***
Находясь в каюте на своем королевском линкоре, готовящимся к отбытию, Азула испытывала… противоречивые чувства. С одной стороны, она получила личное ответственное задание от отца с возможностью чуть-чуть повидать мир, да и «встретиться» с Зу-зу. С другой же стороны… Тот самый любимый братец. С Северного полюса пришли известия, что принц направился на материк, в их колонию Ю Дао. Это облегчало поиски, да и путь в Ю Дао с островов Народа Огня занимал ненамного больше времени, нежели путь туда же от Северного Полюса, что позволяло нагнать Зуко и прибыть в город лишь на несколько дней позже него. Вот только вместе с информацией о пути ее братца пришли и слухи. Слухи, в которых того называли героем Осады Северного полюса, укротителем великих духов и чуть ли не молодым драконом, под стать его дяде. И слышать подобное для Азулы было… странным. Во-первых, она в это попросту не могла поверить, ибо… они точно говорят о Зу-зу? О ее старшем брате — рохле, плаксе и мистере «Мама! Азула меня обижает!»? Было просто немыслимо, по мнению принцессы, говорить о Зу-зу вот так. К тому же… Укротитель духов? Молодой дракон? Что за бред! Ее братец никогда особым мастерством в магии не отличался, эту стезю в их семье на себя полностью взяла именно она. Зуко разве что был хорош со своими стальными побрякушками, но куда там этим острым игрушкам до великой магии Огня. Так что сильным своего брата Азула точно не считала. Могло ли изгнание изменить его? Может быть, но Азула считала, что вряд ли. Так что принцессе было очень интересно, откуда и из-за чего возникли подобные слухи. И скоро она получит ответы на свои вопросы, а заодно и «поиграет» с братцем, прямо как детстве. — Жду встречи, Зу-зу, — проговорила в пустоту каюты Азула, после чего улыбнулась той самой невинной улыбкой, которая вызывала животный ужас у всех придворных слуг и гостей дворца.***
Где-то в глубинке, далеко севернее Ю Дао, находилась неприметная деревушка. Одна из множества колоний народа Огня, выросшая из бывшего военного форта. Ныне же солдат в ней не водилось уже лет так тридцать, с тех пор как фронт укатился далеко вперед. Правда, в отличие от многих других колоний, из-за своего положения на материке, сильного торгового или промышленного значения деревушка не имела, а потому за уже почти пятьдесят лет своего существования быстрым ростом похвастаться не могла. Маленькое уютное поселение, вполне устраивавшее всех местных жителей, которые, как и в остальных колониях, были представителями обоих народов. Правда, из-за все тех же размеров и удаленности от всех остальных объектов жили они тут, наверное, дружнее всего, ибо все друг друга знали и многие приходились друг другу родичами. И сейчас в данной деревушке стоял прекрасный погожий денек. Весна лишь начиналась, но зимние холода уже уступили место весенней свежести и небольшой прохладе, а солнце теперь не только освещало округу, но и начинало потихоньку согревать своими лучами весь мир. Так что неудивительно было заметить мужчину, облаченного в кимоно и хакама, который, раскинувшись на деревянной лавочке, положил свою голову на собранное хаори, а лицо прикрыл широкополой соломенной шляпой. Особое внимание привлекал лежащий рядом с мужчиной вложенный в ножны меч, который по длине достигал практически середины груди. Звали мужчину Амакава Рен, и он был одним из главных защитников деревни, являясь самым умелым воином среди всех мужчин селения. В данный момент Рен лежал на лавочке и был погружен в полудрему, которая, впрочем, не мешала лениво течь самым разным мыслям в его голове. Размышлял мужчина о разном: о погоде, о мире и… о его месте в нем. Ему всего двадцать пять лет, а чувствует он себя уже самым настоящим стариком. А пребывающие в перманентном беспорядке черные с пепельным отливом волосы и излучающие вечную усталость стальные глаза вместе с легкой небритостью лишь еще сильнее внешне старили его, отчего ребятишки в деревне называли его дядей, а некоторые, особо