О (не)любви к историку

Ринат медлил. Он явно понял моё желание затащить его в постель, но сам он этого, видимо, не хотел. Об этом говорили и свирепый взгляд, и рваные движения, и обречённые вздохи, и попытки отцепить меня от себя, которые он, несмотря на моё сопротивление, не прекращал. Ну, а я уже всё для себя решила, поэтому и не поддавалась на безуспешные уговоры остановиться. Сам ведь говорил, что мне пора бы подумать о себе, о своём благополучии, о том, что мне можно немножко побыть эгоисткой, так что виноват в том, что я последовала его советам, только Ринат. — Лена, умоляю, прекрати, — прохрипел он на ухо, а я лишь сильнее прижалась к нему, тихонько вздыхая и вздрагивая от странных ощущений внизу живота. Сегодня я Рината точно завалю! И ничто не спасёт его от этой участи. — Хотя бы раз… — прошептала в шею еле слышно и, оставив на коже мимолётный поцелуй, продолжила: — хотя бы раз пусть всё будет так, как я хочу. Только сегодня. И мои слова на него действительно подействовали. Теперь Ринат не пытался отстраниться, он громко вздохнул, признавая своё поражение, и обвил талию, чтобы в следующую секунду наклониться к лицу, другой рукой коснуться щеки и поцеловать в губы, заставив вздрогнуть, растворившись в ласке и нежности. — А когда было не по-твоему? — немного возмущённо спросил он, оторвавшись от меня на мгновение, чуть приподнял бровь, что было едва заметно в кромешной темноте, перебиваемой лишь тусклым светом по ту сторону окна, а затем снова наклонился к лицу, прерывая так и не начавшийся словесный поток. Как только губы опалило поцелуем, я застонала, чувствуя, как сильные ладони с талии переместились на бёдра. Горячая волна возбуждения прошлась от низа живота до груди, заставляя тихонько вздохнуть, осторожно прикусывая его губу, вырывая сдавленный стон. Ринат целовал медленно, всё же давая шанс одуматься, но я лишь сильнее жалась к нему, не желая останавливаться. Дыхание странно сбилось, а я уже практически не контролировала себя, полностью отдавшись обострённым чувствам и эмоциям. Его руки блуждали по телу, забираясь под одежду, вызывая дрожь от ласковых неспешных прикосновений, а низ живота сковало сладкой судорогой, вынуждая хотеть большего. От его ласк сносило крышу, поцелуи становились всё требовательнее, как будто говоря: «отдайся, стань моей», а я попросту не смогла удержаться, так давно я хотела почувствовать себя нужной, губы дрожали, а пальцы путались в волосах, пока его руки гладили спину, очерчивая выступающие позвонки. Он заставлял задыхаться от возбуждения, придвигаться ближе, прижиматься, со стыдом осознавать, что я хочу этого мужчину. Вынуждая тянуть руки к краям футболки, чтобы ощутить оголённую кожу под ладонями, провести по ней, услышать протяжный стон, ласкающий слух, заставляя плавиться под его напором. Я и не помню, как мы переместились на кровать, и я полураздетая оказалась под ним, но то, что произошло дальше надолго в памяти отпечаталось. Стыдясь собственных мыслей, достала из кармана домашних штанов, которые с меня пока не сняли, пачку и протянула ему, чтобы, воспользовавшись замешательством, притянуть за шею к себе и прошептать на ухо: — Хочу тебя… И Ринату словно крышу сорвало, он беспорядочными рваными поцелуями покрывал шею, грудь, спускаясь на живот. Когда пальцы ласково коснулись кожи под кромкой нижнего белья и двинулись дальше, я закрыла глаза и тихонько охнула. Близость опьяняла, казалось, стоило ему задержать руку в таком положении ещё немного, и я бы не стерпела, застонав в голос, но пальцы он убрал, а потом начал стягивать бельё, чтобы в следующую секунду огладить кожу на внутренней стороне бедра, ласково раздвинуть колени и накрыть меня собой. Нежный поцелуй и хриплый шёпот на ухо: — Боишься? — заставили вздрогнуть. Я