***
Журналист уже некоторое время сидел за привычным рабочим столом в такой непривычной обстановке, наконец собирая все раскиданные по поверхности листы бумаги, до этого аккуратно хранившиеся в одном из ящиков. Старые статьи среди них попадались на глаза всё чаще и чаще, вынуждая Пака надолго задерживаться над каждой и безвозвратно мять, и разрывать бумагу, потому что теперь ни в одной из них не было смысла. Мусорное ведро у стола наполнилось, когда парень уловил тихое шуршание пакетов, которое Юнги пытался очень очевидно скрыть, и нетерпеливо обернулся на вошедшего. На его левой руке снова красовался бинт, бережно завязанный на ладони — Джин постарался. Отыскав взглядом Чимина, Юнги, потихоньку, будто чего-то опасаясь, шаг за шагом приближаясь к нему, протянул один пакет, а второй держал за собой. — Вот. Если у тебя на что-то аллергия, то я не виноват, поэтому что я предлагал тебе самому выбрать, — быстро протараторил глава, уже собираясь уходить, — Совсем забыл сказать. Тебе можно находиться только в 2-х местах: либо здесь, либо у меня в кабинете — так что если что-то нужно будет, придёшь сам, потому что бегать туда-сюда каждый раз по твоим «хочу» я не собираюсь, но это только в крайнем случае. Двое моих сотрудников будут следить за тем, чтоб ты не сбежал. В пакете так же есть нужные медикаменты и бутылка с водой. Пак еще какое-то время молчал, моргая концентрирующимися на главе глазами и выслушивая небольшую нотацию, хотя глаза каждый раз опускались на свежий аккуратный бинт, а он старался подавить в себе навязчивое желание спросить, в каком состоянии ладонь. От одного вида пакетов с едой есть хотелось ещё больше, и Чимин вряд ли бы смог сдержаться, уже раскрывая принесенный ему завтрак и заглядывая внутрь. — Останься со мной, — не поднимая из пакета глаз и даже не выпрямляя голову сконфуженно проговаривает журналист, даже на момент останавливаясь и прекращая доставать всё на стол. Он может и привык к жизни запертого в своей квартире псевдосоциопата, но в такой ситуации и при таких событиях находиться одному было просто не выносимо. — Тем более вряд ли у тебя есть еще варианты, с кем позавтракать, кроме меня. — Пожалуй, ты прав. Однако от тебя это звучит немного странновато, — Мин выглядел на этот момент ещё более озадаченным, даже как-то неловко отведя взгляд в сторону, думая, соглашаться ему или нет, но всё же, пододвинув к столу ещё один стул, который одиноко стоял всё это время у тумбочки, стал разбирать и свой пакет. — Ты вынуждаешь меня сидеть здесь в одиночку весь день без возможности выйти. Всё ещё думаешь, что мое желание можно назвать странным? — спустя время отозвался Чимин, стараясь придумать достойный аргумент его просьбе и поспешно раскладывая блюда на теперь уже чистом от бумаг столе, — Тем более, как вижу, ты только за. Перед тем, как съесть хоть что-то из всего заказанного, а разнообразие блюд на столе было довольно большим, Юнги отправил в рот таблетку обезболивающего, так как ноющая головная боль не давала покоя, пусть он этого и не показывал, запивая её водой из бутылки, а затем пододвинул пачку вместе с водой к Чимину, — Я ем один раз в день, так что и заказал побольше. Не удивляйся. Еды было и правда много, и даже настолько голодный, буквально добитый похмельем Пак не был уверен, что осилит всё. Брюнет только коротко кивнул, переводя явно удивленный и недоуменный взгляд на пододвинутые к нему таблетки и воду. В какой именно момент Мин так очевидно перестал вести себя с ним как со стандартным заложником и перешёл от разбитых тарелок к совместному завтраку? И всё это буквально за один день, если не меньше, что смущало и настораживало Чимина ещё больше, когда он наконец смог оторваться от своих безрезультатно обдуманных мыслей, возвращаясь в комнату, к главе, и аккуратно подвигая таблетки ближе к себе, запивая одну водой. Рис, кимчи, омлет, рисовый пирог, куча жареных овощей…чего только не было, но Мин и вправду съел всё, что заказал себе. Он даже разрешил себе чуть-чуть побаловаться, поэтому стащил немного из завтрака Пака, конечно же положив что-то из своего взамен, предотвращая все возмущения и ругательства в его сторону. Журналист каждый раз следил за рукой Юнги, пытающейся «стащить» что-то с его