Секрет Люцифера

      ♫ E Nomine – Die 10 Gebote

Конечно, мне аукнулось то, что я, не сдержавшись порочной стороны своей души, показывал Дино все то, что я хотел сделать с этой Непризнанной. К вечеру моя энергия сочилась из меня через край, неудержимая, горячая, прожигая само пространство своим желанием, страстью и безумным стремлением удовлетворить похоть, что копилась во мне уже слишком долго. Да, уже очень давно, увлеченный делами, я не позволял себе как следует расслабиться. На вечеринке я даже позволяю Ости быть чуть несдержаннее, чем обычно – в конце концов, ее сиськи я всегда находил привлекательными, и не буду против, когда мы окончательно вдрызг напьемся глифта, именно она предоставит мне свое физическое тело для удовлетворения. Все, что мне нужно – это как можно скорее очистить разум от ненужных мыслей, лишних отголосков чужих энергетических потоков, которых я касался за последнюю неделю, проблем, и погрузиться хотя бы ненадолго в оглушающую пустоту и облегчение, что обычно приносит вслед за собой оргазм и физическое, мягкое, податливое женское тело. Только вот, черт побери, все планы летят к чертям, когда я снова чую этот запах. Сладкий, холодный, мой. К ней липнет не только Дино. Все хотят облапать энергетическое тело моего цыпленочка. Вокруг нее роятся жалкие выродки, половину имен которых я даже не знаю. Мими... Сгноить бы ее в темнице своего отца. Почему именно с ней сдружилась Вики, неужели из всех достойных демониц ты выбрала самую недостойную, сломанную, жалкую? Какой-то мерзкого вида Непризнанный в сером – воняющий похотью похлеще меня самого, и вся эта похоть направлена именно на Уокер, настолько сильная и неприкрытая, что хочется переломать ему ребра и выдавить легкие из глаз. Даже эти два пидора, Ади с его белокрылым дружком, в открытую нарушающие запрет – и те трутся вокруг Вики. Сборище лузеров. Это даже забавно, в какой-то мере. Ости тоже их замечает. – Опять эта шваль, – злобно шипит она. О ком бы она ни говорила – лучше не давать ей повод вслух при мне обозначать свое презрение к моему цыпленочку. – Тихо. Пусть отдыхают в своем углу. Не желаю их видеть, – отвечаю я, затыкая ее жестом поднятой ладони. И для пущего эффекта притягиваю ее к себе за талию еще ближе, больно сжимая пальцами кожу на ее бедре и заставляя сесть к себе на колени. Взгляд все равно неумолимо тянется к Непризнанной. Она не постеснялась выглядеть так, что я мог бы сорвать с нее это сетчатое недоразумение, расшитое цветами, и выебать прямо здесь, у всех на глазах. Чтобы неповадно было более так одеваться, приходя в притон, где обитают практически одни демоны – ведь ангелы, как правило, считают себя выше того, чтобы соваться сюда. Моя неразумная, непокорная, желанная, горячая, сексуальная, глупая Непризнанная. Сама подставляешь горло под мои клычки, выставляя напоказ покатые бедра, едва прикрытое вышивкой декольте, длинные ножки и невозможную в своей сексуальности изящную шею, дразняще подчеркнутую острыми ключицами. Все еще не отрывая взгляда от Вики, ловлю ее взгляд, и медленно наклоняюсь к Ости, чтобы укусить ее за мягкую кожу на сиське, так же откровенно выставленную напоказ. Я ведь однажды сделаю так и с тобой, цыпленочек. Может, даже сегодня, если вдруг не смогу держать себя в руках. Ведь на такое обращение с собой ты рассчитываешь, правда? Одеваясь столь вызывающе откровенно и при этом до невозможного изящно, словно стараясь попасть в сердце именно моих вкусовых предпочтений, а не чьих-либо еще. Не знаю, сколько так проходит времени – демоны вокруг меня о чем-то болтают, Ости поддерживает их болтовню, продолжая откровенно тереться об меня своим пышным телом, а я все не могу оторвать взгляда от той, что принадлежит, по сути, мне, но дарит свое внимание всем остальным. Той, которой я велел держаться от себя подальше, той, что должна была мчать отсюда наутек, стоило завидеть меня, а не вот так бросаться нахальными взглядами в ответ, высоко и непринужденно задирая подбородок. Так мы будем в игры играть. Отлично. Мне определенно не нравится ее внешний