Завлечёт тебя к волне

      Следующие несколько недель для обоих оказываются очень напряжёнными – они переключаются с одного проекта на другой с перерывом максимум в день. Для связи остаются лишь редкие переписки в чате и, ещё реже, – звонки.       И когда они, наконец, одновременно оказываются в одном городе, они даже не тратят время на согласование встречи.       Само собой, оба вымотались. Как только Дэвид добирается до номера Майкла и отпинывает чемодан куда-то в угол (его номер находится тремя этажами выше, но кого это волнует), он приветственно чмокает Майкла в щёку так быстро, что это может считаться мировым рекордом, а затем падает лицом в кровать. Он спит почти два часа.       Майкл в это время навёрстывает пропущенные подкасты.       Он слоняется по номеру под успокаивающее бурчание в наушниках. Аккуратно ставит небрежно сброшенные Дэвидом ботинки в шкаф, – в одну линию со своими, – вешает на крючок его сумку. До смешного по-домашнему. Майкл раздумывает о том, не налить ли Дэвиду стакан воды, чтобы он смог освежиться прямо по пробуждению, но всё же отказывается от этой идеи – наверняка это уже перебор.       Вместо этого после уборки он садится перед трюмо. Это небольшой туалетный столик из кованого железа с орнаментом по бокам. Стул перед ним выполнен в том же стиле, только обит шёлком. За таким столиком обычно коротают время героини драм, утирая одинокую слезинку с напудренной щеки. Очередной подкаст заканчивается титрами, Майкл отключает звук и вытаскивает наушники. Он удобнее устраивается на стуле и принимается изучать собственное отражение, поворачиваясь к зеркалу под разными углами.       Это для него не в новинку. Макияж всегда был частью его работы, а во времена юности ещё и развлечением. Теперь он понимает, что тогда был в каком-то роде маленькой шлюшкой, падкой на чужое внимание. Ему нравилось, как женщины задерживали дыхание, едва он входил в помещение. «Майкл, дорогуша, эта подводка так подчёркивает цвет твоих глаз!» Даже сейчас Майкл не может сказать – делал ли он это только для того, чтобы впечатлить окружающих, или всё же для себя.       Он слишком устал и стар, чтобы задумываться о своих прежних мотивах. А жизнь чересчур коротка, и если он хочет немного подрумяниться, он это, чёрт возьми, сделает. Его увидит лишь Дэвид, сейчас мирно посапывающий в его постели.       Майкл кончиками пальцев проводит по бороде. Сейчас она аккуратно подстрижена, хотя для последней роли пришлось отпустить густую, с небрежно торчащими во все стороны завитками. Майкл может сбрить её совсем, но на следующей неделе стартуют съемки другого проекта, где у него должна быть хотя бы номинальная борода. Это не его выбор, – минутная прихоть может стоить стабильной работы. Он открывает чёрную косметичку и выбирает блестящие тени-карандаш для век. Без праймера. Сейчас ему не нужно аккуратное нанесение – лишь эффект небрежности.       Он как раз подводит губы в тон выбранной помаде (бледный перламутрово-розовый), когда Дэвид начинает ворочаться в постели. Он тяжко стонет. Прямо как подросток. Переворачивается на спину, трёт лицо. Ноги и руки широко разведены – он словно морская звезда. Майкл, довольно ухмыляясь, смотрит на него через отражение в зеркале.       – С возвращением в мир живых, солнышко, – говорит он с мелодичной озабоченностью.       – Боже, нет. Я пока не готов смириться с неизбежным, – фыркает Дэвид, усаживаясь на кровати. Наконец, он видит Майкла у трюмо. – О, вы только посмотрите.       Дэвид произносит это с какой-то щемящей нежностью в голосе, и хотя Майкл, естественно, не ожидал от него никаких насмешек, всё равно некоторое время он баюкает в груди тепло от его слов, а потом снова переводит взгляд на собственные губы и подводит верхнюю в кокетливом изгибе.       – Да, да, посмотрите на меня, – отзывается он, самодовольно улыбаясь собственному отражению. Затем он встречается взглядом с отражением Дэвида и тянется за тушью. – Ты голоден? Я могу что-нибудь заказать.       Дэвид, раздумывая над его предложением, тихо хмыкает. Придя к какому-то решению, он встаёт с кровати и на мысочках подкрадывается к Майклу со спины.       – Может позже. Если, конечно, ты сам не голоден. Не хочу, отвлекать тебя от ужина.       Дэвид опускает ладони на плечи Майкла и начинает легко их массировать. Всего лишь на мгновение он замирает, растворяется в этих прикосновениях. Глаза сами по себе закрываются. Он уверен, что сейчас улыбается как довольный кот, которого почесали за ушком.       – Поверь, ты ни сколько меня не отвлекаешь, – отвечает Майкл. Он откидывает голову Дэвиду на грудь в молчаливой просьбе о поцелуе. Тот наклоняется и мягко целует его в лоб, а затем отступает на шаг.       – У меня во рту как будто кошки насрали. Дай секунду, – говорит он, прежде чем скрыться в ванной.       Майкл смотрит, как он уходит, слышит звук льющейся в раковину воды и удивлённый, но счастливый возглас Дэвида, увидевшего на тумбе свою сумку с туалетными принадлежностями.       Он сказал, что Дэвид его не отвлекает, и это правда – есть ему ещё не хочется, но также он знает, что если Дэвид хоть намёком его позовёт, Майкл бросит всё на свете, чтобы исполнить малейшую его прихоть.       Он отворачивается к зеркалу и заканчивает наносить тушь.       Дэвид выходит из ванной, всё ещё вытирая лицо полотенцем. Он опускает его вниз, и теперь не видно только его рот. Взгляд карих глаз, направленный прямо на Майкла, яркий и такой мягкий.       – Ты и правда выглядишь восхитительно, – говорит он, складывая полотенце. Он относит его обратно в ванную и через секунду возвращается. – Я уже говорил? А то, похоже, я ещё не до конца проснулся.       – Не говорил, – кокетливо отзывается Майкл. – Но спасибо, – он закручивает колпачок туши, затем осторожно смахивает мизинцем маленький комок с нижнего века. Дэвид в отражении внимательно следит за каждым его действием. Хм. Интересно.       – Хочешь, я и тебя накрашу? – спрашивает Майкл непринуждённо. Как будто не его сердце сейчас выпрыгнет от напряжённого ожидания.       – О, я не думаю… – начинает Дэвид, но затем резко замолкает. Его взгляд скользит по их отражению, и Майкл всё бы отдал, чтобы узнать, что он видит.       На языке у Майкла уже крутятся несколько аргументов, например, «я уже видел тебя в женском образе, и ты смотрелся охуенно»; «ну давай, это же весело»; и «разве не хочешь выглядеть ещё милее?» Но на самом деле ни один из них не нужен, потому что в следующий момент Дэвид качает головой и произносит:       – Ладно, давай. Но ничего кричащего, договорились?       – Не смею даже мечтать о таком, – мурлычет Майкл.       – Я просто не хочу выглядеть как посмешище, – торопливо прерывает его Дэвид. – Хочу, чтобы это выглядело приятно. Так же, как у тебя.       Губы Майкла вопреки воле открываются в правильное «о». Он не уверен, но наверняка выражение на его лице –что-то среднее между шоком от того, что его так тщательно оценили, и удовольствием от того, насколько высоко.       – Ты слишком добр ко мне, дорогой, – наконец, находится со словами Майкл. – Так, давай… – он поднимается со стула, чтобы освободить место для Дэвида, но тот жестом заставляет его сесть обратно.       – Может, тебе будет удобней, если я?.. – он садится прямо на пол, согнув колени. Прямо у ног Майкла. Лицо приподнято в ожидании. Словно идеальное полотно для художника. – Так удобно?       – Вполне, – говорит Майкл и наклоняется, чтобы получить поцелуй, которого Дэвид лишил его раньше.       Дэвид всё ещё не отошёл ото сна, он мягкий и послушный – пальцы Майкла на его подбородке сжимают и направляют его под более удачный угол. Дэвид наклоняет голову так, как молчаливо просит Майкл, и с тихим удовлетворённым стоном дарит ему продолжительный поцелуй.       – Думаю, золото и голубой для век. И, наверное, что-то тёмное для губ,– говорит Майкл, когда они разрывают поцелуй.       Дэвид кивает, закрывает глаза и приоткрывает губы. Благодаря многочасовым тренировкам в креслах у визажистов, он стал идеальной неподвижной моделью.       Майкл надавливает большим пальцем на нижнюю губу Дэвида и позволяет его горячему языку пройтись по подушечке.       – Да, – говорит он. – Что-нибудь очень красное.       Синий слишком тёмный – чересчур, по мнению Майкла – он делает лишь тонкий мазок, ближе к линии ресниц Дэвида, а затем создаёт плавный переход к золотым и серо-коричневым тонам. Дэвиду не нужны румяна – его лицо и так в последние несколько минут поразительно розовое. И всё равно Майкл не торопится. Ему слишком нравится это ощущение близости, – почти интимной, – когда он невесомо проводит кисточками по лицу Дэвида и ощущает его дыхание на своей коже.       – Ещё немного, – говорит Майкл, переключаясь на губную помаду. Больше всего он наслаждается этой частью. Большой палец снова давит на нижнюю губу, заставляя рот приоткрыться ещё на миллиметр. Он притворяется, что ему нужно стереть небольшое пятно пигмента, хотя, естественно, всё прекрасно.       – Ну как? – спрашивает Дэвид, когда он нехотя закручивает очень тёмную алую помаду.       На Майкле лишь мягкий отельный халат, и больше ничего, что скрыло бы то, насколько он затвердел, с тех пор, как Дэвид опустился перед ним на колени. И хоть благодаря макияжу его лицо приобрело какую-то невероятную нежность, горячее отчаяние и неуверенность в его глазах никуда не делись.       – Классически красиво, – выносит вердикт Майкл.       Дэвид улыбается, и всё его лицо словно озаряется светом. Он убирает прядь волос со лба, Майкл не уверен – играет ли он в девичью невинность, или волосы действительно ему мешали. Некоторые девичьи жесты придают Дэвиду своеобразный шарм, и Майкл не собирается его портить глупыми прямыми вопросами.       Руки Дэвида, которые на протяжении всей процедуры макияжа спокойно лежали на коленях, теперь обхватывают икры Майкла и невесомо проходятся по ним вверх и вниз.       – Мне стоит извиниться, – говорит он.       – За что, дорогуша?       – Ну, – Дэвид выгибает идеально подведённую бровь. – Скажем, за то, что вломился в твой номер и улёгся спать на твою кровать, не спросив сперва такую малость, как разрешение.       – Да, это досадное упущение, – Майкл прячет усмешку и кончиками пальцев проводит по слегка припудренной щеке Дэвида. Он точно знает, на что намекает Дэвид, что он хочет, что бы Майкл «заставил» его сделать, но сейчас ему очень хочется посмотреть, что будет, если он не сразу войдёт в свою роль. Ладони Дэвида уже выводят круги на его коленях, рот приоткрыт – он ждёт разрешения или, что вероятнее, – приказа.       – Именно. Ужасно грубо с моей стороны, – сглатывает Дэвид. – Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?       – Хм, – Майкл задумчиво наклоняет голову, ерошит волосы и тут же приглаживает их. – Не уверен. Может у тебя есть какие-нибудь идеи?       Дэвид смотрит, – не разочарованно, нет, но его лицо немного темнеет. Майкл понимает, что он не так уж силён в озвучивании собственных желаний. Что же, значит они могут попрактиковаться.       – Давай, – он легко отталкивает Дэвида ногой. – Выкладывай, что у тебя на уме?       – Я мог бы… – Дэвид наклоняет голову. Яркий румянец спускается по его шее и исчезает где-то под рубашкой. – Я подумал, что могу… – руки забираются под халат Майкла и оглаживают бёдра. – Если только ты захочешь. Мой рот… я мог бы отсосать тебе?.. – голос такой неуверенный и просящий, что Майкл просто тает.       – Ох, детка, – вздыхает он. – Боюсь, не в этот раз, – он хватает Дэвида за подбородок. – Не хочу испачкать твоё прекрасное личико, – я так долго над ним старался.       