смелые, и вовсе стариком. Впрочем, Рен не был слишком против: к детям он относился с теплотой и частенько играл с ними, потому мог простить юнцам подобные шалости, да и, как уже было упомянуто, он сам ощущал себя временам старой развалиной, не физически, но морально так точно. И подобное отношение у него возникло не на пустом месте, что он сам и признавал. Причиной, скорее всего, служила трагедия уже почти пятнадцатилетней давности. Тогда, будучи еще совсем юным десятилетним мальчишкой, он вместе с отцом и матерью отправился в путешествие к торговому городу Ю Дао, но по дороге на них напали разбойники. Или же не разбойники — Рену трудно было сказать, кем, во имя духов, они тогда были, ибо ни угроз с попыткой ограбления, ни каких-то других разговоров тогда не было. Десяток словно обезумевших мужчин просто напали на них с желанием убить. Мама… Мама умерла в первые минуты, нанизанная на несколько мечей ублюдков. Он же, уже тогда начавший осваивать клинок, вместе с отцом смог отбиться. Но мужчину сильно ранили, а один из клинков еще и был отравлен, так что отец умер у него на руках, лишь успев передать Рену наследие его семьи Амакава. Там, в слезах, в многочисленных порезах, с семейным мечом под рукой, он остался совсем один на дороге посреди леса вместе с трупами семьи рядом. Это были… Это были самые ужасные часы в жизни Рена, он плохо все помнил, ибо из-за сильнейшей истерики он тогда сорвал горло, глаза застилала пелена слез, а сознание было готово покинуть ребенка в любой момент. Так бы он, наверное, и погиб там же, оставшись на земле вместе со своей семьей. Но ему повезло. По дороге в тот день шел караван, направляющийся в деревушку, в которой сейчас и жил Рен. Редкое событие, ибо подобные караваны ходили лишь раз в год, при удаче — дважды в году, но никогда более. Рена, замеченного караваном, подобрали, оказали первую помощь и взяли вместе со всеми в деревню. В ней же его под крыло взяли местные жители, которые выходили бедного сироту, приютили его, дав пищу и кров. Со временем он окончательно влился в стройные ряды жителей деревушки, а позже построил свой собственный дом с пристройкой в виде додзе. Теперь он был полноправным местным, которого любили все жители, а он отвечал им взаимностью. Оставивший трагичное прошлое, он предпочитал спокойствие, тихую и мирную жизнь. Лишь одна ниточка связывала его нынешнее с его прошлым, с теми оставленными амбициями и мечтам. Это его меч и каждодневные тренировки школы фехтования его семьи, а все потому… — Духи, Рен! Опять уснул на лавочке, ну сколько можно уже? — раздался вполне живенький, но явно старческий женский голос. — Сколько я тебе говорила так не делать, а? Чуть сдвинув с лица соломенную шляпу и проморгавшись из-за резанувших по глазам солнечных лучей, Рен увидел подошедшую низенькую старушку, которая, впрочем, по внешнему виду выглядела побойчее половины молодых. Старушка Хена была женой старосты деревни, а также той женщиной, которая пусть и не до конца, но заменила Рену мать. А оттого подобные нравоучения в его сторону от нее прилетали на регулярной основе. Но не успел мужчина что-либо ответить, как явился и сам староста. — Да будет тебе, дорогая, — голос у старосты был под стать своей жене, такой же старческий, но полный жизненной энергии. — Чего опять прицепилась к мальчишке? Знаешь ведь, как тот выматывается в последнее время, а ведь ему сегодня вновь у ворот караулить, а чай опять нападение тех нечистых? Пусть отдыхает себе. — Ой, да я поболе тебя все это понимаю, пень старый. И я как раз пекусь о его здоровье, так как совсем не против, чтобы он больше отдыхал и высыпался, но не на деревянной лавочке же! — возмущение у старушки было настолько искренним, что Рен даже замешкался. — Рен, дорогуша, если хочешь поспать, то иди все же в свое додзе и спи на нормальной кровати, а не перебирайся подобными полумерами, хорошо? — Хорошо-хорошо, я все понял, — поднял руки в примиряющем жесте Рен и встал с лавочки. — Я