SYML – Mr. Sandman
...And tell her that her lonely nights are over
Когда сестра является ко мне и говорит, что Вики здесь, я сперва даже не до конца понимаю смысла сказанного. – Она явилась сюда сама. Одна. Требует встречи с тобой. Мне кажется, я уже ничего не испытываю по этому поводу. Внутри – оглушающая пустота. – Как – сама? Где она? – Я отвела ее вниз, в подземелье... Заперла в камере. Если не хочешь ее видеть, я... – Хочу, – резко обрываю ее я, и даже крылья расправляю слишком быстрым движением – поддаваясь порыву и одним большим телепортационным прыжком оказываясь внизу, возле входа в тюрьму. Все чувства, что я успел в себе стереть и подавить за эти дни, возвращаются, словно по щелчку пальцев – стоит только мне услышать ее запах. Я даже злиться не могу. Только подхожу к ее камере, чтобы посмотреть. Когда ты успел стать таким жалким и слабым, Люцифер? Даже теперь – глядя на поверженного врага за решеткой, ты не можешь сказать ни слова. И все это потому, что ты точно знаешь, кто она на самом деле. Ты готов простить ей все, что угодно – просто за то, какая она и кем тебе является. А вот она так в этом и не разобралась. Не увидела тебя настоящего. И никогда не увидит. Не в этой жизни – точно. – Я исчезла не по своей воле, – совершенно тихо и спокойно говорит мне Вики. – И пропадала столько не потому, что решила предать тебя. Каждое ее слово звучит именно так, как я себе много раз прокручивал сам в своей голове. Я очень хотел верить, что все так и обстоит на самом деле – что Вики пошла туда не по своей воле, что никакого предательства не было, что... ...Что ее любовь ко мне сильнее любви к матери. Что мне достаточно сказать, просто попросить сделать – и она послушает. Что я могу ей доверять. И доверял ведь... Слишком беззаветно. И слишком сильно за это поплатился. Я подхожу к решетке совсем близко, чтобы посмотреть прямо ей в глаза. – Лучше сразу говори правду. Я сделаю ей одолжение и выслушаю. Просто потому что – это она. Мой лебедь, которого я люблю больше жизни. Но водить меня за нос я больше не позволю. Слишком много за эти дни я вспоминал, как однажды уже поверил одной женщине. И как после этого она низвергла меня в бездну боли своим предательством. Да, конечно, спустя столько времени, я понимаю, что то, что я испытывал к Асми – лишь жалкая тень того, что пробудила во мне Вики… Но от этого лишь больнее. От нового предательства. Я стараюсь прикоснуться к девушке энергетически – но она абсолютно, совершенно от меня закрыта. Ни одной ее эмоции сейчас считать невозможно. Она даже не спорит с тем, что я ей приказал говорить правду и не тратить мое время. – Это было похоже на какие-то чары... С того момента, как я открыла письмо, я всё помню, как в тумане. Я и сама не заметила, как ухватилась за тот кубок. А затем очнулась уже на Небесах. Последующие дни просто не запомнились. Словно я была постоянно под чьим-то воздействием. И это пропало лишь, когда... Это пропало в одну из ночей. Вики мечется из одного угла камеры в другой, обхватывая себя руками, но что-то… Что-то неуловимо от меня ускользает. Я точно понимаю, что она недоговаривает. Что-то скрывает. И от этого – весь смысл ее слов перечеркивает тем, что я не могу в них поверить. Именно из-за того, как странно и неестественно она себя ведет. – Я выбралась при первой возможности, – продолжает она свое рваное повествование, пока я заставляю изо всех сил ее внимательно выслушать и ничего не упустить. – Фенцио помог мне сбежать. А перед этим отвёл меня к тому узнику в башне… Он наполовину демон и наполовину ангел. И он сказал, что я – Мальбонте, а потом показал нечто такое, что я до сих пор не могу осознать. Интересно, у тех, кто ее послал – какой был мотив того, чтобы я услышал весь этот бред? – И я, как только выдалась возможность, спустилась сюда... Ну а дальше Эйшет должна была тебе обо