Всего на мгновение Дэвид выглядит крайне обиженно. Он убирает руки с Майкловых бёдер, но тот быстро тянется и запускает руку в мягкие волосы.       – Разве что, – говорит он так, будто эта идея пришла к нему в голову только что. – Ты переубедишь меня.       Дэвид ёрзает на коленях. Закусывает губу, оставляя от этого движения небольшой изъян в макияже. Он запинается, стараясь побороть в голосе дрожь:       – Я не очень понимаю… Что именно я могу сделать, чтобы переубедить тебя?       Майкл улыбается, проводит ногтями по коже головы Дэвида.       – Не хочу ставить тебя в неловкое положение. Мне только интересно посмотреть, что ты готов сделать, учитывая твой… интерес.       – А, – щурится Дэвид. – Сам с собой, я правильно понимаю?       – Не будь дурачком, – Майкл больно оттягивает его за мочку уха. – Я всё ещё здесь. И мне просто любопытно.       – Хорошо, – Дэвид скользит ладонями по рубашке, расстёгивая пуговицы. Взгляд покорно опущен в пол, и это заставляет член Майкла напрягаться ещё больше. Что за грязная невинность.       – Что же. Полагаю, я могу… – Дэвид обрывается и отбрасывает рубашку на пол. – Ты же знаешь, я не очень хорошо приказываю, – он рассеянно почёсывает покрытую редкими волосами грудь. – Может, я лучше расскажу тебе? Тебе понравится меня слушать?       – Это одно из моих любимых занятий, – признаётся Майкл. – Расскажи мне историю, Дэвид.       – Всё это правда, – начинает Дэвид, одновременно вставая с мягкого серого ворса. – Не просто выдумка, не подумай! Я так ждал встречи с тобой почти… боже, почти два месяца прошло, да?       Майкл кивает. Он упирается локтем на туалетный столик и опускает подбородок на костяшки пальцев. Раздвигает ноги шире, – едва ли на дюйм, – но это не отвлекает Дэвида от его вдохновенного рассказа. Он набирает обороты – слова звучат резче, уверенней.       – Когда мы виделись в последний раз, – в том загородном доме, – я постоянно думал об этом. И думаю до сих пор. Не только секс, хотя, Господи… – под пристальным взглядом Майкла бугор между его ног натягивает брюки всё сильнее. – Я думал о тебе. О том, какой ты потрясающий. Как ты всегда… С тобой так хорошо, знаешь? И я всё думал о том, как сделать тебя таким же счастливым, каким я становлюсь рядом с тобой, если в распоряжении у нас лишь маленькие урывки времени и редкие вечера неизвестно где. Я хочу подарить тебе такое же удовольствие, какое ты даришь мне, – он поднимает глаза, взгляд застенчивый и в то же время страстный. – Полагаю, это очевидно.       Во рту у Майкла пересохло. Он даже не знает, что именно хочет сказать: что он чувствует то же самое, что ему невероятно приятно услышать такое признание, или что он всегда наслаждался Дэвидом, его фантастическими грязными фантазиями и потрясающим расслабленным телом, которое он может обнимать в те редкие утра, что они просыпаются рядом.       Дэвид не ждёт ни одного из возможных ответов. Кажется, даже не хочет их услышать. Он расстёгивает молнию, запускает ладонь под брюки и нижнее бельё, трогает себя, шипит и свободной рукой сжимает сосок.       – Поэтому, – рвано вздохнув, продолжает он. – Я думаю обо всём этом, когда тебя нет рядом. Когда выдаётся свободная минутка, я снова и снова проигрываю каждую деталь нашего последнего раза и думаю о том, что будет в следующий. Просто не знаю, что ещё сказать, – его рука набирает скорость, сжимается на члене с абсолютно неприличным звуком трения кулака о ткань. – Вот и вся история. Я просто хочу чувствовать твои прикосновения. Всё время. Я на всё готов, просто, пожалуйста… можно я?..       Майкл делает глубокий вдох.       Очень трудно отказать Дэвиду. Хотя…       – Позволь мне сначала посмотреть, как ты ещё немного делаешь это сам, – отвечает он так твёрдо, как только может. – Мне это очень нравится.       Как он и рассчитывал, розовые пятна румянца вновь расползаются от шеи к груди Дэвида. Он опускает голову, словно провинившееся дитя.       – Мне продолжать говорить? – всхлипывает он, толкаясь в собственную руку. – Я не уверен, что получится.       – На твоё усмотрение, – Майкл игнорирует собственный член, трущийся о халат. – Хотя я считаю твой голос восхитительным.       – Вот чёрт, – говорит Дэвид, растягивая губы в польщённой улыбке. – Ты же знаешь, что теперь я буду продолжать, даже если начнётся конец света. Даже если я этого не вынесу.       – Нет, не знаю, – протестует Майкл.       – Зна-аешь, – стонет Дэвид и откидывает голову назад. – И знаешь, что я люблю это так же сильно, как и ненавижу.       – Ты любишь ненавидеть это, – поправляет Майкл, и всё равно это звучит как вопрос. Он никогда не хотел, чтобы Дэвид по-настоящему расстроился из-за их маленьких игр. По какой-то причине, именно эта их зарисовка в плане чувств волнует его больше всего, хотя где-где, а тут уж ставки очень низкие. Он приподнимает брови и ждёт ответ.       Дэвид лишь мотает головой и одновременно щиплет за другой сосок.       – Люблю. Дух противоречия, ты же понимаешь. Иногда я так хочу быть похожим на тебя, тогда я мог бы просто…       – Не стесняться своих желаний? – предполагает Майкл, и Дэвид снова кивает.       – Я могу притворяться, конечно, но всё это ложь, – он тяжело дышит, вновь опускается на колени, выгибается у ног Майкла. – Ты… честное слово, ты… – он рассеянно замолкает, но рука на члене двигается быстрее.       – Настоящая шлюха? – смеётся Майкл.        – Нет, – сразу же отзывается Дэвид. Его голова резко поднимается вверх. Глаза поглотила чернота, а выражению в них Майкл никак не может подобрать названия. – Не превращай это в шутку, прошу. Я хотел сказать, что ты блядская мечта.       Улыбка сползает с лица Майкла.       – Прости. За моё легкомыслие, – он чуть придвигается к Дэвиду, мысли, что крутятся у него в голове, на удивление трезвые. – Я просто хочу, чтобы и ты увидел себя со стороны. Моими глазами. Прямо сейчас для меня существуешь только ты.       Дэвид всхлипывает:       – Пожалуйста. Я уже почти… но не хочу заканчивать без тебя.       – Конечно, дорогуша, ты так хороша, – Майкл соскальзывает с шёлковой табуретки, плотнее запахивает халат и тянет Дэвида за руки. Тот, дрожа, поднимается с колен. Его брюки расстёгнуты и приспущены до колен. – Давай уложим тебя в кровать?       Дэвид быстро включается в игру, бормочет тихое «спасибо» и «а ты уверена?», пока Майкл уверенно подводит его к кровати, укладывает и снимает остатки одежды.       – Я бы могла продержаться дольше, – в какой-то момент всхлипывает Дэвид в подушку.       – Всё в порядке, – отзывается Майкл. – Я больше и минуты бы не продержалась без прикосновений к тебе.       – М-м-м, – выдыхает Дэвид, всё ещё утыкаясь носом в подушку. – Пахнет тобой. Вот почему я так быстро уснула, – он смотрит на Майкла – взгляд остекленел, но лицо просто сияет. – Как будто ты рядом.       Майкл не знает, что ответить. Вполне возможно, это тоже игра – Дэвид делает и говорит такие милые вещи просто так, без всякого смысла в них. Поэтому Майкл тоже просто целует его, губы, покрытые блеском, прилипают друг к другу.       – Ты трахнешь меня? – спрашивает Дэвид, едва они разрывают поцелуй. Его взгляд скользит к V–образному вырезу в халате Майкла. – Я никогда еще не была… с другой девушкой.       Майкл с протяжным стоном утыкается в шею Дэвида.       – Почему ты каждый чёртов раз делаешь это так идеально?       – С тобой это легко, – улыбка Дэвида ослепляет. Он поднимает руки над головой, представляя Майклу самую соблазнительную картину из возможных. – Научишь меня? Хочу, чтобы ты была довольна мной.       Майкл никогда в жизни не отыгрывал лесбиянку, но будь он проклят, если не выложится сейчас на все сто.       