Секрет Люцифера

       ♫ Kraddy – Android Porn

Больно. Слишком больно. Настолько, что я не могу притвориться, что все это – иллюзия. – Какого черта? – слышу шепот Вики прямо над собой. Я ее не вижу, но чувствую – успеваю перед тем, как завалиться на бок, и на мгновение вообще что-либо перестаю воспринимать, провалившись в само небытие. – Люцифер, не отключайся, – доходит до меня ее голос вместе с болью от пощечин и звуком резко рвущейся ткани на моей груди. Боль отрезвляет, возвращаясь новыми волнами, когда Вики пытается перевернуть меня к себе лицом. Нужно уходить. Как можно быстрее, ведь нас уже пытаются отследить и найти. Понять, что я отправился именно к Непризнанной, после того, как покалечил верховного Серафима, будет слишком легко. Счет времени идет на секунды. Умереть я вряд ли способен, но восстанавливаться буду еще очень долго. Физические раны затянутся меньше чем за сутки; а вот ментальное тело будет кровить и болеть несколько дней. – Вики, – пытаюсь прохрипеть я, но решение перевернуть меня на спину было не лучшей идеей – я снова начинаю захлебываться кровью, из-за чего не получается нормально говорить. Лучше снова свеситься на бок, беспомощно хрипя, чтобы успеть проговорить ей хоть что-то. – Открывай портал в Ад. Прямо в преисподнюю. Сейчас. Я в нее верю. Ее сил хватит на подобное с лихвой. Если она верно настроится на место – мы окажемся там уже через мгновения. А если нет… Что же, об этом лучше не думать. Чувствую, как пальцы девушки нервно сжимают мои плечи крепкой хваткой. Чтобы ей помочь, я перехватываю Вики одним из последних своих рывков за запястье, чтобы поделиться хоть немного энергетикой места, которое нам нужно, если я вообще способен сейчас чем-то делиться. Вот оно. Родной, удушливый аромат преисподней. Жар, что исходит из разлома, я тоже чувствую – на фоне боли, все еще разрывающей моей тело. Надеюсь, Непризнанная все сделала верно, и нас не утянет в самое жаркое пекло для мучеников. Но нет. Когда мы проваливаемся в портал, то оказываемся в месте, где оказались с ней в Аду впервые, там, куда нас вызвал мой отец. Безжизненная пустыня перед входом в темницы. Сюда они не спустятся. Не осмелятся. По крайней мере, будучи ослабленными – а мне хотелось верить, что и я покалечил Асми в ответ так, что эта сука еще не скоро оправится. – Вики, – шепчу я, пытаясь снова перевернуться хотя бы на бок – оттого, что мы падали, мое состояние не улучшилось, отнюдь. – Ты… Кх… Молодец. Спасибо. – Твои раны не перестают кровоточить, – судя по голосу, Уокер старается держаться, практически не пропуская в свои интонации истерических ноток, становясь предельно собранной и серьезной. – Может теперь ты объяснишь наконец, что происходит? Боль – это иллюзия, помни об этом, Люцифер. Испытание твоей силы воли и духа. Будь ты проклят, Сатана – слишком мало ты давал своему сыну ментальных пиздюлей, ограничиваясь лишь физическими ранами. Может, тогда бы твой покорный сын сейчас не скулил, как пес, от того, что кто-то в буквальном смысле выдрал кусок его энергии, ауры и души. Радует одно – Асми досталось не меньше. Кажется, я выгрыз в ее энергетическом теле нехилую брешь. От такого не восстанавливаются. Как не восстановлюсь в каком-то смысле и я. Шрамы останутся точно. – Просто... – я пытаюсь даже усмехнуться, дабы отвлечься от того, что кровь все еще продолжает вытекать у меня из ран, а образ Вики, что сидит на коленях прямо передо мной, пытаясь хоть как-то зажать зияющие разрывы в моей груди, неуловимо расплывается. – Привет от бывшей. Той самой, которую я надеялся… Ох… Убить вместо тебя. Не представляю, как она... Вот дьявол, – как бы я не старался фоном ускорить свою регенерацию, у меня никак это не получалось – слишком много