Мое Аутодафе

      Между тем шло время, и через две недели девушка стала чувствовать себя как - то странно. Она от природы была вечно уставшей, но сейчас из нее будто кто - то выжимал все соки. Постоянно хотелось спать. А перепады настроения не привычные даже для её сдержанной натуры, удивляли. К тому же от любимой еды её воротило. Любимый омлет с сыром и томатами стал причиной ее тошноты, стоило лишь услышать аромат блюда. И ещё - задерживались месячные. Это натолкнуло на страшную догадку...       Меди вспомнила, что в ночь после пыток цыгана в камере она напрочь забыла о противозачатчном! А после проишествия во Дворе, девушка перестала его принимать, чтобы не перегружать организм лекарствами... "Боже, я что беременна? Господи, нет, я же совсем не хочу детей пока не готова к этому... Что же теперь будет? Он же убьет меня! Это разрушит его репутацию! Но я не могу убить этого ребенка! Не могу!" Медея металась по покоям, заламывая руки. Она знала что бывает с девушками в её статусе, что каким - то образом понесли от своего господина. Она умалит его. Уедет, будет работать где - нибудь в пекарне, и попробует сама воспитать ребенка, но не даст его убить!       А после всё пошло своим чередом, хотя Клод и ощущал, что что-то изменилось между ними. Пока он сам толком не понимал, что за чувства им овладевают, но порой, оставаясь наедине с самим собой, пытался их анализировать и осознать. Но это были не все перемены. В последнее время он стал замечать, что девушка себя странно чувствует. И если первые пару дней ещё можно было списать на расстройство желудка или что-то подобное, то далее уже её состояние вызывало подозрения и опасения. Первым делом Клод заподозрил какую-то болезнь, но симптомы не подходили ни к одной, а затем он отметил, что у девушки не наступают женские дни, а ведь за это время должны были. Фролло конечно их не отслеживал, однако он был внимательным и за столько времени близости с Медеей успел привыкнуть к тому, что раз в месяц в среднем на пять дней у них прекращалась интимная близость. Между тем, несмотря на состояние девушки, секс у них случался чуть ли ни через день, а то и две-три ночи подряд. И Клод замечал, что сначала девушка засыпает в его объятиях, а ночью порой долго пропадает в уборной, к тому же, с утра тоже торопится туда.       Очередным таким утром, судья не стал поднимать эту тему, потому как Медея снова долго была в уборной, а его ждали дела и поездка в город. А вот вечером, вернувшись после насыщенного дня, он приказал слугам подать ужин на двоих прямо в его покои и велел позвать Медею. Им предстоял серьезный разговор и еще более серьезное совместное решение.       Волнение взлетело в её душе ещё больше с наступлением вечера. Ведь вечером вернётся Судья и наверняка захочет отужинать вместе. И... О, Дева Мария! А что если Клод догадался о её состоянии?! Он же получил медицинское образование и наверняка мог провести параллели между её самочувствием и наукой... - Вот же блять! Что же делать? Не идти было опасно, так Медея навлечет на себя ещё больше подозрений. Так что вечером, девушка облачилась в изумрудное платье из парчи. Украсила волосы платиновой шпилькой и отправилась в покои Судьи. Сердце стучало так гулко и сильно, что казалось, его биение слышит весь дом. - Добрый вечер, Мессир, - тихо поздоровалась рыжеволосая, присев в элегантном реверансе. Её взгляд скользил по комнате, и был направлен куда угодно, но только не на Фролло. Сейчас ей было страшно. Пусть они и сблизись с Судьей, но в этой ситуаци его поведение будет совсем иным. Он мог изменить своё решение, вышвырнуть девушку за порог за то, что она посмела забыть его наказ...       - Добрый, моя дорогая. Не нужно этого, проходи, - он имел ввиду реверанс, поскольку сейчас, когда они наедине, не считал это необходимостью. Фролло не выглядел недовольным или разгневанным, как всегда серьёзен и собран, немного усталый, как часто бывает вечерами после трудных дней. Он внимательно оглядывает Медею и жестом приглашает сесть за уже накрытый на двоих стол, ужин тоже стоял на нем в ожидании, пока ему уделят внимание. Однако, судья не торопится приступать к пище, он наливает в две чашки отвар из трав, одну из чашек пододвигая ближе к девушке и кивком указав, негромко произнёс: - Пей. Не бойся, они не только не вредные, но и полезные. Только не торопись, по глотку. И расскажи мне о причинах твоего дурного самочувствия. Да, Фролло догадывался об этих причинах и внутри был напряжён, словно перетянутая струна, но внешне этого никак не проявлял, дабы не пугать девушку. Он желал услышать всё от неё. - И по какой причине, если тебя что-то беспокоит, ты до сих пор не обратилась напрямую ко мне или к любому лекарю?       Медея плавно распрямилась, наконец подняв глаза на мужчину. Его лицо было спокойным. Он не был гневен или раздражён. Черты его выдавали вечернюю усталость. Но девушка и не думала обманываться этим видом. Этот мужчина мог прекрасно скрывать свои истинные эмоции до определенного момента. А затем, вспыхнуть как пламя и сжечь все вокруг.       Стража все ещё до сих пор рыскала в Париже в поиске цыганки, которая тоже была причастна ко всему, что произошло во Дворе Чудес. Но её до сих пор не могли найти даже лучшие солдаты во главе с самим Фебом. А всё потому, что сам же капитан и укрывал свою возлюбленную, что ловко им манипулировала.       Медея не решительно переводит взгляд на ужин. У неё совсем не было аппетита на нервной почве. Но всё же, рыжая послушно прошла к столу. Зашуршали юбки. - Благодарю, Мессир. Слегка дрожащими пальцами Меди обхватывает чашку и делает пару глотков. Она тщательно взвешивает каждое своё слово, перед тем как ответить. - У меня есть догадка насчёт моего самочувствия, которая Вам не понравится. И болтать о ней лекарю было бы сродни тому, что пойти на костёр. Вы сами говорили, что даже самый преданный слуга может ударить ножом в спину, буквально, в том числе. А я с недавнего времени не особо доверяю слугам. Уж лучше я скажу Вам, своему Хозяину. Чашка с глухим стуком опустилась на скатерть. Это заглушило дрожащие нотки в тихом голосе Медеи. - У меня давно не было кровотечений. Мне кажется, что я беременна... Я не пила лекарство с тех пор как Вы спасли меня со Двора. И я не специально этого не делала, тогда я о нём совершенно не вспомнила. До меня только сейчас дошло. Святая Дева, ну и дура! Я ослушалась Вас! Теперь на кону стоит Ваша репутация... Что если я действительно беременна? Мессир, прошу, хотите, если это будет правда - избавьтесь от меня! Сошлите в ссылку или убейте! Но дайте ребенку жить... Можете признать его или её, а можете и нет, - по щекам рыжей покатились слёзы, а взгляд был полон отчаяния и страха. - Но пусть живёт. Я сама не готова к детям, ни морально, ни физически. Да, я Ваша помощница. Я казню и милую вместе с Вами, но видит Дева Мария - я не хочу проливать невинную кровь! Её взгляд даже сквозь слёзы говорил, что она пойдет и против самого Клода, если тот в случае выяснения беременности любовницы, попытается избавиться от ребёнка. Она сама досталась своей матери тяжело, страдала болезнями. Родители отца Медеи тоже не особо хотели внучку. Советовали её семнадцатилетней матери сделать аборт. Но та не послушала их.       И сама рыжеволосая так же не послушает никого. Может она ещё не готова быть матерью, и к замужеству не готова, но будет идти до конца.       