The First of His Kind

Ганнибал знает, что имел в виду Уилл, когда находит сходство в противоречии воды. Уилл дерзкий, разбивается о скалы и представляет собой непреодолимую пропасть тьмы, хаоса и беспорядка. Он — огромное пространство, которое Ганнибал может исследовать и завоевать, и не важно, насколько жестоко бушует его море, не важно, как он извивается, корчится и пытается затащить Ганнибала под воду, Ганнибал плывет легко, управляет течениями и потоками Уилла так же хорошо, как любой моряк. Но он также нежен и мил. Он дает пищу и насыщение сухому рту Ганнибала. Он подскакивает, как счастливый поток, навстречу прикосновениям, обволакивает его так же легко, как вода в реке, когда Ганнибал глубоко входит в него. А еще он может быть холодным, ледяным. В нем есть сила топить большие корабли, тащить на дно меньших людей. Он может продираться сквозь сталь, кусать железо, рычать на любого, кто осмелится прийти к нему неподготовленным и несведущим. Он — змей моря, языческий Бог океана, и он принадлежит Ганнибалу. Ганнибал берет Уилла за шею и держит его неподвижно, пока закрывает и запирает дверь своей спальни. Веки Уилла становятся тяжелыми, глаза горят золотом и едва могут оставаться открытыми. Он бросается на грудь Ганнибала, прижимается к берегу его тела и впивается пальцами в одежду Ганнибала, когда тот целует его и высасывает сладкий стон из задыхающегося рта Уилла. Он подводит Уилла к кровати и отпускает, и тот тяжело падает на край матраса. Ганнибал обхватывает подбородок обеими руками, давит на шею, и Уилл задыхается, его пальцы сжимают голые запястья Ганнибала. Когда он поднимает глаза на Ганнибала, его лицо становится маской обожания, такой же сильной и отчаянной, как когда человек смотрел бы на лицо Бога. Ганнибал улыбается и целует его в лоб. — Обнажись для меня, — шепчет он, прижимаясь губами к потной коже Уилла. Уилл кивает, тихонько поскуливая, и Ганнибал отпускает его. Он вцепляется в свою одежду, отчаянно пытаясь стащить ее с себя. Теперь он потеет всерьез, температура тела повышается, чтобы убедиться, что его матка настолько гостеприимна, насколько это возможно для семени Ганнибала. Он стягивает рубашку через голову и отбрасывает ее в сторону, открывая румянец на груди и блестящий пот там, где он собирается в ключице и на животе. Ганнибал с жадностью и покрасневшими глазами наблюдает, как Уилл трясущимися руками берется за джинсы. Секунду он борется с пуговицей, закусив нижнюю губу, сосредоточенно нахмурив брови, а затем ему удается расстегнуть их и лечь на спину, приподнять бедра, чтобы сдвинуть их вниз и сбросить вместе с нижним бельем. Его бедра покрыты спекшейся смазкой, блестящей на свету, перемежающейся линиями там, где освобождение Ганнибала просочилось на него. Ганнибал рычит, судорожно сглатывает, его рот наполняется слюной. Член Уилла, тяжелый и красный, лежит у него на животе и тоже подтекает. Ганнибал хочет посвятить целую комнату в своем доме фотографиям Уилла, где он такой же обнаженный и отчаявшийся. Он будет дорожить этим зрелищем в последующие годы, отмечать, как живот Уилла набухает и растягивается вместе с его детьми, отмечать каждый новый укус Ганнибала на шее Уилла и составлять их карту, как звезды в созвездии. Уилл тяжело дышит, и Ганнибал протягивает ему руку с сжатыми пальцами. — Уилл, — говорит он, и Уилл садится, кладет щеку в ладонь Ганнибала и позволяет ему провести пальцами по волосам. Он весь мокрый, влажный, как и все тело, от пота его волосы разгладились и обвились вокруг пальцев Ганнибала. Ганнибал снова рычит и встает между раздвинутых колен Уилла. Уилл издает тихий стон и впивается пальцами в бедра Ганнибала, притягивая его ближе, и утыкается носом в выпуклость на штанах. Он открывает рот и обхватывает губами линию члена