всём сообщить. Наконец Вики замирает на месте, неуверенно глядя мне в глаза. В моей голове сейчас будто бы все делится на два сценария. В первом – она и вправду нервничает, потому что все это время ее держали вдали от меня против воли, и вот она и впрямь вернулась – в конце концов, быть может, невозможно выдумать все эти детали про Фенцио и узника в башне сходу – слишком бредово и странно оно звучит на первый взгляд. Ах да, если ее планом не было заранее заучить и сказать мне именно это. Но в таком случае… Что-то здесь не вяжется. Моя Вики, мой лебедь – будь все это правдой, она бы уже ринулась в мои объятия, разнесла бы дворец по камушкам, не позволила бы держать себя в клетке, требуя немедленной встречи со мной. Я – точно бы так и сделал. А она так легко согласилась со всеми условиями Эйшет, так старательно оправдывается сейчас, так просто позволила запереть себя... ... Словно и впрямь считала себя виновной в чем-то. И это приводит меня ко второму сценарию. Что она и впрямь меня предала. Решила сбежать, поддавшись словам матери. Оставалось лишь выяснить – она вернулась с тем, чтобы свершить какой-либо темный замысел относительно меня – а такую возможность нельзя исключать – или потому что поняла, какую ошибку совершила. Скорее всего, второе. Я готов поддаться ее жалобному взгляду с потрохами и поверить в это. Как бы опасно ни было ей доверять снова – я не смогу принять то, что Вики Уокер решилась на то, чтобы навредить мне. Сбежать по незнанию, будучи слишком вовлеченной в обуревающие ее чувства – да; и, в конце концов, она все же возвращается ко мне – и от самого этого факта что-то внутри меня подчиняется, поддается нежности, что я не могу не испытывать, глядя на ее лицо. Мне бы только удостовериться. Посмотреть в ее глаза и увидеть отголоски того, что произошло с ней на самом деле. Если она задумала предательство – я это сразу увижу. Раз уж я не ощущаю ее энергетику, чувства и эмоции – прошлое от меня точно не сможет укрыться. Глаза не лгут. – Скажи мне... Я хочу это слышать от тебя. Зачем ты вернулась. Я оказываюсь возле тюремной решетки совсем близко. Я уже готов простить ее. Вики, пусть и нерешительно – какого дьявола, ну? – но все же делает еще один шаг к решетке, что разделяет нас. – Мне кроме тебя никто не нужен. Я не встречалась с матерью и не собираюсь этого делать. Если бы не то письмо с кубком, я бы ни за что на Небеса не отправилась. "Я не встречалась с матерью". Дьявол, до чего же грубая ложь, если из-за нее это все и затевалось. Наверное, я потом еще пожалею о том, что так легко готов ей поверить... Но сейчас – все, что меня волнует, это ее близость, запах, губы в нескольких сантиметрах от моих. И она ведь сама признает – что воспользовалась кубком с порталом после того, как за моей спиной, тайком, прочитала письмо. Что будет теперь между нами? Как мы восстановим доверие? Сколько я еще буду просить ее беспрекословно следовать моим словам, прежде чем она на самом деле, по собственной воле, станет меня слушать? На краешке сознания все еще бьется бешеная мысль, что все должно быть не так. Не такой должна быть встреча влюбленных, которые заново обрели себя спустя столько дней разлуки, полных страданий. Если бы я хоть на мгновение, хоть на йоту облажался бы так сильно, как Вики, если бы она хоть на секунду предположила, что я предал ее – пусть даже это было бы неправдой – я уже грыз бы землю под ее ногами, заверяя, что это не так. Покрывал бы ее руки и лицо поцелуями, всем собой дал бы понять, как сильно люблю ее и что все должно быть по-прежнему. Но я отметаю свою уверенность в том, что она что-то скрывает от меня, что-то чрезвычайно важное. Я обязательно узнаю это позже. Сперва – я хочу притянуть ее к себе и заглянуть в недра сознания, а уж потом – все остальное. Выходит, все, что меня и побуждает в итоге сдаться – первая сказанная