Да, Медея хорошо знала судью, как никто, и понимала, что за спокойствием может скрываться опасное сокрушительное пламя. Вот только всё же предсказать поведение Фролло в некоторых ситуациях было всё равно, что предсказать, в какой части неба в следующий миг сверкнет молния и случится ли это вообще.       Он наблюдает за девушкой спокойно, невозмутимо, не требуя жестко ответа сию же минуту, а терпеливо дожидается, отпивая глоток из чашки и даже приступая к ужину, к которому девушка пока не притронулась. Однако, стоило ей начать, как об ужине забыл и сам судья. Потому что его смутные догадки, похоже, подтвердились. Конечно, это стоило ещё проверить лично, однаковсе сходилось одно к одному, а он, как человек с большим жизненным опытом и к тому свежущий в медицине, уже практически не сомневался. И эта новость его шокировала.        С одной стороны да, та самая репутация, о которой сейчас говорила Медея, сколько пойдет ненужных слухов, но с другой стороны, он посвятил свою жизнь не семейным узам, а совсем иному, а теперь в немолодые годы всё же стать отцом... Фролло будто в тот момент разорвало напополам и внутренне швыряло эмоциями в две противоположные стороны.       Но еще одним шоком, будто бы словно удар чем-то мягким, но увесистым по затылку, стала мольба девушки о том, чтобы этому дитя позволили появиться на свет, не убивали его. И Клод резко переменился в лице, резко поднявшись со своего места. В его глазах читался не только шок, но и явное возмущение, причем отнюдь не тем, что рыжая напрочь позабыла о зелье. Об этом он скажет чуть позднее, когда успокоится. - Дерзкая девчонка! Ты хоть на миг задумалась, прежде говорить мне такое? - его взгляд полыхнул гневно, несколько долгих мгновений он смотрел на Медею, а затем всё же взял себя в руки и опустился обратно. - Да, я жесток и порой безжалостен, но лишь к тому, кто того заслужил. Но ты живешь со мною не первый день и прежде, чем говорить такое слова, следовало дождаться моего ответа на эту весть, - судья потер висок и коротко вздохнул, чуть качнув головой. - Безжалостность к преступникам не значит, что мое сердце из камня и моя рука поднимется на дитя, еще нерожденное и ни в чем неповинное. К тому же, мое собственное.       Да, Фролло было непросто принять эту весть, а еще он пока не знал, как именно ему следует поступить далее, но уж то, что это дитя должно родиться, он уже решил. Возможно, придется и правда отослать Медею куда-то из столицы, пока не родится дитя, но об этом еще есть время подумать, пока малый срок и не видно живота. - Поешь хоть немного. Если ты беременна, сейчас тебе особенно стоит заботиться о питании и здоровье. И после ужина пойдем в лабораторию, я осмотрю тебя сам.       Почему же Медкея сказала именно эти слова? Да потому, что в своём времени была наслышана о Клоде. О его жёсткости и безжалостности. Но в тоже время здесь она пока не видела, чтобы он убивал тех, кто был неповинен ни в чём. Медея знала лишь то, что мужчина, каким бы он ни был добрым, мог в любой момент измениться узнав о нежелательной беременности своей женщины. Даже к желаемой они порой были не готовы и сбегали при первой же возможности. Потому, когда Фролло резко поднялся с места, девушка вцепилась в стул поборов трусливое желание отодвинуться вместе с мебелью.       Седовласый был полон гнева и возмущения. Брови его надломилось и обжигающий словно пламя, взгляд вперился ей в самую душу. - Мужчины по - разному реагируют на такое. И зачастую - не противники прерывания беременности. А даже наоборот. Тихо проговорила рыжеволосая, закусывая губу. Она сама вполне могла бы стать жертвой аборта, если бы её мать послушала свою свекровку.       