Ганнибала с громким сосущим звуком, и челюсти Ганнибала сжимаются, он заставляет свои глаза оставаться открытыми, чтобы наблюдать развратное движение рта Уилла на нем, так отчаянно пытаясь добраться до запаха Альфы и его члена, и даже не замечает, что он еще не может. Ганнибал хочет ему это позволить. Уилл скулит, и он полагает, что было бы жестоко отказывать своей паре и дальше. Он использует свободную руку, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию, и вытаскивает свой член из одежды. Уилл облизывает губы, поднимает глаза, и Ганнибал встречает его взгляд и прикусывает нижнюю губу, когда челюсти Уилла раздвигаются. Его волосы скрывают глаза, и рука Ганнибала сжимается на затылке, когда Уилл наклоняет голову, чтобы взять головку в рот с еще одним отчаянным всхлипом. Запечатление его запаха в Уилле — важная часть процесса создания пары. Ганнибал хочет затопить рот Уилла, запятнать его везде, где Уилл позволит. Он хочет пролиться на лицо Уилла, пометить его плечи и спину, хочет втереть свое семя в разгоряченную грудь Уилла и слизать его с бедер. Он уверен, что это будет божественно на вкус в сочетании со смазкой Уилла. Щеки Уилла впали, покраснели, и он берет в рот еще больше члена Ганнибала, потянув того за бедра, чтобы побудить войти глубже. Ганнибал знает, что его запах здесь самый сильный, и Уилл кажется изголодавшимся. Он также знает, что Уилл может чуять свой запах на Ганнибале, чувствовать вкус его смазки на члене Ганнибала. Это удовлетворит его брачные позывы, напомнит его первобытному мозгу, что это его Альфа — это тот, кто может успокоить огонь его течки, поцеловать его шею, укусить и пометить его, потому что тело Уилла нуждается в нем. Уилл стонет, посасывает его. Он слишком плохо скоординирован, чтобы что-то сделать, и Ганнибал чувствует неопытность, но течка делает его фанатичным, и поэтому он берёт глубже, глотая изо всех сил, пока Ганнибал не попадает по задней стенке горла. Уилл давится, а Ганнибал рычит, вцепившись в волосы Уилла и заставляя его держаться внизу. Спазм в горле Уилла восхитителен, дразнящий от напряжения его тела, и Ганнибал немного отстраняется, когда чувствует, как слезы от рефлекса поднимаются в глазах Уилла и проливаются на руку. Он крепче вцепляется в волосы Уилла, и тот задыхается, его рот расслабляется, и Ганнибал отстраняется. Слюна покрывает его член, пятнает губы Уилла, и Уилл смотрит на него снизу вверх, с красным ртом и желанием. Ганнибал не может удержаться и целует его, облизывая раздражённые губы. — Ганнибал, пожалуйста, — задыхается Уилл. Он слишком не в себе, чтобы двигаться, успокоенный прикосновением к волосам, и дрожит, когда Ганнибал скользит рукой вниз и обхватывает затылок Уилла. Укус на шее Уилла теплый, он болит под его рукой, и Уилл выгибается, цепляясь за бедра Ганнибала в отчаянной, низменной потребности подтащить того ближе. — Пожалуйста. Дай мне тебя увидеть. Ганнибал улыбается и награждает отчаяние своего Омеги тихим мурлыканьем. — Ложись, — говорит он и отпускает Уилла. Уилл задыхается, но повинуется, подталкивает себя к кровати и ложится на спину, пассивный и прекрасный пир для Ганнибала. Ганнибал выпрямляется. Он раздевается без церемоний, но медленно, любуясь тем, как вздымается грудь Уилла и сжимается его живот от желания при виде каждого свежего участка кожи, который обнажает для него Ганнибал. Тело Уилла зовет его, манит, как маяк на берегу, и Ганнибалу хочется переплыть через бурлящую воду и найти в нем гавань. Он снимает рубашку с плеч, складывает ее и кладет на один из комодов. Затем следуют брюки от костюма и нижнее белье, пока он не становится таким же голым, как Уилл. Уилл окидывает его оценивающим и голодным взглядом, и сглатывает с таким трудом, что Ганнибал слышит, как щелкает его