Завлечёт тебя к волне

      Сразу кое-что проясним.       Это отстой. Всё происходящее – сущий ад. Буквально. Для всех. Мозг пытается хоть как-то оценить масштабы пандемии, но она не ураган, не мировая война и не террористическая атака. Это нечто внутреннее, воняющее одиночеством, разрушением, незнанием и стрессом. Боже милостивый, таким бесконечным стрессом.       И, словно вишенка на торте, виной, чувством жалости к себе и желанием закатить истерику каждые пару часов, когда Майкл вспоминает о том, какие настроил планы, и как эти планы полетели чёрт возьми куда. Глупо. На самом деле это такие пустяки, расстраиваться из-за них попросту глупо, но тем не менее.       Дэвид где-то в ста пятидесяти милях от него, но с тем же успехом он может быть на луне. Майклу, честно, даже плевать на то, какую пользу приносит самоизоляция. Он старается не жаловаться – никто не виноват в происходящем, и он не хочет, чтобы Дэвид считал его старым ворчливым пердуном. Но, блядь, это слишком сложно. Их телефонные звонки тоже напрягают. Они не говорят ни о чём, кроме заверения друг друга в безопасности и постоянных обмусоливаний того, как так вообще вышло. Ничего существенного. Ничего такого, что могло бы утихомирить снедающую его грудную клетку боль. Пытка, вот что это.       Но он не имеет права жаловаться. И не будет.       Когда первый шок проходит, спустя неделю или около того, они переходят на текстовые сообщения. Но смысл остаётся тем же. Осторожные слова. Набившие оскомину темы. Очень редко щепотка чёрного юмора.       Что будешь делать, когда выберешься из дома? – печатает Майкл одним дождливым и мертвенно тихим вечером.       Что заставляет тебя думать, что они вообще когда-нибудь меня выпустят? – отвечает Дэвид.       Майкл фыркает. Печатает в ответ, что не могут не выпустить. Бедняга просто зачахнет без зрительской аудитории.       Ты ж совсем загнёшься, - добавляет он.       Твоя правда. Скоро начну декламировать Гамлета, высунувшись в окно в надежде, что какой-нибудь бедолага пройдёт мимо.       Они начинают долгое своеобразное Шекспировское единоборство, и скоро у Майкла от смеха уже слезятся глаза.       Он сидит, развалившись на диване, и как раз пытается придумать очередной остроумный ответ, когда ему приходит слишком нехарактерное для Дэвида сообщение:       Скучаю по тебе.       Майкл тупо пялится в экран. Дэвид всегда чересчур осторожен со всякого рода технологиями. Он никогда раньше не писал что-то подобное. Даже столь невинное.       Дэвид печатает…       Апрель в Нью-Йорке, помнишь, мы говорили? Кажется, сто лет прошло. Честно, это безумно бесит. Не знать, когда представится ещё один шанс.       Майкл сглатывает. Он думает об их разговоре месяц назад. Они планировали встретиться, заняться обычным скучным ванильным сексом без реквизита, костюмов и сценария. Это была полу-шутка, но сейчас она кажется чем-то отчаянно важным.       Боже, как, оказывается, приятно знать, что Дэвид, как и он, остро ощущает эту потерю. Проходит довольно много времени, прежде чем Майкл берёт себя в руки и придумывает ответ.       Дааа. Меня тоже.       Он думает предложить запустить видео-звонок, но как это вообще поможет? Как бы он ни хотел увидеть лицо Дэвида, они не смогут свободно общаться из-за небезосновательного страха Дэвида оставить интернет-следы.       Именно поэтому Майкл слегка охуевает, когда Дэвид отправляет ему нюдс.       Майкл дремлет в гостиной (время сейчас ничего не значит, поэтому почему бы не поспать в три часа дня), когда приходит сообщение. Всё ещё в полусне он проводит большим пальцем по уведомлению. Сперва он вообще не уверен на что смотрит. Сообщение от Дэвида. И это фото, что странно уже само по себе. Единственное фото, которое Дэвид ему когда-либо отправлял – это какой-то закат из очередного его путешествия. Потом взгляд фокусируется на том, что именно изображено на экране. Майкл почти уверен, что всё ещё спит.       