Секрет Люцифера

       ♫ Mew – She Spider

– Ты же в курсе, красотка, что до Суда мне нельзя покидать этой комнаты? – усмехаюсь я. Ребекка смотрит на меня со всем достоинством, присущим ей. Хоть в чем-то они с Вики похожи. – Тебя желает видеть тот, чьего сына ты убил. Ариэль О`Нил. – О, еще один Серафим? Скоро у меня появится аллергия на вашу белокрылую секту. – Архисерафим. Я тебя доставлю к нему, Люцифер, хочешь ты того или нет. – Да кто я такой, чтобы этого не хотеть? – ухмыляюсь от уха до уха, развожу руками, словно хочу подчеркнуть тот факт, что с меня снимают ангельские наручники каждый раз, когда меня навещает кто-то из посетителей. Удивительная судебная система их ангельской инквизиции. Хвала дьяволу, что мы не в Аду. Хотя, вздумай меня кто-то оставить дожидаться Суда в преисподней – я бы не остался в неволе ни минуты. Так что здесь, с привилегиями, но я все же обязан подчиняться их правилам. – Вот и прекрасно, – Бекки делает легкий взмах рукой, открывая водоворот. – Разве мы не должны обняться, красавица? – ничего не могу поделать с собой. От того, как неуловимо меняется ее лицо каждый раз, когда я вызываюсь провоцировать ее, настроение заметно улучшается. – Вздумаешь сбежать или изменить курс перемещения – казню на месте, – уже более сурово отвечает Ребекка, расправляя крылья. Отражаю зеркально ее движение. – А силенок хватит? – дарю ей еще одну веселую усмешку, прежде чем подпрыгнуть, позволяя водовороту увлечь меня в свою стихию. Вопрос риторический. Потому как мы оба прекрасно знаем ответ. На том уровне Небес, на который нас переносит, я не был ни разу за все века своего существования в этом мире. Равно как и Серафимы никогда не спускаются в самые глубины Ада… Но все же. Здесь в моих пальцах ощущается странное покалывание. Словно сама энергетика этого места лишает меня силы и сдавливает со всех сторон ангельской сущностью, чистой магией Небес. Липкой, сладкой, светлой, смердящей лицемерием и добродетелей. То, что ощущалось в школе, не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал здесь. Не то чтобы я не мог с этим справиться – нет, сил на это мне точно хватит. Но находиться здесь – словно постоянно слышать раздражающий до оголения нервов звук, скрежещущий по самой изнанке твоего сознания, тонкими коготками по натянутым струнам самых глубинных энергетических потоков. Не смертельно, но свихнуться спустя какое-то время точно грозит. Пока я скриплю зубами, неуверенно шагая вперед, Ребекка проходит мимо меня, сложным движением пальцев и усилием воли раздвигая передо мной облака. – Тебе сюда, – равнодушно кивает она на сияющую дверь впереди. Все мое демоническое существо сопротивляется этому. Мне отвратительно, мерзко, тошно, брезгливо, а мне еще и самому ринуться в эту сияющую дыру придется. Неделю потом еще отмываться от вони Рая придется. – Могу начать блевать. Я предупредил, – не скрывая своего отвращения, говорю ей напоследок и иду вперед. Ну конечно же, красотка Уокер не забывает сотворить мне свои жгуче-острые наручники. Надоедливая мразь. Стоит мне переступить порог сияющей завесы, которая у них здесь, по-видимому, является заменой двери, оказываюсь в стерильно-белой комнате, не имеющей границ, пола, потолка, мебели – вообще ничего. Белое ничто. Здесь отсутствует физическое. От мысли об этом что-то холодеет внутри – прежде я встречал подобные ментальные карманы, лишенные физических оболочек, только на самых нижних уровнях Ада. Там, где наказывали смертных. Там, где все принимало свою истинную форму. Бросаю взгляд на свои руки и не могу сдержать едва слышимый выдох облегчения. Они выглядели по-прежнему. Разве что татуировки, выглядывающие из-за рукавов рубашки, едва