Реакции персонажей «Free!»

Харука Нанасэ       Ваше любимое место — ванная. Вы часто проводите там время, иногда просто расслабляясь, а иногда — не только. Но в какой-то момент Харука начал замечать все новые и новые царапины и шрамы на твоем теле — вода слишком хорошо смывала кровь, так что разглядеть было нелегко.       Но однажды… порез вышел слишком глубоким и Хару больше не стал терпеть и убеждать себя, что ему лишь кажется, и что если было бы что-то такое — ты бы рассказала ему первым.       Он взял твою руку за ладонь и вытащил из воды, сощурил синие глаза и пригляделся — на коже остался рубец. Еще свежий, не заживший.       Ты застыла в этот момент, боясь даже вдохнуть слишком громко. Просто сидела у парня в ногах, ожидая чего-то. Злости, слез, обиды, игнорирования, криков… чего угодно, но…       …Хару просто обнял тебя. Так крепко, что казалось — сейчас задушит, поломает все кости в теле. Прохладное дыхание опалило твою ключицу.       — Зачем? — дрожащим шепотом начал он, — скажи, зачем ты это делаешь?! Почему не сказала мне?! — уже прикрикивая, выпытывал парень. В голосе штормом начал бушевать страх, а руки сильнее сжали твое тело. Ты понимала, что он вот-вот, и всхлипнет. Это так больно…?       Ты опустила глаза вниз, а с ресниц скатилась слеза.       — Прости… Макото Тачибана       С Макото вы встречаетесь уже около года. Или больше. Но в какой-то момент что-то пошло не так. И ты вспомнила, что после причинения себе вреда становится легче, даже если это не так, нужно было деть куда-то свои эмоции, свою боль. Пусть, даже если это ложь, иллюзия, но в нее удобно верить.       Ты и сама не знаешь, почему не расскажешь Макото о своих проблемах. Может, не хотела волновать, может, не было сил ждать, пока тот откликнется, а может — выберешься сама.       Но через время — месяц или чуть больше — не видеть порезов на теле было непривычным. И ты делала это снова и снова. И остановиться уже не могла.       Конечно, Тачибана об этом узнал.       Он заметил глубокие рубцы на твоих плечах и застыл на месте, широко распахнутыми глазами осматривая кожу.       — Т/И, что это...? — шокировано спросил он.       — А? — недопоняла вначале, — ты о... ничего такого... — с невинной улыбкой проговорила ты, отводя глаза и закрывая рукой открытое плечо.       — Ничего такого?! Это же... не говори мне, что это... — голос Макото колола дрожь. Парень активно отрицал очевидное.       Ты поджала губы, передернула плечами. Коленки задрожали. Ты не боялась признаться, но боялась того, что юноша может обидеться или еще чего.       — Прости, — произнесла на выдохе, опустив голову, — я не хотела тебя расстраивать и думала, что закончу в любой момент, — твои губы подрагивали, а внутри все горело от нетерпения. Что скажет Макото? Какая у него будет реакция? Может, он бросит тебя? Что... что он может сделать?!       — Я же мог помочь тебе, Т/И-чан! Нужно было рассказать мне...! — Тачибана сорвался на судорожный крик, в котором ощущалось, как гаснет его доверие, или может... рождается чувство ненужности?       — Постараюсь... — с этими словами ты прильнула к юноше, утыкаясь ему в грудь. Мацуока Рин       Ты знала, что рано или поздно Рин заметит ожоги на твоем теле, что он будет злиться, ибо ты не сказала ему раньше, и корить себя за то, что не догадался сам. Так что лучше рассказать ему сейчас. Вот прям сейчас! Вот возьму себя в нетронутые из-за осторожности руки и пойду признаюсь!       — Рин-чан, — неуверенно начала ты, входя в комнату парня.       — Что? — тот, лежа на кровати, недоверчиво сощурился, ибо «Рин-чаном» ты зовешь его нечасто. Только когда что-то натворила.       — Ты... ты не будешь злиться? — все так же полутихо продолжала ты, стоя около кровати Мацуоки и не найдя в себе силы сесть около него.       Юноша еще раз окинул тебя взглядом.       — Что ты уже наделала? — спросил он прямо.       От одного лишь вопроса ты чуть ли не вжалась в комочек, ощущая, как нервно колотит сердце в груди.       — Т/И? — выпытывал парень, садясь на кровати и прожигая тебя внимательным взором.       — Прости меня... я не хотела так делать... просто так вышло... — ты медленно поднимаешь подол футболки вверх, открывая живот, покрытый шрамами от ожогов.       А у Рина челюсть падает вниз, глаз начинает дергаться. Он был в ступоре пару секунд, а может, и больше, но после его зубы зло скрипнули.       — Зачем?! — выпалил он, а в комнате тут же повисла острая атмосфера, — Зачем ты это сделала, Т/И?! — юноша подскочил с места и вмиг оказавшись рядом, обхватил твои плечи руками.       Ты дрогнула, вжимая голову и ожидая чего угодно.       — Почему ты не рассказала это мне?! — Рин поднял на тебя взволнованный взгляд вперемешку со злостью, и сжал в руках еще сильнее.       Мацуока сейчас так близко, что, кажется, он вот-вот взорвется от гнева и еще чего-то, кипящего в нем. И ты взорвешься вместе с ним. Как под расстрелом.       — Я... я не знаю! Просто это способ справиться с проблемами! — выпалила ты, глядя прямо в алые глаза. А после отвела взор, цепляясь за какую-то вещь на полу.       — Какой, нафиг, способ, Т/И?! — уже чуть ли не пускал слезу парень. — а я тебе зачем?!       После этих слов ты неуверенно глянула на Рина, по его лицу оценила значимость сказанного и невесомо обняла.       У него, кажется, даже блики в глазах затрепетали, а на уголках выступили слезы. Юноша крепко обнял тебя в ответ, укрывая ото всех проблем в этом мире.       — Пожалуйста, больше никогда так не делай, — прошептал он в шею, вздрагивая.       — Угу... — кивнула ты спустя секунду, вдыхая его аромат. Нагиса Хазуки       Вы с Нагисой серьезно поссорились, и оба ведь гордые, блин, так что поговорили нормально лишь спустя неделю. Если честно, ты и подумать не могла, КАК с НИМ можно поссориться, в чем-то разойтись, но оказалось, что Нагиса слишком уж не любит, когда кто-то лезет в его личное пространство, контролирует. А ты всего лишь к Рэю ревновала...       Однажды, около трех лет назад, ты начинала резать себя. Чтобы почувствовать боль. Чтобы ощутить себя живой. Чтобы... чтобы... потому что просто нравится.       Ты заигралась, а потом поняла, в какую пропасть себя бросила. Начала выбираться и вроде бы уже забыла об этом, но ощутив боль ссоры, не знала, куда её девать. И нашла такой выход.       — Что ты готовишь, Т/И-чан? — спросил Нагиса как всегда с веселым любопытством, заглядывая через плечо.       — Печенье, — ответила ты, выкладывая маршмелоу отрезанной, липкой стороной на покупные крекеры.       — Тебе помочь?       Кивок.       — Выкладывай так же, как я.       Хазуки начал класть зефирки на печенье, а спустя несколько секунд неожиданно спросил. Нет, уточнил:       — Ты ведь точно простила меня?       Ты пожала плечами, напрочь забыв о порезах на руках. В принципе, их бы тоже забыть не помешало...       — Конечно, — по-доброму улыбнулась,— мы оба виноваты, так что нечего такого, — после этих слов ты поцеловала парня в лоб, завернув челку, будто это было подтверждение твоих слов. Упавшие обратно светлые локоны защекотали губы.       Нагиса счастливо улыбался. Пока что....       Ты ставила противень с готовым печеньем в горячую духовку. Пальцы случайно коснулись раскаленной поверхности и Нагиса успел оддернуть твою руку — вы сделали это одновременно, запоздало дошло до тебя.       Так же запоздало, как и боль в запястье из-за того, что блондин в испуге за целостность твоего пальца, сжал запястье. Руку резко кольнуло. А потом распространилось дымкой по всей коже.       — Ай, руку! — вскрикнула ты, вырываясь и потирая поврежденное место через ткань домашней рубашки.       — Что такое, ты ударилась? — обеспокоенно спросил Нагиса.       — Нет, все хорошо... — пробубнила под нос, поглаживая запястье.       — Давай посмотрю! — после этих слов парень завернул рукав вверх, открывая вид на... шрамы? Вы осели на пол — от неожиданности.       Хазуки застыл на месте, ошеломленно глядя в одну точку. В комнате повисло молчание, вместе с напряжением. Такое же колкое, как и эти порезы.       — Зачем? — спросил он, опустив голову. Тень от челки упала на глаза, их было не видно, — почему ты не сказала мне?? — пронзительный, низкий голос блондина пугал, а каждое слово, кажется, подрагивало.       Ты не знала, что ответить. Твое запястье так и осталось в пальцах парня. Опустив взгляд вниз, сжала руку Хазуки в своей, вспотевшей, от волнения.       — Скажи мне, зачем, Т/И-чан?! — вскричал вдруг Нагиса, глядя на тебя блестящими розовыми, как сапфиры, глазами. Что-то внутри сжалось, дрогнуло, и в сердце поселилось чувство вины... — это из-за меня? — уже более спокойно спросил парень, не отрывая глаз. Под его взором тело дрожало. — Прости, я не знал, что так получится... — произнес блондин, сжимая твою ладонь в своих и опустив голову, — нужно было раньше помириться! — вдруг выпалил он.       — Все уже хорошо, это старая проблема...       И ты рассказала Нагисе все. Что резалась ранее ради ощущения боли, чтобы увидеть алую кровь. Понять, что жива и сейчас не знала, куда девать свои чувства после ссоры.       — Впредь ты будешь все мне рассказывать! — сторого произнес Хазуки, отстраняясь от обьятий.       Ты кивнула, счастливо и довольно улыбаясь. А потом принюхалась...       — Черт, печенье! Икуя Киришима       Сколько плохих слов ты слышала от людей, когда они узнавали, что ты страдаешь от селфхарма? Сколько брошенных, не задумываясь, фраз, ранили сердце, впиваясь лучше острия лезвия? Конечно, были и те, кто не осуждал тебя или даже понимал, но таких случаев было гораздо меньше.       Иногда ты думала, а что будет, когда у тебя появиться любимый человек? Как он отреагирует на изрезанные запястья и на шрамы от ожогов? Примет ли тебя вообще...?       Ты всегда, с самого детства была сдержанной и замкнутой: родители все время были на работе, а когда пересекались — ничем хорошим это не заканчивалось, так что часто ты часто убегала в свою комнату, дабы избежать попадания в самый эпицентр. Из-за привычки держать эмоции в себе друзей у тебя тоже было мало. Да и девчонок, которые разговаривали с тобой только потому, что ты сама навязывалась, друзьями, даже товарищами назвать было трудно. Но кто подойдет к одиноко сидящему в песочнице ребенку, когда вокруг бегают другие дети и никто не обращает внимания? Все считали тебя чудачкой, а ты лишь сильнее замыкалась.       Вскоре чувства стали пропадать совсем, ты делала все, подобно роботу: без мотивации, желания, цели. Потому что нужно, потому что «просто сделать это».       Чтобы ощутить хоть что-то, начала причинять себе боль, а вообще это началось тогда, когда отец на двенадцатый день рождения подарил (всучил) тебе велик и сказал начать хотя бы с того, чтобы научиться ездить на нем. Тогда от попыток снова и снова удержать равновесие оставались синяки и ссадины. На них, как и на боль, ты не обращала никакого внимания, но однажды здорово так упала и сильно ушиблась. Было настолько больно, что плюнуть на это не могла, наоборот, это ощущение все перекрыло. Тогда ты ощутила такую волну боли, что все чувства, которые ты пыталась испытать до этого, испарялись.       Ты еще тогда не догадывалась, что есть такая штука, как селфхарм, но то, что нечто настолько неприятное принесло тебе столько удовольствия, не могло не удивить и не заинтересовать. В тот же вечер ты начала рыться в интернете в поисках ответов на все свои вопросы и тогда-то узнала про то, что можно калечить себя. Утра не дождалась, первый порез вышел от кухонного ножа. Это не было страшно и руки лишь слегка потели, но несмотря на это, желание что-то почувствовать отставило глубокий шрам. Сейчас его нет, рубец зажил через полгода, зато есть другие. Так и понеслось, так и затянулось...       К твоему сожалению, в старшей школе ты не могла «пролететь» и не ходить в какой-нибудь клуб после занятий, но так как ничем не увлекалась, ты решила записаться в литературный, брать книги и уходить, но так не прокатило. Сказали, что нужно хоть иногда принимать участие в жизни кружка, а не мелькать, как приведение, так что ты ушла, решив поискать что-то другое.       