Выспаться мне удалось. После разговора с Ринатом я вернулась к учёбе, только делать уже ничего не хотелось, в голове было пусто, а слова отказывались складываться в предложения, поэтому сидела допоздна, но домашнее задание так и не дописала.
Утро началось с кофе, быстрых сборов и поездки в универ, где я, залетев в библиотеку, всё же подготовилась к паре. Света тоже проснулась, но, посмотревшись в зеркало, на пары решила не идти: лицо её опухло, а под глазами залегли тёмные мешки, — выглядела она, мягко говоря, «не очень».
Ринат со вчерашнего дня мне не писал, не звонил, и вообще не спешил напоминать о своём существовании. Как бы то ни было, терять всё, чего мы с ним достигли, я была не намерена, поэтому думала, как замять ситуацию, выпроводить Светку, чтобы не обидеть, и помириться с преподавателем. Просто подойти к нему и начать разговор, извиниться, обнять, поцеловать было слишком просто, ну, а как известно, простых путей мы не ищем. Ни я, ни он. Потому и маялась на парах, когда нужно было слушать преподавателя, я думала о примирении.
Ксюша, конечно, меня полностью поддерживала, хотя и просила подойти к нему первой, ну, а мне не позволяла гордость, поэтому уверенно отказывала.
Вообще, думала, что он немножко повозмущается и остынет, как это было обычно, но когда, переходя в другой корпус, мы услышали обречённую речь студента, я поняла, насколько всё серьёзно:
— Да жесть вообще! Чернышевский бушует, археологи только что на паре у него были, говорят, это пиздец… — Ксюша тихонько хихикнула, пытаясь не рассмеяться в голос, а парень, чуть ли не плача, почесал затылок и, тяжело вздохнув, протянул: — мне нужно диплом на проверку сдать, а я не хочу к нему идти-и-и-и…
— Ну завтра сдай, — ответил другой студент, безразлично пялясь в телефон.
— А если у него и завтра настроение хреновое будет? Тогда меня ещё жёстче выебут.
— Ну, зн-начит, иди сегодня.
— Артём, иди нахуй! — не сдержался парень и, ударив друга по плечу, рванул вперёд по коридору. Артём раздражённо фыркнул, абсолютно спокойно заблокировал телефон, переложив его в правую руку, прошипел сдержанное:
— Мудак, — и помчался следом, видимо, чтобы отомстить. Пока мы с Ксюшей наблюдали за этой картиной, я с ужасом осознавала, что дело действительно плохо, раз он отыгрывается на студентах, хотя раньше такого себе не позволял.
— Подставщица, — снисходительно протянула она, глядя как Артём закинул друга на плечо и под нарастающий веселый свист окружающих потащил к выходу. Видимо, диплом он сдавать будет завтра. — Вот так и случается: косячит одна, а страдают все, у кого он ведёт! И тебе не стыдно? Ладно старики, уже привыкли, а представь, как страшно первокурсникам! — я исподлобья глянула на подругу, насупилась, фыркнула и ускорила шаг.
— Отстань, — бросила раздосадовано, когда она со мной поравнялась, — и так тошно.
— И ладно, плевать на первокурсников, ты хоть представляешь, как сейчас плохо Ринату? Он же тебя любит, а ты… — продолжила давить на жалость Ксюша, приложив ладони к щекам и покачав головой, а потом уверенно заключила: — ни стыда, ни совести! Ай-ай-ай.
— Ладно, — сдалась я на её милость, — схожу, извинюсь.
— Вот и прекрасно! Хоть одна умная голова в семье. Я пойду в библиотеку, нужно к реферату подготовиться, а ты…
— Куда? — удивлённо воскликнула и тут же сбавила громкость, когда на нас стали оборачиваться другие студенты, — в библиотеку? Ты хоть знаешь, где она находится?
— Знаю, — буркнула она, нахмурившись, а потом плаксиво пожаловалась: — меня заставил Юрий Викторович, представляешь? Я принесла ему на днях реферат, ну, тот, который в конце контрольной недели сдать нужно…
— Вообще-то, по истории России мы рефераты сдавать должны были в прошлую пятницу.