вид. Я представляю, как прикасаюсь к ней – и в моем воображении постоянно под подушечками пальцев оказывается эта треклятая сетка. Сковывающая, скрывающая бархат ее кожи, не дающая сжать в ладонях и провести языком, наслаждаясь вкусом. Но открывающая все так, словно нарочно хотела подразнить, ввести в исступление, заставить сгореть от желания. Если ты хочешь, чтобы я выебал тебя сегодня, Вики Уокер, что же, по рукам. Плевать на все те запреты, что я поставил перед собой до этого мгновения. Ости считывает меня порой, как никто. – Ты ее хочешь, – говорит она, мягко проводя по моему подбородку пальцем, пытаясь заглянуть мне в глаза. Мне не нравится то, как она меня отвлекает. – Безумно, – отвечаю я, стараясь мягко сдвинуть ее со своих колен. – Так и знала, – брыкается отчего-то она и меня обдает диким жаром ее негодования и ревности. Блять, только этого мне еще не хватало. – Ты в своем уме? – я отношусь к ней с уважением, поэтому уточняю, прежде чем проломить ей голову за то, что она смеет так говорить со мной на глазах у всех. – Она же... К черту, – Ости вскакивает и резко направляется вперед. Вслед за ней пытается вскочить Лео, но я останавливаю его жестом, запрещая присоединяться к той, что сама решила покинуть нас. Если эта демоница решила устроить для нас развлечение, то кто мы такие, чтобы прерывать шоу, которое вот-вот начнется? Прекрасно слышу, что она говорит Вики, даже издалека. Интересно, Ости, как низко ты сейчас готова упасть в моих глазах? – Еще одно шлюшье отродье Уокер, – шипит она Непризнанной прямо в лицо, – Какого черта ты здесь забыла? О, она даже выхватывает у нее бокал с напитком, делает глоток и разбивает о ближайшую стену. Ости, как ты отнесешься к тому, что эта Непризнанная размажет тебя по стенке, если захочет, м? – Не думаю, что тебя вообще должно беспокоить то, что я здесь делаю, – прислушаться к тому, что ей отвечает Вики, мне не составляет труда. Их слышат сейчас в наступившей тишине – неизменный спутник зарождающейся крупной ссоры – абсолютно все. – Тебя разве ещё не вызывали в кабинет «не-твоё-собачье-дело», чтобы ты не задавала таких тупых вопросов? Слишком легко на месте ее соперницы сейчас было бы сорваться в ответ на подобный остроумный выпад. Но если Ости прикоснется к Вики – она разочарует меня раз и навсегда. Впрочем, демоница сдерживается, понимает – умная девочка, – что проявлять агрессию вот так просто, сходу, поддавшись чувствам – удел скорее тупоголовых ангелов навроде Дино, но никак не наша. Демонам слабостей и лишних эмоций не прощают. – Из-за твоей мерзкой шлюхи матери мой отец лишился престола, – Ости плюет на землю. Все портит паренек, который отирался все это время вокруг Вики. Мне приходится встать, когда я вижу, что он прикасается к Ости, будто может с ней тягаться, и пытается отстранить от моей Непризнанной. Его вмешательство может привести уже к более серьезной потасовке, которая никому из присутствующих здесь не будет на руку. Нормально же веселились, блядь. – Ну так может проблема в твоем отце и его неумении держаться за своё место? – продолжает парировать Уокер. Меня это уже не волнует. Все, на чем я сосредотачиваю свое внимание – это на ярости Ости, которая переключает ее полностью на парня. Одно дело – подначивать друг друга с девчонкой словами, такое лишь повеселит окружающих, но Непризнанный перешел границы допустимого, и моя задача сейчас – не позволить Ости ответить ему, заработав неприятности на свою прекрасную задницу. И почему именно я подписался на то, чтобы вытаскивать демонье из всякого дерьма и следить за тем, чтобы они не переходили за грань? Я умею передвигаться достаточно быстро, когда мне нужно. И вместе с тем успеваю остановить Ости, прежде чем она что-то предпринимает – сама потом скажет мне спасибо – хорошенько прикладываю ее своей энергий, протягивая к ней пару мощных потоков и перехватывая за шею. Все, что видят Непризнанные в этот момент – как демоница широко раскрывает глаза, не в силах ничего ответить, и сил ей хватает только на то, чтобы оттолкнуть от себя парня и вцепиться