The First of His Kind

Ганнибал просыпается от отчаянного воя Уилла. Он шевелится, ища тепла и сладости своей пары, открывает глаза и видит Уилла, полусонного, отчаянно сжимающего кулаки в подушке, его тело перекатывается, когда он пытается трахать матрас. Ганнибал уверен, что единственная причина, по которой ему больше ничего не удается сделать — это то, что ремень все еще туго обмотан вокруг его шеи. Течка Уилла действует на него, как голод на человека. В его сознании нет ничего, кроме потребности утолить свою жажду. Ганнибал наблюдает, восхищаясь румянцем на щеках Уилла и его шее, тому, как сильно и напряженно он расправляет плечи. Уилл выгибается дугой, крутит бедрами и со стоном вытягивает руки над головой. Ганнибал делает глубокий вдох через рот, чувствуя запах Уилла, который дрожит от облегчения. Этого недостаточно — без узла и семени внутри него, чтобы охладить огонь его течки, оргазм Уилла предлагает слабое облегчение, достаточное для ясности на несколько мгновений, чтобы он мог перевести дыхание и почувствовать боль, которая приходит, когда он понимает, что у него нет Альфы, который покрыл бы его должным образом. Но у него здесь есть Альфа, более чем готовый позаботиться о его нуждах. Ганнибал перекатывается на живот и накрывает Уилла под одеялом, рыча достаточно громко, чтобы этот звук был слышен Уиллу. Уилл стонет, замирает, и его веки трепещут, открывая сияющие золотистые радужки. — Ганнибал, — выдыхает он, дрожа от тяжести. Ганнибал снова рычит, звук застревает у него в горле, как будто на его шее тоже ремень, и он утыкается носом в потные волосы Уилла и протаскивает свой член через смазку на бедрах Уилла. Уилл всхлипывает, этот звук отягощен влиянием Омеги — сильнее, чем раньше. Он обрел свой Голос. — Тише, мой дорогой, — откликается Ганнибал и кладет одну руку на вздымающиеся ребра Уилла, заставляя его замолчать, когда Ганнибал отодвигается и прижимает свой член к дырочке Уилла. Он так течет и открывается, Ганнибал знает, что его легко примут. — Я позабочусь о тебе. С тобой все в порядке. Я здесь. Уилл стонет и напрягается, когда Ганнибал погружается в него. Он такой мокрый, пропитанный до костей своими и феромонами Ганнибала, что кажется, будто он входит в женщину. Но женщина никогда не была бы такой сладкой на вкус и не скулила бы так сладко из-за узла Ганнибала. Он сжимает руку на ребрах Уилла и толкается внутрь, позволяя своему весу тяжело опуститься на спину Уилла. Пальцы Уилла побелели на подушке, он не может пошевелиться из-за ремня на шее. Ганнибалу он нравится таким. Он думает о том, каким милым будет Уилл, когда устанет и ослабеет от течки, или когда беременность утомит его. Ганнибал трахнет свою Омегу основательно, особенно если Уилл слишком устанет, чтобы делать больше, чем просто лежать и принимать его, позволяя Ганнибалу использовать его для собственного удовольствия. Он рычит, вцепившись свободной рукой в волосы Уилла и заставляя его наклонить голову набок. Уилл стонет, обнажая горло, и Ганнибал впивается зубами в челюсть Уилла. — О, Боже. — Это неистовый, отчаянный крик, и Уилл говорит так, будто ему больно, когда он это делает. Он бессвязен от течки, возбужден и отстраняется одновременно. Ганнибал мурлычет, не в силах сопротивляться желанию успокоить его, и утыкается носом в потные волосы Уилла, продолжая двигаться. Уилл так же грациозен, как и всегда, его ноги раздвинуты достаточно, чтобы дать Ганнибалу больше места, его позвоночник согнут, чтобы поднять и предложить себя желаниям его Альфы. — Я... Я не могу, я ... Ганнибал. — Ты можешь, — бормочет Ганнибал, рыча на ухо Уиллу. — Я здесь, Уилл. Все в порядке. Уилл обнажает зубы, за ними слышится скулеж. Он склоняет голову и подносит свою шею ко рту Ганнибала. Его