Мечтарть, четырнадцатый сезон

Все мы одиноки от рождения. Но это не значит, что нам стоит перестать общаться с другими. Михаил очнулся на холодном полу. Сначала он решил, что просто чересчур испугался пока взбирался на холм и потерял сознание от волнения. Но как только джентльмен почувствовал, что он лежит не на траве, где, по идее, должен, а на полу, Миша понял: случилось что-то очень нехорошее. Миша, как его ещё называли, решил осмотреться по сторонам, чтобы понять где очнулся. А оказался он в каком-то большом зале со множеством стульев. Слева и справа от него, наверху, небольшие балконы выступали из стен. Внизу, по центру, стоял помост, напоминающий сцену с ведущей к нему лестницей в середине. Михаил догадался, что это, скорее всего, опера или театр, только не такая, как в Безымянном Городе. Также джентльмен вспомнил, что в театрах или в опере есть второй этаж для особых людей, но, подняв голову, он не увидел там ещё одного этажа или балкона, кроме тех, что были впритык к сцене. Тогда Миша попытался вспомнить ещё то немногое, что знал об операх и, в конце концов, вспомнил. Эта информация напугала джентльмена, ведь джентльмен не любил театры и вовсе не из-за актёров, а за ту толпу, которая наблюдает за представлением. И все эти выводы были сделаны за одно, довольно древнее, посещение музыкальной оперы. Он не хотел оставаться в этом подобии неправильного театра и решил ещё раз проверить зал, чтобы найти выход. Повторный осмотр дал хоть какой-то результат: Михаил увидел небольшую дверь слева от себя. Он поспешил к ней, но зайдя внутрь огорчился - это был лишь буфет. Правда это дало Мише надежду - ведь буфетчик был на своём месте. Как бы джентльмен из Богатого Района не был напуган своим похищением неизвестно куда, он всё-таки решил подойти к буфетчику и спросить где выход и насколько далеко Миша от Безымянного Посёлка, поскольку только там был единственный театр на территории всей Безымянной Империи. - З-здравствуйте, – заикающееся поздоровался он. – вы не подскаж-жете где мне найти в-выход? - Извините, но не могу вам помочь, – ответил буфетчик, начиная сверяться со списком, лежавшим рядом с ним. – Михаил, так? – спросил буфетчик, узнавший посетителя. - От-ткуда вы знаете моё и-имя? – удивился Михаил. – Я же з-здесь всег-го был од-дин раз! Или н-нет? - Ваше имя есть в списке. – пожал плечами всезнающий персонал. – Как и ваши приметы, в том числе и заикание. Н-но как же мне в-выйти от-тсюда? – джентльмен снова вопрошающе посмотрел на всезнайку. - У нас нет выхода, – ответил буфетчик, напугав Мишу, путём пугающе понижения тембра своего голоса. – наше представление будет идти вечно! А точнее-три дня. – добавил буфетчик, вернув прежний тембр, но не успокоив этим молодого джентльмена. - Н-но как же люди з-заходят сюда и вых-ходят? – логически удивился Михаил. Актёры и работники спят здесь. – начал пояснять буфетчик. – А как сюда приходят люди – мы и сами не знаем. Наступило небольшое молчание, которое прервал человек, по лицам понимающий имена посетителей или просто знающий что-то, чего не знал Миша: “ - Михаил, вам просили передать этот конверт. – сказал он и передал джентльмену аккуратно сложенный конверт. – А также сообщаю Вам, что наше выступление начнётся в 11:30. – буфетчик со странными блондинистыми волосами и не думал останавливаться –Надеюсь, что Вам понравится наше выступление. Приходите ещё! И вот так Миша пошёл обратно в зал и там открыл конверт. В нём лежала пара часов и записка. Михаил решил надеть часы и когда он рассмотрел их получше, он увидел, что они отличаются, поэтому он решил надеть и вторые часы на левую руку. На часах, которые джентльмен надел на правую руку были изображены 9 цифр, расположенных по часовой стрелке, где число один было на месте 12 часов, если смотреть на эти наручные часы по признаку времени. Символы же были расположены не по временным промежуткам, а по своим, каждый по 1/9 от всей окружности этого странного наручного изделия. Также, под каждой цифрой или над ней, смотря какой символ взять, был расположен рисунок в виде человечка. Все девять людей горели зелёным цветом, цифры же были чёрными. Вокруг человечка под номером 9 был круг, так что Миша решил, что он девятый участник чего-то. На вторых часах, которые Михаил надел на левую руку, было подобие таймера. На нём он и был, салатовым цветом высвечивалось время - 71 час и 54 минуты из-за чего джентльмен опять сделал вывод, что изначально на часах стоял таймер в 72 часа, то есть 3 дня. После часов, Миша перешёл к записке. Взяв её, он прочитал: “ Уважаемый Михаил! Я, владелец поместья “Мечтарть” приветствую вас на 14 сезоне игры “Мечтарть”. В этой игре участвуют 9 человек, не знакомых друг с другом, которые должны победить свои страхи. Задачей каждого игрока является выполнение неизвестной ему задачи за отведённое время (3 дня). В случае, если игрок не может выполнить свою задачу до оставшегося времени в 1 день, то на часах с обратным таймером высветится нужная задача. В случае если один из игроков погибнет (на часах остальных игроков иконка умершего игрока станет красной), то игра будет провалена и все остальные игроки будут уничтожены немедленно. В случае выполнения одной из задач, на часах всех игроков, цифра игрока, который выполнил задание загорится зелёным (после этого игрок, выполнивший задачу, может спокойно умереть, по своему желанию). В случае выполнения игроками всех задач до окончания отведённого на игру времени (3 дня), игра считается выигранной и каждый из игроков может исполнить свою мечту (Из тех игроков кто выжил). Мешать игрокам выполнять задачи будут их собственные страхи, но сами ужасы и есть ключ к опознанию и выполнению основной задачи. Сможете ли вы победить свои страхи и остаться в живых? Удачи. Владелец поместья “Мечтарть”. ” Михаил был в шоке. Ему, разумеется казалось, что просто так никто не будет исполнять его мечту, но… победить свои страхи? Мише показалось, что это слишком сложная цель для него. Молодой джентльмен решил посмотреть выступление, раз он всё равно здесь. Михаил захотел узнать сколько времени и инстинктивно посмотрел на часы, но ни на правых ни на левых часах не было времени того места, где он оказался. Тогда он решил выбрать себе место, исходя из вывода, что раз буфетчик сказал, что представление начнётся в 11:30, то сейчас ещё утро и навряд ли сейчас время более раннее чем 10-11 часов, а подождать 1 час Михаил был не против. Во время просмотра места для себя, взор Миши упал на стоящий отдельно от других стульев стул. Когда джентльмен подошёл поближе, он увидел, что на нём есть записка, на которой было написано прекрасным и ровным почерком: “Вы можете выбрать себе любое место в этом зале. Это ваш театр на 3 дня.” В этот момент к девятому вышел буфетчик и, подойдя к нему, сообщил: - Выступление начнётся через 10 минут, поэтому я решил подойти и забрать вашу куртку, а также принести завтрак, как нашему особому гостью. Участник отдал куртку и, когда буфетчик вернулся с тарелкой, на которой были 4 персика и стакан воды, спросил: - А р-разве во вр-ремя выст-тупления не з-запрещено есть? Я вроде с-слышал о т-таком пр-равиле. - Ну что вы! – ответил ему буфетчик. – У нас вовсе нет такого правила, потому что наше выступление длится около 12 часов. В течение целого выступления будет всего лишь 5 перерывов и к тому же вы, Михаил, наш не просто особый, а даже почётный гость! Мы готовили всё это выступление только для вас! – с этими словами буфетчик ушёл, оставив Мишу в раздумьях. - Всё выступление только ради меня? – сам себя спросил джентльмен. – Что же это такое? Неужели это уже мой страх нападет или его время ещё впереди? В этот момент в зал начали входить люди и рассаживаться по местам. Михаил испугался: он, конечно ожидал большого количества людей, но их было так много, и они все говорили друг с другом. Такая толпа сильно ударила по нервам Миши. - Так, Михаил, успокойся, – начал невербальное общение джентльмен. – да, тут много людей, это непривычная ситуация, но надо держать себя в руках. Я сижу довольно далеко от всех, они не обращают на меня внимания, всё хорошо. Я просто пришёл посмотреть представление, как и все они. Я ведь ещё один обычный человек, который сидит на своём месте и готовится наслаждаться… чем? Скорее всего это будет какая-то классика. Да, я пришёл посмотреть классику, как и все они, вот и всё, нечего волноваться, ничего особого не произойдёт. Никто не обратит на тебя внимания, просто слейся с толпой и веди себя по-обычному, как я всегда и делал – как обычный обыватель, хоть из более высокого общества. В опере все равны… Михаил немного успокоил себя, но сердце всё равно стало биться ещё сильнее. Особенно быстро оно начинало биться, когда Миша смотрел на то гигантское количество людей, которое он никогда раньше не видел. Он ходил в кинотеатры, но никогда там не было такого большого числа людей. Здесь их было больше тысячи, может больше двух тысяч. Теперь джентльмен обратил внимание на то, что чем ниже находился ряд, тем шире он был, но скоро он перестал смотреть на людей и решил переключить свой взгляд на сцену. На сцене пока что был только занавес. Но вот, постепенно, шторы начали приподниматься и затихли шумные разговоры. На задних рядах уменьшилась подача света. И вот, спустя минуту, пока происходили действия, описанные выше, началось представление и свет с подсветкой полностью сфокусировались на сцене. Занавес поднялся. На заднем фоне сцены была изображена предновогодняя комната с ёлкой. В центре комнаты стоял стул. Слева от стула был накрыт стол. Из двери, стоящей немного неровно, справа от стула вышли актёры: Женщина с мужчиной и маленьким ребёнком, а немного позже в комнату зашло ещё 3 семьи с детьми. Та женщина, что вошла в комнату первой и, скорее всего, была владелицей этой квартиры, обратилась к остальным семьям: - Ну вот и скоро Новый Год, а пока он не наступил, давайте послушаем стишок от Миши! – с этими словами женщина взяла ребёнка, стоящего рядом с ней, за руку и повела его к стулу в центре. - Мам, я волнуюсь, – обратился мальчик Миша к своей матери. – я не помню! - Мишенька, не бойся, – строго, но с истинной материнской любовью ответила женщина – мы с папой тебя поддержим, да папа? – она посмотрела на опрятно выглядящего отца семейства. - Конечно. Не переживай, Миша. Если ты забудешь, то мы подскажем. – беззаботно, но с той же родительской любовью к сыну, ответил мужчина, стоявший около ёлки. Мальчик подошёл к стулу, встал на него и начал читать стих. Молодому джентльмену в зале был интересен не стих. После того как он услышал первую строчку, он автоматически вспомнил вторую и потом третью. И это не было удивительно: ведь с детства он очень хорошо выучил этот стишок, из-за того, что… Когда мальчик на сцене начал говорить пятую строчку, он остановился. Его лицо начало краснеть, на лицах остальных детей начала проглядываться улыбка. В это время мать с отцом подошли к мальчику и на ухо подсказали слова. Мальчик вспомнил и начал повторять, но заикнулся. Раздались смешки, мальчик покраснел и, досказав последние слова, сошёл со стула и отошёл в угол к ёлке. Михаил не мог видеть эмоции, которые показывали актёры, но он слишком хорошо помнил случившееся. Он помнил, что произошло позже. - Зачем они это показывают? – спросил себя Миша. – Зачем? Откуда они это знают? В записке было написано про собственные страхи, но я не боюсь прошлого. Чего они добиваются этим представлением и почему я должен его смотреть? Но кто им всем сказал об этой истории? Эта ошибка не пугает меня ни тогда, ни сейчас! Размышления юного джентльмена прервал, вышедший на сцену человек. Выйдя на середину сцены, он громогласно сообщил: - Дамы и господа! Сегодня мы покажем вам комедийную историю о мальчике Мише! Мы придерживались лучших источников, чтобы создать это представление! Ведь сам Миша, сегодняшний почётный гость нам рассказал эту смешную историю! Я? – не на шутку удивился Михаил. – Но я никому ничего не рассказывал! Столько восклицаний было и на сцене, и в мыслях девятого участника, что Тем временем человек на сцене продолжал свой монолог: - Эта история настолько длинная, что наша группа смогла укоротить эту комедию только до 12 часов! Мы надеемся, что вам понравится наше выступление и что вы от души посмеётесь! – закончив монолог, конферансье ушёл за кулисы. Тем временем актёры продолжили своё выступление. Мать Мишы решила подойти к другим матерям и завязался разговор. Пока она общалась, отец подошёл к ёлке и обратился к своему маленькому сыну: - Послушай, Миша, не волнуйся. Ты выучил чудесный стишок, но немного запнулся. Все ошибаются: ты ошибся, я тоже могу ошибиться, все могут. Ты не переживай, хорошо? - Хорошо, папа. – кротко ответил мальчик. – Я постараюсь. - Вот и славно. – сказал довольный отец и пошёл поговорить с другими отцами. А совсем юный джентльмен пошёл общаться с детьми. Приближался ненавистный Михаилу момент: оставалось 10 минут до Нового Года. Он всё ещё стыдил себя за этот поступок. 9 минут до Нового Года. Миша подошёл к отцу с матерью и обратился: - Мам, пап, а можно я снова попробую рассказать стишок? - Ну конечно, Миша. Если ты хочешь, то пожалуйста. – подумала мать вслух. Раздались аплодисменты от других актёров. Мальчик снова начал читать и снова забыл слова в пятой строчке. На этот раз он успел вспомнить слова раньше, чем ему подсказали их родители, но Миша снова заикнулся. Дети рассмеялись и на лицах некоторых актёров показались улыбки, от комичности ситуации. Мальчик сел за стол и до начала Нового Года сидел весь в грусти. Михаилу начинало надоедать это представление. Он совершенно не хотел вспоминать эти события, а тут ему подают их в такой комедийной манере! Джентльмен посмотрел на часы, но вспомнил, что у него нет часов с реальным временем. Миша пообещал себе, что если он справится со своей задачей, то обязательно купит наручные часы. Больше ничего запомнившегося Михаилу не было. Только то, что начался Новый Год, что потом они его отметили, гости начали расходиться и его, мальчика отправили спать. Занавес опустился, и девятый участник пошёл в буфет, посмотрев на часы на левой руке, которые показывали остаток времени в 68 часов 43 минуты. Зайдя в буфет, Михаил направился к буфетчику, но подойдя поближе, очень сильно удивился: там был другой человек. Молодой джентльмен, чтобы показать, что он не просто так вошёл в буфет, подошёл к буфетчику и поинтересовался: - И-извинит-те, а г-где пр-рошлый б-буфетчик? - А! Вы про нашего директора говорите! – воскликнул новый буфетчик, не жонглируя стаканами для воды, как прошлый добряк. – А он всегда приходит утром и потом уходит! Думаю, что он вернётся вечером. - Х-хорошо. – заикаясь, поблагодарил Михаил, добавив себе заметку в мозг, что этот новый буфетчик более весёлый, но его голос не такой мягкий и спокойный, как у прошлого работника, видимо, директора. –Я т-тогда, п-пожалуй пойду… – И девятый участник пошёл к выходу из буфета, но тут его окликнул персонал: - Постойте! Ну что же вам там, в зале, 40 минут сидеть! Давайте во что-нибудь сыграем! Умеете играть в шахматы? Меня, кстати Антоном звать, а вас? - Михаил. – без заикания ответил он. – Но я не оч-чень хорошо умею иг-грать в шахм-маты. Т-только в ш-шашки. - Шашки так шашки. – почти безразлично и, как будто про себя, пожал плечами Антон, и достал из-под буфета шахматную доску. - Т-только я л-лучше в зал п-пойду. – быстро сказал Михаил, которому не хотелось играть, а хотелось подумать. – И-извинит-те. - Не хотите? Ну и ладно. – весело и жизнерадостно ответил Антон. – Как надумаете, приходите: поиграем, чаю попьём. - С-спас-сибо. – выдавил из себя Михаил и пошёл в зал с колотящимся сердцем. - Директор? Буфетчик-директор? – начал удивляться джентльмен, едва он занял своё место. – Тот первый, был буфетчиком-директором? Он точно, просто обязательно должен что-то знать об этом спектакле и поэтому он ушёл! По закону предательства жизни! Надо будет его расспросить! Хоть через силу начать общаться, но точно расспросить! Стоп! А где остальные люди? И точно: в зале, кроме Михаила, никого не было. Джентльмен мысленно обрадовался и решил посмотреть представление дальше-может оно ему подскажет, что делать? Когда на левой руке, на часах осталось 68 часов и 41 минута, в зал начали снова входить люди. - И откуда они сюда заходят? – подумал девятый участник. – Надо будет спросить про выход у Антона, если он будет во время следующего перерыва. Вдруг он знает? Занавес не опускался. На заднем фоне был какой-то кабинет. Михаил не мог вспомнить его из своего прошлого и это его обрадовало: Может это будет, что-то другое, не плохие моменты из его существования? На сцену снова вышел человек, читающий монолог. Миша начал внимательно слушать. - Дамы и господа! – начал человек на сцене. – Время движется неостановимо, наше представление вперёд идёт и жизнь Мишы тоже не стоит не месте! Давайте посмотрим, что у нас сейчас