Он смотрит на фото. Ему не показалось. Это Дэвид. Ну, строго говоря, не весь Дэвид, а член Дэвида. Майкл уверен в этом на сто процентов, потому что член обхватывает ладонь с длинными пальцами, которые он узнает где угодно. Майкл склоняет голову набок, рассматривая фото. Получилось на самом деле очень эффектно. Дэвид поймал отличный ракурс, да и тени на его тазовых косточках смотрятся интригующе. Член, быть может, не до конца твёрд, но это не главное в композиции. Главное в ней – расположение руки и много открытой кожи.       Майкл пялится на фото около пятнадцати минут и никак не может решить, что ответить. Дэвид прерывает его размышления очередным сообщением:       Пришло?       Майкл думает, не ответить ли ему трусливым «неа, отправишь ещё раз?» но в конце концов решает, что Дэвид не заслуживает, чтоб его вот так кинули, когда он отправил вполне ясное сообщение и теперь хочет услышать… Что? Отзыв Майкла?       Раз уж Дэвид ведёт себя столь безрассудно, – думает он, – они по крайней мере могут поговорить по телефону, а не переписываться. Майкл жмёт на иконку звонка и спустя два коротких гудка Дэвид берёт трубку.       – Такого я не ожидал, – говорит он. – Только не от тебя.       – То есть от других людей ты такое ожидаешь? – спрашивает Дэвид.       Майкл пропускает подколку мимо ушей.       – Так что на тебя нашло?       Далее следует серия высоких и низких вокальных практик, пока Дэвид наконец не связывает вместе пару слов.       – Да, обычно я в ужасе от того, что всё улетает в Облако, чем бы оно там ни было. Может глупо, но, по-моему, сейчас у всех есть вещи поважнее, чем копаться в моих облаках.       Майкл улыбается.       – Никогда ещё не слышал, чтобы так завуалированно говорили «да пошло оно всё нахрен», – он вставляет наушники, чтобы одновременно смотреть на экран. Стоит увеличить изображение. И, да, он увеличивает. – Классно, кстати. Очень хороший кадр. Если б не знал, я бы подумал, что ты не первый раз это делаешь.       Дэвид фыркает, и это звучит невероятно по-шотландски.       – Невозможно проработать кучу лет в театре и ничего не узнать об освещении и правильных ракурсах.       – Да, у тебя не только красивая мордашка, – бормочет Майкл. Он увеличивает, рассматривает, уменьшает и увеличивает изображение снова и снова. Больше, чем красивая мордашка. Его член просто потрясающий. Дэвид мягко откашливается, и Майкл понимает, что слишком долго молчит. Звук выводит его из ступора. – Прости, я тут. Просто ещё не отошёл. Всё это так на тебя не похоже.       – Ну… – голос Дэвида высокий и напряжённый. На том конце провода слышится шорох и Майкл представляет, что Дэвид лежит на кровати или ещё где-нибудь и уютно устраивается в гнезде из одеял. – Я просто… стал несколько нервным, наверное…       Прежде чем ответить, Майкл делает себе мысленную пометку.       – Хочешь сказать, – медленно начинает он. – Что из-за самоизоляции твоя потребность быть объективированным достигла такого апогея, что ты решил отправить мне дикпик?       – Когда ты так говоришь, это звучит очень бездушно, – возмущается он.       – Да что ты, – смеётся Майкл. Он всё еще рассматривает изображение. Господь всемогущий, ох уж эта тазовая косточка.       – Если ты не хочешь больше ничего видеть, так и скажи, – бормочет Дэвид.       – Больше?! – Майкл даже выпрямляется. – Конечно я хочу больше.       – Только в обмен на твои, – беззаботно отзывается Дэвид. – А сейчас мне нужно в душ, сегодня я ещё там не был.       И он отключается. Просто так. Даже не попрощавшись.       Майкл пялится в телефон и думает, какого чёрта только что произошло. Через пару секунд приходит ещё одно сообщение от Дэвида.       Я тебе доверяю, вот и всё.       Майкл вздыхает. Он сопротивляется желанию как следует потереть ладонью лицо.       – О, я отвечу тебе, похотливый засранец, – улыбается он.       