пальцы сгибаются и снова сжимаются. Он сильно дрожит, как будто у него шок. Ганнибал рычит, слизывает пот с подбородка и прижимается губами к уху Уилла. — Оно приближается, — шепчет он, и Уилл издает нуждающийся, пронзительный звук готовности. Ганнибал нежно кусает его за ухо, помня, что причиняет ему вред, и глубоко вонзается в Уилла. Ощущение того, что его узел приближается, похоже на зуд, который, он знает, только тело этой Омеги может удовлетворить в нем. Он трется о покрытую смазкой задницу Уилла, и его ногти разрывают кожу, и Уилл дрожит, его тело сжимается в спазме, когда на него накатывает еще один оргазм. Его кожа пропитана потом, а дофамин, наполняющий мозг, заставляет пахнуть так сладко. Ганнибал вздрагивает и поворачивает свои зубы к челюсти Уилла, когда он чувствует, как его узел плотно прижимается к внутренностям Уилла, и его оргазм захлестывает его. Уилл стонет, отчаявшись и насытившись одновременно, и его пальцы наконец отрываются от подушки. Ганнибал так сильно кусает челюсть, что оставляет след. Уилл вздыхает, открывает глаза и поднимает голову, моля о поцелуе, который Ганнибал охотно дарит ему. Он убирает руку с бока Уилла, прижимает большой палец к его рту, и Уилл втягивает его вниз, щеки его впадают. Он остывает, его живот полон семени Ганнибала, и выпускает большой палец Ганнибала и снова издаёт скулёж. Он звучит успокоительно, так, что Ганнибал чувствует это глубоко в груди, и его рука сжимает волосы Уилла с желанием поглотить Уилла снова. — В чем дело? — спрашивает Ганнибал, уткнувшись носом в скулу Уилла. Уилл издает побежденный звук. — Это слишком, — говорит он, и под его словами снова слышится скулеж. Что бы он ни собирался сказать, он знает, что это разозлит Ганнибала, и пытается сделать себя настолько милым и желанным, насколько это возможно, чтобы успокоить своего Альфу. — Я не могу заниматься этим еще три дня. Если это так. Ганнибал не удивился бы, если бы после столь долгого пребывания на супрессантах течка Уилла стала вдвое сильнее, чем в молодости. Вдобавок ко всему, Уилл приближается к концу своих самых плодородных лет. Его тело отчаянно нуждается в ребенке, стремится выносить молодого, и в результате его течка обещает быть более интенсивной и более продолжительной, чем если бы он был еще подростком. Уилл резко сглатывает. — Ты позволишь мне сделать еще один укол Neutral? — спрашивает он тихо и низко. — Только... только один. Я чувствую, что мой мозг превращается в суп. Ганнибалу приходится очень сильно сдерживаться, чтобы не зарычать. — Я не уверен, что ты находишься на той стадии, когда это будет эффективно, — отвечает он вместо всего остального, что мог бы сказать. Он хочет вцепиться Уиллу в шею и использовать свой Голос, чтобы заставить его подчиниться. Ему хочется зарычать на Уилла и приковать его цепью к кровати за то, что он осмелился просить о таком. Его тело и его течка принадлежат Ганнибалу по праву, и он обязан позволить своему Альфе использовать его так долго и так жестоко, как Ганнибал сочтет нужным. Уилл прикусывает нижнюю губу и подставляет шею, его челюсть приподнимается от подушки, чтобы обнажить ее как можно больше. Он, вероятно, чует ярость, чувствует гнев и делает все возможное, чтобы успокоить Ганнибала. Он хнычет. Умоляет о пощаде. Ганнибал вздыхает и целует Уилла в щеку так нежно, как только может. Он сомневается, что укол Neutral даст ему какое-либо облегчение больше чем на несколько часов, и это еще одна возможность заслужить доверие Уилла и представить себя разумным, заботливым партнером. Если Уилл знает истинную природу Ганнибала, он имеет полное право бояться, и чем больше Ганнибал будет относиться к нему доброжелательно, тем охотнее он будет видеть всё со стороны Ганнибала и следовать