помотала головой и выдохнула лживое: — Не-ет… — немного всё же боялась. Он прекрасно понимал, что я вру, поэтому прижался к губам ласковым поцелуем, а затем углубив его, позволил сойти с ума. И я действительно сходила, слушая его громкое дыхание, гладя твёрдые обнажённые плечи, щёки, заглядывая в глаза, ловя нежные взгляды. В животе уже давно порхали бабочки, вынуждая закусывать губы, сгорать от желания и возбуждения. Заставляя хотеть его. Желать мужчину впервые в жизни, всего, без остатка. — Девочка моя, любимая… — слова утонули в поцелуе, превратились в неразборчивый шёпот, — родная. Его ладонь снова коснулась внутренней стороны бедра, а я вздрогнула от нежных поглаживаний, а затем почувствовала его возбуждение. Выдохнув, невольно скользнула взглядом вниз, а затем, заметив металлический блеск, удивленно посмотрела Ринату в глаза. — Ринат, — прошептала, глядя на него из-под опущенных ресниц, — один вопрос… — Утром спросишь, — усмехнувшись, ответил он и тут же накрыл губы поцелуем, медленным и неторопливым. И в ту же секунду Ринат вжался в меня бедрами, застонав сквозь стиснутые зубы, уткнулся лбом в подушку. — Больно? — тихо спросил Ринат, сбивчиво дыша и стараясь не двигаться. — Нет, — снова повторила я. Непривычно, странно и стыдно, а вот больно действительно не было, только лёгкий дискомфорт, но и он исчез, когда Ринат начал двигаться. Сначала осторожно, а потом постепенно наращивая темп, заставляя задыхаться, стонать его имя, цепляться за плечи и простыни, выгибаться дугой, чувствуя приближение разрядки. Он целовал губы, подбородок, щеки, шумно дыша, стонал мне на ухо, шептал слова любви, говорил, что остановится, если я попрошу. А я не просила. Дискомфорт спустя несколько толчков сменился странным жаром в теле, вынуждая громко и рвано дышать, закусывать губу, позволяя почувствовать удовольствие от близости и пришедшей разрядки. Когда Ринат, толкнувшись ещё несколько раз, вздрогнул и повалился рядом, тяжело дыша, а я повернулась на бок, пытаясь восстановить дыхание, прижимая одеяло к груди. Как только я вздохнула, всхлипнув, он обнял со спины и лёгкими ленивыми поцелуями начал покрывать плечи и спину, оглаживая живот, потянулся к груди, но тут же получил шлепок по руке. — Ринат… — М-м-м, — протянул он, осторожно убирая волосы и целуя в шею, — что, любимая? — Я тебя люблю, — прошептала, сжимая его ладонь, переплетая пальцы, а он лишь хмыкнул, прижимаясь теснее. — Я тоже тебя люблю… Безумно, — и поцеловав в висок, прижался лбом к моему плечу. Прежде чем выскользнуть из реальности в сон, я услышала тихое «родная». Утро было жарким, но с прошедшей ночью всё равно не сравнится. Разбудил меня Ринат в одиннадцатом часу, начав целовать плечи и шею, лёгкими круговыми движениями поглаживая живот, талию… Когда пальцы, чуть надавливая, прочертили линию выше, подбираясь к груди, я всё же перехватила ладонь, выдавая себя с потрохами. — Доброе утро, — улыбнувшись, промурлыкал Ринат и зарылся носом в волосы, чтобы оставить на коже за ухом быстрый поцелуй, — как спалось? — Прекрасно, — не стала лгать я. Потянувшись, посмотрела на него: сонный, растрёпанный, но до безумия довольный, улыбающийся, — и не смогла подавить желание обнять его. И только когда залезла к Ринату на колени, поняла, что полностью голая, он хоть бельё надеть успел. Тут же попыталась отстраниться, но меня не отпустили, бесстыдно лапая за бёдра, прижимая сильнее к горячему телу. — После того, что было, я обязан на тебе жениться, — заявил Ринат, улыбаясь шире, а я чуть ли не задохнулась от возмущения. Но, признаться, эту картину представила: совместную жизнь, его в роли жениха, а потом и мужа, наших… детей. — Я подумаю, — краснея от собственных мыслей, снисходительно пообещала, целуя его в кончик носа. — Ринат… — тихонько