горло. Ганнибал улыбается и забирается на кровать между его бедер, кладет свои тяжелые руки на колени Уилла и скользит вверх, чтобы побудить раздвинуть ноги и предложить себя своему Альфе. Уиллу было бы легче взять узел Ганнибала на четвереньках — именно так его вид эволюционировал, размножался, как требовали инстинкты, он должен преподнести себя Альфе, чтобы побудить спариться с ним и пометить его. Но Ганнибал хочет видеть глаза Уилла. Его руки встречаются с бедрами Уилла, скользят вверх сквозь пот на его коже, останавливаются на колотящемся сердце. Уилл дрожит, теперь в нем не осталось страха, его сменило состояние, которое является обычным для Омеги в течке или Альфы в гоне. Ганнибал жаждет того дня, когда собственный гон одолеет его, и он сможет спариваться с Уиллом в свободное время, делать Уилла скользким от прикосновения к его шее и от одного низкого рычания, заставлять дрожать от желания и быть готовым, где бы Ганнибал не захотел его взять. Он воображает, как убивает Альфу и спаривается с Уиллом рядом с остывающим трупом, а потом кормит Уилла его плотью, пока внутри Уилла растет ребенок. Руки Уилла скользят вверх по его обнаженным рукам, заворачиваются под них и за плечи, побуждая Ганнибала прикрыть его и опереться на него всем своим весом. Ганнибал делает это и рычит, когда его член скользит между бедер Уилла, покрытых смазкой. Запах Уилла ошеломляет и глубоко проникает в легкие, когда они целуются. Уилл выгибается на поцелуе, ногти впиваются в спину Ганнибала и двигаются вниз, когда он поднимает бедра с жалобным скулением, отчаянно пытаясь приблизить Ганнибала, внутрь. Ганнибал кладет руки на бедра Уилла, целует в челюсть, а затем широко открывает рот и впивается зубами в плечо Уилла, прижимая свой член к его дырочке, рыча, когда Уилл напрягается, вздрагивает и позволяет ему войти. Хотя Омеги выделяют смазку и несколько ослабевают в гормональном выбросе, необходимом для возбуждения, считается вежливым растягивать их, прежде чем пытаться трахать их. Но Уилл заставляет Ганнибала чувствовать себя грубым, отгонять все мысли о приличиях и вежливости, когда он в таком состоянии. Ганнибал чувствует, как тело Уилла борется с ним, сжимается. Он чувствует рычание Уилла у своего рта, но Уилл переносит вес, поднимает бедра, чтобы обнять Ганнибала, и не говорит ему остановиться, не пытается оттолкнуть его. Уилл нуждается в нём, и когда Ганнибал погружается в него так глубоко, как только может, Уилл задыхается и дрожит под ним, наклоняет голову набок, обнажает горло, и это похоже на "Спасибо". Ганнибал рычит, в нем уже не осталось терпения, и вонзает ногти в плоть Уилла, когда тот начинает двигаться. Он спаривается с Уиллом с карающей, жестокой силой, загоняет его в постель и извлекает тихие, отчаянные звуки из оскорбленного рта Уилла. Крики Уилла — это призыв спариться с парой, он зовет свою пару, и Ганнибал охотно подчиняется ему. Ганнибал начинает потеть. Тело Уилла под ним и вокруг него горячее, как в лихорадке, и Ганнибал рычит, когда он облизывает красное горло Уилла и ощущает там вкус его пота, тонкий привкус обычной сладкой мяты его кожи. Уилл поворачивает голову и ловит его губы, страстно целуя, и Ганнибалу приходится бороться с желанием сжаться в комок, когда он чувствует, как зубы Уилла впиваются в его нижнюю губу. Это острая боль, упадочная. Уилл отшатывается, как будто не понимает, что натворил. Его глаза широко раскрыты и золотисты, и он всхлипывает, скользя нежными руками по волосам Ганнибала. — Прости, — шепчет он. Ганнибал мурлычет глубоко в груди. Он убирает руки с бедер Уилла и ставит локти по обе стороны от его головы, заставляя Омегу свернуться калачиком и поместиться в пространстве под его телом. Уилл дрожит и утыкается носом в челюсть Ганнибала, облизывает щетину