Он ложится на Дэвида, наслаждается его полнейшей наготой. Сам он всё ещё в запахнутом халате. Майкл осторожно убирает прядь с накрашенных ресниц Дэвида и смотрит, как расширяются его глаза в абсолютно невинном предвкушении. Помада почти не смазалась от их поцелуев – хоть в рекламе снимайся. Кончиками пальцев он проводит по коже на шее Дэвида, вниз к выступающим ключицам.       – Можно я?.. – спрашивает он, и тон его голоса заметно мягче и мелодичнее, чем обычно.       Зрачки Дэвида расширяются, он выгибает спину так, что его грудная клетка теперь в дюймах от рук Майкла.       – Ох, пожалуйста, – шепчет он, и, блядский боже, этот шёпот действительно звучит как девчачий. – Пожалуйста.       Разумеется, его грудь ни разу не похожа на девичью, но Майкл умудряется сжать одно полушарие в ладони и потереть сосок между указательным и средним пальцами. Он внимательно следит за любыми изменениями в лице Дэвида, ищет малейшие признаки боли, но это слишком сложно. Влажный приоткрытый рот и бегающие зрачки могут быть как признаком наслаждения, так и чего-то абсолютно противоположного.       – Всё в порядке? – спрашивает Майкл. – Я не хочу причинить тебе боль.       В ответ Дэвид ещё сильнее выгибается.       – Нет, – выдыхает он. – Ты не сможешь. А правда… правда, что с девушкой лучше? – он просто потрясающе краснеет, и то, как он снова обращает внимание Майкла на свою грудь, можно отправлять на Оскар. – Я так слышала. Что лучше, чем с мальчиками.       – О, моя милая девочка, – Майкл касается торчащего соска Дэвида кончиком языка, наслаждается его всхлипами. – Тебя когда-то обижали мальчики?       – Иногда, – в голосе слышится едва заметная дрожь.       Майкл опускается к маленькой ложбинке на груди Дэвида.       – Мне это не нравится. Когда с моей девочкой дурно обходятся. Ты хочешь, чтобы я с ними поговорила?       – Н-нет, это была моя вина, правда, – Дэвид под ним доверчивый, податливый и мягкий, словно глина в руках. Когда Майкл вновь смотрит ему в лицо, он видит, что его глаза закрыты, а веер ресниц до одури красиво лежит на розовых щеках. – Я… позволила им это сделать с собой. Знаю, мне не стоило, знаю, что это неправильно… – он открывает глаза, и, ёбаный свет, в них стоят слёзы. – Тебе, наверное, больше не захочется меня целовать – после того, что ты узнала.       Майкл приподнимается на локтях и соединяет их губы. Он сцеловывает тихий стон Дэвида. Своими длинными руками Дэвид обхватывает его за плечи и притягивает так близко, как только может. Майкл отчётливо ощущает ритм его неспокойного дыхания и пульсацию члена, зажатого между животами.       Майкл заканчивает поцелуй, жёстко всосав нижнюю губу Дэвида.       – Я никогда не перестану желать твоих поцелуев, – выдыхает Майкл. – Меня не волнует, сколько зелёных юнцов трахнули тебя. Ты всё равно моя, это понятно?       Дэвид кивает так отчаянно, что с его ресниц скатывается слеза, оставляя тёмный след из туши прямо до подбородка.       Майкл следит за ней взглядом. Нечто тёмное разрывает его грудь изнутри. Он сказал слишком много. Их игра всё больше размывает границы с реальностью.       – Эй, – говорит он более решительно, более приближенно к своему глубокому голосу. – Если захочешь, мы не будем проходить через всё это. Можно просто развлечься.       – Не смей останавливаться, – задыхается в возмущении Дэвид – его голос всё ещё высок. – Пожалуйста. Ты нужна мне… – он тянется к Майклу, целует его так же глубоко, как Майкл целовал его минутой раньше.       Кажется, проблема решена. Майкл притягивает его, берёт полный контроль над поцелуем. Примеривает на себя эту роль как идеально скроенный пиджак. Майкл возвращается к груди Дэвида, скользит вниз, прикусывает яркие красные соски и ставит засосы на нежной коже.       – Блядь, на вкус ты как конфетка.       – Не такая сладкая, как ты, – шепчет Дэвид, пока его руки блуждают по спине Майкла – буквально везде и сразу. – Хотела бы я быть более… одарённой. Как ты.       