будет за смешной момент из жизни нашего друга! Молодой джентльмен в зале, в последнем ряду, но прекрасно всё видевший из-за врождённой дальнозоркости и небольших размеров самого театра, нервно сглотнул и закусил персиком. На сцену вышли актёры: женщина и мальчик, уже игравший молодого джентльмена, только чуть повыше ростом. - Миша, – обратилась женщина к мальчику – ты лучше всех читаешь стихи, у тебя хороший голос и память, поэтому мы решили, что именно ты выступишь от нашего детского сада на дне города! - А в-вдруг я забуду? – в ужасе отказался мальчик. – Что я тогда буду делать? - Миша, ты уже очень много раз повторял этот стишок. – начала женщина. Воспитательница. - вспомнил Михаил. – Тебе нужно просто потренироваться и постараться не заикаться, хорошо Миша? - Хорошо. – снова покорно ответил мальчик – Я постараюсь. Актёры начали переносить задний фон и принесли помост. На помост встал совсем юный джентльмен и начал читать стих актёрам, стоявшим рядом и замолчавшим, как только мальчик начал взбираться на помост. К помосту подошла воспитательница с микрофоном и радостно сообщила: - Сейчас нам расскажет стих о нашем замечательном городе, лучший ученик детского сада, Миша! Михаил вспомнил этот момент. Ему снова стало неинтересно, и он начал поглядывать на людей вокруг. Особенно его внимание привлёк человек в цилиндре, сидевший на последнем ряду ближе всех к Михаилу, но когда девятый участник решил посмотреть на него ещё раз, то не смог его распознать хоть в ком-то из присутствующих. - Призрак прошлого. – пришла ему в голову безумная мысль. В это время, на сцене, мальчик Миша начал читать стих. Он произнёс его наизусть, но, когда он заканчивал он несколько раз подряд заикнулся чем вызвал смех у детей, которые слушали это классическое и довольно короткое произведение. Мальчик покраснел и ушёл с помоста. Он не обратил внимания на осуждающий взгляд взрослых, злобно сверкающих глазами на своих детей, которые рассмеялись и потом Миша полностью ушёл со сцены. Молодой джентльмен вспомнил, как тогда, в тот прекрасно-красивый, но одновременно и печальный день он пошёл к речке и сел на берегу. Была весенняя ночь. Он был один. Почти не шумели птицы, солнце уже ушло за горизонт, а он сидел и плакал. Тогда он решил, что больше никогда и не под каким предлогом не будет выступать на публике. И держал своё слово до сих пор. Михаил не смотрел на сцену. Всё, что он вспомнил, начали показывать на сцене, но он уже был в своих размышлениях. - Зачем мне это показывают? – занялся печальным самокопанием Михаил. – Зачем? Этот момент более грустный чем прошлый, но я его не боюсь. Зачем? Я не хочу вспоминать плохое, не хочу! Зачем? Зачем всё это? Зачем я пошёл в поместье? Ну, я хотел избавиться от заикания, но… стоит ли снова вспоминать то, что я решил забыть? Не велика ли цена за столь маленькую и скромную мечту? К моменту окончания размышления Миши, сцену снова поменяли. Михаил помнил, что на следующий день все его спрашивали: “Почему ты заикаешься?”, а он не знал, что ему отвечать и он говорил, что он не знает и что он больше такого не допустит. А потом был обычный день. Просто день, без приключений и прочих подобных моментов. Ещё один день в жизни молодого человека, начинающего потихоньку становиться джентльменом, лишь бы попытаться убрать своё проклятье, своё заикание. Наступил второй перерыв. Люди снова пропали, а Михаил пошёл в буфет, попутно заглянув на левые часы, на которых увидел остаток времени в 66 часов 28 минут. - Пока что всё в порядке, судя по зелёному цвету таймера. – про себя прокомментировал Миша. В буфете джентльмен встретил того самого буфетчика-директора, чему очень обрадовался и сразу поспешил к нему, чуть не споткнувшись о стул. - Вы же д-директор? – с ходу обратился Михаил к буфетчику. - Да, это так. Я – директор. – скромно ответил персонал. – Антон вам всё рассказал? Я директор на эти 3 дня. - П-почему ж-же на три? – спросил удивлённый участник. - На ваши три дня, Михаил. – всё также спокойно и по-доброму ответил директор. – Ничего больше я сказать не могу - правила игры запрещают. По крайней мере сейчас. - Н-но, т-тогда получ-чается, что в-вы не жив-вой? – сделал вывод Миша. - С чего вдруг вы сделали такой вывод? – по-доброму улыбнулся отвечавший. – Нет, как раз я - живой, а все остальные люди являются частью вашего воображения и игры, в которой вы находитесь. - П-понятно, с-спаибо. А з-зачем мне в-всё это показыв-вают? Я же не б-боюсь п-прошлого. – спросил молодой джентельмен. - Это представление-часть вашей задачи, Михаил. – ответил директор. – А свой страх вы увидите в конце дня, когда представление подойдёт к финалу. Сначала должно произойти накаливание ситуации. - Т-тогда… к-кто вы? – юный джентльмен решил подойти к вопросу с другой стороны. - Я не могу вам ответить, к сожалению. – прискорбно сообщил буфетчик. – К сожалению, не сейчас. Я желаю вам удачи с выполнением вашей задачи. - Т-тогда… с-смогу ли я когда-нибудь вас с-снова вст-третить? – в последний раз спросил девятый. - Очень скоро. – неопределённо завершил разговор персонал. Джентльмен вернулся в зал. Когда представление продолжилось, Михаилу стало скучно - на сцене показывали всё больше неудач Миши, связанных с его нарастающим заиканием, Примерно через 20 минут после продолжения представления, к молодому джентльмену подошёл директор и спросил что-то необычное: - Михаил, вы не хотите прервать выступление и произнести небольшую речь? Не спрашивайте зачем - мне это очень необходимо. - А это об-бязательн-но? – с печалью откликнулся юный джентльмен. - Обязательно. Я думаю, что лучше было бы закончить с этой речью пораньше. –ответил буфетчик с пепельно-блондинистыми волосами. - Т-точно н-не сегодня. – сказал Миша. – А ск-корее всего н-никогда. И-извините. - Понимаю. – с горечью, но добротой ответил директор. – Спрошу у вас попозже или найду кого-нибудь другого. Надеюсь, найду. Приятный буфетчик ушёл, а девятый участник досмотрел серию небольших ситуаций, когда ему сильно помешало его заикание. Снова на сцену вышел конферансье, читающий монолог, и произнёс, что наступил третий перерыв. Молодому джентльмену захотелось забыть последнее предложение того человека на сцене, который осмеял его, но в зале раздались только незначительные смешки, что всё равно не радовало Михаила. Перед тем как выйти в буфет, Миша решил посмотреть на часы на правой руке, где он увидел, что цифра 4 уже горела зелёным цветом, а изображения человека под цифрой 7 и 8 пожелтели. На левой руке было оставшееся время в 64 часа и 57 минут. В буфете снова оказался Антон. Стоял он за стойкой буфета, больше напоминающего бар. Молодой джентльмен даже не удивился этому факту и решил поскорее вернуться в зал, но всевидящий буфетчик успел увидеть и окликнуть джентльмена. - И снова здравствуйте, Михаил! – начал диалог Антон с помощью своего буквально заливного голоса. – Как вам наше представление? Надеюсь, вы от души посмеялись за это время! - Н-не в-вижу в этом п-представлен-нии н-ничего смешного. И п-поэтому в-вам не сов-ветую с-смотреть. – ответил Миша и пошёл в зал. Наконец, третий перерыв закончился. Утреннее, радостное, настроение джентльмена было полностью уничтожено. Он просто хотел посмотреть до конца это выступление и больше никогда его не видеть. Досматривать его Михаилу не хотелось, но он понимал, что ему ещё нужно понять свою задачу и увидеть саму суть своего страха. Снова из ниоткуда появились люди. Юного джентльмена это уже не очень пугало-он привык. На сцену снова вышел человек, объявляющий перерыв. - В истории Мишы всё становится интереснее и интереснее! – заговорил конферансье. - Но в финале я уверен, что все вы от души посмеётесь! – говорящий, полностью повторив фразу Антона, после ушёл за кулисы. Кладбище. Все стоят у могилы, грустные. Некоторые плачут, некоторые сдерживаются. Юный джентльмен вспомнил, что тогда был чудесный день. Солнце светило и птицы щебетали. Но… Михаил не хотел вспоминать этот момент. Он ещё терпел все прошлые моменты из его жизни, но это… - Это уже слишком. – пронеслось в его мозгу. Отец был важен для него. Он хотел был похожим на него. Но он не смог. Он не смог пойти по его стопам. Со смертью отца, Миша лишь сильнее стал заикаться, потеряв такую сильную опору для него, он потерял и веру в себя. К могиле подошёл человек. Ещё один из многих знакомых отца Михаила. Миша стоял неподалёку и плакал. У того же человека в зале возникло полностью идентичное желание. Михаил вспомнил, что примерно тогда его кучерявые волосы стали похожими на волосы отца. Молодой джентльмен выдавил слабую улыбку, вспоминая интересную историю и как потом он начал пользоваться лоском, лишь бы убрать всё, что связывало его с негативными воспоминаниями, даже не задумываясь, что в любой плохой ситуации есть и положительные стороны. - Он был общителен. – начал стоящий у могилы персонаж в чёрном пальто. – С ним было весело. У него было много друзей. Мне так жаль, что его больше нет. Я… я не умею произносить речи, но я хотел отдать должное своему старому другу. – с этими словами человек отошёл. - Миша, ты же подготовил речь? – спросила мать уже тогда юного джентльмена. – Хочешь её произнести? - Н-нет. – резко, но со стандартным заиканием ответил он. – Я не б-буду г-говорить н-никакую речь. – юный джентльмен взял и разорвал бумажку, на которой были написаны слова, что ему не суждено было прочитать. Наступил четвёртый перерыв. Михаил не пошёл в буфет, несмотря на то, что он был уже голоден. Ему хотелось подумать. На правых часах изображение человека под цифрой 7 покраснело. На левых же часах оставалось 63 часа ровно. - Отец… – начал свои размышления девятый. – Прости отец… Я п-просто хотел быть п-похожим на теб-бя, но… у меня не п-получилось. Я… я… я всё ещё з-заикаюсь и мне… мне с-сложно… сложно говор-рить с другими людьми. Но я этого не боюсь, хотя… так думают многие и… и в том числе… твои д-друзья. Но… но ты же в-всегда д-держал своё слово, а я… я дал с-слово, что никогда не буду в-выступать! Я… я не боюсь г-говорить с людьми. Я… я боюсь… чего-то другого, но п-поразительно похожего. Отец… если бы мог… ты бы… п-простил меня за то, что я н-ничего тогда не с-сказал? Почему? Почему ты ушёл? Почему так р-рано… Это же была просто с-случайность… Просто случайность… Четвёртый перерыв завершился. В представлении наступил момент, когда над Михаилом начали шутить, издеваться, а он просто молчал и почти ничего не бормотал себе под нос. - Это не так с-страшно и не так с-сильно травмир-рует, как прошлый м-момент. – подумал Миша. – Это п-просто ещё одно звено в ц-цепочке моей ж-жизни и оно т-также повлияло на м-меня, на моё з-заикание. – на самом деле, смеющиеся люди в зале куда больше волновали молодого джентльмена. Наступил пятый перерыв. - Последний. – вспомнил Михаил. На левых часах оставалось всего 62 часа. Девятый участник глубоко вздохнул. Голодный желудок буквально заставил молодого джентльмена пойти в буфет. А там уже сидел директор с накрытым столом и ждал. - К-как же в-вы пон-няли, что я п-проголодался? – спросил Миша, присаживаясь за стол. - У нас будет много времени на обсуждение этого явления, но давайте перенесём это на завтра. – ответил буфетчик. – А пока что наслаждайтесь приёмом пищи. Как, кстати, вам наше выступление? - Н-но вы же з-знаете, ч-что оно мне не н-нравится! – непонимающе воскликнул Михаил – З-зачем же м-меня спрашив-вать? - Просто поддерживаю разговор, Михаил. – с добротой и заботой в голосе ответил директор театра. – К сожалению, сегодня мы с вами не увидимся, да и день заканчивается. Скажу вам лишь одно: Вам не понравится финал, но досмотрите его до конца. До свидания, Михаил! – сообщив это, директор исчез беззвучно. Просто растворился в воздухе, что ещё немного удивило джентльмена, но не напугало. Он уже привык к подобным необычайным вещам в этом закрытом месте и потому просто доел ужин. - Что же произошло год назад? – подумал джентльмен. – Ведь представление уже дошло до момента, когда мне было 17. Что же такое ужасное приключилось и почему я этого не помню? Или это ещё одно простое звено в цепочке моей истории? - Финал! – объявил конферансье, дирижируя руками на сцене. – Последние строки нашего сценария! Истинная комедия! Дамы и господа, приготовьтесь! Вас ждут последние моменты Мишы, которые свершились всего год назад! Квартира девятого участника. Так идеально восстановленная... Уже тогда юный джентльмен и какой-то важный человек стоят на сцене. Важный, потому что это заметно по его деловому костюму. - Итак, Михаил. – обратился к юному джентльмену этот самый второй человек. – Я, директор компании по лечению заикания предлагаю вам поучаствовать в рекламе нашего средства от заикания! Мы весь год проверяли это лекарство и оно действительно помогает всем нуждающимся! Теперь мы ищем человека с заиканием и хорошим голосом, чтобы убедить всех заикающихся купить наше лекарство! И вот, спустя пять месяцев наши поисков мы наконец нашли вас Михаил! Ваша мать рассказала нам о том, что у вас действительно хороший голос! Вы нам поможете? Вы сниметесь в нашей рекламе? - И-и-извините, н-но я н-не могу вам п-помочь. – резко и негативно ответил Миша. – Н-найдите кого-нибудь д-другого человека с з-заиканием. Я н-не смогу. - Михаил, всех людей, которых мы нашли, мы уже вылечили, а нам нужен человек с заиканием. Мы предлагали сняться в рекламе и других больных заиканием, но у них не был такой хороший голос, они не могут стать актёрами и такая реклама не будет иметь спроса. А тогда и лекарство не будет продаваться, и мы не сможем помочь людям, которым оно действительно нужно! - Н-не могу в-вам п-помочь. – твёрдо повторил молодой джентльмен. Михаил! – уже разгорячился и отчаялся человек в деловом костюме. – Ваша мать не против и мы готовы вам предоставить наше лекарство бесплатно! Мы даже готовы заплатить вам миллион рублей! Михаил! Миллион! Вы сможете спасти множество личностей, ещё не сформированных из-за боязни общаться! Михаил! – последнее восклицание было уже отчаянной попыткой привлечь Мишу сняться в рекламе. - Н-нет. – повторил тогда ещё не девятый участник. – Я дал об-бещание и я его с-сдержу! - Вы уверены, Михаил? – устало произнёс деловой человек. - Д-да. – ответил Миша. - Ну что ж, тогда у меня больше нет ни малейшего желания оставаться здесь. – промолвил деловой человек – Вы хоть понимаете, что вы убили множество личностей из-за своей боязни? А ведь у вас был шанс их спасти! Я оставлю вам эту упаковку и прощайте, подарок фирмы. – положив упаковку с лекарством, деловой человек ушёл. Вышел актёр и объявил: - Спустя 11 месяцев. Миша. Один на сцене. Смотрит рекламу по телевизору. - И в-в-вот я п-п-принимаю эт-то лекарство и с-с-смотрите р-результат! – человек в рекламе принимает лекарство и продолжает говорить – Т-теперь я куда м-меньше заикаюсь! Оно р-работает! П-прогресс есть! Михаил выключает телевизор. Опускается занавес и на сцену выходит актёр, объявляющий перерывы. - А ведь через два дня я пошёл в поместье. – вспомнил Михаил. - Но чего я хотел на самом деле? Вернуть отца? Убрать заикание? Вернуть время вспять, чтобы исправить ошибки? Я не знаю! Просто не знаю! Может… – мысли джентльмена прервал человек на сцене. - Дамы и господа! – начал конферансье. – Вы посмотрели сию комедию! Хочу сказать, что мне никогда не нравились подобные люди как Миша! Он настолько боялся своего страха, что даже отключил свой мозг! Хе-хе! – в зале тоже посмеялись. - Они что, дураки? Я над подобными шутками даже в детстве смеялся! – подумал молодой джентльмен. - Вы видели какой он эгоист? – продолжил конферансье. – О! Таких людей надо только осуждать! Эгоисты-зло общества! Давайте посмеёмся над Михаилом, немного оступившемся и в итоге решившего предать людей из-за маленькой ошибки! - Что за бред он несёт? – в ужасе подумал джентльмен с дефектом. – Да, я ошибся, но не настолько, чтобы… Жуткий хохот перебил мысли девятого участника. Смех шёл от каждого зрителя, а люди на сцене тыкали пальцем в него. Мише стало плохо. Голова закружилась, появилось тошнота. - Почему? За что? – подумал Михаил, теряя ориентацию в пространстве. Его руки затряслись, появилась слабость. - П-прекрат-тите! – завопил он, набравшись смелости, что-то сказать залу, но тот его не слышал. Громкий ор из обидных шуток и смеха заглушал слух Миши. Но зал был беспощаден. Он глумился и глумился, и этому не было видно конца. Всё закружилось перед юным джентльменом. Всё размывалось перед глазами. Он поднёс руки к лицу, но они были похожи на пятна. - Ч-что происходит? – ужаснулся Михаил. – Что же прои… – он не успел полностью сказать мысль и упал, отключившись. Широко открытые перспективы пугают нас. Но не стоит бояться того, как далеко мы можем уйти. Было тепло и мягко, даже настолько, что Изабелла не хотела открывать глаза, но скоро любопытство взяло вверх и она осмотрела то место, куда попала. Сев на кровати, она увидела просторную комнату с деревянными