Её глаза...

За десять минут до званого ужина Дверь ванной комнаты распахнулась и оттуда походкой от бедра вышла женщина. Матильда и так была очень эффектной женщиной, но сегодня она превзошла саму себя. Изумрудное платье подчёркивало все её изящные изгибы и делало её бледноту ещё более аристократичной, что совсем не свойственно для солнечной Италии, особенно в весенне-летний период. На лице шатенки был лёгкий макияж, подчёркивающий её губы, волосы были просто уложены на левую сторону. Декольте не выглядело вульгарно, а разрез на ноге хорошо смотрелся, несмотря на то же декольте. Леопольдо поднял свой взгляд от книги и обомлел. Иногда он жалел, что их брак всего лишь фикция, так как Матильда была одной из самых прекрасных и горячих женщин в его жизни, но сейчас не об этом. Она вышла как раз вовремя, время ужина приближалось неумолимо быстро. Леопольдо был уже готов, поэтому Матильда взяла мужа под руку и они, выйдя из своей временной комнаты, направились в главную столовую особняка матери Матильды-Лукреции Фибоначчинели. Спускаясь в нужную комнату, пара встретила очень много знакомых и незнакомых Матильде лиц, видимо для матери званый ужин для близких родственников и друзей означал созвать людей со всей Италии, если не с нескольких стран. В главной столовой гости уже рассаживались за огромным столом. Дворецкий встретил чету Стефаннио и указал им места за столом, они располагались ближе к началу стола, где сидела мать, но не так близко, как Матильда ожидала. Лукреция даже не подошла к ним, либо не видела, либо делает вид, что не видела. Ужин проходил достаточно гладко, некоторые родственнички строили из себя не пойми что, делая надменные лица, видимо, они думали, что кого-то в чём-то обошли. На стороне четы Стефаннио не было никаких ссор и перешёптываний, пара даже успела мило поболтать обо всём с некоторыми родственниками. И вот, официальная часть ужина прошла, гости уже повыходили из-за стола и разошлись по кучкам. Кто-то воодушевлённо беседовал, в чьём-то тоне была слышна зависть, а кто-то просто наслаждался вечером в одиночестве. — Матильдушка, рада тебя видеть. Прости, не удалось увидеться до ужина. А где твой муж? Почему ты одна? — услышала женщина голос матери из-за спины и повернулась. — Здравствуй, матушка. Я тоже рада тебя видеть, Леопольдо отошёл закурить сигару с другими мужчинами. — поцеловавшись с Лукрецией, сказала Мати, и сменив тон на более раздражённый спросила, — Кстати, я удивлена почему ты подошла ко мне. Я думала, ты меня стыдишься и обожаешь только Леопольдо! Ты даже не предупредила меня об этом ужине! Почему об этом я узнала от брата?! Почему мой муж знал, а я нет! — Успокойся, сейчас не время устраивать мне истерики! Видимо, я тебя недостаточно выпорола в детстве, уж слишком ты себе много позволяешь в моём доме. Видно давно тебя не били, я почему-то думала, что твой муженёк ставит тебя на место, когда ты слишком много о себе думаешь, или ты настолько хороша в постели, что тебе сходит это с рук? — едко ответила на выпад дочери хозяйка дома. Матильду словно водой облили, она не ожидала таких слов от родной матери. Синьора Стефаннио заметила, что по щекам льются слёзы, а разговоры в радиусе пяти метров затихли. Она огорчённо посмотрела на всех людей, что обратили на неё внимание, в особенности этот взгляд предназначался её матери. Теперь ещё пару лет все эти родственники будут разносить сплетни о ней и её муже. Это один большой гадюшник, где любое слово может обернуться против тебя. Матильда выбежала из этой комнаты, где уже можно было различить шёпот, мусоливший только что произошедшую ситуацию. Уже выйдя из дома, она не стала возвращаться в их с Леопольдо комнату, она позвонила мужу и сообщила, чтобы он собрал их вещи и они возвращаются домой прямо сейчас. Ей нужно было остыть, поэтому она сказала, что доберётся до аэропорта сама, Леопольдо всё понимал, поэтому не стал давить на жену. Женщина вызвала такси и размышляла о всей этой ситуации в целом. Она понимала, что мама не хотела обидеть её, но говорить такие слова родной дочери было ошибкой, тем более на виду у всех. Лукреции пришлось в своё время положить Матильду в психиатрическую больницу, что было поводом обсудить её чуть ли не у всех родственников, ведь она не смогла вырастить нормальную дочь и та стала психом, но кого волновали реальные диагнозы, ведь то была лишь затяжная депрессия на фоне утраты близкого человека. В этой ситуации репутация оказалась важнее для Лукреции, поэтому общение с дочерью сошло на нет после её выписки и замужества, только с Леопольдо Лукреция общалась с большой радостью, что очень обижало Матильду. Она не хотела огорчать мать, она просто хотела быть любимой и чтобы мама гордилась ей…