Майкл усмехается, уткнувшись носом Дэвиду в грудь. Его тон… боже, он такой чопорный и правильный.       – Ты завидуешь моим сиськам? – мурлычет он, седлая бёдра Дэвида и сбрасывая халат. Майкл обхватывает себя за грудь и ухмыляется как последний идиот. – Не шутишь?       – Ну… – Дэвид стыдливо тупит взор. – Немного. Может мне кажется, что я ревную, хотя на самом деле просто я не могу перестать на них пялиться. И то, как они смотрятся в одежде… – он вдруг зеркалит дерзкую ухмылку Майкла. – Могу я пососать их?       – Держу пари, тебе не удастся провернуть такое с мальчиками, да? – Майкл выгибает бровь. – Ну хорошо, раз ты так мило просишь.       Он наклоняется над Дэвидом так, что сосок теперь почти утыкается ему в рот. Дэвид тянется так, словно бесконечно ждал этот момент. Он сосёт и вылизывает сосок под непристойные тихие звуки. Ладони скользят по телу Майкла сквозь редкие завитки волос, сминают грудь. Сумасшествие – вот, что это. Но, будь Майкл проклят, он обожает это. Он сдвигается и даёт Дэвиду доступ к другому соску. Твёрдые члены тесно прижаты друг к другу. Пояс халата сдаётся и развязывается, Майкл нетерпеливо отбрасывает его. Теперь они соприкасаются без преград – кожа к коже.       – Ты отлично справляешься, – Майкл встречается взглядом с огромными глазами Дэвида, сосок всё ещё зажат между его мягких красных губ. – Ты соврала, когда сказала, что никогда не занималась этим с девушками?       Дэвид выпускает изо рта сосок с пошлым чпокающим звуком.       – Нет! Это правда. Я только… – он приподнимается на локтях и отводит взгляд. – Я много об этом фантазировала.       – Понимаю, – ласково говорит Майкл. – Хотелось помечтать о чём-нибудь приятном. Может, пока все эти грубые мальчишки трахали тебя?       – И когда я остаюсь одна. Иногда, – краснеет Дэвид.       Майкл рвано вздыхает. Двигает бёдрами, сильнее соприкасаясь с телом Дэвида.        – Это намного лучше, чем ты себе представляла, – обещает Майкл. Он целует Дэвида в кончик носа, в губы. – Раздвинь ноги, малышка… Вот так, моя послушная девочка.       Дэвид с готовностью следует приказу и раскидывает свои длинные ноги даже с Майклом, сидящем сверху. Он скромно складывает руки на скользкой от слюны груди и выжидающе смотрит на Майкла.       – Что ты собираешься со мной сделать? – спрашивает он.       Отличный вопрос. Правда. У Майкла нет на него ответа. По крайней мере не в долгосрочной перспективе. А сейчас…       – Я всего лишь немного поиграю с твоей киской, – шепчет он. – Сделаю тебя влажной и красивой. Как ты заслуживаешь. А теперь открой рот, – он надавливает на нижнюю губу Дэвида.       Похоже, Дэвид позволит ему всё, что угодно. Он с готовностью обхватывает пальцы Майкла красными губами и с наслаждением их сосёт.       Пальцы становятся достаточно скользкими, и Майкл вытаскивает их из жадного рта Дэвида. Он просовывает ладонь между их телами и касается колечка ануса. Он не собирается вводить пальцы глубоко, не имея под рукой смазки. Майкл лишь аккуратно, скользкой подушечкой обводит сжатое колечко и вставляет кончик большого пальца. Дэвид вскрикивает и дрожит под ним.       – Ты такая узкая, – шепчет он Дэвиду прямо в горящее ухо. – Ты никогда не позволяла мальчикам себя там трогать?       Дэвид не отвечает, из его рта вырываются только малопонятные звуки. Майкл зарывается лицом в его волосы и снова двигает бёдрами, давит своим членом на член Дэвида. У обоих сбивает дыхание. Майкл чувствует, как Дэвид сжимает его палец.       – Я хочу потереться о тебя, – говорит Майкл. – Так мы, девочки, тоже доставляем друг другу удовольствие. Тебе понравится, обещаю.       – Мне уже очень хорошо, – умудряется ответить Дэвид. Он раздвигает ноги ещё шире, что вообще кажется невозможным. – М-м-м, пожалуйста, трахни меня.       