позвала я, — отвернись, пожалуйста, — за секунду на его лице сменилось с десяток эмоций: начиная с искреннего непонимания и заканчивая безмерным удивлением, — а затем он все же отстранился, скептически приподнимая бровь, а я настойчиво повторила: — пожалуйста. Мужчина ласково улыбнулся, снисходительно помотал головой, но все же закрыл глаза, ослабляя хватку на талии, позволяя соскочить с рук, схватить простынь, чтобы обмотаться ей и, взяв чистые вещи, уйти в ванную. Крови как таковой не было, только немного красных разводов осталось на ткани. Бросив простынь в корзину для грязного белья, я залезла в душевую кабину и, включив воду, откинула голову, подставляя шею под тёплые струи, позволяя себе немного постоять так, подумать обо всём, что произошло в последнее время. Наконец, всё налаживается: с Ринатом мы не ссоримся, скоро я к нему перееду, и мы будем жить вместе. Вдвоём. Когда я вышла из душа, завернувшись в махровый халат, Ринат уже был полностью одет и стоял на пороге, быстро обуваясь. А вот этого я не поняла, переспал, а теперь сбежать хочет, что ли? Я на него недовольно посмотрела и сложила руки на груди, требуя объяснений. — Мне пора, — виновато начал он, — завтрак на столе, как проголодаешься, поешь. — К чему такая спешка? — рассеянно спросила я, подходя ближе. Ринат, глядя на меня улыбнулся, довольно прищурился и сделал шаг, чтобы поцеловать в висок и погладить по щеке. — Мне предстоит серьёзный разговор с родителями, и чем раньше, тем лучше… — он все же не сдержал обречённого вздоха, — Лена, мы договорились? — я застыла в недоумении, пытаясь вспомнить вчерашний день, чтобы понять, о чём мы там договаривались, но Ринат тут же обвёл квартиру взглядом, а я-таки поняла. — Договорились, — кивнула, наблюдая, как на его лице расцветает мечтательная улыбка. — Ты уже поговорила с хозяйкой квартиры? — Нет ещё, — пожала плечами, сознаваясь: — я об этом совсем забыла. Сегодня же позвоню ей, — об этом действительно забыла, а вот кое-что все же крутилось в голове, не давая покоя, — Ринат! — позвала, когда он уже открыл дверь, — меня с прошедшей ночи не покидает один деликатный вопрос… — Ринат вздохнул, косясь на дверь и, еле сдерживая улыбку, стыдливо помотал головой. — Давай поговорим об этом позже? — предложил он, закусывая губу, — я обещаю ответить на все твои вопросы предельно честно. — Уговорил, — всё же расщедрилась я, махнув рукой. Раз спешит, то не буду задерживать, он от меня всё равно никуда не денется. Ринат, поцеловав меня в губы на прощание, скрылся за дверью, а я, вернувшись в комнату, чтобы взять телефон. Решила не медлить и позвонить Владе Юрьевне сейчас, потому что потом могу забыть. Но как только зашла в контакты и поднесла палец к строчке с её номером, смелость разом испарилась. Я не знала, как сообщить ей о том, что больше не буду снимать у неё квартиру, я ведь помню, как она радовалась, что нашла съёмщиков. Влада Юрьевна тогда даже тортик купила нам со Светкой, в тот же день мы и познакомились поближе, и она поведала о том, как сложно найти порядочных людей, которые не будут устраивать пьянки и шуметь по ночам, ведь она живёт достаточно далеко, и приезжать каждый день, чтобы контролировать жильцов, возможности не было, да и на переговоры с потенциальными съемщиками — тоже. Думала я долго, в процессе успела и позавтракать, и сделать философию, и начать реферат по автоматизации. В итоге, позвонила Владе Юрьевне уже после обеда. Вежливо поздоровавшись, попыталась придумать, что же говорить дальше, чтобы она отреагировала спокойно и не обиделась на моё заявление. В конце концов, не нашла ничего лучше, чем сказать прямо: — Влада Юрьевна, тут такое дело, я хочу… съехать… — удручённо вздохнув, стала ждать ответ, но женщина молчала, а спустя секунды, радостно