— А ты его сдала? — я вяло помотала головой, на что получила уверенное: — ну вот! Значит, ничего страшного. Ну и пошла я к нему с этим дурацким рефератом, а он говорит, мол, нужно брать информацию из учебной литературы, а не из интернета, что нужно, оказывается, указывать, с какой страницы в учебнике взята цитата, и послал… в библиотеку. Сказал, что в таком виде, — она потрясла папкой у меня перед носом, — не примет… вот так.
— А мне ты почему не сказала?
— У тебя и так проблема, причём серьёзная, так сказать, университетского масштаба, потому что гляди скоро и отчислять начнёт.
Я вздохнула и, попрощавшись с Ксюшей, пошла сдаваться. Посмотрела, в каком корпусе у него пары, вспомнила, где находится четыреста восьмой кабинет и поплелась туда. Сейчас шёл часовой перерыв, поэтому студенты либо уходили из универа, либо были в столовой, и коридоры пустовали.
Как только нашла нужную аудитории, увидела парня, который подходил к двери, заносил кулак чтобы постучать, но как только расстояние сокращалось до нескольких сантиметров, он застывал и отходил к противоположной стене, чтобы выругаться, приложить пальцы к переносице, потереть её и, вернувшись к двери, повторить всё тоже самое.
— Ты собираешься заходить? — спросила я, когда студент перевёл на меня взгляд, — или он не запускает?
— Я собираюсь, да, — пробормотал он, снова отходя к стене, — сейчас соберусь и… — я пожала плечами и, подойдя ближе, хотела дёрнуть за ручку, но меня тут же остановили свистящим шёпотом:
— Стой! Ты чего, к нему собралась? — я кивнула, с жалостью глядя на парня, ну и запугал же Ринат всех, — а можешь сказать ему, что нашу группу сняли на медосмотр? У нас сейчас пара должна быть… Там приказ вроде должны подписать или написать, ну…
— Первокурсник? — парень кивнул, а я расщедрилась на уверенное: — ладно, скажу, — взяв с меня обещание, он откланялся, ну, а я, выдохнув, постучалась и зашла в пустую аудиторию.
Преподаватель сидел, склонившись над какими-то бумажками, и не спешил обращать на меня внимание, поэтому, подойдя к столу, тихонько позвала:
— Ринат…
— Чем могу помочь? — ледяным тоном поинтересовался он, а мне стало не по себе, теперь понимаю, почему его студенты боятся. Помнится, я и сама в ужас приходила перед его парами, но реакция на него первокурсников с моей не имеет ничего общего.
— Ты злишься? — задала риторический вопрос, а затем подошла к нему вплотную, чтобы провести руками по напряжённым плечам, и сама себе ответила: — ты злишься! Ринат, уже весь универ знает, что у тебя плохое настроение. К тебе студенты заходить боятся.
— У меня есть причины не злиться?
— Извини, — прошептала, надавливая ладонями и массируя плечи, — я не хотела тебя обижать, вчера был трудный день, я погорячилась, — Ринат фыркнул и повернула голову к двери, чем я и воспользовалась: наклонилась и тут же поцеловала в шею, сразу стирая большим пальцем еле видный блестящий след.
— Прекрати, — прошептал он требовательно, вздрагивая, и осторожно скинул мои руки, — у меня сейчас пара.
— Пары у тебя нет, группу сняли на медосмотр, — Ринат приподнял бровь, глядя на серьёзную меня, поднялся с места и подошёл, заключая меня в объятия, — я знаю, что сама ситуация абсурдна, и нужно поговорить со Светой, но я боюсь её оставлять одну, она сейчас в подавленном состоянии, мало ли, что в голову взбредёт. Ну нельзя же так к ней относиться!
— Нельзя
так относиться к себе, — он поцеловал в макушку, потеревшись о лоб щекой, — это в первую очередь. На первом месте для себя должна стоять ты, ты не обязана под кого-то подстраиваться, — Ринат тяжело вздохнул и перевёл виноватый взгляд на стену, — если не хочешь…
— Хочу, — перебила, коснувшись губами ключицы, а пальцами забралась под лонгслив, чтобы провести по теплой коже, погладить спину, бока, ощутить дрожь и услышать судорожный вздох вместе с жалостливым «умоляю, хватит…».
Прекращать, конечно же, не спешила. Целую ночь я переживала, мучилась, вот пусть и он немножко помучается.