и так хотел пойти домой и вздремнуть, но тут мальчишки налетели с просьбами поиграть, а ты же меня знаешь, я не мог им отказать, вот и замотался с ними так, что, присев на лавочку, меня как-то незаметно разморило. Невинная извиняющаяся улыбка на усталом лице окончательно растопила сердце старушки, так что она перестала гневаться и, еще немного пожурив мужчину, отправила его идти домой. Слегка отряхнув и после надев свое хаори, мужчина кинул взгляд на стоящий рядом с лавочкой меч, после чего взял его в руки и все же направился в додзе. Меч в его руках — это нодати, то самое наследие, оставленное ему его отцом. Ежедневные тренировки и развитие особой школы фехтования, связанной с этим клинком, — те самые остаточные амбиции, которые были у еще глупого и наивного юнца, мечтающего путешествовать по миру и стать одним из сильнейших мечников континента. Сейчас мужчина уже не мечтал ни о чем подобном: все эти мечты умерли на той дороге вместе с его семьей, сейчас ему просто хотелось мирно жить в деревне, приютившей его, но… Что-то всегда неумолимо толкало его вновь взяться за нодати и продолжать тренировки, отработки стоек, ударов, выпадов, движений. И что бы это ни было, сейчас этому чувству мужчина был даже благодарен. Да, тренировки каждый раз бередили старые раны, вынуждая обращаться к годам, когда он учился по свиткам в семейном додзе, а после и вовсе открывать те самые оставшиеся ему в наследство свитки и учиться самостоятельно по ним. Но если бы не эти тренировки, он не смог бы защищать деревню и ее жителей. А все из-за тварей, упомянутых старостой. Когда начались эти странные нападения, лишь он оказался достаточно силен, чтобы справиться с этими… существами. Да, его стиль и оружие были неидеальны. Скорее, наоборот, они уступали во многом обычным прямым клинкам (например, в прочности и простоте освоения), но… Рен знал об этом и старался все слабости компенсировать. Первым делом его нодати был не обычным клинком. В отличие подобных, он был выкован не из обычной стали, а из материала, который его отец назвал метеоритным железом. Он был отличным кузнецом, просто первоклассным, потому все все его работы были хороши, но именно это нодати он называл своим шедевром и мечтал передать в пользовании не кому-нибудь, а собственному сыну, что в итоге и произошло, пусть и при столь печальных обстоятельствах. Самые большие усилия были вложены именно в этот клинок, а самый лучший материал, которым когда-либо владел его отец, также был положен в его основу, так что его матово-черный нодати был способен пережить прямой удар тяжеленными стальными молотами, что уже говорило о его невероятной прочности. Также материал был и чрезвычайно легким, что делало вес клинка несколько ниже подобных ему. Вторым явным недостатком был сам стиль использования данного оружия, ибо он был стремительным, резким, но в тоже время монументальным, основанным на постоянном натиске с редким парированием, нанесении малого количества точных, грациозных и, главное, смертельных ударов. А потому он совершенно не подходил для битвы против массивных бронированных целей, плотных объектов или тех же тварей, что были чрезвычайно ловкими и не страшились потери конечности. Данный недостаток мужчина компенсировал школой фехтования его рода. Да, он был самоучкой, не впитавшим в себя и десятой доли всего, что несет его наследие, но даже так он упорно учился по тем свиткам, что ему успели передать, а потому… Пусть и не сразу, но он обучился стилю Ган-рю и парочке «фокусов». Например, как сделать так, чтоб его клинок мог рассекать даже камень, как сделать себя на время быстрее, сильнее, проворнее. Совсем недавно он и вовсе освоил что-то невероятное для простого человека. Правда, подобные успехи вновь пытались разжечь давно затухшие угли его мечтаний и амбиций о титуле одного из сильнейших мечников, но он старался давить подобные порывы в зародыше. Все же для дальнейшего развития ему пришлось бы покинуть деревню, чего он просто