воскликнула: — Леночка! Я как раз хотела с тобой по этому поводу поговорить… У меня-то племянник приезжает в город учиться, а я и предложила ему у меня пожить, родные всё-таки… И я, представляешь, всё думала, места себе не находила, отказать племяшке неудобно, а с тобой так по-свински поступать… Как всё хорошо сложилось, — закончила она сбивчиво лепетать и тут же довольно спросила: — а ты куда, если не секрет? — А я к своему молодому человеку переезжаю, — ответила честно, что уж тут скрывать. — Поздравляю, — раздалось весёлое из динамиков, а я улыбнулась своим мыслям, — значит, Леночка, давай так поступим: ты месяц этот доживаешь, заплатила всё-таки, соберёшь вещи и, не суетясь, не торопясь, перевезёшь их, ну, а потом встретимся, передашь мне ключи. — Конечно, так будет лучше, спасибо, до свиданья, — такой вариант меня очень даже устраивал, как раз уберусь во всей квартире, полы помою, вытащу все свои вещи из шкафов и с антресолей, чтобы точно ничего не оставить, хотя вещей тех у меня не так уж и много, но распиханы они, конечно, по всем комнатам. Когда Влада Юрьевна со мной попрощалась и, весело пожелав удачи, отключилась, я, довольная, снова вернулась к письменному столу, чтобы продолжить делать реферат, но меня прервали. Покосившись на телефон, который не переставал звенеть, поднялась с места. Как оказалось, звонила мне Ксюша, которой не терпелось узнать подробности нашей с Ринатом жизни. — Как у вас там дела? — начала она радостно, — хотя можешь не говорить, я уже всё знаю, — я закатила глаза, не в силах сдержать улыбки. — И кто же тебе успел рассказать? Ринат? — спросила, тут же теряя боевой настрой. Спрашивать, зачем она тогда звонит, раз уже всё знает, я не стала. — Руслан, ну, а ему Ринат, — совершенно спокойно ответила она. Интересно, всё ли Ринат ему рассказал? — М-м-м, сплетницы, — покачала я головой, — а ты мне скажи, почему ты не поведала подруге о том, что к Ринату родители приехали? Я, между прочим, опозорилась вчера знатно. А вот если бы всё-таки рассказала, этого бы не произошло. — Он сам просил не говорить. Сказал, что не хотел, чтобы ты волновалась, чтобы накручивала себя, а, зная тебя, могу сказать, что ты бы обязательно занялась самокопанием. Лен, Ринат со мной посоветовался, и он, по-моему, сделал правильно, ты же встретилась с тетей Ирой, сама… понимаешь. — Понимаю. Она мне не понравилась, — со стыдом призналась я, вспоминая, как на меня гаркнули, да и Ринат её охарактеризовал не совсем в выгодном свете, — мне до сих пор не по себе после вчерашнего. — Первое впечатление может быть обманчиво. Она Рината очень любит, поэтому его выбор примет. Кстати, Руслану ты понравилась, сказал, что не похожа на стерву, — однако, комплимент! — ты с ним ещё успеешь познакомиться, вы найдёте общий язык. Да и с дядей Димой тоже, он хоть и работает в полиции, но намного мягче жены. Что-то меня в словах Ксюши успокаивало, а что-то до дрожи пугало. Тот факт, что о матери Рината все отзываются, как о человеке безумно строгом, меня совсем не радовал, вызывал лишь ужас и желание не то что не знакомиться с ней, а вовсе не вспоминать о её существовании. Попрощавшись с Ксюшей, я, обессиленная и немного расстроенная, снова вернулась к учёбе, но весь настрой сбился, поэтому, посидев ещё немного и поняв, что информация уже не задерживается в голове, пошла смотреть мультфильмы, надеясь, что к вечеру силы всё же появятся, и я сделаю что-нибудь ещё из заданий на дом. К сожалению, вечером желание учиться не вернулось, зато произошло кое-что другое. В дверь позвонили, а я, не понимая, кто решил заявиться без предупреждения, помчалась открывать, надеясь увидеть Рината или Ксюшу, но, вопреки моим ожиданиям, на пороге ждала Света. Увидев её, я улыбнулась. С ней мы иногда