— Пары точно не будет? — спросил с придыханием он, а я, улыбнувшись, кивнула и позволила сжать себя в крепких объятиях и поцеловать.
Вдруг за дверью послышались быстрые шаги, а в следующую секунду она распахнулась, и я, молниеносно отскочила от Рината на несколько метров и сложила руки на груди, изображая обычную беседу. Наверное, наше взаимодействие выглядело бы именно так, если бы не мятая одежда и взъерошенные волосы Рината, блестящие от моего бальзама губы, и моя выбившаяся из джинс водолазка.
Юрий Викторович нас скептически осмотрел, перевёл взгляд на меня, потом, помотав головой — на Рината, и, сделав шаг к нему, протянул руку для рукопожатия.
— Ты бы прекращал зверствовать, — заметил преподаватель снисходительно: — ко мне студент чуть ли не на коленях приполз, умолял сходить к тебе и сказать, что группу на медосмотр сняли, — пока я поправляла одежду, он разговаривал с Ринатом, как будто меня здесь и не было вовсе.
— Уже не зверствую, — ответил Ринат, тоже поправляя лонгслив и приглаживая волосы, Юрий Викторович кивнул и, подойдя к двери, напоследок бросил:
— Закрывайся, когда личную жизнь налаживаешь, кстати, у тебя тут помада размазалась, — Ринат спокойно накрыл рот ладонью, а преподаватель истории России, повернувшись ко мне, осведомил: — Никифорова, кстати, ваша группа уже сдала рефераты, остались только вы и ваша подруга.
— Я сдам.
— Крайний срок — конец первой контрольной недели, и у вас тоже, — он указал на губы и тут же вышел, оставляя меня краснеть, а Рината хмуриться.
Повернувшись к преподавателю, указала пальцем на дверь, а затем развела руками, но он улыбнулся и поспешил меня успокоить:
— Не бери в голову, ему абсолютно плевать.
— Точно? — Ринат снова подошёл ко мне, кивнул и, взяв за руку, переплёл наши пальцы. — Поехали домой? — спросила я, у меня пары закончились, у него — эта должна была быть последней, но настроение все равно скакнуло вниз. Появился вопрос: домой — это куда? — Руслан ещё у тебя?
— Мы решаем этот вопрос, — выдохнул он, — всё-таки нужно было сделать звукоизоляцию, — грустно протянул он и, не обращая внимания на мой озадаченный взгляд, подошёл к столу и начал собираться, — я тебя отвезу… домой.
— Тогда я на парковку, там встретимся.
Как только вышла из аудитории, закрыла рот рукой и пошла искать зеркало, чтобы стереть блеск и поправить одежду, а затем достала телефон и напечатала Ксюше сообщение:
«Еду домой. Ты с нами?»
Ответ мне пришёл мгновенно:
«Езжай и водителю привет передай, а я пошла отстаивать свою пятёрку и дополнительные баллы на зачёт»
Мысленно посочувствовала преподавателю, здесь, конечно, без шансов.
Выйдя в коридор, я пошла к лестнице. Ринат за то время, что я поправляла макияж, должен был собраться, выйти и уже сидеть в машине, потому что, когда я стирала блеск, испачкала кожу вокруг губ, подбородок и руки, и пришлось отмываться, а так как горячей воды в универе не имелось, оттирала я всё это дело долго.
Как только я более менее привела себя в порядок, сразу помчалась на парковку и, быстро заскочив на заднее сидение, дала команду:
— Поехали!
Вот только потом, когда мы отъехали от универа, меня всё равно заставили пересесть на переднее. Ринат сделал музыку тише, и мы наконец поговорили нормально, обсудили ситуацию, и он со мной во всём согласился, но, конечно, согласие его выражалось в сдавленном угуканьи и одном лишь «понимаю», но это уже прогресс.
Ринат согласился подождать ещё, а вот я была не согласна, поэтому заверила его, что вопрос будет решён в течение десяти дней.
Светки дома не было, видимо, все же решила сходить на пары, поэтому я сразу стала воплощать свой нехитрый план в действие — пошла собирать вещи. Сборы, вопреки моим ожиданиям, не затянулись надолго. Одежды оказалось мало, всё уместилось в две сумки, только в шкафу я оставила домашние вещи и несколько комплектов на выход.
