Её глаза...

      Палермо, встречал пару солнечным, но прохладным днём. Они решили сначала заехать к Федерике, а уже 23 декабря вылететь в Катанию к родственникам женщины. Мати катила чемодан и, идя к выходу из аэропорта, услышала крик. Она уже поняла кто это был и через секунду была уже в объятиях своей подруги. Обе чуть было не упали, но благо Мати смогла удержать равновесие. Феде была очень счастлива и чуть ли не рыдала в шею Матильде, пока та обнимала её в ответ и пыталась успокоить подругу. В итоге, Федерика отлипла от неё и поприветствовала Джона, обнимать она его не стала, но активно пожала руку, улыбаясь во все 32 зуба. Подруга опомнилась и начала подгонять прилетевшую пару к машине, Феде приехала вместе с Аурелио, чтобы помочь добраться к дому. Уложив все вещи в багажник все устроились по местам, переноска заняла достаточно места на заднем сидении, поэтому Мати и Феде сидели впритык, переднее пассажирское занимал Джон, ну и водитель рядом. Компания приехала к дому Федерики, Матильда сначала настаивала на отеле, но подруга уговорила её остаться на эти два дня в её квартире, уверяя что все поместятся в комфорте. Джон был не против, поэтому Мати всё же согласилась. Хозяйка распахнула двери, чтобы мужчины могли занести вещи, а сама увела подругу на кухню, устраивая допрос с пристрастием. В особенности Федерику интересовало кольцо на «том самом пальце», она уж было хотела начать возмущаться, но Матильда пресекла всё и рассказала, что свадьбы не было, а кольца пока только символичны и свадьбу они планируют после рождественских праздников. Это спасло Мати и Феде уже спокойно разлила вино по бокалам, чтобы отметить приезд дорогой подруги. Позже к ним присоединились Аурелио с Джоном и тогда Феде решила накрывать на стол. К вечеру четверка обосновалась в гостиной, Джон устроился в кресле, Мати на спинке этого кресла, Федерика с Аурелио расположились на диване и вели беседы на разные темы. Пёс лежал в ногах у Джона, но до этого был звездой вечера, он очень понравился Феде и она почти весь вечер сидела с ним и тискалась, но позже сжалилась и отпустила. Джон оказался сначала не очень разговорчивым, но позже разговорился с Аурелио на какие-то свои темы. Мати была очень рада, что Джон не сидел каменным изваянием весь вечер, даже улыбался и смеялся, и надеялась, что с её родственниками будет также. Ночью Матильда покинула гостиную под предлогом усталости и ушла в душ, чтобы освежиться и после лечь спать. Завтра они прогуляются по Палермо и после начнут собираться в Катанию, чтобы успеть к Сочельнику и собственно Рождеству. Матильда вышла из душа и прошла в гостевую спальню, там уже был Джон, стоял у окна и смотрел куда-то вдаль, но обернулся, когда дверь за Мати закрылась. Он встретил её улыбкой и заинтересованным взглядом, но та лишь закатила глаза и ушла одеваться за дверкой шкафа, но разве Джона остановит какой-то шкаф? Когда полотенце упало к ногам Мати уже чувствовала руки, обвивающие её талию, попыталась вырваться, но безуспешно.  — Джон! Убери свои руки подальше, я не хочу, чтобы Феде с Аурелио за стеной были в курсе сколько и при каких обстоятельствах мы кончаем! — но она не могла долго гневаться, когда его руки начинают ползти вверх по талии, — Похотливое животное, ты меня слышишь?! Джон!  — Матильда, а что остаётся, когда ты заходишь в одном только полотенце и так заманчиво идёшь в сторону кровати? Но ладно, милая, я отпущу тебя, но ты будешь мне должна.  — Ты сейчас договоришься, любимый, что ночевать будешь отдельно вплоть до свадьбы, — сказала она с грозным взглядом и отвернулась, чтобы одеться и наконец лечь спать. Весь следующий день Мати, Джон и Феде провели в городе, любуясь предрождественским Палермо, вся страна готовилась к этому празднику. Феде попросила сходить с ней по магазинам, чтобы закупиться к Рождеству, так как Аурелио работал, поэтому Матильда согласилась и прихватила с собой Джона с Малышом, чтобы не было скучно. Они здорово провели время и вернулись только к позднему вечеру с парой огромных пакетов. Федерика решила пригласить пару друзей и знакомых, но продуктов было на огромную компанию, так что «пара» у Федерики это было около 10-12 человек. После того, как они зашли в квартиру Феде сердечно благодарила подругу и Джона за помощь, обещая накормить великолепным ужином перед завтрашним отлётом. Мати улыбнулась ей и ушла в комнату, проверить все ли вещи на месте и в порядке ли билеты. Она всегда волновалась о таких вещах при любой поездке, но ещё больше она волновалась перед встречей с родственниками, мамину реакцию на Джона предугадать было невозможно. С неспокойной душой она уснула в крепких объятиях своего любимого человека и с сопящим псом в ногах. В этот раз утро началось не очень хорошо, Мати подскочила с места, пытаясь отдышаться и придти в норму. По лицу градом катились слёзы, ей приснился кошмар, не отпускающий до самого утра, но деталей она совершенно не помнила. Вдруг почувствовала руки обвивающие её со спины, Джон прижал её к себе и развернул её лицо к себе, пытаясь успокоить. Этот был не первый кошмар Матильды, но до этого она никогда не просыпалась в слезах. Джон стёр влагу с щёк и ещё крепче обнял. Чуть позже он лёг и расположил Матильду у себя на груди, нашептывая слова утешения на ухо. Через пару минут она снова забылась сном, но в этот раз совершенно без сновидений, чему была рада. Проснулась Мати только к десяти утра, её разбудил Джон, вернувшийся с прогулки с собакой. Вылет был в час, поэтому она вьюгой помчалась в ванную, по дороге сбивая Федерику, несущую что-то в руках. Захлопнула дверь и очень быстро начала совершать утренние процедуры. Закончив, Мати уперлась руками в раковину и смотрела на себя в зеркало. Опухшие после сна глаза, впалые щёки, искусанные губы. Всё её лицо твердило о том, что она устала от всего, а от прежних насыщенных волос остались лишь потускневшие патлы. Всё это время внутри она боролась с самой собой, с той девочкой-подростком, которая резала вены от любой пугавшей её ситуации, от любой придирки матери оставались неглубокие шрамы, которые она прятала под браслетами и длинными рукавами. За которые её пороли каждый раз, но она продолжала и каждый раз заходила всё дальше, всё глубже и один раз чуть не стал последним. После смерти отца, в один день произошла сильная ссора с матерью, после которой она убежала на вечеринку с Микаэлем, который тогда был её парнем. Он предложил ей травку, она выкурила целый косяк и после случилась близость, но против её воли, она сопротивлялась, но Микаэль её не слушал. Когда этот гад уснул она нашла в себе силы и вернулась домой, закрылась в своей ванной и сделала то, что не должна была, но не рассчитала и теряла кровь слишком быстро, боль была невыносимая и она поскорее хотела встретиться с отцом. Очнулась она в больнице с плачущей матерью и расстроенным братом, они две недели не разговаривали с ней и в итоге она попала в психиатрическую больницу. Прошла какое-то лечение и вернулась домой с новыми силами. Ей помогли смириться со смертью отца и вернуть «любовь» к жизни, чтобы она больше не резала себе ничего. И сейчас она стояла перед зеркалом и понимала, что теперь ей есть ради чего жить, Джон стал лучиком света в облачном небе, он видел шрамы от тех порезов на руке, но не спрашивал, чему она особо благодарна, её возлюбленный уважал личное пространство, не настаивал на ворошении осиных гнёзд прошлого и одним взглядом давал понять, что поддержит её любой. Раздумья прервала Феде, выглядывающая из-за двери. Она была в курсе этой страницы жизни Мати, поэтому без слов поняла и её и обняла, утешая и гладя подругу по продрогшим плечам. Когда Мати немного успокоилась Феде улыбнулась ей и хотела что-то сказать, но так и замерла с приоткрытым ртом, глазами вглядываясь в синяк на шее. До этого она не надевала ничего, кроме свитера с высокой горловиной, поэтому Федерика заметила этот огромный засос только сейчас из-за майки, в которой Матильда спала.  — Mamma mia, Матильда, какие следы от страсти! Я всё больше убеждаюсь, что Джон твой самый страстный любовник! Давно ты с этим засосом? — Феде стояла с прищуренными глазами и ухмылкой на лице, а Мати упала лицом в её плечо и театрально заныла от комментариев подруги.  — Федерика, давай не будем про страсть, мне хватило её за день до вылета, что теперь не могу избавиться от её следов. Может быть ты знаешь, чем можно замазать это всё, потому что я не хочу, чтобы мама увидела это. — жалобное выражение лица заставило Феде лишь улыбнуться и покачать головой.  — Милая, я помогу твоему горю, у меня есть плотный тон, насчёт цвета правда не знаю. Если не подойдёт, то можно сходить сейчас за ним и подобрать тебе подходящий тон. В итоге, цвет оказался слишком тёмным для женщины и они с подругой отправились покупать подходящий, время ещё было, поэтому они успели как раз вовремя. По дороге домой Мати вызвала такси и машина уже ждала их с Джоном, чтобы ехать в аэропорт. Они загрузили свои вещи и переноску с Малышом, попрощались с Федерикой, уже проливающей слезы по ним, и уехали навстречу Катании. Катания встретила достаточно тёплой погодой и праздничной атмосферой. Пара уже прошла все процедуры после перелёта и ловила такси, чтобы доехать до родительского дома. Но Матильду окликнули, это оказался водитель матери, который ждал на парковке у автомобиля. Мати поздоровалась и попросила помочь с чемоданами и переноской, водитель покосился на Джона, но ничего не сказал. Доехали они быстро и без происшествий, водитель помог с вещами и занёс их в дом, переноску же Джон нёс сам. Мать стояла у входной двери дома и наблюдала за дочерью, но было видно, что Джон немного напряг её. Она медленно, но уверенно подошла к дочери и окинула ту взглядом.  — Матильда, рада тебя видеть. Но вот кто этот мужчина? Твой телохранитель? — взгляд её был колючим, но достаточно заинтересованным, было видно, что она удивлена тому, что Мати приехала с мужчиной.  — Мама, это Джон, мой жених, — после этих слов брови её поползли вверх, а глаза — два блюдца, — Джон, это моя мать — Лукреция Фибоначчинели.  — Дорогая, я бы хотела поговорить с тобой, отведи своего жениха в свою комнату и приходи в бывший отцовский кабинет. Именно этого Матильда и боялась, надменности матери, с которой она восприняла эту новость. Она отвела Джона в комнату, показала ванную и попросила подождать её здесь. Тем временем Мати направилась в кабинет, чтобы поговорить с матерью. Та уже ждала в кресле, медленно потягивая вино из фужера.  — Мама, я надеюсь ты смиришься с этой новостью, я люблю Джона и мы решили пожениться в скором времени. — Мати старалась держаться гордо, но взгляд Лукреции заставлял сжаться и опустить глаза.  — Я полагаю за рождественским обедом он покажет себя с лучшей стороны и тогда я и вынесу свой вердикт. Запретить тебе я не могу, так как всё-таки люблю тебя, да и ты уже большая девочка, — кажется пронесло, взгляд Лукреции немного смягчился и она подошла, чтобы обнять дочку. — Я не желаю тебе зла, милая. Только лишь хочу, чтобы ты была счастлива и надеюсь этот мужчина делает всё для этого. Я не против того, чтобы ты вышла замуж, если ты в нем уверенна, то и я не буду сомневаться в вашем союзе. Извини, если как-то обидела тебя словами, ты знаешь мой характер. Мати улыбнулась матери и прижалась ещё крепче. Она знала характер мамы и то, что она может вспылить на ровном месте, но была рада тёплым словам от неё, это было важно для неё. Они ещё немного поговорили о жизни и Мати ушла в свою комнату. Джон ждал её в комнате, сидел на кровати и рассматривал интерьер комнаты, он уже принял душ, о чём свидетельствовал голый и немного влажный торс. Он отвлёкся на вошедшую Мати и вопросительно взглянул на неё. Она улыбнусь ему, сказала, что всё хорошо и подошла, чтобы оказаться в объятиях. Его руки, обвивавшие плечи, успокаивали и дарили ощущение тепла, не хотелось уходить.  — «Джон, я хочу принять ванную. С тобой. Хочу тебя…» — «Но ведь, мы дома у твоей матери». — «Обещаю вести себя тихо, пожалуйста!» Джон, конечно, не мог отказать даме своего сердца. Взял её на руки и отнёс в ванную, усадил на тумбу и начал набирать горячую воду. Пока вода прибывала он помог раздеться Матильде, медленно стягивая с неё одежду и бельё, целуя оголившуюся кожу. Он решил сначала помочь ей искупаться, потому что дорога и разговор с матерью совсем вымотали её, поэтому убирал её настойчивые руки, пытающиеся залезть к нему в штаны. Джон опустил Матильду в горячую воду и начал растирать напряженную спину мочалкой, пытаясь немного расслабить её. Он просто обожал её волосы, поэтому мыл ей голову очень бережно, стараясь не причинить боль. Сейчас Мати была похожа на ласкающуюся кошку, она терлась об руки и закрывала глаза, когда её гладили. Матильде очень нравилось, когда Джон ухаживал за ней, дарил ласку и тепло и сейчас был один из таких моментов, но позвала она его в ванную не для этого. Когда его руки в очередной раз проходились мочалкой по коже живота, чтобы смыть пену, она схватила и направила её выше. Он не ожидал этого и выпустил из рук мочалку, именно это и нужно было Мати, она гладила свою грудь его рукой, задевая твёрдые соски и уже через пару мгновений ей уже не требовалось направлять его. Он жадно впился в её губы, а его одежда намокла от движений Матильды, поэтому футболка была отброшена в сторону. Джон поднялся, разрывая поцелуй, и поднял Матильду из ванной, вода ручьями текла на пол, но сейчас было не до этого. Она схватилась его ногами за талию, руками держалась за шею, пытаясь не упасть, но руки крепко держащие её за бёдра не дали бы ей упасть. Спиной она почувствовала гладкие простыни, а уже через секунду грудью прижималась к груди Джона, увлекая его в ласки и поцелуи. Громкий стук в дверь отрезвил разгоряченную пару, Джон слез с Матильды, а она в свою очередь замоталась в полотенце, ждущее её после душа. Она побежала открыть дверь, это оказалась горничная, которая интересовалась чем они будут ужинать. Мати что-то ответила ей и захлопнула дверь, закрывая на щеколду. Теперь их никто не отвлечёт… Вплоть до ужина они так и не вышли из комнаты, занимаясь более важными делами. Ужин прошёл в дружественной обстановке, были пока только они и мать со своим другом, брат и остальные гости приедут только завтра утром, поэтому у Лукреции была возможность поближе узнать Джона, она задавала ему разные вопросы, на что получала вполне устраивающие её ответы. В итоге она осталась довольна мужчиной, о чем свидетельствовала непринужденность её разговора, Джон тоже вполне хорошо поладил с её матерью. Остаток ужина прошёл прекрасно и они разошлись по комнатам, мама предупредила, что брат приедет пораньше и ушла к себе. Пара уже была в комнате у Матильды, она готовилась ко сну у туалетного столика, а Джон изучал наполнение книжных шкафов и фотографии на стенах.  — «Ты прошёл мамину проверку, она почти в восторге от тебя, поздравляю синьор Уик, не каждый может её выдержать». — «Твоя мать очень милая женщина, с характером и очень прямолинейная». — «Ох, характер у неё сквернейший, не знаю, как Альваро терпит её, но тем не менее я её очень люблю и для меня важно то, что вы поладили». — «Я рад, что смог тебя осчастливить, надеюсь с твоим братом будет также, не хотелось бы иметь врагов в твоей семье». — «Вы поладите, а мои племянники будут в восторге от тебя, Джон, не беспокойся». В эту ночь они уснули быстро, Мати почти не ворочалась и спокойно сопела в шею Джону, вечер прошёл отлично, поэтому поводов для волнения почти не осталось.