начали подсвечиваться багровым, словно разломы в скальной породе преисподней. Моей силы хватит на то, чтобы поддерживать физическое тело даже здесь. Только вот какого дьявола я вообще делаю в таком месте? Неужели скорбящий отец решил задать мне мучающий его добродетельную душу вопрос, за что я так поступил с его милым мальчиком Сэми? Или нашел способ отомстить мне прямо здесь и сейчас, воткнув в меня какой-нибудь их благословенный ангельский артефакт? Впрочем, как только я вижу фигуру – стоящую спиной, в абсолютно белых, почти сливающихся с окружающим пространством одеяниях – я решаю, что не стоит гадать, и лучше все выяснить как можно быстрее. – Люцифер, – слышу я мягкий, бархатный голос. Куда выше, чем я мог ожидать. Интонации кажутся мне очень странными. В них нет ни злобы, ни жесткости, скорее наоборот… Странная мягкость и словно бы даже облегчение от самого факта моего появления. Ангелы, что с них взять. – Я не убивал вашего сына, Ариэль, – твердо и честно говорю я. – Я знаю, – почти сразу же раздается голос в ответ, и фигура наконец поворачивается ко мне лицом. Тень от капюшона, скрывающая его лицо – единственное темное пятно в окружающем пространстве, не считая меня. Его ответ даже для меня становится неожиданностью. Хотя, скорее, мне стоило ожидать чего-то подобного… Что однажды маска долгоиграющего фарса вокруг меня спадет и окружающие покажут свои истинные лица, стоит только подождать еще немного времени. И тогда даже невозмутимая Бекки Уокер скажет мне – камон, Люци, ты действительно думал, что непреложный Суд тебя спасет? Все уже было давным-давно спланировано, и все три мира, созданных Шепфа, теперь на нашей стороне. Брыкаться бесполезно. Я знал, что так оно и есть, ведь все, что у них было против меня – спланировано заранее. Но слышать такое от отца в отношении собственного сына? Верить в то, что ангел мог пожертвовать собственным ребенком, я отказывался. Но и в то, что архисерафим так просто признает мою невиновность, перечеркивая все планы заговорщиков – тоже. – Отрадно слышать, – зубоскалю я в своей привычной манере. Строить из себя благоговеющего кретина я не собираюсь. Да и вряд ли хоть кто-то здесь, на Небесах, мог ожидать от меня подобного. По мере приближения Ариэля все отчетливее начинаю ощущать мощь, исходящую от него. Архисерафимы подобны Архидьяволам, и нас таких совсем немного. Я вот остался последний в своем роде. А на Небесах из-за отсутствия единого правителя и права наследования, существовал Совет из тех, кто правил Раем. Кто бы мог подумать, что сила даже одного из входящего в их правление, может почти что сравняться с моей. – Ты здесь не затем, чтобы говорить о моем сыне, Люцифер, – по мере того, как я продолжаю слышать эти мягко-вкрадчивые интонации, мне хочется скривиться от фальши, что я в них слышу. Я же говорил – у меня аллергия на ангельское лицемерие. – Может, тогда не будем тянуть время? – сам не успеваю отследить, как срываюсь на слишком знакомый и присущий мне полурык. Замечаю, как сложенные меж собой, прежде спокойные, руки ангела едва дрогнули. Жаль, я не могу обрушить на него всю свою силу прямо сейчас. Выпить все его намерения и узнать, что за эмоции он испытывает. Вывести на чистую воду и не играть в их дьявольские игры. Ох, какая ирония. Ну да, как обычно – ангелы с их дьявольскими замашками. Очень жизненно, не правда ли? – Тебе грозит казнь, Люцифер. Сам понимаешь, что обвинения слишком серьезны. Тебе могли простить убийства себе подобных, смуту, воровство… Но не свержение своего отца. – Я думал, что вы умнее остальных, – рычу уже громче и ощутимее. Нет, ну серьезно? Меня и в Аду не было последние несколько недель, я вообще не мог