на его шее. Он целует потную кожу Ганнибала, впивается зубами в его челюсть, и Ганнибал рычит, содрогаясь. Он снова погружается и Уилл дергается, скуля, его запах усиливается, когда он цепляется за Ганнибала. Ганнибал рычит, утыкаясь носом в потные волосы Уилла и снова ударяет его по простате. Уилл сжимается вокруг него и хнычет, как будто ему больно, как будто он боится того, как хорошо Ганнибал трахает его, развратно и красиво. Ганнибал мог сочинять хоть тысячу лет, и никогда бы не придумал такую сладкую мелодию. — Не извиняйся, дорогой, — говорит он и сам удивляется, как трудно складываются слова вокруг его рычания. — Никогда не стыдись делать то, что ты хочешь. Уилл скулит, и Ганнибал обхватывает его голову руками, отрезая ему зрение и прижимая его ближе к своей шее. Его пальцы вцепляются в волосы Уилла и тянут, заставляя открыть рот, а Уилл стонет и облизывает горло Ганнибала, смывает пот с ключицы и впивается ногтями в его спину. — Пожалуйста, — шепчет он, приблизив губы к уху Ганнибала. Ганнибал дрожит, толкается снова, отчаянно желая почувствовать, как Уилл напрягается, давит на него и доит его член. — Пожалуйста, Альфа ... Ганнибал. Пожалуйста. Какая сладкая штучка у него между зубами. Ганнибал отодвигается, кладет руки Уиллу на колени, чтобы заставить его свернуться еще плотнее. Такой угол позволяет Ганнибалу касаться простаты почти при каждом толчке, и он может видеть Уилла, его щеки и грудь кроваво-красные, красивые, его рот расслаблен, когда он задыхается и стонет, и прекрасное золото в его глазах. Ганнибалу хочется вонзить зубы в каждый дюйм плоти Уилла, всосать глубокие раны в его груди и разорвать шею, чтобы укусить Уилла за позвоночник. Он хочет искалечить Уилла желанием, оскорбить его своей любовью, сломать его изнутри своим узлом и своим потомством. Глаза Уилла вспыхивают, и он протягивает руку, касаясь груди Ганнибала, цепляясь ногтями за волосы. Он сглатывает, прикусывает нижнюю губу, а затем откидывает голову назад и в сторону, закрывает глаза и напрягается с резким криком. Его член дергается, пульсирует, и Ганнибал замедляется, чтобы по-настоящему полюбоваться белым пятном, смешивающимся с красным на груди Уилла. Он отпускает одну из ног Уилла, просовывает пальцы в его руку, накрывает ладонью и подносит к губам. Сладкая пища повлияла и здесь на его организм. Ганнибал жадно проглатывает то, что у него на пальцах, затем зачерпывает еще и просовывает свой средний и указательный пальцы между зубами Уилла. Он кладет их в рот Уилла и снова накрывает его, оставляя семя Уилла на языке, а затем скользит рукой от рта Уилла к горлу, а затем целует и облизывает его. Уилл стонет, дрожа, его тело судорожно сжимается вокруг члена Ганнибала. Когда Ганнибал снова покроет его, Уилл сможет царапать его спину, оставлять свои собственные следы. Он такой милый, такой нетерпеливый под началом Ганнибала, слишком отчаянный, чтобы быть укрощенным, и слишком свирепый, чтобы быть побежденным. Ганнибал рычит, впивается зубами в губы Уилла и делает глубокий вдох. Его узел набухает, связывая их вместе, и его ногти впиваются в шею Уилла и в бедро так внезапно и резко, что он чувствует, как кожа Уилла уступает ему. Он выпускает капельки крови из пальцев и убирает руку, слизывая капли с шеи Уилла. Уилл дрожит, как будто он пытается удержать твердую почву под ногами во время землетрясения, как будто он чувствует, как земля раскалывается, чтобы поглотить его, но Ганнибал покрывает Уилла, мягко мурлыча в груди, когда он погружается так глубоко, как только может, и чувствует, как обрушивается его оргазм. Вода на утесе. Уилл вздрагивает, и Ганнибал чувствует, как его горячий запах остывает. Он издает тихое урчание, утыкаясь носом в потные волосы Уилла, и замирает, когда чувствует, что