стенами и соломенным потолком, причём дерево показалось затворнице довольно свежим как по его цвету, так и по запаху, полному свежести осеннего леса Империи, хотя окна были закрыты, да и в самой комнате было тепло, даже немного душновато. Сама кровать, на которой сидела Изабелла, стояла в углу и была довольно таки высокой. - Видимо там два матраса, как минимум. – подумала шестая участница. Также на кровати было сразу несколько одеял. Понять, из какого они материала, Изабелла не могла, да и не очень это было ей интересно. В дальнем левом углу от затворницы была массивная, деревянная дверь, похоже из дуба, на двух железных петлях и с кольцом в виде ручки. На противоположной же стороне было почти что выбито большое окно с деревянными ставнями, такого же цвета, как и стена. Через него светило яркое солнце из-за чего разглядеть, что за окном, было возможно, только подойдя вплотную. Прямо под окном стояла раковина, удивительно современная на фоне всей комнаты, а в дальнем углу по диагонали от удивлённой Изабеллы было подобие современной кухни. - По крайней мере там есть ящики, а в них могут быть столовые приборы. – подумала шестая, привыкшая жить цивилизованно. Правый угол был ближе к затворнице, по сравнению с левым, из-за того, что там тоже была дверь, к которой и пошла Изабелла с самого начала. К её радости там оказался довольно цивильный и современный туалет вместе с ванной. Выйдя из туалета, Изабелла поспешила посмотреть в окно, однако ей пришлось немного отодвинуть стол, который она раньше как-то и не заметила, что даже удивительно, учитывая размеры маленькой комнаты, этот стол стоял почти впритык к большой кровати. Сам стол со стульями, которых было всего 5, хотя полный набор состоял из двенадцати, был таким же деревянным, как и весь этот дом-землянка. На столе даже была ручная резьба в виде лепестков всяких растений, но затворницу больше огорчил факт отсутствия скатерти. То, что оказалось за окном, шокировало и без того удивлённую шестую участницу. По ту сторону стекла раскинулась бескрайняя и жаркая пустыня, что доказывало наличие яркого и удушающего солнца. Смотря на песчаные дюны, Изабелла не верила своим глазам и, чтобы убедиться, открыла входную дверь, как бы она не любила быть на открытом пространстве, также, как и открытых дверей и явно слабее, чем оказаться вдали от цивилизации. Снаружи было на удивление не настолько жарко, как она себе представляла, но достаточно тепло, чтобы не выходить из дома. Солнце очень сильно било в глаза, но Изабелла пока что решила просто оглянуться и понять, что это не мираж. Перед тем как закрыть дверь, ей показалось, что она видела какую-то чёрную точку на горизонте, но затворница решила, что это просто иллюзия. Участница прямо-таки плюхнулась на кровать и начала раздумывать. - Хорошо, что я внутри дома. И тут так всё близко к приемлемой цивилизации, но вокруг какая-то пустыня и я даже не знаю, насколько она большая. Когда-нибудь мне придётся выйти, но чем позже, тем приятнее для меня, хоть это и не лучше. – Изабелла уселась на кровати – Есть ли здесь хоть какая-то еда? – она встала и пошла на кухню. Открыв дверцы верхних полок, шестая участница увидела стратегический запас фруктов, особенно яблок. Их там было много, очень много. В ящиках рядом с рабочей газовой плитой, находились столовые приборы. Запах еды и достаточно приятное оформление домика благотворно отразились на психике и настроению Изабеллы, из-за чего та снова вернулась к старому занятию – лежанию на кровати. - И я никого не видела рядом со мной. – подумала Изабелла, надкусывая прихваченное яблоко. – Вышла немного поздновато, но это не значит, что я не должна была никого видеть. Если людей, которые узнали об этом месте, так мало, значит ли это, что только “избранные” могли получить те листовки? Или же многие просто напросто не поверили? – участнице попалась особо твёрдая часть яблока. – А я уже тут оказалась, одна. Это ловушка или все собрались и мне нужно просто выйти? Или это мираж? Нет, я ухожу от темы. Надо думать, что делать дальше… - Чёрт, даже музыку послушать негде – опечалилась меломанка. – И книг нет. Но я останусь здесь, до тех пока ничего опасного не случится. Да и еда здесь тоже есть, уже хорошо. – затворница улеглась и уставилась в деревянную стену. Очень скоро, входная дверь открылась и в землянку зашёл мужчина. Посмотрев и оценив вошедшего, Изабелла мысленно определила его возраст в 21 год. У него были пепельно-светлые волосы, прямой нос и милое, гладкое лицо, излучающее доброту и понимание, а также сострадание. Улыбка была реалистичной, даже слишком. Такое же подтянутое тело, подходящее под общий внешний вид, хотя, с другой стороны, гавайского типа рубашка пляжных цветов была не слишком идеальной для пустыни. Как и пляжные шорты красноватого цвета. Ну и завершали образ обычные сандалии. Зайдя, вошедший мужчина быстро огляделся и, увидев шестую участницу, обратился, протянув руку для пожатия: - Ну, давайте познакомимся, Изабелла. Затворницу напугало её собственное имя, которое знает посторонний, но внешний вид незнакомца и его мягкий, вкрадчивый и просто добрейший голос подсознательно успокаивал любого. - Меня можете звать Олегом. – представился вошедший. - Приятно познакомиться. Наверное… – добавила Изабелла, продолжив диалог. – Но кто вы, собственно? - Мне придётся приоткрыть вам занавесу тайны, но сначала возьмите эти красивые часы. – Олег протянул затворнице свою левую руку и разжал её, позволив часам упасть в руку участницы. Часы, на первый взгляд ничем необычным не отличались, но Изабелла заметила некий рисунок на контуре обоих часов. На левую руку она надела часы со странным таймером, где времени было чуть меньше, чем на три дня. Значение таймера было равно 67ми часам и 42ум минутам. На правую же руку, затворница надела часы с десятью цифрами, с обведённой цифрой шесть. Что немало удивило шестую участницу, так это то, что цифра четыре уже горела зелёным цветом, а рисунок над цифрой семь неожиданно сменил свой оттенок на жёлтый. - Итак, часы были осмотрены, хорошо. – голос Олега буквально заставил Изабеллу повернуться к нему и внимательно, с интересом слушать. – Как вы, наверное, догадались, вы уже на пути к выполнению своей мечты. – он воодушевлённо дирижировал руками – Изабелла, вы вошли в поместье, чтобы исполнить любое своё желание, но, чтобы мастер поместья подарил вам вашу мечту, вы должны доказать, что достойны этого. Для этого, каждые три месяца в городе появляется множество листовок с призывом пойти в поместье, чтобы девять людей, чьи мечты заполняют большую часть их жизни, пришли быстрее до пятнадцатого октября, января, апреля и июля и победили свой основной страх. Если все девять участников смогут справиться со страхами, всем вам будет даровано исполнение вашей мечты. Ещё ни разу этого не происходило - максимально близко к победе был только восьмой сезон. – тут Олег остановился, увидев, что затворница хочет что-то спросить. - Прошу вас, подождите, сейчас я всё объясню и будет время для ваших вопросов! – Олег усилил жестикуляцию руками. – Если вдруг кто-то не выполнит свою задачу, причём это не обязательно победа над своим страхом! – быстро добавил добряк, махами переходя в режим позитивной мельницы, но заметив восхищение, стал более сдержанным. – Если задача не будет выполнена из-за времени или просто так, то те, кто не успел… В общем, они останутся жить в своих страхах навечно. Ну а те, кто успел выполнить задачу… – тут Олег надолго задумался и, наконец, придя к выводу, сообщил. – Вот не помню, хоть убивайте! – свойственным самому добрейшему и жизнерадостному из людей, помощник мастера рассмеялся. - А теперь у нас время вопросов! – воскликнул он, снова улыбнувшись, но стараясь себя держать в руках. Прогресс в этом деле был заметен. Олег пошёл на кухню и взял оттуда одно яблоко. – Вы не против? – поинтересовался он. Изабелла принимала град фактов, но временно “зависла”, потому ничего и не ответила. Закончив примерно с тем, как Олег доедал яблоко и выбрасывал сердцевину в урну, которая тоже здесь была, шестая участница поинтересовалась: - Откуда у вас столько знаний об этом месте и как вообще всё это существует? Олег практически моментально ответил, да так, что сами слова отскакивали от зубов: - Сейчас идёт четырнадцатый сезон, я был участником в восьмом. Каждый год, в каждое время года начинается новый сезон. В итоге, в эти четыре раза в год… Я ухожу от темы, извините, Изабелла. – он поклонился. - Знакомые зовут меня просто Изой – с долей печали в голосе поправила Изабелла, завороженная голосом добряка. - Хорошо, Иза – было заметно, как добряку не нравится это прозвище. – О чём бы вы хотели узнать: О самом месте или о восьмом сезоне? - Мне более интересна ваша история, Олег. – всё ещё завороженно проговорила шестая участница. - Я участвовал в восьмом сезоне – повторился добрейшей души человек. – и был первым, кто успел выполнить свою задачу. Это был бы первый сезон, где победили люди, пришедшие изгнать свои страхи, но среди нас был один трус. – лицо Олега скривилось от ненависти, но он смог продолжить – Так вот, этот трус не смог пройти своё испытание. Разумеется, я не хотел просто так умирать или уходить в вечный сон, поэтому просил не убивать меня. Представьте себе моё изумление, когда сам хозяин поместья перетащил само пространство и я оказался в его кабинете в самом особняке. Но я там был не один – добряк снова перестал выглядеть таковым. – там был тот самый трус, как я потом сам узнал от владельца поместья. Мы оба догадались попросить о продолжении жизни, мы оба хотели жить, но я из-за чести, а он – из-за страха смерти. И так получилось, что чтобы жить, мне надо быть консультантом всех новых участников и я всячески пытаюсь получить побольше прав, чтобы когда-нибудь, очередная девятка игроков смогла бы пройти эту ужасную игру! - Олег закончил фразу на таком пылком голосе, что даже затворница решила действовать. - Жалко, что я до сих пор не знаю, что случилось с тем трусом. Но я так искренне надеюсь, что он сейчас страдает из-за своего малодушия или живёт в радости, победив свою слабость! – консультант всё ещё воодушевлённо говорил, а Изабелла всё слушала и слушала, позабыв обо всех страхах. - У вас тоже есть возможность подсмотреть за другими участниками, точнее, за их самочувствием. – поправил себя Олег, глянув на часы на правой руке шестой участницы. – Вы также можете посмотреть оставшееся время на своих часах – теперь добряк внимательно смотрел на левую руку затворницы – если останется 24 часа до конца испытания, Иза, в табло под таймером высветится ваша конечная цель. Моя скромная персона попросила об этом нововведении хозяина поместья. – скромно, но честно добавил участник восьмого сезона и замолчал. - Так у нас тоже свои испытания? – восторженным голосом заголосила шестая участница – А если… если другие… или я… а если не сможем выполнить цели? Мы же умрём! – её голос буквально сорвался на отчаянный крик, но Изабелла замолкла, едва услышав спокойствие, с которым Олег преподносил слова: - Да, действительно, шанс выполнения мал, но мы сможем, так ведь? Я верю в вас, во всех вас! Ведь вы – единственные, кто может помочь мне морально! Просто гляньте на других участников! – Олег вытащил девять фотографий и разложил их на столе, одну протянув затворнице. На фотографии, протянутой Изе, была она сама. Пожалуй, это была лучшая фотография шестой участницы. Прямо как в жизни, у неё были длинные, волнистые и сильно уж светлые, как Изе казалось, волосы. Глаза цвета чистого пруда, в котором чертей может быть не меньше чем воды ужасно сочетались с кривоватым носом с немного большей длинной, чем хотелось недо-моднице. На фотографии затворница была в белой кофте, рубашке и в джинсах с искусственными потёртостями, хотя сама Изабелла не могла припомнить своей фотографии на фоне какого-то пруда, да ещё и в такой милой кофте. Ещё немного покрутив фотографию по всем доступным ей осям и отложив её на кровать, Иза перевела свой взгляд на других участников. Множество лиц со стола глядело на Изу и шестая решила идти по порядку: слева-направо. На самой левой фотографии, с другой стороны, была размашисто нарисована цифра один. Почерк должен был принадлежать Олегу, ведь настолько идеальный почерк мог подходить только по-настоящему идеально доброму человеку. На фото был изображён полноватый человек, даже немного толстый, с его то лишним весом. Постриженный налысо, с носом картошкой и карими глазами, он умудрялся со своим свисающим подбородком уплетать бутерброд с пятью слоями колбасы. Одежда же собой представляла самой простой выбор единственного магазина в Безымянном Городе и не помещалась на толстяке. - Это Борис. – заметил Олег. – Не смотрите на его вес, ведь в его душе дух авантюризма! Я не сомневаюсь в нём, так что можете верить мне, если не верите в его внешность. Затворница перешла ко второй фотографии и девушке, которая была там изображена. Катерина, как произнёс её имя храбрый участник восьмого сезона, была довольно таки высокой – под два метра, если не чуть больше. Кудрявые чёрные волосы, выглядели явно лучше, чем длинные патлы Изабеллы, да и были покороче. Но и цвет глаз удивлял – кровавый. - Наверное, болезнь такая. – подумала шестая участница и перешла к осмотру следующего участника, Глеба. Глеб стал её отвратителен с первого взгляда. И не то, чтобы он выглядел странно, но… Этот ирокез зелёного цвета, татуировки и необычайно худое тело представляли собой что-то ужасное, да и пальцы на руках были такими тонкими, что буквально просвечивались на фоне солнца. И мало Изе было увидеть такого человека, так и одет он был ещё более необычно – кожаная куртка, да дырявые джинсы, которые только начинали считаться модными, да и то, в далёкой Акерике. - По крайней мере у Глеба глаза соответствуют изумрудному ирокезу – подметил вернувшийся с кухни Олег, тихо откусывающий второе яблоко из множества доступных. - Но он в руках держит книгу и по ней ведёт кистью! – возмутилась таким странным действиям Изабелла, на что добрый участник восьмого сезона ушёл и, возвратившись, протянул шестой участнице четырнадцатого сезона одно из яблок. Иза, то ли не заметила, то ли не пожелала обращать внимание на четвёртую фотографию, сразу перейдя к пятой. Одна коса, рыжего цвета, была прекрасна. Красота глаз была подчёркнута, полностью противоположной по оттенку цвета косы, то есть цвет глаз был тёмно-карим. Ресницы, губа, щёки как у самого живого человека, аура доброты, счастья, радости, и самого существования сопровождали леди Элизабет фон Хейтенбург даже на фотографиях. Той, кому скоро только исполнится шестнадцать, невероятно повезло. Изабелла даже начинала завидовать, просто косо смотря на фотографию уже после того, как шестая участница оценила по праву всю притягательность дочки самого богатого человека Безымянной Империи, которая не пользуясь косметикой, была сногсшибательнее любой красавицы мира с десятью тоннами “штукатурки” на ней. Рыжий, буквально горящий, огненный цвет шёл за леди повсюду, даже в одежде, даже в мыслях других людей загорался огонёк надежды. На Элизабет была тонкая футболка, средней длины юбка и длинные гольфы, все отражали свой оттенок оранжевого. Но леди не было холодно этой осенью – это было видно даже на фотографии, читать по лицу леди было легче некуда. - Да, это леди Элизабет фон Хейтенбург. – повторил Олег Изе, которая так и не узнала наследницу фамилии Хейтенбург, живущую в трёхэтажном особняке около утёса рядом с Безымянным Городом, откуда из беседки можно было смотреть за жизнью четверти населения Безымянной Империи. Забыв о четвёртом участнике, шестая участница пропустила свою фотографию, поскольку уже видела её и, решив, что она там получилась плохо, перешла к анализу седьмого участника четырнадцатого сезона. Седьмой, Сергей, носил глазные линзы. Водянистые глаза отражали разве что крупные мешки под ними. Взъерошенные волосы, как будто из покрыли золой или ещё чем-то нелицеприятным. Кончик носа был загнут так, что и крючковатым носом это было сложно назвать, но щёки, вот, горели пунцом, как от стеснения. - Вот в этом человеке я и не сомневаюсь! – воскликнул Олег, подвинув фотографию восьмого участника. – да и номер мой, восьмой. Бледность, лёд в глазах, как мертвец, как кровосос был Влад, восьмой участник четырнадцатого сезона игры “Мечтарть”. Чем дольше на него смотрела Иза, тем больше он её успокаивал, что странно, если судить по внешнему виду, то он должен был ещё больше всех пугать, но первое впечатление часто бывает обманчиво. Влад просто выглядел как не от мира сего, но всё же угрозы от него не исходило, да и “ледяные” глаза не были настолько холодными. Это был лишь внешний вид, душа скрывалась где-то там, внутри тела, не хотела оживлять лицо, но существовала, соседствовала с восьмым участником. И даже будто вампирские клыки подчёркивали всю суть Влада – внешний вид обманчив по натуре своей. Что, конечно