представить,что меня могло связывать с теми, кто сумел уничтожить Сатану, это было настолько очевидно и нелепо, что мне до сих пор не верилось, что меня в этом обвиняют. Я бы даже посмеялся вместе со всеми, если в какой-то момент мне скажут – это все была затянувшаяся шутка, Люцифер. А ты поверил, глупыш? Сатану ведь не так легко уничтожить. Практически невозможно. И как ты только повелся на этот розыгрыш? – Несколько десятков демонов готовы свидетельствовать против тебя, Люцифер. Надеюсь, тебе не стоит объяснять, потому что я тоже считаю тебя умнее прочих. Да, он был прав. Объяснять мне не нужно. Видимо, вся эта преступная сеть готовилась к подобному сильно заранее, раз сумела завербовать в свои сети столько союзников, даже среди обитающих в преисподней. Меня даже на несколько мгновений прикладывает ощущением собственного провала так, что я не знаю, как справиться с этим. Как назло, вокруг нет совсем ничего, на чем можно было бы выместить свою ярость. Только лишь беспомощно скрежетать стиснутыми зубами и сжимать кулаки, царапая собственные ладони. Ничтожный, самонадеянный, непредусмотрительный демон, жалкий, слабый, недальновидный, не видящий дальше собственного носа. Утешает лишь то, что даже Сатана такого не предусмотрел. Не сильно – ощущать себя пешкой мне не нравится даже при таком раскладе. Ладно хоть, пешка я все равно сильно мешающая этим лицемерным тварям – раз со мной продолжают так церемониться, а не попытались убрать сразу. Видимо, меня не так просто убрать. Неудивительно – я бы справился в открытом бою и с полсотней демонов, что они переманили бы на свою сторону. Но ведь и мой отец тоже… Так что – все равно не вяжется. – Повторюсь – не стоит терять время. Что тебе нужно? – стараюсь говорить как можно более хладнокровно. Снова замечаю то, как дергаются руки Серафима. Словно… Черт, словно он хотел протянуть их ко мне. Прикоснуться. Или ударить – не знаю, что более вероятно. – Я могу тебе помочь, Люцифер. Сложи свои полномочия и встань на нашу сторону. – На вашу? – еще не до конца вникнув в слова Ариэля, срываюсь я. – Сторону белокрылых, что решили подчинить себе Ад? Вздумали, что сможете управлять демонами?!.. – Не совсем, – пальцы Серафима дергаются в третий раз и теперь – они все же касаются одного из моих кулаков, беспомощно закованных в магические кандалы. – Все, что от тебя требуется – не сопротивляться. Позволить новому порядку найти свой путь. И… – Вы кажется забыли, Серафим, – тихо цежу я, резко сбрасывая его руку со своей, но вместо того, чтобы отступить, делаю шаг вперед, вознамерившись посмотреть этому лживому ублюдку прямо в лицо, несмотря на то, что оно было до сих пор скрыто капюшоном, – Мир существует за счет вечной борьбы добра и зла, – я даже кривлю свои губы в извращенной ухмылке, подчеркивая парадоксальность и комичность своих утверждений. – Если я сдамся, то кто будет вашим противником в войне, что неизбежно должна разгореться?.. Ариэль стоит на месте, даже не отшатываясь от моего напора. Молчит какое-то время, и мне кажется, что еще немного – и я почувствую его дыхание. Смутное чувство узнавания. Тонкие длинные пальцы прикасаются к белоснежной ткани мантии, стягивая вниз капюшон. Архисерафим чертовски красив, как и все урожденные ангелы, чья судьба практически не касалась земли – молод, статен и благороден. Тонкие, правильные черты лица вершат огромные глаза – от одного взгляда в которые я впадаю в ступор. Темные, цвета переспелой вишни. Бархатные, бездонные, поглощающие в мрак, что царит внутри них. Те, что я не смог забыть даже спустя несколько веков ненависти, презрения и стремления вычеркнуть из памяти. – Ты… – только и могу выдохнуть я, едва слышно, все еще