энергетических потоков было перебито. – Тебе придется мне сперва... Кх… Помочь. А то так и подохнуть недолго... Ччерт, какой же позор... – Как... мне помочь? – ох, я еще долго буду вспоминать ее выдержку, совершенно не похожую на женскую, и тем более – слишком хладнокровную для Непризнанных и бывших смертных. Я протягиваю руку к Вики, пытаясь ее взять хотя бы за запястье. Ощутить какой-либо контакт. – Просто... Мне нужны силы для восстановления. Прости. Ох, если бы ты только знала, моя родная, как сильно эта ситуация меня убивает... И не только в самом прямом из смыслов. Ты – последнее существо в мироздании, перед которым я хотел бы показывать подобную слабость. Я плохо сдерживаю горькую гримасу отвращения к самому себе, когда понимаю, что вынужден лишать частички силы ту, которую должен сам оберегать, поддерживать и защищать. Ты поплатишься за это, Асмодея. Я тебе клянусь. Плевать на кровь и шрамы – но вот за то, что воспоминание обо мне, раненом и беспомощном, останется в голове у моей Непризнанной, я тебя уничтожу. – Буду очень тебе... Признателен... Если ты вычеркнешь то, что увидела, из своей памяти, – пытаюсь снова усмехнуться, будто сейчас эта маска самоуверенного Люцифера мне может хоть как-то помочь. – Не пристало демону… Кх… Быть таким перед своей женщиной. Вики даже находит в себе силы мне улыбнуться. И самозабвенно делится своей силой, раскрывая недра своих энергетических потоков, позволяя мне насытиться ею вдоволь, заполняя внутренние пустоты, что нещадно саднили и болели. – Не переживай, ничего я не видела, – тихо отзывается она, мягко высвобождая свою руку, видимо тогда, когда я уже начал забирать слишком много. Я был слишком жаден в своем стремлении как можно скорее прийти в себя. А Вики так беззаветно отдавалась мне... У меня даже дыхание учащается – чему нельзя не радоваться, что я вообще могу нормально снова дышать, и мурашки по всему телу разбегаются от самого факта нашей столь проникновенной близости. Это даже интимнее секса. Но и не совсем близкий контакт на энергетическом уровне – а словно бы переливание крови. Теперь во мне есть частичка Вики, которую я могу использовать себе во благо. Часть ее стала мной. Еще больше, чем была до этого. – Спасибо, – с ухмылкой отвечаю я на ее реплику и сам факт помощи одновременно, перехватывая удобнее ее ладонь и подтягиваясь выше. Ровно для того, чтобы встретиться с ней губами. На моих еще ощущался, должно быть, отвратительный вкус физической крови, но это было неважно в данную секунду. Я целую ее больше своим ментальным телом, которое было ранено куда сильнее, переплетаясь с аурой Вики, вторгаясь не только самому, но и позволить ей войти в меня, открываясь, как никогда до этого, и ни перед кем до этого. Можно сказать, если такая метафора применима, я позволяю ей овладеть собой в ответ. Прочувствовать вкус, цвет, запах... Взглянуть на мои раны изнутри и помочь им начать затягиваться. Ощутить мою слабость, как никогда. И что-то такое совсем нелепое, дрожащее, от чего щемит в груди. И при этом яркое, страстное, оглушающее. Оно было похоже на ультразвук – ты вроде бы живешь с этим, не слышишь, но если напрячь слух, то по нервам тут же резанет ножовкой, точнее, в этом случае – по сердцу. Мои чувства к Вики. То, что смертные зовут незамысловатым словом “любовь”, хотя на деле оно куда сложнее, чем звучит. Желание быть с ней, именно вот так – постоянно слабым, открытым, зависящим от ее близости, и в то же время – понимание, что я так не смогу никогда, ведь наши кошки-мышки будут длиться вечно. Мы оба слишком сильные и независимые для того, чтобы от кого-то зависеть. Но в это мгновение... Откройся мне хоть немного, Вики. Не потому что я соблазнил тебя или спровоцировал.. А