ей фраза. "Мне кроме тебя никто не нужен". Плевать на прочее – в это мне хочется верить сильнее всего. Потому что на физическом уровне я знаю,что это правда. Может, Вики и сама этого до конца не осознает – но это и вправду так. Ей не может быть нужен никто, кроме меня, как бы она не хотела обратного. Равно как и мне самому. Мы связаны по воле мироздания и этого никак не изменить. – Я же просил тебя, – шепчу я, и невзначай проникаю рукой сквозь прутья решетки. – Просил, чтобы ты была лишь со мной. На моей стороне. Пальцы невольно тянутся к ней – чтобы прикоснуться к шее и привлечь Вики совсем близко к себе. Я посмотрю ей в глаза, чтобы увидеть отголоски всего, что она делала за эти дни нашей разлуки... А она – сможет сполна увидеть мою боль и ярость, что я испытал. И тогда происходит то, чего я не ожидаю. Вики в ужасе смотрит на меня и резко отшатывается, делая полшага назад. А после – бессильно оседает на пол, закрывая лицо руками. Меня накрывает волна бешеной ярости. Пусть я и не успел увидеть в глазах Вики того, что хотел, того ужаса, с которым она на мгновение на меня посмотрела, мне хватило, чтобы все понять. Абсолютно все. Ей даже прикосновения мои претят теперь. Не знаю, насколько сильно ей и впрямь промыли мозги – но это лишь означает, что все, ВСЕ сказанное ей – чистая ложь. И, по всей видимости, она понимает, что не справилась со своим планом, не сумела довести свою ебанную игру до конца, раз садится прямо на пол и поддается эмоциям. Или пытается надавить мне на жалость, что еще более мерзко. От того, как я резко бью ладонью по решетке, прутья слегка даже гнутся от напора моей силы. Грохот стоит такой, что я не удивился бы, упади нам на голову потолок и сам Ад вместе с ним. – Я уже говорил тебе здесь однажды, – едва-едва сдерживая эмоции, низким и севшим голосом говорю я. Сжимаю кулаки, понимая, что от нахлынувшей ярости готов переломить ей шею. – Жалкая, ничтожная тварь. Ты сдохнешь здесь за то, что сделала. И ни одна из сторон тебя не примет обратно. Я передам твоей матери, что ты провалила ее план. Бью по решетке снова – на этот раз кулаком, не сдерживая больше свой гнев. И направляюсь прочь, чтобы больше ее не видеть. Даже ее слова о том, что она вернулась именно ко мне, оказываются ложью. О том, что я ей нужен. Что она не хотела меня предавать. И такого я вообще не предусмотрел. Как это вообще случилось? Почему я был настолько слеп?... Первый мой порыв – снова начать крушить все, что попадается мне на пути, но я уже слишком хорошо знаю, что этим свои эмоции никак не заглушить. Мне не впервой уничтожать в себе любые чувства, отправляя свою душу и рассудок внутри в мое личное Небытие. В конце концов, я уже смог за эту неделю смириться отчасти, что Вики больше не будет в моей жизни. С головой ушел в работу, установление новых порядков в преисподней, налаживание строжайшей дисциплины и неукоснительного следования приказам. Я делал из демонов мощную армию. И сейчас, похоже, придется заниматься этим же. Но сперва… ...Скала Роколл встречает меня, как и обычно, соленой прохладой, невероятным спокойствием и бешеным ветром. Я впервые с того дня, как мы были здесь с Уокер, спускаюсь на землю. Вероятно, опасно появляться сейчас где-то, кроме Ада… Но мне нужны эти несколько минут в полном одиночестве. Прочувствовать мироздание в его непоколебимости и отрешенности до конца. Обдумать все то, что сказала мне девушка там, за решеткой камеры… Мальбонте? Узник? Фенцио? Что они – мои враги – тем самым хотели передать через нее? Что за странного рода угрозы – которых я даже не в силах осмыслить, из-за общего ощущения бредовости происходящего? Наверное, о ней сейчас и вовсе не стоит думать. Все, что мне нужно – немного душевного спокойствия. Хоть капля. Унять боль, что режет меня изнутри, как раскаленный нож – сливочное масло, вскрывая легкие и