На самом деле, где-то в тебе еще теплилась надежда на то, чтобы найти друзей, и ты остановила свой выбор на клубе плавания. Точнее, изучая этот самый клуб плаванья, ты заметила одного парня. Его имени ты не знала, но отметила густые, приятные цветом волосы и красивые, яркие оранжевые глаза.       «Они так прекрасны», — подумала ты тогда, с удивлением, но украдкой глядя на парня.       Но тебя зацепила вовсе не внешность, а какая-то... потерянность? Будто он застрял в очень-очень мутном болоте, не может выбраться и плывет по кругу, сплевывая грязь.       Этот парень показался тебе таким же потерянным и одиноким, как и ты. Захотелось стать к нему ближе, понять... да просто потянуло, вот и все.       Но была проблема. Точнее две: это мужской плавательный клуб — это раз, а два: ты не любишь плавать, потому что приходится надевать купальник и видно все шрамы, оставленные годами селфхарма. Та и новые тоже.       В общем, с горем пополам пришлось стать менеджером.       Вот пролетела первая неделя, вторая, третья. Все это время ты наблюдала за, как оказалось, Икуей Киришимой, украдкой глядя из-под толстого блокнота, который завела для записей. За это время выучила то, как он плавает — не стили, каждое движение, и любое из них такое плавное, но в то же время потерянное, каждую попытку ускориться в конце, что выходит довольно рвано. Запомнила так же каждый сантиметр тела, кожу, под которыми время от времени перекатываются напряженные мускулы, каждый изгиб, с которого скатываются капельки воды...       Несколько раз Икуя ловил на себе твои взгляды и ты смущенно отводила глаза, чуть краснея и хмуря тонкие брови. Ах, как бы хотелось увидеть этот прекрасный оранжевый цвет вблизи! Будто заходящее солнце опаляет пламенем целое поле подсолнухов!       Как бы странно это не звучало, но приходить и знакомиться ты не хотела. Тебе вполне хватало и того, что имеешь и ты была полностью удовлетворена. Наверное, со стороны это выглядит романтично. Что ж, пожалуй, но это в какой-то мере имеет и свою красоту, даже некую иронию.       В общем, все было идеально: ты нашла новых товарищей в лице (лицах) членов данного клуба, заработала кое-какую репутацию, ведь стала менеджером и старалась хорошо выполнять свою работу, чем могла занять свободное время и проживание «Дня Сурка», который давно стал привычным, однообразным, не было уже таким скучным, так еще и парень, по которому ты тайно (да, очень...) вздыхала, не напрягает: знакомиться не спешит, вы не общаетесь, а обменивания взглядами тебе вполне хватает. В общем, любовь прекрасна, создает иллюзию того, что мир стал чуть-чуть проще, либо же меняет тебя, но ведь с другой стороны, слепо влюбиться в кого-то или добиваться его внимания — не лучший расклад.       «То, что не напрягает, но лишь немного влияет, является прекрасным», — с томным вздохом заключила ты, сидя на бортике бассейна, свесив ноги в прохладную воду и прижимая к себе блокнот для записей, как менеджера.       Сегодняшний день тянулся медленно: утро, уроки, перемены, клуб, где можно немного пообщаться с его членами, которые иногда даже заставляют легко, но искренне улыбаться, и «тайное» наблюдение за Икуей поверх блокнота.       Когда все начали расходиться, ты смогла расслабиться и просто болтыхала ногами в воде, глядя, как грациозно плавает Киришима, будто упорство ведет его к никому неизвестной цели. Ты давно перестала следить за своим взором, он стал таким сконцентрированным, застывшим, что не сразу поняла, что абсолютно все уже покинули бассейн и Икуя направляется к тебе.       Когда парень уже был в нескольких шагах от тебя, тут-то и дошло, что спокойной жизни настал конец и это приближается с каждой секундой. В голове тут же мелькнул план побега, но это лишь оттянет ситуацию? Эх, геморно...       — Знаешь, Т/И-сан, вначале я терпел, но мне не нравится, что ты так смотришь на меня, — произнес Икуя твердо, стоя со стороны в паре метров от тебя. Он сложил руки на груди и уже готовился продолжить то, что насобиралось внутри за все время: — тебе что-то нужно? Если да, то так и скажи и не пялься на меня. — юноша не отводил глаз, смотрел прямо и уверено и весь его вид говорил, что долго ждать он не желает.       