Им правда нужно добавить хоть немного смазки, но Майкл не хочет останавливаться, чтобы поискать её. Он боится, что даже небольшая пауза может разрушить идеальную уютную атмосферу. Он даже не может описать, что чувствует. Самое близкое сравнение, что он в силах подобрать – это как снимать сцену. Поверить, пускай всего на мгновение, что история, которую ты рассказываешь – чистая правда. То, как они с Дэвидом друг друга дополняют, синхронно дышат и двигаются – почти реально.       Тела настолько потные, что без проблем скользят друг по другу. Майкл наслаждается грязными хлюпающими звуками, которые они издают. Он улыбается в изгиб шеи Дэвида, словно злобный зелёный юнец. Большой палец кружит по сжатой дырочке.       – Хорошо? – спрашивает он.       – Боже мой, – выдыхает Дэвид.       Такого слабого проникновения и трения должно быть недостаточно, чтобы кончить, но они оба возбуждены ещё с тех пор, как Майкл делал Дэвиду макияж. Он и правда чувствует себя каким-то юнцом, который взорвётся, лишь кто-то прикоснётся к его члену.       – Кончи со мной, – с трудом произносит Майкл. – Моя дорогая девочка, ты…       Дэвид охает, в шоке от силы, с которой его прошибает. Он выгибается на кровати и прижимается к Майклу как проволока. Он кончает с широко открытым ртом и заливает их животы мощными струями. Майкл чувствует пульсацию его члена, и это становится последней каплей. Оргазм такой сильный, что сводит ноги, мозг взрывается и на долгое мгновение в голове царит полная пустота.       Он кладёт голову Дэвиду на тяжело вздымающуюся грудь. Она тёплая и потная, как, впрочем, и лоб Майкла. Он чувствует, как течёт косметика. Хорошо, что он не стал накладывать праймер.       – Боже, дорогой, – говорит Дэвид, когда наконец выравнивает дыхание. Он нежно касается щеки Майкла и слегка тянет наверх. Майкл вопросительно на него смотрит. – Я испортил твой прекрасный макияж, – улыбается он.       – М-м-м. И свой тоже, – Майкл проводит пальцами по размазанной помаде и размазывает её ещё больше. – Душ?       – К чему спешить? – Дэвид обхватывает его руками и утыкается лицом Майклу в грудь, оставляя там след от теней. – Если честно, я бы ещё вздремнул.       – Ленивая задница, – Майкл прижимает его к себе. – И тебя ещё называют самым трудолюбивым актёром.       В ответ Дэвид лишь коротко сопит.       – Давай, – говорит Майкл, тряхнув его за плечо. – В таком виде правда лучше не засыпать. Вредно для кожи. А у тебя такая замечательная кожа.       – Пять минут меня не убьют, – говорит Дэвид, но с картинным вздохом покорно встаёт с кровати и следует за Майклом в ванную.       Майкл уже стёр половину макияжа, нежно выводя осторожные мыльные круги на лице Дэвида, когда тот вдруг говорит:       – Значит, ты хочешь, чтобы всё было просто?       – М-м? – невпопад отзывается Майкл, пока ополаскивает лицо Дэвида.       – В процессе, – Дэвид жестом указывает на спальню. – Ты спросил, не стоит ли нам прекратить игру и просто развлечься. Ты хотел бы этого?       Майкл на секунду задумывается и натирает Дэвиду спину.       – Мне нравятся такие игры, – наконец говорит он. – Они… волнующие. Но если для тебя это слишком…       – Нет, совсем не слишком, – отзывается Дэвид. – А для тебя?       Сложный вопрос, Майкл долго над ним раздумывает. Он вспоминает о том, как в какой-то момент у него поплыли мысли, и что будет, если однажды он совсем потеряет голову.       – Нет. Пока, нет, – отвечает он. – Но, если честно, такое может случиться. Однажды.       – Хм, – Дэвид забирает шампунь и намыливает Майклу волосы. Его руки божественны. – Может в следующий раз так и попробуем. Без игр и реквизита. Просто так. Посмотрим, как нам это понравится?       То, как у Майкла на этих словах замирает сердце – абсолютно неоправданно для простого обещания обычного секса.       – Конечно, – говорит он, вероятно, после слишком продолжительной паузы. – Было бы здорово.       – Закрой глаза, – просит Дэвид, чтобы смыть с него шампунь. Майкл с готовностью подчиняется.