лишая возможности дышать, рубит сердце на фарш, перекручивает нейронные связи в тугие канаты, напрягая всю нервную систему до предела. Я бы переломал себе все пальцы и вырвал крылья, если бы эта физическая боль хоть немного уняла душевную. Но вместо того, чтобы пытаться воззвать к внутренней силе – я только и добиваю себя еще более гнетущими мыслями. О том, что я изначально не должен был ввязываться во все это. Что не нужно было так легко поддаваться ее словам и почти прощать ее за все. Что отец всегда и во всем был прав. Я слишком слаб и ничтожен для этого мира, и однажды буду погребен под гнетом своих собственных ошибок. Что первый гвоздь в свою могилу забью я сам. Так оно и получилось. Дуновение чужеродной энергии я ощущаю сразу – так уж повелось, что ангельская вонь бьет мне в нос, даже когда ее источник находится в сотне метров от меня, что уж говорить о том, когда он появляется совсем рядом. И, словно мне было всего этого недостаточно, когда я поворачиваю голову, то вижу самого ненавистного мне ангела из всех. Ну, в топ-один из всех ненавистных она теперь точно входит. Стоит мне удостоить того, кто раньше был верховным Серафимом, взглядом – я сразу же перевожу взгляд обратно на океан. Мускулы и энергетический центр напрягаются сами по себе, готовясь к бою, но я не спешу развязывать события раньше времени. – Очаровательный шрам, – без тени каких-либо эмоций говорю я. – Ты так считаешь? – язвительно-насмешливый тон. Если мне сейчас и было возможно сделать еще хуже и противнее, чем есть, то она это сделала. – Ты не сможешь меня убить, Асмодея, – вздыхаю я. – Лучше не трать наше время попусту. – Я теперь Ариэль, – я слышу уже шорох крыльев настолько близко, что каждый из моих рецепторов напрягается рефлекторно, готовый отразить внезапную атаку. – И я уже убил твоего отца. Думаешь, не смогу справиться всего-то с его сыном? – Я думаю, – наконец легонько поворачиваю голову, заглядываю Асми в ее единственный глаз. – Что раз ты до сих пор не спустилась за этим в Ад, то и впрямь не можешь. Даже здесь ты не сумела застать меня врасплох, хоть и при малейшей возможности, как шавка, набросилась на след моего появления вне преисподней. Я прав? Вижу по ее неизбежно сходящимся к переносице бровям, что попадаю в самую точку. Пытаясь выяснить, почему вдруг на все Небеса прогремела неслыханная новость о свержении Сатаны и что на самом деле там произошло в ту роковую ночь, я все больше сталкивался с тем, что демоны, в общем-то, отчего-то относятся к этому, как к самому собой разумеющемуся. Пусть Рай и не догадывался – в большинстве своем – но Сатана, владыка Ада, внушающий ужас, Верховный Архидьявол во плоти – был безумно слаб в последние десятилетия своего существования в сравнении со своим былым могуществом, о котором слагают легенды. Поэтому меня не было рядом с ним – и из-за этого же он не давал мне спуску в том, чтобы сделать из меня по-настоящему сильного демона и подготовить нового правителя. Так что кичиться тем, что ты убила, по сути, дряхлого старика, Асмодея – так себе достижение. Поэтому я ее ни капли теперь не боюсь. Впрочем, смешно - разве я ее боялся хоть когда-либо? – Давай не будем меряться членами, Люцифер, – усмешка не то демона, не то ангела, что стоит передо мной, становится более мягкой. – О, ты даже в этом проиграешь, – не упускаю возможности вставить я. Еще немного – я и сам потеряю терпение. Если эта тварь не расскажет мне, зачем явилась, хоть что-то о своих планах или, как ей покажется, приемлемых условиях – я уничтожу ее прямо здесь и сейчас. – Твоя подружка бы с этим поспорила. Я даже сделать вдох забываю на мгновение. И вместо ответа я лишь поворачиваю голову, пытаясь переварить услышанное. – О, так она тебе не сказала? – звук голоса Серафима, насмешливо-едкий, доносится до меня словно сквозь туман, потому что в эту же секунду я