Может, это уже начинает походить на игру?       Ты глядела на него в ответ, не проявляя, как всегда, эмоций: то, что рано или поздно такое случится, знала, так что волноваться было не о чем. Та и чего переживать-то, собственно? Но, ты тихо вздохнула, единственное — теперь Икуя не будет делать вид, будто не замечает то, как на него глазеют и весь этот процесс тратит много сил... и словарного запаса... ну почему нельзя просто забить на это и расслабиться? Все же хорошо было...       Ты лениво ответа взгляд и уцепилась им за отражение нежного неба в воде, поболтыхала ногами и неспешно начала:       — Мне просто нравится, как ты плаваешь, Икуя, — почему-то показалось, если произнести имя — то парень быстрее тебя поймет и успокоится. А может это пришло потом, чтобы скрыть простое желание сказать одно-единственное слово, — нравится наблюдать за тобой, потому что ты не такой, как все, — буквы тянулись флегматично, немного слитно, а сказанное вылетало само собой. Ты не волновалась насчет подбора нужных фраз, проговаривала то, что ввинтилось в голову.       — Не такой... как все...? — недопонял тот, даже немного удивившись.       — Ну... — ты вытащила одну ногу из воды и согнула в колене, после положив на него руки, а на них — голову, — постараюсь обьяснить понятно: тебя что-то волнует? — наконец-то глянула на Киришиму, не боясь ярко-оранжевых глаз, так похожих на кончики лепестков подсолнуха в последних лучах солнца. — ты будто потерян...       Парень на миг застыл в недоумении, а от легкого удивления его глаза раскрылись шире.       — В каком смысле? — с уверенной пытливостью вопросил он.       Ты отвела глаза, задумываясь, а после чуть пожала плечами.       — Не знаю, как обьяснить... — тихо сказала ты. — просто видно, что ты переживаешь о чем-то...       После того разговора летели недели, ты с Икуей говорила все чаще, хотя диалогом перекидывания парой фраз назвать трудно. Но в один прекрасный вечер начался дождь, Киришима не брал с собой зонт и деньги на проезд забыл, а твой дом так удачно находился недалеко, так что он остался у тебя на ночь. Обсохли вы быстро, но о чем нормально поговорить — не знали, так что молчание вышло довольно неловким.       — Слушай, Т/И, — позвал парень, промакивая волосы в последний раз, — я тебя только плаванием заинтересовал? — неожиданно полюбопытствовал он со столь невинным лицом и голосом, наполненным чем-то трепетным, но ненавязчивым.       — Ну... — ты, как всегда, увела глаза, задумываясь. Хотела сказать правду — что Икуя тебе нравится, но прикусила язык. Казалось, будто что-то в душе застыло только от мысли о том, чтобы признаться, а сердце заколотило чуть тяжелее. Стало не по себе и это было странно, непривычно, — типа того... — солгала ты.       — Ясно.       Это было единственным, чем вы быстро перекинулись, когда обсыхали. Вскоре слова забылись так же незаметно, как и появились.       Но, честно признаться, ситуация вышла бы в какой-то мере подходящей для признания, особенно ближе к ночи, когда усталость легкой пеленой, как из сигареты со сладким привкусом, заставляет нас разговаривать откровенно. Не дает возможности лгать и тому подобное.       Тогда ты была бы и рада, и настроена поговорить, что называется «по душам», но не знала, как это делать, так как никогда ни с кем не болтала полушепотом, чтобы не будить остальных, с чашкой горячего чая в руках, та и Икуя молчал. Так что ничего запоминающегося из того вечера не вышло, если не брать в расчет знакомство парня с родителями (у которых была привычка драматизировать все хорошее, что с тобой случалось примерно... почти никогда) и то, что, как оказалось, Киришима любит котиков. Вечно такой равнодушный, немного отчужденный, с редкой улыбкой на устах, но мил с твоим домашним любимцем. Смотреть на его профиль, который мацают мягкие лапки, оказалось очень мило и вызвало такое нечастое тепло в сердце.       