переписывались, но после её извинений больше не встречались, а теперь была рада её визиту. Но едва взгляд скользнул по её лицу, улыбка исчезла, потому что Света всхлипнула и, стерев слёзы, прошептала: — Можно… войти? — глаза её были красные и опухшие, губы искусаны в кровь, а руки, в которых она держала рюкзак, нещадно дрожали. Я, ошарашенная, отошла, освобождая ей путь, пропуская в квартиру, а она, тихонько поблагодарив, неуверенно шагнула внутрь, закрывая за собой дверь. — Света, что случилось? — спросила я сиплым от волнения голосом, а подруга лишь промолчала, игнорируя вопрос. Поставила на пол сумку, разулась и, пройдя на кухню, села на угловой диванчик, закрывая глаза ладонью и ещё раз всхлипывая, — Света! — повторила я, уже повышая голос, — ну! — Он мне измени-и-и-ил, — зажав рот рукой, она склонилась над столом. Волосы упали на лицо, слёзы, что бежали по щекам, терялись в прядях, а Света трясущимися пальцами пыталась стереть мокрые дорожки. Я подсела к ней, позволяя кинуться мне на шею, обнимая, и дать волю чувствам. — Света, ну ты чего… — она начала рыдать в голос, а я не знала, что сказать. Я всё это время гладила её по волосам, пытаясь успокоить. Говорить, что всё будет хорошо, что она найдёт себе другого я считала неправильным, поэтому и молчала, ждала, когда она выплеснет все негативные эмоции. Когда она немного успокоилась, а всхлипы стали реже, я отправила её в ванную, прося умыться холодной водой, а сама набрала воду в чайник и поставила его на плиту. Глубоко вздохнув, я присела, прислушиваясь к громко бьющемуся сердцу, которое никак не хотело униматься. Когда Света вышла из ванной, то была уже более-менее на себя похожа, больше она не плакала, только тяжело вздыхала и всхлипывала. Я её не расспрашивала, ждала, когда она сама решит поведать о произошедшем. Как только Света села на диванчик, начала: — Я стирку затеяла, а у Миши куртка испачкалась, и я полезла в карманы проверять… а там чеки… на шампанское и презервативы, и он задерживался на работе иногда, а я по календарю посмотрела… число в чеке совпадало… — ещё раз всхлипнув, Света обняла колени руками, — я у него спросила, а он даже отрицать не стал. Уро-о-од. Я погладила её по голове, а она лишь обессиленно уткнулась носом мне в плечо. Ничего говорить не стала. Да и не знала, что именно сказать, и как утешить. Это ведь не старую ненужную вещь выкинуть, всё-таки парень, с которым она уже два года встречалась, и, судя по всему, ещё и любила. — У тебя есть успокоительное? — спросила Света, потерев глаза, размазывая начавшиеся слезы по щекам, — мне завтра на учёбу… нужно. Мне бы… Можно у тебя остаться на ночь? — я кивнула, а она замолчала, чтобы прерывисто вздохнуть и продолжить: — я не хотела тебя обременять, ты и так из-за меня намучилась. Я звонила одногруппницам, а они все либо в общагах, либо с родителями живут. Мне некуда было пойти, поэтому… вот. — Конечно, оставайся, — я, поднявшись, пошла к шкафу, где стояла коробочка с лекарствами, и, выудив пластинку успокоительного, вернулась за стол, — Свет, не переживай, я понимаю всё, — выдавив ей на ладонь четыре таблетки, подала стакан с водой. Пока Света запивала таблетки, я с ужасом осознавала, во что снова вляпалась. Её бросил парень, и теперь пойти ей некуда, друзья и знакомые отказали, а единственным человеком, который может помочь, оказалась я. И то, через несколько дней я съезжаю, поэтому Света в любом случае останется без крыши над головой, потому что одна квартплату она не потянет. Знаю, что родители присылают ей не так много. Ситуацию в каком-то плане можно считать безвыходной, но всё же была у меня одна идейка — общежитие. Учились мы в разных заведениях, я знала, что в моём с общагой для старшекурсников дела обстоят сложнее, потому что первый курс