завтрака, но естественно молчал, не решаясь ничего сказать, да и не очень и хотелось ему мешать. Под конец Мину стало неудобно держать палочки забинтованной рукой, и он отложил их, разминая руку то сжимая её в кулак, то разжимая, после чего продолжил уже другой, непривычной, поэтому еда часто попадала мимо рта и падала обратно в контейнер. К самому концу Пак, наконец с горем пополам справляясь с последним блюдом на тарелке, отставляет палочки на стол, точно так же, как и Мин, откидываясь на спинку стула и тяжело выдыхая. Он, если честно, никогда не ел так много, да и вообще привык разбивать приёмы пищи, в отличие от Юнги, поэтому, будучи даже таким с похмелья голодным, еле затолкал в себя всю принесенную Мином еду. — Ты наелся хоть? Я ведь не знаю, сколько тебе обычно хватает, — вдруг выдал Юнги, чуть приоткрыв глазки, скрывая дикое желание потянуться и лечь в кроватку, которая так его и манила. Пак только обернулся на главу, с тихим «и как в тебя столько влезает?» разглядывая, видимо, утомившегося завтраком мужчину и едва заметно ухмыляясь такому виду. — Спасибо, наверное… Юнги только смог невнятно что-то промычать в ответ, аккуратно приподнимаясь, чтоб убрать весь бардак со стола. — Кстати, ты говорил до этого, что я вынуждаю тебя сидеть здесь в одиночку весь день, — Мин собирал и складывал всё обратно в пакет, не поднимая взгляд на Пака, — Можно подумать, тебе не хватает внимания. В нашу первую встречу ты сидел один. Да и по моим данным друзей у тебя нет, с коллегами ходишь куда-то не часто, про девушку вообще молчу. Ты и до этого делал всё в одиночку, так? Что сейчас на тебя нашло? Чимин едва заметно напрягся, нервно пялясь на стоящего рядом Юнги. Он так спокойно обо всем этом рассуждал, даже не поднимая глаз на журналиста, что заставил его не то что нервничать, а просто судорожно пытаться придумать оправдание самому себе и такому навязчивому желанию удержать Мина как можно ближе. Он только резко отвернулся, когда глава наконец поднял взгляд, и спустя несколько долгих секунд только спокойно пожал плечами. Пытаться объяснять сейчас о собственном нестабильном состоянии и о том, что одно дело, когда у тебя нет друзей по своей воле, а совсем другое, когда этой воли и вовсе нет, Чимин не решался, просто потому что всё это выглядело как поспешное оправдание даже в голове. На секунду прерываясь, глава кинул быстрый неопределённый взгляд на журналиста, затем снова принимаясь за дело, мысленно пытаясь что-то вспомнить, потому что ему показалось, что он что-то забыл. К счастью, об этом Юнги напомнил довольно шумно вошедший в комнату Намджун, который тут же поздоровался, слегка поклонившись, с Чимином и начальником. — Уже время, пора ехать, — коротко пояснил Джун, — Всё готово. И ещё…простите, я не смог их переубедить, поэтому хён сейчас в вашем кабинете вместе с… — Серьёзно? Эти двое не знают, что творят, — внезапно раздражённо произнёс Мин, нервно хватая пакеты с уже мусором со стола, — Мне всё же придётся тебя оставить, так что побудь здесь и не ввязывайся в неприятности, ладно? Пак слишком внимательно слушал поясняющего ему свою незамысловатую просьбу главу, слегка рассеяно заглядывая в чужие глаза. Юнги сейчас выглядел как кот, который мгновенно реагирует на внешний раздражитель, выпуская когти и раздражённо шипя на нарушителя его спокойствия, однако на Чимина он даже не смел шипеть, поэтому старался говорить спокойно. Такое контрастное чувство, будто глава обращался с ним слишком мягко, и журналист может только утвердительно кивать головой, вскоре смотря в след поспешно уходящему Мину. Ким вышел из комнаты следом за Мином, ничего не говоря, закрыв дверь за собой. И журналист уже расслабился, перебираясь на ближний край кровати и довольно смыкая глаза, вот только стук в дверь и просунувшаяся голова Хосока, которого он ожидал здесь увидеть меньше всего, заставили Пака крайне неловко и удивленно разглядывать вошедшего чуть дольше, чем положено. — Не помешал? — выдал Чон на лету, как только увидел Чимина, — Мне разрешили побыть тут, поэтому и зашёл к тебе. Джин всё рассказал. Ты ведь не против моей компании? — Конечно, проходи, — в замешательстве выдал Пак, только поднимаясь на локтях и наконец полноценно усаживаясь.Глава 7.