С того вечера прошло недели две, может, три, но не суть важно. Скорее, более значимо то, что команда по плаванию вашей школы и какой-то другой (чье название ты записала в блокноте, но разве там что-то найти, когда информация уже не нужна? Пф-ф!) вместе поехали в тренировочный лагерь на дня три — научиться чему-то новому, посоревноваться друг с другом та и просто чтобы на месте не сидеть, обстановку сменить там...       На второй день поездки, поздним вечером, тебе наскучило сидеть в комнате и ты решила сходить проветриться: погода была хорошая, с ноткой прохлады, приятный бриз океана рядом... ну чем не рай?       Пройдя немного, ты краем глаза увидела автомат с напитками, пошарила по карманам и нашкребла мелочи, а после купила вишневую коллу. Ты бы и дальше пошагала со спокойной душой, если бы не увидела в нескольких метрах лавочку под густым деревом, в темноте больше похожего на великана, с сидящим на ней человеком. Прищурившись и всмотревшись, ты поняла, что силуэт принадлежит не кому иному, как Икуе.       Ты как можно тише направилась к нему, сама не понимая, почему стараешься ступать беззвучно. Может, хотела просто внезапно очутиться рядом, а может понаблюдать со стороны. Когда смотришь на людей, когда, как им кажется, рядом нет совсем никого — можно заметить человека за чем-то интересным.       Оказавшись совсем рядом с парнем, ты хотела уже плюнуть на эту идею, боясь, что он заметил, а виду не подал, но Киришима так забвенно глядел в темное небо, что ты передумала. На цыпочках покралась дальше и подошла из-за спины.       — Бу, — без интонации сказала ты на ухо Икуе. Тот дернулся — вы чуть ли не ударились — и удивленно уставился на тебя.       — Т/И, ты что, с ума сошла?! — тут же выпалил он с самым возмущенным лицом. От бывалой расслабленности не осталось и следа.       — Ну, инфаркт ты точно не хватишь, — развела руки ты и легко опустилась на лавку. Пришлось немного повозиться, чтобы открыть банку газировки.       — Может и хвачу, кто знает, — пробубнил парень, вновь направляя взгляд в небо. Ты сделала то же.       — Что ты там увидел?       Икуя пожал плечами, но продолжил. Пауза затянулась и ты отпила коллы.       — Мне нравится вот так сидеть, — сказала ты внезапно, разорвав тишину столь тихим голосом.       Киришима недоуменно уставился на тебя..       — Ты о чем?       — Спокойно как-то...       Через миг недопонимание на лице парня сменилось легкой улыбкой.       — Да, есть в этом что-то.       Ты сделала еще один глоток сладкого напитка.       — Слушай, Икуя, — он обернулся на тебя, — а ты когда-то влюблялся? — внезапно, но спокойно спросила ты.       — Чего? — застыл тот. Твои слова долетали до него под звук сверчков.       — Чего? — чуть удивилась ты, ибо правда, а что в этом такого? Вопрос как вопрос...       — Ну, неожиданно это, знаешь! — чуть покраснел Киришима, но быстро затих и задумался.       Торопить его не хотелось, наоборот — было интересно искоса наблюдать, как парень ведет активную мозговую деятельность, которая, наверное, отражалась розовым оттенком на его щеках. Жаль, что сейчас полумрак...       — Нет, не влюблялся, — тихо и смято произнес он, переплетая пальцы в замок, — но, знаешь, — легкая, как нежный цветок, улыбка, коснулась его губ, — мне нравится кое-кто...       О-о-о, тот вечер тебе запомнился надолго, потому что именно тогда Икуя признался тебе! И ты растерялась — какое странное чувство! — и не знала вначале, что ответить, но его влюбленность определенно была взаимной.       Прошла пара месяцев после признания, ваша влюбленность крепла — воистину медленно, незаметно, но упрямо. Иногда ты не была уверена в том, что чувствуешь, ведь это ощущение, подобно тому, как размеренно пылают дрова в камине, не очень-то походило на любовь из книг. Но, как бы там ни было, иногда сердце вспыхивало, пылало, когда вы с Икуей слишком долго находились наедине или когда он впервые взял тебя за руку, поцеловал... и в такие моменты все больше казалось, что ты — обычный человек, как и другие, и все равно, что эмоции и чувства у тебя не такие яркие, а более сдержанные!       