magical boy

Комната пронизана лучами закатного солнца. Чонгук жмурится, чувствуя мягкое прикосновение лучей к своей коже. — Опять веснушки появятся, — нарушает тишину Юнги, перекатывая во рту карамельку. Чонгук фырчит, оборачиваясь. — Это тебе об этом нужно беспокоиться. — Не-а. Столик завален всякими дорогими сердцу безделушками. Шкатулочки, пожелтевшие обрезки газет, связки палочек и душистых трав, монетки, разноцветные нитки. Чонгук усаживается на стул, открывая верхний ящик стола. Несколько минут перебирает маленькие мешочки, пока не останавливается на самом обыкновенном, сшитом из клаптика потасканной футболки и красной ленточки, исполняющей роль завязок. — Ты его так запугаешь, — говорит Юнги, с интересом заглядывая из-за плеча. Щёки тут же щекочут его светло-зелёные, почти салатовые волосы. — Я просто хочу ему помочь. Он недавно травму получил. — Ну да, ну да. — Юнги. Чонгук кладёт в мешочек две палочки корицы. Кладёт звёздочку гвоздики, зёрнышко ангелики. Приходится вернуться к окну, чтобы отрезать стебелёк кориандра, который растёт у него среди прочего в горшке. Листочки нехотя заталкиваются в маленький карманчик с ленточкой. Последним штрихом является ромашка. Чонгук находит в одной из шкатулок засушенный цветочек. — Тебе он так нравится? Чонгук моргает, расширяя глаза. Хорошо, что друг не видит его враз порозовевших щёк. — Вовсе нет! Юнги фырчит, наблюдая за тем, как его проворные пальцы затягивают ленточку, да покрепче. Чонгук и сам смотрит на них, понимая, что фиолетовый лак успел почти слезть. — В следующий раз нанеси зелёный, — легко читает его мысли Юнги, вызывая шипение сквозь зубы. — Ни за что! Пробраться в раздевалку к регбистам оказывается тем ещё занятием. Парни будто и не собираются выходить на тренировку. Но Чонгук терпеливый, он прячется за решеткой, которая запирает двери в спортзал ночью, а сейчас просто образует острый угол, в котором приходится засесть. Проходит пятнадцать минут прежде, чем ему удаётся оттуда выбраться. Коленки разболелись из-за неудобной позы, да и спина тоже. Чонгук ныряет в раздевалку, сразу же направившись к рядам шкафчиков. Номер четырнадцать, именной, с фамилией, напечатанной скучным шрифтом, находится ближе к середине. Он цепляется носком кеда за ножку лавочки, едва не повалившись на пол. Шипит себе под нос, стараясь сделать всё побыстрее. Открывает шкафчик, тут же напарываясь взглядом на фотографии. Тэхён рядом с Чимином. Рядом с ещё каким-то парнем. Командное фото. Фото с женщиной, наверняка, мамой. Чонгук начинает суетиться, цепляясь пальцами за ремешок рюкзака. Вжикает молния, в руках оказывается мешочек. Чонгук укладывает его в чужую сумку для тренировочной формы. Он вдыхает и выдыхает. Здесь, рядом со шкафчиком, в том месте, где полным-полно тэхёновых вещей, пахнет имбирём. Пахнет печёными яблоками и корочками чёрного хлеба. Чонгук высовывает изо рта кончик языка, ощущая, как на нём оседает сладковато-пряный привкус. — Попался! А я то думал, чего это везде так пахнет карамельками? Сердце прыгает в пятки. Как и Чонгук, который отскакивает в сторону, но всё равно не выбирается из крепких тисков чужих рук. У Тэхёна чёлка взмокла. Прикрыла выразительные брови и даже немного глаза. Чонгук тяжело сглатывает, с огромным трудом поднимая взгляд выше жилистой вспотевшей шеи. — Я предупреждал тебя? Господи, его голосом можно вызвать сердечный приступ. Чонгук прячет голову в плечи, втягивая шею, стараясь стать незаметным. — Только не сильно… — непослушным писклявым голосом просит он. — Что? — Бей… Щёки тут же сжимают, обхватив их ладонью. Кажется Ким может накрыть его лицо одной рукой. Чонгук хлопает глазами, со сладким ужасом наблюдая за тем, как Тэхён наклоняется. — Я не бью миленьких мальчиков. И своих обещаний тоже не нарушаю. Чонгук вскрикивает, когда чувствует горячее дыхание на своей щеке. Тэхён сжимает её между указательным и средним пальцами, вызывая мурашки на коже. Он целует быстро, но влажно. Так, что атакованное место начинает пульсировать. Кажется Чонгук вот-вот свалится в обморок. Тэхён шумно дышит теперь уже где-то около его уха, опустив ладонь ниже, на шею, мягко поглаживая её пальцами. — Милашка, — тихим хриплым голосом говорит Тэхён, выравниваясь. Да так резко, что Чонгук ещё несколько секунд продолжает стоять, замерев соляным изваянием, почти не дыша. Тэхён улыбается, по-доброму, с интересом наблюдая за тем, как у него неспокойно опускается и поднимается грудь. — Брысь! — громче говорит Ким, заставляя Чонгука подпрыгнуть на месте. А потом буквально побежать к выходу, путаясь в своих ногах. Боже, так стыдно. А ещё… Ну… Приятно. Самую малость. Чонгук возвращается домой, всю дорогу прижимая к пылающей щеке ладошку.