пальцами в невидимую удавку, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Я позволяю ей это сделать, только когда оказываюсь рядом, нависая над ней неумолимой и грозной тенью. – Дорогая, – я заглядываю ей прямо в глаза, сжимая тем временем цепкой и сильно хваткой плечо. – Кажется, ты и впрямь не в себе. Ведешь себя недостойно. Если эта дьяволица и сейчас будет сопротивляться – это будет огромный и жирный страйк с ее стороны. Все ее поведение сегодняшним вечером. Да, виноват, по большей части Непризнанный; но останавливал я все же ее, потому как именно она была на грани того, чтобы выйти из себя по-крупному. Ости молчит. Только часто дышит, пытаясь прийти в себя. Хорошая, послушная девочка. – А ты, – я оборачиваюсь к Вики, стараясь не выдавать своих эмоций при взгляде на нее. Хватает и того, что она сама бесстыдно краснеет при одном взгляде на меня, выдавая свое сексуальное напряжение с потрохами. – Держись отсюда подальше, и скажи об этом остальным жалким, серым и убогим. Бросаю взгляд на парня. Вполне ясный намек, кого я имею в виду. Не хватало еще, чтобы демоны из моего окружения дрались у всех на виду с Непризнанными. Он облажался крупнее всех. Такого непорядка я допустить не могу. Так что больше ему здесь делать нечего, и лучше таким, как он, сюда теперь не соваться. – Что ты сейчас сказал?.. – говорит паренек в ответ, несмотря на то, что его жалкий ротик –последний, которому в этой ситуации вообще позволялось раскрываться. Кажется, кто-то решил выкатить передо мной свои несуществующие яйца. Парень, да ты на голову ниже меня, ты кто вообще?.. Смеряю его взглядом с головы до ног, морщусь так, словно мне под нос подсунули жиденькое дерьмецо смертного старика, которое еще и посмело научиться разговаривать. – Это – с тобой? – я пытаюсь ухмыльнуться, указывая на вопрошающего головой и продолжая смотреть на Уокер в упор, но все равно получается несколько гневно. Хотя бы потому, что не этим я планировал заниматься сегодняшним вечером. – А может это я с ним, – пытается она еще что-то из себя корчить, неумело скрывая истинные эмоции, изображает ледяной тон и копирует мою саркастичную усмешку. Но при этом давит именно туда, куда нужно, пусть в разговоре со мной эта жалкая Непризнанная держится уже не так уверенно, как с Ости, но все равно находит болевую точку в моей гордости. Предпосылок к тому, что произошло потом, было много. Во-первых, все были пьяны, кто-то – навроде Ости – даже изрядно. Во-вторых – Вики в этом своем платье, настолько откровенном, что этот облажавшийся по-крупному Непризнанный, очевидно, уже морально истек слюнями и был готов захлебнуться ими в эпилептическом приступе. В третьих – я, переполненный океаном эмоций, готовых вырваться наружу – ревность, похоть, ярость, гнев – там всего хватало. Четвертое – то, что я дал себе в последний момент крохотную слабину, позволив ответить на болезненно-колкий выпад цыпленочка скептически поднятой бровью и молчаливым уходом – видит Шепфа и Сатана, Вики Уокер, я и впрямь не хотел портить тебе вечер и дальше, не ввязываться в твое кишащее убогими Непризнанными болотце – хотел уйти достойно, красиво, дабы больше не вынуждать тебя страдать от эмоций, что вызывает в тебе моя неуемная злоба и эгоистичность, разрядить атмосферу, предпринять еще одну требующую диких усилий попытку держаться от тебя подальше, позволить закончиться этой ссоре красиво… Простить вам все произошедшее и тебе, в особенности, твою последнюю реплику. Я искренне хотел наплевать на все и уйти. И последнее – несмотря на тот факт, что хоть я и оставил выпад Вики безнаказанным, – парнишке, про которого она это сказала, эти слова дают на мгновение заряд такой смелости и уверенности в себе, что он решает, будто может себе позволить крикнуть мне в спину: – Вот и проваливайте! Мерзкие дьявольские отродья!.. Как не зашипел в этот момент в праведном гневе весь бар – неизвестно. Но вместе с наступившим молчанием и внутри меня все оборвалось. Я медленно разворачиваюсь к нему и одним большим ударом всей рвущейся наружу из меня энергии