Перед Майклом теперь стоит задача. И это отлично, когда после стольких дней ничегонеделания перед тобой стоит задача.       Только вот…       Кто ж знал, что сделать приличный дикпик так трудно?       Майкл меняет все возможные углы. Он делает бесконечное количество фото, но всё ещё смотрится как «до» в рекламе тренажёров для похудения. Он пытается скрыть худшие части тела, не до конца расстёгивая рубашку, но по сравнению с тем шедевром, что отправил Дэвид, это просто смешно. Бог с ним, – думает он, – тогда просто член. Но и это не только лишено воображения, но и снова разочаровывает. Он морщится, рассматривая фото. Его эрегированный член на фоне раковины смотрится как одинокий мёртвый кит, выброшенный на берег.       Он слишком расстроен, если не сказать больше. И это начисто отбивает желание попробовать ещё раз.       Но однажды поздно ночью (время относительно) Дэвид снова ему пишет.       Я так понимаю, ты не будешь отвечать.       Майкл трижды стирает и пишет заново свой ответ. Он думает так долго, что Дэвид успевает отправить ещё одно сообщение.       Я перешёл границы. Прости. Боже, не представляю, что ты обо мне думаешь… Пожалуйста, не обращай на меня внимание. Вероятно, я просто сошёл с ума от одиночества.       Майкл удерживает капс, пока судорожно печатает полное справедливого негодования и ошибок сообщение, смысл которого сводится к КОНЕЧНО НЕТ. Дальнейшие слова т9 меняет до неузнаваемости, так что он бросает попытки изъясниться по-английски. Он откидывается в кресле, развязывает пояс халата и вытягивает руку с телефоном. Он молится, чтобы это был не самый ужасный ракурс. Видно почти всё тело, лицо попало в кадр. Мягкий розовый член и сжатые в ладони яйца.       Он пытается не думать о том, как ужасно смотрится. Около двенадцати раз проверяет адресата, прежде чем наконец ошарашивает Дэвида своим сообщением.       Проходит всего несколько секунд, и его телефон начинает вибрировать. Звонок от Дэвида, – услужливо сообщает ему экран.       – Ты чокнутый! – сообщает ему Дэвид вместо приветствия. – Ты хоть представляешь, как опасно показывать… чёрт, посмотри, в случае чего ты даже не сможешь отрицать. Ещё и улыбаешься как грёбаный псих. Господь всемогущий, чем ты вообще думал?       – Я доверяю тебе, вот и всё, – тихо произносит Майкл. Дэвид сразу замолкает. – Я доверяю тебе, – повторяет он, прерывая гробовое молчание.       Он слышит, каждый вдох Дэвида на противоположном конце линии.       – Понятно, – шепчет он. – Спасибо.       Майкл ёрзает и накидывает на колени полы халата.       – Если б я мог… – Майкл запинается. – Хотел бы я знать, как сделать лучше. Для тебя. Ты мог бы сказать?       – Ты будешь смеяться, – тяжело вздыхает он.       – Клянусь, не буду.       – Это очень глупо.       – Насколько глупее, чем застрять в собачьей дверце? – спрашивает Майкл и получает в ответ горький стон. – Мне нравятся твои глупые идеи, – продолжает он, когда Дэвид замолкает. – Мне их очень не хватает. Так что давай, жги.       – Ну-у, – говорит Дэвид, умудрившись растянуть единственный слог на целый монолог. – Мы просто могли бы отправлять друг другу фотографии наших членов в разной степени возбуждения, это было бы круто. Или…       – Или? – во рту у Майкла пересыхает.       – Ты слышал что-нибудь о Зуме? – произносит Дэвид после паузы.       Майклу требуется вся сила воли, чтобы не загоготать в голос. Только Дэвид может наконец открыть для себя видеочат лишь в момент всемирного бедствия.       – Да, вероятно раз или два я что-то об этом слышал.       – Ой, заткнись, а. Так ты хочешь попробовать, или нет?       – Ты уверен, что сможешь скачать правильное приложение, пройти регистрацию и нажать нужные галочки…       – Я вешаю трубку.       – Не советую. Я ведь могу тебе помочь, всё в порядке.       – И не будешь издеваться?       – Дэвид. Что-что, а вот чудо обещать я не могу.       Дэвид приглушённо смеётся и чем-то шумит.       – Так, я перед ноутбуком, что дальше?       – А ты не хочешь просто скачать его на телефон? – спрашивает Майкл.       – Я, эм…       На Майкла слишком поздно снисходит озарение. Он представляет, какой красный сейчас Дэвид.       – Нужны свободные руки, да?       Голос Дэвида становится настолько высоким, что может пугать собак.       – Я разве не просил тебя замолчать? – Майкл ржёт, а Дэвид едва слышно добавляет: – Я не говорил, что мы обязательно должны… просто подумал…       – Ты абсолютно прав. Я бы даже сказал, неприлично прав, – уверяет его Майкл, доставая со шкафа собственный ноутбук.       Вместе они проходят все мучительные этапы, предшествующие видео-звонку.       Это занимает какое-то время, но, наконец, у них есть и видео и звук. На экране Дэвид, широко улыбается, глаза сияют восторгом триумфатора. Он поправляет угол своего экрана. Майкл просто наслаждается им.       – Ты бесподобен, – говорит он. – Я не вру.       – Как и ты, – Дэвид откидывается назад и смотрит на Майкла, очаровательно приоткрыв рот. Словно не может поверить в происходящее. Кажется, он лежит на боку, он в очках, которые точно не должны смотреться так сексуально, как смотрятся. Дэвида видно только по плечи, но это обнажённые плечи, а где-то сзади торчит край подушки.       – Где ты? – спрашивает Майкл.       – В кровати, а ты?       – Погоди, – Майкл хватает ноутбук и переходит из кабинета в спальню. – Я сейчас к тебе присоединюсь.       Они никогда в этом не признаются, но весь путь до спальни они оба глупо хихикают, пока не начинают задыхаться. Майкл успокаивается только когда уже, отбросив халат, ложится на кровать и зеркалит позу Дэвида. Комнату освещает лишь монитор.       Некоторое время он молча смотрит на Дэвида, не чувствуя необходимости что-то сказать. На него, как и всегда, очень приятно смотреть. Гибкий, подтянутый. Небольшой ореол морщинок вокруг глаз и у краёв губ, потому что он всё ещё улыбается. Падающие на лоб волосы, щетина на подбородке. Он так близко к камере, что Майкл может разглядеть каждую веснушку на лице.       Майкл проводит по собственной густой бороде.       – Ты тоже перестал бриться?       – М-м-м, ага, – Дэвид почёсывает щёку. – Я брился первую пару недель, просто чтобы хоть как-то забить время рутиной, но потом решил, что это просто смешно. Всё равно меня никто не увидит.       Он снимает очки и кладёт их куда-то за пределы видимости камеры.       – Кроме меня, разумеется.       – Разумеется.       Дэвид тянется вперёд, и Майкл всего долю крохотного мгновения думает, что тот хочет к нему прикоснуться. Но нет, он просто немного отодвигает ноутбук. Теперь прекрасный вид включает себя голую, покрытую редкими волосами грудь. Впервые, с тех пор, как Майкл вылез из пубертатного возраста, его настолько сильно взволновала обнажённая грудь. Он завороженно наблюдает за тем, как длинные пальцы лениво выводят круги по этой прекрасной груди. Майкл мог бы подумать, что Дэвид делает это специально, но что-то в расслабленном выражении его лица делает эту мысль невозможной.       – Неплохо получается, – говорит Дэвид, устраиваясь удобнее. – Жаль я не упомянул об этом раньше.       – Вообще я думал предложить тебе, – признаётся Майкл. Он трёт край глаза костяшкой пальца, чтобы чем-то занять руки. – Боялся ты начнёшь брыкаться, как разъярённая лошадь.       Улыбка снова расползается по лицу Дэвида.       – Люди порой непредсказуемы.       – Спасибо Господу за это, – выдыхает Майкл.       Внезапно до Майкла доходит: они оба лежат в кромешной темноте, голые, лицом к лицу. Это не совсем то, чего хотел Майкл, но зато самое приближенное к обычному скучному сексу. Они даже не отводят друг от друга взгляд.       Дэвид вздыхает и опирается щекой на ладонь.       – Я почти могу представить, что ты рядом со мной, – говорит он.       