Борьба за место под солнцем

***

      — Она всё-таки придёт?       — С Дамблдором и Слизерином, — выдохнула Элли на очередной мой требовательный вопрос, а я был настолько возбуждён, что вскочил из кресла и принялся расхаживать по кабинету. — Это точно, клянусь тебе. Больше никого не будет. Только что было собрание, они закончили полчаса назад. И я сразу пришла к тебе.       — И она сама тебе об этом сказала, так?       Элеонора обернулась и нервно на меня посмотрела, а её руки дрожали мелкой дрожью.       — Разумеется. Я же десять раз тебе говорила, что на их тайные собрания пробраться невозможно. Слизерин внимательно за всем следит, а за мной особенно… это он всё планирует и командует людьми, а Дамблдор с твоей ненаглядной Китти просто кивают на его предложения как два болвана!       — Раз так, то даже ты, Элли, должна понять, что есть какой-то подвох? — я требовательно уставился на неё, отчего из её глаз посыпались слёзы, но истерики на удивление не было. А голубые глаза будто выцвели… словно Элеонора уже успела столько наплакаться за эти две недели, что вымыла слезами пронзительный голубой оттенок.       — Да, милорд. Но я не знаю до конца, что они задумали. Я всего лишь передаю тебе то, что они решили рассказать мне. Можешь проникнуть в мои мысли, ничего нового ты не увидишь… Кейт с Дамблдором и Слизерином придут завтра в час дня на поляну рядом с Чёрным озером, чтобы поговорить с тобой.       Только я собрался задать следующий вопрос, как за моей спиной раздался уверенный стук в дверь, и я, мигом узнав его, воскликнул:       — Входи, Антонин! А где будут остальные орденцы, а, Элли? Или мой дорогой предок действительно планирует просто поговорить, а насчёт захвата Хогвартса они всё-таки передумали?       Я не стал оборачиваться, а Долохов, заметив у меня за столом плачущую Элеонору, тотчас напрягся, однако без единого слова сел на диван, не прерывая хода допроса.       — Их люди будут где-то поблизости, — выдавила Элли, неотрывно смотря на меня, а не на своего нынешнего кавалера, а по её впалым щекам так и стекали две чёрные дорожки солёной воды. Правда, её голос был на удивление ровен… наверное, слёзы действительно были лишь прежней реакцией на стресс, привычкой, а сама Элли настолько была выжата, что уже не могла закатывать полноценные истерики. — Сначала они поговорят с вами, а потом уже будут решать: нападать на школу или нет. Заодно Слизерин хочет посмотреть, сколько у тебя людей…       — Тогда надо всех спрятать где-нибудь поблизости, чтобы они не смогли увидеть наших! — вмешался Долохов, но я на минуту задумался и медленно протянул:       — Нет… наоборот, Антонин, нужно собрать всех на видном месте неподалёку, чтобы она увидела, на что обрекает своих друзей… и что их будет ждать в случае неудачи переговоров.       — Я тоже так думаю. Слизерину всё равно хватит ума прикинуть, сколько у нас примерно человек, если он уже это не сделал, но вот демонстрация сил Альбусу и твоей жене не помешает, — со стороны входной двери раздался ещё один голос, а Долохов тут же подвинулся, чтобы освободить половину дивана. Но Грин-де-Вальд неожиданно для всех направился не на привычное место, а к Элеоноре, изящно выудив из внутреннего кармана жилетки белоснежный кружевной платок, и с реверансом протянул его ей. — Они более сердобольные, чем наш мертвец, на них и нужно давить. Что-то случилось, мисс?..       — Мисс Фоули просто перенервничала, Геллерт, — вместо Элли сухо проговорил я, а она мигом закивала и принялась аккуратно вытирать слёзы и растёкшуюся косметику. — Впрочем, как и все мы в последнее время… вы договорились с великанами?       — Это было непросто, но да, — с напускным безразличием проговорил Грин-де-Вальд, плюхнувшись на свою половину дивана, но по его голосу было видно, что тот был крайне доволен. — Шесть… особей уже устроилось в Запретном лесу. Они обещали не устраивать ничего раньше времени, но я оставил десяток людей поблизости на всякий случай. И они захватили своих зверюшек… горных троллей. Три штуки. Дай им дубинки в руки и отпусти в поле — и они сделают из наших противников отбивные. Альбус никогда не любил великанов, хотя и пытался одно время отстаивать их права… посмотрим, как он поведёт себя завтра.       — То есть сначала всё-таки переговоры, а потом война, так? — повернувшись лицом к Элеоноре, вкрадчиво проговорил я, и она опять закивала.       — Да. Они втроём придут к Чёрному озеру, как ты этого и хотел. Их люди будут где-то рядом, но к самой школе они не пойдут, пока она не даст сигнал… а щит слишком сильный, чтобы пропустить кого-то из мёртвых, кроме Слизерина, они в этом уже убедились.       — Она создала ещё кого-нибудь? — зацепился я за последние слова, и Элли сразу как-то растерялась и тупо смотрела куда-то сквозь меня. — Или живые люди будут ждать где-то поблизости одни?       — Я не знаю. Как-то раз я пришла сильно раньше и увидела, как она тренировалась на берегу… всего из одной кости она смогла создать армию скелетов… их было пять десятков, не меньше. Они умеют колдовать, кто-то из Ордена пытался сражаться с ними, но это непросто… Слизерин может управлять ими, он очень… сильный. У Кейт две таких кости, и она постоянно носит их в сумке. Она может натравить на тебя скелетов…       — Понятно, — вздохнул я, окончательно уяснив для себя, что больше от плаксивой блондинки ничего не добьюсь.       — Я сказала тебе всё, что знала! Умоляю, не трогай мою семью! Я не виновата, если завтра они устроят тебе ловушку, Слизерин гораздо умнее меня!.. Я всего лишь передаю тебе его слова… если он перехитрит даже тебя, то что могу сделать я?..       Я усмехнулся подобным словам, ведь Элли впервые на моей памяти в открытую призналась в недалёкости своего ума, но всё же её слова были правдой. В борьбе мозгов Слизерин и Элеонора были явно в разных весовых категориях, и разумеется, если он настолько основательно взялся за поручение Кейт, то он не допустит утечки информации. И глупо было требовать от Элли невозможного, как она как-то выразилась… но вот смотреть на неё в настолько жалком состоянии мне определённо нравилось. Сколько я терпел её телячьи нежности в школе и прошлой весной и плевался про себя, сколько я терпел высокомерие и снисходительное сочувствие её отца и ждал, спрятав когти, словно тигр в засаде… хоть какая-то расплата.       — Ладно, иди. Что бы завтра ни случилось, от тебя действительно мало что зависит… а пользы ещё меньше. Слизерин мог бы и сам сюда прийти и сказать то же самое, ничего бы не изменилось.       — Но гораздо приятнее получить приглашение на войну не от чёрного ястреба, а от белой голубки… — вдруг тихо проговорил Долохов, но в его хриплом прокуренном голосе было столько мягкости, что я даже обернулся и удивлённо посмотрел на него. — Ваш предок вряд ли был бы столь многословен и учтив, как мисс Фоули, милорд.       — С этим будет трудно спорить, — хмыкнул я, а Элли, улыбнувшись сквозь слёзы Долохову, встала со стула за моим столом и поспешила покинуть нас. А когда стук каблуков в коридоре окончательно затих, я перевёл взгляд на Грин-де-Вальда, и тот задумчиво протянул:       — Не думаю, что со скелетами возникнут трудности, даже если твоя жена создаст целую сотню. Нас примерно столько же, да и уничтожь материнскую кость — и все остальные копии исчезнут. А подойдут ближе — обсидиан уничтожит их с одного удара, они в самом низу нежити. Так, отвлечь минут на двадцать, не больше.       — В этом-то и проблема, Геллерт, — вздохнул я, снова начав расхаживать по кабинету. — Думаете, Слизерин не понимает этого? Да и вряд ли Элли случайно увидела подобную тренировку, скорее, это был продуманный спектакль. Что они тогда задумали, а? У нас примерно сотня людей, причём тщательно подготовленных. А ещё великаны, тролли и дементоры. У Кейт сейчас — чуть больше дюжины обсекундатов и Слизерин, причём через щит пройдёт только Слизерин и она. Чтобы создать кого-то посильнее — нужен материал и время. Они не смогут незаметно протащить к Хогвартсу кучу трупов… да и где хоть они возьмут столько трупов, тем более магов?! А с живыми мы быстро расправимся, даже если они каким-то чудом смогут проникнуть в школу незамеченными… нас всё равно больше. Но Слизерин не допустит своего поражения… неужели он всё-таки надеется, что мы с Кейт сможем договориться, и битвы не будет? В таком случае он точно выиграет, но единственный ли это вариант для него?       Мои шаги выстраивались в чёткий ритм, а советник и генерал моей армии сидели и следили за мной, не решаясь что-то вставить, пока я размышлял вслух. И только когда я замер в центре комнаты и испытывающе уставился на Грин-де-Вальда, тот усмехнулся и сказал:       — Наверное, мне стоит добавить ещё кое-что. Я снял с одного участка Антиаппартационные чары. Участок небольшой, примерно пятьдесят на пятьдесят футов, но он помечен, и он… с «нашей» стороны. Это единственное место на четыре мили вокруг под щитом, с которого можно трансгрессировать, — я никак не прокомментировал подобный шаг, понимая, однако, ход мыслей человека напротив, и он добавил: — Если нас всё-таки загонят в угол, то у нас будет шанс выйти из него, сохранив людей и достоинство. Но я всё-таки надеюсь на благоприятное стечение обстоятельств… может, устроить вам подходящую обстановку? Свечи, лепестки роз, живая музыка… Антонин, я слышал гитару по вечерам… это не вы, случайно, балуетесь?       — Я, — усмехнулся Долохов, пока я крайне выразительно смотрел на Грин-де-Вальда. — Мне, кстати, нравится идея, до сих пор от Слизерина мурашки идут по коже, такая скала… не хотелось бы его злить.       — А, так вы для него собираетесь разбрасывать лепестки роз и петь сонеты? — язвительно поинтересовался я, и вокруг поднялся дружный гогот, разрядивший немного напряжение в воздухе.       — Я бы, кстати, с удовольствием посидел бы на берегу озера с Алом и поговорил за бокалом вина, — с усмешкой протянул Грин-де-Вальд, пока Долохов пытался откашляться от сильного смеха. — Пока вы там выясняете отношения с супругой. Мы с ним уже дрались, второй раз как-то не хочется… а вспомнить точно есть что!..       — А мне до этого казалось, что вы горите желанием отомстить старому другу, Геллерт, разве нет? — усмехнулся я, но тот абсолютно невозмутимо откинулся на спинку дивана и проговорил:       — Я хочу забрать у него свою палочку. Но если дуэли между нами не будет — я не сильно расстроюсь, поверь. Есть же и другие способы достижения целей, а мне достаточно обезоружить Ала, чтобы палочка признала во мне своего хозяина. Знаю, ты думаешь, что я согласился помогать тебе, чтобы отомстить Альбусу… но это не так. Мы оба по молодости наломали достаточно дров, оба хороши… но мстить я ему не хочу. Скорее, мне хочется… соревноваться с ним, как в старые добрые времена. Хочется доказать ему, что я ещё не совсем рухлядь, что чего-то стою! И ты как раз и дал мне такую возможность, спасибо тебе. Это же не будет считаться за предательство, если мы выпьем немного вина вместе и поговорим о молодости, да?       — Если Кейт в это время направит на меня армию нежити, то будет, — хмыкнул я, и Грин-де-Вальд задумчиво приложил к подбородку два пальца и цокнул.       — Мда, такое стечение обстоятельств, конечно, не очень приятно. Знаешь, я всё больше хочу посмотреть на твою жену, по твоим словам, она просто фурия! Где хоть ты её нашёл?       — Сама на голову свалилась. И спаивать её вином я не дам, в ней мой ребёнок.       — Да-да, я помню. А она не испугается троллей и великанов? Я слышал, что для беременных подобные потрясения могут быть опасны?..       — Думаю, вряд ли, — протянул я, так как Кейт уже успела натворить столько, что великаны точно не должны её сильно впечатлить. Хотя кто знает? Но точно не испугать. — Антонин, как ты думаешь, Кейт испугается великанов и троллей? Вы же виделись однажды?       Долохов быстро замотал головой туда-сюда, а на вопросительный взгляд Грин-де-Вальда пояснил:       — Даже не знаю, кого я хочу видеть меньше: вашу жену или деда… вот уж точно фурия, точнее не скажешь. Ну и семейка…       — Хотя бы какая-то семья, — с нажимом проговорил я, и они оба тут же повернулись ко мне. — До прошлого года я даже не подозревал, что у меня есть дочь. А больше у меня никого в жизни не было, кроме Кейт, мы оба выросли в сиротском приюте. А теперь у меня жена, двое детей и даже прадед вроде как перестал на меня рычать… я всем доволен, господа, а мелкие недоразумения мы уладим. Возможно, не с первого раза, но точно уладим.       — Не припомню семью, от разборок которой зависела бы судьба целой страны, — в потолок проговорил Грин-де-Вальд, а Долохов тут же воскликнул:       — А Романовы?       — Ну разве что… но они вроде травили друг друга, нет?       — Всякое бывало, — пожал плечами Долохов и с опаской добавил, мельком взглянув на меня: — Я бы на вашем месте не пил с женой за одним столом, пока вы точно не будете уверены, что она на вас не злится. И с едой был бы поаккуратнее…       — Спасибо за совет, Антонин, я очень ценю твою заботу, — процедил я намеренно громче обычного, и тот сразу всё понял и встал с дивана, а за ним потянулся и Грин-де-Вальд. — А теперь, господа, отправляйтесь отдыхать, завтра будет непростой день. И, Антонин, отдыхать лучше в своей комнате, а не в объятиях Элли, ты меня понял?       — Да, милорд, — послушно выдохнул тот, а затем вдруг повернулся и на полминуты задумчиво уставился в окно. — Ну и закат… будто кто ведро крови пролил на небо… не к добру это.       — А по мне, это больше похоже на клубничный джем, — авторитетно заявил Грин-де-Вальд, тоже вглядевшись в небо над неспокойным морем. — А я не слышал, чтобы у кого-то когда-нибудь были проблемы от клубничного джема! На кухне ещё осталось немного с завтрака?       Я пожал плечами и по загоревшемуся взгляду бледно-голубых глаз сразу понял, где будет находиться в этот вечер мой генерал. Но закатное небо зацепило и меня, и, когда входная дверь хлопнула, я подошёл к окну и задумчиво уставился вдаль.       «Будто кто ведро крови пролил…» — пронеслись в голове слова Долохова, и внутри сразу возникло нехорошее предчувствие от того, что моего давнего знакомого чутьё редко когда подводило. Оставалось только надеяться, что даже если завтра прольётся кровь, то она будет не моих людей… «Что же ты задумала, Кейт? Неужели ты и правда развяжешь войну?»       Сердце стучало в ушах, а глаза не могли оторваться от кровавого заката, пока чернота ночи не сожрала последние краски. День закончился, а завтра мы наконец встретимся… На самом деле, я понятия не имел, что мне ждать от Кейт, но одно я знал точно: эта стерва точно найдёт чем меня удивить. В этом можно было не сомневаться. «Что ж, пусть делает что хочет… но я наконец увижу её. Наконец я увижу новую Кейт. Но по-прежнему мою».

* * *

      — Мы придём завтра втроём, — негромко и чётко говорила я, а Элеонора жадно ловила каждое моё слово. — К часу дня. Никаких трупов около щита нас ждать не будет, а наши… помощники из живых будут поблизости. Сначала мы поговорим, а потом будем думать, что делать дальше… это же переговоры, верно? Он же не собирается удерживать нас силой?       — Нет, — помотала головой она, а внешность нашей красавицы была настолько… измученной, будто она рыдала сутками напролёт, хотя сейчас её глаза были абсолютно сухи. — Он не раз повторял, что хочет просто поговорить и первым нападать не собирается. И в последний раз он просил передать, что ты можешь прийти и одна… он отпустит тебя сразу же, как ты этого попросишь.       — Нет, пожалуй, группа поддержки мне не помешает, — мягко возразила я, и Элли чуть улыбнулась мне будто обескровленными губами. — Так всё-таки будет… спокойнее. Но завтра я точно буду на поляне у Чёрного озера, в час дня. Это не обман. Поэтому, что бы там ни случилось, ты сообщишь ему правду, и обвинить тебя в чём-то у него не получится. Это всё. Можешь идти.       — Хорошо… — она медленно встала со своего места, но пошатнулась в конце, словно от головокружения, и сидящий рядом Карадок Дирборн тут же поднялся на ноги и легко подхватил её под локти. — Спасибо… — благодарно выдохнула Элли. — Я в последнее время сама не своя, Том просит у меня невозможного… и я, и он прекрасно об этом знаем, но это нисколько не мешает ему унижать меня и запугивать. Мне уже, если честно, всё равно, пусть пытает или убьёт наконец, но… отец, мама, сестра и племянники! Я не переживу, если с ними что-то случится из-за меня! Дороже них у меня никого нет!       — Я тебя понимаю, Элеонора, — мягче прежнего проговорила я, подойдя к ней и взяв в руки её ледяные ладони, а она, казалось, вот-вот расплачется, но с ресниц так и не упала солёная капля… словно воды в Элли совсем не осталось. — Но и ты пойми нас, мы не можем раскрыть тебе все наши карты, только сегодня здесь собралось больше двадцати человек, и у каждого есть родные… Я завтра сама поговорю с ним с поддержкой… родственника, — на последних словах я не смогла сдержать усмешки, а Слизерин, неотрывно следивший за нами, чуть приподнял углы рта. — И думаю, этот разговор он вряд ли сможет забыть…       — Дай ему завтра по яйцам, Кейт! — вдруг воскликнула она, а её выцветшие глаза всего на одно мгновение ярко заблестели. — И за меня тоже. Ты точно сможешь это сделать!       — С удовольствием, Элеонора, — тихо рассмеялась я, а Элли легко приобняла меня, насколько позволял мой живот на двадцать седьмой неделе. — Всё будет хорошо, не переживай.       — Прости, что я так вела себя в школе… и потом, — тихо проговорила она, наконец отстранившись от меня, и от неё так и веяло искренностью. — Если бы я только знала, как в итоге получится… я бы никогда тебе не сказала ни одного плохого слова. Даже больше, вместо Тома попросила бы папу принять в семью тебя… ты была бы замечательной младшей сестрой, сейчас я это вижу как никогда!       — Нам и так хватает сумасшедших родственничков, — проворчал Морган, выудив свою любимую деревянную трубку, а я лишь вздохнула и помотала головой на его «любезности» в такой довольно трогательный момент. — И у Кейт давно есть своя семья, ничем не хуже твоей! Хотя идейка мне твоя нравится насчёт завтра, куколка, сам бы так и сделал на месте Кейт, едва увидел бы этого уродца! Кстати, в моё время было одно занятное заклинание как раз на эту область…       — Морган! — не выдержала я, а вокруг раздалось едва слышное хихиканье… в основном, девушек. А вот молодые люди и мужчины постарше наоборот чуть расширили глаза, будто прочувствовали на себе подобное заклинание. — Думаю, мы с Салазаром завтра сами разберёмся, какие заклинания применять к нашему… члену семьи. А профессор Дамблдор нам в этом поможет. Мы тебе обязательно завтра напишем, Элеонора, жди…       Элли кивнула пару раз на прощание и ушла, а я обвела взглядом всех собравшихся, будто пытаясь сказать, что больше обсуждать нечего, так как основная часть была ещё до прихода «пересмешницы», и Слизерин встал с массивного деревянного стула и звучно прогудел:       — Утро вечера мудренее. Всё, что могли, мы сделали, теперь остаётся только ждать… отдохните как следует и пораньше ложитесь спать, силы завтра пригодятся всем.       Я на такую воодушевляющую речь молча закивала, и собравшиеся с улыбками принялись расходиться… кто по домам, а кто на верхние этажи, ведь многие уже почти месяц или даже больше жили в самой штаб-квартире в качестве беженцев.       — Удачи тебе, Кейт! — протянула Кассандра, подойдя ко мне и приобняв сбоку, и я, зажмурив глаза, положила руки на её тёплые ладони. — Ты всё сможешь, ты такая умница! Уверена, Том завтра получит по заслугам… пусть и не так, как предложила Элли, но всё же.       — Ты пойдёшь вместе с Николасом? — вздохнула я, и она, пристально посмотрев мне в глаза, уверенно кивнула.       — Да. Моя мама присмотрит за детьми, а мы с Ником пойдём по второму тоннелю вместе с Каспером Краучем. Я больше не отпущу его одного в подобные… дела, мне и прошлого раза хватило… у меня чуть сердце не разорвалось, когда его занесли сюда едва живого! Да и не забывай, девочка, что я столько лет преподавала Травологию! Сейчас в теплицах наверняка ещё молодые мандрагоры, но даже их можно выпустить, оглушат — мало не покажется! А у меня в запасе есть ещё несколько вредных растений, и я точно найду им применение!       — С тобой опасно иметь дело, Кэс, — широко улыбнулась я, а Кассандра ещё раз прижала меня к себе и чуть отстранилась.       — Это наша школа, Кейт. Я, Ник, профессор Дамблдор… Минерва с Филиусом… и остальные преподаватели, кроме новых… мы все хотим, чтобы всё было по-прежнему! Мы хотим учить молодых волшебников, всех, вне зависимости от их статуса крови или факультета. То, что сейчас там творится, неправильно. Жаль Том этого никак не поймёт… но ты попробуй всё же ему это объяснить завтра, хорошо?       — Я попробую, — тихо протянула я, и меня наконец выпустили из рук.       Морган, куря трубку, молча кивнул мне, так как он тоже пойдёт завтра в Хогвартс, только вместе с людьми Аластора Грюма, и его вид был настолько невозмутимым, будто он собирался погулять с Тессой в парке, а не сражаться насмерть.       — А чего переживать хоть? — словно угадав мои мысли, проскрипел он, и я растерянно пожала плечами. — От судьбы не уйдёшь, а ты у меня сильная девчонка, точно со всем справишься! Я в тебя верю, Кейт, и прикрою вас, как и все остальные. А там будь что будет, но своё мы не отдадим.       — Конечно, Морган, — улыбнулась я, взяв за руку Дерека. — Долго не гуляй перед сном, ладно?       — Угу, не буду, — донеслось мне в спину, и мы не спеша покинули дом Динглов и побрели в сторону Фелисии. А когда мы подошли к нашей яхте и поднялись на борт, то с удивлением обнаружили на корме Слизерина и Дамблдора, о чём-то негромко, но довольно воодушевлённо разговаривавших.       — А, друзья мои, вы уже здесь! Кейт, я думаю, тебе стоит прямо сейчас пойти отдыхать… завтра будет очень непростой день!       — Я хочу немного посидеть на свежем воздухе, сэр, — проговорила я, присев рядом с ними, и на какое-то время образовалась неловкая тишина, а предыдущий разговор внезапно заглох. Наверное, прошло минут пять или чуть больше подобного сидения, прежде чем я собралась наконец предложить Дереку ещё немного погулять, но первым не выдержал кое-кто другой.       — Алый закат, — пробасил Слизерин, поднявшись на ноги и посмотрев вправо, вдаль, где в чистейшей бледной зимней лазури действительно алел солнечный диск, будто сочный гранат в своём же соку. — Завтра прольётся кровь, так гласят древние легенды…       — А легенды никогда не врут, — тихо пробормотала я себе под нос, но, заметив настороженный взгляд своего генерала, тут же громко добавила: — Ничего-ничего, не обращайте внимания… я просто… я…       — Я научил тебя всему, что знал сам, теперь только от тебя зависит, что будет завтра, — удивительно спокойным тоном проговорил он, хотя на наших «уроках» мой учитель порой не стеснялся ни в выражениях, ни в ярких эмоциях, особенно негативных. — И чем собраннее ты будешь, тем лучше будет результат. Если будет нужно, я поведу в бой кого угодно, но воины будут гораздо лучше кучки скелетов.       С этими словами Слизерин направился в «дом», а когда я перевела взгляд на Дерека, то он на удивление тоже направился туда же, оставив меня один на один с Дамблдором.       — Не могу сидеть на одном месте без дела… лучше приготовлю ужин! Кейт, ты будешь блинчики с джемом?       Я кивнула вслед, и опять повисла та самая неловкая тишина, нарушаемая разве что шумом волн и криком чаек над головой. Я не знала, что сказать: мысли в голове смешались, а сердце грозило проломить рёбра и ускакать вдаль, навстречу кровавому солнцу… Профессор Дамблдор тоже какое-то время молча задумчиво смотрел на горизонт, а затем негромко проговорил:       — А кого вы всё-таки хотите поднять, Кейт?       — Умертвиев, — вздохнула я, сцепив руки в замок, чтобы не было заметно мелкой дрожи. И она была вовсе не от холода. — Только низших. Я могу призвать их души и поднять кости… а с помощью посоха и моей крови мы можем создать полноценные тела. Они сохранят часть знаний, но не смогут говорить, как Слизерин. У Тома много людей… если мы поднимем хотя бы двадцать штук, то вместе со скелетами они будут грозной силой. Но я не знаю, есть там кто-нибудь или нет… и Слизерин тоже не знает, хотя и говорит постоянно, что есть. Я боюсь, что завтра… прольётся именно наша кровь, а не Пожирателей… и это будет только из-за меня!       — Кейт, я буду рядом, — невероятно мягко произнёс он, накрыв мой замок из рук широкой горячей ладонью, и я сквозь мокрые ресницы посмотрела на него. — Мы с Салазаром отвлечём Тома и Геллерта, а твои… существа, кто бы там ни получился, смогут ненадолго занять его людей, пока не придут Каспер и Аластор. На нашей стороне тоже много сильных волшебников, и исход будет зависеть от всех, а не только от одной тебя. Ты и так сделаешь многое, если выйдешь разговаривать с Томом, отвлекая его тем самым от Хогвартса… это очень храбрый шаг с твоей стороны, и поверь мне, все это ценят.       Я на эти слова поджала губы и опустила глаза, пытаясь убедить саму себя, что завтра всё обязательно получится, а Дамблдор молча повернулся и с лёгкой улыбкой принялся следить за тонущим в бурлящей воде кровавым солнцем.       — Забавная вещь — память… — вдруг проговорил он в пустоту, и я, наконец немного успокоившись, выпрямилась и навострила уши. — У тебя было когда-нибудь такое, что ты скучала по человеку, с которым давно не виделась? У меня такое часто бывает: мои друзья живут по всему свету и с некоторыми мы видимся раз в десять лет, а то и вовсе лишь обмениваемся письмами несколько десятилетий подряд… и порой я ловлю себя на мысли, что даже и не знаю, кому пишу письмо.       — Вы скучали всё это время по Геллерту? — тихо спросила я, догадавшись, что вряд ли мой собеседник сейчас думал о школьных друзьях или друзьях по переписке. Он усмехнулся моему вопросу, но так и не повернулся ко мне, продолжая смотреть на горизонт.       — Да… но знаешь, Кейт, чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что скучаю я по семнадцатилетнему мальчишке, с которым провёл одно яркое, незабываемое лето… Только вот отражение в зеркале упрямо показывает мне рыжебородого старика, у которого в висках пробивается седина, и умом я понимаю, что завтра на поляне у Чёрного озера увижу такого же старика. И это будет совершенно другой человек, нежели тот, с которым я был когда-то давно знаком. И даже не тот, с которым я сражался на дуэли пятнадцать лет назад… Геллерт тоже это понимает, слишком много утекло воды… это его слова, а мои — в одну реку не войдёшь дважды. Всё меняется…        — С момента вашей дуэли прошло пятнадцать лет, — прохрипела я, а по коже вдруг прошли мурашки от того, насколько красным становилось солнце, медленно опускаясь в неспокойное море… действительно кровавым. — А я вышла замуж за Тома в конце сентября. Ещё даже полугода не прошло… думаете, он мог измениться за это время?       — Не только годы определяют перемены в нас, Кейт, но и события, произошедшие в период разлуки. А с осени произошло столько всего… разве ты до сих пор видишь в зеркале скромную девушку-целителя, которую мы с Горацием видели на крестинах Феликса, сына Кассандры, прошлой весной?       — Нет, — выдавила я, стараясь не думать о том, что в зеркало я в последнее время стараюсь смотреть как можно реже. Мои глаза уже давно перестали быть карими, и радужка постоянно была насыщенного цвета бургундского вина… а после «тренировок» с посохом и печатью они и вовсе наливались кроваво-красным, как солнце перед нами. — Я даже не знаю, жива ли она до сих пор где-то внутри меня, или нет. Я не хочу остаться на всю жизнь такой, как… он.       — Кейт, я уверен, что через пять лет ты посмотришь назад и поймёшь, что уже не та, что сейчас. Мне кажется, тихий ход времени сделает своё дело, и ты выйдешь на правильный путь… именно тот, что ты так долго ищешь. Том никогда не доверял мне… как и ты, — вдруг добавил Дамблдор, и я сразу распахнула глаза от неожиданности. — Я всё вижу, Кейт. Даже в моменты опасности ты бежала к кому угодно: к Кассандре, потом к Дереку, теперь к Салазару, но только не ко мне… хотя я бы точно мог помочь тебе! По крайней мере в школе. Но ты почему-то избегала такой возможности…       — Может быть, дело в том, сэр, что я… очень вас уважаю, — осторожно проговорила я, и он наконец оторвался от догоравшего солнца и повернулся ко мне. — И на самом деле, я просто… боюсь, что если откроюсь вам, то вы… узнаете, насколько я плохой человек… и откажетесь мне помогать. Я упаду в ваших глазах.       — Надо же, как мы с тобой похожи, Кейт, — с улыбкой протянул Дамблдор. — Я ведь тоже боюсь именно этого… что ты узнаешь, какой я внутри… и разочаруешься во мне. А уважение людей, тем более твоё, — это всё, что у меня есть в жизни. Спасибо тебе, что ты надавила на меня с Геллертом и с кольцом Мраксов… я слаб, Кейт. Я живой человек, и я слаб. О моих слабостях мало кто знает, но когда их кто-то касается… я теряюсь. Становлюсь совершенно другим человеком, совсем не тем, каким меня знают окружающие. И именно в такие минуты мне очень необходима твёрдая рука и поддержка…       Я ещё больше растерялась, не понимая до конца, был ли это намёк насчёт завтра или очередное откровение, а рядом вдруг послышался тихий смех.       — Вот Геллерт завтра посмеётся, узнав, что я скромный преподаватель Защиты от Тёмных искусств! Я же всегда именно этого и боялся — сидеть в глуши и чахнуть от безделья… А в итоге сам запер себя в Хогвартсе, без возможности сыскать славу и величие… так мне и надо. Боюсь представить, что со мной было бы, если бы я пошёл именно той дорогой, по которой мы с Геллертом изначально хотели идти вместе. Это путь в никуда. Не знаю, стоит ли на нём ещё мой старый друг, но вот Том идёт именно им, и мне… Наверное, именно сейчас я понимаю, почему и Том так настороженно относился ко мне. Дело было изначально во мне.       — Почему, сэр? — удивлённо спросила я.       — Потому что я страшно завидовал Тому, — просто ответил Дамблдор, отчего на меня сошла ещё большая растерянность. — Когда он начал проявлять себя, свой невероятный талант… я вдруг увидел в нём себя, совсем молодого себя, и понял, что у него намного больше возможностей, чем в своё время было у меня! У Тома не было больной сестры, за которой надо было приглядывать, он был совершенно свободен… Да, изначально Том был крайне стеснён в средствах, но к шестому курсу он мог позволить себе многое, причём даже то, что не могли позволить дети из полных семей… и всё благодаря своему уму. Это же я свредничал и не дал ему занять пост преподавателя ЗОТИ, хотя профессор Диппет был вовсе не против. Правда, уже тогда в моей душе зародились опасения, что Том пошёл вовсе не тем путём, который пророчили ему все остальные, и давать ему власть над неокрепшими умами было нельзя. Но и зависть тоже была, не буду это отрицать. Хотя кто знает, как бы всё повернулось, если бы он остался в Хогвартсе… с тобой? Мне кажется, ты смогла задеть что-то в глубине его души, до чего другим людям никогда не добраться…       Из моей груди вырвался тяжёлый вздох, потому что Том рядом со мной, может, и становился немного лучше, хотя вряд ли… а вот мне рядом с ним было очень плохо. И я прекрасно помнила ту невероятную эйфорию, когда мне сообщили о его отъезде из приюта… целых четыре года свободы впереди! На деле, конечно, их оказалось три, потому что выпускать меня из своей паутины ядовитый паук вовсе не планировал, но даже три года свободы были равносильны чуду. Три спокойных года, когда я могла делать всё что хочу, и никто меня не запугивал и не шантажировал… и потом семь. В итоге десять. Но их разом перечеркнули те восемь месяцев, что мы были вместе. Действительно, не годы определяют перемены в нас, а события…       — Надо же, открылся тебе, и на душе стало так легко… удивительно! Мне ещё никогда не было так спокойно, как сейчас. Не бойся насчёт завтра, Кейт, — в качестве заключения произнёс Дамблдор, поднявшись наконец на ноги, а вокруг уже опускались морозные зимние сумерки, украв последний солнечный луч. — Видишь, я тоже живой человек, такой же, как и ты. В моей душе точно так же, как и у остальных, есть место и зависти, и страху, и тревоге… но я всё равно буду делать то, что должен. Если будет нужно разговаривать — я буду вести переговоры с Геллертом или Томом, как попросите. Если будет нужно сражаться — я закрою тебя наравне с Салазаром и помогу остальным. Салазар верит в тебя, Кейт. Может быть, этого не видно, но это так. И Арктус с Дереком тоже верят, как и я. У тебя всё получится, не сомневайся в себе.       Удивительно, но от подобных слов… от такого действительно человечного поведения от моего старого учителя, которого я всегда бесконечно уважала, пусть и не всегда ему доверяла, мне стало легче. Былые страхи словно унесло сильным ветром, как и «Спокойной ночи!», прозвучавшее будто издалека, хотя Дамблдор всё ещё был на корме, и я с успокоившимся сердцем пошла внутрь, в тепло, к Дереку. Чтобы провести рядом с ним последние часы перед тем, как грянет буря.

