась до ужаса восточного крыла после того, как там умер Нэш?.. После того как я убил его прямо у неё на глазах… Если бы я знал, что она там, я бы точно не стал этого делать… Кто её привёл туда, чёрт возьми?! Опять Элли?! Это просто невозможно…»       Да, в первый раз действительно постаралась Элеонора из-за своей дурацкой ревности ко мне. И пусть Кейт, в отличие от Элли, и так знала, кто я такой, но… мне не хотелось лишний раз напоминать ей об этом. Я прекрасно знал, что она ненавидела такого меня, и её слова на следующее утро после того рокового собрания были лишним подтверждением.       — Мне плохо без тебя, Кейт, — прошептал я, крепко держа её в объятиях, но Кейт скривила губы в ядовитой усмешке и прохрипела:       — А мне плохо с тобой. И кто из нас должен уступить в этот раз? Тот, кто сильнее любит? Любовь… а любви-то и нет. Ты любишь только себя, а я… я настолько не люблю себя, что позволяю тебе помыкать мной, позволяю тебе касаться себя, использовать… Любви между нами нет. Чудовище так и останется чудовищем, когда опадёт последний лепесток розы, и ничей поцелуй это не исправит… потому что никто на этом свете не сможет полюбить такого тебя. Даже я. И с этим надо смириться… мне. Я смирюсь, я обязательно смирюсь, но… не сейчас.       От таких слов мои руки сами по себе опустились, а Кейт привстала и с непередаваемой смесью боли и отвращения посмотрела на меня.       — Оставь меня, оставь меня в покое на несколько дней, мне надо пережить увиденное, мне надо… оплакать… смириться… без тебя. Я скажу Тессе, что ты уехал на несколько дней, а ты на это время полностью исчезнешь из нашей жизни… Ты был готов подарить мне себя, весь мир, корону… подари мне несколько дней свободы, пожалуйста… твоя тёмная чёрствая душа способна на такой щедрый подарок, как ты думаешь?       Я помнил ту невыносимую боль. Отлично помнил. Я буквально истекал кровью, когда понял, что же натворил. В тот миг, когда до меня дошло, кто же всё это время следил за ходом собрания, в тот миг, когда я увидел взгляд Кейт в проблеске молнии… я почувствовал, как что-то между нами треснуло. И именно тогда я впервые за очень долгое время почувствовал всепоглощающий страх. Страх, что я не смогу ничего с этим сделать. В тот раз я всю ночь провёл в комнате Тессы, боясь что-то упустить, сделать хуже… чтобы она опять от меня не сбежала. Я сидел в кресле в углу, слушал раскаты грома и смотрел, как мирно спали мои девочки… два хрупких человека, которые за несколько месяцев совместной жизни стали для меня ценнее всего остального. И именно в тот миг я осознал, насколько же сильно боюсь потерять их… а раньше всё было совершенно по-другому.       Когда я вернулся в феврале прошлого года в Лондон, у меня и мыслей не было беспокоиться о чьих-то чувствах. Я нисколько не сомневался, что Кейт ждала меня: она же такая эмоциональная и доверчивая! Она столько лет была в моих сетях, и даже когда я вернулся после четырёх лет отсутствия, не смогла сопротивляться мне, хотя и пыталась, да. Но вяло. Долохов был прав, в своих путешествиях за семь лет мы повидали немало девушек, и он успел разбить не одно девичье сердце и закрутить не один страстный роман, а я… а я не мог увидеть ни в одной встречной женщине то, что видел в Кейт. Ни одна женщина не могла вызвать во мне тот вихрь эмоций, который поднялся во время нашей первой близости. И первым делом по возвращении я хотел получить именно это — близость с ней, я хотел утолить свой жуткий голод именно по этим сумасшедшим эмоциям, ранее мне недоступным… и я абсолютно не представлял, что меня ждёт в итоге.       Когда я узнал о Тессе, моя жизнь раскололась на до и после. Когда Кейт попыталась сбежать от меня вместе с дочерью, я буквально загорелся от ярости, хотя до этого меня никто не мог довести до такого состояния. Я только приехал, у меня было столько важных дел, но едва я почувствовал перемещение Кейт с помощью медальона, как сразу бросил всё и побежал за ними. Да, теперь идея с меткой казалась мне не столь удачной, и наверное, можно было обойтись и без неё — Кейт же всё-таки сбежала, и даже если она снимет этот чёртов браслет, я всё равно не смогу причинить ей боль! Но раньше же мог… раньше это казалось выходом, чёрт возьми!       Перед глазами проносились воспоминания, как я пользовался своей властью над ней, а Кейт терпела… она столько терпела, а мне это всё казалось в порядке вещей. Я же предупредил её, что если она будет играть по правилам, то боли не будет, разве нет? И это даже приносило свои плоды: Кейт действительно мало перечила мне, если не считать той выходки с платьем. Но после убийства Нэша… когда она попросила несколько дней свободы, чтобы смириться… именно тогда я понял, насколько стал зависим от неё. Я не мог без неё спать, целые сутки я ходил из угла в угол в этом самом кабинете и думал, когда смогу вернуться… когда мы с Тессой снова будем проводить вечера вместе, а всю ночь Кейт будет в моих руках… когда всё будет как прежде?       Тогда я смог всё исправить. Я дал ей время побыть в тишине, не стал вмешиваться, когда она дневала и ночевала в Мунго рядом с постелью Крауча… хотя у меня дрожали руки от злости, когда я ночью приходил в палату и видел, как она спала на коленях у Гампа. Я перенёс собрания в западное крыло, я запретил Ингрид подниматься на первые этажи, я держался, чтобы не заманить Гампа в ловушку и наказать… и всё ради неё! Ради Кейт! Я тридцать лет жил сам по себе и ради себя, а тут шёл на унизительные уступки ради другого… только лишь ради того, чтобы всё исправить, чтобы всё было по-прежнему! И у меня получилось же!..       Кейт смирилась. Она простила меня и снова начала подпускать к себе… мы вместе искали способ ослабить тёмную силу Тессы, это была наша общая проблема, одна из немногих, по-настоящему сплотившая нас… Мы вместе провели незабываемый отпуск, в котором Кейт и забеременела второй раз. И я хотел этого ребёнка, правда хотел… Я так хотел оградить их от возможной опасности, что устроил переезд в свой дом… Я нашёл лазейку, чтобы без осуждения жениться на ней, и она таки приняла моё предложение и вышла за меня! Хотя если бы кто спросил меня год назад, чего я бы точно не сделал ни под каким предлогом, — то получил бы весьма исчерпывающий ответ: «Не женился бы». Я никогда не видел в этом смысла, раньше мне это казалось лишними цепями на руках, и я тихо посмеивался про себя, когда узнал по возвращении, что все мои школьные друзья до единого были женаты, а у многих даже подрастали дети. Мне казалось, что я не такой приземлённый, как они… что я особенный и никогда не попаду в эту ловушку, а Кейт и так полностью принадлежала мне и точно никуда не денется… а в итоге это оказался единственный способ привязать к себе беременную Кейт, привязать окончательно и бесповоротно… по крайней мере, мне так казалось.       От подобных мыслей я громко рассмеялся в гробовой тишине и вновь глотнул бренди, но алкоголь никак не хотел подарить мне хотя бы час безмятежного сна… и я варился в своём яде, понимая, как же до этого был слеп!       «По возвращении в Лондон я воспринимал близость Кейт как должное и даже подумать не мог о семейной жизни, Кейт же была всё время рядом, только руку протяни! А теперь, когда мы официально женаты… я три месяца не видел свою супругу, три месяца, чёрт подери! Ну как, привязал её к себе, да, идиот?»       Было больно. Эту боль невозможно описать словами — она сжирает тебя изнутри, медленно и мучительно… боль сожаления о том, что уже не исправить. Она не похожа на порез или действие яда, это что-то совершенно другое… и её невозможно было ничем заглушить: ни работой, ни алкоголем. Как бы я ни пытался себя отвлечь, но с момента исчезновения Кейт эта боль была постоянно со мной, а сейчас рана и вовсе открылась и кровоточила, погружая меня в агонию. Почти в такую же агонию, которая рвала меня на части, когда я сидел у кровати Кейт в Мунго и молился, чтобы она выжила… Я, скептик и агностик до мозга костей, перебирал в памяти заученные в детстве молитвы и просил высшие силы, в которые никогда не верил, чтобы Кейт осталась жива. Чтобы единственная женщина, без которой я не чувствовал себя живым, вернулась ко мне… В тот миг я был готов сделать всё, чтобы исправить, заклеить, починить все трещины, все совершённые мной ошибки…       А он украл у меня её, украл всё! Украл надежду, украл возможность поговорить… хотя бы видеть свою жену, чёрт возьми! И всё равно даже так я пытался… я дал Кейт время смириться, прекратив тем самым поиски, когда узнал, что с ней всё хорошо. Я первым начал переписку, чтобы она могла общаться с Тессой и узнала, как нам двоим плохо без неё. Я поддержал легенду о её болезни, я каждый день вру Тессе и обещаю нам двоим, что ещё немного, и мама поправится, приедет к нам, и всё будет как прежде! Я готов говорить с ней, я готов выслушать её, понять… а она заявляет во всеуслышание, что разговоры со мной бесполезны! Неужели мне придётся пробираться через армию трупов, чтобы доказать ей обратное?! Хотя это будет ещё не самый плохой вариант…       Если я смогу добиться переговоров, настоящих военных переговоров, а Кейт теперь прятаться точно не собирается… Неужели мы так и не сможем прийти к компромиссу? К взаимным уступкам? Сейчас, именно сейчас я был готов к этому, но неужели она не даст мне и шанса? Я не буду полностью отступать от своих идей, это правда, иначе вся моя жизнь до этого будет бессмысленна, иначе это буду не я, но уступки… я постараюсь смягчить политику, постараюсь смягчить меры… к неугодным лицам, обязательно придумаю что-нибудь в отношении её любимых грязнокровок, отпущу Гампа на все четыре стороны, в конце концов, буду уделять внимание ей и новорождённому… перестану давить на неё и пользоваться своей властью в наших отношениях, мы же теперь так похожи!.. А она отзовёт свою армию мёртвых и вернётся в семью. Вернётся к нам с Тессой, родит, и всё будет как прежде…       Мысль о трупах немного привела меня в чувство, и я, чуть пошатнувшись, встал наконец с дивана, поставил почти пустой графин на журнальный столик и направился к шкафу с книгами.       До этого я уже смотрел записи Бёрков, но меня больше интересовали родомагия и сами силы некромантов, а не те твари, которых они могли создать. Мне о них читать было ни к чему: как бы я ни был силён, сколько бы ни знал ритуалов и заклинаний, но без родомагии сотрясать палочкой воздух было бесполезно… Кейт — единственный взрослый некромант из ныне живущих в Европе, который может полностью воспользоваться своей силой. До этого я считал, что она на это ни за что не пойдёт… и опять ошибся. Что ж, придётся исправлять свои ошибки.       Инферналы, зомби, скелеты-слуги, скелеты-маги, обсекундаты… я сразу понял из описания Долохова, кого же создала в порыве злости моя любимая супруга, и от понимания этого стало немного легче.       «Тупые пешки, — выдохнул я, перелистнув страницу старой потрёпанной книги, подобия руководства для начинающих. — Тебе придётся думать за них, Кейт, они выполняют только прямые приказы… Да и новых тебе будет создать очень непросто, я теперь знаю, что для этого нужно… Ты сама должна быть на месте стычки… думаешь, я не приду?»       Обсекундатами заканчивался кукольный театр некроманта, и дальше начиналась более или менее серьёзная нежить. Гули, мумии, стрыги, ревенанты… умертвии, делившиеся на низших — офицеров, и высших — полководцев, которых ещё называли рыцарями смерти.       Умертвий (рыцарь смерти, mortem eques) — одна из сильнейших сущностей, подвластная некроманту. Подразделяется на низшего и высшего умертвия. Умертвий — это поднятый из могилы древний великий воин или король, полностью сохранивший свои навыки, разум, самосознание, характер, личность и волю, однако, он не в силах сопротивляться ни одному приказу хозяина-некроманта. Если маг-некромант по каким-то причинам не желает вступать в бой, то он может поставить во главе своей армии рыцаря смерти, и тот принесёт ему победу любой ценой. Умертвии неуничтожимы ни магией, ни оружием, они существуют, пока жив их хозяин. Чтобы создать умертвия, необходимо…       Мне было абсолютно неинтересно, что же было необходимо, чтобы создать полководца для армии мертвецов. Гораздо более любопытным для меня было — как их всё-таки уничтожить? И фраза «неуничтожимы ни магией, ни оружием…» очень сильно мне не понравилась. У всех было слабое место, даже у меня, значит, и у этой нежити есть. И я принялся читать дальше.       