28 июня 2020 г. в 21:00
Всё так же не отпуская Чимина, Юнги привёл его в комнату, которая теперь официально, по словам Джина, принадлежала ему, и только тогда ослабил хватку.
— Я прощу тебе эту выходку, но только на этот раз. В следующий раз никогда не делай, что в голову взбрело, мало ли что случиться может. Тебе повезло, что это был Хосок, поэтому всё обошлось, — на одном дыхании без запинок выдал глава, смотря прямо на журналиста, — Ты голоден, наверное, так и не смог поесть. Я закажу тебе что-нибудь. Что хочешь?
Попутно Мин достал из кармана телефон, отыскивая там приложение для доставки еды.
Чимин конечно старался внимательно слушать Мина краем уха, но сейчас все его внимание заняла преобразившаяся за один вечер комната, в которой он еще вчера оказался впервые. Мебель, вещи, одежда — вообще все из его старой съемной квартиры теперь переехало сюда, наконец заполняя голые, пустые стены и гору свободного пространства, к чему привыкнуть было просто невозможно.
— Закажи мне новую аренду квартиры и перевозку вещей, — невнятно пробормотал Пак, проходя вглубь комнаты и всё ещё откровенно пялясь на интерьер вокруг, — знаешь, закажи что-нибудь на своё усмотрение, если ты понимаешь.
Слишком прямо намекнул Чимин, наконец переводя взгляд на копающегося в телефоне главу.
Журналист просто хотел провести как можно больше времени не в одиночестве, в очередной раз оставшись запертым на весь день в одной комнате, пусть теперь и заполненной своими вещами, тем более им надо было обсудить некоторые моменты, по крайней мере Пак откладывать эти разговоры точно не хочет.
Юнги оторвал взгляд от телефона, потому не понял, что сказал Чимин, но был уверен, что тот точно что-то сказал. Он уже хотел переспросить, но уже чётко услышал ответ, в котором читался жирный намёк на то, что сделал его друг. Мин хотел было возмутиться «Я то тут при чём? Не я же это сделал», но вовремя остановился, осознав, что вообще-то Пак по его вине работы лишился, да и не только работы.
— Ладно, как хочешь. У тебя был выбор, — глава разочарованно выдохнул и снова уткнулся в телефон, выбирая, что им заказать.
Выбирал он не долго, тыкнув на первое попавшееся блюдо пальцем и тут же оплатив заказ. Убрав телефон обратно в карман, Юнги окинул взглядом новую обстановку комнаты. Чимин, скривив брови в искреннем непонимании или даже удивлении, следил за Юнги, сначала копавшемся в телефоне, а потом и вовсе начавшим разглядывать те немногочисленные фотографии, которые когда-то вообще были задвинуты на дальние полки шкафов, и которые Пак, если честно, сам не видел достаточно давно.
— Это лишь временные меры. Квартиру я тебе верну, так что это только временно, поэтому не делай такое лицо, будто я во всём виноват, — Мин хотел ещё что-то добавить, но внезапно передумал, проходя дальше в комнату и рассматривая все мелочи, вплоть до очень личных вещей в виде фотографий и ещё чего-то подобного, — Ты же хочешь о чём-то поговорить, да? Я слушаю.
Юнги пододвинул стул у небольшого письменного столика к себе, удобно устраиваясь на нём, закинув ногу на ногу, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула. Не спуская оценивающего взгляда с Чимина, глава пытался понять, что же такое произошло с журналистом, что у него меняется отношение к нему по щелчку пальца.