* * *

      — Ого… ничего себе! Если бы я не знал, куда ты собираешься, то подумал, что на свидание… и удавился бы от ревности!       — Правда? — широко улыбнулась я, закончив наносить макияж, и встала из-за туалетного столика, чтобы дать возможность увидеть мой образ целиком. — Я подумала, пусть напоследок увидит, что потерял… да и к тому же я вроде как приманка…       — Все будут точно смотреть только на тебя, Кейт, — с улыбкой проговорил Дерек, приобняв меня и легко поцеловав в губы, чтобы не размазать ярко-красную помаду, а я положила ладони ему на плечи.       — Да, особенно с этим, — хмыкнула я, указав взглядом на свой немалый живот, и опять получила очередной поцелуй. — Вряд ли я смогу привлечь кого-то, кроме Тома, с таким-то приданным.       — Я весь твой, Кейт, — прошептал Дерек, а я закрыла глаза и наслаждалась. — И такое приданое делает тебя только красивее, поверь мне. Только накинь сверху тёплую мантию, очень тебя прошу, тебе сейчас нельзя болеть.       — Хорошо… с кем ты пойдёшь?       — С Аластором и Карадоком, — донёсся до меня ответ, а я так и вздохнула, понимая, как же мало времени у нас осталось. Чуть меньше часа. — Мы соберёмся вместе и будем ждать сигнала от тебя. Коснись палочкой браслета, если вы всё-таки… решите наступать, и мы сразу же пойдём в тоннели. Но учтите, что вам придётся продержаться полчаса, не меньше…       — Я помню, — кивнула я, пытаясь прогнать прочь вновь всколыхнувшиеся страхи. — Полчаса мы продержимся. Но идите в тоннели только после сигнала… мы не знаем, что приготовил Том, а вести вас в западню я не хочу.       — Конечно, Кейт… — Дерек снова и снова легко целовал моё лицо, а я всё никак не могла выпустить его из своих рук, боясь больше никогда не увидеть. Но за спиной предательски скрипнула дверь, а после раздался до боли знакомый бас:       — Всё, выходим. Прощайтесь, голубки, у нас много дел впереди, — и я ещё сильнее схватила Дерека за воротник, а он притянул меня к себе и жадно поцеловал, на этот раз нисколько не переживая за мою помаду.       — Я люблю тебя, Кейт. Будь осторожнее…       — Я тоже тебя люблю, — выдохнула я, борясь изо всех сил со слезами.       Дерек провёл пальцем по моей щеке, быстро поцеловал в лоб и наконец отпустил меня, хотя было видно, что через силу. А я вздохнула и подошла к зеркалу, чтобы немного подправить внешность перед выходом. Элегантное чёрное обтягивающее платье до колена с открытым декольте, высокие сапоги на каблуках, ярко-красная помада, румяна… напротив меня стояла обычная беременная девушка, действительно весьма симпатичная и живая по сравнению с тем, что было осенью. И только красный проблеск в глазах мог сообщить о подвохе… Собравшись с мыслями, я нацепила на лицо лёгкую улыбку и уверенно шагнула в гостиную.       Слизерин, заметив меня, тотчас внимательно осмотрел с головы до ног, а на мой вопросительный взгляд и приподнятую бровь с усмешкой пробасил:       — Пойдёт. Если хочешь заставить его думать не тем местом, чем обычно, то у тебя точно получится.       — На войне все средства хороши, разве нет? — ответно усмехнулась я, а на пороге показался Дамблдор. — Уже пора?       — Половина первого. Все уже собрались, а нам ещё идти до Чёрного озера две мили… наверное, будет не очень вежливо опаздывать, всё-таки это мы назначили время.       Я в последний раз взглянула на Дерека, и тот, сжав мою руку, молча направился к выходу, хотя его прощальный взгляд был красноречивее любых слов. А когда он пропал из виду, я наконец взяла себя в руки, набрала в грудь побольше воздуха и кивнула, в первую очередь себе.       — Вы правы… нам пора.       — Ты выглядишь очень красиво, Кейт, но ты не… замёрзнешь? На улице похолодало со вчера, — с приветливой улыбкой проговорил Дамблдор, а я потянулась за зимней мантией, чтобы просто накинуть её на плечи, а не полностью укрываться, иначе все мои старания сразу пропадут.       — Её греет радость грядущей встречи с супругом, — хмыкнул Слизерин, галантно взяв меня под руку, а я так и прикусила губу от его колких комментариев. — Хотя я своей жене так разгуливать точно бы не дал. Только не теряй голову, мышка, столько жизней сейчас колышется на кончике ножа…       — Не буду, Салазар, — выдохнула я, и мы таки вышли на морозный воздух и сразу вместе трансгрессировали.       От очертаний замка вдалеке сразу защемило сердце, настолько долго я здесь не была, а старинные ворота с вепрями на столбах со скрипом распахнулись, открывая путь к школе. Мои спутники тоже были немало взволнованы, хоть и старались не показывать этого, но Дамблдор первый очнулся и сделал шаг вперёд, а мы со Слизерином растерянно переглянулись и шагнули за ним.       Снег на морозе так и скрипел, а вокруг в лесу кипела жизнь. Я даже заметила среди деревьев кентавра, причём не одного, а те неотрывно следили в первую очередь за Слизерином, будто рядом с ним не было ни меня, ни Дамблдора. Они даже прошли с нами половину пути, так и оставаясь среди тени деревьев, но мой генерал и вовсе не обращал на них внимания.       — Не устала, мышка? — вдруг заботливо проговорил он, и подобного тона я никак не могла припомнить, что меня немало удивило. Но мои часы подсказывали, что у нас было в запасе ещё пятнадцать минут, а небольшой перерыв мне был очень нужен. Поэтому я вымученно закивала и остановилась, пытаясь выровнять дыхание и унять тахикардию, а Дамблдор тем временем подошёл к самой кромке леса и громко произнёс:       — Рад вас снова видеть, друзья! Флоренц, почему вы не выходите хотя бы поздороваться?       Белокурый кентавр с белым в чёрных пятнах телом осторожно вышел из-под сени голых деревьев, однако даже на расстоянии чувствовалось напряжение, а не радость встречи. Он внимательно оглядел меня и Слизерина, а затем повернулся к Дамблдору и тихо проговорил:       — Смерть идёт за вами по пятам, Альбус Дамблдор. Вчера в наш лес пришли великаны с троллями, а вечером был алый закат. И теперь нам понятны предсказания планет…       — Не бери в голову, крайне глупые лошади… и в моё время они только и делали, что пялились в небо, а сейчас… — начал ворчливо шептать мне Слизерин, но вдруг в пяти сантиметрах от моего лица пролетела стрела и с глухим звуком вонзилась прямо в область сердца моего генерала, пройдя сквозь крупное двухсантиметровое звено кольчуги. Слизерин удивлённо посмотрел себе на грудь, будто не веря, что его могли так подстрелить, а затем усмехнулся и прокричал в сторону деревьев: — Молодец, убил! А что дальше?       Даже издалека был слышен возмущённый топот копыт, а в глазах случайных встречных был поистине животный страх. Флоренц тоже ошеломлённо посмотрел в сторону Слизерина, у которого до сих пор торчала из груди стрела, но ни одной капли крови так и не показалось, а затем резко развернулся и поскакал в сторону деревьев.       — Говорю же, глупые лошади, — прогудел Слизерин, одним резким движением достав из груди стрелу, и сразу переломил древко пополам и откинул в сторону. — Надо же, смерть идёт за нами… конечно, идёт, я же здесь! И другие мёртвые пошли бы, если бы не этот щит, чтоб его черти побрали! Не смотри на меня так, мышка, моя кольчуга не пропустит ни одного заклинания, и мечи ей по зубам! А стрелы, да ещё такие тонкие… что мне с них будет, я и так мёртв?!       — Может, наложите чары и от стрел тоже? — аккуратно предложила я, снова взяв его под руку, и мы опять двинулись в путь. — Мало ли…       Слизерин скептически взглянул на меня сверху вниз, а затем нехотя поводил вокруг груди посохом, отчего кристалл наверху загорелся белым, а вокруг почувствовалось тепло. А затем он внезапно остановился и начал так же водить древком вокруг меня, отчего я замерла и, выпучив глаза, уставилась на него.       — Вдруг подстрелят? — подмигнув, заговорщически прошептал Слизерин, и я так и разразилась нервным смехом. — А жив я, пока жива ты… так что, по-хорошему, это тебе надо такую кольчугу надевать, а не мне. А вы, Альбус, стрел не боитесь?       — Не думаю, что кто-то, кроме кентавров, до сих пор пользуется луком, Салазар, — с улыбкой ответил Дамблдор, и мы снова зашагали по белоснежной дорожке. — А с кентаврами у меня всегда были неплохие отношения, хотя они очень чувствительны, когда их называют… лошадьми, — последнее слово он проговорил шёпотом, наклонившись к нам, будто боялся, что нас могут услышать, а я мельком взглянула на лес, но среди чёрных стволов деревьев никого видно не было. — Но зря вы так, кентавры очень умны и наблюдательны. Правда, они не любят вмешиваться в дела людей… и верят предсказаниям звёзд, а те не всегда точны.       — То-то и оно, что не вмешиваются, — проворчал Слизерин. — Даже когда они нужны… А ты посмотри, мышка, как нас встречают, только горна не хватает для полного счастья!       Едва лес отошёл, и выглянуло Чёрное озеро, как сразу же показались чёрные мантии людей, сотни, не меньше, но не это привлекло наше внимание, а семиметровые великаны с дубинками в одной руке и цепями во второй, на которых сидели уродливые тролли. Нет, про великанов мы узнали ещё вчера: в седьмом часу пришло письмо от Элли… но вот одно дело — прочитать об этом, а другое — увидеть своими глазами. А ещё в воздухе над башнями замка так и кружили чёрные тени, и прежде, чем сделать шаг вперёд, мы с Дамблдором почти одновременно взмахнули палочками, и в воздух взмыл серебристый феникс, а по земле побежал чёрный волк.       — Ну что, мышка, всё по плану? — тише прежнего спросил Слизерин, наклонившись ко мне, и я с заминкой кивнула и постаралась взять себя в руки, которые всё равно предательски подрагивали.       — Сможете справиться с великанами? — прошептала я, а на самой поляне в сотне метров от армии волшебников стояло три обособленных фигуры в чёрном… и судя по всему, нам было нужно как раз туда.       — Если я убью одного — сможешь сразу же создать из него слугу? Так будет намного сподручнее…       — Попробую, но ничего обещать не могу, — сглотнула я, пытаясь издалека угадать, где же стоял Том. Но фигуры были примерно одинаковы по росту, и только подойдя к озеру на расстоянии пятнадцати метров, мы смогли увидеть лица. Том стоял с левого края, как всегда в чёрном классическом костюме из дорогой ткани, а с правого — мужчина в возрасте и немного старомодной одежде, короткие белоснежные волосы которого трепал ветер со снегом. — Когда подадим сигнал?       — Поговори пока с мужем, а я их немного прощупаю, — совсем тихо отозвался Слизерин, ведь с каждым шагом мы всё ближе подходили к потенциальным противникам. — А там решим…       — Ладно, — чуть слышно выдохнула я, и мы наконец замерли в полутора метрах от Тома и его компании.       И так получилось, что я тоже оказалась слева, а Дамблдор — справа, и мы лицом к лицу стояли к своим старым… знакомым. Антонин Долохов, напротив которого замер Слизерин, явно пытался абстрагироваться от своего «собеседника», а в его карих глазах бегущей строкой читалась до боли знакомая исконно русская речь. Мужчина с белоснежными волосами же широко улыбнулся и помахал рукой Дамблдору, отчего тот слегка улыбнулся, а Том, с усмешкой посмотрев на чёрного волка, сразу сделал шаг мне навстречу.       — Глазам своим не верю, ну надо же! — воскликнул он, но едва был сделан второй шаг, как я резко подняла ладонь, отчего сразу же послышался металлический лязг — Слизерин наполовину достал из ножен массивный меч, а Том так и замер на месте, заметив это. — Я не могу подойти к своей жене, которую не видел пять месяцев?       — Ты вроде хотел разговаривать? — громко переспросила я, хотя в этом не было никакой необходимости — Том стоял в двух шагах от меня. — А разговаривать можно и на расстоянии. У меня ещё всё хорошо со слухом, можешь не переживать. Хотя твой прадед одно время на него жаловался, может, это он подойдёт к тебе поближе? Всё-таки одиннадцатая сотня уже, прояви немного уважения!       Слизерин на мою колкость громко рассмеялся, держа, однако, ладонь на рукоятке меча, и звучно прогудел:       — У меня со слухом всё в порядке. Но лучше стой, где стоишь, не хочу почём зря махать мечом. Хотел разговаривать — вот твоя королева, говори. А хочешь ставить условия — надо было выбирать жену попослушнее!       — Золотые слова, Салазар! — воскликнула я, а Том так и стоял в двух шагах от меня и тихо смеялся, покачивая головой. — Я, между прочим, десять раз говорила вашему правнуку, чтобы он нашёл себе невесту поприличнее, но разве мы кого-то слушаем?!       — Но, Кейт, ты предлагала мне взять в жёны Элли… а у них с Антонином только недавно завязался страстный роман, — с картинным возмущением протянул Том, кивнул на человека за своей спиной. — И я бы на твоём месте не выражался так в его присутствии…       — Ах, ну надо же, какая я плохая! В первую же минуту знакомства задела нежные чувства любителя почитать Маяковского под снегопадом! Действительно, Антонин, у такого романтика должна быть хрупкая и ранимая душа… прошу прощения.       Том удивлённо посмотрел на Долохова, а тот крайне удивлённо уставился на меня, на что я не выдержала и прыснула:       — Что, Антонин, а вы разве не хвастались успехом перед своим лордом? — он в ответ помотал головой, а я протянула, глядя на Тома: — А мы вот с Элли теперь подружки, вместе пьём чай с шоколадками и секретничаем! И кстати, хватит её терроризировать, на ней в последнее время лица нет! Прояви хоть каплю уважения к чувствам своего помощника!       — Так, меня уже дважды укусила ядовитая змея, мне срочно нужно противоядие, иначе долго не протяну, — прохрипел Долохов, и Том с улыбкой ему кинул через плечо:       — Не переживай, Антонин, у меня есть противоядие, ведь эта крайне ядовитая змея одно время кусала меня чуть ли не каждый день! Или ночь?..       На такой жирный намёк я покраснела до кончиков волос, старательно сдерживая смех, а человек напротив с горящим взглядом бессовестно разглядывал меня, не пропустив мимо ни грудь, ни живот, ни ноги. И пока я думала, как бы поостроумнее ответить, Геллерт Грин-де-Вальд шагнул вперёд и радостно воскликнул:       — Ал, сколько лет сколько зим! Давно не виделись, дружище, отлично выглядишь!       Дамблдор, в отличие от меня, не стал сопротивляться, когда его старый друг подошёл ближе и приобнял его за плечи, а тот сразу зацепился взглядом за меня. У меня мурашки пошли от явной анизокории, то есть разных зрачков… наверняка кто-то получил когда-то хороший удар по голове, причём слева, где зрачок был расширен. Но пока я по старой привычке искала другие симптомы застарелой черепно-мозговой травмы, Грин-де-Вальд аккуратно обошёл Слизерина, который неотрывно следил за генералом Тома, и с широко распахнутыми руками подошёл ко мне.       — Вы очаровательны, леди?..       — Целитель Лэйн, — с натянутой улыбкой проговорила я, повернувшись вправо, и слева тут же послышался грозный голос Тома:       — Целитель Реддл.       — К сожалению, пока ещё да, — выдохнула я, приняв поцелуй руки от Грин-де-Вальда, а Том так и пожирал нас взглядом.       — Ага, значит, ты уже планируешь развод, как занятно! И наверняка ищешь себе хорошего адвоката… небось на кладбище?       — Сволочь, — чуть слышно выдохнула я, неотрывно смотря в чёрные с красным проблеском глаза, а кое-кто явно не собирался сдаваться, нагло посмеиваясь над моими красными щеками. — А знаешь что, дорогой, на самом деле, твой прадед имеет просто удивительный дар убеждения! Может, мне просто приказать ему поговорить с тобой по-мужски? И адвоката искать не придётся, в первый раз ваша беседа была крайне содержательна!       — Стерва, — смеясь, одними губами произнёс Том, а Слизерин так и дрожал от смеха, отчего его тяжёлая кольчуга легко позвенивала.       — Но ко мне можно обращаться просто Кейт, я не настолько горда, как мой дорогой супруг. Так что вы там хотели, мистер?.. — пытаясь унять смех, выдавила я, и Грин-де-Вальд галантно поклонился мне.       — О, милая Кейт, просто Геллерт. Вы прекрасно выглядите! Честно говоря, я никак не ожидал увидеть сегодня столь очаровательное создание! Мне говорили, что вы…       — Геллерт, что же успели наговорить вам эти двое, если вы не ожидали увидеть сегодня такую обычную девушку, как я?! — возмущённо воскликнула я, наигранно строго посмотрев на Долохова, и тот, вздрогнув, тут же кивнул на Тома, который на мой взгляд поджал губы и скрестил руки на груди.       — Много что, — так же наигранно посерьёзнев, проговорил Грин-де-Вальд, а затем наклонился ко мне и, выразительно посмотрев в глаза, прошептал: — Но я сопротивлялся как мог! И не зря, Кейт, я не могу отвести от вас взгляда! Кого вы больше хотите: вторую дочку?       — Я жду сына, — усмехнулась я и сразу заметила боковым зрением, как кое-кто заметно напрягся. — Его будут звать Томми. Он будет паинькой и начнёт играть на скрипочке с четырёх лет, а когда вырастет, то станет самым молодым министром магии в истории Великобритании… Хотите взглянуть на него, Геллерт?       Грин-де-Вальд немного недоуменно посмотрел на меня, не совсем понимая, что я имела в виду, а я, прочитав в дневниках своего деда один занятный фокус, приложила палочку к виску, выудила короткую серебристую нить с воспоминаниями о пещере Иных и сжала в руке, а на ладони моментально загорелась печать Брана. И, выждав немного, подбросила нить в воздух, и она сразу же рассыпалась на тысячу серебристых искринок, а затем в воздухе появилась проекция моего сына в Атриуме министерства. Плакаты, вспышки фотокамер и повзрослевшая Тесса рядом… все, кто видел мою дочь, так и открыли рты от удивления, а я наконец повернулась к ошеломлённому Тому и уверенно проговорила:       — К твоему сведению, мёртвые могут рассказать не только о прошлом, но и о будущем. А я сделаю всё, чтобы это стало правдой… он так счастлив, не так ли? И явно горит более здравыми идеями, нежели отец.       — Знаешь, Кейт, в целом мне очень нравится такое развитие событий… — осторожно протянул он, сделав небольшой шаг вперёд, но тут же замер, когда я снова взмахнула горящей красным рукой. — Но ты бы подумала ещё немного над именем… более достойным нашей замечательной семьи… потомков самого Салазара Слизерина! — Том указал обеими руками на человека рядом со мной, и тот приподнял бровь в усмешке. — Это будет четвёртый Том с моей стороны, не хотелось бы повторяться…       — Знаешь, я всё ещё всерьёз думаю дать нашему сыну первое имя Дерек, а Том оставить для второго, — громко проговорила я, и результат не заставил себя долго ждать: лицо Тома мигом перекосило, и он тут же воскликнул:       — Томми, скрипка, самый молодой министр магии, я согласен! Отличный выбор, Кейт, потрясающе! Кстати, Тесса разучила новую песенку на рояле и ждёт не дождётся, когда сможет тебе её сыграть…       — О, это так мило, я обязательно скоро её послушаю! Вы не поверите, Геллерт, это первый раз, когда мы пришли к согласию в спорном вопросе так быстро… — добавила я, повернувшись к Грин-де-Вальду, и тот тотчас нацепил на себя прежнюю полную дружелюбия улыбку. Но теперь, когда печать Брана загорелась, я отчётливо почуяла фальшь, исходящую от него, и больше не было смысла настолько сильно лезть из кожи вон.       — Но с другой стороны, Кейт, это же превосходное начало! — воодушевлённо воскликнул он, слегка приобняв меня за талию, а глаза Тома ещё сильнее заполыхали ревностью и злостью. — Я уверен, если мы все вместе дружно поговорим, то точно придём к неплохим результатам! Может, пойдём в замок?.. Вы выглядите великолепно, но ваше платье такое… тонкое. Наверное, вам не стоит в таком виде долго стоять на морозе, а внутри нас ждёт превосходный обед и горячий шоколад! В вашем хрупком положении это как раз то, что нужно!       — В моём хрупком положении полезны прогулки на свежем воздухе, — с улыбкой протянула я, аккуратно убрав его сухую ладонь со своей талии, потому как это уже явно было лишнее. — И спасибо за заботу, но платье тёплое, так что мне не холодно. И думаю, я пока не готова разговаривать со своим любимым мужем наедине… а то опять окажусь виновата во всех смертных грехах, а мне так вредно нервничать!       — Кейт, если тебе так вредно нервничать, то пойдём домой, — уже без улыбки проговорил Том, а я вовсю сопротивлялась гипнозу его взгляда. — Я клянусь тебе, что сделаю всё, чтобы оградить тебя от любых проблем… и Тесса очень скучает. Ей очень нужна мать. И никто не сможет тебя заменить.       — Я знаю, — выдавила я, пытаясь держать эмоции в узде. — И совсем скоро я к ней вернусь, и мы снова будем вместе… без тебя. Твой прадед тоже очень хорошо защищает меня от проблем, как и целитель Гамп. И мне с ними намного спокойнее, чем с тобой. Вспомни, что творилось в твоём доме осенью?.. Я больше не хочу возвращаться в этот ад и дочь вытащу оттуда!       — Мой дом не ад, и Тесса там счастлива, — процедил он, неотрывно смотря мне в глаза. — Я забочусь о ней, как могу, и с ней ничего не случилось за это время. Тессе не хватает только тебя для полного счастья. Посмотри на себя: изображаешь несчастную жертву, а сама не лучше меня! Спряталась в глубокой норе, да ещё и изменяешь мне с другим, а я должен из-за тебя врать дочери! Я бы никогда так не поступил с тобой, Кейт. Да, я использовал Элли, но ты прекрасно знаешь, зачем я это делал. И не надо врать, что ты тоже его используешь… это не так.       — Не буду, — медленно проговорила я, сама сделав небольшой шаг вперёд, и между нами были жалкие двадцать сантиметров. — Но, Томми, милый… измена — это обман. Разве я тебя в чём-то обманываю? Ты прекрасно знаешь, где я и с кем… я предельно честна с тобой и ничего не скрываю. А знаешь, что? — на этих словах я картинно нахмурилась, а Том задержал вдох. — Ты ведь прав! О господи, я такая ужасная жена! Просто отвратительная… фурия! Давай, будь мужчиной, вычеркни из своей жизни такую дрянь, как я, а заодно и нашу дочь, она же тебе будет постоянно напоминать обо мне! Будь свободен и счастлив, а мы будем вечно страдать, что потеряли такого прекрасного мужчину, как ты.       На пару мгновений он замер с неподдельным изумлением на лице, а затем на его губах медленно расцвела усмешка, и яда в ней было не меньше, чем в моих словах.       — Вспомнила старые приёмы, стерва? — прошептал Том, наклонившись к моему лицу, и теперь была моя очередь задерживать вдох. — Не дождёшься. Я никогда не отпущу тебя, даже не мечтай.       Я еле нашла в себе силы, чтобы сделать глубокий выдох, а затем медленно развернулась и на ватных ногах вернулась на своё прежнее место.       — Знаешь… я только сейчас поняла, что неприкрытая фальшивая наглая лесть нравится мне больше прямых оскорблений. Так что я лучше постою здесь… — на этих словах я специально перевела взгляд на Грин-де-Вальда, и тот тут же широко улыбнулся мне и буквально с детской радостью воскликнул:       — В этом я непревзойдённый специалист! — «Оно и видно…» — Я слышал, вы давно знакомы… — наклонившись ко мне, вдруг прошептал он, но всё равно людям вокруг было всё прекрасно слышно. — А наш общий знакомый всегда был таким упрямым?       — Да… — обречённо выдохнула я. Том на мои слова вновь поджал губы, а Грин-де-Вальд мельком вопросительно посмотрел на Дамблдора.       — Да, Геллерт, Том всегда… до конца отстаивал своё мнение. По крайней мере, в школе точно. Хотя тогда мне казалось, что у них с Кейт были более… тёплые отношения.       — А ты до сих пор преподаёшь в этой дыре? — Грин-де-Вальд так и вцепился взглядом в своего старого друга, и тот нехотя кивнул.       — Да, пока ты… был в Нурменгарде, я… преподавал здесь. И с радостью вернулся бы сюда снова, я ушёл в начале прошлой осени.       На всю поляну неожиданно прогремел хриплый смех, а человека рядом со мной буквально согнуло пополам, и мне даже захотелось отойти от него подальше, настолько он выглядел… безумным. Но Грин-де-Вальд спустя минуту или две всё же выпрямился, смахнул с глаз слёзы и проговорил мне:       — Прошу прощения… не обращайте внимания… я просто… — но вторая волна смеха ещё сильнее накатила на него, и он опять не выдержал и схватился за живот, а во взгляде Дамблдора были бесконечное смущение, стыд и слова: «Я же говорил…» — О, святой Мерлин и Моргана… великий Ал — преподаватель в глуши!.. Не обращайте внимания, это наши старые… вопросы, — добавил он, опять выпрямившись и посмотрев на меня. — Мы тоже в школьные годы были очень дружны!       — Между прочим, да, Кейт. Пока я учился, я как мог опекал и заботился о тебе как о младшей сестре, у нас же никого не было! И вот твоя благодарность… — вставил Том, тоже с опаской поглядывая на своего генерала, но я быстро повернулась к нему и ядовито заметила:       — В самом деле, так опекал, так заботился… что я забеременела на седьмом курсе, даже не окончив школу! Хорош братец, ничего не скажешь!       В этот раз хриплый смех послышался из-за спины Тома, а Антонин Долохов, уловив на себе общее внимание, быстро закрыл кулаком рот и опустил взгляд.        — Ну… — деликатно протянул Том, выразительно посмотрев на мой выпирающий живот, — знаешь, Кейт, ты даже представить себе не можешь, как я рад, что наша… школьная дружба… возобновилась спустя годы, и у меня снова появилась возможность опекать и заботиться о тебе. И не только о тебе, но и о нашем сыне и дочери. Может быть, всё-таки поговорим наедине? Обещаю, я выслушаю все твои претензии до конца, не перебивая, и мы… можем прийти к компромиссу. Кейт, это будет самый лучший вариант для всех, поверь мне.       — Да, Ал, пойдём поговорим, а заодно присмотрим за этими шалопаями, чтобы они дров не наломали!.. — воскликнул Грин-де-Вальд, подойдя к Дамблдору и приобняв того за плечи, но тут вмешался Долохов, лицо которого мигом вытянулось:       — Погодите-погодите! Вы же не хотите оставить меня здесь… с ним?! — он махнул в сторону Слизерина и тут же возмущённо добавил: — Вам, конечно, есть о чём поговорить всем вместе, но вот мне с этой мертвечиной разговаривать не о чем!       — Не принимайте близко к сердцу, Салазар, любитель поэзии Серебряного века не хотел вас обидеть, — с усмешкой протянула я, и Слизерин ядовито улыбнулся своему «оппоненту» и хищно процедил:       — У меня нет сердца. И у него скоро тоже не будет…       — Антонин, у вас бровь дёргается? — со смехом воскликнула я, заметив лёгкое подёргивание левой брови советника Тома, видимо, кое-кто явно не мог забыть прошлую нашу встречу. Том же быстро шагнул вбок, чтобы перехватить наше внимание, а я крикнула ему за спину: — Попейте глицинчик на ночь, всё обязательно пройдёт! — а затем широко улыбнулась Тому и добавила: — А тебе я бы посоветовала аминазин, четыре кубика внутримышечно пожизненно. И весь магический мир сразу бы вздохнул с облегчением. Я же всё-таки целитель… с ординатурой по неврологии за плечами.       — Я уже давно понял, как сильно ты меня любишь, Кейт, — так же ответно улыбнулся Том и протянул мне ладонь. — А раз так, то нам всё-таки лучше поговорить где-нибудь в более уютной обстановке. Заодно и расскажешь, что это за зелье такое волшебное — аминазин…       — Никогда о таком не слышал, это успокоительное? — удивлённо спросил Грин-де-Вальд Дамблдора, и тот опять пожал плечами, явно ожидая от нас какого-то знака. Но я единолично всё ещё не могла принять решение и потому решила воспользоваться «помощью друга».       — Что-то вроде… Салазар, а вы бы на моём месте согласились на предложение вашего дражайшего правнука?       Слизерин оценивающе взглянул на Тома, а мы все замерли на месте, так как отлично понимали, что сейчас произойдёт что-то очень важное. Если он действительно скажет «да», то я точно не дам сигнал Дереку и, возможно, попрошу время подумать одной… но грозный воин вдруг широко улыбнулся и процедил:       — Нет, — а затем крайне выразительно посмотрел на меня, и я без слов поняла, что он хотел сказать.       Сердце так и затрепетало в грудной клетке, грозя сломать рёбра, а я соединила вместе руки, спрятав их в широких рукавах тёплой мантии, будто замёрзла… и незаметно коснулась палочкой золотого браслета. Жребий был брошен, теперь оставалось ждать полчаса.       — Кейт… это мой прадед, и… подумала бы ты ещё хорошенько сама! — проговорил Том, хотя было заметно, как он напрягся, а я старалась собраться с мыслями, понимая, что до моего звёздного часа осталось совсем чуть-чуть.       — И мой свёкр! — воскликнула я на подобные возмущения, стараясь играть роль прежней себя. — А ещё прадедушка моих детей. Между прочим, мы с Салазаром неплохо поладили… у нас, оказывается, много общего! А ещё одна на двоих больная мозоль…       — Гнойник, — прогудел Слизерин, встав за моей спиной и положив мощные ладони мне на плечи, хотя тяжести их я особо не чувствовала.       — Фурункул…       — Чирей.       — Так, всё, хватит! — не выдержал Том, встав в одном шаге передо мной, но смотрел он много выше над моей головой. — Вот, значит, каково ваше решение…       — Нехорошо обижать маленьких и беззащитных, Томми, — словно отец пятилетнему ребёнку произнёс Слизерин, продолжая держать меня за плечи. — Девочка столько от тебя натерпелась, а она носит под сердцем твоё дитя… в моё время так было не принято. Большие и сильные должны защищать тех кто слабее и меньше… жаль ты этого так и не уяснил за свою жизнь.       — Я… уяснил, — процедил Том, а я с удивлением заметила, как его щёки чуть покраснели… и явно не от мороза. — И я хочу защищать Кейт! Именно этого я и хочу!       — Да, но щит вокруг замка ты создал именно от неё, — усмехнулся Слизерин, а я возмущённо добавила:       — Воспользовавшись книгами моего прадеда, проклятый ты лицемер!       — Это… наши книги, Кейт, — аккуратно проговорил Том, опустив взгляд на меня. — Стали нашими, когда ты добровольно согласилась выйти за меня замуж.       — Ага, значит, Хогвартс теперь мой? — я скрестила руки на груди, а Том так и выдохнул от неожиданности.       — Не… совсем. Он наш, Кейт. Тебе никто не мешает пройти внутрь, тебя и пальцем не тронут.       — А маглорожденных студентов с собой я взять могу? — процедила я, а воздух постепенно начал накаляться. — Чтобы их учили такие же преподаватели?..       — Что ты от меня хочешь, Кейт? — выдохнул он, и я всё больше убеждалась, что Слизерин был прав, и на подобные переговоры наедине соглашаться не было смысла — Том был всё тот же. — Хочешь, чтобы я вернул в школу твоих друзей-преподавателей и горстку студентов? Я верну. Или ты хочешь ещё к тому же, чтобы я вернул твоего… грязнокровку-начальника на прежнюю должность? Я и это сделаю в качестве исключения, хорошо!..       — Аб мёртв, — прошептала я, неотрывно глядя в угольно-чёрные глаза, в которых на секунду промелькнуло удивление. — И не делай вид, что ты этого не знал, его долго пытали перед смертью.       — Я… не знал, — выдохнул он. — Мне жаль, Кейт. Но и мои люди тоже погибли от твоих рук… Эйвери, Крэбб… я знал их со школы, ещё до того, как познакомился с тобой. Их мне тоже никто не вернёт… по ним тоже плачут родственники, и это всё исключительно на твоей совести. Ты не хочешь со мной разговаривать… Хорошо. Но чего же ты тогда хочешь? Тебе не кажется, что у тебя слишком мало людей за спиной, чтобы ставить мне условия, а? Где твоя армия бессмертных, которая поставит такого выскочку, как я, на место? Или ты думаешь, что это смогут сделать живые?       Том наконец перешёл от пряника к кнуту, а я будто этого и ждала. Мои руки перестали трястись, а внутри начал разгораться тот самый огонь злости, который давал мне силы. Ядовито усмехнувшись, я скинула со своих плеч ладони Салазара и подошла к Тому вплотную, а затем приподнялась на цыпочки и прошептала:       — Знаешь, мы встретились вовсе не на твоём поле и даже не на моём. Это его поле… — я повернула голову в сторону Слизерина, неотрывно следившего за нами, и он приподнял углы рта в ответ, а я снова развернулась к Тому и положила холодные руки ему на припорошённые снегом плечи. — Только не ревнуй, хорошо, котик? Но твой прадед шепнул мне на ушко, что замок, который всем сердцем любишь ты и я… стоит на костях. И вы все… сейчас стоите на костях. И мы не собирались ломать твой щит, в этом совершенно нет необходимости. Мне нужно было лишь провести через него своего генерала, а армия всё это время ждала нас здесь. Ты видел когда-нибудь, как мёртвые поднимаются из земли?..       Том молча посмотрел мне в глаза, будто пытаясь понять, блефую я или нет, а я наклонилась к его лицу и легко укусила за нижнюю губу, и меня обдало до боли знакомым горячим дыханием.       — Это потрясающее зрелище, поверь мне. Ты вряд ли когда-нибудь сможешь его забыть… наслаждайся.       С этими словами я отстранилась от него и подняла в воздух правую ладонь, на которой моментально загорелась красная пентаграмма, отблеск которой промелькнул в чёрных глазах человека напротив, замершего, словно статуя. И я, соблазнительно усмехнувшись, наконец отвернулась от него и прошагала подальше, по пути выхватив из рук Слизерина волшебный посох.       Отойдя на пятнадцать шагов от пяти человек, застывших на месте и неотрывно следивших за мной, я собралась с мыслями и медленно провела обсидиановым кинжалом, припрятанным в кармане мантии, сначала по правой ладони, а затем по левой. Алая кровь густыми каплями начала стекать по древку вниз, на пронзительно белый снег, а прозрачный кристалл на верхушке древка налился красным, будто пропитался кровью. И я, посмотрев напоследок именно на Тома, закрыла глаза, погружаясь в транс.       — Услышьте меня, души древних воинов, и откликнитесь на зов своей королевы. Все, кто когда-либо умер на этой земле… обретите тело и силы и сражайтесь за меня верой и правдой! Примите же новые тела и встаньте за моей спиной, неся смерть нашим врагам! Откройтесь же ворота Ада и выпустите моих слуг на волю!       Замахнувшись, я с силой ударила посохом в землю, и под ногами тотчас прошлась мощная волна, от которой люди в стороне пошатнулись, а великаны вдалеке сразу зарычали и приготовились к атаке. Но вибрация постепенно затихла, и вокруг опустилась гробовая тишина, и казалось, что можно было услышать шорох падающих снежинок, больше похожих на пепел.       Минута тянулась одна за другой, и мою душу всё больше сковывало отчаяние, что под нами никого не было, потому никто и не откликался. А когда прошло достаточно времени, Том громко засмеялся и помотал головой в стороны, смотря на меня, как на маленького неразумного ребёнка, а я резко выдохнула, понимая, что мой спектакль с треском провалился. Но только я собралась достать из наплечной сумки кости, чтобы создать хоть кого-нибудь и помочь тем самым Слизерину с Дамблдором, как неподалёку послышался треск.       Все сразу же резко повернулись в сторону звука, а трещина в снегу становилась всё больше. Затем справа от меня появилась ещё одна, а затем ещё, а из первой заклубился синий дым. Улыбка медленно сползла с ярко-красных губ Тома, и он настороженно принялся следить за землёй, впрочем, как и я… ведь я понятия не имела, кого только что разбудила, доверившись Слизерину!       Синий туман всё гуще окутывал покрытую снегом поляну, а земля под нами так и трещала. Из соображений безопасности я вернулась к Дамблдору и Слизерину, неотрывно следивших за туманом, а из плотной завесы начали появляться тени… скелеты.       Грязно-жёлтые кости прямо на наших глазах стали собираться в воинов древности. На головах у них были шлемы с давно стёртыми знаками отличия, а в руках — тяжёлые мечи и щиты, а у некоторых — выцветшие знамёна, точнее, их остатки, которые трепыхались на холодном ветру. Кольчуги из нержавеющего металла свободно висели на костях мощных скелетов, но скелеты были не только людей. За пехотой из тумана вышла конница, и от костлявых лошадей, рысью скакавших по свежевыпавшему снегу, у меня по коже пошли мурашки. Но лошади-скелеты быстро утратили мой интерес, когда над синим туманом начали подниматься кости побольше…       — Ёб твою мать… пиздец… ёбанный пиздец… — послышалась со стороны родная русская речь, а перед нами поднимались скелеты великанов и троллей…       — Им нужны тела! — вдруг воскликнул Слизерин, строго на меня посмотрев, тем самым выводя из благоговейного ужаса. — Разбрызгай кровь и читай заклинания, быстрее!       Том, как и я, стоял в ступоре и смотрел на собирающиеся кости, и пока он не очнулся, у меня был неплохой шанс усилить свою армию. Собравшись с мыслями, я начала бормотать про себя заклинание, и моя кровь, свободно стекавшая по ладоням на землю, стала собираться в воздухе в небольшой шар. А когда капля набрала в себе миллилитров пятьдесят или даже чуть больше, я запустила её в воздух и взорвала, попутно читая чары создания тел для низших умертвиев.       Нам всем в лицо попали мелкие брызги моей крови, но больше её, конечно, досталось скелетам… на наших глазах они стали покрываться мясом, а затем и кожей, и Слизерин, первым придя в себя, шагнул вперёд и начал виртуозно взмахивать палочкой, создавая своей армии одежду, доспехи и оружие. Трудно было сказать, сколько же душ откликнулось на мой зов, но вся поляна с «нашей» половины была занята восставшими трупами, а над ними в середине возвышались пять великанов и семь троллей, всего вдвое меньше своих хозяев по росту. Когда превращение закончилось, их уже трудно было отличить от живых, разве что от них не было ни звука… слышался лишь вой ветра, лязг металла и топот копыт, но ни голосов, ни рёва, ни ржания слышно не было. А в глазах было ледяное безразличие. И только я развернулась лицом к Тому, чтобы ответить ему на вопрос, где же моя армия, как вновь послышался треск… только в этот раз со стороны Чёрного озера.       Лёд с одного удара разошёлся в стороны, будто его кто-то ломал изнутри, но мы быстро увидели, кто это был. Из стальной воды медленно выполз скелет… дракона. Громадного дракона в шипах, клыки которого были ровно в половину моего роста. Он осторожно выполз на берег, так и протыкая когтями передних лап промёрзлую землю и снег, а моё сердце ударило в последний раз и остановилось, настолько я боялась твари перед собой.       — А вот и конь для меня! — раздался рядом со мной звучный бас, и я подпрыгнула от неожиданности, а костлявая тварь медленно, но верно приближалась к нам, сотрясая землю вокруг. — Давай, девочка, дай ему тело, ты сможешь!       Страх на секунду отступил, и я обернулась и взглянула сначала на Слизерина, в чёрных глазах которого полыхал буквально маниакальный блеск, а затем на Тома, который замер будто истукан и безмолвно смотрел на приближающегося дракона. Именно Том заставил меня вспомнить, зачем я стояла здесь, и страх улетучился, сменившись злой уверенностью.       Сжав руки в кулаки, я сделала три шага навстречу своему созданию, а дракон подполз ко мне и наклонил голову. Моя рука сотрясалась в крупном треморе, но я всё равно вытянула её вперёд и таки коснулась холодной сырой морды. И капли крови начали стекать по черепу на огромные клыки, а моё сердце так и стучало, отдавая громом в уши.       Секунда, две — и синий дым начал обволакивать гигантские кости молчаливого зверя… бескровное мясо облепило кости со всех сторон, а на мышцы ложилась чёрная гладкая чешуя размером с мою ладонь. Я стояла и смотрела, как костлявая морда обретала органы и черты «лица», и только громкий звон заставил меня дёрнуться и посмотреть вбок.       Едва превращение закончилось, как Слизерин создал из воздуха тяжёлую металлическую цепь. Я понятия не имела, зачем она ему, но он ловко запрыгнул на крыло нисколько не сопротивляющейся твари, затем уселся ему на спину, из которой торчали пять или шесть длинных и острых шипов ближе к хвосту, полностью утыканным подобными «колючками», а после закинул цепь прямо в пасть дракону и потянул на себя, отчего зверь поднялся на дыбы, а я рефлекторно отшагнула подальше.       — Ну что, детишки, поиграем?! — с нескрываемым триумфом прокричал Слизерин, потянув за железные поводья, и крылатая тварь медленно взмыла в небо, обдав нас ледяным потоком ветра и снега.       Мы впятером неотрывно следили за тем, как дракон парил над нашими головами, а тот внезапно резко спикировал и выпустил мощную струю пламени в пустом пространстве прямо между Томом и его армией.       — Мы в пизде… — первым выдохнул Долохов, не сводя взгляда с неба, а за ним подал голос и Грин-де-Вальд:       — Das ist sicher![1]       — Ты… — протянула я, наконец повернувшись к Тому, и на моих губах сама по себе появилась усмешка. — Тебе?..       — Мне не нужен перевод, спасибо, — выдохнул он, на полминуты зажмурив глаза, будто от усталости, а я укоризненно посмотрела на Долохова.       — Антонин, раньше мой дорогой супруг не жаловал подобные выражения… вы плохо на него влияете.       — Прошу прощения, миссис Реддл, я больше так не буду, — сглотнув, в страхе проблеял он, всё ещё не в силах оторваться от мёртвого дракона, который, вдоволь налетавшись, тяжело приземлился рядом с нами, крепко удерживаемый Слизерином. Да, страх витал в воздухе, густым туманом окутывая всё вокруг, ведь люди Тома прекрасно видели даже издалека восставшую из земли армию, а я вдохнула полной грудью этот самый страх и громко воскликнула, подняв посох в воздух:       — Что мертво, умереть не может! А теперь склоните головы перед своей королевой!       Мой голос эхом раздался над поляной, и один за другим воины в железе согнулись пополам, лошади наклонили морды к земле, великаны и тролли опустили свои дубинки и поклонились и даже дракон прижался к снегу, а его наездник учтиво кивнул, тоже не в силах сопротивляться моему приказу.       — Салазар, я хочу, чтобы через час замок был моим! — требовательно отдала я очередной приказ, и генерал моей армии перехватил поводья в левую руку и снова учтиво поклонился, а его губы растянулись в многообещающей улыбке.       — Часа будет даже лишко, ваше величество. Погуляйте где-нибудь у воды, вам будет полезно, только далеко не уходите… А большие и сильные дяди исполнят вашу волю.       — Знаешь, а я только сейчас поняла, чего мне не хватало в жизни! — с усмешкой протянула я, повернувшись к Тому, пребывавшему явно в сопоре, если уже не в коме. — Мне не хватало человека, который бы обращался со мной как с королевой! Кто ж знал, что его придётся воскрешать самой?       Последний вопрос я с горечью задала в пустоту и только собралась сделать шаг, как Том очнулся и воскликнул:       — Уже уходишь?       — Ты правда хочешь, чтобы я осталась? — переспросила я, медленно развернувшись к нему, так как боя теперь уже точно было не избежать, и он оглядел мертвецов за моей спиной и выдохнул:       — Нет, — а затем вдруг резко сорвался с места и, сжав меня в горячих объятиях, жадно поцеловал.       Вот уже в который раз меня пронзило это противное чувство выстрела в череп… когда мозги вытекают сквозь образовавшуюся дыру, а тело хочет лишь одного — чтобы мягкие, до боли знакомые горячие губы раз за разом целовали меня, снова и снова. Этот вкус сводил меня с ума, и я развернулась и так же страстно ответила ему, позабыв даже о том, что мы стояли во главе противоборствующих армий.       В этих руках, в этих объятиях, больше похожих на капкан, не надо было думать ни о чём. Он был главным, он командовал, а жертва, которую он опутывал ядовитой паутиной, могла лишь добровольно отдать себя без остатка прожорливому пауку. А я опять была его жертвой, опять, чёрт подери, и мне совершенно не хотелось, чтобы он выпускал меня из своих рук, пусть меня и опять начали отравлять.       — Я или они? — выдохнула я между полными огня поцелуями, а Том, будто не замечая моих слов, снова впился в мои губы, напрочь теряя разум. — Я или они, Том?! Выбирай, прямо сейчас!       — Кейт, ты… — прошептал он, зажмурив глаза, а его губы так и покрывали поцелуями моё лицо, — ты не… понимаешь. Умоляю, давай поговорим… ты же сама этого хочешь, я это знаю!       Том опять с невиданной страстью начал новый жадный поцелуй, пытаясь прижаться ко мне так близко, насколько позволял мой живот, а я незаметно убрала руки с его плеч. И едва поцелуй, такой желанный, горячий поцелуй закончился, я осторожно взяла его правую ладонь и накрыла своей, а Том, почувствовав кожей металл, недоуменно уставился на меня. И я убрала руку.       — Это был твой последний шанс, — шёпотом проговорила я, жадно вдыхая воздух, а Том, заметив в своей руке обручальное и помолвочное кольца, распахнул глаза от ужаса и громко воскликнул:       — Нет! Кейт, нет! — он ещё крепче сжал меня в руках и ещё жарче принялся целовать, но я самой дальней частичкой сознания понимала, что ещё немного этой пытки — и прозвучит приказ, и Тому придётся меня отпустить. По-другому с ним разговаривать было бесполезно. — Нет, это не так, Кейт! Ничего не кончено… привет…       Как раз в этот момент проснулся Томми и чувствительно пнул меня в переднюю стенку живота, и его отец быстро почувствовал такой пинок сквозь костюм и приложил одну руку к моему животу, а второй по-прежнему крепко держал меня.       — Привет, я тоже рад тебя видеть… — прошептал он так нежно, с такой заботой, что у меня из груди потекла кровь, будто кто-то проткнул грудную стенку массивным кинжалом. — Скоро мы обязательно увидимся, я тебе обещаю… Ничего не кончено, Кейт, — твёрдо добавил Том, подняв взгляд на меня, и я ядовито усмехнулась:       — Правда? Посмотри за мою спину. Там моя армия, видишь? Одно моё слово — и они порвут тебя на куски. У тебя был шанс избежать этого, но ты упустил его… теперь прими же последствия своего выбора.       — Я приму их, — шёпотом проговорил он, проведя горячей рукой по моей левой щеке, и я зажмурила глаза, наслаждаясь такими желанными касаниями. — Как и все мужчины в моём роду. Но это не конец. Можешь бежать куда хочешь, можешь прятаться хоть на краю света… но я найду тебя, достану из-под земли и верну тебе эти чёртовы кольца. Ты моя, Кейт. Моя, слышишь? Ты была моей, будучи котёнком Китти… ты вышла за меня замуж, будучи целителем Лэйн… и сейчас ты моя… Королева Проклятых. Королева мертвецов. Ты моя, Кейт.       Вновь мои губы обдало жаром его, и я ответила на очередной поцелуй, собирая внутри себя остатки воли.       — Хватит, отпусти меня!..       — Нет, не отпущу, — выдохнул он, ещё крепче прижав меня к себе, и наш сын снова дал о себе знать, пнув меня в ребро. — Мне предстоит очень непростая битва, Кейт… и ты, как верная и любящая жена, должна наградить своего мужа поцелуем, чтобы он вернулся домой…       — О каких поцелуях идёт речь, если это моя армия идёт на тебя, мерзавец?! — воскликнула я, пихнув его в плечо, чтобы хоть немного высвободиться из его рук, и сквозь поцелуй почувствовала лёгкий смех.       — Ты невыносима… ещё немного, чуть-чуть!.. — Том ещё раз впился в меня, но мне уже совсем нечем было дышать, и я из последних сил подняла руку в воздух, мысленно отдав приказ, и сразу же за спиной раздался лязг поднятых мечей. Он резко выдохнул, поняв, что за первым приказом последует и второй, и наконец ослабил объятия, и я сделала судорожный вдох. — Я пройду сквозь твою армию и верну тебе кольца… и мы снова будем вместе.       — Ты сначала пройди, а там посмотрим, — вкрадчиво прошептала я, неотрывно глядя в угольно-чёрные глаза, в которых ярко-красный огонь только сильнее разгорался. — А если тебе будет мало — я создам ещё, мне не жаль… Я же тебя люблю!       Хотя последние слова были неприкрытой издёвкой, я сама прижалась к нему и в последний раз легко поцеловала, измазав кровью с ладоней его лицо и уложенные волосы, а он закрыл глаза и расслабил руки, окончательно выпустив меня. И я, сделав три шага назад, вдохнула полной грудью и воскликнула:       — Я даю вам десять минут, чтобы принять правильное решение. А если вы сделаете неправильный выбор… то молитесь своим богам, больше вас ничего не спасёт! Мои воины не ведают ни страха, ни усталости, ни пощады. И единственный человек, приказы которого для них закон, — это я. И когда они будут рвать вашу плоть и плоть ваших людей, меня здесь не будет! А мой приказ: идти до самого порога Хогвартса и убить всех, кто встанет на их пути!       Я ударила посохом землю, вынеся тем самым приговор, и очередная волна прошлась от меня мощным кругом. Пути назад не было, но теперь нам даже подмога была не нужна: Том сам загнал и себя, и своих людей в угол.       — Ах да, мальчики, — усмехнулась я, уронив с ладони на снег пару капель, а затем прошептала нужные слова. — Очень советую не умирать на территории школы… потому что любой труп сразу же встанет на мою сторону. Я просто предупредила!       Лицо Долохова в очередной раз перекосило, а Том так же ядовито улыбнулся мне в ответ, и я перевела взгляд на Дамблдора.       — Сэр… вам нет нужды оставаться здесь, мои люди справятся и без вас.       — Пожалуй, я всё-таки останусь и помогу Салазару, Кейт, как и обещал, — мягко проговорил он, достав из кармана небесно-голубой мантии палочку, и Грин-де-Вальд, всё это время стоявший рядом с ним, воскликнул:       — Вот так вот, да, Ал?! Ты… поможешь… ему?! А тебе не кажется, что Салазару не нужна помощь?!       — Мне всё же кажется, что нужна, — с мягкой улыбкой возразил Дамблдор, а Слизерин с гордо поднятой головой смотрел вдаль, на армию Тома, будто размышляя: поджарить их драконьим пламенем или натравить мертвецов. — Ничего личного, Геллерт.       — «Ничего личного»?! — ещё больше возмутился он, а я хотела узнать, чем всё закончится, прежде чем уйти, тем более что Том больше рук не распускал. — Знаешь, если его королева убьёт меня сегодня, то я очень прошу тебя, дружище, выгравируй эти слова на моём могильном камне! Так и напиши: Геллерт Грин-де-Вальд, восемнадцатое мая тысяча восемьсот восемьдесят второй — двадцать третье февраля тысяча девятьсот пятьдесят седьмой. А ещё ниже: Ничего личного, Геллерт. Подпись — А. Д. Можешь даже сделать могилу здесь, крайне живописное место!       — Как скажешь, мой друг, — тихо засмеялся Дамблдор, совсем без злобы смотря на своего потенциального противника. — Я буду часто приходить к тебе и приносить твои любимые герберы.       — Это так любезно с твоей стороны, мне на том свете точно будет приятно! — а затем Грин-де-Вальд вдруг повернулся ко мне и воскликнул: — Кейт, если я сегодня умру, то сделай из меня такого, как он, — и кивнул в сторону Слизерина, который еле сдерживал смех. — Чтобы я мог до конца дней Ала припоминать ему это! Ничего личного, Альбус!       — Если это ваша последняя воля… то хорошо, — смущённо согласилась я и повернулась к Тому с Долоховым. — А у вас, мальчики, будут какие-то пожелания в качестве завещания? Я сегодня в неплохом настроении.       — Я тебе уже всё сказал и умирать сегодня точно не собираюсь, — сдерживая улыбку, проговорил Том, а Долохов за его спиной молча помотал головой, хотя по его крайне выразительному взгляду и так было всё понятно. — Долго не гуляй, Кейт, простудишься!       Я напоследок помахала им рукой и зашагала к озеру, направляясь к опушке Запретного леса, а за моей спиной раздался синхронный лязг металла… воины подняли мечи и приготовились к атаке.