Лич — верх иерархии мертвецов, маг-нежить. Когда могущественный некромант понимает, что его время на исходе, он начинает подготовку к ритуалу личдома — превращения в лича. Сам ритуал проходит по-разному, он может никак не задеть разум и сознание лича, а может изуродовать до неузнаваемости, но результатом всегда являются две вещи: создание талисмана-филактерии и превращение мага в нежить. В ходе ритуала маг отделяет свою душу от тела и привязывает к филактерии, после чего он становится неспособен умереть. Если тело лича уничтожают, то душа занимает находящийся рядом с филактерией труп, и лич снова восстаёт. Если рядом с талисманом ни одного трупа не окажется, то за несколько недель из частиц праха, которые есть везде, формируется новое тело для лича, которое и занимает душа. Поэтому пока филактерия цела, лич неуничтожим.       У меня по спине прошёл холодный пот, едва я представил, что Кейт решится стать личем… Сам обряд похож на создание крестража, но было много нюансов, в которых, как известно, и скрывался дьявол. Создав крестраж, я не стал нежитью, пусть и продлил свою жизнь на какое-то время. Я мог колоть душу на какое угодно количество кусков, а филактерия у лича всего одна… но она давала абсолютное бессмертие и абсолютную власть. Простым смертным, как мне, приходилось вертеться, чтобы выиграть ещё немного времени у вечности, а у некромантов было столько возможностей… они могли подчинить себе и смерть, и время… и именно сейчас я пожалел, что моими предками были змееусты, а не повелители мёртвых. Вот ирония, из всех людей, которые могли бы грамотно распорядиться подобным даром, он оказался у Кейт… сердобольного до мозга костей целителя. Хотя если она сейчас распробует вкус крови…       Только я закрыл глаза, как тут же всплыла картинка из сознания Долохова. Кровь, вьюга, Кейт и восставшие трупы. Это была не та серая мышка, которую я запугивал в школе. Это была не та полная прощения и смирения женщина, которую я взял в жёны. Это была молодая волчица… чья морда была испачкана кровью первой распоротой жертвы. Я был точно таким же когда-то давно… эта походка, взгляд… всё ровно то же самое было и у меня самого. И пусть у Долохова подобный образ вызывал животный ужас, но я был полон… восхищения. Это всё в ней было, где-то глубоко-глубоко внутри под овечьей шкурой. Я это чувствовал всегда, я к этому тянулся… и теперь оно вышло на свободу. Гамп ей не ровня. Он бледная тень на её кровавом фоне. Единственный равный ей по силе человек — это я…       Мысль о гипотетическом сражении между мной и Кейт вызвала волну мурашек и внутреннее отчуждение, хотя именно к этому, судя по всему, и стоило морально готовиться. Такие, как она или я, не сходят с пути… мы идём вперёд, какой бы безумной ни была цель, и добиваемся победы. Но я не смогу причинить ей вред, теперь я это окончательно уяснил для себя. Если я выиграю поединок, то этого будет достаточно, чтобы показать, кто здесь самый сильный и главный. Но пытать или убивать Кейт я точно не собираюсь. Она — это часть меня. Внутри неё — мой сын или дочь… и никакой новый идеальный мир не будет для меня таковым, если рядом не будет её. Если Кейт погибнет, неважно как, то я умру вместе с ней… даже если продолжу дальше ходить по грешной земле и что-то делать. Но смысл испарится из моей жизни с последним вздохом моей супруги.       «Интересно, а что думает по этому поводу сама Кейт? И ещё более интересно, что будет делать она в случае победы надо мной? А такое вполне может быть, если Кейт достаточно глубоко разовьёт свой дар… Отправит в Азкабан влачить жалкое существование, как Дамблдор отправил Грин-де-Вальда в Нурменгард? Убьёт? Или милосердно позволит уехать и заниматься своими делами, взяв клятву, что я не стану заниматься Тёмными искусствами? Хотя Кейт прекрасно знает, что я не оставлю её и Тессу в покое и найду способ, лазейку, что-нибудь, чтобы быть с ними, пока я дышу. Пока я жив… Неужели она всё-таки решится направить на меня Непростительное заклинание? Или даст на растерзание своим тварям? У неё в самом деле хватит решимости сделать это?»       Я легко считывал людей, причём с самого детства, легко выискивал слабые стороны и давил на них в угоду выгоды для себя… И я настолько заигрался со слабыми местами Кейт, как незаметно для себя своими же руками создал крайне опасного противника, которого, оказывается, и вовсе теперь не знаю. И это было ещё полбеды, потому что вся ирония была в том, что Кейт незаметно стала моим слабым местом! И она отлично об этом знает, не дура… «Неужели эта стерва этим воспользуется? А что ей вообще помешает? Разве что Тесса рядом со мной, но у неё и на это точно есть свои мысли… и мне они неизвестны».       Первые, бледные лучи солнца за моей спиной едва-едва пробивались сквозь покров темноты, и вместе с ними оживал и я сам. Давно я не чувствовал такого возбуждения, такого… внутреннего подъёма, азарта! Пьяный бред сожалений быстро сменился жаждой бороться, жаждой доказать себе и Кейт, чего я стою. Жаждой удержать в своих руках коварные цепи власти, ведь я так долго карабкался на вершину, чёрт побери, чтобы падать с неё в пропасть! Я должен сделать всё, чтобы не проиграть, чтобы устоять на ногах от любого удара, и тогда Кейт придётся договариваться со мной. Ей придётся идти на уступки, точно так же как и мне, я добьюсь переговоров. Иначе это буду не я. Неужели Кейт действительно считает, что может вечно воевать со мной? Долгая война будет очень кровопролитной… гораздо выгоднее договориться, особенно если я сам предложу это… после демонстрации своей силы, разумеется. Чтобы разговор был по существу…       — Милорд?..       Видимо, я настолько глубоко ушёл в мысли, что не заметил довольно настойчивый стук в дверь. И Сигнус Блэк, не выдержав, с небольшой опаской таки заглянул в мой кабинет, но так и застыл на пороге.       — Ми… милорд… с вами всё в порядке?..       — В полном, — прохрипел я и с трудом поднялся на ноги, потому как каждая мышца в моём теле ныла и кричала об отдыхе, я же не спал вторые сутки подряд. Наверное, именно смертельная усталость на моём лице ввела Сигнуса в искреннее недоумение, но я быстро взял себя в руки, повернулся спиной к гостю и медленно подошёл к окну и вгляделся вдаль, в посветлевшее стальное небо и белые барашки волн. — Проходи, Сигнус. Зачем ты пришёл?       — От наших… от наших со вчерашнего дня не было ни одной вести, — с запинкой ответил тот, всё же пройдя внутрь кабинета. — Разгар рабочей недели, а штаб-квартира мракоборцев пустая, Руд и Грэх тоже ничего не знают, Эда нигде нет… они всё ещё на задании? Может… нужна помощь?..       «Сигнус, ты действительно считаешь, что если бы можно было что-то сделать, то я бы стал ждать дружественных напутствий?» — ядовито спросил я про себя, продолжая смотреть на море, а не на одного из своих самых верных соратников. Благодаря стараниям Кейт их теперь стало на два меньше, хотя жертв могло быть три…       — Со следующей недели главой Отдела правопорядка станет Антонин Долохов, — бесстрастно проговорил я спустя пару минут тишины. — И нам придётся набрать новых мракоборцев, наши враги… оказались хитрее нас.       Я буквально чувствовал кожей, как замер Сигнус, догадавшись, видимо, что произошло. Хотя не оставь Кейт умирать на поле боя Долохова, мы так бы и гадали, что случилось, пока в Атриум не хлынули бы трупы с белоснежной кожей. Надо же, какое благородное предупреждение! Хотя может, она просто готовит для меня что-то поинтереснее обсекундатов?       Выдержав паузу, я всё-таки повернулся лицом к Сигнусу, и в его тёмных глазах отчётливо читалась боль. Эйвери и Крэбб были младше нас с Орионом на год, но примерно с моего четвёртого курса они уже входили в наш небольшой кружок, состоявший из Малфоя, Лестрейнджа, Розье, Гойла и Блэка-старшего, и составляли сердцевину будущих Пожирателей Смерти. И примерно в то же время к нам присоединились второкурсники Сигнус, Трэверс и Нотт. И мы до выпуска, то есть четыре года, были командой, слаженным организмом, который идеально функционировал под моим чутким руководством. Мы вместе строили планы на будущее, вместе дурачились, вместе выстраивали коварные козни против недругов и укрепляли власть в школе. Я так сильно сосредоточился на выхаживании Долохова, на мыслях о Кейт, на будущей стратегии наших с ней «отношений», что почувствовал боль от потери только сейчас, увидев её в глазах Блэка.       — Пока не стоит делать никаких громких заявлений, — чуть тише произнёс я, а усталость второй волной нахлынула на меня. — Пусть официальной версией будет то, что мракоборцы… пропали без вести на рейде. А потом, когда будет объявление в прессе, Эдварду и Альфарду будет присуждён Орден Мерлина первой степени… посмертно.       Мальсиберу и Нотту я таких привилегий не давал, но и умерли они от моей руки и потому, что предали меня. А все мои школьные товарищи прекрасно знали, что я делал с предателями, это помогало мне поддерживать железную дисциплину. Но Эйвери и Крэбб умерли при исполнении своих обязанностей, на поле боя… хотя, конечно, слово «умерли» не совсем подходило в данном случае… но лучше было, чтобы об этом никто, кроме меня и Долохова, пока не знал. Меньше будет паники.       — Вы сами напишете Теодоре и Розалин? — кивнув, спросил Сигнус, и я устало вздохнул.       — Нет. Пиши им сам, как представитель министерства, и пиши как есть… их мужья уже не вернутся. И если их семьям будет нужна какая-то помощь, то… они всегда могут обратиться ко мне, верную службу я не забываю.       — Как скажете, милорд.       — И да, Сигнус… — тот только развернулся к выходу, как я окрикнул его, вспомнив о паре важных деталей. — Во-первых, скажи Абраксасу и Персею, чтобы они усилили охрану Хогвартса и Гринготтса. Крысы Дамблдора вчера собирались поднять мятеж, а гоблины к нему и вовсе давно готовятся… и давать подобной возможности я им не собираюсь. Нам очень нужна и школа, и банк, это ясно? — Сигнус почтительно кивнул. — А во-вторых… помнится, к тебе в последнее время зачастила Элеонора… не вынуждай меня лично разговаривать с Друэллой, думаю, ни к чему хорошему это не приведёт.       В глазах Сигнуса сразу загорелся неподдельный страх, причём вовсе не передо мной, а перед своей супругой, что я еле удержался от усмешки.       — Мне… мне грубо прогнать Элеонору… милорд?..       — Нет, зачем же?.. — протянул я, вновь начав плести сложный узор паутины. А Элеонора была очень неоднозначной фигурой… — Пускай приходит к тебе, если ей так нравится с тобой кокетничать… но! — я замер и строго посмотрел на Сигнуса, и тот вздрогнул. — Не смей разбалтывать ей наши планы. Можете болтать с ней о погоде, матчах по квиддичу, моде, ещё о какой ерунде, но держи язык за зубами, когда речь зайдёт о рабочих делах. Ты же не думал, что она вдруг заинтересовалась тобой только из-за красивых глаз?       — Нет, милорд, — потупив взгляд, вздохнул Сигнус, а я таки хмыкнул.       — И это правильно, мой дорогой друг. От Элли ничего хорошего ждать точно не стоит, но я хочу понять, что же у неё всё-таки на уме… поэтому если она придёт к тебе, то мило поддерживай светскую беседу и не теряй голову. А если она вдруг станет интересоваться чем-то… необычным, о чём она сама никогда бы не подумала, то сразу сообщи мне, понятно?       — Да, милорд.       — И, Сигнус… распорядись, чтобы мне сегодня же доставили новый рабочий стол, я вчера немного… вспылил, — добавил я, снова отвернувшись к окну, и до меня вскоре донёсся хлопок входной двери.       «Надо держать эмоции в узде, — подумал я, пытаясь максимально очистить разум. — Да… не враги загонят меня в могилу, а мои чувства… и та, к кому я их испытываю».       Но не успел я простоять у подоконника и пяти минут, как на карниз села огромная чёрная птица, и я тотчас взмахнул рукой, впустив Оникса внутрь. И только небольшая записка была распечатана, как из моей груди вырвался резкий выдох, ведь проблемы только-только начались.       Мой Лорд,       Бертильда Рош прибыла по порталу в девять часов утра, её волнует пропажа американцев, от них не было вестей со вчерашнего дня. Я пытаюсь её отвлечь, но она хочет видеть Фоули. Мне нужна Ваша помощь, один я не смогу долго её заговаривать, максимум, ещё час или два.       