за ним, куда бы тот ни повел. — Мы можем попробовать, — наконец говорит Ганнибал, и Уилл вздыхает с облегчением. — Спасибо, — отвечает он кротко и с обожанием, и Ганнибал издает тихое мурлыканье, чтобы успокоить его. Он проводит руками по бокам Уилла, измеряя биение его сердца и прерывистое дыхание. Бедра Уилла приподнимаются от его прикосновения, как будто они не связаны узлом, как будто Ганнибал все еще отказывает ему в облегчении, и Ганнибал снова мурлычет и скользит рукой под живот Уилла. Уилл знает, о чем он думает. Он тянет свои руки вниз, одна из них складывается, чтобы положить его голову, другая присоединяется к Ганнибалу на животе, ладонь прижимается к костяшкам пальцев Ганнибала. — Я дам тебе Альфу, — говорит он сладко и нетерпеливо. — Я буду дорожить любыми детьми, которых ты мне дашь, — отвечает Ганнибал. В паре Альфа—Омега возможен любой генетический результат. Омеги — единственные, кто может породить других Омег, и Ганнибал хотел бы видеть детей с глазами Уилла, но мысль о том, чтобы вырастить Альфу по своему образу и подобию, заставляет его мурлыкать. И если бы он породил одного с Уиллом в первый раз, это было бы доказательством их генетической совместимости, доказательством того, что их связь породит лучших из их рода. Уилл улыбается и отвечает на мурлыканье Ганнибала своим собственным. С ремнем на шее, он сонный и податливый, и он всхлипывает, когда узел спадает и Ганнибал вытаскивает его. Ганнибал укладывает его на спину, обматывает костяшки пальцев концом ремня и поднимает Уилла на ноги. Уилл поддается, подставляя губы для страстного поцелуя. — Оставайся здесь, — говорит Ганнибал, и Уилл кивает, ошеломленный и дрожащий. Ганнибал идет к своему комоду, достает футболку и штаны для отдыха, надевает одежду. Затем выходит из комнаты и направляется к гнезду Уилла. Из него он достает мягкую голубую майку и черные спортивные штаны, выуживая их из груды, которую Уилл создал и сформовал в своём гнезде. Он колеблется помедлить, чтобы оставить здесь свой запах, но это было бы невежливо. Если все пойдет по плану, то у Уилла в конце терапии не будет никакого желания покидать Ганнибала. Он будет искать в Ганнибале безопасность, защиту и убежище, и не сможет оставаться один. Он возвращается и находит Уилла таким же, каким оставил его. Он улыбается, награждает свою пару нежным поцелуем и кладет одежду на пол. Затем он опускается на колени и нежно касается левой икры Уилла. Уилл поднимает ногу, нетвердо, но он держится, и Ганнибал продевает ее через штанину спортивных штанов. Затем другую. Он медленно тянет их вверх по бедрам Уилла, наслаждаясь жаром, исходящим от его кожи, и ароматом смазки освобождения Ганнибала между его ног. Он позволяет им устроиться на своих местах, низко на бедрах. Уилл облизывает губы, его глаза на мгновение встречаются с глазами Ганнибала. Затем он опускает их, когда Ганнибал берет его майку и тянет за воротник, натягивая ее на голову Уилла и позволяя ей сесть вокруг горла. Он просовывает руки Уилла в рукава и опускает их на место. Одежда свободна по дизайну и легко отодвигается в сторону. Ганнибал не знает, когда потребность Уилла снова одолеет его, и он должен быть готов спариться со своей Омегой в любой момент. Он снова берет ремень в руки и прижимает Уилла к груди. Глаза Уилла вспыхивают, рот отвисает, руки медленно поднимаются, чтобы поймать себя и свернуться калачиком в футболке Ганнибала. Он уступчив от течки, нескоординирован и податлив, как и любит Ганнибал. Ганнибал целует его, вцепляется свободной рукой в волосы Уилла и затягивает ремень до тех пор, пока Уилл не начинает задыхаться, а когда он начинает скулить, звук становится сдавленным и напряженным. — Пойдем со мной, — шепчет Ганнибал. Как будто у Уилла есть