не мог себе позволить — не сейчас, когда вокруг происходило… такое. Но за размышлениями и рефлексией Рен не заметил, как добрался до своего додзе. Войдя внутрь, он вновь обстоятельно задумался: что же ему теперь делать? Короткая прогулка, воспоминания и размышления окончательно разогнали сонливость, потому сон откладывался, а больше заняться ему было и нечем. Немного подумав, Рен решил потренироваться. Не выкладываясь на полную, само собой, все же ночью его ждет караул, и, случись чего, ему понадобятся все его силы. Но небольшая разминка не помешает. Так что, скинув хаори и вынув из ножен нодати с черным лезвием, Рен занял стойку. Секунду, другая и… он наносит первый удар. За ним следует второй, третий, разворот, круговое движение, после чего отскок и стремительный укол в шею условного противника. Нодати был грозным оружием: длинный изогнутый меч, позволяющий наносить мощные размашистые удары, рубить врагов от плеча до паха, также предоставлял возможность использовать себя и для смертельных уколов, пробивающих не хуже копья. Но взамен на подобную мощь от владельца требовалась недюжая сила и контроль, ибо, замахнувшись и начав наносить удар, изменить его траекторию или остановить будет ой как непросто, если вообще возможно. Потому подобное оружие не прощало ошибок, как и стиль Ган-рю. Удар за ударом, движение за движением. Рен плавно и методично повторял заученные ранее приемы, постепенно наращивая темп и начиная сплетать из разрозненных до этого ударов и стоек полноценное полотно. В какой-то момент он погрузился внутрь себя. Представь, что внутри есть бескрайний луг с одиноким деревом на нем, листья которого треплют порывы ветра, с рекой и ее бурным потоком, а также с небольшим пламенем костра где-то в отдалении. Земля, ветер, вода и огонь. Четыре стихии, четыре элемента природы, и ты… не имеешь к ним никакого отношения. Ты не маг, тебе не подвластны эти стихии, но… представь, что ты тот самый листик на дереве. Ты находишься в густой кроне могучего дерева, которое уходит корнями в землю, тебя срывает порыв ураганного ветра, пронося по воздуху, после чего плавно опускает в речку, где бурный водный поток вновь несет тебя вперед, пока в какой-то момент не выбрасывает на берег, где ты попадаешь в костер, медленно сгорая в его пламени. Ты часть природы, часть стихий, пусть они тебе и не подвластны, используй их не напрямую, используй их энергии, движение, стремление, используй все это, чтобы продолжать свой путь вперед… Уловив нужное состояние, силуэт Рена на мгновение размылся от набранной им скорости. Все его движения и удары стали в несколько раз стремительней, а за клинком остался слабый голубой след, да и на самом клинке можно заметить кромку, светящуюся нежно-синим цветом. Выполнив в подобном состоянии еще несколько связок, мужчина закончил тренировку. Выдохнув и слегка переведя дыхание, он направился на кухню, чтобы утолить небольшой голод. После проделанной работы уснуть он уже точно не сможет, как бы ни старался, но это уже было не нужно, все же до сумерек осталась лишь пара часов, а с их приходом он встает в караул. Эти самые часы пролетели для Рена как-то незаметно: вот он вроде только поел и, усевшись на кровать, предался размышлениям, а уже в окно стучатся последние солнечные лучи. Еще немного, и небосвод окончательно почернеет и пригласит на свое полотно россыпи звезд, а вместо пылающего шара солнца на небе явит себя холодная луна. Поняв, что время пришло, Рен, накинув на себя хаори и подхватив нодати, отправился прямиком к воротам. Обычно в ночные караулы ходили по двое, необходимость в этом была, потому как места у них тут дикие, мало ли какое зверье ночью забредет в деревню, все же хищников в лесах было немало, притом весьма крупных и опасных. Но двух здоровых мужиков обычно хватало, чтобы решить любую проблему, но как только пришли они, твари, ситуация разительно поменялась. Теперь в карауле всегда стояло не меньше десятка мужчин, и единственным