На предложение поесть девушка послушно взяла приборы и принялась есть. Аппетита у неё не было и приходилось глотать еду вместе с комом в горле. Съела Медея в итоге немного. Она отодвинула тарелку и сбоку на неё отправились приборы. - Я больше не хочу, - жалобно прошептала Меди, опуская взгляд на свою колени, стискиыая пальцы в кулаки под столом. "А вдруг я себя просто накрутила и у меня просто задержка на нервной почве? Да нет, к крикам подсудимых я вроде как привыкла уже. Что он со мной сделает, если это окажется правда? Вышвырнет - вот что! Они все так поступают..." Минуты, пока Судья вкушал трапезу, тянулись словно часы. Долгие часы. Они ползли как склизкие улитки, нагло шевелящие усиками. Мерзкие. Они будто смеялись над всей ситуацией. И вот как только раздался звон приборов, девушка едва подняла взгляд на Клода и медленно поднялась. Пора было идти.       В этом Фролло был с ней согласен, многие мужчины были не в восторге от нежелательной беременности. Кто-то сбегал, кто-то отправлял женщину на аборт, вот только сколько таких несчастных женщин в будущем не смогли иметь детей, а то и вовсе лишились жизни, попав к ненадежному лекарю. Клод не желал подобных последствий для Медеи, хотя он сам мог квалифицировано сделать аборт, однако это не отменяло возможных последствий. Да и всё же он был противником того, чтобы вмешиваться в то, что создано природой, он был судьей и судил многих людей, принимал решение о казни, но не был готов взять на себя право лишать жизни еще нерожденное дитя. И всё же его можно было понять, он оказался ко всему этому совершенно не готов и если женщине это принять проще, потому что она чувствует свое дитя в себе, но мужчина ощущает это как наблюдатель и его связь с ребенком начинается, лишь когда тот появляется на свет.       Настаивать, чтобы Медея съела всё, он не стал, видел, что девушке дурно, так что после ужина он повел её за собой в свою личную лабораторию. Как ни странно, здесь было тепло, только стояло множество медицинских скляночек, инструменты, книги, да рукописные записи самого Фролло. А еще была здесь скамья, обитая сверху мягкой тканью, в современном мире её называли кушеткой, но отличалась она тем, что были здесь две подставки, дабы женщина могла положить на них ноги, отчего сия конструкция очень напоминала гинекологическое кресло. - Платье можешь не снимать. Только низ. Ложись и ноги сюда, - Фролло показал куда, а сам занялся омовением рук и инструментов, дабы в женский организм не занеслось какой-нибудь заразы. Осматривал судья с провессиональностью лекаря, словно вовсе не он принимал участие в зачатии. Но сейчас он действительно был именно лекарем, осмотрел и прощупал внутри как надо, хотя и отметил, что вводя пальцы в горячее нутро все же испытал вожделение и желание взять эту девушку прямо здесь, сразу после осмотра. Однако, мысли эти быстро улетучились, когда Клод убедился, что опасения были не напрасными. - Поднимайся осторожно, - сказал судья, зная, что такой осмотр для женщины всегда неприятен. Сам он уже стоял в стороне и снова омывал руки и инструменты, долго при этом молчал, лишь когда вытираю руки полотенцем, заговорил ровным тоном. - Я надеюсь, что ты осознаешь свою вину. Ты беременна, хотя я наказал тебе строго следить за этим. Противозачаточного для мужчин не существует, в противном случае я следил бы за этим сам, - Фролло потер висок и вздохнув, добавил: - Никакого аборта не будет. Ты родишь дитя, но не в столице. Я всё для тебя организую, будешь жить в хороших условиях, об этом ты можешь не переживать. Идем, провожу тебя до комнаты. Клод сам проводил Медею до её спальни, дав ей небольшой мешочек с травами, сказал как сделать отвар от тошноты, чтобы её так не мутило. После чего удалился к себе. Он был прохладен, но внутри у него кипели мысли и переживания, потому что не готов он был расстаться с этой девушкой и видеться лишь, когда будет сам к ней наведоваться, эта рыжая бестия действительно покорила сердце судьи, вот только отчего-то чуждая ему была мысль стать нормальным мужчиной, с женой и ребенком. Только даже не представлял еще, что именно вот таким семьянином он вскоре и станет, не по своей воле, а чуть позже осознает, что в том есть счастье.       