всегда в приоритете, а остальные студенты уже взрослые и могут решать свои проблемы сами. А вот что происходит в Светкином универе, я понятия не имела, возможно, там всё несколько проще. В любом случае, бросить Светку я не могла, не по-дружески это, поэтому сказать о том, чтобы она искала себе новое жильё, язык у меня не повернулся. Решила поведать ей о своих планах на жизнь и ситуации в целом, когда она придёт в себя и сможет мыслить здраво, а как объяснить Ринату, что мне нужно ещё несколько дней… вот это уже проблема. Было уже достаточно поздно, поэтому Свету я отправила спать, а сама всё же села за учёбу, дотянув до последнего. Но как только все тетради были перенесены на кухню, чтобы я не мешала подруге спать, мне написал Ринат: «Спишь?» Отвечать на сообщение я не стала, набрав его номер, позвонила, чтобы после прекращения гудков услышать ласковое: — Я соскучился… Кстати, родители уехали, — заговорщицки протянул он, а я… заварила кашу, молодец, — но Руслан пока что у меня остался. — Как прошёл разговор? — Нормально, — вздохнув, холодно ответил Ринат, значит, всё же «не очень». — Всё настолько плохо? — Папа отреагировал спокойно, а вот для мамы это стало ударом, скрывать не буду. Но она отходчивая, отец её переубедит. Впрочем, это уже не твоя проблема. Как у тебя дела? — Могло бы быть и лучше, — нехотя созналась я, — Света вернулась… Пришла в слезах, ей парень изменил, и она ушла от него, а я единственная, к кому она могла пойти. И… — И? — как мне казалось, Ринат должен был разозлиться, но вопрос был задан настолько спокойно, что мне стало не по себе, затишье, как известно, бывает перед бурей, — что теперь… — И теперь она у меня пока что осталась, но мне кажется, — я оглянулась, замолчав, прислушалась к звукам, и уже тише продолжила: — что завтра она заведёт разговор за переезд обратно. А я не знаю, как поступить: отказать или… — Отказать! — рявкнул Ринат в динамик, от чего я телефон чуть не выронила, — я всё прекрасно понимаю, но причём тут ты?  — Мне кажется, связь-таки очевидна, — осторожно начала я, — Ринат, не злись, пожалуйста, ты же сказал, что всё понимаешь. Ну некуда ей идти, ну не могу я её бросить, ну что я могу поделать? — Забить, — прозвучало чересчур строгое, — ты о себе когда-нибудь думаешь? О себе, а не об окружающих тебя людях, которые потом в душу плюют? Пожалуйста, хватит идти у всех своих «друзей» на поводу, тобой пользуются, а ты этому даже не противишься, — устало закончил Ринат, а я… — А ты мной не пользовался? — выпалила прежде, чем успела это понять, — как будто я у тебя на поводу не шла! Постоянно, что бы я не делала, я делала это потому что ты этому способствовал. Да даже с этим дурацким переездом! Ты меня не спросил, хочу ли я, ты просто настоял, а мне делать было нечего, я не хотела тебя расстраивать… Отчасти сказанное мной было правдой. Отчасти. Но, признаться, я была ему благодарна за всё, что он «заставлял» меня делать, за всё, что он говорил мне, за всё, чего я достигла благодаря ему, за его поддержку, за сочувствие, за понимание. Спустя мгновение, я поняла, какую ошибку совершила. Ринат молчал, казалось, даже не дышал. — Ринат, — прошептала я срывающимся голосом, — я не… — Я тебя понял, — чертовски спокойно проговорил он, — извини, — и повесил трубку. Когда я услышала гудки, неосознанно осела на диван. Я не хотела его обижать, не хотела всего этого говорить, я поняла, что он не заставлял меня, просто наши желания совпадали… я ведь действительно хотела жить с ним. Дура! Какая же я дура! Приложив ладонь к губам, я не сразу поняла, что глаза начали слезиться. Теперь, видимо, всё на свои места вернулось. Я снова брошенка, живу со Светкой, только теперь проблем стало ещё больше. А я так была рада, что всё налаживается, видимо, сглазила.