Уилл задыхается и встает на дыбы, и зубы Уилла касаются его шеи. Он ждет. Если Уилл укусит его в ответ, это укрепит связь пары Альфа-Омега фундаментально. С этого момента привязанность Уилла к нему будет только расти, и его способность противостоять влиянию Ганнибала почти полностью исчезнет. Это не что-то столь же духовное, как психическая связь, но уже невероятная способность Уилла предполагать и понимать мысли и точку зрения Ганнибала будет только усиливаться. Уилл облизывает губы, Ганнибал чувствует прикосновение его языка к шее. Потом Уилл вздыхает и утыкается носом ему под подбородок. Ганнибал хмыкает, готовясь смириться с потерей. Он уверен, что у Уилла, к концу своей течки, не будет другого выбора, кроме как укусить и пометить его в ответ. Если из ничего другого, то из чувства самосохранения точно. Уилл уязвим без собственного Голоса, и он слишком хорошо понимает, как сильно Ганнибал может причинить ему боль или жестоко обращаться с ним. Он отпускает вторую ногу Уилла и гладит его по волосам, а потом Уилл рычит, оскаливает зубы и впивается ими в грудь Ганнибала ниже ключицы. Ганнибал рычит, его член дергается внутри Уилла от очередного выплеска семени, когда он чувствует, как зубы Уилла раздвигают его плоть. Он закрывает глаза, ощущение того, как Уилл сосет кровь из укуса, одолевает сильнее, чем он ожидал. Он чувствует потребность Уилла, чувствует ее запах и ощущает по тому, как Уилл прикасается к нему. Уилл облизывает след от укуса, тихо мурлыча, и Ганнибал отстраняется. Глаза Уилла сверкают золотом, зубы красные. Он облизывает губы и трогает Ганнибала за щеку. Ганнибал хочет спросить почему — традиционно брачные укусы помещаются на шее, как знак собственности и обязательств, и являются публичными ради социальной навигации. Укус Ганнибала располагается явно у Уилла на затылке, но если Уилл не кусает его за шею, то двойственность их связи останется тайной. Уилл улыбается и наклоняется для поцелуя, от которого у Ганнибала все внутри сжимается. Он все еще мурлычет, громко в комнате, его манеры теперь сонные и сытые. Когда его течка достигнет своего пика, он потребует завязать узел почти сразу после последнего акта, и он не сможет спать или есть, пока Ганнибал не заставит его. Грудь Ганнибала горит, он прижимает к себе череп Уилла и целует его в ответ. Когда узел опускается, он ласкает Уилла до тех пор, пока тот не замурлычет, измученный и истощенный. Он перекатывает Уилла на живот и накрывает одеялом, позволяя Уиллу зарыться в простыни. Потом встает, выходит из спальни и хватает ремень в коридоре. Он возвращается к кровати и крадется к Уиллу, запустив руку в его волосы для большей сговорчивости. Уилл улыбается, закрыв глаза, и издает тихое мурлыканье. Но останавливается, когда Ганнибал дергает его за волосы, поднимает голову, глаза распахиваются, и он чувствует, как Ганнибал запускает петлю своего ремня под шею Уилла. — Шшш, дорогой, — шепчет Ганнибал, услышав жалобный скулеж Уилла и почувствовав резкий запах страха. Он отпускает волосы Уилла и затягивает ремень, пока тот не прижимается к его коже. Он все еще может глотать и двигаться, но давление на его затылок будет имитировать прикосновение Ганнибала. — Это поможет тебе уснуть. Давление на шею заставляет Уилла расслабиться, и его веки опускаются, когда Ганнибал заползает под одеяла и простыни и всем своим весом опирается на спину Уилла. Такое укрытие от Альфы успокоит Омегу в стрессе, и если Ганнибал здесь, чтобы держать кошмары Уилла на расстоянии, то это укрепит преданность Уилла ему и представит его как прямое лекарство от страха и беспокойства. Уилл откашливается. С ростом его Голоса Омеги он, вероятно, охрипнет и ему будет трудно говорить в течение нескольких часов. Уилл наклоняет голову и прижимается щекой к