же, не являлось правдой для других двух участников, к кому и перешла затворница. Девятым, но предпоследним был Михаил, так как Изабелла всё ещё помнила о перевёрнутой четвёртой фотографии. Тут Иза решила перекусить и неожиданно поняла, что не слышала, как Олег садится за стол. Резко вскочив, она чуть не сбила участника восьмого сезона, который аккуратно нёс шарлотку. - Такое чувство, что вы проверяете эти фотографии на подлинность, учитывая, как вы их долго рассматриваете, Изабелла? – сообщил Олег, садясь за стол и разрезая шарлотку. Этот “пирог” оказался чрезвычайно вкусным и даже немного питательным. Словно не только слушаешь, но и видишь действие добрых слов. - Вам, наверное, интересно, какая у меня эгоистичная черта? – спросил добряк и увидев кивок головой, продолжил – Всё началось у одного водопада, где-то в джунглях Южной Акерики, был чудесный закат… Я отдыхал с семьёй и после отпуска пошёл в поместье, чтобы… А, впрочем, неважно! – отмахнулся он – Я просто хотел жить там, около водопада, но из-за труса в наших рядах… В общем, я хочу, чтобы и ваши желания исполнились. Я работаю, пока этот… этот трус отдыхает, но не будем о плохом… – Олег замолчал и спросил: - А, вы, Иза, всегда столько спите? Уже день, а у нас как будто бы и завтрак. Затворница просто кивнула и уставилась в окно, на вид прекрасной и спокойной пустыни, где даже сухого ветра не наблюдалось. - Так – Олег сразу стал серьёзнее. – Как мне ни хотелось бы напоминать, но, Изабелла, Иза – он внимательно посмотрел на шестую участницу – Но у вас тоже есть своя задача, свой страх и времени осталось на два с половиной дня. - Но я могу всё сделать и в последний день, я понимаю все риски – ответила затворница. – Но я боюсь! Действительно боюсь! – от воспоминания своих ужасов, Иза затряслась и принялась уничтожать шарлотку. - Я не могу всё сделать за вас, Изабелла. – добрый и мудрый Олег привстал и подошёл к Изе. – Я могу лишь направить вас, но не более того. Вы – моя надежда и надежда остальных участников. Прошу, будьте сильнее, чем вы думаете о себе. Тут он посмотрел в окно. Казалось, что участник восьмого сезона может видеть, что находится за грязноватым окном на невероятное расстояние, находясь далеко от этого самого окна. Олег заторопился. - При придётся покинуть вас на время, Иза. – он сообщил. – Но я обещаю, что вернусь, может быть, не сегодня, но мы ещё поговорим. Пожалуйста, поверьте в себя, Иза. Затворнице показалось, что Олег знает страхи всех участников, в том числе и её собственный, но, когда она захотела спросить его об этом, первый уже вышел и как будто растворился за ближайшей дюной. Шестая участника закрыла входную дверь и снова села за стол. Сначала она решила посмотреть на последних двух участников, а уже потом решать, что ей делать. Умирать не хотелось никому. Изабелла перешла к фотографии девятого и повертела её в руках. Удивительно, но на задней части фото было имя участника – Михаил. Затворница решила взять свою фотографию и проверить наличие своего имени там. И оно показалось Изе! Но шестая участница решила, что Олег передал ей какой-то дар или сам благословил эти “картинки”. Михаил же выглядел… внушительно и деловито. Эта вежливость, эта дружественность в глазах. Да она сравнилась бы с добротой самого божественного Олега! Тем не менее никакого взгляда свысока, никакой гордыни, пожалуй, что и важности Миша решил не показывать. - С другой стороны, может быть, – подумала Изабелла. – это не притворство и сокрытие собственной значимости и толики эгоизма. Тогда Михаил показался ей ещё более открытым, Изе не хотелось верить, что такой милый человек может притворяться ради своих целей – он был слишком открытым, слишком честным. Один вид Миши многого стоил, в отличие от других участников четырнадцатого сезона. Шляпа-котелок и небольшая трость завершали образ необычного аристократа. И… наступил черёд последнего. Изабелла, попытавшись посмотреть имя участника под номером 4, глазком посмотрела на фотографию и её затянуло, изменило реальность вокруг неё. Как будто тьма опустилась на Землю, открыла все окна и двери, обрушила всё, как будто Олег погиб и даже Бог уже не может спасти ситуацию – такие эмоции почувствовала Изабелла всего лишь увидев точный, острый, убивающий взгляд карих глаз человека, чьё имя она даже не успела увидеть. Хотя, как она могла догадаться, что глаза карие, если на фотографии они были не просто красными или бордовыми, нет, они светились алым, огненно-сжигающим светом. Они жили на фотографии и сами изучали остальных участников. И через секунду или меньше, всё прошло, всё вернулось в норму, но только глаза этого загадочного участника всё ещё сверкали алым. Прямая осанка, тёмные, приглаженные волосы, ледяное выражение лица, хладнокровие в сжигающих Вселенную глазах и всё это, всё было на фоне удара молнии, причём одинокое, костлявое дерево на заднем плане, было ещё ужасней. Довершал образ персонажа ворон смерти, взлетающий с того самого дерева, под которым можно было бы найти кучку костей не раздумывая. Почему последнее пришло в голову Изабелле? Затворница не могла дать точный ответ, но, всё же, она поёжилась, быстро глянула на имя, там была и фамилия: Артём Кёльм, написано на Филядийском языке через “О” с двумя точками наверху. Затем Иза отбросила фотографию четвёртого, имя которого она решила не вспоминать, чтобы не накликать беду на себя, и пошла спать от неожиданной дрёмы и наступившей слабости. Впрочем, солнце сразу же исчезло за горизонтом. Или оно уже закончило свой цикл? Верите вы или нет, но даже боязнь, навязанная вам телевизором, поправима. Просто верьте в себя. - Так… Одежда? … Моё пальто на месте… Память? Всё помню… Помню, как шёл к особняку, как выходил из дома… Зачем? Попросить владельца поместья о том, чтобы никто не мог есть мясо? Не помню… Со мной всё в порядке? Глаза на месте? Да… на месте… Хм… а само место? – Влад открыл глаза и увидел, что он в каком-то холле с арками и факелами на стенах. Слева от него были окна и то ли они были покрашены в синий цвет, то ли действительно это место находилось под водой. - Где я? – удивился и немного испугался Влад. – Это… это какой-то замок, да? Он что, под водой? Восьмой участник встал с пола и оглянулся. Позади него была каменно-кирпичная стена. - Ну что же… – подумал он. – Тогда я просто пойду вперёд. Влад не помнил, сколько он шёл, но ему показалось, что не меньше получаса. Холл заканчивался, человек с необычным оскалом уже видел конец этого коридора. Вдруг, из-за угла, перед ним, неожиданно вышел весьма необычный персонаж, который, впрочем, ничуть не пугал. Выглядел он на 20-22 года. У него были белые волосы или очень схожего цвета, зачёсанные в правую сторону, что немало поразило Влада, заострённый нос, спокойный и одновременно успокаивающий взгляд добрых глаз, направленный прямо на участника и милая улыбка, смотря на которую, казалось, нельзя себя чувствовать плохо. Одет он был в гавайскую рубашку и шорты такого же светло-синего цвета. - Здравствуйте. – поприветствовал он. Его голос заставлял чувствовать самые приятные ощущения, на которые только способен человек. - Вы – один из участников четырнадцатого сезона игры “Мечтарть”. Вы же не думали, что вы можете просто так прийти и попросить что угодно? Ха-ха-ха! – смех незнакомого мудреца был таким же мягким, как и его голос. Влад невольно захотел рассмеяться и немного успокоился – чувство одиночества прошло. Ему понравился этот незнакомый человек – с ним было приятно находиться в одной подводной крепости. - Сейчас я расскажу вам правила, если вы не против. – продолжил человек-добрый турист и рассказал правила “Мечтарть” удивлённому Владу. Когда наконец все правила были рассказаны, то восьмой участник спросил: - А как вы сюда попали? - Сегодня это будет секрет. – улыбнулся турист. Подобное прозвище придумал Влад. – Чем дольше вы будете ждать, тем сложнее вам будет победить свой страх, запомните это. А и ещё… вот возьмите! – закончив фразу, незнакомец протянул те самые два часовых механизма, о которых столько разглагольствовал и добавил: - Я сейчас вынужден идти – мне нужно навестить других участников, я просто решил зайти к вам с самого сначала. У вас ещё есть вопросы? - Да! Очень много! – воскликнул Влад, взяв часы и тут же выкинув другие с обратным таймером. На такое действие, он ответил ошарашенному туристу: - Я не люблю торопиться. Пусть лучше я не буду знать своей цели, чем на меня будет давить бремя настоящего времени. А свою цель я, скорее всего, знаю: Испробовать мяса, ведь я боюсь его есть и это мой страх, верно? - Ой, забыл! – воскликнул Влад, вспомнив, что ещё остались вопросы, которые он хотел задать. – Я хотел спросить: А это место – это действительно дворец под водой? - Да. – непринуждённо, но также по-доброму ответил незнакомец. – Это дворец в готическом стиле. Говорят, он принадлежал одному вампиру, но мы то знаем, что вампиров не существует, хотя у многих людей, в том числе и у вас есть клыки? Ха-ха-ха! Отсмеявшись, турист продолжил: - Извините, но мне действительно пора идти. Надеюсь, что мы ещё встретимся и я верю в вас, участников! – он договаривал фразу, пропадая за углом, но, когда Влад туда подбежал, он не увидел таинственного, но приятного незнакомца с удивительными глазами. - Ну, раз этот турист исчез, то мне стоит всё осмотреть. – решил человек, прозванный вампиром за свои длинные зубы у краёв челюсти, похожие на клыки. За углом была лестница наверх. Когда он поднялся по ней, то он очутился в большом зале с громадным столом и множеством стульев к нему. Высоко над головой Влада висела хрустальная люстра, а по стенам были расставлены факелы в специальных формах в виде чего-то ужасного. Сами стены были зеленовато-кровавого оттенка с небольшими тёмными пространствами, из-за отсутствия должного освещения, несмотря на количество факелов. Восьмой участник сразу заметил, что и здесь есть такие же синеватые окна, как и на первом этаже, но, как ни старался Влад, он не смог разглядеть в воде за дворцом никакой живности, даже водоросли там не росли. Удивительно, но первый и второй этажи были как на одном уровне, ведь на обоих этажах, за окнами был виден песок, причём с одинаковой близостью. Он вернулся и продолжил изучать зал. Дальше по коридору, уходящему в противоположную сторону от лестницы, по которой Влад пришёл в этот зал, был некий завал. Подойдя, он попробовал убрать камни, но у него это не получилось, поэтому он решил снова вернулся в главный зал и решил сначала полностью осмотреть его. В зале почти не осталось ничего, чего бы Влад уже не осмотрел, кроме небольшой двери, слева от лестницы, от которой шёл небольшой холодок. - Смертельно холодно. – поёжился участник, подойдя к стальной дверце без ручки. Его желудок противно заурчал. Удивительно, ведь только пару минут назад он был сыт как бык… Толкнув эту дверь вовнутрь Влад ужаснулся. Это было хранилище мяса, причём не тушами, а уже готовыми блюдами и, хотя это не выглядело настолько страшным для него, Влад всё равно испугался, потому что он представил куски своего тела вместо блюд. Но из пищи текла кровь, а потом и вовсе она стала превращаться обратно в сырое, непрожаренное, леденящее жилы мясо. - Почему?! – Влад задался вопросом в истерике. – Почему я так себе это представляю? Я же вот тут, полностью живой! Почему моё воображение так пугает меня, это просто еда, но она так меняется под моим взглядом! Я не могу есть мясо! Оно ужасно! Это же тоже были живые существа, как и мы! Да и в передачах по телевизору говорилось, что мясо только делает нам хуже! Оно портит организм! Но почему? Почему никто не говорит: как? Все это знают и это считается настолько элементарным, что никто не хочет рассказать мне? И почему я до сих пор боюсь, даже без доказательств? Через некоторое время, закончив истерику, участник подумал: - Итак, что у меня есть? Хранилище с мясом, зал и первый этаж. Выйти я отсюда не могу, но знаю, что я должен сделать, но… как же мне быть? Неужели я умру от голода? Я не хочу умирать! Но это же мясо… оно убивает нас… Тогда, может быть, мне стоит просто смириться с поражением? Может быть, нужно просто умереть от голода? Мясо всё равно нас убивает! Я ничего не могу здесь сделать! Съев мясо, я умру раньше, а не съев – сохраню свой здоровый организм, но умру ещё раньше! Или же нет? Так и не придя к решению проблемы, Влад, неожиданно для себя, рухнул на пол и потерял сознание от резко наступившего голода. Прогресс неостановим. Разве мы не потеряем себя в этом мире, если продолжим так однобоко развиваться, забыв про нашу мать-природу? Леди Элизабет фон Хейтенбург проснулась на мягком мху. Она сразу же встала, стряхнула грязь с одежды и быстро провела взглядом по лесу со множеством деревьев. Лес был не настолько густым, расположен он был, скорее всего, в умеренном климате, на ветках было слишком много птиц, в особенности, дятлов. Под ногами Элизабет обнаружила походный рюкзак и, почти не задумываясь, открыла его. Там был кусок шарлотки, несколько яблок, груша и питьевая вода в обычной пластиковой бутылке. В запасном кармане обнаружились новейшие гаджеты – планшет и сотовый телефон. Телефоны уже не были таким изобретением, как в 1987ом, но всё же, в 1992ом ими обладала только половина населения, может быть, чуть больше. Зато сам прибор был новеньким и необычным, непохожим на марку любого известного производителя. Леди Элизабет никогда не пользовалась технологиями, она считала, что технологический прогресс опасен, что он приведёт к гибели всего человечества, что жить в согласии с природой лучше, потому она часто уходила в походы, правда только в лесу, близ особняка – всё-таки она была дочкой самого богатого человека в Безымянной Империи и её не всегда позволяли уходить далеко одной. Но всей электроникой, кроме лампочек, юная фон Хейтенбург не пользовалась от слова совсем. Она не разбиралась в них и никогда не просила их покупать. А зачем, когда и покидать город не нужно, учитывая, что в пригороде, да и по всей Безымянной Империи кучи деревьев и, собственно, лесов? Телефон зазвонил. Элизабет решила не брать трубку и просто подождать. Нет, она не боялась, когда техника работала, но это наводило её на мысли об ужасах технического прогресса, совершенно перекрывая все его достижения, большей частью неиспользуемых леди фон Хейтенбург. И нет, она, конечно же, понимала, как прекратить вызов, но её политика в отношении подобных приспособлений была проста – если она не использует технику, то это каким-то образом должно замедлить весь прогресс и дать время духовности, чтобы люди смогли её найти. Леди просто пошла дальше, несмотря на то, что уже несколько минут телефон не прекращал трещать базовой мелодией для одной популярной фирмы на Восточных Землях. Эта фирма не нравилась пятой участнице своей настойчивостью и чрезмерным фанатизмом по отношению к робототехнике. Сама же участница никогда никому не навязывала своего мнения о тёмной стороне плохого прогресса, нет, она решила, что те, кто не понимают этого, должны будут признать очевидное или погибнуть, так и не поняв истины. В то же время, леди Элизабет не верила в Бога или Дьявола, считая их пережитком прошлого, когда философия ничего не могла противопоставить мощнейшему церковному аппарату. Но сегодня… сегодня другое дело. Сегодня есть силы, чтобы собраться и одолеть все предрассудки и немного понизить технологическое развитие, пусть даже это будет великой опасностью для Безымянной Империи в целом – спасение всех важнее спасения одного небольшого государства, полностью базирующегося на техническом прогрессе. О том, что, если вдруг, её мысли могли быть неверны, Элизабет не задумывалась. Музыка в телефоне стала всё более угрожающей и играла с пониженным темпом, а сама леди, часто бывавшая в походах, уже остановилась на четвёртый отдых. Тут, неожиданно, что-то сильно громыхнуло и на ближайшем к леди камне появилась пара часов с запиской. В записке была информация о поместье, куда направлялась леди изначально, но, поняв, что она то ли телепортировалась, благодаря секретным и определённо опасным технологиям в лес, решила просто погулять, полностью оставив своё желание на спасение своего мира и всех обитающих в нём людей. Ну как полностью – на время изучения этого леса. Также в записке упоминались правила некой игры “Мечтарть”, описание и предназначения часов, а также постскриптумом была просьба поскорее расправиться со своим страхом. Времени на часах было достаточно, а за эти несколько часов, пока телефон звонил и звонил, на других часах уже зажглась цифра под номером 4. Этот гаджет уже раздражал леди, так что Элизабет пересилила себя и просто отключила его, решив, что такой маленький толчок в сторону ужасного будущего ничего не сделает, о чём потом можно было бы пожалеть. Найдя сухую поляну с более редким количеством деревьев, с последними минутами заката, участница под номером 5 окинула взглядом, окружавший её, лес. Если