Икуя, сам того не ведая, спасал тебя от селфхарма, так как необходимости делать это было все меньше и меньше, а ведь, собственно, зачем? Чувства ты испытываешь, не так часто, но все же, значит, все до поры до времени в порядке. Но с каждым новым шагом в голову все чаще лезли мысли о том, что рано или поздно Икуя узнает о твоем «хобби» и бросит тебя. Или нет. Но, может, да. С каждым новым днем вопрос об этом всплывал все выше и выше. Нужно было признаться Киришиме... заодно и проверить его!       Наверное, ты пыталась поговорить с ним раз пять. Или около того. Но каждая такая попытка заканчивалась тем, что смелость была гораздо меньше, чем тот камень волнения, который давил на сердце, так что разговор даже не начинался. Но ты понимала, что чем дольше тянешь, тем быстрее Икуя заметит твое состояние: взвинчинное, как никогда раньше в жизни. Впервые за все прожитые годы ты ощущала себя так... обеспокоено, испуганно.       Но вот, уже совсем скоро подвернулась неплохая возможность — твои родители уехали поздравить каких-то своих близких-дальних родственников с годовщиной чего-то-там, а ты решила остаться дома и, наконец-то, поговорить со своим парнем о том, что изводит тебя, как никогда ранее.       Еще днем написала Икуе СМС о том, что пару дней будешь дома сама, пригласила переночевать, а ближе к вечеру, когда уже темнело, он пришел к тебе. И, конечно же, куда же без фильма с пиццей или чем-то вроде того? Только вот фильм был выбран не просто так: какая-то драма о девочке-подростке, безответно влюбившейся (о, гормоны) и страдающей от селфхарма. Ну, разве не идеальный момент, чтобы прощупать почву?       Итак, уже совсем скоро вы приготовили пиццу из продуктов, которые по пути к тебе купил Киришима и уселись смотреть этот самый фильм, укутавшись в одеяло.       Когда момент с раскрыванием главной героини начался, ты не отрывала взгляд от парня — следила за каждым его движением, мимикой.       Но Икуя был непреклонен. Он так и продолжил есть чипсы, глядя в экран, так что ты поняла — далее наблюдать нет смысла. Нужно начинать наконец-то этот оттянутый разговор.       Ты сжала всю свою смелость в кулаке, чтобы не убежала, и вдохнув, тихо начала:       — Слушай, Икуя, а как ты относишься к такому? — ты кивнула на экран, где героиня сжимала руку и вены выступали через бледную кожу.       — К селфхарму? — переспросил тот, — я не понимаю, — что-то кольнуло в сердце и ты неуверенно направила взгляд на юношу, — почему люди это делают... — почти шепотом добавил он, уставившись в экран снова.       Даже того не заметив, задержала дыхание и, проверив, остался ли голос в горле, продолжила:       — Разные причины...       — Какие? — выгнул бровь Киришима.       — Справится со своими чувствами... или ощутить их, понимаешь? — последнее слово было произнесено чуть ли не губами, еле-еле слышно и ты, оперев локти о только что согнутые колени, подперла щеки ладонями.       Только идиот, ну, или слепой, не мог не уловить что-то в твоем взгляде. Печальном, чуть встревоженном, глубоким... и, благо, Икуя ни к одним, ни к другим не относился.       Он застыл на миг и, кажется, твое сердце тоже пропустило удар. Как только ты поджала губы, юноша уже оклемался:       — А ты... ты как к этому...? — с осторожностью в голосе старался он подтвердить свои догадки.       «Боится спросить?» — пронеслось в голове и ты легко усмехнулась уголком губ.       — Ну... пожалуй, я ко второму «типу»... — слова вылетели сами собой и только после того, как они уже сорвались с кончика языка, ты поняла, что только что сделала. И начала ждать любой реакции от Икуи. Совершенно любой.       Ты заметила лишь шок на лице Киришимы — дальше просто не смогла смотреть на него, так что отвела глаза.       — Ко второму...? — еле выдавил тот и по телу пробежал холодок, но ты промолчала, давая ему возможность додуматься самому, — но как? Как можно не чувствовать ничего?? Ты ведь не такая, — голос Икуи чуть повысился.       