Бруно Шмидт

      Быстро взглянув на часы, я понял, что Шмидт и так уже достаточно долго отвлекал президента МАКУСа, а потому, накинув на себя лёгкую маскировку, первым делом добежал до лаборатории, чтобы взять нужное зелье, а после так же быстро спустился по ступеням в холл и перенёсся с помощью Летучего пороха прямиком в министерство.       — Где Фоули? — прорычал я, завидев у лифтов Трэверса, и тот, мигом признав меня, выпалил:       — Я… я не знаю, ми… милорд. Должен быть у себя. А где Эд?.. Я никак не могу его найти…       — И не найдёшь, — рявкнул я и, схватив его под локоть, потянув в первый попавшийся лифт. — Пойдём со мной, нужна помощь.       Спустившись на один уровень, мы тут же направились прямиком в кабинет министра магии, и на моё счастье, Гарольд Фоули находился на рабочем месте и подписывал очередной ворох бумаг.       — Что?.. — удивился было он, но я зло захлопнул дверь и воскликнул:       — Бертильда Рош вас сегодня видела?       — Госпожа Рош… здесь?! — выпучил глаза Фоули, и сразу стало понятно, что он ничего не знал. — Что… что произошло? Она же не должна была приезжать!..       — Что произошло — вас совершенно не касается, Гарольд, — жёстко процедил я, достав из внутреннего кармана металлическую флягу. — Но разговаривать с ней буду я, а не вы.       С этими словами я взмахнул палочкой, отсёк небольшую светлую прядь с головы Фоули и тут же кинул волоски в Оборотное зелье. А когда реакция закончилась, я сделал два глотка ярко-фиолетового приторно-сладкого зелья и сразу согнулся пополам от чувства трансформации.       — Отведи его в кабинет Сигнуса, — приказал я, когда превращение закончилось, и Трэверс послушно кивнул. — И никто не должен его видеть, пока я сам не приду к вам, понятно?       — Да, милорд, — отозвался Трэверс, а Фоули с абсолютной растерянностью следил за мной.       — И подбери ему такой же костюм, как у меня, чтобы не было подозрений, — добавил я, взмахнув палочкой, чтобы подогнать одежду по размеру, и Трэверс в третий раз кивнул. — Ах да…       Ещё два изящных взмаха — и настоящего министра магии не узнала бы даже сама Элеонора, но он нисколько не сопротивлялся моим действиям, покорно ожидая, когда я закончу. Наконец, я махнул рукой, и они вышли прочь, а я сел за «свой» рабочий стол и отправил служебную записку Шмидту.       За десять минут я успел бегло просмотреть те самые документы на подпись, в которых копался Фоули до моего прихода, но ничего особенного в них не было — обычная бюрократия. Этим я точно заниматься не собирался, собственно, потому и так редко сидел в кресле министра, но сейчас доверить переговоры Фоули было равносильно самоубийству: всё равно он толком ничего не знал, и посвящать его в свои планы с такой дочкой под боком я не собирался.       — Мистер Фоули, можно? — вежливо постучал в дверь Бруно Шмидт, и я хрипло воскликнул:       — Да, входите! — максимально стараясь подражать голосу хозяина внешности, всё-таки мы с ним столько сотрудничали в прошлом году.       Шмидт был растерян и скован, видимо, разговор с госпожой Рош был непростым, а вот сама президент МАКУСа держалась крайне уверенно. Статная высокая женщина с седыми прядями в идеально ровной укладке, она гордо вошла в мой кабинет, будто это был её собственный, и тут же смерила меня холодным взглядом выцветших аквамариновых глаз.       — С вами всё в порядке, мистер Фоули?       — Да… со мной всё хорошо, благодарю за вашу заботу.       Замешкавшись, я поднялся на ноги и вежливо поклонился ей, но наверняка было заметно, что моё тело после бессонной ночи и потрясений накануне неохотно меня слушалось, а потому движения были немного скованными и замедленными. Шмидт, признав меня, так и расширил глаза от удивления, а я пригласительно махнул рукой в сторону мягкого дивана и снова сел в своё кресло.       — У меня было важное совещание с утра, поэтому я смог принять вас только сейчас. Надеюсь на понимание с вашей стороны, госпожа Рош. И я надеюсь, что вы не слишком скучали в обществе герра Шмидта.       Где-то с минуту Бертильда Рош внимательно присматривалась ко мне, но я, заметив её изучающий взгляд, непроницаемо смотрел в ответ, и ей не оставалось ничего другого, как сесть на предложенное место.       — Вы сегодня хоть сколько-нибудь спали, мистер Фоули?       — Нет, — честно ответил я, потому как желания скрывать свою усталость не было абсолютно. — Слишком много вопросов, требующих непосредственного внимания от меня.       — Надеюсь, одним из этих вопросов был: куда пропали люди, которые благородно вызвались помогать вам?       Глава МАКУСа не стала ходить вокруг да около и сразу приступила к обсуждению наиболее болезненного вопроса, а я ещё раз порадовался тому, что имел возможность самостоятельно решить эту проблему.       — В том числе и этот вопрос лишил меня сна сегодня ночью, — чуть приподняв углы рта, согласился и я многозначительно посмотрел на Шмидта. — Герр Шмидт, думаю, вы уже провели достаточно времени в компании госпожи Рош, и вам нужен небольшой перерыв…       — Да, конечно, ми… мистер Фоули, — он почтительно склонил голову и с прежней растерянностью на лице медленно развернулся и вышел прочь из кабинета, а едва дверь за ним захлопнулась, как я тут же взмахнул палочкой, и раздался громкий щелчок замка.       Бертильда Рош озадаченно посмотрела на меня, а от моего внимательного взгляда не ускользнуло резкое движение правой рукой… сжать палочку крепче, чтобы быть готовой к возможной атаке. Сразу было видно, что свой пост она занимала заслуженно, а до этого, вероятно, работала мракоборцем… слишком уж цепляющим был её взгляд, слишком изучающим… закалённым. Чувствовалось, что она повидала немало на своём веку. Да и её одежда на удивление была удобной для размаха движений, а не такая, какую обычно носили избалованные богатенькие девицы вроде Элли. Хотя по статусу госпожа Рош могла позволить себе излишки и роскошь… не военное же время. Хотя как ещё на это посмотреть…       — Я хочу поговорить с глазу на глаз, — тихо пояснил я и встал из-за стола. — Где вас ждут телохранители?       — Пять человек ждёт меня в вашей приёмной, мистер Фоули, — ледяным тоном ответила она, чуть изменив позу на более напряжённую. — Но мне они не нужны, я и сама могу постоять за себя… и запугивать меня бесполезно.       «Так я и думал, мракоборец», — хмыкнул я про себя, сделав несколько шагов по просторному кабинету, чтобы не начать засыпать.       — Я не хочу вас запугивать, госпожа Рош. Я всего лишь хочу поговорить с вами за закрытыми дверьми с глазу на глаз, вот и всё.       — И о чём вы хотите поговорить, мистер Фоули? Вы скажете наконец, что случилось вчера днём и где мои люди? И почему вы такой странный сегодня?       Вместо ответа я сделал ещё несколько шагов туда-сюда, чтобы немного упорядочить мысли, а после остановился в самом центре кабинета и неотрывно посмотрел в глаза своему потенциальному военному союзнику.       — Я уже говорил — я не спал всю ночь и очень устал. А что произошло?.. Нас загнали в угол, госпожа Рош, — ни одна мышца не дрогнула на её лице, а я сделал шаг вперёд и чуть тише добавил: — Нас загнали в угол и пропустили через мясорубку. Всех.       — Я правильно поняла вас, мистер Фоули, мои люди… мертвы?       Бертильда слегка изогнула бровь, впрочем, сохраняя маску безразличности, и я, полностью зеркаля её мимику, проговорил:       — Да… впрочем, как и мои люди, госпожа Рош. Девять моих мракоборцев из двенадцати погибло. Если вы с вашими телохранителями сейчас спуститесь на уровень ниже и прогуляетесь до штаб-квартиры мракоборцев, то вы никого там не найдёте. Там пусто. Все мои люди мертвы, за исключением трёх человек, вы меня слышите? Семнадцать крепких мужчин… погибло… от рук наших врагов.       Надо отдать должное, президент МАКУСа сохраняла железную выдержку даже после подобных новостей, и лицо её оставалось непроницаемым. Но даже сквозь толстую корку льда я чувствовал страх… Он витал вокруг, и я чувствовал его даже лучше, чем лёгкий цитрус её духов.       — Наших врагов? Или всё-таки… ваших?       Я открыто усмехнулся подобным словам, потому как загадочная госпожа Рош, о которой я так много слышал, оказалась крепким орешком, который было не так просто расколоть. Но это нужно было сделать, ведь сейчас ситуация начала постепенно накаляться.       — А вы не считаете тех людей, что убили ваших, своими врагами, Бертильда? Разве вы не хотите наказать виновных? В моём правительстве это делать пока некому, я уже говорил вам об этом: от штаб-квартиры мракоборцев осталось всего три человека, и новых я ещё не успел набрать. И ваша помощь сейчас нужна нам как никогда раньше…       — Я уже оказала вам помощь, Гарольд, и поплатилась за это, — абсолютно бесстрастно ответила она, так и бегая взглядом по мне, на что я только покачал головой.       — Да, но я потерял больше людей, чем вы. Я точно так же потерял людей, лучших людей, которых подбирал сам. И никто не вернёт мне их.       — Для начала я бы хотела получить тела, чтобы произвести… их обследование и отдать семьям. А потом уже принимать такое непростое решение…       — Тел нет, — резко выдохнул я, поняв, что наткнулся на ещё один камень преткновения.       — Как это… нет? — одна из немногих эмоций — удивление, проскользнула в её прохладном голосе, но я старался сохранять выдержку. — Откуда вам тогда известно, что все умерли, если вы не обнаружили тел?       — Есть… свидетель. Один человек выжил, точнее… его оставили живым, чтобы мы знали, что произошло. И он сказал, что все мертвы. А тела… их забрали.       — Но зачем?!       Бертильда даже наклонилась вперёд, но я замер на месте словно статуя и судорожно думал: говорить или нет всю правду до конца. Что у нас были не просто враги, а те, кто мог при определённых условиях командовать мёртвыми… но в Штатах я не был, хотя много что про них слышал, и потому понятия не имел, были ли среди американцев настоящие потомственные некроманты. Наверное, нет, иначе про них можно было бы найти больше информации… а значит, и мои откровения могли сыграть против меня.       — Я не знаю, зачем нашим врагам трупы, — наконец прошептал я и сделал небольшой шаг в сторону. — Но тел наших мракоборцев у нас тоже нет. На этой неделе мы признаем их пропавшими без вести, но долго скрывать правду смысла нет… это всего лишь временная мера, чтобы не нагонять сразу панику. Думаю, как глава своей страны, вы меня поймёте.       — Может быть… — задумчиво протянула она, следя, как я мерил шагами свой кабинет. — И кто же этот выживший? Я могу поговорить с ним сегодня?       — Нет, не можете, он ещё слишком слаб, — отрезал я, хотя причина была немного в другом: Долохов мог невольно выдать лишнего чересчур внимательной и придирчивой госпоже Рош. — Его серьёзно ранили, неделю минимум он будет в безопасном месте. А потом я сделаю его новым главой Отдела правопорядка, надо же мне набирать новых людей?..       — И тогда я смогу поговорить с ним? — вновь изогнув бровь, поинтересовалась Бертильда, а я так и хмыкнул её несгибаемой воле.       — Это так важно?       — Да, это важно, — нисколько не смутившись, ответила она. — Вы определённо что-то скрываете, Гарольд, и я хочу поговорить с единственным свидетелем сама, прежде чем приму решение: помогать вам дальше или нет.       — Что ж, хорошо, пусть будет так, — согласился я, осознав, что неудобной беседы Рош и Долохова избежать не удастся. — Через неделю, если вам позволит ваш плотный график, я снова приглашаю вас к себе в кабинет, чтобы обсудить втроём наболевшие проблемы.       — Но я…       — Разговор будет в моём присутствии, и это не обсуждается, — резко отрезал я, решив, что уступок было достаточно. — Это мой человек, которому я бесконечно доверяю, но я хочу знать, какие вопросы вы будете ему задавать. И я имею на это право, вы не находите? Вы тоже не очень охотно верите мне…       — Что ж, вы правы, Гарольд, — усмехнулась Бертильда, смерив меня оценивающим взглядом. — И надо же, как вы изменились всего за одну бессонную ночь… раньше я в вас не наблюдала подобной твёрдости.       — Нам фактически объявили войну, Бертильда, — с ответной усмешкой протянул я, опять замерев на месте. — А война — это не место для сантиментов.       — Я абсолютно с вами согласна… Но знаете, что я нахожу наиболее любопытным? Сегодня ночью вы не спали далеко не из-за рабочих дел. Вы сегодня пили, — вдруг проговорила она, приложив два пальца к подбородку. — И много. Я сразу узнаю запах дорогого бренди, сама его люблю, когда дела не клеятся. А у вас, похоже, не клеится личная жизнь… с супругой поругались, Гарольд?       — С чего вы это взяли? — тихо задал я встречный вопрос, чувствуя, как лёд под ногами затрещал.       — Потому что такие полные решимости и твёрдости мужчины, как вы, не пьют из-за проблем на работе, какими бы они ни были. Они их решают. А когда мужчина вроде вас прикладывается к алкоголю… это может значить лишь одно — у него появились проблемы, которые он решить не может. А судя по тому, что вы собрались налаживать связи со мной и собирать новый Отдел правопорядка… эти проблемы связаны с женщиной. Я права?       — Да, вы правы, — сглотнул я, решив не спорить. — Я поругался с женой и сильно. Но я люблю её и надеюсь, что мы сможем… уладить конфликт и прийти к компромиссу. Но мои проблемы в личной жизни никоим образом не затронут рабочие вопросы… значит, до следующего понедельника?       — До следующего понедельника, — вежливо улыбнулась Бертильда и поднялась на ноги. — Надеюсь, что к тому времени вы наладите отношения с вашей супругой.       — Я тоже на это надеюсь, — едва слышно прошептал я, когда дверь за моей спиной уже хлопнула, а голова так и гудела от напряжения. — Но недели точно будет мало…       Выждав немного времени, я тоже покинул кабинет министра магии и направился в один из соседних, где меня ждали Блэк, Трэверс и Фоули. Ничего им не говоря, я принялся ждать, пока пройдёт действие Оборотного зелья, а когда моя внешность вернулась ко мне, то я отправил переодетого Фоули обратно к себе в кабинет заниматься насущными делами, а сам подошёл к зеркалу, чтобы накинуть на себя маскировку и с чистой совестью пойти домой спать. Но так и замер от увиденного.       До этого мне казалось, что Кейт немного откормила меня за лето, но за время её отсутствия я сильно похудел, что даже пошитый на заказ осенью костюм не обтягивал, а немного висел. Черты лица заострились, скулы стали видны чётче, а обычная бледность перешла в болезненную, и чёрные тени под глазами только добавляли контраста. И только глаза, будто тлеющие угли, горели, отдавая красным, свидетельствуя о том, что я был ещё жив… и был способен бороться.       Изогнув бледные губы в кривой усмешке, я накинул на себя чары и пошёл прочь, домой… чтобы отдохнуть и начать продумывать до мелочей грядущую программу. А она точно намечалась насыщенной.