Девушка шла молча, пытаясь оставаться в себе хотя бы ещё немного. До того времени как она вернётся к себе в комнату и даст волю слезам. И вот они оказались в личной лаборатории Судьи. Увидев скамью с подставками, Медея стиснула пальцы рук между собой ещё сильнее. Она всегда стеснялась, жутко стеснялась интимных медицинских осмотров. Но делать было нечего. Подобрав юбки, избавившись от белья Медея устроилась на скамье и повернула голову в сторону, рассматривая склянки и пробирки на столешнице. Но ощущения при осмотре были не из приятных, и девушка зажмурилась, чтобы ещё больше отвлечься от происходящего. Ей было стыдно и страшно, что могут сделать больно. Даже осознание того, что осмотр проводит лично Клод не успокаивало, а скорее даже нагнетало обстановку. Меди часто и нервно дышала пока её ощупывали внутри. Но вскоре все закончилось.       Однако, его первые слова разозлили девушку. - Вину? В чем? В том что меня почти сломали и я едва не потеряла себя? Да, я невольно забыла о лекарстве, но может Вам напомнить почему?! Она шипела с раздражением змеи, надвигаясь на мужчину и её лицо потемнело от злости, а в мозгу четко сформулировать желание врезать Клоду по морде. Черные глаза блестели от ярости. Ткань платья так сильно рвануло с левого плеча, что рукав едва не лопнул. Две латинские буквы "CF" ставшие видными шрамами на бледной коже красноречиво отпечатались не только на ней. Но и в душе девушки. - Вам не знать, каково это - висеть голой перед толпой. Не знать каково это - чувствовать в себе чужие, грязные пальцы, осознавать что ты просто ебанный кусок мяса, и с тобой можно делать, что угодно, только потому что ты родилась с вагиной между ног! У мужчин свои трудности, но их никогда не изнасилует толпа мужчин просто потому что захотелось! Никто не посмеет поступить с мужчиной так, как это сделали со мной! Вы тоже отходили от произошедшего, у Вас и мысли не было о зелье, так что не одна я здесь в золе. Она не кричала. Говорила свистящим шепотом, которого люди порой опасаются больше, чем крика. - Отсылайте. Куда хотите. Вам потом будет удобнее забрать ребенка и забыть про свою игрушку. А может, Вы забудете и про него, свалив все на кузена по линии правой пятки Вашего прадедушки, и Ваша репутация будет чиста. Или появитесь в жизни ребенка лет в тринадцать, как это сделал мой отец.       Травы почти были резко вырваны из пальцев Фролло, и Медея весь путь шла позади него на более существенном расстоянии, чем ей было положено. В покоях, уже оставшись на едине с собой, девушка упала на постель, свернулась калачиком и обняв подушку, разрыдалась тихо. - Я хочу домой... Я хочу к маме! Тоска по семье и раньше снедала до слёз но ещё не доводила до такого переломного момента как сейчас. В душе рос шипастый комок боли и горечи, причиняющий адские муки. Такие, что инквизиторский костер казался раем.       А вот такого Фролло явно не ожидал. Нет, он ожидал, что Медея не будет покорно соглашаться, что в том только её вина, но что все обернется вот так, не мог даже предположить.       Девушка была похожа на разгневанную кобру, которая вот-вот готова будет броситься на него после любого же слова. Судья был явно изумлен и даже несколько шокирован такой дерзостью, однако, если раньше он мог легко заткнуть женщину на полуслове, то сейчас что-то внутри него не позволило прервать Медею, он выслушал её до конца, позволив выговориться. А сознанием прекрасно понимал, что девушка пережила такое, после чего вообще недолго и с ума сойти, но она смогла выбраться, тяжело, словно карабкаясь по скале, цепляясь голыми руками, выбралась из той пучины и научилась жить заново. - Да, ты права, я не пережил того, что довелось пережить тебе. И мужчине во многом не понять женщину, как и наоборот. Однако, я надеюсь ты не забыла, по какой причине оказалась в той ситуации. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения, дитя в тебе уже есть и оно родится. И отнимать его у матери я не стану.       Клод закончил твёрдо, а про себя подумал, что дитя будет знать, кто его отец. Спустя время, когда ребенок родится и успеет чуть подрасти, Фролло пожалеет, что не отослал Медею из столицы, ведь так он уберег бы дитя от многих бед. Но на него надавят с двух сторон и девушка станет его женой, официально будут об этом знать все, а вскоре увидят и живот, и не останется сомнений, что это ребенок самого судьи.       Вот в чем была еще одна причина того, что Фролло не собирался заводить семьи, ведь она первой может принять на себя удар, который недоброжелатели захотят нанести по нему.       Он проводил Медею до комнаты, а сам отправился к себе и кто бы знал, что творилось сейчас на душе у сурового судьи, ведь он обидел девушку и теперь был более чем уверен,что их отношениям пришел конец.       И на первый взгляд, так оно и было, между ними будто выросла незримая ледяная стена, будто и не было между ними той искры, Фролло выглядел жестким, холодным, а внутри его терзала боль, желание прикоснуться к этой девушке, даже ночью его не покидали тревожные мысли. В конце концов, он решился на исповедь, о чем вскоре пожалел, потому что церковь надавила на него, что он обязан взять в жены женщину, у которой отнял невинность и в которой посадил свое семя. А вскоре слухи из дворца правосудия добрались до короля и на Фролло началось давление и с его стороны. К тому моменту, он уже успел подыскать для Медеи приличное место в провинции, куда лично собирался её отвезти и там серьезно поговорить о ближайшем будущем. Но вот в один из дней в комнату Медеи деликатно постучали и Фролло вошел, плотно закрыв за собой дверь. Сегодня они должны были отбыть из столицы, однако, судья пришел совсем с иной целью.       Даже самой Медее показалось будто всё закончилось. Будто и не было той беседы в купальне, нежных и страстных ночей. Не было тех целительных поцелуев. Того, что Клод заботился о ней, а она о нём. Будто все это стёрли словно пыль с книжных полок.       Он был с ней холоден, сдержан. Как в первые дни её пребывания здесь. А Меди отвечала взаимностью, стараясь за холодностью и оставшимся уважением скрыть свою боль и чувства. Каждую ночь она проклинала Клода шепотом в подушку, и тут же говорила как глубоко любит этого старого дурня.       Между тем на самого Фролло надавил сначала архидьякон, потребовавший у Клода брака с Медеей, с помощницей с которой тот возлег по обоюдному желанию. И ведь хорошо было что Фролло не упомянул о том, что девушка была его любовницей, а просто сказал, что они возжелали друг друга и согрешили до брака. Однако, даже архидьякон был немного удивлен.       А вот Его Величество повелел хоть на черте лысом жениться, но чтобы он более не знал, что его Судья сгорает от страсти к грязной цыганке. Как сам выразился шутя Людовик: - Лучше рыжая ведьма равная тебе, чем скандал с немытой нищенкой. И отослал Фролло к черту восвояси.       Плечи девушки дрогнули, едва раздался стук. Она глухо пригласила войти, прекрасно зная, кто пришел. У кровати теснились пару сундуков с уже собранными вещами и письменными принадлежностями. В последний небольшой ларчик рыжеволосая аккуратно укладывала лекарства.       