Теперь Пак не понимал ничего еще больше и только испуганно от неожиданности перевел взгляд на так внезапно точно определившего его желание поговорить Мина. Все вопросы, которые крутились у него в голове с самого утра, тут же испарились, и откровенно затушевавшийся под чужим наблюдающим взглядом парень сразу же опустился на край кровати, прямо напротив, напрягшись и сжав в ладонях мягкое покрывало по бокам от себя.
— Слушай, Юнги-хён… — Чимин и сам не ожидал от себя такой мягкости, но ничего поделать не мог, банально растроганный и одновременно крайне нервный, — Джин говорил, что ты пялился на меня вчера…Ну, когда я уснул. Это же не правда, да? И этой ночью тоже ничего не было?
Журналист не знал, почему его сейчас волнует именно это, когда ему буквально только что пообещали вернуть жизнь в норму, да и вообще существует столько важных вещей от наркотиков до не менее интересующего Чон Хосока.
Об одном упоминании об «этой» ночи, Юнги сконфуженно перевёл взгляд на «интересный» вид из окна. Он уже почти забыл, что произошло, но Чимин снова ему напомнил об этом, от чего глава был явно не в восторге.
— «С этим мудаком у меня ничего быть не могло и не может». Твои же слова, верно? — Мин начинал потихоньку нервничать из-за того, что не хотелось признавать тот факт, что он действительно пялился на Пака тогда в баре, даже не помня зачем и что его так в нём привлекло. Именно поэтому и не был на 100% уверен, что этой ночью ничего не было, хотя признаки были на лицо, — Ничего не было. Сам подумай, смог бы ты сейчас спокойно сидеть, если б между нами что-то было? Чушь собачья…
Чимин в замешательстве поднял сначала вовсе ничего не понимающий взгляд, слишком пристально рассматривая серьёзное лицо брюнета напротив, который, казалось, медленно, но верно закипал прямо на его глазах, пытаясь понять, что он имеет в виду и к чему клонит.
Он только вспомнил свои, так неприятно и резко врезавшиеся в слух слова, которые произнес сегодня утром в порыве несвойственной ему злости и раздражительности, что невольно поморщился, скривив лицо и надеясь как можно скорее забыть эту самонадеянную фразу про «мудака», выдал короткое и тихое «ну мои», точно так же отводя взгляд куда-то в бок, на свой родной стол, всё так же заваленный бесполезными листами и черновиками.
Уже не в силах скрывать раздражение, Юнги бросил тихое «я что на гея похож, раз ты так думаешь?».
— Подожди, в каком смысле «не смог бы спокойно сидеть?» — Пак тут же вернулся к Юнги, моментально скривив брови и пытаясь пару секунд обдумать, что только что услышал, — То есть это я, по-твоему, должен был под тебя лечь?
Журналист поднялся с кровати, скрещивая руки на груди, и, отворачиваясь спиной к главе, подошел ближе к окну, вглядываясь куда-то вниз.
— Слишком себя переоцениваешь, это я у тебя спросить должен, как сидится, — тихо фыркнул Чимин, точно не зная, почему именно так резко реагирует на слова Мина, а может просто не хотел знать.
— Неужели больше нет других тем для разговора? Тебя не волнует, что вообще с тобой дальше будет? — глава старался не повышать голос, чтобы не сорваться окончательно, — Неужели факт, с кем ты переспал, важнее жизни? Советую тебе серьёзно задуматься о своей ориентации, раз тебя это так беспокоит.
Юнги и самому было не всё равно, но показывать он это явно не собирался, прикрывшись маской безразличия.
— Что будет дальше? Ты вернешь квартиру, разорвешь моё увольнение, я забуду о тебе, и разойдемся. Хосока же ты отпустил? — слишком уверенно выдал парень, и сам, если честно не веря своим словам, наконец разворачиваясь к главе лицом с плохо скрываемой неуверенностью на лице, — Я есть хочу, а тебе этот цвет совсем не идёт.