потому что ты сама этого хочешь. И она открывается, словно может и впрямь услышать мое желание, как если бы я озвучил его вслух. Ласкает мои губы своими, отзываясь на мои нежные прикосновения, вжимается всем телом – осторожно, щадя мои раны, обвивает мою шею руками. Этот поцелуй впервые выходит между нами без похоти и страсти. Всепоглощающая забота, нежность, откровение, близость. Слабость. Наполняющая каждого из нас невиданной силой, поддерживающей, придающей веру в то, что все будет хорошо. Лишь слегка отстранившись, позволяю себе глубокий вдох. Приятно снова дышать полной грудью, однако. Как же досадно, что приходится прерываться... Но мы и так уже потеряли слишком много времени. Поднимаю руку, касаюсь пальцами подбородка Вики, будто хочу запечатлеть ее лицо в своей памяти, такое близкое, когда мы максимально открыты друг перед другом. – Вот теперь я в порядке, – возвращаю своему лицу привычную надменную ухмылку, слегка приподнимая бровь. – Ну что, ты готова? Кажется, моему лебедю тоже не нравится то, что все закончилось слишком быстро. – Спуститься в ад? Разумеется, нет. Кажется, она даже несколько возмущена тем, что я задаю подобные вопросы, на которые ответ очевиден. Я продолжаю усмехаться, она же – морщится от того, что нам в любом случае предстоит сделать. Невзначай оглядывает меня, словно пытается убедиться, действительно ли затянулись мои раны перед дальнейшим маневром. – Выбора-то все равно нет, – завершает она свое возмущение тяжелым вздохом. – О, не просто спуститься в Ад, крошка, – улыбаюсь я еще шире, поправляя любезно разорванную ею рубашку на своей груди, после чего решаю и вовсе от нее избавиться – она все равно насквозь пропитана кровью. – А заявить на него свои права, устроив еще один небольшой переворот. Поднимаюсь на ноги, все еще чувствуя острые отголоски былой боли, но они уже – ничто, в сравнении с тем, что я испытывал сразу после ранения. Такое я вполне смогу терпеть. Прижимаю Вики к груди, все еще мокрой от багровых подтеков и покрытой свежими шрамами, но сам факт того, что я могу шевелиться и использовать уже собственные силы для дальнейшей регенерации и открытия телепортационного кармана – говорит как минимум о том, что я и впрямь в порядке. Я даже рад спустя такое количество времени снова оказаться в Аду. Дома. И, судя по всему, теперь уже надолго. Рай и Ад снова окажутся по разные стороны баррикад. Как в старые добрые времена... Которые мне, правда, не удалось застать при своей жизни. Но вот мой дед и отец их помнили. Пора и мне напомнить этому миру, для чего были на самом деле созданы демоны. Здесь, в пределах одного мира, телепортационные перемещения практически не требуют от меня никаких энергетических затрат. Ни к чему нам тратить драгоценные секунды на то, чтобы пешком идти во дворец, минуя всю стражу, кучу длинных коридоров и возможные проблемы. Куда эффективнее открыть с ноги – ну и небольшого волевого усилия, каюсь – массивные двери главного тронного зала и прямо с порога вдохнуть столь знакомый запах этого величественного места. Со времен отца ничего не изменилось. Почти. – Папочка вернулся, – говорю я в неизбежно образовавшуюся тишину всем тем десяткам парам красных глаз всех оттенков, что уставились на нас. Улыбка на моем лице гораздо шире обычного. Кажется, моя приветственная фраза получилась крайне и крайне удачной. Ну и конечно же, Вики не удерживается от того, чтобы пустить в ход свой острый язычок. – Мне теперь тебя так называть? – успевает с сарказмом шепнуть она мне прямо на ухо, прежде чем мы делаем еще несколько шагов вперед. Чертовка. Мне это даже нравится. Еще не демон – но она отлично вольется в эту разношерстную компанию. Мой взгляд неизбежно останавливается на том, кто