Составив сумки у выхода, села за кухонный стол, достала тетради, разложила учебники и зашла в беседу группы, чтобы убедиться, что я ничего не упустила из слов преподавателя и записала домашнее правильно. Вот только в беседе творился хаос, а о практикуме по философии и вовсе забыли.
Староста скинул в беседу скриншоты переписки с куратором, которая заявляла, что если кто-то из нас хоть по одной дисциплине на момент контрольной недели наберёт меньше, чем тридцать баллов, того будут вызывать в деканат и проводить воспитательную беседу, а судя по всеобщим возмущения, беседовать будут со всеми тридцатью студентами.
Я была уверена, что у меня всё с успеваемостью хорошо, но после того, как вспомнила пароль и логин от личного кабинета, зашла в него, разобралась с дурацким сайтом и нашла таблицу рейтинговых баллов, поняла, что я буду одной из отстающих в деканате, потому что по философии сдала всего два практикума из пяти, по истории России реферат даже не садилась писать, реферат по дисциплине Рината — это не проблема, а вот с политологией всё было совсем плохо.
В итоге, пришлось работать в ускоренном темпе, а так как делать особо ничего не хотелось, я написала одногруппнице, попросила скинуть практикумы по философии и села их переписывать, кое-где меняя слова местами или заменяя на синонимы, попутно не забывая вставлять свои пять копеек в беседе и успокаивая всех, кто спрашивал о моих успехах.
Я так заработалась, что не сразу заметила возвращение Светки, но и после этого делала вид занятого учёбой человека. Я надеялась, она проявит свою ветреность, скажет, что уже забыла Михаила и готова жить дальше без него, станет прежней, но когда она хрипло тихо спросила:
— Лен, что это за сумки? — моя рука застыла над тетрадью, а я поняла, что ничего подобного не будет. Подняв голову, осторожно начала:
— Влада Юрьевна хочет сюда поселить своего племянника… в общем, нас выселяют, — Света тяжело вздохнула, почесала затылок, нахмурилась, а я отложила ручку, — ну и вот… собираю вещи. Я забыла тебе сказать, извини.
— И что теперь? — она обессиленно вздохнула, снова посмотрела на мои вещи.
Я открыла рот, желая наконец поведать о планах на жизнь, в которые она ну никак не вписывалась, но сразу же закрыла. Уж больно она выглядела жалкой.
— Я планирую в общагу, — солгала, складывая руки на коленях в замок, это всяко лучше, чем сказать, что еду к жениху… то есть к парню… к мужчине, — у меня нет денег на квартиру, сейчас всё, что я могу потянуть — это общага.
Она вздохнула, глаза в тусклом свете люстры заблестели. Я надеялась, что Света не расплачется, не знаю, как реагировать на слёзы, но жалко её очень было, и чувствовала я себя последней сволочью, не всегда же мне быть жертвой. Света молчала, пялясь в пол, я смотрела в окно, и только через полминуты тяжёлого сопения она прошептала, еле сдерживая слёзы:
— Я тоже, наверное, в общагу, — я, поднявшись с диванчика, подошла к ней, положила руку на плечо и, услышав жалобный всхлип, ласково погладила, пытаясь хоть как-то подбодрить, — когда выселяют?
— Через три недели.
Она кивнула, неловко повернулась и пошла в другую комнату, а я, проводив её взглядом, вернулась к учёбе, мысленно поклявшись, что пока не доделаю практикумы, из которых готов был только один, из-за стола не встану. Но вскоре на телефон пришло сообщение, и я мгновенно забыла о клятве.
«Встретимся?»
И ни переполох с контрольной неделей, ни угрозы куратора позвонить родителям, ни страх ответа на паре, будучи неготовой меня не остановили, даже на миг не заставили задуматься о том, чтобы остаться и хотя бы сегодня плодотворно поработать.