Все же хоть судью Фролло и боялся весь Париж, а между тем, он был не самым высоким чином и над ним быле более вышестоящие люди, которые и определили его дальнейшую судьбу, а ещё косвенно в будущем будут повинны в том, что их с Медеей дитя не успеет познать эту жизнь просто потому, что его отцом был столь влиятельный человек,а матерью - его помощница, перешедшая дорогу одной дерзкой цыганке.       К слову, об Эсмеральде - Клод практически не вспоминал, чем дольше была с ним рыжая бестия, тем больше затиралось его нездоровое влечение к босоногой танцовщице. Так что в словах короля была истина, к тому же, сам себе Клод признавался, что с некоторых пор не представляет своей жизни без Медеи и дело было вовсе не в постели, она запала ему в душу.       И всё же прийти к ней с предложением для судьи оказалось крайне непросто, особенно учитывая их напряженные отношения в последнее время. Но он пришел. Молча окинул взором уже готовые сундуки и небольшие ларчики, затем подошел ближе, перехватив её руку, когда Медея потянулась за очередным флакончиком. - Твой отъезд отменяется, ты остаешься в столице, рядом со мной, - Фролло всё еще было непросто побороть самого себя и он казался уже не так холоден, но все же сдержанным и немного обеспокоенным. - Дитя не осталось бы без отца в любом случае, но все же оно должно родиться и расти в полной семье и видеть обоих родителей каждый день. Однако, наша связь для общества греховна и потому я предлагаю тебе стать моей законной женой, - судья сжал чуть теснее руку девушки в своей, глядя в её лицо и аккуратно надел на тонкий палец кольцо, пока не венчальное, а лишь в как знак того, что его намерения серьезны и официальны.       Тонкая рука дрогнула в пальцах Фролло, а сама девушка резко развернулась к нему. На её лице было видно усталость и смешение самых разных чувств. Однако, радости там не было. - Хорошо. Только и всего был ответ Клода на его предложение. Наверняка его заставили это сделать, ведь девушка знала, что Судья ходил к архидьякону. Видимо, не удержался и излил ему там душу. И это повлекло последствия. В другой ситуации Меди бы радовалась и не верила бы своему счастью. Но она знала что Клод испытывает к ней лишь нежность и уважение. Не более. Когда она испытывала намного больше и сильнее. И даже об этом она скажет не сразу. Потому что боится снова стать отвергнутой или поднятой на смех.       Да и в конце - концов богачи в этом времени не особо испытывали чувства, сочетаясь браком. Потому и заводили любовниц или посещали бордели. Чёрные глаза взглянули на Клода, проводили взглядом кольцо, севшее на безымянный палец. И снова кивок. - Тогда я разберу вещи, Мессир. Тихо ответила девушка. Сердце в груди билось быстро, но каждый удар отдавался тоской и горечью.       А Фролло и не надеялся на какую-то бурную реакцию с её стороны, учитывая их напряженные отношения и тот факт, что Медея не глупа и наверняка поймет, что к браку судью принудили сверху. Между тем, в его душе была не только нежность и уважение к девушке, там жило гораздо более глубокое чувство, вот только сам Клод просто ещё до сих пор этого не осознал или, что вернее, просто боялся себе в том признаться, что двигает им ни вожделение и не только нежность и симпатия. А ещё, он до сих пор не догадался, что и Медея испытывает к нему тоже не просто уважение и симпатию, а более сильные и глубокие чувства. - Конечно, разбирай. Не обязательно делать это сегодня. Я прошу тебя не забывать о твоем положении, - Фролло, хоть и был до сих пор сдержан, всё же чуть приобняв девушку, поцеловал её в висок, после чего удалился.       Сглотнув комок, девушка кивнула и вздрогнула, стоило Судье прикоснуться к ней и поцеловать в висок, обнять рукою за талию. Хотелось повернуться в ответ, обнять и заплакать. Но нет, она не могла себе того позволить. Он считал её виновной в произошедшем. И эта вся ситуация с беременностью отбросила их друг от друга на значимое расстояние.