вламываюсь в него полностью, до конца, вынуждая встать на колени, склониться к полу в немом крике боли – ментальной и, вероятно, физической тоже. Подхожу ближе, демонстративно сжимая в кулаке перед собой всю его ничтожную душонку, которая была напрямую связана сейчас с моей силой, и заглядываю в глаза Вики, слыша свой низкий голос словно бы со стороны: – Я могу его уничтожить прямо сейчас. Вырвать крылья и заставить сожрать собственные перья. Вынудить отсосать мне на глазах у всех. Оторвать ему яйца. Отрезать язык и выдавить глазные яблоки. Что выбираешь, Уокер? Ее это неотвратимо в какой-то мере касается тоже, сила, которую я высвобождаю в этот момент. Обжигает, сковывает, заставляет отступить на шаг, безмерно пугает – ну разумеется, ведь все, что цыпленочек видела до этого, было лишь демонстрацией малюсенькой рогатки, которую я периодически доставал из карманца, чтобы пострелять жеваной бумажкой. Теперь она увидела дуло танка, если сравнивать мощь той силы, которую Вики видела до этого, с тем, что она чувствует сейчас. Не помню, когда я так злился, по-настоящему. Не тогда, когда я специально доводил себя до исступления, а когда кто-то довел до него вот так меня. И вся эта сцена – как будто мне действительно важно хотя бы на мгновение подмять под себя девушку, которая на самом деле принадлежит мне, но ей не суждено будет об этом узнать. Я не могу просто продолжать смотреть на то, как она отдает себя другим. Каждому. Всем, кто только может захотеть, кроме меня. Мне было бы плевать по большей части – но не в тот момент, когда все это отребье смеет выебываться в мою сторону, только лишь потому что видит, что я прощаю подобное ей. – Не надо, прошу тебя, – слышу тихий голос Вики, и вместе с тем – странное дуновение ответной силы, которой она касается меня. – Оставь его. То, что она делает в ответ, является самым сладким проявлением чужого страха для любого демона. Самым желанным, жизненно необходимым, сокровищем, которое ты получаешь нечасто, порой – всего раз или два за свое существование. Страх, который вызывает желание чем-либо пожертвовать. Продаться дьяволу не ради собственной выгоды, а за выгоду другого. Древнейший контракт, заключаемый между демонами и прочими живыми существами. Услуга за услугу. Восхитительно. Прекрасно. Да будет так, мой лебедь. Хочешь связаться с самой темной стороной моей сущности в ответ на благополучие этой жалкой пыли под твоими ногами, Непризнанного отребья, которое даже мизинца твоего не стоит – кто я такой, чтобы возражать? Уж не знаю, есть ли у Вики чувства к парню, ментальные потроха которого я продолжаю с нескрываемом наслаждении мять в своей руке, спали ли они вместе – но это больше не имеет в контексте происходящего для меня никакого значения. – Ну уж нет, Непризнанная, выбирать все равно придется, – продолжаю я в буквальном смысле полурычать на нее. Во всем мире сейчас будто остались только мы – я и она, глядящие друг другу в глаза. И кулак, в котором я сжимаю чужую жизнь. – Жизнь, достоинство, крылья, половые органы, органы чувств. Даже если хочешь принять удар на себя. Выбор по-прежнему за тобой. Уокер боится меня как никогда. Обхватывает себя за плечи, понимая наконец, во что вляпалась. Ужас другого существа, которое наконец понимает, что продало душу дьяволу. Его запах не передать ни одним из существующих слов. Аромат чистой, неприкрытой власти, темный, как само Небытие. – Крылья, – хрипло отвечает Вики, все еще не опуская взгляд. – Но мои. Не его. Не трогай его. Стоит цыпленочку ответить – я тут же разжимаю кулак, отбрасываю парнишку, оставляя его хрипеть на полу, и в одно мгновение перехватываю руку девушки, направляя всю свою силу, раскалившуюся практически добела, в ее ладонь. Символическое, отзывающееся обжигающей болью рукопожатие – и пока она не успела отпустить свое намерение – я заключаю эту сделку. Больно. Сладко. Горячо. Теперь ни один из нас не мог ее расторгнуть. Твои крылья отныне принадлежат мне, Вики Уокер. И я смогу воспользоваться ими в любое мгновение, стоит мне только тебе отдать приказ, где бы ты