он должен был стать её испытательной площадкой, то она была не против тут поиграть. К тому же на севере была какая-то гора – Элизабет легко определила стороны света по муравейнику с крутой стороной, направленной всегда на север. Уже вечерело, когда под одним из деревьев леди заприметила какой-то пакет или нечто подобное. Путешественница из Империи встала с поваленного бревна, которого раньше не замечала и потому не садилась долгое время, а теперь преспокойно усевшись на нём, мечтала, позже подошла к какому-то комку под небольшой осиной. Развернув его, оказалось, что это спальный мешок, а вокруг него множество небольших сухих веток и коробок спичек с книгой об элементарном выживании в лесах умеренных широт. Вернувшись на небольшую поляну, чуть-чуть возвышающуюся над остальной частью леса, кроме северной далёкой горы, пятая участница развела костёр из веток, поскольку умела его строить ещё с семи лет, добавила туда бумаги из старого учебника и подожгла. Солнце уже село за горизонт, а Элизабет только начала удивляться всяким необычным вещам. Во-первых, все эти спальные мешки, подсказки и прочее. Как это вообще может работать? Магия? Или ещё более ужасная технология, о которой неизвестно даже учёным Безымянной Империи? Во-вторых, почему именно в лесу кто-то хочет, чтобы она, человек-поход, пыталась победить свой страх, пока идёт к цели? И что вообще у неё за цель? В записке об этом было сказано – она даже перечитала этот момент, но где найти конечный пункт, никто не сказал. Ну и в-третьих, что это за лес такой? Тут есть множество прогалин, частично переходящих в пародию на болото, но в Безымянной Империи таких лесов нет – все ровные, иногда с небольшими холмами и парочкой гор к северо-востоку, почти на границе с Трудовым Союзом. Правда, есть ещё горы с одним из немногих туристических городов Союза, но он расположен слишком далеко на востоке с небольшим уклоном в север. Те горы были расположены от границы с Империей примерно также, как парочка псевдо-гор, скорее очень крутых и высоких холмов от границы с Союзом. Но это не отменяло вопроса – где же она? Леди фон Хейтенбург помнила, что когда-то читала географию различных мест и тот горный городок, имя которого вылетело из головы Элизабет, совершенно не подходил по ландшафту к тому необычному месту, где она сейчас готовилась ко сну. Солнце уже пропало, безлунная ночь охватила спокойный лес. Только шелест веток, да сверчков окружал юную фон Хейтенбург. К этому присоединилось убаюкивающее пение какой-то птицы, но леди уже не могла определить её вид, поскольку дремотное состояние уже захватило разум Элизабет, чьей последней догадкой была Южная Акерика, хотя и там были уже не леса, а настоящие джунгли, только если не считать прибрежных территорий… Стивен Кинг так описывает Террор: Террор – это чувство, будто кто-то находится позади вас, вы чувствуете его дыхание, вы думаете оно схватит вас, но когда вы обернетесь, увидите что сзади вас никого нет. Но что, если всё же кто-то есть и паранойя была права? - Эй, очнись! Мы почти приплыли! – чей-то голос басом разбудил Сергея. Открыв глаза, он увидел человека в форме моряка, чьё лицо чуть более чем полностью было покрыто бородой средней длины. Он и Сергей были в лодке, во тьме, посреди океана, прямо во время шторма. Гигантские волны возникали то тут, то там, а вдалеке, в этой непроглядной тьме были слабо слышны чьи-то предсмертные возгласы. Рядом плыло множество таких же лодок, где один человек грёб, а второй выливал воду из лодки, которая попадала туда из-за дождя. Как множество из них не перевернулось, участник не знал. Было очень шумно. Где-то ударила молния и Сергей увидел цель их путешествия – большое, высокое, серое здание, величественно возвышающееся над беспокойным и бескрайним океаном. Сергей взял ведро и начал вычерпывать воду из лодки, которая уже успела наполниться близкой смертью почти на четверть, попутно оглядываясь – он боялся темноты и того, что он всё ещё не вспомнил, как здесь очутился, в таком страшном месте. - Прямо как в игре… - завороженно, но одновременно с испугом подумал любитель придумывать как должна была выглядеть его хоррор-игра, связанная с инцидентом, несущим кодовое название “Ночная Катастрофа”. Её ужасы было сложно забыть, благо Сергей уже не помнил, что было пять лет тому назад. А ведь многие продолжали утверждать, что человечество было на грани вымирания из-за неожиданного помутнения рассудка у всех, без исключения, представителей человеческой расы. Наконец-то они доплыли и выбрались на берег, причём большинство лодок сразу унесло волнами куда-то в беспроглядную тьму. Перед небольшим участником возвышалась полностью отвесная стена этого мрачного здания. Он сглотнул, невольно представив, какие страшные ужасы там могут происходить. - Так, нам надо ещё залезть! – вырвал седьмого из страха знакомый голос бородача. - З… залезть? – пискнул, испугавшись, Сергей. – он боялся и высоты, но она была в играх, не в реальной жизни. - Да, единственный наш доброволец, но не бойся: я помогу тебе! – воскликнул бородач. Участнику лучше не стало. Ну не вызывал этот моряк спокойствия, только обратные чувства. Во всём была виновата борода вместо лица. Тем временем главный из бородачей взял верёвку, прицепил на неё крюк и кинул вверх. Остальные моряки, в которых растительности на лице было меньше, из-за чего они выглядели более людьми, последовали его примеру. - Ты ползёшь первым! – бородач тыкнул пальцем в Сергея. На удивлённый и немало испуганный взгляд последнего, он повторил: - Если ты сорвёшься, то я смогу поймать и обязательно поймаю, не боись. А ты ещё и единственный доброволец, да ещё и из Ланда, кто согласился покорить последнюю точку на карте, ещё неподвластную Великим Сумасбродам! - За правительство! За Великую Королеву! – закричал бородач и толкнул седьмого к верёвке, чуть не впечатав последнего в стену. Седьмой участник вообще толком не понимал ничего, но всё-таки полез, стараясь следовать одному собственному совету – не смотреть вниз. Сергей даже удивился - это оказалось легче, чем он думал. Опираясь ногами об отвесную стену и держась за мокрую от дождя верёвку, по которой он чуть было не срывался раз восемь, причём бородач внизу и не собирался ловить неудачного скалолаза, седьмой забрался наверх и прилёг на самом верху здания. Минут через двадцать, когда последние моряки перелезли через бойницу и бородач снова заговорил: - Мы все забрались! Даже без особых потерь! Ха-ха! Правительство сообщило нам, что здесь остался последний отряд тех, кому ненавистна наша чудесная страна! Покажем им ярость Короны! Издав победный клич, бородач было побежал в сторону ворот, в правую сторону от верёвки, но неожиданно пара матросов поскользнулась и упала в бушующий океан, вместе с верёвкой, за которую они цеплялись. Ворота внизу, которые сверху смогли открыть матросы для второй волны наступления, сами собой захлопнулись, а множество матросов просто упали замертво, без видимых причин, в том числе и сам бородач. Сергея охватил неописуемый ужас и когда кто-то схватил его за руку, он вскрикнул и попытался сопротивляться, но его не убили, а пока что просто потащили в противоположную от ворот сторону. Участника этой жуткой игры со смертью кинули внутрь небольшой и пустой комнаты с голыми стенами желтоватого оттенка, а также одной тусклой лампочкой, едва светившей, и закрыли дверь. Тому, кто похитил Сергея было лет двадцать на вид. У него были ослепительно белые волосы и милое, румяное лицо, излучающее истинное счастье. Сам вид этого спасателя успокаивал седьмого и одет он был в гавайку с шортами, а вся его одежда была на удивление сухой. Казалось, что этот человек вообще не принадлежит этому месту. - Сергей. – обратился он к запуганному человечку, протягивая пару наручных часов. – Вы пришли, чтобы исполнить свою мечту, но ничто не даётся бесплатно, запомните: победите свой страх за три дня и сможете исполнить свою заветную мечту. Очень жаль, но я вынужден вас покинуть. Я постараюсь приходить к вам почаще. До свидания, Сергей, седьмой участник четырнадцатого сезона игры “Мечтарть”! – спаситель растворился в воздухе. Напуганный участник осмотрел часы. На одних был таймер на 72 часа, на других – 9 цифр и 9 схематических рисунков людей под ними. Он надел часы на обе руки и решил было успокоиться и подумать, но тут дверь слетела с петель и в комнату ворвалась пара матросов с вываливающимися органами, по-другому он этот ужас описать не мог. Кровь из них хлестала во всю и даже задела самого седьмого. Матросы рухнули на пол, продолжая истекать кровью, которая стала вести себя ещё более странно – она начала заливать потолок, нарушая законы физики. - Чу… чудовище! – с невероятным усилием прохрипел Сергею один из упавших, захлебнувшись кровью из рта. – Б… бег… беги! – только и успел добавить обычный матрос с необычной историей и никто не узнает про неё, как и про жизни и цели остальных участников похода. Второй матрос вытянул руку с фонарём. Выглядел он очень старинным - примерно конца 18 века – начала 19го. Сергей с нескрываемым отвращением взял фонарь, покрытый слизью и обрубком щупальца, которое странно шевелилось, что-то поглощая внутри себя. Неожиданно, что-то непонятное ворвалось в комнату вместе с ледяным ветром. Седьмой не смог понять, что это такое, потому что оно сломало лампочку и наступила неестественная темнота, больше похожая на переход в иной мир. Участник, не очень любящий пугаться, когда этого не стоило делать, вскрикнул от страха и бросился к ещё одной незаметной двери в комнате, но, как только он переступил её порог, он стремительно начал падать и только ускорялся. Каким-то чудом внизу оказалась вода, но выбравшись, седьмой почувствовал сильную боль от падения. Он взял фонарь и зажёг его. Посмотрев наверх, он понял, что не видит потолка, с которого упал, при этом оставшись в живых, даже вода внизу не спасла бы его в обычной ситуации. - Спасибо компьютерным играм, здесь всё также. – поблагодарил своих богов уже отчаявшийся участник. Вокруг были каменные стены и подставки для факелов с потухшими, собственно, факелами. Поудобнее взяв фонарь в левую руку, Сергей пошёл вперёд, превозмогая страх. - Это испытание? – думал он по пути, рассматривая жуткие картины на стенах, основной сюжет в которых был пыткой – Если да, то зачем? Кому это нужно? А если я здесь могу… - он сглотнул – умереть? По-настоящему? А выполнят ли мою мечту? Нет, не об этом сейчас надо думать, а о… – седьмой не додумал, потому что заметил клочок бумаги на полу. Сергей остановился, подобрал его и прочитал: “Не успел сообщить вам, Сергей, но если вы не победите свои страхи, в течение этих трёх дней, то вы будете вечно жить среди них, а это неприятно. Если же вы победите свои страхи, но кто-то ещё не сможет победить свой, то я и сам не знаю, что произойдёт (лучше вам не говорить), но могу точно сообщить вам, Сергей, что до сих пор ещё никто полностью не побеждал в игре “Мечтарть”. Удачи вам, она пригодится. Подпись: Олег.” - Мда… – только тихо и смог произнести Сергей, опускаясь на пол от бессилия и потери веры в победу в битве, к которой он был не готов – И как же быть? Я не хочу вечно жить среди страхов, это уж точно. Значит, я просто выполню испытание и… – тут он услышал далёкий крик и плач, заставивший его взять фонарь покрепче и понервничать. Седьмой старался даже не дышать, но плач снова не повторился, пугая и путая сознание бессонного геймера. - Зря я в хорроры переиграл… – снова, на этот раз по истинному печально, отметил седьмой и двинулся дальше. Вдруг, перед ним появился поворот. - Я не боюсь скримеров. – зациклено начал повторять себе испуганный седьмой участник. – Я боюсь только атмосферы… только атмосферы ужаса… Она есть везде, даже в нашем прогнившем мире, где придуманные миры антиутопии куда лучше того, во что мы можем превратиться… Осторожно повернув за угол, Сергей облегчённо вздохнул, прямо в тот момент, когда на него вылетело его собственное лицо, раз в двадцать больше оригинала, покрытое кровью, без зрачков, поистине ужасающее зрелище! От ужаса, он поперхнулся, неуклюже отпрыгнул, запнулся о стоящий сзади, холодный камень, поцарапался и упал, случайно сломав фонарь. В первый раз в жизни, Сергей сматерился и, проклиная себя за то, что вообще пошёл в поместье, поднялся и починил снова жуткий фонарь, благо, что тот не сломался, как подумал игрок, а просто выключился. Немного постояв в темноте, чтобы глаза привыкли, седьмой пошёл дальше. Он и сам потерял счёт времени, пока шёл по этому однообразному коридору с картинами пыток. Время от времени Сергею слышался плач, чей-то топот сверху и периодически у него тускнел фонарь, но седьмой уже привык – он даже возвращался на пару шагов назад, но звуки не слышались, когда он проходил второй раз по одному и тому же месту. - Ох и любил же я ломать атмосферу… - подумал Сергей и сразу после этого оглох. Беззвучный крик пронёсся по всему неправильно построенному помещению, только вот игрок снова услышал себя, через пару секунд ужаса. Решив больше не испытывать игру, на этот раз, как будто или же вправду живую, Сергей ещё не начал следовать стандартным правилам ужасов, но, по крайней мере, решил не выходить за рамки дозволенного – игре это не нравилось. Живот игрока издавал звуки голода и страданий, которые были настолько неожиданными, что и сам участник испугался. Седьмой посмотрел на часы – прошло каких-то пять часов. Посмотрев вперёд, он увидел перед собой лестницу, уходящую вверх под довольно большим углом. Удивительно, но, наступив на первую ступеньку лестницы, ничего не произошло, что заставило игрока насторожиться и наступать ещё осторожнее, хотя ему казалось, что он уже был на пределе осторожности, куда уж боле? Пугаясь, Сергей всегда начинал либо странно шептать, либо также думать, либо обе вещи вместе. Но так как говорить было бы опасно, он просто удвоил старания по странным мыслям в не менее странной оболочке древних слов и выражений или подобия таковых, как казалось самому участнику. Через пару шагов, встав на очередную ступеньку, заиграло пианино. - Или рояль. – подумал седьмой, он не разбирался в музыкальных инструментах, но звук, издаваемый роялем, мог бы и мёртвого напугать. Классика всегда пугает, если вы в тёмной подворотне или месте, где неожиданно начинают гибнуть люди, а тебе на помощь приносят лишь фонарь с глазами под аккомпанементы Ударковена. С большими перерывами, казалось, что кто-то бездумно и не менее ужасающе безумно бил по клавишам, слышался бас, казалось, исходящий из самого ада, если бы только он не доносился сверху, относительно седьмого, что всё ещё поднимался. Что ещё сильнее напугало седьмого, так это то, что, сделав пару шагов назад эта музыка не только не прекратилась, но и послышался чей-то бег позади, который только усиливался. - Хорошо-хорошо, я не ломаю систему. – согласился игрок. Седьмой еле-еле удержался, чтобы не издать ни единого звука и решил убежать вверх, пока его не заметила давящая Пустота или то, что обитало в ней. Поднявшись по каменным ступеням, лишь бы подальше от того, что бежало сзади Сергея, он наконец смог передохнуть – невидимое моральное сохранение было обеспечено воспалённому мозгу участника. Он побежал, понимая, что, скорее всего, это просто шум, но он не мог заставиться себя в это поверить и обернуться. Наконец, Сергей добежал до конца лестницы, быстро осмотрел место, в которое он прибежал и спрятался за ящиками в углу. - Стоп. – подумал седьмой. – Я же только что поднялся по лестнице! Что происходит? В итоге, решив просто посидеть и прислушаться, стараясь не двигаться и понять, что делать дальше – “игра” дошла до момента первой встречи с кошмаром. Прошла минута, две, три. Топот затих, но рояль всё ещё играл музыку из преисподней. Классика успокаивает, но не когда вы прячетесь за ящиками на каком-то складе в центре океана. - Мда… – в очередной раз вздохнул игрок. – Даже старина Лайфкрафт не смог бы описать всё то, что я пока что услышал и увидел. Надеюсь, что я увидел всё, что можно, хотя сомневаюсь… Серьёзно сомневаюсь… Потихоньку он пришёл в себя и осмотрел довольно обширное пространство, как ему показалось сначала. Это была громадная комната со множеством полок с книгами. Всюду стояли пирамиды из ящиков, такие же, за какими прятался Сергей. Над потолком висела одинокая лампочка, дающая хоть и тусклый, но свет. Была душная атмосфера со спёртым воздухом. Книги с полок седьмой брать побоялся. Он понимал, что это оружие, хоть и плохое, но если бы вдруг эта книга повела бы себя странно, напугав его, то он, седьмой участник, великий игрок в ужасы, упадёт в обморок и именно поэтому он решил идти дальше без всего. Плюс это тоже являлось действием против стандартных правил. Зал оказался ещё больше, чем он предполагал. Когда он дошёл до выхода, музыка на пианино успела поменяться раз двадцать и сейчас играло, что-то смутно напоминающее… а кого? Игрок не мог оценить