не в силах пошевелиться. Чувствую холодное прикосновение чужих пальцев на своем лице и тонкие губы возле своих прежде, чем успеваю что-то осознать. Поцелуй выходит односторонним, жадным, и все, что я успеваю увидеть – прикрытые ресницами те самые глаза, что оказались слишком близко к моему лицу. Вспышка ярости выходит слишком яркой и сильной. Я отталкиваю от себя женщину, что когда-то знал, которую так страстно ненавидел, что был готов забыться в этой ненависти, принявшую сейчас неведомо каким образом облик мужчины – слишком сильно, грубо, стремясь избавиться от ощущения ее мокрых губ, языка, слепящей влажной энергии вокруг себя, я готов уничтожить ее, чувствую, как накаляется воздух вокруг нас, подчиняемый моей злобе и состоянию аффекта. – Какого. Дьявола?!.. – только и могу зарычать я, глядя, как Асми в теле Ариэля, поддавшаяся моему удару, отлетает в сторону, но сокрушить ее мне удалось ненадолго – практически одномоментно белый свет вокруг гаснет, и мы словно оказываемся в самых темных чертогах преисподней. Она не кричит – издает утробный рев, развоплощаясь, меняя облик, ее черные, кровавые крылья взрезают белоснежное одеяние, все физическое разлетается вдребезги, на атомы, и вот я вижу ее истинный облик – сильнейшую из демониц, облако из переплетенных багрово-огненных потоков энергии, чистейшего дьявольского огня, со взором, в котором горит чистое зло. Бросается на меня. Я бы не смог воспротивиться ей ни в одном из возможных исходов, которые были прописаны на полотне мироздания. Не в наручниках, в физическом облике и скованный энергией Рая. В мое ментальное тело вонзаются ее слепящие когти и я даже дышать на мгновение перестаю от этой боли. – ТЫ. БУДЕШЬ. НА МОЕЙ. СТОРОНЕ. Ее голос уже не звучит, как что-то, что можно услышать; это развоплощенный, внефизический звук, который ты ощущаешь всем телом, эти слова сразу, минуя слух впечатываются прямо в разум, мутят рассудок, подчиняют, сминают волю изнутри, оглушают, словно раскат самого мощного грома; даже я оказываюсь на долю мгновений не в силах сопротивляться силе, что пригвоздила меня к ткани реальности. Но вся эта сила, выброшенная в меня одномоментно – одно большое проявление слабости. Ты сдала себя с потрохами, Асмодея. Еще в тот момент, когда позволила себе тот поцелуй. Все, что мне сейчас нужно – выиграть время. Прийти в себя, хоть на долю секунд, издать стон боли, который дойдет до твоих ушей, вобьется в разум, притвориться поверженным и слабым, и когда ты склонишься надо мной, допуская мгновение промедления – а так оно и происходит – вцепиться в ответ, одним большим прыжком, вгрызаясь в лицо, отрывая часть твоей сущности, уничтожая, вбирая в себя энергию дьявольской силы, оглушая и лишая сил. Воспользоваться этой возможностью для того, чтобы обратить эту силу против тебя. Нет, меня, разумеется, не хватит на то, чтобы дать отпор; но разорвать оковы, используя крохи силы, что я отзеркалил и обратил на себя, мне удается. Создать карман вне времени и пространства удается проще простого, учитывая то, что мы и так находимся на грани реального. Провалиться в телепортационную кривую, сосредотачиваясь на единственной энергии, вкус которой я помню столь отчетливо. После чего силы меня покидают окончательно. Когда я падаю на пол перед Вики, я практически ничего не чувствую и не вижу. Физическое тело становится снова явным – кровь заполняет рот, я захлебываюсь ей, пытаюсь откашляться, склонившись над полом. Багровая лужа расползается передо мной слишком быстро – раны от когтей Асми продырявили не только мою ментальную грудную клетку, но и реальную тоже. Больно. Слишком больно. Настолько, что я не могу притвориться, что все это – иллюзия.