— Размечтался, о работе в той редакции можешь забыть, а выйдешь ты отсюда только тогда, когда я решу, что ты не представляешь угрозы и тебе можно доверять. Хосока отпустил не я, а Джин, хотя я бы на его месте подержал бы его ещё немного, было слишком опасно. Хоби был слишком зол на него, чтоб отпускать, поэтому вмешался я, — вдруг остановившись, осознав, что опять взболтнул лишнего, а разговор в очередной раз вернулся к Чону, глава решил, что журналисту больше знать не стоит, и так много наговорил. В следующее мгновенье его удивлённый взгляд остановился на Паке, а голова даже чуть наклонилась в сторону будто бы спрашивая «серьёзно?».
— Мы бы уже давно поели то, что приготовил Джин, но кое-кто устроил сцену, поэтому и приходится ждать доставку, — недовольно бросил Юнги, чуть нахмурив брови, но потом вновь расслабился, касаясь кончиками пальцев окрашенных волос, — Разве? А, по-моему, неплохо смотрится. Да и с чего бы тебя это волновать стало?
Пак безысходно опустил глаза в пол, нервно кусая пухлую губу и сводя брови, просто потому что и сам понимал, что завтрак не только себе, но и Мину испортил именно он, хотя неосознанно и вполне справедливо оправдывал себя так внезапно полученными новостями, кардинально меняющими его жизнь уже в который раз за эти несколько дней, да и вряд ли он, если честно, был против оставить Юнги голодным, как приятный бонус.
— Ужасный цвет, как ты с таким вообще ходишь, — тихо и пренебрежительно фыркнул Чимин, слишком пристально осматривая волосы главы и дотронувшуюся до них руку. На самом деле такой стандартный, спокойный цвет безумно шёл Юнги, вот только вряд ли журналист сейчас может понять и здраво оценить свой взгляд, — Прости, меня волнует внешний вид мудака, с которым мне приходится проводить всё время и выходить на улицу.
— То хён, то мудак, определись уже, а то как баба, — недовольно и будто обиженно выдал глава, — Какой же ты двуличный, похлеще меня будешь. Потому что я не меняю своё мнение, ты как мне показался при первой встрече глупым идиотом, так и остаёшься.
Выпалив это на одном дыхании, Мин всё так же раздражённо одёрнул рубашку за её край, будто бы заставляя самого себя так сбавить обороты и не тратить нервы в пустую. Он даже хитро сощурил глаза, будто прожигая Пака взглядом. Ему стало интересно, что же творится в голове у журналиста, поэтому он тут же кинул взгляд на бесчисленные черновики и листочки. Один из лучших способов понять человека это изучить его подчерк ну и содержание письма, поэтому глава без капли стеснения взял в руки один из черновиков, даже не задумываясь, что так вторгается в личное пространство журналиста. Пробежавшись по некоторым строчкам и оценив визуально стиль, Юнги сделал для себя пару выводов, а когда отрыл информацию и про себя, еле сдерживался, чтоб не засмеяться от глупости написанного.
Чимин, пораженный такой открытой наглостью, тут же сорвался с места, отлипая от окна, и, подходя к главе почти вплотную, вырвал из его рук мятые листы бумаги, прочитав первые пару строчек.
— Тебе не говорили, что чужое брать нельзя? — еле сдерживаясь процедил журналист, уже ощущая собственные покрасневшие щеки и недовольно блеснувшим взглядом пялясь в глаза напротив, — Или настолько сильно себя любишь, что не в состоянии сдержаться?
Пак сжал в ладонях черновики, прижимая ближе к себе, когда зацепил взглядом чужую насмешливую улыбку. Он так много времени и сил тратил на эти блядские статьи, стараясь довести каждое предложение до совершенства, по несколько раз переписывая одни и те же строчки, просто потому что боялся чужого осуждения, что любая усмешка вызывала невероятный дискомфорт.
— Я просто удивляюсь, как человек может быть таким глупым. Ты ж ничего не знаешь, а написал так, будто бы сам был свидетелем происходящего, — Юнги сделал небольшой шаг к Чимину, сунув руки в карманы привычно чёрных брюк.
Чимин инстинктивно сделал короткий шаг назад, когда к нему так близко подошел глава, но все же умудрился сдержаться, оставаясь на месте и поднимая настороженный, внимательно следящий за его действиями взгляд.