музыку, не зная автора и только этот факт не успокаивал седьмого. А ещё сама музыка была глубже ада, поскольку безжалостно продолжала нагнетать обстановку. Удивительно, что за минут так десять, музыка не достигла своего апогея, да ещё и не повторялась! Переступив порог двери, которая не подходила к антуражу средневекового замка, равно как и стены, неожиданно, прямо на глазах игрока ставшие кирпичными, седьмой услышал звук завала издалека. Грохот был сильным, но ещё он услышал, что кто-то рушит полки позади него, а также спереди на седьмого повеяло могильным холодом и послышались быстрые шаги с лестницы. Под музыку Ба-ба-баха, как его начал, запинаясь, проклинать игрок, перепрыгивая через разрушенные полки, в диком ужасе, истошно вопя, Сергей побежал за ящики в ближайшем углу и согнулся, замолчав, прекрасно понимая, что старое укрытие было бы идеальным. В этом его быстро переубедил грохот из того самого места – игра читала мысли или пыталась создать такое впечатление. - Нет-нет-нет-нет… НЕТ! – тихо проговаривал он, нервно дыша. – Здесь хорошо… я никуда не пойду! Буду ждать здесь! Это страшнее многих программ на Пришелец-Тв! – он замолчал и прислушался. Кто-то тихо ходил рядом, перебирая какие-то вещи. Седьмой зажмурил глаза от страха и ужаса. Когда он снова открыл их, в воздухе была удивительная тишина – даже адский рояль из Рая затих. Сергею показалось вечностью то время, пока он не решался выйти наружу из-за своего укрытия. Но подтолкнул его к действиям его желудок, который громко заурчал, снова жутко напугав нервного седьмого тем, что его могли услышать. Аккуратно, он снова подошёл к лестнице и наступил на первую ступеньку. Ничего не произошло. - Значит, это тоже была локальная ловушка. – подумал игрок, он пожал или поёжился плечами и двинулся дальше. Очередное пространство, но с очень узким коридором и кучей железных дверей. Седьмой осмотрелся. Желтоватая окраска, узкие коридоры, железные двери и отсутствие окон навели Сергея на ужасную мысль, которая подкрепилась чьими-то криками о помощи и просто шумом на фоне. Седьмой уже привык к звукам и шёл дальше, а фонарь всё тускнел и тускнел. Наконец, он дошёл до развилки со стеклянными стенами посередине, образующими большой квадрат. Выглянув за левый угол, Сергей увидел это. Невысокого роста, с большим мешком на голове, перебирающее в левой руке что-то и настолько гигантским топором в правой руке, что топор был раза в два, а то и в три больше существа, что его держало. Существо было одето в платье, когда-то белого цвета, но сейчас серого от пыли и вечного существования во тьме замкнутого пространства, с множеством алых пятен, с которых всё ещё капала кровь. Одежда тоже была большой для Этого ужаса и волочилась по полу, но Сергей успел увидеть босые ноги в крови. Кровь была повсюду, от ран, порезов, по стенам… Кровь, крики, атмосфера ужаса, но, на удивление, игроку здесь было более комфортно, не будь Этого здесь. Но все мы безумны, не так ли? Существо медленно пошло в сторону седьмого и последнему стоило огромных усилий не закричать и побежать, хотя, скорее всего, он из-за собственного ужаса перед Этим не смог так сделать. С каждым шагом этого существа рояль бил по басам и ещё временами включался какой-то ударный инструмент. Игроку, конечно же, было не время понимать тип инструмента. Никто бы не стал изучать жанр музыки, даже самый закоренелый меломан бы сначала убежал бы от Этого, с кровью, вытекающей из всех частей тела, что пожирало её, разливало её и состояло из неё. - Крови. – с ноткой обречённости закончил свою мысль игрок. Монстр появился. И хоть Сергей не видел глаз, когда он, пригнувшись полз, спрятавшись за невысокой фанерой под стеклянными стенами, позволяющей скрытно и незаметно избежать встречи с самой безумной смертью, игрок случайно поднял голову и посмотрел через окно, ему показалось, что этот Ужас тоже смотрит на него. Когда седьмой почти дошёл до двери с лестницей наверх, существо решило развернуться и пойти назад, а не пойти за Сергеем по пятам. Тогда он решился и, взяв стул с запиской с кровавым почерком, лежащей в луже крови, стоящий неподалёку, запустил его за спину, но существо решило выбрать более далёкий путь и сразу ускорилось в сторону Сергея. - Этот интеллект! – закричал в ярости то ли на странную логику, то ли на испуг, игрок. Сказать, что он перепугался – ничего не сказать. Мысленно, он простился с жизнью и не мог больше сдерживать крик ужаса, что засел в нём с самого начала. Он побежал назад, в сторону стула. Существо было не очень умным и поэтому побежало за седьмым, оставив выход наверх открытым, чем и воспользовался Сергей. В центре комнаты, жуткий голос прокричал: - Кровь! Кровь! Крооооовь! Это было бы очень страшно, если бы не звучало как один смешной номер неких комиков, кричащих и поющих слово “spam”. Затем источник голоса, немного захлёбываясь собственной, по-видимому, кровью, стал тише, возможно, в центре был громадный провал в самый низ, бездну, где только мысли о наступающем безумии могут сохранить крупицы разума после встречи с Этим, что пугает просто своим описанием. Игрок попытался закрыть за собой дверь, но она не поддавалась. - Да закрывайся же ты наконец! – нервно крикнул он, увидев, как подбегает Оно. Седьмой оставил дверь открытой и спешно побежал по лестнице, боясь обернуться, но слыша за собой громкий топот и усиливающуюся музыку, благо, что крики с прошлого этажа стихли, зато безумный смех преследовал игрока и сложно было сказать, кто это был: сам седьмой участник или Оно. На новом этаже негде было прятаться, да и звуки погони не стихли, а Сергей всё бежал без остановки. Он бежал и видел, как где-то с потолка капал какой-то гель, а вокруг была какая-то техника, какие-то рычаги и вся окружающая обстановка напоминала будущее. Осмотреть получше седьмой не мог, потому что слышал топот всё сильнее и сильнее. Игрок поскользнулся на геле и полетел лицом в пол. Быстро вскочив и снова побежав, Сергей увидел то, что не хотел видеть впереди – тупик. Он буквально впечатался в неожиданную преграду на его пути и обернулся. Нечто приближалось. Седьмой мысленно молился и попрощался со своей жизнью, даже не смотря на малую надежду на возможный побег. Оно медленно подошло, тихо волоча за собой громадный топор, скорее тесак, и Сергей закрыл глаза. Сумев преодолеть страх и открыть их, седьмой понял, что ещё жив и увидел перед собой страшную детскую рожу с жуткими клыками. Это оказалась девочка с лохматыми волосами цвета сажи и глазами цвета угля. Приглядевшись Сергей увидел, что в левой руке у неё три октаэдра разных оттенков. - Где моя сестра? – спросила она загробным голосом, при каждом предложении кивая головой то в правую, то в левую сторону – Ты… кто? Седьмой нервно дышал, не в силах ответить. Правой рукой он нащупал веник и увидел за девочкой заветную дверь с лестницей, которую не увидел ранее, когда бежал без оглядки. Сергей быстро ударил веником в заинтересованное в ответе лицо девочки и, увидев, как её лицо исказилось от непонимания и последующего принятия такой наглости игрока, а заодно услышав самый страшный крик в его жизни, наполненный яростью, побежал к двери. К сожалению седьмого, дверь в конце лестницы открывалась очень медленно, как будто так было задумана, и когда, наконец, она открылась, он ощутил жуткую боль в спине, такую, что даже в глазах помутнело, как будто по ней провели не заточенным железом. Еле-еле вывалившись за дверь, с огромной раной на спине с открытым кровотечением, Сергей ощутил свежий морской воздух, вперемешку с жуткой слабостью. Он стоял на утёсе, внизу бушевал океан, разбивались волны об острые скалы, а ветер обдувал остатки хорошей рубашки. Оперевшись об единственное дерево, он с последними силами оглянулся и посмотрел на часы на руках. Голова трещала от боли, но не могла расколоться, нет, пока он не позволит, так не произойдёт. Оставалось 52 часа и поэтому на улице снова было темно или во всём был виноват затихающий шторм. На других часах его цифра, семь, и цифра четыре горели зелёным цветом, из-за чего седьмой облегчённо вздохнул, ведь он достиг своей цели, выполнил её, преодолев страх, игрок смог пережить атмосферу, которую так желал почувствовать, одновременно с этим так же страстно желая никогда не находиться в подобных местах. Он посмотрел на девочку, злобно смотревшую на него. - Никто не имеет права злить Фанию Алую! – яростно крикнула она и её жуткая улыбка начала разрывать собственный рот. – Ты… иди за мной. - Нет. – обессиленно, но твёрдо произнёс игрок, опираясь о дерево. – Я выполнил задачу. Прощай. – типично сказал игрок и последними остатками собственной воли сделал ещё один шаг назад, упав с утёса. Сергей прекрасно понимал, что может не выжить и скорее всего не выживет, но у него не осталось сил испытывать ужас, он победил его, он смог, он не хотел возвращаться, ему была важна не его жизнь, особенно, когда он сделал свою часть миссии и теперь вероятную смерть остальных восьми участников никогда нельзя будет повесить на его совесть, а в руке он держал бумажку, когда-то лежащую на стуле, которую он взял, когда впервые встретил Фанию, правда, кровь с неё смылась, то ли от бега, то ли от геля, то ли от магии. На ней было написано немного информации об игре “Мечтарть”: “После выполнения задачи, жизнь победившего не имеет значения для общего блага и только ваша воля сохранять её или нет, а остальные смогут выиграть. Подпись: Олег.” Последнее, что запомнил Сергей – адскую боль в спине, в животе и затуманенным взглядом он лишь успел увидеть громадный кусок камня, выпирающий из его тела. На его остром наконечнике, в лучах рассвета, блестела кровь. После этого игрок забылся навеки. Мы сражаемся с нашими страхами по разному: Некоторые в одиночку, Некоторые просят о помощи, Но в компании проще, правда ведь? Глеб очнулся в какой-то заброшенной хижине. Паутина захватила стены, стёкла были разбиты, за окном было пасмурно. Писатель быстро пошарил по своим карманам и убедился, что ничего не было украдено, пока он был в отключке, даже больше – ему на руки надели часы, причём разные, хоть и из одного материала, по крайней мере, по виду они были похожи. Он сел, встал, повторно огляделся. Как и при первом, быстром, осмотре – всё разрушено, крыша хоть и выглядит целой, но на полу следы от недавнего дождя, поскольку чистый воздух выдаёт погоду. Третий участник, пожалуй, единственный, кто решил прочитать про поместье, когда получил листовку, примерно понимал, что его может ожидать, потому решил поторопиться и осмотреть как можно больше вещей на этом маленьком острове – память его не подводила, Глеб мог запоминать много, чтобы когда-нибудь его небольшие рассказы были прочитаны и оценены по достоинству. Недаром ведь считают, что лучшее может написано только с реальных событий? На улице было немного грязно и скользко, что верно, учитывая недавний дождь и обыкновенную осень 1992го года. Писатель стоял, с небольшим блокнотиком в кармане его рубашки, кожаная куртка двигалась то сюда, то туда под воздействием ощутимого ветра. Глеб не спешил её застёгивать, он хотел почувствовать эту жизнь в мёртвом ветре, хотел увидеть эту красоту небольших солнечных лучиков, пробивающихся сквозь непреодолимые серые тучи, хотел ощутить своё истинное одиночество, хотел прочувствовать всё это с закрытыми глазами. Он стоял и поглощал окружающие эмоции. Дорога. Грязная, с ямами, видно, что деревня. В особо глубоких провалах можно было увидеть остатки совсем недавнего ненастья. Была ли гроза? Неважно. Был дождь, дождь приносит грусть, дождь идёт с одиночеством, дождь сочетается с дорогой, с этим напоминанием о человечестве, он сочетается с ним, с Глебом. Человек. Стоит на дороге, слушает свой внутренний голос, не торопится, ждёт дождя. Дождь принесёт счастье, радость, больше эмоций, больше воспоминаний, больше историй. А какова история этого места? Деревня. Окон нет, дома и сарай разрушены, но крыши более-менее целы. Можно остаться на ночь, если будет нужно. Двухэтажных домов мало, но они есть. Лучше и них не заходить – покосились сильнее маленьких избушек, опасно. Глеб усмехнулся, выводя себя из этого эмоционального транса. С ним никто не общается, он всё портит. Изменения себя ни к чему не привело. Кожаная куртка ему не идёт, слишком неудобно. Татуировки нельзя вывести, но они дали временных эффект. Ирокезы уже не в моде, как и зелёный цвет волос. Слишком худое тело, слишком много времени и сил нужно на тренировки, лучше искать всё более красивые места, описывать природу. Стихи подходят лучше всего, но он не может их создавать. Только истории, небольшие, с природой, с повествованием, с мыслью. - Я всё порчу. – Писатель чуть сам себя не довёл до слёз. – Я ничего не умею, всё роняю, не могу сосредоточиться. Я ищу, я делаю заметки, чаще сразу дописываю… Третьего участника озарила идея. Он достал блокнот, оттуда же и ручку. Карандаш был про запас, второй, в куртке, если что-то грандиозное придёт на ум. Одна идея может прийти сразу к нескольким людям, так писал великий, так и стал писать Глеб, его неизвестный ученик. Около покошенного забора стояла лавочка. Она была мокрой, дождь был не день назад, пару часов, максимум. Ветер стал сильнее, но писатель уже был поглощён собственной историй, ему надо было её закончить. В конце концов третий мог не отвлекаться только от этого дела и только его он совершал чуть более приемлемо, нежели остальные. Через неопределённое время Глеб поднял голову, вдохнул свежий, чистый воздух прошедшей бури, почувствовал успокоение души, посмотрел в другую сторону, противоположную той, к которой стоял с закрытыми глазами, находясь в трансе, в другой стороне от той, где начинался восход, знак нового дня, новой надежды, счастья, что было закрыто тучами отчаянья и бесконечных моральных вопросов без чётких ответов. А там был лес. В паре шагов. Но перед лесом была небольшая канава, там явно должна течь грязь, иначе в чём смысл канавы? Перед канавой же была развилка. Налево был поворот, уходящий вдаль, а направо он отличался лишь более разбитой дорогой, но более сохранившимися домиками, если определение слова “дом” считать более размытым. Из нового транса, теперь уже с открытыми глазами, Глеба вывел чей-то оклик. - Знакомый голос… - прошептал писатель, ограждаясь от общества, всячески пытаясь сохранить остатки тех эмоций, того настроения, того состояния депрессивности, которое он мог получать, перечитывая последние свои собственные истории, пропитанные древесной смолой, дождём, восставшим солнцем и никогда – Луной. Луна, спутник смерти, разложения, морального и физического, проводник ужаса, вовсе не гармонировала Глебу. Он писал о грустных вещах, о подобной природе, но эта спутница ночи не вызывала грусть, она вызывала лишь ненависть и злобу, но не сострадание, принятие и одиночество. Третий читал о “Ночной Катастрофе”. Он специально заглянул в библиотеку Безымянного Города, чтобы понять, что случилось пять лет назад по всему миру. Это Луна была виновата в этом, это всё Луна! Побитая сама по себе, она призвала настоящих демонов в мир, где через грусть можно было познать себя. Это она хотела уничтожить всю философию, достигнутую таким трудом, такими лишениями. Писатель жалел только об одном – он так и не смог поговорить ни с кем, кто имел прямое отношение к решению данного инцидента, а он мог, но не решился найти некого человека, под именем Сергей Гиров, который, как говорят, жил в деревне при Безымянном Городе, всего в нескольких часах езды или можно было бы пройти полдня пешком напрямик и ощутить весь спектр лесов Империи… - Эй, это Глеб что ли? – знакомый голос обратился к другому, безмолвному участнику данной встречи, на что тот не ответил вслух. Скорее пожал плечами, но писатель был слишком увлечён, пытаясь собрать себя воедино для прекрасной истории, которую он только что сочинил. Про ветер, про дождь, про одиночество, про грусть и принятие истины, про принятие судьбы, про смирение. И в порыве слабости, Глеб хотел всё это в себе перечеркнуть, просто пожелав стать значимым в обществе, чтобы его заметили, что повлекло бы за собой уничтожение мира, который он построил, ограждаясь от тех, кому было наплевать на третьего участника. Он жалел, что решил поучаствовать в игре “Мечтарть”, но это место, эта деревня, эта разруха… Она была прекрасна… - До момента как вы здесь появились. Люди. – шёпотом, так, чтобы незнакомцы не услышали его, писатель процедил. Наконец, он поднял голову и осмотрев чужаков в его разрушенной эмоциональной иллюзии, убедился, что это его одноклассники: Катерина и Борис. - Чужаки, незнакомцы, верно. – мысленно подметил третий участник, внимательно посмотрев в глаза приближающихся существ. - Глебка! Как делишки? – этот знакомый, жеманный и слишком высокий голос одноклассницы Катерины его нервировал, вместе с подобными противными изменениями слов и имён. - Нормально. – пробубнил он в ответ. - Чего сидишь тут, грустишь? – в