восседает на троне. Ну надо же. Старый добрый князь всех бесов. Архидемон, незаслуженно обижаемый Сатаной, по неясному замыслу управляющий низшими кругами Ада. И, по всей видимости, с потрохами продавшийся ангелам, как только понял, что сможет получить лакомый кусочек власти. За такое твои потроха, князь, будут развешаны на самых высоких шпилях моего дворца. Так высоко в преисподней не забирался еще никто, можешь быть уверен. – Вельзевул, – тихо тяну я, слыша шорох перьев со всех сторон, неуловимый скрежет и шипение. Сколько вас здесь, ребята? Несколько десятков, или даже, быть может, полсотни? Вы уверены, что мы станем вот так глупо проливать демоническую кровь прямо перед войной с Раем, и тратить наши силы понапрасну? Я вот не готов так глупо жертвовать своими сторонниками. – Люцифер, – шелестит сухим голосом старый демон, вставая с трона и делая пару шагов вперед. Точнее, это, скорее, видимость шагов – на самом деле он слегка плывет над землей, слегка опираясь на воздух своим длинным скипетром, увенчанным вороньим черепом. – Уверен, вы заждались истинного владыку Ада, – улыбаюсь я, осматривая всех присутствующих, чтобы каждый из них увидел мою ухмылку и угрожающий блеск в глазах. Вики понимает окружающую нас обстановку как нельзя более верно и старается держаться в нескольких шагах от меня, не привлекая излишнего к себе внимания. – Ты сбежал до суда? – голос длинноволосого князя скрипучий, словно бы он и не говорит вовсе, а лишь хрипит; но каждый присутствующий, тем не менее, прекрасно понимает смысл сказанного им. – Как непредусмотрительно. Мерзкое, заносчивое, бессмысленное насекомое. – Ну отчего же, – делаю шаг ему навстречу, расправляя крылья. – Я как раз вовремя. Ведь суд начнется прямо сейчас. Вики тянется ко мне своей аурой, накрывая и поддерживая, словно бы создавая вокруг меня ментальную защиту. Ну а я бросаюсь вперед сразу же, как только оглашаю последнюю эффектную фразу. Вельзевул мгновенно развоплощается – о, те, кто проработал столько времени непосредственно в низшей части Ада, страдают, к сожалению, такой неприятной привычкой, чуть что, обнажать свой истинный облик – и раскрывает пасть, полную окровавленно-гнилых зубов. Я сразу же уворачиваюсь в сторону, лишая его возможности вгрызться мне в лицо, ведь в этом и был мой изначальный план. Пусть зубоскалит и порхает на своих полупрозрачных крылышках сколько сможет. Еще один резкий удар челюстью прямо возле моего лица. Я уворачиваюсь снова. Лязг слышится с новой стороны – и в этот раз даже умудряется прорвать мне кожу на правой руке, но эта боль кажется мне эфемерной в сравнении с той, что я испытывал с четверть часа назад. Все, что мне нужно – это его скипетр. Поднырнуть, приседая в прыжке, под его руку, и выбить, когда он этого не ожидает, его главный артефакт, поддерживающий жизненную энергию. Переломить одним мощным взмахом крыла. Руками я такое вряд ли бы провернул. А вот крылья мои натренированы до такой степени, что, кажется, ткань мироздания смогут прорубить, не то что демонический артефакт средней силы. Демон воет так громко, протяжно и жутко, что, кажется, даже стены дворца содрогаются. – Стойте же! – раздается громкий женский голос, отдающийся эхом в каждом уголке зала, ровно в то мгновение, когда я готов в следующем прыжке разорвать глотку Вельзевула голыми руками. Кажется, все замирают еще больше и тише, чем когда мы с Вики появились в зале. Даже немного обидно. Поднимаю глаза на демоницу, которая выходит из расступившейся толпы. Ну надо же, кто набрался смелости подать голос. А она стала красивее с годами. Горделивая осанка, белоснежные кудри матери, горящие осознанием собственного величия прекрасные глазки… Моя горячо “любимая” сестренка Эйшет.