выбор. Уилл поджимает губы и кивает, следуя за Ганнибалом из комнаты. Ганнибал ставит Уилла на кухонный остров и идет наверх, чтобы захватить уколы Neutral. Он возвращается с ними, а также со второй сумкой, которую кладет рядом с дрожащими руками Уилла, где они лежат на стойке. Уилл смотрит на него, наклонив голову, чтобы уткнуться носом в руку Ганнибала, а Ганнибал открывает пакет с шприцами и достает один. Он пытается еще больше успокоить Ганнибала, показать свою признательность мягкими прикосновениями и нежным нытьем. Ганнибал улыбается и позволяет ему, наслаждаясь прикосновением Уилла к обнаженной коже его рук и потом на лбу Уилла, впитывающимся в ткань его рубашки. Ганнибал откладывает уколы и встает позади Уилла, обхватив того за шею и горло и заставляет перегнуться через стойку. Уилл так и делает, его плечи напряжены и изгибаются. Затем Ганнибал осторожно расстегивает ремень и снимает его с шеи Уилла. Тут есть углубления по краям, и Ганнибал наклоняется и нежно целует их. Уилл вздрагивает, еще один стон застревает у него в горле. Ганнибал запускает руку в волосы Уилла, гладит его достаточно нежно, чтобы заставить замурлыкать. Он улыбается и облизывает необработанную отметину от укуса на затылке Уилла, наслаждаясь видом мурашек, пробегающих по его рукам. — Уилл, — бормочет он, и Уилл тяжело вздыхает и всхлипывает. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что это будет в последний раз. Больше никаких уколов. Больше никаких подавителей. Я не потерплю, чтобы ты отравлял этим свое тело, если ты утверждаешь, что принадлежишь мне. Уилл поднимает голову — или пытается это сделать. Ганнибал напрягает руку и заставляет Уилла оставаться согнутым. Ганнибал прижимается к его спине, имитируя давление спаривания. Это укрепит его власть над Уиллом, побудит его подчиниться Ганнибалу, чтобы спасти свою шею. Уилл тяжело дышит и кивает. — Я обещаю, — говорит он, невнятно выговаривая слова. Ганнибал улыбается и выпрямляется, отпуская волосы Уилла. — Очень хорошо, — говорит он и берет шприц. Он открывает его и прижимает к голой руке Уилла. Поршень реагирует мгновенно, впрыскивая лекарство в кровь Уилла. Он убирает пустой шприц, берет снова и откладывает в сторону. Дожидаясь, пока оно подействует — если подействует — он подходит к кухонной раковине, берет из шкафчика над ней миску и наполняет её теплой водой. Он забирает её обратно вместе с полотенцем для рук и кладет рядом с Уиллом. — А теперь ты сделаешь кое-что для меня, — говорит он. Уилл поднимает голову, ослабевший и сонный, и вопросительно смотрит на Ганнибала. Ганнибал улыбается ему, вызывая ответную слабую улыбку, уголки губ Уилла подергиваются. Затем он открывает вторую сумку. Внутри — опасная бритва, ремень для правки бритв, щетка и маленькая бутылочка крема для бритья. Уилл опускает глаза, и на его лице появляется проблеск понимания. Его улыбка становится шире. — Моя борода оскорбляет тебя? — спрашивает он слабо и удивленно. — Ты используешь волосы, чтобы скрыть самые уязвимые части своего тела, — говорит Ганнибал. — Я думал, учитывая обстоятельства, мы уже прошли через это. — Вам не нужно продолжать проверять меня, доктор Лектер, — мягко говорит Уилл. — Ты же знаешь, что течка и гон — это истинная форма нас самих. В них нет никакого обмана. Ганнибал улыбается. — Подразумеваешь, что я думаю, будто ты меня обманываешь? — Подразумеваю то, что ты думаешь, будто я что-то скрываю, — парирует Уилл. Его взгляд обостряется, Neutral обладает, к сожалению, действенной способностью прочищать мозги и ускорять речь. Ганнибал хмыкает и достает ремень и маленький блок, на котором точит бритву. Он водит им взад и вперед вдоль блока, заостряя его край до тонкости. — Ты уже говорил, что можешь потерять