Что у Мина сейчас крутилось в голове, по лицу было вообще не определить, потому что на нём была только ухмылка, но всё остальное не выражало вообще ничего. Он пристально смотрел прямо в глаза Пака, будто бы добиваясь ответной реакции, но вместо этого вдруг резко перевёл взгляд на его волосы. Рука машинально потянулась и аккуратно поправила выбившуюся от других прядь.
Поймав действительно напуганными взглядом движение чужой руки, журналист едва заметно дернулся, зажмуривая глаза, но ощутил только пальцы Юнги, так аккуратно поправившие выбившиеся пряди в плохо уложенных волосах.
— Если я не буду писать, как «свидетель происходящего», вряд ли хоть кто-нибудь возьмется читать о твоей паршивой мафии, так что у меня не было выбора, — пальцы только сильнее сжимали и мяли уже непригодные для чтения листы, на которых размашистым почерком были выведены эти смелые яркие строчки, так повеселившие Юнги минутой ранее. В этих статьях и зарисовках теперь очевидно не было никакого смысла, но журналист всё равно продолжал держать их ближе к себе, машинально опасаясь Мина. Хотя слова, которые он так легко и чётко произносил, делали намного больнее, стягиваясь в тугой узел где-то в груди стоящего напротив Пака.
— Знаешь, вместо того, чтоб сидеть тут с тобой, я мог бы приставить к тебе кого-нибудь другого, — Мин даже наигранно сделал вид, что думает, кого бы выбрать, — Например Тэхёна, с ним ты уже знаком. Держу пари, что ты сам прибежишь ко мне и будешь молить, чтобы я не подпускал его к тебе больше никогда. Или Джина, не думаю, что он будет сюсюкаться с тобой, как раньше, ведь сегодня утром ты самолично испортил с ним отношения. А злой Джин…ух, это что-то с чем-то, слабонервным лучше не видеть. Или же я могу приставить к тебе кого-нибудь из киллеров, да что уж о них говорить. Тебя бы сейчас весь мой персонал с удовольствием придушил своими же руками, потому что, по их мнению, я уделяю тебе слишком много своего времени, да ещё и так благосклонен.
По спине пробежалась мелкая дрожь от таких контрастных с образом прикосновений и сказанных главой слов, но Пак только сильнее нахмурился, неосознанно и неприятно отдергивая голову от чужой руки.
— Почему ты так благосклонен ко мне? — спустя несколько долгих секунд выпалил журналист, не в силах выдерживать давление такой маленькой дистанции с главой и отступая на пару шагов, — Ещё и уделяешь так много времени. Сам не задумывался? Было бы тебе плевать, я бы уже давно валялся в подворотне без возможности пошевелиться или в подвале под третьей дозой.
Одним разом выдал Чимин, вспоминая все обещанные ему варианты смерти и выискивающе пялясь на Юнги.
— Или что? Интересно возиться с глупым идиотом, как на первой встрече, где ты строил из себя доброго хёна?
— Я ведь не обязан перед тобой оправдываться, — Мин стоял неподвижно, бегая взглядом по Паку и улавливая каждое его движение и эмоцию, — Скажем так, мне интересно, что произойдёт, если к этому буду причастен именно я.
Чимин даже не поверил, как спокойно принял такой расплывчатый ответ Мина, даже облегченно выдыхая, возможно просто потому что и сам не хотел слышать от него ничего четкого и однозначного, да и вообще затрагивать такую большую и шаткую тему прямо сейчас. Он только коротко кивнул, не соглашаясь с Юнги, но мысленно подводя итоги вновь разведенной перепалки, которые, видимо, теперь будут его ежедневной рутиной.
Юнги решил отделаться обобщёнными короткими фразами, так как объяснять настоящую причину совсем не хотелось, да и не было уже сил. Голод и похмелье, правда в более лёгкой форме по сравнению с Чимином, сказывались и на нём. Поэтому быстро глянув на часы на левой руке и кинув короткое «пойду проверю, что там с доставкой», Юнги стремительно вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.
Провожая взглядом так просто сбегающего от разговора главу, Пак устало уставился на закрывшуюся за ним на замок дверь, выпадая на несколько секунд и, к слову, подмечая, что тот водитель, который, кажется, отзывался на «Намджун», — единственный из команды, с кем бы Чимин был не против отсидеть вместо Мина.