бросаюсь на него, впечатываю в черный камень скалы спиной всем своим телом и чуть ли не до хруста, пальцами одной руки, сжимаю горло. – Что?! Что ты с ней сделал?!.. Перед моими глазами – пелена ярости. А сразу за ней – нахально-мерзкое лицо изуродованного мною же ангела, который даже не думает сопротивляться. – Кх-х… Она у тебя… Очень… Сладенький… Кх… мышонок, – вместо смеха, который пытается из себя выдавить Ариэль, выходит лишь сдавленное хрипение. Я прямо сейчас убью его. Сломаю шею голыми руками. Ни одной мысли в голове нет – только желание раздавить и уничтожить. И когда я практически делаю это, смотрю на закатывающийся единственный глаз Асми, перед моим внутренним взором неустанно начинает долбиться чуть ли не настоящими буквами подсвеченная мысль – “оно не сопротивляется”. Она и не думает тебе мешать ее убивать, Люцифер. Эта мысль немного, на самую сотую капли отрезвляет. Хватка моих пальцев разжимается, но лишь для того, чтобы резко перехватить Ариэля за волосы и подтащить к самому краю скалы. – Чего. Ты. Хочешь?! В ответ ангел лишь смеется. Хрипло, мерзко, до тошноты. – Ну же. Ты же хочешь убить меня. Твой мышонок это оценит… Я молчу. Еще немного – и готов сбросить тело этой мрази вниз, но что-то подсказывает мне, что таким образом бессмертный не умрет. От моих рук – да. Но не от падения. И оно явно хочет, чтобы я убил его. Ну уж нет. Что бы оно там ни задумало – я не стану воплощать в жизни его планы. Поэтому разворачиваю тело Ариэля снова лицом к себе и как следует прикладываю кулаком по челюсти. А потом – еще и еще, пока вид крови, размазанный по его хлебалу, хоть немного меня не удовлетворяет. Вики. Блять. Даже мимолетное знание, что эта мразь сделала с ней, вынуждает меня изо всех сил стараться его не убить. Наклоняюсь к Асми – ведь сказать я хочу это именно ей, той, что однажды любила меня – и хриплю на самое ухо, зная, что она услышит: – Я низвергну тебя обратно в Небытие. После чего – сбрасываю ее недвижное тело вниз. Пусть умрет – точнее, почувствует боль от своей возможной смерти так, что будет жалеть, что я ее не убил. Меня трясет. Когда я открываю водоворот – он буквально плывет перед моими глазами. А оттуда, с самого входа в преисподнюю – я сразу же открываю портал прямо в камеру, где до сих пор сидит Уокер. Думать обо всем произошедшем слишком больно. Говорить что-либо я не собираюсь. Лишь, появляясь, сразу бросаюсь к ней, чтобы сгрести в свои объятия и разобраться со всем этим раз и навсегда. Девушка, даже если и пугается моего внезапного появления – что видно по ее крепко сжатым кулакам - позволяет мне это сделать, не шевелясь и не отстраняясь, по всей очевидности, впав от моей реакции в ступор. – Прости. – сходу говорю я, абсолютно не церемонясь и прижимая Вики к себе. – Я не должен был... Все теперь будет хорошо. Пойдем отсюда. Я уже готов открывать телепортационный карман, чтобы оказаться снова в комнате. Подальше от этого подземелья, где она и так уже провела слишком много времени по моей вине. Пелена ярости еще не спала с моих глаз, но я просто не имею права показывать все эти эмоции при ней. Как бы мне не было хреново – она заслужила этот вечер покоя, тишины и полного доверия. Думать о том, что Асми с ней сделала, я все еще не хочу. Старательно гоню от себя любые мысли об этом. Для меня теперь все становится просто, как сложить два и два – его слова и реакция Вики на мое прикосновение. Но я не собираюсь ее выпускать из своих объятий. Когда мы оказываемся в комнате, то я какое-то время просто молча стою с ней рядом,раскрываясь полностью,окутывая своей энергией – да, яростно-раскаленной, но среди этих всполохов ощущается и моя раскаленная любовь к ней. Я прижимаю ее за макушку к своей груди и не потерплю никаких возражений. Никаких мыслей, никаких ненужных эмоций. Хватит. Только единение, которое сейчас и важно.