Майкл мычит что-то вроде согласия, пока завороженно смотрит, как кончики Дэвидовых пальцев всё кружат вверх и вниз по груди.       – Когда всё закончится… – начинает он.       – Да? – Дэвид придвигается к экрану.       – Надеюсь, ты понимаешь, что мы совершенно точно займёмся самым скучным и нежным сексом в нашей жизни. И я о-о-очень этого жду.       Смех Дэвида такой яркий, словно он искренне удивлён. Искренне рад.       – Должен признаться, я тоже.       Несколько секунд снова проходят в уютной тишине. Майкл уже предвкушает, но он ждёт, что сделает Дэвид. Правда, проходит слишком много времени, прежде чем он наконец говорит:       – Ну а пока, – он проходится кончиком языка по верхней губе. – Ты мог бы… рассказать мне? Чем бы мы занимались… если б могли.       Майкла колет сожаление. Не честно, что сейчас всё сводится к сексу по видео-звонку. Он хочет сделать всё правильно. До оскомины сладко. Он ёрзает, устраиваясь поудобнее и пытается представить, что это не шёлковые простыни, а кожа Дэвида под его руками.       – Надеюсь, ты ничего не имеешь против нежности, – уточняет он. – Потому что, честно говоря, прямо сейчас единственное, чего я хочу, это прикоснуться к тебе.       Дэвид ахает, его глаза смотрят прямо на Майкла. Он прижимает руку к груди, опускает чуть ниже, пока она не уходит из кадра.       – Нет, конечно. Я не возражаю, пожалуйста.       Майкл делает глубокий вдох. Задвигает свой эгоизм куда подальше и начинает бессвязный тихий монолог о том, что бы он сделал, если бы мог коснуться Дэвида. Слова до слёз банальны, но почему-то Майклу всё равно. Он рассказывает Дэвиду, как бы целовал его (снова и снова), как бы занялся с ним сексом (сверху, в миссионерской, чересчур экзотично в своей обыденности) и что бы говорил («Ты такой красивый сейчас. Ты всегда такой красивый»).       Свободная рука Дэвида больше не появляется в кадре. Майкл на девяносто девять процентов уверен, что сейчас Дэвид мастурбирует – его плечо мерно двигается, взгляд стекленеет, рот приоткрыт. Майкл запоздало тянется к собственному члену. Если бы они в действительности делали всё то, о чём он говорит, то сейчас он бы уже прижимался ко влажному растраханному пальцами анусу Дэвида.       Дэвид стонет, откидывает голову и засовывает пальцы в рот. Отчаянно сосёт и облизывает их. Майкл подбадривает его:       – Давай, котёнок. Подготовься для меня. Медленно, так, как бы я тебя растянул.       Экран дёргается. Дэвид приглушенно смеётся, наверняка он задел коленом ноутбук. Когда фокус возвращается, Дэвид лежит, уткнувшись щекой в одеяло. Плечи наклонены вперёд, руки образуют правильную V и исчезают за пределами кадра. Судя по движениям и исходящим от Дэвида звукам, он делает именно то, о чём просил Майкл.       – Поговори со мной, дорогой, – говорит он. – Сколько уже пальцев ты вставил?       – Один, – рвано дышит Дэвид. – Я могу добавить ещё?       – Не спеши, – Майкл водит по собственному члену очень поверхностно и осторожно. – Ты прекрасно справляешься.       Румянец расползается от лица Дэвида вниз к его напряжённым соскам.       – Ты хочешь, чтобы я, ах… подвинул камеру вниз? Ты сможешь видеть…       – Я хочу видеть только твоё лицо, – отвечает Майкл. – Это всё, что мне нужно.       Глаза Дэвида широко распахиваются. Тёплые, тёмные и полные вожделения.       – Ты?... Пожалуйста, скажи мне что ты тоже…       – Тоже схожу с ума? Трогаю себя, думая о тебе. Боже, как бы я хотел сейчас быть в тебе.       Сдавленный возглас слетает с губ Дэвида. Глаза закрываются, он утыкается лицом в кровать.       – Уже два пальца? – догадывается Майкл.       – Да…– сглатывает Дэвид, ёрзая на простынях. – Я тоже так хочу, чтобы это был ты.       – Не отворачивайся, котёнок, покажи мне своё прекрасное лицо.       Дэвид поворачивается к экрану, моргает. Глаза влажные по краям.       – Майкл… – его голос срывается.       – Я здесь, с тобой, – он правда рядом. И, блядский боже, он так близко.       Рука Дэвида ускоряется, а затем замирает. Он округляет рот в идеальной О и зажмуривается.       – Ох, блядь.       Майкл смотрит, как Дэвида прошивают волны оргазма, как пульсирует ярёмная вена, как он дрожит и тяжело дышит после протяжного стона.       Дэвид открывает глаза, смотрит прямо на него, и Майкл кончает в кулак. Он откидывает голову и позволяет захлестнуть себя с ног до головы. Он даже не понимал, как нуждался в этом, как много в нём накопилось напряжения за всё это время, пока с блаженным восторгом всё это не отпустил.       – Боже, я люблю тебя, – говорит он, ещё не придя в себя. Он даже не думает, что произнёс эти слова вслух или, что Дэвид его сейчас вообще слышит. Он не думает вообще ни о чём, пока немного не приходит в норму и успокаивается. Он открывает глаза и встречается с ошарашенным взглядом Дэвида и его несколько отвисшей челюстью.       Ох. Он услышал.       На ум приходят сотни вариантов извинений. Всё это лишь под влиянием момента. Он открывает рот, чтобы сказать что-нибудь такое, но слова так и не выходят. Поэтому он просто закрывает его. И улыбается.       Так широко и радостно, как только может.       Дэвид возвращает его улыбку, правда у него она получается слабая и неуверенная.       – Это было… – начинает он, а потом трясёт головой.       Ты не должен отвечать мне, – хочет сказать Майкл. Ты не должен вообще ничего говорить. Я никогда тебя не попрошу.       – Мы могли бы заниматься этим почаще, – вместо этого говорит он. – Если ты захочешь.       – Ну не знаю. Подожди, я сверюсь со своим календарём, – растягивая слова, отвечает Дэвид. – Возможно, будет трудновато вписать это в мой напряжённый график.       Майкл смеётся. Он отворачивается и вытирает мокрую ладонь о бедро, чтобы хоть как-то скрыть разочарование от, вероятно, отказа.       – Понятно.       – Конечно я хочу. Ты с ума сошёл, что ли? – улыбается Дэвид теперь уже более уверенно. – Я как раз собирался сказать, как восхитительно всё прошло, только вот ты меня перебил.       – Да что ты?       – Ага. Я всеми руками и ногами за то, чтобы запланировать следующую встречу.       Они молча смотрят друг на друга ещё некоторое время. Красные пятна медленно сходят на нет, дыхание постепенно выравнивается.        Не говори этого, думает Майкл. Только не когда я не могу обнять тебя.       – Ну, – Майкл зачем-то смотрит на пустое запястье. – Тебе уже нужно идти? Довольно поздно.       – Вообще-то, – Дэвид на секунду отводит взгляд, а затем снова смотрит на него, но уже более решительно. – Если ты не очень занят, я бы хотел тебя кое о чём попросить.       – Всё, что угодно, – отвечает Майкл, и он на самом деле имеет это ввиду.       – Почитаешь мне? – застенчиво зажимает плечи Дэвид. – Я очень плохо сплю в последнее время. Нашёл древнюю аудиокнигу, которую ты когда-то начитывал, – Романтики. Она неплохо помогала, но я уже дважды её прослушал.       Сердце у Майкла грозит вырваться из груди. Если бы он уже не выпалил Дэвиду о своей любви, он бы точно сделал это сейчас.       – Мой голос тебя убаюкивает? – неожиданно хрипло спрашивает он. – Почту за честь. Есть какие-нибудь пожелания?       – Всё, что угодно. Что у тебя под рукой; телефонный справочник, Библия... – он кривится. – Ну, наверное, Библию всё же не стоит.       – Принято. Устраивайся поудобнее.       Майкл роется в прикроватной тумбочке, краем глаза наблюдая за мелькнувшей на секунду бледной задницей Дэвида. Тот зарывается в простыни и ставит ноутбук на соседнюю подушку.       – Итак, – начинает Майкл. Он открывает книгу и читает. Дэвид закрывает глаза.       У обоих на лицах расплывается улыбка.       – Был чудесный день. Чудесными тогда были все дни, ведь их всего-то прошло чуть больше семи, и сотворить дождь еще не успели...