гораздо больше, чем я, из-за неудачного союза, — беспечно говорит он. Уилл хмыкает. — Я прошу тебя попытаться взглянуть на это с моей точки зрения, поскольку ты так хорош в этом. — Я хорошо умею смотреть глазами серийных убийц, — говорит Уилл. Ганнибал кивает. — Тогда взгляни на это моими. Уилл молчит минуту, глядя на руки Ганнибала, пока тот точит лезвие. Затем он берет веревку и протягивает один конец Уиллу, тот берет ее, и они натягивают так, чтобы Ганнибал мог провести по ней бритвой. — Я ловлю себя на том, что думаю о Докторе Грейстоуне, — говорит Уилл через мгновение. — Мне дана возможность доказать свою силу в моей слабости, а тебе — уязвимость в твоей силе. Ганнибал улыбается. — Ты не слабый, Уилл. — Но я нахожусь в биологически невыгодном положении, как и медицинские журналы, и Голливуд, и даже ты так быстро напоминаете мне об этом, — отвечает Уилл. На его языке нет кислоты, но его тон кажется холодным. Ганнибал смотрит на него с минуту, и Уилл спокойно встречает его взгляд, прежде чем Ганнибал снова переключает свое внимание на работу. — Я могу дать тебе все, а ты можешь разорвать меня в клочья. — Ты считаешь, что это одностороннее предприятие, — бормочет Ганнибал. — Нет, — говорит Уилл. — Как ты и сказал, я позволил тебе очень привязаться, прежде чем снова выказать свою привязанность. Это защитный механизм, и я думаю неправильно сказать, что моя порода является лучшей в этом. — Когда рядом нет никого, кто мог бы защитить тебя, ты должен защищаться сам, — подтверждает Ганнибал, снова кивая. Он ослабляет ремень, и Уилл отпускает его конец. Ганнибал кладет бритву на салфетку и открывает флакон с кремом для бритья. Он опускает тряпку в воду из миски и брызгает на нее немного крема, затем опускает кисть. Ганнибал встает позади Уилла, и Уилл поворачивает голову вверх, его глаза полузакрыты, когда Ганнибал начинает размазывать крем по лицу. Обычно он бы смочил лицо Уилла горячим полотенцем, чтобы смягчить волосы, но тепло его кожи и пот от течки уже сделали свое дело. — Я думаю, ты хочешь мое лицо обнаженным, чтобы пометить меня, — говорит Уилл. — Ты хочешь, чтобы было ясно, кто владеет мной, когда я не буду оказывать тебе такой же любезности. Ганнибал хмыкает. — Ты не ошибаешься, — говорит он и смахивает крем с подбородка Уилла на шею. — Ты не спросишь меня, почему? — Ты добровольно сообщишь мне эту информацию или не сделаешь этого. Уилл фыркает от смеха. — Ну, в любом случае, я думаю, ты знаешь ответ. Ганнибал делает шаг назад, заканчивая с покрыванием лица Уилла. Он очищает щетку в миске с водой и откладывает ее в сторону. — Джек. Уилл кивает и замирает, когда Ганнибал хватает бритву. Он разворачивает её, довольный тем, как лезвие блестит в свете кухонной лампы. Если Уилл и испытывает беспокойство из-за того, что Ганнибал держит такое оружие так близко к его горлу, он ничем этого не показывает. Он доверчивый и спокойный. Ганнибал проводит рукой по волосам, наклоняет голову набок и прижимает бритву к щеке. Одним плавным движением он тянет ее вниз, снимая волосы и крем с кожи Уилла. Он вытирает лезвие о ткань. — Джек ничего мне не будет рассказывать, если решит, что я под твоим влиянием, — говорит Уилл и замолкает, только когда Ганнибал снова прижимает лезвие к его коже. Он проводит им по подбородку Уилла, потом снова по щеке. — Если он мне ничего не скажет, мы пойдем во всё это вслепую. — И во что мы ввязываемся, что ты так беспокоишься? — спрашивает Ганнибал. Уилл улыбается, прежде чем меняет выражение своего лица и позволяет Ганнибалу стереть еще одну прядь волос. Ганнибал поворачивается к другой щеке и повторяет процедуру. — Не будьте наивным, доктор Лектер, — говорит он. — И снова я не понимаю, что ты подразумеваешь. — Я подразумеваю, — Уилл