разговор вклинился ещё один человек, тоже со знакомым Глебу голосом. Принадлежал голос Борису. Толстяку, однокласснику и человеку-наручные часы. Даже сейчас у него, помимо двух штук, по одному экземпляру на каждой руке, добавилась ещё одна пара часов, на этот раз игровых таймеров времени и состояния здоровья от поместья. Борис ел только в ресторане быстрого питания в Безымянном Городе. Он всегда торопился, иногда даже не заканчивал свои фразы, просто от спешки. Но и ждать он не любил. Толстяк никогда никому не говорил, куда направляется и что делает, хоть это и было очевидно, в большинстве случаев. Тем временем, гламурная Катерина, почти теряя высокие каблуки из-за большого количества грязи, в которую она как будто прицельно наступала, не глядя под ноги, осматривала остатки деревни. Странное было зрелище, как и его участники: Писатель-социопат, сидящий на лавочке, спешащий толстяк, который нервно озирался по сторонам, явно пытаясь понять, что он тут делает и девушка с накрашенными губами и длинными ресницами, тщетно пытающая вытащить ногу из глубокой ямы, в которую сама и попала, пока пыталась найти кого-нибудь, кто мог бы помочь. И тут, со стороны восходящего за тучами солнца, сквозь небольшую дымку только рождающегося тумана, выступил человек с волосами, что были белее самого яркого снега, расположенного высоко на горных вершинах. Он шёл и грязь сама спадала с него. Он смотрел и только чистота мысли сопровождала его. Он чувствовал и… - Приветствую вас. – начал Он, выведя Глеба из нового творческо-эмоционального транса. – Меня зовут Олег и я должен рассказать вам правила этой игры четырнадцатого сезона. - А как же наши желания? – резко спросил Борис. - Сначала вы должны доказать, что достойны, Борис. – спокойно, с добротой ответил Олег и прежде чем Борис снова задал новый вопрос, добавил – Для этого и была создана эта игра. Хотите услышать всё побыстрее? Тогда, прошу, не перебивайте меня. Он прокашлялся и начал: - Эта игра была создана великим мастером, замечательным волшебником, который устал безвозмездно исполнять желания, поэтому ему в голову пришла идея игры “Мечтарть”. Он создал идею и с каждым сезоном дополнял её. В данной игре мне удалось уговорить мастера объединить силы вас троих в качестве эксперимента. Мастер Вильям желает убедиться, что люди могут победить страх, даже будучи в коллективе. Он считает, что только бесстрашный человек имеет право на собственное желание. Желания трусов его не интересуют – они повергнут мир в хаос. Правила просты – девять участников должны победить свои страхи или пройти сквозь них, выполняя свою личную цель. Времени у вас – 3 дня, после истечения времени трусы погибнут, а у храбрых есть надежда на спасение, подобное моему ожиданию победы, какая была в первом сезоне. – тут Олег выдержал небольшую паузу, передохнув от столь длинного монолога – Так мне рассказывал мастер. Я всего лишь участник восьмого сезона. - Но не бойтесь! – по-доброму воскликнул путник. – На третьем дне вы получите подсказки, плюс у вас есть два вида часов - для таймера с оставшимся временем и для наблюдения за состоянием других участников. – он сделал шаг назад. - А мои вопросы? – нетерпеливо спросил Борис, но неожиданный луч солнца, выскочивший из-за туч пасмурного неба, ослепил всех троих, а когда их глаза снова смогли смотреть, Олег как будто растворился. - И что теперь будем делать, хм? – иронично и с напыщенным сарказмом поинтересовалась Катерина. Глеб, только что вышедший из очередного раздумья, где он сравнивал солнце с испаряющимся человеком, предложил идею: - Нам нужно найти свои цели. Давайте проведём небольшой сеанс мозгового штурма. - Нет времени! Нам нужно выяснить цели, а не штурмовать мозги! – отказался Борис. - Это нам и поможет! – про себя добавив “бестолочь”, Глеб разозлился и расстроился, перестав принимать в диалоге какое-то либо участие. - Эй, я слышала про этот метод! – воскликнула Катерина. – Мы накидываем идеи, а потом выбираем самые адекватные и так решаем проблему! - Это быстро? – резко спросил Борис. Глеб кивнул головой, но не как ответ на вопрос, хотя никто и не спрашивал писателя. - Нас девять, верно? – начал Борис. Модница Катерина согласилась, Глеб оставался запертым в своём воображении – Значит нам надо понять, как вернуться в поместье! - Но цель у всех разная! – заметила Катерина. - Но нам надо будет вернуться туда, чтобы закончить наше тестирование! – парировал Борис. - И где ты тут машины видишь? – усмехнулась модница. - Найдём что-нибудь. – решился толстяк и взяв Глеба за шкирку, вернул в реальность. - Давай, пошли. – быстро сказал он и повёл Катерину за собой. Глеб нехотя поплёлся, в душе разрывая всех на мелкие кусочки, настолько незаметные, что песчинку в космосе можно было бы найти легче, чем то, что останется от тех, кто посмеет прервать очередное вдохновение будущего писателя! - Направо? Налево? – поинтересовалась на повороте Катерина. Это был тот самый поворот на западе, напротив восходящего солнца. - Давай направо. – решил Борис и через пару минут они пришли к грузовичку, в который легко бы поместились человек десять. - Не заводится. – печально произнесла Катерина, когда Борис с Глебом наконец-то оторвали дверь, чтобы войти, причём Глеб вечно путался под ногами, не доставляя особой помощи. - Бензина нет. – сообщил толстяк, проверив бак. Он был сломан и починить своими силами было невозможно. - Найдём и заменим! – воодушевилась Катерина. Глеб обратил на неё внимание, как на музу, несущую свет в тёмный мир его воображения. - И бензин тоже найдём? – тут уже скептически заговорил Борис, всё время куда расхаживая, явно торопясь – Даже если мы найдём бак, просто так он заполнен не будет. Я вот так и не научился чинить машины, значит, нам нужна инструкция. Со стороны леса завыли волки, Катерина метнулась и подобрала увесистую палку, чтобы защититься в случае необходимости. - Стая не голодна, послушайте их пока что незаметный вой. – Глеб попытался успокоить всех присутствующих, но у него это плохо получалось. - И сколько им понадобится времени, чтобы проголодаться? – Борис уже шёл в сторону небольшого домика рядом с грузовиком для его осмотра на предмет инструкций, бензина или хотя бы бака. - Дней пять, не меньше. – подсчитал писатель, пока Борис пытался открыть дверь. Пока безуспешно. - Я лезть туда не буду. – с отвращением сообщила Катерина, когда железная дверь не поддалась, а единственным проходом внутрь была небольшая дыра внизу. - Лезь давай. – обратился к Глебу толстяк. - Ох, ладно. – заныл Глебка и полез. Как только он вылез внутри, писатель облокотился о книжный шкаф и тот случайно упал, загородив обратный путь. В довесок и парочка книг порвалась, а некоторые рассыпались в прах сразу же. Хотя в самом домике паутины и пыли, спутников заброшенности, не наблюдалось. - Ну ты и идиот! – заорала на него Катерина, когда Глеб крикнул о произошедшем. - Давай, лезь. – повторил Борис, но уже для Катерины. - Не полезу. – упрямилась модница. - Тогда ты подсаживай меня на крышу, хочешь? – торопливо засуетился толстяк. - Ладно-ладно, жирдяй, давай уже спасём этого недотёпу. – Глебу послушался голос Катерины, чьё лицо через несколько секунд уже выглядывало через верхнее окно. - Там целые книги остались? – спросила она, переведя свой взгляд со шкафа на Глеба и затем на заваленный выход, который хилый писатель-недотёпа не мог бы и за век разобрать. Глеб протянул все оставшиеся в живых книги, а затем и сам был вытянул Катериной, которая уже успела испачкаться. - Будешь мне должен. – со злостью сказала она. - Могли бы меня и не трогать. – мысленно ответил ей писатель. - Ничего. Совсем ничего. – тихо сказал Борис, пролистав все книги, которые они успели вытащить. - Я видел ещё парочку внутри, они были немного порваны, так что я… - начал Глеб и тут домик обвалился. - В этих обломках ничего мы не найдём. Спасибо тебе, Глеб. – злобно произнёс Борис. - Твоя идея была! – в сердцах ответил ему писатель. - Остыньте! – прикрикнула на них Катерина, когда в момент их ссоры послышался вой, уже чуть ближе. - Не прижимайся ко мне! – оттолкнул её толстяк. – Опять что-нибудь потребуешь от меня! - Придурок! – ответила модница. – Мне страшно, вообще-то! - О да, волки – какой ужас! – сарказм так и лился из уст Бориса, но тут он снова вспомнил, что ужасно торопится и почти побежал в противоположную сторону, к развилке. Глеб и Катерина еле-еле поспевали за этим жирным толстячком, который мог развивать бешеную скорость. Пробежав эту развилку снова, Борис теперь продолжал бежать дальше, несмотря на вой и пронизывающий ветер, аж до костей. Прибежала троица к бетонному забору, без каких-то ни было дырок в нём. Эта преграда выглядела новее всего прочего, что они раньше видели. Толстяк чуть-чуть замедлился, всего лишь быстрым шагом пошёл дальше по границе и упёрся в очень крутой склон. Вниз было падать очень долго, он отшатнулся и повернулся к Катерине. - Интересно. – высказалась она, пока Глеб присаживался, свешивая ноги с падения в пропасть. - Удивительно. – завороженно прошептал он, слабо качая ногами и уходя в собственный полёт мысли. - Как мы внутрь попадём? Вдруг там наше спасение, бензин, инструкция, бак на крайний случай! – нетерпеливо ожидал ответа Борис. - Пойдём, осмотрим деревню, а там видно будет? – ответила вопросом модница. Она дёрнула за плечо начинающего писателя, выведя того из транса и получив в свой адрес пару невербальных проклятий. На обратном пути погода стала ухудшаться. Около одного из домов радио, с помехами, но передало послание, голосом популярного диктора: - Внимание! Приближается буря! Советуем всем оставаться в своих домах! - Что думаете? – спросил Борис у остальных. Глеб, услышав про бурю, сразу представил себе всеразрушающую грозу, великого соперника наследника солнца, который последними лучами надежды пробивает себе путь к спасению и вознесению к Богам… - Предлагаю взять наш двухэтажный дом. – посоветовала Катерина. - Второй этаж нас легко придавит, если будет такая возможность. – отвергнул этот вариант Борис. - Других целых домов нет. Да и крыша у нас будет. И выход в гараж. – при упоминании гаража, толстяк сразу же побежал туда, остальные последовали за ним, правда, Глеб не спешил, будучи в размышлениях он не ведал куда брёл. Даже наступающая буря, уже легко узнаваемая, не волновала писателя. Он, казалось был бы лишь рад избавить его от страданий, но он самостоятельно вывел себя из транса, так как пришёл к решению, что если он умрёт, то смерть остальных участников будет на его совести, что ему не хотелось – умереть праведным было более… аристократично. Глеб всегда пытался найти в себе корни, ведущие к великим людям, но так и не нашёл. Но отчаянье его не постигало, только не в этом, важнейшем деле, сразу же после написания историй. Катерина забежала в дом через главную дверь, хороша, что она не была заперта, а метровый забор был местами сломан. Борис же обыскал гараж и даже нашёл канистру с бензином, чем поделился с остальными. Общим решением двух присутствовавших людей было решено оставить её как есть и подождать, пока можно будет найти бак, чтобы туда всё залить. Молния ударила прямо на дорогу. Невероятной силы звук заставил всех троих участников закрыть руками уши и сильно зажмурить глаза – мимолётная вспышка сверкала как сверхновая звезда. Глеб решил больше никогда не использовать это нелогичное, даже с точки зрения символизма, сравнение. Буря шла весь день, Катерина заварила чайник, Борис вытащил холодильник из подвала – толстяк был ещё и достаточно сильным, несмотря на лишний вес. Они сели у камина, писатель остался лежать на маленькой кровати и мечтать, что будет делать, когда они все победят. Гроза, дождь, гром, разрушение, спокойствие – всё было для него едино сейчас и даже уже уставшие от громких звуков уши привыкли, и не мешали нахлынувшей волне оптимизма Глеба. В камине потрескивали брёвна, Борис решил пойти поискать веток, как только буря подойдёт к концу. На втором этаже оказалось достаточно брёвен, хоть они и были тонкими, зато не мокрыми, что не могло не радовать – зажигалка, найденная у Катерины, работала, но бензина на грузовик вряд ли бы хватило. Гроза не заканчивалась и ещё через пару часов, когда стало настолько темно, что нельзя было видеть даже в пределе одного метра из-за нахлынувшей темноты, гром перестал так сильно шуметь, потихоньку успокаиваясь. Борис начал готовиться ко сну, прогнал Глеба с кровати. Последний ушёл на кухню, прихватив матрас. И пусть там было холодно, зато одиноко и перед сном помечтать никто не запретит. Он слышал, как модница ещё несколько десятков минут болтала с толстяком, а потом вышла. Когда она проходила мимо кухни, Глеб притворился спящим, а Катерина, даже не глянув за открытую дверь, поднялась на второй этаж и уснула в комнате, имеющей соседнюю стенку со складом дров. Также наверху, ещё днём, когда буря только начиналась, вся группа осмотрела весь дом и подивилась, как в комнате, где сейчас ночевала Катерина, могло уцелеть оба балкона – один выходил на дорогу и модница закрыла его перед сном, а второй, даже более целый, поскольку был под крышей, выходил на менее везучий, бывший огород. Все грядки там были в ужасающем состоянии и чтобы всё там наладить трёх дней точно бы не хватило. Глеб потихоньку засыпал, привыкая к физическому холоду, морально охладев ко всем, он наконец уснул и ему, как и всегда показывались очень странные и насыщенные сновидения. Стивен Кинг также писал и об ужасе. Неестественность – вот что такое ужас. Страхи. Ужасы. Я свои создал сам. Я вижу их, как они извиваются в моих мыслях, роются там. Я против этого, но они не слушают. Я слышу их шёпот, но эти страхи ненастоящие, ложные. Я скрыл свой настоящий страх, закрыл его, обвил паутиной собственной логики. Я не могу двигаться дальше, их стало слишком много. Я знаю, что некоторые просто пугают своей неожиданностью, но чем их больше, тем меньше я вспоминаю о той невидимой шахте разума, куда падать не стоит. Я должен был остановить это ещё когда в подвал можно было спуститься, но сейчас я буду наверху ждать. Я буду ждать чего-нибудь. Я буду смотреть на людей без глаз, без лиц, без ртов, застывших в молчаливом крике. Я буду видеть ужас и отчаянье, но не покажу его другим, я буду спать и страхи всего людского рода навестят меня снова. Я встречусь со всеми – они не сведут меня с ума, кроме одного. Я зарыл тот страх, он покоится и живёт, я чувствую его шевеление там, внизу, в бездне моих эмоций. Я забыл про эмоции, я забыл про прошлое, но я помню ночь пять лет назад. Я изменился. Я увидел себя, окружённого своим страхом. Я видел, как они ползли ко мне, как касались меня и тогда я уничтожил их, нет, всего лишь изгнал. Я начал баррикадироваться, начал возводить все небольшие ситуации прошлого и будущего в степень настоящих страхов. Я вижу, как это мне помогает, вспоминая о страхе я вижу лишь ложь. Я не ведаю ужаса в необычном строении людей, отсутствием их органов, страшных звуках и прочих вещах, что вызывают моё отвращение, не более и не менее. Я чувствую, они живут, они поднимаются. Я не могу подняться выше, я не могу уйти, не победив их, но я могу скидывать старые страхи и возводить новые ужасы, нет, это не ужасы, это стиль жизни. Я уже не могу победить, обречённость уже здесь. Я не стану от неё избавляться, это последний рубеж. Я должен сделать ход, но тогда я могу умереть или сойти с ума… Я не помню, было ли это моим страхом или же нет? Я живу, я спокойно живу, не боясь, удивляя остальных людишек, на которых мне плевать. Я жду, жду, когда будет подходящий момент. Я увидел листовку и понял, что это мой шанс. Я люблю ночь. Я знаю, что нет ничего страшного в ночи. Я заменил мир отвращением, я избежал своего страха. Я не понимаю, почему я до сих пор боюсь. Я могу пугаться от неожиданности или напряжения, но не испытывать ужас. Я почему-то в ужасе. Я не знаю ответа, я должен его найти. Я как будто обладаю ещё одним страхом, более пугающим нежели тот, что медленно ползёт вверх, пытаясь достать до меня, залесть в меня через глотку, через нос, через рот. Я уже чувствую себя плохо, я сплю? Я ощущаю пот, ощущаю напряжение, ощущаю необычное чувство, когда думаю о страхах. Я один, в тёмной комнате своего подсознания. Я закрыл окна страхами, я даже не могу понять, кто они. Я думаю, что это страх темноты или чего-то ещё? Я не знаю, что они скажут, какая-то пугающего вида кукла с отсутствующим глазом смотрит на меня. Я смотрю ей в ответ, хоть она этого и не понимает. Я запустил своё подсознание, но я не помню, чтобы оно было другим. Я не думаю, что это было ровно пять лет назад, это началось ещё раньше. Я уверен, что это не Ночная Катастрофа начала марафон страхов, она лишь катализатор. Я чувствую, вы всё ближе, ползёте, крадётесь, настоящий страх, так ведь? Я сижу рядом с люком вниз, не могу сидеть на нём – страх неожиданного нападения, страх улететь в пропасть. Я могу от них