* * *

      — Будешь чай?       За окном опять было холодно и сыро, и я, закутавшись в тёплый и мягкий плед, устроилась на диване с книгой в руках и настолько погрузилась в чтение, что даже не заметила, как ко мне со спины подкрался Дерек.       Прошла ровно неделя с засады Тома на членов Ордена Феникса. Усилиями троих целителей, то есть Дерека, Марка и меня, все выжившие пришли в себя и уже не нуждались в постоянном присмотре, и у нас появилось немного свободного времени. И я опять вернулась на Фелисию, где можно было посидеть в тишине и одиночестве, ведь в доме Динглов в последнее время было слишком многолюдно: раненые, дети и беженцы почти постоянно обитали в штаб-квартире Ордена, и трудно было найти хотя бы одну незанятую комнату. И тем ценнее были наши небольшие побеги на пришвартованную яхту, где мы могли побыть вдвоём, подальше от посторонних глаз.       — Буду, — улыбнулась я и положила ладони поверх его горячих, и как-то сразу стало ещё теплее.       — И там Морган передал тебе подарок от Димитрия… твои любимые блинчики, — наклонившись, прошептал Дерек, а я так и таяла.       — Змей-искуситель. И как я могу от такого отказаться?       — Хочешь, я принесу тебе всё сюда? Ты так увлечённо читала, даже как-то неловко отвлекать…       — Н-нет, — выдохнула я, хотя чтение действительно поглотило меня с головой, с этим будет трудно спорить. — Ты прав, нужно сделать перерыв.       Мне пришлось приложить определённые усилия, чтобы подняться на ноги, так как эти самые ноги затекли от лежания в одной позе, а Дерек так и расплылся в улыбке, когда увидел меня в своём бывшем свитере, который я накинула как раз перед тем, как залечь с книгой. И его улыбка грела даже больше, чем плед и свитер вместе взятые.       На кухне уже было всё готово для чаепития. Мои любимые блинчики были подогреты и политы шоколадом, а запах чудесного травяного чая полностью заполнил небольшое пространство. Я хотела было разделить своё угощение с Дереком, чтобы хоть как-то отплатить за его невероятную доброту, но он отказался и указал рукой на свежие круассаны.       — М-м-м, господи, как давно я их не ела! — воскликнула я, едва распробовав любимое лакомство, приводившее меня в безумный восторг. — Надеюсь, скоро это всё закончится, и Морган снова откроет «Гиппогриф»… я точно буду приходить к нему почти каждый день!       — Думаю, Морган в таком случае сойдёт с ума от счастья! — рассмеялся Дерек, следя, как я уплетала блинчики. А как только половина тарелки опустела, и я потянулась за чашкой с чаем, он отложил в сторону надломленный круассан и неуверенно протянул: — М-м-м… Кейт? А ты бы не могла рассказать мне… о чём ты сейчас читаешь? И что… кто такие обсекундаты?..       Я так и застыла с чашкой чая у самого лица, а Дерек откашлялся и добавил:       — Я… в последнее время мы очень редко остаёмся наедине, разве что ночью… а я хотел бы знать… больше. Но я не хочу, чтобы кто-то посторонний нас слышал…       Мне потребовалась целая минута, чтобы переварить услышанное, потому как раньше эта тема была под запретом, и я уже привыкла всё держать в себе. Но Дерек всё-таки согласился помогать мне, даже в такой… тёмной деятельности, поэтому я воскликнула:       — Да, конечно! — и хлебнула как следует тёплого чая, чтобы смочить горло. — Конечно, ты имеешь право знать… прости, что я сама не додумалась начать этот разговор…       — Ничего страшного, — как ни в чём не бывало отозвался он и выжидающе посмотрел на меня, и мне не оставалось ничего другого, как попытаться объяснить, чем же я хотела заниматься в ближайшее время.       — Обсекундаты — это… слуги. То есть они буквально переводятся с латыни как слуги. Они… м-м-м… не знаю, как тебе объяснить… в общем!       Набрав побольше воздуха в грудь, я сделала ещё один глоток чая, а после отставила чашку в сторону и поудобнее уселась на жёстком стуле.       — Смотри. На самом деле всё не так уж и сложно, главное — вникнуть в суть, — Дерек кивнул мне, действительно вслушиваясь в каждое моё слово, а я начала читать «лекцию»: — Понимаешь, в некромантии, как и в любой другой области, есть уровни… ступеньки. И поднимаясь по ним, ты расширяешь свои знания и опыт. Первая ступенька — это скелеты и зомби…       — Те самые, которые ты создала неделю назад? — заинтересованно уточнил Дерек, а я помотала головой.       — Нет, давай ещё немного вернёмся назад. Ты слышал про инферналов? — он опять кивнул. — Так вот, это тоже заколдованные трупы, но они не… зомби. Их может создать достаточно сильный волшебник, даже не обладая родомагией. Поэтому они встречаются иногда, и поэтому о них написано в учебниках. В Африке и Индии ещё встречаются так называемые «зомби-вуду», их тоже может создать сильный тёмный маг. Так вот, это нулевая ступень.       Инферналы и зомби-вуду прячутся в тёмных сырых местах, и их можно уничтожить с помощью огня и света. Мы проходили их на седьмом курсе ЗОТИ, и достаточно подготовленный волшебник может справиться с ними, это не очень трудно. Но вот чем сильнее некромант, чем выше в иерархии этих самых ступеней его… создание, тем труднее с ним бороться.       — А как справиться со скелетами и обсекундатами?       — Скелет можно разбить Делетриусом, например, — подумав, ответила я. — Но так можно уничтожить только скелета-слугу, скелет-маг в этом отношении более прочная вещь… — в оливковых глазах непонимание только увеличивалось, и я вздохнула, коря себя, что не могла выражаться более ясно. — Зомби и скелеты-слуги — это первая ступенька. Их может создать любой новичок, в семье которого соблюдалась родомагия и у которого есть дар. И при их создании абсолютно неважно, кем был человек до этого: волшебником или маглом, на результат это не влияет. Скелеты-слуги… честно говоря, они могут напугать с непривычки, но я бы не стала выводить их против хорошо натренированных волшебников. Они… слуги, понимаешь? Для работы по дому или на какой-то… тяжёлой и изматывающей работе они будут незаменимы, но в бою… разве что количеством возьмут, и то вряд ли.       — А зомби?       — Их можно сжечь. И они… тупые, — добавила я, вспомнив, как создала одного на побережье из протухшего трупа. — Они тоже так себе воины, и использовать их можно только для каких-то… простых целей. Окопы рыть, не знаю… что-то, что требует повторения монотонных действий, причём медленных. И они гниют, то есть как долговременное вложение они не очень.       Дальше идут скелеты-маги. Для создания скелета-слуги нужен весь набор костей, а для скелета-мага достаточно одной… но сам понимаешь, она должна принадлежать магу. Поэтому я и выбралась на кладбище в Годриковой впадине, там они точно есть. Скелета-мага разбить Делетриусом будет трудно, он может поставить блок, поскольку владеет магией. И если наложить на него кое-какие чары, то разбитые скелеты будут собираться, пока цела материнская кость. Эту кость можно умножить, и тогда все копии будут собираться, пока скелет с материнской костью остаётся невредим…       — Но если целенаправленно уничтожить этот скелет, то все остальные копии исчезнут? — спросил Дерек, и я, поджав губы, кивнула. — А скелет с материнской костью как-то отличается от остальных? — широко распахнув глаза, я уставилась на него, потому что об этом даже не задумывалась, а он тихо рассмеялся. — Я думаю, это стоит выяснить. Особенно если Том сможет как-то…       — Нет… — вымученно простонала я, и в глазах Дерека промелькнула тревога.       — Кейт, ты же вернула книги Бёрка обратно в сейф, как я тебе советовал? — подняв глаза, я крайне виновато посмотрела ему в глаза, и послышался обречённый вздох.       — Я пыталась, правда, но… Том отказался помогать мне… сам знаешь, он найдёт тысячу причин, чтобы отговорить, а у меня просто не было сил сопротивляться, мне уже тогда было очень плохо…       — Ладно, — вздохнул Дерек, а я так и грызла себя за то, что не проявила тогда твёрдости. Хотя это, казалось, и вовсе было в другой жизни, и я была совершенно другой… — Это… думаю, сильно нам это не навредит, он всё равно не некромант. Но тогда стоит найти все слабые места у твоих созданий, какие можно, чтобы знать, что защищать… ты согласна со мной?       — Да, конечно. У скелета-мага это материнская кость. Но опять же, это хороший работник, даже очень, но воин так себе… они тоже могут взять числом, но… это вряд ли, если Том подготовится. Третья ступень — это обсекундаты… слуги. В отличие от зомби, они не разлагаются и сохраняют навыки, которыми владели при жизни. И обсекундаты могут выполнять более сложные приказы, но… они должны быть прямыми. Я могу приказать защищать что-то, атаковать… убить, и они будут делать это так, как сделали бы при жизни. Но я не могу приказать им: «Возьмите мне Хогвартс!» Они… они не поймут настолько абстрактного приказа. Я могу приказать им убивать любого внутри здания, и они стеной пойдут и будут убивать без разбора. Но им будет трудно объяснить «убивать только плохих, а хороших оставить»… они не поймут настолько абстрактные вещи.       Дерек задумчиво смотрел на меня, пытаясь понять, а я глотнула ещё немного остывшего чая и подцепила оставшийся кусочек блинчиков.       — Смотри, если я создам из обычного человека… скажем, из портной, обсекундата, то она не будет владеть магией, и выставить её против боевых магов будет… глупо. Зато мы сможем открыть ателье и зарабатывать на этом деньги, все её навыки сохранятся, в том числе и по кройке, вышивке и так далее…       — Я тебя понял, Кейт, — он снова расплылся в улыбке от моей «предприимчивости», а мне становилось всё легче говорить о таких непростых вещах. — Тогда нам очень повезло, что наши обсекундаты — это боевые маги, и их целых семнадцать!       — Ты прав, — промелькнувшая на мгновение улыбка на моём лице тут же погасла, и я вспомнила, о чём же думала последнюю неделю. — Нам очень повезло, это действительно так. Обсекундата можно создать только из свежего трупа, то есть сутки-трое, не больше. И он должен обладать соответствующими навыками, иначе бесполезно будет ставить его против более сильных противников…       — А как же «что мертво, умереть не может»? — ехидно переспросил Дерек, на что я закатила глаза. — Ты не поверишь, насколько меня это воодушевило!..       — Ты же понимаешь, что в природе ничего вечного не существует, да? — выразительно протянула я, и он нехотя кивнул. — Так что это просто красивые слова. Теоретически, их можно уничтожить не-некроманту, но… это трудно. Даже я не знаю, как. Бёрк вскользь написал: «…восставших мертвецов убьёт то, что их подняло», но… я не понимаю, что он имеет в виду. Моя кровь? Но как она появится у моих врагов, если подумать? А я сама могу просто… отпустить их, как на похоронах… в субботу. Мне так извращаться не надо.       Дерек пожал плечами, а я задумчиво посмотрела прямо перед собой.       — Но понимаешь, обсекундаты… владеют магией, и она на них… действует. То есть если извернуться, а у нас они очень способные, так что это будет непросто, то их можно обезоружить и… связать. Не уничтожить, но… остановить. Поставить препятствие. Их никто не видел многие сотни лет, Пожиратели… растерялись… это на самом деле вводит в ужас, особенно со стороны, но… если Том сейчас пороется в книгах Бёрка и организует своих людей… с ними можно будет справиться.       