исключением из-за своей силы был лишь он сам. Ему было комфортно сражаться в одиночку, потому в карауле Рен предпочитал стоять один. Вот и сейчас, дойдя за время сумерек до входа в деревню, Рен прислонился к одной из створок ворот и принялся привычно смотреть вдаль в надежде, что сегодня будет спокойная ночь. Первые часы так и было, но все же чаяниям мужчины не суждено было сбыться. — ШССШСШСШССРМРМРМРМС!!! — разорвали ночную тишину десятки шипяще-мурлыкающих низких звуков. А уже через несколько мгновений перед глазами Рена предстали и сами источники шума. Те самые ужасные твари, которые терроризируют деревню уже на протяжении месяца: высокие паукообразные существа. Плотное мощное гуманоидное туловище, переходящее в огромное паучье брюхо, которое держалось на двух огромных парах лап. С середины туловища, которое было покрыто хитиновыми пластинами, росла еще одна пара лап с одним массивным когтем на конце, а из плеч существ выходили вполне себе человеческие мускулистые руки, правда, на концах которых было лишь по три пальца, которые также были покрыты хитином. На слегка вытянутой голове по центру разместились три пары паучьих глаз и еще по три глаза с каждой стороны головы. Пасть твари раскрывалась мощными хелицерами, за которыми уже скрывался практически человеческий рот с десятками острейших вытянутых зубов. Завершало картину обильное в некоторых местах покрытие плотными черными волосками. Вся десятка тварей, заметив свою цель, практически единомоментно ринулась на нее. Сам же Рен, поудобнее ухватив нодати, и сам ринулся в бой. Сражение с данными существами отличалось от сражения с людьми. В последнем случае битва с использованием нодати напоминала смертельный танец, где каждый удар вплетался в единую композицию боя. Сейчас же ни о чем подобном говорить не приходилось. Удары мужчины все еще были очень техничны и выверены, как и его движения, все же попадать под лапы чудовищ желания не было. Но о каких-то связках и думать не стоило. Прямой резкий удар, присесть и пропустить мимо атаку, круговой удар, отскок, замах с парой вращательных движений и очередной размашистый удар. Усиленный нодати практически не встречал сопротивления, проходя сквозь хитин тварей, располовинивая их и орошая землю мерзкой зеленой кровью. Вот Рен отскочил от очередного удара, толчком плеча откинул от себя еще одну тварь, после чего совершил рывок. В самом рывке он подпрыгнул, крутанулся и мощным волнообразным ударом с разворота отрубил голову еще одной твари. Проблема состояла в том, что эти твари никогда не приходят в таком малом количестве. «Десять слишком мало, будут еще», — пронеслось в голове у мужчины, и вслед за этой мыслью на поляну перед входом в деревню из лесов вылезло еще несколько десятков тварей! Бой набирал обороты, но Амакава не терялся. Он, наоборот, становился все быстрее, а на лезвии его нодати вновь поселилось то синее свечение. Резкие удары, уколы прямиком в центр головы, перекаты с последующим перерубанием лап, веерные связки и удары восьмерками. Рен использовал все свои приемы, стараясь убивать каждую тварь с минимальным количеством ударов. Но вот тварь крупнее прошлых и с более темным цветом волосков в один рывок оказалась рядом с мужчиной. Понимая, что он не успевает увернуться, Рен принял удар мощной руки существа на нодати, которое хоть и выдержало подобное, но сам мужчина на ногах устоять не смог, и его откинуло на пяток метров, после чего еще немного прокатило по земле. Мотнув головой, Рен вновь сжал свой клинок и парой перекатов ушел в сторону, избегая другую тварь, стремящуюся наскочить на него. Быстро вскочив на ноги, попутно при подъеме рубанув по глазам существа, Рен сжал двумя руками клинок и рванулся к той самой массивной паукообразной твари. Занеся нодати над головой, он совершил резкий и стремительный удар сверху вниз, который… прошел мимо! Тварь на инстинктах отклонила корпус, отчего клинок прошел рядом с ее головой и телом, устремляясь к земле, пока