«Выхожу»
И тут же я вскочила с места, тихонько накинула ветровку, которая висела на крючке в прихожей, и выскользнула за дверь, стараясь закрыть её так, чтобы Света не услышала щелчок замка. А едва вышла из дома, угодила в ласковые объятия. И только теперь я поняла смысл этой дворовой романтики, этих встреч у, казалось бы, грязных закуренных подъездов, прогулки под луной или под парковыми фонарями, теперь поняла, почему подростки этому всему так подвержены: ложь домочадцам, чтобы хоть на минуту выйти и увидеть любимого человека, замирание сердца при одной лишь мысли о том, что кто-то может узнать о тайной встрече, свидания под луной…
Отпускать Ринат меня не спешил, только гладил по волосам, шептал, что соскучился, целовал в висок, за ухом, чем вызывал мелкую дрожь, улыбался, когда я рассказывала о студенческих буднях и переполохе в группе, даже обещал помочь. А я была абсолютно счастлива… теперь осталось лишь закрыть контрольную неделю.
***
На следующий день Светка была в боевом настрое, я даже удивилась такой быстрой смене настроения и думала, что притворяется, но она действительно стала прежней. На звонки Михаила с мольбами извинить и вернуться, она отвечала, что простила, но сходиться с ним не собирается, а после — с высоко поднятой головой поведала мне, что он её не достоин, и рассказала, что нашла одногруппницу, которая хочет съехать из общаги, они поговорили и уже начали поиски. Я была несказанно за неё рада, о чём и поведала, как только словесный поток прервался.
Пока я решала вопрос со Светой, Ринат разбирался с Русланом, который жаловался на долгую дорогу к университету, где проходили его подготовительные курсы, да и на брата тоже. Когда мы с ним встретились, я поняла, что Ксюша была права, они действительно очень похожи, но ни один не хотел в этом признаваться. Тогда же подруга и предложила Руслану переехать к ней, ведь от неё ему ехать десять минут на автобусе, а не час, как от Рината.
Я же потихоньку стаскивала все вещи в прихожую, продолжая врать Свете, что моё заявление на предоставление комнаты в общаге рассматривают, и, пока было свободное время, готовилась к контрольной неделе, писала рефераты по политологии и истории России, и если с Юрием Викторовичем Ринат обещал договориться, то с куратором, которая читала у моего потока лекции и очень хорошо общалась с тем преподавателем, которому нужно было сдавать зачёт, — не то что договориться, нормально поговорить было сложно.
Спустя неделю подготовки, зубрёжки, наглого вранья и бесчисленных обещаний, я почти всё сдала, но не без помощи Рината, потому что с политологией я всё-таки пролетела. Куратор уже держала телефон наготове, считая, что в таком возрасте родители ещё влияют на детей, и тогда Ринат вступился за нерадивую меня, сказав, что я вообще очень ответственная, а это единичный случай.
Куратор над его словами подумала и махнула рукой, ведь все остальные работы были сданы.
А вот Ксюше не повезло. Если я всё сдала, то она даже не садилась за реферат, ведь всё время свободное уделяла другой дисциплине, чтобы «утереть нос» наглому преподавателю, который её бесил, и ни просьба Рината подождать со звонкими родителями, ни заверение о жестком контроле не помогли.
К концу недели вещи были собраны полностью, «заявление на предоставление кровати в общежитии» — принято, а комната выделена, поэтому я, попрощавшись со Светой, которая через несколько дней тоже должна была уехать, со спокойной совестью покинула квартиру.
Руслан из-за моего переезда не протестовал, даже сказал, что я ему понравилась, чему я несказанно обрадовалась. И пока Руслан собирал уже разложенные по шкафам вещи, а Ксюша наводила порядок и готовила комнату для брата, мы жили втроём. Переселение было запланировано на пятницу, поэтому все четыре дня я наслаждалась общением и жизнью с так называемым «младшим братом», к которому уже успела привязаться.
— Руслан, ты не видел мою расчёску? — решила я всё же отвлечь мальчика от занятий. Он поднял голову, задумчиво на меня посмотрел, нахмурился и после нескольких секунд молчания ответил:
— Чёрная такая, да? Кажется, там же, где и Ринат… В ванной.
Кивнув, пошла в ванную, вот только всё моё внимание занял Ринат, который только вышел из душа, и даже не успел взять полотенце. Взгляд скользнул по рельефной груди, по красивому подтянутому животу, а потом и ниже, зацепился за кольцо, которое я заметила ещё в первую нашу ночь.
— Присоединишься? — спросил он, приподнимая бровь.