протягивает руку и обхватывает пальцами запястье Ганнибала. Это рука, держащая бритву, и глаза Уилла встречаются с его глазами, горящими и острыми, всевидящими. — Джек просто так нас не отпустит. Он будет охотиться на нас. Ганнибал наклоняет голову набок, а Уилл отпускает запястье и откидывает голову назад. Ганнибал заканчивает с его щекой и челюстью, и скользит лезвием вниз по подбородку и над верхней губой. Он вытирает лезвие начисто, а затем кладет ладонь на лоб Уилла, прижимая его голову к груди Ганнибала, чтобы тот мог побрить ему шею. Они продолжают молча. Ганнибал не говорит, а Уилл не шевелится, боясь перерезать себе шею. Когда Ганнибал заканчивает, лицо Уилла совершенно чистое, розовое в тех местах, где Ганнибал касался его кожи. Он выглядит молодым и красивым, произведение искусства, достойное любой галереи. Ганнибал складывает тряпку и вытирает влажный, чистый край о лицо, чтобы вытереть лишнюю пену. Он моет бритву в миске, проводит ею по сухому участку ткани и начинает все убирать. Уилл наблюдает, как он это делает, его руки мягко барабанят по стойке. Тук-тук-тук. — Ты думаешь, я не смогу с ней справиться, — говорит он через мгновение, тихо, но достаточно резко, чтобы привлечь внимание Ганнибала. — С правдой. — И что же это за правда? — спрашивает Ганнибал. Как только все чисто, он отодвигает шприцы и сумку в сторону и садится на второй стул. Уилл поджимает губы, в его глазах мелькает разочарование. Ганнибал улыбается. — Ты не хочешь говорить свободно, потому что боишься за свою шею. — Я не буду говорить откровенно, потому что ты не сделал того же со мной, — отвечает Уилл. — Если мы равны, то я не соглашусь ни на что меньшее. — Я считаю тебя равным себе, — говорит Ганнибал. — Мой идеально равный и противоположный. — Ты устрашаешь по природе, — бормочет Уилл. Ганнибал поднимает брови. — И впечатляешь. И мне кажется, что мы охотимся друг за другом уже очень давно. Ганнибал улыбается. — Когда два зверя делят землю, у них есть выбор: убить друг друга или создать партнерство для взаимной выгоды. Но прежде всего важно проявить должную осмотрительность. Непродуманное партнерство не лучше, чем ... — Неподходящий союз, — заканчивает Уилл. Он улыбается, слабый и довольный. — Джек не хочет делить с тобой землю. Но я хочу. — Я начинаю это понимать, — отвечает Ганнибал. — Ты дал мне убежище, — продолжает Уилл, поворачиваясь на стуле так, чтобы полностью видеть Ганнибала. — Ты дал мне ясность. Как будто туман рассеялся с моих глаз. Я смотрю на тебя, и я ... вижу. — Он протягивает руку и берет Ганнибала за щеку. — Я вижу тебя, Ганнибал. И то, что я вижу, прекрасно. Ганнибал сглатывает, Уилл улыбается и встает. Он берет Ганнибала за руки, поднимает на ноги и тащит в гостиную. Он целует Ганнибала, сильного и нуждающегося, и Ганнибал знает, что у него нет течки, Neutral пока успокоило огонь его инстинктов. Тот факт, что Уилл пришел к нему не от отчаяния, а от чего-то иного, поражает нервы, о которых Ганнибал и не подозревал, что они такие нежные. Он тихо стонет в ответ на поцелуй, и Уилл улыбается, награждая Ганнибала своим мурлыканьем. Он берет Ганнибала за руку, прижимает ее к своему горлу и делает шаг назад, вынуждая Ганнибала последовать за ним. Он толкает Ганнибала в грудь, пока тот не садится, и Уилл забирается к нему на колени, зарывается руками в волосы Ганнибала и страстно целует его. Рука Уилла скользит вниз по груди, и Ганнибал крепче сжимает его горло. Глаза Уилла вспыхивают, золотистые, но с голубыми краями, он улыбается и соединяет их лбы вместе, а его рука опускается ниже края брюк Ганнибала, обхватывая его член и уговаривая его освободиться. — Я хочу быть равным тебе, — шепчет он, целуя Ганнибала в губы. Ганнибал чувствует его смазку, запах