Ганнибалу, и тот целует его в подбородок, проводит носом по тонкой линии скулы Уилла и обратно в волосы. — Я позабочусь о тебе, — шепчет он, скользит руками по рукам Уилла и впивается ногтями в его запястья. Уилл сглатывает и тихо мурлычет. — Я доверяю тебе, — тихо хрипит он. Ганнибал улыбается и целует его красный рот. Ганнибал трахает его несколько раз в течение дня. Они умудряются что-то съесть, но течка Уилла вскоре захлестывает его, и он умудряется есть все, что Ганнибал может дать, нарезанные фрукты и мясо, и он кормит Уилла из своей руки, сцеловывая липкую сладость с его губ после каждого укуса. Они спариваются до тех пор, пока узел Ганнибала не начинает болеть, а у Уилла на груди и на затылке не появляются синяки. Когти Ганнибала оставляют следы на спине и бедрах, запах настолько прочно укоренился в коже Уилла, что он сомневается, сможет ли душ очистить его. Эта мысль заставляет мурлыкать. К концу первого дня простыни Ганнибала превратились в руины, испачканные семенем, смазкой и кровью. Уилл кусает Ганнибала в свою очередь, каждый раз. Он углубляет и затемняет брачный укус, который он нанес на грудь Ганнибала, пока это не становится больной, сырой раной. Скорее всего, останется шрам. Ганнибалу эта идея очень понравилась. Уилл прижимается к нему, и Ганнибал снова надевает ему на шею ремень, гарантируя, что он будет спать без сновидений и спокойно. Уилл прижимается щекой к плечу Ганнибала, почти постоянно мурлыча в груди. Ганнибал лежит на боку, обхватив Уилла руками, чтобы защитить и прикрыть его. Пальцы Уилла слегка касаются укуса, который он оставил на груди Ганнибала, и он издает тихий, усталый смешок. Ганнибал отстраняется, чтобы увидеть его лицо, и Уилл улыбается, его глаза наполовину опущены, океан пока спокоен от штормов. Черный ремень на шее идеально сочетается с его раскрасневшейся кожей и темными синяками, которыми Ганнибал усеял его грудь. — Я думаю, куда бы мы ни пошли, я хотел бы быть у океана, — бормочет он. Ганнибал моргает, склонив голову набок. Он гладит Уилла по волосам, обхватывает его щеку, и глаза Уилла поднимаются, чтобы встретиться глазами. — Мы куда-то едем? — спрашивает он. — Ну, — отвечает Уилл, — мы не можем здесь оставаться. — Здесь, как в...? — Как здесь, — говорит Уилл. Он облизывает губы и прижимает ладонь к груди Ганнибала. — Я же говорил тебе, что это меняет дело. — Прости меня, Уилл, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Уилл снисходительно улыбается. — Потрошитель здесь, — говорит он. Ганнибал сжимает губы, слишком поздно понимая, что лучше было бы вообще не реагировать. — И пока он здесь, я должен поймать его. Я не могу принадлежать тебе и Джеку. Полуправда. Признание? Ганнибал не знает. Глаза Уилла, какими бы выразительными они ни были, ничего не выдают. Он сглатывает. — Флоренция находится менее чем в часе езды на поезде от нескольких пляжей, — говорит он. Уилл улыбается. — В Италию? — спрашивает он, и Ганнибал кивает. Он хмыкает и прижимается к Ганнибалу, прижимая их лбы друг к другу. Его пальцы тянутся от места укуса на груди Ганнибала к нижней челюсти и мягко изгибаются там. — Я слышал, что еда там сама по себе стоит поездки. — Стоит, — отвечает Ганнибал. — Этот город был моей первой большой любовью. — Для меня этого достаточно, — отвечает Уилл и крепко целует Ганнибала, запустив пальцы в его волосы. — Наши дети будут учить итальянский, играть на пляжах, а мы будем пировать во Флоренции. А потом на Гаване. И Франции, и Мексике. Он должен знать. Ганнибал снова целует его, придвигаясь ближе и крепче обнимая Уилла, так чтобы чувствовать каждую волну течки, исходящую от тела Уилла. — Если это то, чего ты хочешь, — говорит он, слишком ошеломленный, чтобы придать словам объём. Уилл снова улыбается и начинает мурлыкать.