Ты пожала плечами и помотала головой, еле заметно.       — Эй, Т/И, — позвал он, взяв тебя за плечи, отчего в груди заколотило еще сильнее, — обьясни мне. Разве ты можешь такое делать? — ты слышала парня совсем рядом с собой и боялась глянуть на него — кажется, именно тогда ты поймешь, насколько вы близко.       Ты устало вздохнула, хотя на самом деле внутри играли все нервы и, не убирая рук Киришимы с плеч, медленно освободила запястья от рукавов домашней кофты. Ощущала, как сильно приковался взор Икуи к твоим рукам и, когда ничего не мешало обзору до сгиба локтя, на экране появилось что-то яркое и часть полу темной комнаты на миг была одарена сине-белым свечением.       У парня глаза округлились так, что стали похожи на две больших монеты. Шрамы. Их было много — от лезвий, ожогов, еще непонятно чего. Один мог наложиться на другой. Некоторые мягкие и чуть вздутые, другие — розоватые рубцы.       — Как так...? — спросил Киришима, даже не заметив этого и, дрожащими пальцами взял твои руки, начав крутить их, рассматривать. Бусинки слез заблестели в уголках глаз, а ты так и не взглянула на парня.       — С детства... я не знаю, почему, но я очень сухо ощущала эмоции. Будто в депрессии. Это было единственным выходом, — ответила ты полу шепотом, а твое сердце то ли осторожничало, то ли это груз упал с него, но грудь больше не болела так сильно от его ударов.       — Единственный... — отчужденно повторил для себя юноша, — единственный, да?? — громким хрипом вырвалось изо рта и ты даже глаза на него вздернула. Застыла, увидев злость на лице, — а ты что-то другое, кроме этого, пробовала?! — он приблизился к тебе сильнее, тряхнув за плечи.       Конечно, его реакцию ты полностью понимала, но ответная реакция не заставила себя долго ждать:       — Ты правда думаешь, что за всю свою жизнь я только вредила себе?? — Киришима застыл. На такое был только один ответ и парень уже хотел его произнести, но ты перебила. — я остановилась на этом, потому что это единственное, что помогло!       — Странное у тебя представление о том, от чего есть помощь, — фыркнул тот, а ты лишь сильнее нахмурилась.       — В любом случае — что теперь? — полюбопытствовала ты уже спокойнее.       — В смысле?       — Ну, ты... ты бросишь меня? Или... — боже, как бы сейчас хотелось тщательнее подбирать слова, но они просто срывались, как пес с поводка.       — Нет, конечно, — фыркнул все еще злой Икуя, — но меня это бесит, — с этими словами юноша осторожно обнял тебя, стараясь успокоить свой гнев, хоть до него все же доходило, что ты — всего лишь жертва обстоятельств и не виновата в том, что случилось еще с рождения, но с другой стороны — ничего поделать с собой не мог.       Ты ощущала эту напряженность, но обняла его в ответ, поглаживая по спине, скорее даже для собственного успокоения.       — А сейчас? — внезапно спросил парень.       — Что сейчас? — выгнула бровь ты, устраиваясь на его плече.       — Ты ведь чувствуешь что-то сейчас? Не зря же мы встречаемся... — в этот момент Киришима чуть повернул голову в твою сторону.       — Ну... типа того...       Парень тяжело вздохнул, начал отстраняться, а после боль во лбу выбила тебя из реальности на мгновение.       — Эй, за что? — возмутилась ты, потирая ушибленное после щелбана место, но закаменела после серьезного взгляда юноши.       — За то, что глупая такая. Я, конечно, в шоке, — фыркнула, на что Киришима недовольно покосился на тебя, — но если еще раз что-то сделаешь с собой — я повторю то же, — ты жалобно выгнула брови, как бы «Я не могу», но решимость в глазах парня напугала тебя.       — Идиот что ли? Вот еще! — негодованно проговорила ты, насупившись, а тот лишь сильнее нахмурился.       — Ты все равно избавишься от этой дурацкой привычки!       Ты хмыкнула, отвела глаза, а после мягко улыбнулась, но взор застыл на подрагивающих пальцах Икуи и ты поняла, что он все еще не переварит услышанную новость.       Нежно накрыв его руку своей, потянулась за поцелуем, в самые губы прошептав «Хорошо, рассчитываю на тебя...»