ни была. Перешагиваю Непризнанного, приближаюсь к девушке совсем близко и шепчу, так, чтобы могла слышать только она, склоняясь к самому ее уху: – Надо было выбирать половые органы, – я не усмехаюсь, не шучу, говорю это серьезно и по-прежнему находясь под влиянием разрывающих меня эмоций. Провожу одномоментно ладонью по низу ее живота, спускаясь в самый низ и обхватываю пальцами ее промежность, едва прикрытую вышитыми на сетке ее платья цветами, вжимаясь всей ладонью в мягкие складки, без намека на ласку и нежность, скорее всего, даже причиняя боль: – Это было бы для тебя хотя бы приятно. Вики ожидаемо делает под моим напором шаг назад, но вжимается спиной в столешницу, понимает, что деваться ей некуда, равно как и от всего меня – моего присутствия, близости, того, что я окутываю ее своим ощущением полной власти над ней, моих пальцев, шепота, запаха и тепла. Даже это не ломает ее, пусть она и близка к этому. Каким-то невероятным усилием воли лебедь вскидывает на меня свой гордый взгляд, выгибая изящную шейку. Для меня даже становится неожиданностью то, что Вики даже не предпринимает попытки не то что убрать мою руку – хоть как-то уйти от моего прикосновения. Во мне все еще бурлит не успокоенная до конца сила, неудовлетворенная похоть, гнев, который вызывает во мне Уокер – и я второй раз подряд сдаюсь под напором того, что испытываю к этой девчонке. В первый раз это привело к тому, что на меня посмел поднять голос Непризнанный щенок, к чему это приведет теперь?.. Хватка моих пальцев слабнет на мгновение, но я лишь требовательнее протискиваю их между ног Вики. Поддаюсь порыву и вдыхаю запах ее кожи, совсем рядом с ухом, закрывая при этом глаза. Вдавливаю ее своим телом еще сильнее в столешницу, слышу, как хрустят перья на ее крыле, зажатом между столом и ее поясницей. Моем крыле. – Я бы мог забрать все из перечисленного, Уокер, – шепчу я ей уже чуть мягче и чувственнее, после чего не сдерживаю себя и все же провожу кончиком языка по мочке ее уха, снизу вверх. Попробовать бы ее всю, исследовать ее вкус физически… Не только энергетического тела, которое я и так уже изучил вдоль и поперек. – Надеюсь, ты понимаешь, что именно поэтому и стоит держаться от меня подальше. Потому что однажды я не сдержусь. В ответ на мои действия чувствую ее коготки, которыми она впивается в мое плечо, – и только. – Ты сам-то в свои слова веришь? – различаю ее совсем тихие слова, которые, очевидно, даются цыпленочку с трудом. Но все же даже после всего произошедшего, даже находясь в подобного рода западне, Уокер находит в себе силы поддеть меня своей остротой, разбивая в прах всю значимость слов, что я ей говорил. Конечно же не верю. Не смогу держаться от нее вдалеке, и, что еще хуже, Вики это прекрасно понимает, о чем и дает понять мне ее ответ. Как только я слышу ее слова – сразу же убираю руку, отталкивающим движением, словно я вдруг внезапно очнулся, и понял, что вместо благоухающего сада нахожусь в полном отвратного смрада болоте. – Ты меня слышала, – говорю уже громче, прежде чем уйти. Да, я и сам не очень-то верю в свои слова, Вики Уокер. Ты права. Хотя бы потому что понимаю, что большая сила как раз и состоит в том, чтобы признать свои слабости. Больше я не стану закрываться в себе, приму тот огонь, что неистовствует в моей душе при одной мысли о жалкой Непризнанной – ведь теперь я понимаю, что это неизбежно. Она ведь – душа, которая неразрывно связана с моей. И теперь, спустя несколько веков своего существования, я по каким-то причинам встретился с ней. Никогда не стремился – но она сама пришла в мои руки. Откуда мне знать – стремился ли я ее оттолкнуть от себя, потому что считал слишком слабой, или отталкивал, потворствуя своей собственной слабости? – Так им и надо, этим жалким ничтожествам, – комментирует увиденное Ости, когда я снова оказываюсь рядом с демонами. – Заткни свою пасть, Ости. Это все – из-за тебя, – огрызаюсь на нее, направляясь прочь из заброшенного поезда. Не видать мне сегодня удовлетворения моих желаний. И спокойствия мне теперь еще долго не видать.