— Воздержусь, — пробормотала я, шагая к шкафчику, висящему над раковиной, за расчёской, попутно схватив полотенце с вешалки и сунув Ринату в руки, — помнится, ты мне обещал поведать об этом… и про татуировку. — Ринат обиженно на меня посмотрел, обернул бёдра полотенцем и вышел из ванной, ну, а я с расчёской в руке — следом.
— Мне было восемнадцать, — начал он, заходя в спальню, чтобы взять чистые вещи.
— Хотел порадовать свою девушку?
— Хотел проколоть бровь, но… — скептически продолжил он, а я не удержалась от комментария:
— Промахнулся?
— Но мама была против…в итоге, я всё же пошёл наперекор ей, и она довольна, что я себе лицо не испортил, и я доволен… что ослушался.
— А татуировка? — спросила я, чмокнув его в кончик носа, когда он оделся.
— Тоже наперекор матери… — выдохнул он, а Руслан, который всё слышал, добавил:
— Та-а-акой скандал был из-за этой татуировки, когда мама заметила! И криков тоже много было! И что Ринат не устроится на работу, и что ему будет сложно в жизни устроиться, что он похож на уголовника, а когда он сказал, что так будет легче труп опознать — так вообще окна чуть не полопались, — я эту ситуацию представила и мысленно посочувствовала парням.
— Ринат тоже любит нервы помотать? — спросила Руслана, становясь в дверном проёме.
— Он не любит, когда ему указывают, папа об этом знает, а мама всё ещё не может этого принять, вот и не упускает шанса… а Ринат отыгрывается.
— М-м-м, ты, я смотрю, та ещё канитель…
— Ещё какая, но не волнуйся, тебе я мотать нервы не буду, — Ринат мне подмигнул, а я быстро поцеловала в щёку и, глянув на время, пошла в спальню, чтобы сесть за стол, разложить тетрадки и доделать наконец всё, что осталось.
Впрочем, Ринат тоже не прохлаждался. Пока я делала задание по иностранному языку, он писал мне реферат по истории, который сам же и задал, да ещё и возмущался, что информации на тридцать страниц не хватает. Идиллия.
За те дни, что мы жили втроём, я настолько привыкла к Руслану, что даже не хотела, чтобы он уезжал. Ринат был со мной солидарен, но Руслан многозначительно говорил, что будет нам мешать, а потом добавлял, что так сможет уделять больше времени учёбе.
***
— Сильно не расслабляйтесь, — Руслан закинул рюкзак с книгами и ноутбуком на плечо и закрыл багажник, — я буду заходить в гости.
— Только перед визитом не забудь позвонить, — Ринат потрепал его по голове, несильно улыбаясь, и, перехватив сумки удобнее, подошёл к двери подъезда.
— Конечно, позвонит, — кивнула Ксюша, — он пока не настолько отчаянный.
— Оставь тут, — махнул рукой Руслан на сумки, — я сам занесу, а вы езжайте домой, небось не терпится уже… — Ринат приподнял бровь, я смущённо кашлянула, — отдохнуть… — закончил он, а Ксюша тихо хихикнула, — вы ж после работы, учёбы там, устали, наверное, — теперь смутился и сам Руслан, вздохнул, закатил глаза и сказал: — всё, давайте, отчаливайте! Потом созвонимся.
И уверенно забрав сумки у Рината Руслан дождался, пока Ксюша откроет дверь подъезда, и зашёл внутрь.
— Поехали, — почти что приказал Ринат, а я не посмела ослушаться, уже готовая запрыгнуть в машину.
— Только не забывайте пре…
— Отчислю, — зло пообещал Ринат, и Ксюша сразу замолчала, возмущённо сопя.
— Уже и пошутить нельзя! — Ринат сложил руки на груди, внимательно глядя на сестру, а она подошла ближе, но дьявольски улыбаясь. Я, предчувствуя грандиозную перебранку, ведь они так долго не виделись, взяла Рината за руку и потащила к машине.
— Мы поедем, правда, все устали…
— Ну да, ну да, — она хитро улыбнулась и махнула рукой, — удачной дороги!
Все проблемы мы решили, Руслан переехал, Светка повеселела, нашла новую квартиру и не киснет из-за бывшего парня, мне отсрочили дату сдачи реферата, а мы, наконец, остались вдвоём, и впереди целых два выходных, которые мы проведём наедине. Жизнь определённо налаживается.