врезается в кожу Ганнибала, а запах Ганнибала, в свою очередь, смешивается с его. Уилл отпускает член Ганнибала и тянется назад, чтобы стянуть с него штаны. Он встает на колени, заставляя Ганнибала подняться для поцелуя, и сдвигает одежду до бедер, чтобы член Ганнибала мог опуститься между его ног. Уилл обрывает их поцелуй, прикусывая нижнюю губу. Их носы соприкасаются, и Ганнибал мурлычет от ощущения гладкой челюсти Уилла, когда она касается его. Его рука снова крепко сжимает шею Уилла, и Уилл задыхается, его глаза на мгновение расфокусируются. Затем он берет член Ганнибала и садится, прижимая его к своей дырочке. Его плоть раздвигается для Ганнибала, и он опускается, впиваясь ногтями в плечи Ганнибала. Сейчас он самый наглый, самый могущественный, и Ганнибал чувствует себя беспомощным. Его корабль перевернулся и тонет в потоке любви Уилла. Он проводит ногтями по шее Уилла, сжимает кулаки на майке Уилла с рычанием, когда Уилл целует, его тело плотно и приветливо обхватывает член Ганнибала. Уилл задыхается в поцелуе, вращая бедрами и крепко прижимаясь грудью к Ганнибалу, как будто он отчаянно нуждается в каждом глотке тепла, в каждом вздохе и стоне, которые он может вытянуть из внутренностей Ганнибала. Уилл стискивает челюсти, сжимает зубы и прижимается лбом к шее Ганнибала, когда начинает двигаться всерьез, так же страстно, как и в муках своей течки, но сейчас у него её нет, и он все еще прикасается к Ганнибалу со всем отчаянным обожанием скульптора, лепящего из глины свое творение. Он сбрасывает свою кожу, царапает свою плоть и свою оболочку и показывает Ганнибалу темное, потрескавшееся существо, которое сидит за его ребрами. Ганнибал хочет его поглотить. Он убирает руку с шеи Уилла и обхватывает его трясущиеся бедра, помогая ему перебраться на колени Ганнибала. Он потный и утонченный, самый изысканный банкет, который Ганнибал когда-либо создавал. Пир только для себя. Уилл ахает, когда член Ганнибала касается его простаты. Он поднимает голову, утыкается носом в шею Ганнибала, целует его подбородок, требует его губы. Его руки сжимаются в кулаки на спинке дивана, и он продолжает двигаться, преследуя удовольствие, которое только Ганнибал может предложить ему, свернувшись калачиком с Ганнибалом, как щенок, сосущий материнский сосок. Он жаждет, изголодавшийся, и только Ганнибал может удовлетворить его. Ганнибал рычит, наклоняется и впивается зубами в горло Уилла. — Да, — Уилл судорожно вздыхает, хватаясь за Ганнибала, когда тот начинает падать. Он прижимается щекой к виску Ганнибала, кладет руки на его плечи, прижимает свой член к животу Ганнибала, пока тот не начинает истекать, горячий и скользкий. Его кровь течет в рот Ганнибалу, и Ганнибал пьет ее, насыщает свою жажду кровью Уилла, наполняет свой желудок плотью Уилла. Уилл отстраняется, прижимается лбом к Ганнибалу и украдкой целует его в губы. Ганнибал рычит, обнажает зубы, оргазм нарастает за его глазами. Ногти Уилла впиваются в его открытую шею, пробегают по волосам, как будто он хочет разорвать Ганнибала на части в ответ. — Я позабочусь, чтобы тебя увидел весь мир, — шепчет Уилл, задыхаясь от сытости. — Посади во мне семя, и я расцвету для тебя, как Эдем. Ганнибал мурлычет от этой мысли. Глаза Уилла прекрасны, они твердо встречают его взгляд. Он видит Ганнибала, теперь Ганнибал это знает, и его тянет к нему, как мотылька к пламени. Ганнибал хочет построить ему чучело, и поджечь его, как маяк для грядущей войны. Уилл улыбается и целует его еще раз. — Ганнибал, — стонет он, и это звучит так, словно он взывает к Богу. — Дай мне все. Ганнибал закрывает глаза, встречается с приоткрытыми губами Уилла для еще одного глубокого поцелуя, который, кажется, будет длиться еще тысячу лет, и повинуется.