само существо, раскрыв пасть, намеревалось вцепиться в лицо мужчины. «НЕТ! Нужно развернуть лезвие!» — мысленно воскликнул Рен, после чего, приложив все свои усилия, выполнил отточенный годами тренировок прием стиля Ган-рю, развернув кисти и совершив молниеносный удар уже снизу вверх, помогая в нем всей инерцией, накопленной при первом ударе. Один из самых мощных ударов школы Ган-рю — Цубаме Гаеши! Столь стремительной атаки твари уже не удалось избежать, и, пройдя насквозь шею существа, нодати отделил его голову от туловища, после чего зеленая кровь облила самого обладателя клинка. «Духи, ну и мерзость!» — мысленно причитал мужчина, который хоть уже и не в первый раз буквально «купается» в крови существ, но привыкнуть к подобному он как-то не сумел. После смерти своего, по всей видимости, «вожака» твари несколько замешкались, чем и воспользовался Рен, совершив несколько рывков с ударами, порубив еще парочку врагов. Но вот пауки уже пришли в себя и вновь принялись яростно кидаться на человека. Рывки, прыжки, редкие плевки паутиной из пасти — бой не блистал разнообразием, но брали твари скорее своим количеством и общими габаритами. Ни о каком слаженном действии между ними речи и не шло, но друг другу они не мешали, что было уже чем-то. Кроме того, Рен отдавал себе отчет в том, что он был сильнее обычного воина, для которого столкновение даже с одним таким существом могло закончиться смертельно. Вскоре площадь перед воротами вся была залита зеленой кровью и забросана трупами тварей. Никого больше не осталось, Рен порубил их всех. Но только Амакава уже собирался развернуться и отправиться к старосте для отчета, он услышал позади себя… шипение? Нет, клекот? Или же… Было тяжело охарактеризовать данный звук, но он все нарастал, потому мужчина схватился за клинок и принял стойку, готовясь к встрече с новыми врагами, но… глаза его расширились в неверии. Перед ним из окружающего леса выбегали десятки, возможно, даже сотни пауков. Именно пауков. Они не были гуманоидными, как эти твари, но многие из них были размером с волка, другие же и того больше! И сейчас эти полчища наступали нестройными рядами на мужчину. — ААААААААААА! — раздались крики из деревни за спиной мужчины. Рен замер, мир вокруг него на мгновение буквально застыл, а мысли судорожно метались, стараясь все просчитать и прийти как какому-то решению. Но вот наброски плана сформировались в голове у мужчины, и он принялся претворять их в жизнь. Прогнав энергию по телу, он на большой скорости влетел в толпу пауков, начиная наносить как можно более размашистые и круговые удары, перерубая до пятерых пауков за раз. Так он и делал: рубил, кромсал, старался избегать жвал пауков (что выходило не всегда, так что несколько укусов он получил), а потом вновь и вновь наносил десятки ударов нодати. В какой-то момент членистоногие кончились, и Рен остался вновь один на поле, весь залитый кровью, в полностью ободранных одеждах, с многочисленными царапинами и парочкой дырок от укусов. В голове начал собираться туман, а общее состояние ухудшалось, но ему нужно было идти вперед. Так что, вновь прогнав по телу энергию, Рен встал на ноги и галопом помчался обратно в деревню. В нее, как оказалось, проникло более пары десятков пауков, но часть из них уже была нанизана на вилы и копья, все же мужики время не теряли. Собравшись с силами, Амакава помог истребить оставшихся врагов, после чего чуть там же не вырубился. Но состояние мужчины заметили, после чего в несколько пар рук подняли и понесли к местной травнице, которая уж точно сможет позаботиться о Рене, недаром ведь не только по травам ведает, но и образование лекаря получала. Пока главного защитника приводили в порядок, староста деревни глядел на все произошедшее и понимал, что дела у их деревни становятся все хуже, так что, возможно, пришло время отправлять людей в Ю Дао, а оттуда уже посылать прошения о помощи солдат народа Огня: без армии их в конечном счете попросту уничтожат…