избавиться, но что я поставлю на их место? Я боюсь только во сне, я работаю над средством против бессонницы, над средством, что поможет спать, но и не посещать подсознание. Я не знаю, вырвется ли он или нет, но стоит ли так рисковать? Я считаю, что стоит попытаться. Я не хочу помощи в нахождении лекарства, я не жажду спасения от страхов, это мой бой. Я ищу власти, силы, влияния. Я смогу сделать всё, что захочу, только стоит мне захотеть. Я буду непобедим даже для страхов, я сражусь с ним… Я… Я не могу. Я вижу их и он видит меня, я вижу, как они двигаются, я не могу держать себя в руках, мои колени трясутся, это проявление не простого страха, ужаса. Я должен скинуть ложный страх, я должен замедлить их, они всё выше… Я должен очнуться, я уже пошёл в это поместье на острове, почему я в подсознании, если уже не ночь? Я должен проснуться, ведь я должен победить. Я обязан себе, потому что… Я – Артём Кёльм. Он резко очнулся и буквально взлетел. Каменный пол, булыжник, холодный для эгоистичного Кёльма, питающего отвращение ко всему сущему в отдельности и в целом. Изобретатель был в каком-то небольшом помещении без окон. Один неотёсанный камень и небольшая свечка, дарующая маленькую надежду и возможность прочитать листок бумаги на единственной табуретке. Сквозь деревянную, не очень большую, дверь, дуло ледяным воздухом, настолько холодным, что он вызывал обморожение. - Я понял. – Кёльм быстро озвучил вывод, прочитав стандартное приглашение в игру. – Я выберу один из своих страхов, согласно этому листку, на свой выбор, и уничтожу корень зла. - Моя куртка пропала. – про себя заметил Артём. – Я не думаю, что это может быть такой уж проблемой, не смотря на холод снаружи, даже если это иллюзия, я должен двигаться дальше. Дверь легко отворилась, позволив снежной буре влететь в помещение и задуть свечу. Метель была такой сильной, что было видно хуже, чем во времена Безымянного Тумана – когда в прямом смысле слова не было видно даже своего носа. Но самый пик того тумана был всего лишь несколько минут, а потом он рассеялся. Метель же не собирала заканчиваться, равно как и усиливаться. Единственный путь был по заснеженному мосту, но льда не присутствовало, да и сами снежинки были мягкими, как прикосновение одеяла для многих. Кёльм же долго спать не любил, ему нужно было создавать, переделывать, изобретать. Он глянул вниз с перил – страх высоты четвёртый участник изгнал, слишком уж он мешал в реальной жизни. Земли видно не было. Это место как будто витало в воздухе, а, может быть, так и в действительности было. Артём прошёл по мосту и зашёл в летающий замок. Внутри было довольно светло и тепло. Ничто не напоминало о непогоде на улице, хотя Кёльм просто обожал, если данное слово можно было применить к строгому изобретателю, почти любую непогоду, в особенности ураганы, грозы и метели. Всё это разрушение вдохновляло его создавать. Смотреть, как мир рушится, наблюдать и затем спасать этот мир, создавая прогресс. Но вернёмся к замку. Внутри был камин, огонь радостно ломал брёвна, факелы скрипели, несколько люстр ярко горели, даже тени в углах не казались такими уж тёмными. Казалось, что сейчас начнётся пир, праздник, хоть что-нибудь. Но было пусто и, на удивление, слишком уж много пыли, а слабые тени компенсировались большим обилием паутины в тех же углах. - Я не могу сказать, что удивлён. – прокомментировал данную обстановку Кёльм. – Я даже не могу понять, как можно здесь ожидать чего-нибудь приветливого. Я же со страхами должен бороться, как-никак. В конце этого зала, по центру, между колоннами, была пара ступенек, сильно отражающих свет факелов, что не жгли кислород, ведь внутри было совсем не душно и воздух не был спёртым, как почти в любой день лета. В конце ступенек стоял золотой трон и рядом с ним была наковальня с мечом, лежащим на ней, под давящим молотом. Рукоять меча заинтересовала Артёма, когда тот подошёл поближе, чтобы получше разглядеть её, он легко вытащил меч, а вот молот рухнул с таким грохотом, как будто весил не меньше ста килограмм. - А вот это меня удивило. – Кёльм сделал ударение на личном местоимении. Но, пожав плечами, он так и не смог разгадать причину такого нарушения физики. Справа была единственная дверь дальше, а за ней был короткий коридор с двумя большими, дубовыми дверями. Не очень большими, на самом деле, всего на голову выше самого четвёртого участника, хоть последний и был достаточно высоким. Он осторожно, как и всегда, открыл дверь, держа в правой руке меч, быстро посмотрел в щель, поскольку общая заброшенность вкупе с недавно зажжёнными источниками света напрягала Артёма, и тут же захлопнул её. Стоя около швабры и прочих вёдер в этом коридоре, он осознал, что увидел. Этот страх уже вылез, они уже тут. Прямиком из подсознания, они вылезли из ушей и рта, лишь, чтобы вернуться туда обратно, но физически, а не морально. Пауки. Громадные, ужасные, неестественные, мохнатые. Самое страшное было в их шерсти. Если бы это был лишь голый хитин, но нет… Эта шерсть добавляла им… Возможно, ядовитые. Дело вовсе не в яде. Неестественность. Их пугающие размеры. Маленькие слишком мелкие, чтобы испугать, но их не видно, но осознание того, что они есть… Большие. Они страшные. Они пугают. Ты не можешь двинуться, а потом и вовсе не сможешь. Когда видишь их, не важно насколько неестественно они себя ведут по сравнению с реальностью. Воображение Кёльма могло нарисовать всё, иначе он был не был бы таким гением своего времени. Его будущее ещё впереди. Они явно его видели, но не двигались. Он должен был зайти. Теперь понятно, для чего нужен меч. Или это обман? Но пройти без боя? Никогда! Только не с ними! Они не двигаются как люди, они ужасны, они ещё и нарушают все законы мироздания. Если они большие, то должны быть слабее, ведь сила растёт в двух измерениях, а рост в трёх! Знания, наука, они бессильны перед этой мощью. Страх, ужас, лишь бы пропасть в собственной памяти, в прошлом, упасть в обморок, но подальше, где их точно не будет, где не опутают своей паутиной лжи… Но это непохоже. Медленные движения, но они могут ускориться, правда? Что из памяти правдиво, что выдумки? Что память, а что воображение? Что есть от страха, а что от опасений? Колени Кёльма уже дрожали, говорить не хотелось. Закрыть уши и рот, и ноздри, и бежать. Дальше, как можно дальше. Но он не может. Куда бежать? Они не пойдёт за ним, он сам должен принять это решение, это ещё больше нагнетает обстановку. Артём сделал несколько шагов назад, против своей воли. Только вот что было против? Мозг? Он говорил – уходить. Тело? Оно велело бежать. Душа? Она испарилась, как только увидела существ с количеством конечностей, равных вертикальной версии символа бесконечности. Но что-то было против побега. Чувство. Ярость, гнев, само бешенство внутри Кёльма требовало битвы. Он хотел пролить кровь, хотел убивать прямо сейчас. Невероятный страх разбудил ту силу, которой изобретатель пользовался уже давно – он брал и потихоньку выпускал его. Чем больше несправедливости, чем больше страданий он испытывал, тем более сильным становился этот звериный гнев. И тогда изобретатель давал ему выход, при этом полностью контролируя его. Сейчас был не тот момент. Бешенство, оно отключало мозг, мысли, но четвёртый участник всё ещё знал, как его отключить и как включить. Но здесь, сейчас, эта сила ненависти, она сжигала все границы реального мира, она могла достучаться до Силы, создавшей Мир. Кёльм начал вспоминать, самые яростные, самые грустные, самые несправедливые моменты из своей жизни. Он делал шаг за шагом, постепенно ускоряясь, постепенно теряя чувство присутствия себя в этой реальности, теряя саму реальность, оставляя только гнев, жгучую ненависть. Он жаждал убивать. И всё же, даже зайдя, он захотел сбежать, ибо… Их движения, они снова вернули его в реальность. Как они спускались вниз, как перебирали лапами, как же он хотел все их отрубить, как он хотел всех убить. Шваброй Кёльм закрыл путь к отступлению, воткнув её в ручки дверей. Это придало ему ещё больше ярости. Он издал самый безжалостный вопль во всей истории берсерков, людей, которые могли потерять всё, чтобы победить, чтобы пролить кровь, чтобы гнев, переполняющий их, вырвался наружу как можно быстрее. Они двигались вокруг него, не пускали никуда и пытались то ли прикоснуться, то ли заплести в свою паутину лжи и принятия смерти. Они хотели его смерти или нет, Кёльму не было важно. Четвёртый участник размахивал мечом, отрубая подступающие к нему лапы. Мимо пролетел клык, размером с руку Артёма и тогда он вонзил меч в брюхо назойливого животного. Издал ли он свой вопль поражения или же это было его воображения, изобретатель не знал. Бешенство. Сейчас оно забрало не только мысли, страхи и чувство реальности. Оно забрало самого Кёльма. Он не видел, не слышал, не чувствовал. Он лишь двигал мечом, даже само время замедлилось. Казалось бы, идеальный момент, чтобы всё осознать, всё увидеть, вся картина перед глазами, можно прикоснуться к кусочку этой Вселенной, но он не мог. Лишь цвет ненависти, гнева, бешенства, ярости, всепожирающего огня души, выраженного в единственном случайном мече, рубящим направо и налево, вверх и вниз, вдоль и поперёк. Он резал, но не слышал стонов, не слышал ничего. Он хотел слышать стоны и игнорировать их. Они напирали сильнее, но то ли меч был слишком острым и не затупился за такое время, то ли в действительности пауки были большими и потому хрупкими, но лапы, клыки, даже их неестественно громадные тельца разрубались, как листья. Их становилось меньше, гнев пропадал, колени тряслись за время всего боя, пот от ужаса и от усталости тёк и создавал океаны на полу. Несмотря на отсутствие страха перед всем, пугающие существа всё ещё заставляли дрожать того, чей истинный страх был сокрыт в них. Но больше не имело смысла держать выдуманные страхи, контролируемые страхи, раз истинный так легко может появиться. Последний пал истыканный мечом раз двадцать. И третьего раза хватило, но ярость нельзя было остановить, а зря – у одного получилось подкрасться и укусить за правое плечо изобретателя, за что тут же получил удар в брюхо, мечом, перехваченным в левую руку. - Я знал, что они ядовиты. – подумал Кёльм, схватившись за рану. – Я знал, что они твари. После первого ранения всё бешенство прошло, весь гнев испарился, как и испарились все трупы с последним павшим врагом. Справа от входа появилась раковина. Артём, покрытый кровью своего страха посчитал, что из-за гнева он просто не увидел её и подошёл промыть рану. На раковине стоял пузырёк и участник решил его выпить, посчитав, что после его победы ему не должны дать умереть, чтобы не написали в том письме. В конце концов, в письме также говорилось, что есть пара часов, а их не было, так что и про неважность жизни участника для остальных после выполнения миссии могли написать для красного словца. Рана перестала кровоточить, но слабость осталась. Кёльм хотел упасть – так сильно колени были нагружены, но он не мог. Тут были ОНИ. Он не мог упасть здесь, ОНИ могли быть живы. Вдруг ОНИ расплодятся из собственных трупов? Открылась дверь в конце этого зала. За дверью было видно подобие балкона, только без перил и без факелов. Метели за окном не было, только тьма и звёзды, освещающие ночное небо, хотя нельзя сказать, что Артём сражался больше пятнадцати минут. Из-за двери вышел старичок и как-то странно посмотрел на Кёльма. Изобретатель подошёл к нему и последний заговорил. - С седьмого сезона игры “Мечтарть” есть негласное правило. – начал умиротворённый старец. – Первый из девяти, кто победит свой страх, имеет право на исполнение небольшого желания и хозяин поместья исполнит его, он обязан. Поздравляю, Артём Кёльм, вы первый победили свой страх, какого же ваше желание? За исключением победы всех остальных, разумеется. “Мечтарть” - необычное место, согласитесь? - Я не победил свой страх, я использовал подмогу, я всё ещё боюсь их. – пробежали мысли в голове изобретателя, трогая нервные окончания своими восемью лапами. - Думаю, я знаю, что мне загадать. – потёр руки победитель, сказав нечто иное, отличное от своих “базовых” мыслей, которые могли сравниться по значимости лишь с думами гениев. Кёльм сидел на кровати и смотрел в окно. Изящная кровать, большая, но главное, что она была удобной – три подушки, ещё одна запасная, два одеяла, ещё одно лёгкое, на всякий случай и всё это отдавало уютом, в противовес роскоши парящего замка, под которым и находилась эта небольшая комната, но тени от замка не было, а в наступившем вечере, метель решила передохнуть до завтрашнего дня или, по крайней мере, до наступления полной темноты. Окно, да и вся остальная комната тоже были более уютными, нежели красивыми, прямо как и любил Артём, ведь уют всегда полезнее для мозга. Насмотревшись в окно, на прекрасный снег на улице, Артём снова углубился в чтение небольшого файла, когда молодой блондин с прекрасными чертами лица открыл дверь и поставил большую кипу файлов на маленький столик слева. - Это все файлы обо всех играх “Мечтарть”, записанные лично вашим покорным другом. – сообщил блондин и присел на табуретку, ожидая дальнейших просьб. - Я почитаю их, Олег. – снова просмотрев свой файл, Артём отложил его и посмотрел на подмастерье. - Если не вопрос. – уставший к вечеру добряк был не таким привлекательным по внешности, как утром. Хотя, может быть, это всё освещение. – То почему было именно такое мини-желание – узнать всё об игре “Мечтарть”? Я понимаю, нельзя было пожелать отменить участие, но всё же, могут быть и более полезные варианты. - Я знаю место, где я нахожусь. Я знаю, кто я тут. Я знаю историю этого места. Кто я? – загадкой ответил Кёльм. - Не знаю, история, наверное? – ответил Олег. - Я. – дал простой ответ первый победитель. – Я узнаю всё здесь и мне не нужно будет отсюда уходить. - Нелогично. – подумал добряк, но промолчал. - Я вот думаю, а что у тебя за страх, если ты согласился жить. Не вижу я здесь ничего о твоём страхе, даже в восьмом сезоне этой информации нет. – немного удивился Кёльм и решил восполнить пробелы в данном знании. Олег сначала не хотел отвечать, но всё же решился, правда, через полчаса, начав фразой: - Возвращаясь к тому вопросу о моём страхе… - Так вот – начал добрый человек. – почти два года назад, я с родителями и младшей сестрой полетел в Южную Акерику, к водопаду Победа. Мы уже ехали на каком-то утёсе, горная дорога одним словом, двумя, точнее. – поправился он. – В общем, вокруг джунгли и редкие высокие горы, но впереди я видел этот самый прекрасный водопад, обожаю звуки падающей воды. Сестра, конечно же, не была настолько восхищена как я. – грустно улыбнулся Олег – Но всё же улыбнулась мне. В это время отец отвлёкся на разговор с моей матерью, и мы подлетели на какой-то кочке, отец не смог сразу дёрнуть руль, успев только крикнуть: “Выпрыгивайте!”. Я успел, но моя мама и сестра… Они не успели и вместе с машиной и отцом повисли на краю. Я просто стоял в стороне и смотрел, я боялся подойти, боялся упасть вместе с ними. Когда мать сказала мне спасти сестру, я ещё не понимал, что ждёт мою семью… – Олегу стало сложно говорить, но он мужественно продолжал – Я подошёл. Я бы мог помочь им всем, если бы не выпрыгнул! Тогда мой вес был не настолько большим, я бы мог! Мог бы взять руль, пока отец был в отключке! Почему у нас была поддержанная машина, почему? Если бы я был внутри, я был мог нажать на задний ход, мог бы! Но моя мать не могла двигаться – любое движение вперёд понесло бы их вниз! И сестра не могла выйти, иначе мать улетела бы вниз! И тогда она пожертвовала собой, она сказала сестре открыть дверь, а мне дать ей руку! Я бы мог что-нибудь сделать, будь я внутри салона! Но я подбежал к сестре, а она… Её рука… Она соскользнула! Они обе полетели вниз, вместе с отцом! Я смог добраться домой, но сначала дошёл до водопада. Разбитая машина была там, неподалёку. Я ничего не смог сделать, только вызвать скорую – водопад был довольно популярным местом у немногочисленных туристов. Если бы я был внутри, я бы спас всех! Я бы придумал как! – крикнул он Кёльму. – Я бы смог! Но я вернулся и не мог изменить прошлое… Пока не получил приглашение в поместье… Я ненавижу того труса, который не справился со своим испытанием, ведь в этот раз я смог спасти… Не всех, но сестра была жива, а потом… Она снова умерла, всё из-за трусости одного из участников! – он не мог больше сдерживаться и сильно ударил по столу с принесённой для себя кашей. – Но я поклялся ему отомстить! Я отомщу, как только вернусь в свободное состояние! Я смогу! Я помогу вам выиграть и отомщу трусу! Это должно произойти, это возмездие… - он посмотрел на четвёртого участника. - Простите, я должен отойти на некоторое время, увидимся завтра. – Артём увидел небольшие слезинки на глазах Олега. Перед сном изобретатель подумал ещё раз о словах помощника. - Слишком скучная история для меня. – решил для себя Кёльм и стал готовиться ко сну.