Дерек тоже ушёл в глубокие раздумья, но только я хотела продолжить «лекцию», как он воскликнул:       — Подожди-ка! А те… существа, которых Бёрк держал на цепи в своём подвале, это не…       — Да, это были они, обсекундаты, — усмехнулась я наблюдательности своего «коллеги». — Просто я тогда не знала про них. Судя по рассказам Моргана, они веками прислуживали Бёркам… но сам понимаешь, это не воины, а… слуги. Просто не совсем живые.       — Надо же… и почему Бёрк с такими способностями не поднял свою армию? Он же столько всего знал, гораздо больше нас!       — А ты помнишь, что он нам сказал, когда мы обсуждали условия помощи?       — «…что, кто-то из Бёрков за это время пытался захватить власть?! Не смеши меня, крошка, мне это даром не надо, есть вещи намного интереснее, чем пытаться поставить свиней-грязнокровок на их место».       Дерек настолько точно спародировал брюзжащий голос нашего предка, что я подавилась только что отпитым чаем, и он полился через нос. Слизистую обожгло, и я замахала руками, а Дерек заботливо протянул мне салфетку.       — Именно, — отдышавшись, прохрипела я. — Но на самом деле, он скривил душой, что не пытался захватить власть… у меня почти все его дневники, и по молодости Бёрк как раз пытался это сделать.       Дерек крайне заинтересованно посмотрел на меня, а я немного пришла в себя и воодушевлённо воскликнула:       — Там на самом деле такая драма! И… это… я даже не знаю, как тебе описать, насколько захватывающе об этом читать! На Британских островах где-то в десятом веке было пять родов-некромантов. Ардены, Бёрки, Конны, Мердоки и Роннаны. И… в то время было очень много войн. Очень много. Мало того что обычные люди воевали между собой, так ещё и были войны волшебников с маглами и волшебников с волшебниками. То есть для некроманта это было раздольем… ты только представь: огромное поле, а на нём куча свежих трупов, и создавай из них кого хочешь — хоть обсекундатов, хоть ревенантов… хоть умертвиев.       — Кого?       — Подожди, и до них дойдём. В общем, некроманты тогда были в почёте, им очень хорошо платили, а они… пытались убрать соперников. Сам понимаешь, трудно уничтожимая армия под руководством опытного мага-некроманта… это вещь бесценная. Поэтому к войнам между магами можно добавить войны между магами-некромантами, никто же не хотел делиться прибылью.       — И у Бёрка была своя армия? — подняв брови, переспросил Дерек, и я кивнула.       — Да. По крайней мере, он достаточно подробно пишет о том, как создать именно… существ, способных сражаться. Но проблема в том, что почти всеми нужно… командовать, как я тебе уже говорила, большинство понимает только прямые приказы. Они не способны продумывать тактику и стратегию боя, поэтому во главе такой армии должен быть очень хитрый и умный лидер. Обычно им был высший умертвий — рыцарь смерти, но… Бёрк всегда вёл свою армию сам. И когда он хвалился перед нами, что хорош в дуэлях… это правда, он действительно был одним из лучших.       — Но?..       — Но в одном из боёв, примерно в двенадцатом веке, ему снесли голову мечом, — поджав губы, закончила я, а Дерек так и уставился на меня.       — Но у него же были амулеты, благодаря которым он… мог перемещаться… и ты…       — Да, были. Но загвоздка в том, что чтобы перемещение случилось, надо умереть или от ножа в сердце, или от яда. А ему отрубили голову… И Бёрк три сотни лет провёл в Сиде, пока его не воскресил один из потомков, полностью унаследовавший его силу. За три века многое изменилось, Дерек. Кровавые войны постепенно прекратились, началась… дипломатия, волшебники постепенно начали уходить в тень, начало зарождаться подобие министерства, которое окончательно было утверждено лишь через два века… а ещё рода некромантов начали вырождаться из-за слишком близких инцестов ради сохранения силы. В общем, воевать особо было не с кем, да и… как бы тебе сказать, материала много не было. Одно дело прийти на всё готовое после кровопролитного боя, а другое — ждать несколько лет крупной войны или собирать трупы по одному… Да и думаю, что болезненный опыт мира духов сыграл своё, и Бёрк решил больше не лезть на рожон, а… вернул своей семье состояние, построил родовое поместье и засел в подвалах. Он столько книг написал за это время… это просто потрясает воображение! Некоторые дублируются с теми, что были в фамильном сейфе, а некоторые… в единственном экземпляре!       — У тебя сейчас так глаза горят, что мне кажется, ещё немного… и ты скажешь: «Зря мы его убили…» и будешь рыдать, — с усмешкой протянул Дерек, а я так и покраснела.       — М-м-м… может быть. На самом деле, Бёрк очень углубился в теорию, и его поздние эксперименты… действительно очень смелые и интересные. А эти книги — бесценны. И… да, нам бы очень не помешала его помощь, но… я не пожалела, что мы его уничтожили.       — Почему?       — Помнишь, я рассказывала тебе про ступеньки? — задала я встречный вопрос, и он кивнул. — После обсекундатов начинаются существа, способные думать самостоятельно. Например, гули. Их создают из зомби, праха вампира и крови некроманта, и они… они питаются людьми. Живыми. Раздирают их в клочья. Да, гули могут оценивать ситуацию, понимать… более абстрактные вещи, например, месть, но… единственное, что для них равносильно приказу хозяина — это голод. И поэтому я не хочу с ними связываться. В бою они более тяжеловесные фигуры, чем обсекундаты, но кормить их нужно постоянно, даже в перерывах между схватками. И я просто не готова отпустить их в крупный город, и… будь что будет. Им всё равно, на кого нападать: на преступника, ребёнка или женщину. А ты пойдёшь на такое?       — Нет, — покачал головой Дерек. — Ты права, это действительно слишком. Кто ещё?       — Дальше идут ревенанты — мстители, за ними — мумии, но здесь нам их негде взять, их надо долго… заготавливать. Ещё можно создать стрыг… они сильнее гулей и чем-то похожи на вампиров, но сам понимаешь, что и едят они намного больше, и их вопрос морали не особо волнует. А за ними идут умертвии. Низшие умертвии — это офицеры, а высшие — генералы. Высший умертвий — наиболее близкая форма к жизни, он полностью сохраняет навыки, интеллект, личность, характер, волю… но не способен сопротивляться хозяину-некроманту. Высший умертвий ест, пьёт… занимается своими делами, но… он всё равно одной ногой в Сиде и не может почувствовать все радости жизни. Только бледные тени. Для их создания нужны яд василиска и печать Брана, но я пока не знаю, что это такое. Может, Бёрк расскажет об этом дальше, я ещё не всё прочитала. А если некромант хочет обрести бессмертие сам, то он превращается в лича…       Я перевела дыхание, а Дерек так и слушал меня, приоткрыв рот, видимо, и его заинтересовала эта тема. Надо же, кто бы мог подумать полгода назад, что мы будем обсуждать такое…       — Лич — это тоже форма нежити. Нужно создать талисман-филактерию, это что-то вроде… крестража. И пока цела филактерия, лича невозможно уничтожить. А если её всё-таки уничтожили, но тело некроманта цело… то он просто создаст новую филактерию. А уничтожить одновременно и лича, и филактерию… сам подумай, кто к такому сунется? Но это высший пилотаж. Бёрк пишет, что даже во времена его молодости о личах ходили легенды и только. И… это не жизнь. Это что-то другое, но точно не настоящая жизнь. Поэтому Бёрк так и цеплялся за свои амулеты. Он же сам нам говорил, когда мы расспрашивали его про крестражи… «мне душа нужна целой». Хотя о какой душе может идти речь, если сотнями лет копаться в подобном? Но видимо, он понимал, о чём говорил, и хотел сохранить хотя бы что-то. И только одна вещь может превзойти по мощи ритуал создания лича… это воскрешение. Настоящее воскрешение из мира мёртвых.       — Но как Бёрк мог требовать этого от тебя, если это так сложно? Ты же до этого с некромантией не связывалась? — с ошеломлением поинтересовался Дерек, на что я криво усмехнулась.       — А вот теперь мы плавно подошли к тому, почему я не жалею, что спалила нашего прадеда Адским пламенем. Ты даже не представляешь, Дерек, настолько сильно обманул нас этот ублюдок.       Он продолжал с искренним недоумением смотреть на меня, а я глотнула чаю, чтобы хоть немного заглушить горечь.       — Бёрк лил мне в уши, что это ритуал воскрешения, но… это было совсем не так. И не тот парнишка, которого мы оглушили, должен был стать жертвой, а… я. Боже, я чуть не повелась на это… — от эмоций я на полминуты закрыла руками лицо, но быстро успокоилась и глубоко вдохнула. — Из-за пропажи амулета Бёрк… действительно подумывал о ритуале личдома, но он его не закончил… оставив завет потомкам. Ровно на сорок лет. И поэтому он так торопился — у него был реальный шанс воскреснуть, а не превратиться через три года в бездушного лича. От меня требовалось только открыть Сид и обагрить ворота кровью… а потом эта сволочь высосала бы все силы из меня, единственного кровного родственника, и обрела бы новое живое тело, а от меня осталась бы маленькая лужица. Как тебе такой расклад?       От ошеломления Дерек распахнул рот, а после, придя немного в себя, прохрипел:       — Знаешь… так этому ублюдку и надо.       — Я тоже так думаю, — усмехнулась я подобному ответу. — И я… очень благодарна тебе, что ты смог меня тогда вразумить. Ты даже представить себе не можешь, как…       — Кейт, вразумлять племянников всегда было моим самым любимым делом, — он наконец стал самим собой и рассмеялся, и ко мне на лицо вернулась робкая улыбка.       — По-моему, я рассказала тебе всё, что знала сама. И учитывая, что с гулями, мумиями и стрыгами я связываться не хочу, то стоит подумать о…       Но тут на всю «квартиру» раздался протяжный звонок, и я удивлённо посмотрела на Дерека.       — Наверное, это кто-то из Ордена… может, Морган соскучился по тебе?       Пожав плечами, я встала и пошла в гостиную, чтобы прибрать за собой диван, а Дерек направился к входной двери. И только я убрала плед и потянулась за дневником Бёрка, как в прихожей показался кто-то очень высокий… и чуть не ударился головой о косяк двери, идя ко мне в гостиную.       — Какой здесь низкий потолок… — выпрямившись, проговорил Дамблдор, а я так и замерла на месте.       — Что-то случилось, сэр? Кому-то стало плохо?       — Нет-нет, что ты, Кейт! — тут же воскликнул он и принялся с неподдельным любопытством озираться вокруг. — Благодаря стараниям тебя, Дерека, Кассандры и остальных пострадавшие чувствуют себя вполне неплохо. Я просто гулял после обеда по побережью и решил на обратном пути зайти к вам, Дерек открыл мне тайну вашей яхты… Что это у тебя такое в руках?       — Это… дневник моего прадеда, сэр, — замешкавшись, ответила я и сильнее сжала книгу в руках. — Он был некромантом и очень сильным.       — Правда? — удивился Дамблдор и протянул мне широкую ладонь. — Я могу взглянуть? Мне в самом деле очень любопытно…       Я посмотрела ему за спину и встретилась взглядом с Дереком, и в его глазах застыл немой вопрос, как и у самого Дамблдора. Но я проигнорировала вытянутую руку и быстро сунула книгу к остальным в свою бездонную наплечную сумку, которую постоянно носила с собой.       — Прошу прощения, сэр, но нет. Я ещё не всё прочитала, и эти книги… они всего в одном экземпляре. Я их никому не отдам, даже… самому близкому человеку. Извините.       — Что ж… я могу понять тебя, Кейт, и я не настаиваю, — улыбнувшись, вежливо сказал Дамблдор, просвечивая меня, однако, пристальным взглядом. Но впервые я могла без особых усилий его выдержать, ведь теперь во мне появились… внутренние силы отстаивать свои интересы, причём до конца, и остальным приходилось лишь мириться с этим. — Я обычно тоже неохотно делюсь своими секретами с другими… и наверное, мне не стоит требовать того же от тебя. Прошу прощения за моё нескромное поведение. Скоро начнётся собрание… мисс Фоули написала мне, что она что-то узнала, а ещё нам стоит обсудить наши дальнейшие планы, все уже более или менее готовы к этому… Не хотите прогуляться со мной до дома Динглов?       — Конечно, сэр, — стараясь держаться как можно непринуждённее, ответила я, а после заметила своё отражение в зеркале. — Но сначала мне нужно переодеться…       — Тебе очень идёт этот свитер, Кейт, и мне кажется, он очень тёплый, — в этот раз улыбка Дамблдора была менее натянутой, и я смогла изобразить что-то такое же в ответ.       — Да, сэр, но всё-таки для официальных встреч он не очень подойдёт… вряд ли я смогу в таком виде произвести впечатление серьёзного человека.       — Может быть, ты и права. Но я бы на месте Дерека подсовывал тебе этот свитер почаще… — он подмигнул мне и развернулся к выходу, согнувшись в дверном проходе. — Я подожду вас снаружи!       Мои щёки вмиг покраснели, и я смущённо усмехнулась, а Дерек, услышав хлопок входной двери, подошёл ко мне и обнял.       — Что ты?..       — Не сейчас, — выдохнула я, поняв, куда он клонил. — Я всё расскажу тебе, Дерек, клянусь. Но не сейчас… мне ещё самой нужно подумать. Дай мне… пару дней, прошу тебя.       — Хорошо, — Дерек наклонился и легко поцеловал меня в щёку, и я стала постепенно расслабляться после внезапного визита Дамблдора. — Ты точно не хочешь остаться в этом свитере? Он же тебе так нравился…       — Дерек, я в нём похожа на милого хомячка, а не на мага-некроманта! — ещё гуще покраснев, воскликнула я, а Дерек так и рассмеялся. — Я хочу выглядеть серьёзнее на собраниях, нам же… нужны союзники. Да и Морган обязательно прицепится, он-то точно не промолчит…       — Хорошо, как скажешь… но он всё равно твой, как и я, — выдохнул Дерек после очередного поцелуя и, посмеиваясь, тоже направился в сторону выхода. А я пошла переодеваться…       Выбор, конечно, был не слишком большим, но всё-таки моя фигура постепенно менялась, и периодически мы обновляли гардероб на более тёплые и свободные вещи. И я решила, что шерстяное платье тёмно-зелёного цвета для «деловой» встречи подойдёт намного лучше, чем мой «домашний» свитер. Я не стеснялась быть «милой» при Дереке или Моргане, но вот остальным следовало видеть во мне в первую очередь опасного мага, а не мягкого целителя. О моей последней роли в новых обстоятельствах стоило на время и вовсе забыть…       — Прекрасно выглядишь, Кейт! — первым отозвался Дамблдор, едва я сошла с яхты на берег. — Жаль только, погода не радует для долгих прогулок… мне кажется, тебе, как и мне, стоит почаще дышать свежим воздухом. Это будет полезно не только для тебя, но и…       — Может быть, вы и правы, сэр, — перебила я его, взяв под руку Дерека, и мы втроём пошли по сырому песку, а с неба так и моросил противный мелкий жалящий дождь. — Но болеть тоже не хочется, сейчас это будет не самая удачная затея.       — Тоже верно, — непринуждённо вставил Дамблдор, а я старалась держаться как обычно, хотя было непросто. — Дерек, а где вы всё это время были, если не секрет? В своё время я тоже хотел много путешествовать, но… как-то не задалось. А у вас такая замечательная яхта!       — Мы старались не уходить далеко от Британских островов… — начал говорить Дерек, а я так и выдохнула, что вопросы ко мне кончились. И всё, что от меня требовалось, — это кивать и иногда вставлять два слова, потому что всю инициативу разговора взял на себя мой верный спутник.       Море штормило. Мощные волны одна за другой разбивались о ракушечник, и нас то и дело обдавало солёными брызгами, которые приносил ветер. А стальное небо с тяжёлыми тёмными тучами так и давило сверху, будто ты попал под многотонный пресс. В такую погоду хотелось забраться под плед с чашкой чая, как я и сделала, в общем-то, а не гулять в самом центре непогоды. Странно вообще, как Дамблдор мог сосредоточиться на каких-то мыслях на прогулке по побережью… или он и вовсе не гулял?       Но собрание действительно должно было вот-вот начаться, и в просторной гостиной, над которой, несомненно, хорошо поколдовали, незримо увеличив её раза в два, собрались почти все члены Ордена. Даже Элеонора. И все ждали только нас троих.       Скинув тёплую мантию, я уселась на диван между Морганом и Доусонами, а Дерек примостился ко мне. Неподалёку расположился Аластор Грюм, которому совсем недавно в левую глазницу был установлен искусственный глаз, который крутился во все стороны и был способен видеть сквозь стены и не только, а вместо половины левой ноги была когтистая лапа. Это постарался Септимус Уизли, сидевший рядом, друг Дерека, который очень любил магловские изобретения и в свободное время колдовал над ними… и очень хорошо преуспел! Даже не представляю, где бы мы смогли раздобыть хотя бы обычные протезы, не говоря о волшебных, если бы не мистер Уизли.       Арфранг Долгопупс тоже был на месте. Насколько я поняла, Дамблдор решил не рисковать, и Арфранг по официальной версии взял отпуск на неопределённый срок и уехал жить в деревню к семье. Разумеется, в какую именно деревню, никто не знал, но вряд ли люди Тома в это поверят. Но те тоже не могли в открытую охотиться на чистокровных волшебников без веского повода, так что какое-то прикрытие было полезно. На месте были и девушки из отдела по связям с гоблинами, которые тоже взяли отпуск… пожалуй, из всех министерских рабочих у нас остался только младший брат Марка Питер Принц, который выглядел слишком бледным и… нервным. Хотя кто из нас в последнее время был спокоен?       Были и незнакомые люди, причём их было гораздо больше, чем тех, кто покинул нас на прошлом собрании. Но только я успела зацепиться взглядом за двух братьев, показавшихся мне смутно знакомыми, как Дамблдор встал посреди комнаты и указал на них рукой.       — Позвольте представить, Фабиан и Гидеон Пруэтты. Кейт, думаю, с этими людьми тебе точно будет о чём поговорить…       Я так и распахнула от неожиданности рот, а два довольно крепких шатена с лёгким недоумением уставились на меня.       — Мисс?.. — осторожно проговорил один из них, и я, сглотнув, представилась:       — Целитель Кэтрин Реддл.       — Теперь всё понятно, — вздохнул другой, а моё сердце так и стучало в груди. — Но вряд ли мы сможем сказать вам что-то новое, целитель… целитель…       — Кейт, — мягко подсказала я, стараясь избегать по возможности упоминания фамилии своего супруга. — Просто Кейт.       — Не знаю, как, но Он узнал, что Розали отправила нам патронус, — с тревогой сообщил первый из братьев, видимо, самый старший. — Она мягко намекнула нам в письме об этом, и… мы хотим помочь сестре вырваться из этого кошмара. Правда, Гид?       — Мы не знали, что это был за человек, Кейт, — с печалью в голосе отозвался Гидеон. — Наша мать серьёзно больна, у нас с Фабианом у самих семьи, хотя мы и помогаем чем можем… А Розали в середине лета поступило предложение обучать семилетнюю девочку-волшебницу, причём деньги были сумасшедшими. Единственное, что нас смутило — это то, что Розали нельзя было покидать таинственный особняк и что вся почта будет тщательно проверяться. Но она решила рискнуть, аванса хватило на оплату сиделки… деньги и по сей день регулярно поступают на счёт, матери после лечения стало лучше… но мы теперь знаем, в какое змеиное гнездо попала наша сестра, и хотим вызволить её оттуда. И мы хотим помочь вам…       — Я смогу и дальше платить вашей сестре столько же за занятия с Тессой, это не проблема, но… сами понимаете, для этого мне нужно, чтобы мой супруг… отошёл от дел, — деликатно предложила я, и Фабиан кивнул.       — Мы готовы помочь вам, Кейт, чем сможем.       — Я рад, что вы достигли взаимопонимания. Думаю, с остальными нашими друзьями мы познакомимся чуть позже, а сейчас… мисс Фоули, вам есть, что рассказать нам?       Дамблдор выразительно посмотрел на сидевшую неподалёку от МакГонагалл Элеонору, и та, сглотнув, выпрямила спину и поправила складки на подоле почти такого же платья, какое было и на мне.       — Честно говоря, я не знаю, насколько это будет важно… Том хоть и не прогнал меня, но он не верит мне, и поэтому запретил Сигнусу разговаривать со мной о… делах. Я попыталась пару раз заговорить с ним на «рабочие» темы для отвода глаз, но… Сигнус быстро переключался или находил себе какое-то срочное дело… в общем, здесь всё ясно. Но всё равно я заглядывала к Сигнусу ещё пару раз, чтобы просто поболтать, а в последний ненароком пожаловалась, что не знаю, куда деть очень ценную тиару. Она хранится дома в сейфе, но мне недавно предложили сделать несколько колдографий для журнала, а сейф может открывать только папа. Фотосессия будет длиться три дня, а папа почти не бывает дома… и Сигнус предложил оставить тиару на время в Гринготтсе. Он сказал, что у него дома никаких сейфов нет, а всё самое ценное он хранит в фамильной ячейке на самом нижнем уровне. «В мире нет места надёжнее, чем Гринготтс!» — так и сказал.       «С этим будет глупо спорить», — ехидно подумала я, так как мы с Дереком в последнее время и сами думали насчёт ячейки в Гринготтсе в качестве тайника для чаши. И Элеонора только добавила немного уверенности, что стоит проверить и этот вариант.       — И он прав, — вдруг проскрипел Богрод, а его чёрные глазки так и загорелись. — В мире действительно нет места надёжнее, чем наш банк, а тот, кто решит его ограбить — безумец!       — Что ж, в таком случае это очень неприятное стечение обстоятельств, потому что нам очень необходимо сделать именно это, мистер Богрод, — протянула я и в первую очередь посмотрела в бледно-голубые глаза Дамблдора. Тот, подумав, медленно кивнул мне, а гоблин воскликнул:       — Зачем вам грабить Сигнуса Блэка?! Разве вам своих денег мало? Вы же наследница Бёрков, их сейф намного больше сейфа Блэков!       — Мне не нужны деньги, мистер Богрод. Точнее, мне не нужны чужие деньги, — поправилась я, так как тема денег на самом деле была очень скользкой. — В свой сейф я бы тоже охотно заглянула, но нам также нужно попасть в фамильный сейф Блэков. Там есть одна вещь… которая попала в руки Сигнуса нечестным путём, и она нам очень нужна.       — Что это за вещь? — нетерпеливо накинулся Богрод, но я только помотала головой.       — Я не могу вам сказать, но нам она очень нужна.       — А почему бы вам тогда не направить своих мертвецов в банк и не выполнить своё обещание? Вы помните, что вы говорили на прошлом собрании, целитель Реддл? С прошлой недели в Гринготтсе людей стало больше, чем гоблинов! И они ещё больше унижают мой народ глупыми проверками и номерками! Персей Паркинсон должен заплатить за это сполна, а вы обещали!..       — Помню, — вздохнула я, потому как гоблин оказался очень настырным… и хватким. А я теперь оказалась на месте профессора Дамблдора, и как же там было неудобно, чёрт возьми! — Но сейчас… поймите, без этой вещи войну развязывать смысла нет. Нам нужно проникнуть в банк как можно незаметнее, чтобы Том не узнал об этом. И мои мертвецы мне не помогут в этом.       Богрод так и испепелял меня взглядом, не веря ни одному моему слову. Видимо, слишком долго его кормили завтраками, а Том в последнее время слишком сильно закрутил гайки для гоблинов. Но…       — Мистер Богрод, я понимаю вас. И как уже сказал в прошлый раз профессор Дамблдор, я не остановлюсь. Вы меня слышите? Не остановлюсь. Но действовать нужно аккуратно, иначе всё пропало. Без Хогвартса брать Гринготтс смысла нет, а нам сейчас не нужен лишний шум. Я… у Тома тоже есть книги моего прадеда, и он… он точно их изучит, — я опустила глаза, чтобы избежать взгляда Дамблдора, а после небольшой передышки снова посмотрела на своего маленького, но очень гордого и несговорчивого союзника. — Сейчас у нас всего семнадцать обсекундатов… это очень мало, чтобы противостоять людям Тома. Мне нужно время, чтобы изучить материал и создать… настоящую армию. На это нужна не неделя и не две точно. А пока нам нужно незаметно пробраться в Гринготтс на нижний уровень… помогите нам… а когда придёт время, мы поможем вам.       Было видно, что мои слова так и не дошли до маленького чёрствого сердца, но без помощи бывшего работника банка соваться в Гринготтс смысла не было, а чаша Пуффендуй на восемьдесят пять процентов была там, и мы обязаны были проверить именно этот вариант. И я, наклонившись вперёд, чуть тише проговорила:       — Вы видели их, Богрод. Своими глазами видели, это не пустые слова. Семнадцать трупов стоят на берегу и ждут приказа, но они — детский лепет по сравнению с тем, кого я могу поднять. Но одной грубой силой ничего не добьёшься, мой муж — очень опасный стратег. Даже если преимущество числом будет на нашей стороне — он найдёт способ, как обратить это в выгоду для себя. Поверьте мне, я знаю, о чём говорю. И ни у кого в этой комнате, даже у вас, нет столько причин для мести, сколько у меня. Вы думаете, я упущу возможность лишить верхушку министерства средств для существования? Нет. Мы возьмём Гринготтс сразу после Хогвартса или одновременно с ним, но сейчас нам нужно незаметно проникнуть в сейф Блэков. Вы нам поможете?       Богрод смерил меня оценивающим взглядом, будто алмаз, пытаясь прикинуть, сколько же в камне карат и за сколько его можно выгоднее продать. Но я не торопила его — он был единственным, кто мог провести нас на нижние уровни прекрасно охраняемого банка, так что цена подобной возможности была соответствующей. Наконец, спустя минут пять томительной тишины послышался грубый скрип:       — Вы готовы дать Непреложный Обет, целитель Реддл?       — Кейт, нет! — зашипел Дерек, но я неотрывно смотрела в глаза Богроду.       — Да, я готова. Я не собираюсь вас обманывать, и если это будет необходимо, то я дам вам Непреложный Обет.       — Вы знаете, что будет, если вы не выполните обещание? — прищурившись, протянул он, но я абсолютно ровным тоном ответила:       — Да, знаю. Если я не выполню обещание — я умру. Но я так и так умру, потому что без Гринготтса нам не выиграть войну, а я не проживу долго в цепях рядом с Томом. Вы правда не понимаете, насколько я ненавижу своего супруга?       — Понимаю, — медленно проскрипел он, а я так и выдохнула про себя. — И я помогу вам… в последний раз, — строго добавил Богрод, повернувшись к Дамблдору. — А дальше — ваш черёд помогать нам.       — Конечно, мой друг, — с облегчением проговорил тот, видимо, не у одной меня были на пределе нервы. — Мы поможем вам освободить Гринготтс тогда, когда Кейт будет готова. Что нужно для того, чтобы?..       — В Гринготтсе всего один вход и один выход, — перебил Дамблдора Богрод, выйдя в центр комнаты. — И к сожалению, это один и тот же дверной проём, так что для воров это самый плохой вариант. Я могу договориться, чтобы вас встретили внутри и проводили к нужным ячейкам, это будет не очень сложно, но… нужно ещё попасть внутрь. А с прошлой недели охрану усилили, и на входе стоят люди с детекторами лжи и другими приборами, и обмануть их очень трудно. Нам нужно две очень хорошие мантии-невидимки, а ещё человек, который может беспрепятственно пройти внутрь и устроить на входе небольшой скандал…       После этих слов повисла пауза, а после мы с Дамблдором и Дереком одновременно повернулись и многозначительно посмотрели на Элеонору, ведь она была единственным человеком, подходящим под нужное описание.       — Что?! Я?! — тут же всполошилась красотка, догадавшись о значении наших взглядов. — Ну… я… я не… знаю… можно попробовать… я же предлагала свою помощь и… а что нужно делать?       Элли растерянно хлопала длинными ресницами, а Богрод медленно развернулся к ней и хищно оскалился, что могло означать только одно — у него точно появился план.

* * *

      Двадцать третьего января в одиннадцать часов дня в Косой аллее было на удивление солнечно. И многолюдно, несмотря на непростое время. И нам с Дереком приходилось очень стараться, чтобы не наткнуться на кого-нибудь, так как под мантией-невидимкой скрывались именно мы. Точнее, под одной, которую мне дал Дамблдор и которая, по его словам, раньше принадлежала Флимонту Поттеру, скрывалась я, а под второй, которую нам одолжил Аластор Грюм, скрывался Дерек, и у него на плечах сидел Богрод. Элеонора же шла впереди нас с отличным предлогом последовать совету Сигнуса и положить тиару на время фотосессии в семейный сейф, который тоже располагался где-то на нижних уровнях. И лично для меня было загадкой, почему семейство Фоули хранило драгоценности дома, а не в банке, но… у богатых свои причуды, да? А нам подобные обстоятельства были только на руку.       Чем ближе мы подбирались к Гринготтсу, тем беспокойнее становилась Элеонора. Она даже обернулась пару раз, ища взглядом меня или Дерека, но нам нельзя было выдавать себя, а от неё требовалось закатить небольшой концерт на входе, и всё. «Хоть где-то пригодится её талант закатывать скандалы на пустом месте, — ехидно подумала я, припомнив, как сама на втором курсе пострадала от подобного спектакля, который организовал Том. — Что ж, теперь пришла моя очередь использовать красотку Элли в корыстных целях».       Сердце больно кольнуло, когда в пятидесяти метрах от Гринготтса показались заколоченные окна «Гиппогрифа». Некогда полное жизни кафе превратилось в дом с привидениями, а копоть на стенах свидетельствовала о том, что его ещё и пытались спалить. Но само здание принадлежало Моргану, и никто не мог его отнять, а пожар… когда всё это закончится, мы сможем сделать хороший ремонт, и всё будет как прежде… Господи, как же я этого хотела — чтобы всё было как прежде. До того как вернулся Том…       — Руки прочь! — истерично воскликнула Элеонора, едва мы подошли к отполированным до блеска бронзовым дверям высокого белого здания, где стояли два человека в глухих чёрных костюмах. — Что вы делаете?!       — Это обычная проверка, мисс…       Несмотря на то что Элеонора с виду была хрупкой барышней, не представляющей ровным счётом никакой опасности, охранники банка как-то растерялись и не рискнули поднести к ней детекторы лжи до получения официального разрешения. А мы с замиранием сердца ждали, пока они отойдут чуть подальше, чтобы прошмыгнуть в двери незамеченными.       — Да вы знаете, кто я такая?! — повысив голос на октаву, продолжала возмущаться Элеонора, и два бугая на удивление сжались. — Я — дочь министра магии, Элеонора Фоули! Знаете, что сделает мой папуля, если узнает…       — Оставь её, — прошептал один другому, а я краем глаза заметила у самой двери небольшое шевеление воздуха… или не совсем воздуха.       — Нам влетит, если мы пропустим кого-то без проверки, — процедил второй.       — Представь, как нам влетит, если она нажалуется отцу? — протянул первый, выразительно посмотрев на товарища, и тот нехотя кивнул. — Проходите, мисс Фоули, и добро пожаловать в Гринготтс.       Охранник вежливо указал рукой на вход, и я, обогнув Элеонору, пошла впереди, чтобы пройти вместе с ней. И где-то рядом в это время должен был быть Дерек.       — Ай, нога! — вскрикнула Элли, сделав вид, что подвернула ногу, а я тем временем выдохнула и подошла к самым дверям. — Ай, как больно!       — Мо… может, вам чем-то помочь, мисс Фоули? — растерялся второй охранник, который был изначально против пропуска без досмотра, и наша кукла надула губки и плаксиво воскликнула:       — Конечно, помочь! Откройте дверь, или мне самой нужно прикладывать силы?!       — Разумеется, мисс Фоули!       Оба охранника потянули створки на себя, и открывшийся проход был достаточен для того, чтобы свободно пройти даже троим. Мы с Элли одновременно вошли в банк, по-прежнему сверкавший роскошью внутри, но вот зелёных скряг в зале было раз, два и обчёлся. А нам нужны были именно они.       Продолжая гордо держать осанку, Элеонора подошла к главному счетоводу — пожилому гоблину с очками-половинками на переносице, который аккуратно взвешивал рубины на золотых весах, а за его спиной стоял мужчина в чёрной форме. И совсем необязательно было обладать легилименцией, чтобы понять, насколько же сильно гоблина злило присутствие человека рядом.       — Я хочу спуститься на самый нижний уровень, — не церемонясь заявила Элеонора в прежней приказной манере, а мужчина прищурился и внимательно присмотрелся к самоуверенной посетительнице.       — А можно уточнить, с какой целью? — протянул наконец тот, но рядом с ним встал другой человек и тихо проговорил:       — Это Элеонора Фоули… не трогай её.       — Вы хотите посетить семейный сейф, мисс Фоули? — раздался скрип пожилого гоблина, и Элеонора гордо ответила:       — Да, хочу. И мне нужно два сопровождающих… два гоблина.       — Зачем вам два гоблина, мисс Фоули? — опять прищурился надзиратель главного счетовода, но его товарищ только покачал головой.       — Фил… пусть берёт хоть пять, только оставь её, иначе у нас могут быть проблемы…       — Правила одинаковы для всех, Ньют… надо спросить у Паркинсона, иначе проблемы у нас будут в любом случае.       Взмахнув палочкой, он нацарапал на небольшой бумажке пару слов и быстро превратил её в бумажный самолётик, который тотчас взмыл под самый потолок и легко скользнул в одну из множества дверей. А Элеонора скрестила руки на груди и недовольно протянула:       — И долго мне ждать?!       — Столько, сколько потребуется, мисс Фоули, — безапелляционно заявил надзиратель, а ноздри Элли так и раздувались от злости.       — Если мой отец узнает, что здесь происходит, то он!..       — Что за шум, а драки нет? — вдруг послышалось со стороны, и мы все одновременно повернулись в сторону голоса. — Элли, дорогая, ты прекрасно выглядишь!       Нам навстречу шёл высокий подтянутый мужчина — брюнет с тёмными глазами, одетый в элегантный чёрный костюм. А я, внимательно присмотревшись к нему, припомнила, что именно он был старостой школы, когда я была на первом курсе, и был он со Слизерина. И даже имя всплыло из глубин памяти — Персей Паркинсон.       — Перси, мне не дают спуститься к своему сейфу! — ещё сильнее насупившись, воскликнула Элеонора и для правдоподобности топнула ножкой. — Сделай что-нибудь!       Паркинсон заливисто рассмеялся и приобнял Элеонору, а те два мужчины, что вызвали своего начальника, немного подостыли.       — И в чём проблема? — с улыбкой поинтересовался он, продолжая держать ладонь на талии Элли, а главный счетовод так и скривился от елейной улыбки своего «начальника».       — Мисс… мисс Фоули просит в сопровождающие двух гоблинов, — прохрипел надзиратель, а второй активно закивал. — А по новым правилам всех посетителей должен сопровождать кто-то из… людей.       — Я знаю новые правила, я сам их и писал, — пропел Паркинсон и в очередной раз обворожительно улыбнулся Элеоноре. — Но дочка министра магии… зачем нам такие меры предосторожности? Разве такая сногсшибательная девушка способна ограбить банк? Она просто хочет спуститься к своему сейфу… кстати, Элли, золотко, а зачем тебе вообще спускаться туда?.. Там темно, сыро и драконы… Разве у тебя закончилась папулина чековая книжка?       — Я хочу положить тиару, — ответно улыбнулась Элли и для правдоподобности достала из сумки бархатный футляр и открыла его. — Я на этой неделе снимаюсь для журнала… «Ведьмина мода». Вот мне и надо положить её на время в безопасное место. Я завтра приду за ней…       — Гоблинская работа, — заскрипел главный счетовод, а его глаза так и загорелись при виде ослепительной тиары из белого золота, инкрустированной сапфирами.       — Да, но моя семья за неё заплатила! — гордо ответила Элеонора и сладко улыбнулась Паркинсону. — Перси, ты мне дашь двух гоблинов?       — Разве что ты мне в обмен пришлёшь колдографию с фотосессии… даже не знаю, кто из вас двоих прекраснее, Элли.       Наша кукла так и расплылась в улыбке, а надзиратель счетовода хотел что-то сказать, но тут же осёкся от строгого взгляда Паркинсона.       — Отпустите её с двумя гоблинами, мисс Фоули всего лишь хочет положить тиару в сейф. И завтра сразу проводите её, а не устраивайте концерты!       Люди в чёрных одеждах сразу закивали, а из ниоткуда как раз появилось два низеньких гоблина. И если всё шло по плану, то это должны были быть знакомые Богрода. Тележку будто нарочно выбрали побольше, хотя после устроенного Элеонорой скандала это было вовсе не подозрительно. Поворковав ещё немного со своим старым другом, она уселась в тележку, затем туда протиснулись два сопровождающих, а когда туда прыгнула я и плюхнулась на «свободное» место, то почувствовала резкий выдох — там уже сидели Дерек с Богродом. Но выбора не было, так что мне пришлось усесться на колени. Благо что сидеть так пришлось недолго: едва тележка спустилась на первый уровень, как Богрод скинул мантию-невидимку, а за ним и я.       — Ты молодец, — выдохнул Дерек, обращаясь к Элеоноре, и та нервно улыбнулась.       — Хоть бы они ничего не заподозрили… если меня вызовет к себе Том… не знаю, что я буду ему плести…       — Скажи всё то, что говорила здесь, — проговорила я, тоже в душе немало благодарная нашей проводнице. — Это же правда… разве ты не делала так до этого?       Она кивнула мне, а к нам как раз подогнали вторую тележку. Выйдя на небольшую каменную площадку, мы разделились — Эленора с одним сотрудником банка поедет к своему сейфу, чтобы всё-таки положить тиару, а мы вчетвером — по своим делам, ведь теперь нам уже не нужно было прикрытие. Но только я села в «нашу» тележку, как встретилась взглядом с немало встревоженной Элеонорой и слабо улыбнулась ей.       — Спасибо тебе…       — Не за что, Кейт. Мы будем ждать вас здесь, постарайтесь не задерживаться, — вздохнула она, и мы тотчас тронулись с места.       Я уже успела позабыть, насколько головокружительным был спуск на самый нижний уровень. И даже получила несколько толчков в бок, говоривших о том, что моему сынишке такие американские горки тоже не очень нравились. Но через десять минут бешеной езды показался водопад, а после — наша первая цель, сейф Бёрков.       Поскольку Богрод уже не работал, то нам пришлось извращаться с действующими сотрудниками, но те были на нашей стороне, так что проблем с открытием сейфа не возникло. И только я зашла внутрь, как подошла к груде золота, зачерпнула в обе ладони и протянула их Дереку.       — Кейт, если мы пришли сюда только за этим, то мы зря тратим время…       — Нет, не зря, — категорично возразила я и буквально всучила ему золотые монеты. — Но я у тебя в неоплатном долгу, так что не сопротивляйся.       Дерек вздохнул, но только он открыл свою наплечную сумку, как я сыпанула ему прямо туда вторую порцию галлеонов.       — Кейт, там же сейчас всё смешается!       — Потом приберёшься, — отмахнулась я и сыпанула немного золота и себе, чтобы больше никого не обременять. А затем сразу же побежала к шкафчикам, в которых хранилось немало интересного.       Конечно, шкафы для книг стояли пустые, но вот материал для зелий и ритуалов был в прекрасном состоянии, а я теперь знала, для чего было большинство ингредиентов и инструментов. А ещё там было несколько занятных камушков, а в самом дальнем шкафу нашлось настоящее сокровище.       — Дерек, это клык василиска?! — воскликнула я, указав на запечатанный клык, по размерам чуть больше нашего, от Аминты. — Здесь всё это время был клык василиска?! О господи!..       — Кейт, в Хогвартс пробраться было гораздо проще, чем сюда, так что не надо себя винить… ты взяла всё, что хотела?       — Да-да, ещё немного, — протянула я, кидая содержимое шкафов без разбора — всё равно в моей сумке царил форменный беспорядок. — Клык я тоже возьму, я же потеряла свой в пещере… мало ли…       «Ограбив» половину шкафов, я огляделась, думая, что ещё могла забыть, а Богрод со своим знакомым так и испепеляли меня взглядом.       — Всё. Это всё. Теперь сейф Блэков… мы сможем его открыть?       — Да, сможем, — проскрипел незнакомый мне гоблин, и мы направились обратно к тележке мимо полуслепого дракона.       Фамильный сейф Блэков оказался совсем рядом с моим сейфом, мы даже минуты не протряслись в бренчавшей тележке. И рядом с ним тоже был дракон, правда, чуть поменьше «моего», но и «звякалок» он боялся явно меньше — видимо, был ещё слишком молод. Но пока рядом с нами были гоблины — мы были в безопасности… в относительной безопасности.       — Зачем вам грабить Блэков, если у вас целый сейф своего золота? — с прищуром спросил сотрудник банка, приложив, однако, ладонь к массивной железной двери, а я так и закатила глаза.       — Мы не будем грабить Блэков! Мы даже ничего не унесём из этого сейфа, вот увидите! А та вещь, которая нам нужна, Блэкам не принадлежит, так что ваша честь будет не задета.       — Если бы Богрод не заступился за вас, мы бы ни за что не стали помогать ворам, — нехотя открыв сейф, проворчал гоблин. — И что вам здесь понадобилось?       Опять горы золота, драгоценностей, шкур и запечатанных амфор. Мы с Дереком шагнули вперёд, а гоблины остались стоять в дверях, и от их горящих взглядов было очень не по себе. Но мы правда не собирались воровать — нам была нужна только чаша Пуффендуй, и уничтожить мы её могли здесь же.       — Смотри! — наконец воскликнула я, заметив присыпанную галеонами небольшую деревянную шкатулку, которую уже однажды видела в руках Тома. — Это она!       — Ты так думаешь, Кейт? — Дерек осторожно взял в руки шкатулку и, взмахнув палочкой, открыл её — и перед нами предстала реликвия нашего родного факультета… чаша Пенелопы Пуффендуй. — Надо же, действительно она… давай ты, у меня рука не поднимется.       — Как будто у меня она поднимется, — обречённо проворчала я, а Дерек тем временем поставил чашу на пол и достал из сумки меч Гриффиндора.       Отчётливо послышался звон монет, упавших на самое дно сумки, и Дерек выразительно посмотрел на меня, мол, уборка будет не такой уж и быстрой. Я хмыкнула и взяла в руки меч, и только в воздухе появилась проекция тридцатилетнего Тома, как я сразу же занесла оружие и полоснула по чаше, не дав крестражу и шанса сказать что-нибудь. Я больше не собиралась слушать этого змея, а ему осталось не так уж и много — остался последний крестраж.       Чаша моментально расплавилась, а вокруг растеклась чёрная жижа, как и от всех других крестражей. Гоблины при виде меча Гриффиндора так и подавились слюной, но я быстро отдала реликвию, пропитанную ядом василиска, Дереку, а тот быстро сунул её в сумку, тоже заметив крайне нездоровый огонь в глазах наших «помощников».       — Откуда у вас эта вещь? — проскрипел Богрод, когда мы вышли из сейфа, так и не взяв ничего с собой.       — Это… неважно. Но она принадлежит не нам, а Хогвартсу. И мы вернём её на законное место, когда придёт время. Мы можем подниматься? Всё на месте, кроме чаши, вы сами всё видели… мы не воры и сдержали обещание.       — Да, можем подниматься, самое время, — наконец очнулся наш проводник, хотя напряжение так и звенело в воздухе. — Вы можете отплатить нам за помощь этим мечом…       — Мы отплатим вам за помощь другой валютой, о которой говорили ранее, — жёстко проговорила я, так как зелёные скряги решили в самый последний момент торговаться. — И это не обсуждается, мы уже обо всём договорились.       Гоблин недовольно посмотрел на Богрода, но тот лишь кивнул и махнул рукой в сторону тележки, будто говоря, что нам стоило поторопиться. И это на самом деле было так — выход был всего один, как и вход, и нужно было ещё постараться выскользнуть из банка незамеченными, опять же, не без помощи Элли. Но только тележка набрала ход, как на все тоннели раздался оглушительный рёв.       — Что это?! — закрывая уши руками, прокричал Дерек, а меня так и согнуло пополам.       — Сигнал, что в банке чужие, — крикнул Богрод. — Кто-то предал нас! Блондинка!       — И что делать?!       Громкий звук разрывал барабанные перепонки, а сердце так и стучало от страха. И не было ни одной мысли о том, кто мог нас предать, пусть даже это была и Элеонора… от неё примерно такое и стоило ожидать. Хотя вряд ли бы Том стал дожидаться, пока мы уничтожим его крестраж, если бы нас сдала именно Элли, а она знала, куда мы направляемся. Главной мыслью было: «Как всё-таки выбираться?! Выход же наверху!» А едва мы проехали на полной скорости водопад, как тележка вдруг замедлилась и замерла на месте, а сверху послышался крик:       — Там кто-то есть! Рядом с водопадом!       — Что будем делать? — одними губами спросила я, повернувшись лицом к Дереку, и он посмотрел наверх, где навстречу нам мчались как минимум три тележки, а затем вниз, в бездну, куда утекал мощный поток воды. И, наконец, Дерек кивнул на воду. — Ты шутишь?!       — Нет, — сказал он и, схватив меня за руку, помог мне выбраться из тележки на хлипкие рельсы. — Вода куда-то течёт, значит, есть и другой выход… ждите нас в штаб-квартире!       Последние слова Дерек прокричал Богроду, а затем крепко сжал меня за руку и шагнул прямо в пропасть, потянув за собой и меня. От чувства полёта из моей груди вырвался отчаянный крик, но Дерек одной рукой сжимал наготове палочку, а второй мёртвой хваткой держал меня. И когда вода стала резко приближаться, он воскликнул:       — Арресто моментум!       Падение резко замедлилось, и ни тёплая, ни холодная вода мягко обволокла нас, будто мы принимали ванну, а не упали со стометровой высоты. Сирена продолжала греметь где-то вверху, а бурный поток подхватил нас и понёс ещё глубже в самые недра подземелий…