Марионетка

      — Эй, Сора! Спускайся, нам пора тренироваться, — послышалось рядом с чердачной лестницей. — Солнце уже час назад встало.       — Иду, иду, — чудом подавляя зевоту и отрывая голову от подушки, ответила девушка. Глаза горели от недосыпа.       Черт меня дернул провести полночи за чтением отцовского дневника и рассматриванием его злополучного меча, подумала Сора, спускаясь в комнату. Особо полезных знаний она так и не получила. Маленький порез на пальце, оставленный клинком, уже покрылся корочкой. Эксперимент, увы, не принес результатов: девушка не почувствовала ничего, кроме легкой боли. Ни страха, ни чужих страданий не было. Из дневника удалось узнать всего две вещи. Во-первых, мать Соры умерла семь лет назад от затяжной простуды, видимо, осложнившейся до чего-то более опасного. Во-вторых, Джиро бредил демонами. Кузнец сбивчиво описывал способности, внешность, повадки отдельных особей, будто сам встречался с ними. Этот факт совершенно не вязался с образом эпилептика из глухой горной деревушки.       — Урокодаки-сенсей на рассвете ушел в одну из ближайших деревень, — звонкий голос Сабито прогнал все мысли, заставив девушку сосредоточиться на настоящем моменте. Под ногами хрустел тонкий слой снега, укрывший землю. — До вечера его точно не будет, так что мы тренируемся сами. Предлагаю подняться на гору, сразиться там на мечах и к вечеру спуститься. Спорим, что я первее вернусь?       — На что спорить-то?       — Кто проиграет, будет мыть всю посуду после ужина.       — Вот это наказание, конечно, — усмехнувшись, Сора все же пожала руку парня. Исход игры предрешен, но почему бы не расшевелить азарт? — Так тому и быть, поспорим. Захватил с собой еды? Мы даже не позавтракали, а уходим на целый день.       — Слепил онигири, пока ты спала, — с гордостью ответил парень, выудив из сумки кривой рисовый треугольник. — Двенадцать штук должно хватить и на завтрак, и на обед. Поужинаем уже дома.       — Впервые вижу тупоугольный онигири. У тебя талант.       — Главное вкус, а не внешний вид! — засунув онигири обратно, Сабито шутливо толкнул подругу плечом и припустил вперед, зная, что ответный удар не заставит себя долго ждать. — Попробуй догони!       Ребячества всегда отвлекали от унылых, слишком въевшихся в разум мыслей, так что Сора с радостью побежала вслед. Холодный январский воздух все еще обжигал легкие, но тело окрепло и теперь куда проще переносило подобные забеги. Чем ближе была вершина горы, тем больше снега лежало на стылой земле. Тайком наклонившись к сугробу и слепив снежный шарик, Сора не смогла сдержать улыбку. Холодные капли стекали со скрытой за широкой штаниной ладони.       — Чего ты там плетешься? — крикнул Сабито, стоявший у самой вершины. — Неужели устала?       — Да, подожди меня, — кое-как подавляя смешок, Сора медленно подходила к напарнику.       Осознание достигло парня слишком поздно. Снежок уже летел ему в лоб. Едва увернувшись, Сабито скрылся за деревом.       — Это было нечестно!       — Правда? Что ж, давай тогда устроим честный поединок. Будем атаковать и снегом, и боккэнами. Прятаться за деревьями можно только на пять секунд, и ты уже превысил лимит, — девушка, казалось бы, заставшая жертву врасплох, бросила снежок в то место, где лишь мгновение назад сидел Сабито. С земли взметнулось облако снега, перекрывшее весь обзор.       — Стоило объяснить правила заранее. С чего ты взяла, что я соглашусь с такими?       — Мы пришли тренироваться, а не имитировать позиционную войну, затаившись за деревьями и обстреливая друг друга снежками.       — В этом ты права, — скрестив деревянные мечи, Сабито дернул свободной рукой пояс напарницы. К его разочарованию, ноги удержали девушку от падения, а ладонь чуть не съездила ему по ребрам. — А что такое позиционная война?       — Война, при которой противники затаились недалеко друг от друга и атакуют с расстояния, не вступая в открытый бой. Почти всегда такая борьба приводит к истощению обеих сторон.       — Раз она так плохо влияет на всех, то зачем начинать ее?       — В первую очередь, чтобы измотать противника, — резким движением Сора кинула в лицо Сабито целую пригоршню снега и отскочила назад. Пояснять термины, распространившиеся во времена Первой Мировой, до ее начала и при этом сражаться было одновременно и утомительно, и забавно. — Что-то вроде боя на износ. В открытом сражении у врагов могут быть примерно равные силы, но у кого-то, например, лучше работают линии снабжения. Они продержатся дольше и готовы засесть на своих позициях.       — Ты вновь удивляешь меня своими познаниями. Страшные изменения в тебе вызвала потеря памяти…       — Сама поражаюсь. Давай-ка лучше перестанем трепаться и сосредоточимся на тренировке.       — Не вопрос, выложимся на полную, а потом поговорим.       Продолжая петлять между деревьями, ученики Урокодаки осыпали друг друга ударами боккэнов. Перекрестный огонь из снежков прекращался лишь тогда, когда сцепившиеся Сабито и Сора катались по земле. Руки блокировали руки, хватались за одежду и обувь — и все ради того, чтобы до слуха донеслось заветное «сдаюсь». На время завтрака и обеда пришлось заключить перемирие, но ожесточенная борьба продлилась до самого вечера.       — Пора возвращаться, — едва дыша, проговорила Сора. Солнце клонилось к горизонту, и до темноты нужно было оказаться дома. — И отпусти мою руку наконец. Я не буду больше атаковать.       — Хорошо. Наперегонки по склону?       — Идет.       К хижине Урокодаки они прибежали, когда начало смеркаться. Оба запыхавшиеся, грязные и поцарапанные, Сабито и Сора перелезли через порог. Учитель до сих пор не вернулся, ужин также прошел без него. Наспех сваренная баланда из дайкона, бобов и тофу зашла на ура. Сора, проигравшая другу в скоростном спуске, честно выполнила уговор и помыла посуду. Переодевшись в чистую одежду и оттерев грязь мокрой мыльной тряпкой, дети забрались на чердак.       — Как думаешь, когда вернется Урокодаки-сенсей? — Сабито закрылся одеялом практически по самый нос. С отоплением в доме явно были проблемы: ничего, кроме очага, на котором готовили еду, его не обогревало. На чердаке температура вообще несильно отличалась от уличной, поэтому все спали в теплой одежде.       — Понятия не имею, если честно. Зачем он отправился в деревню? За овощами и рыбой для супа?       — Он не сказал. По идее, он должен был уже вернуться.       — Думаешь, он снова ищет того демона, с которым мы месяц назад встретились в лесу?       — Навряд ли. Еще тогда у него не получилось найти след. Мы сами видели: демон растворился в тумане.       Сора лишь кивнула в ответ. Из решетчатого окна лился лунный свет. Где-то далеко ухала сова. Тело ныло после тренировки, но спать девушке не хотелось. Пальцы вертели глиняный кулон, мысли скакали с темы на тему. Демон с клинком ничирин не на шутку заинтересовал Сору. Он что-то знал о мече, выкованном Джиро, не стал нападать на детей, убил другого демона. Все это не соответствовало рассказам Сабито и Урокодаки о жестоких людоедах. Вполне возможно, их информация была поверхностной, а другой они не обладали.       Осколки памяти больше не появлялись. Миссия, с которой Сору послали в этот мир, казалась девушке практически невыполнимой. По крайней мере, пока. Найти человека и предотвратить его безвременную смерть… Это может быть кто угодно, и никакой подсказки для поисков не было. Усмехнувшись, Сора отвернулась от похрапывавшего друга и тоже провалилась в сон.       Через час после рассвета вернулся Урокодаки. Воспитанники увидели его еще из окна, когда старик только подходил к дому.       — Кто это рядом с сенсеем? — проговорил Сабито, стараясь разглядеть маленькую фигурку в грязной одежде, робко шагавшую слева от Урокодаки.       — Еще один рот в доме, — Сора отвернулась от окна, сложила футоны, на которых они спали, и спустилась в комнату. Напарник последовал за ней, а затем пулей вылетел на улицу встречать учителя.       — Вы вернулись, Урокодаки-сенсей! — неимоверно громкий голос парня, казалось, можно было услышать в соседнем селении. Старик снисходительно погладил ученика по голове.       — С возвращением, сенсей, — коротко поприветствовала Сора. Ее внимательный взгляд изучал черноволосого оборванца — видимо, очередного сироту, которого добрый Урокодаки решил приютить. — Кто это с Вами?       — Гию, познакомься с моими учениками, — положив руку на плечо мальчика, произнес старик. — Это Сабито и Сора. Теперь вы все будете жить вместе. Вместе расти, вместе учиться.       Сора готова была закатить глаза. Чем думал ее учитель, беря на воспитание еще одного ребенка, когда в доме едва помещаются они втроем? Видимо, материальная сторона мало заботила бывшего Столпа. Быть может, ему платили за каждого ученика, но Сора сомневалась, что сумма была внушительной.       — Привет, Гию! — широко улыбнувшись, Сабито подскочил к мальчишке и протянул ему руку. Гию пялился на землю — то ли стеснялся, то ли думал о чем-то другом. Ответа так и не последовало. — Ты, наверное, голоден. Урокодаки-сенсей, пойдемте в дом, мы вчера сварили овощной суп. Приготовим рис, и на завтрак всем хватит!       Еды действительно хватило всем. Правда, все еще находившийся в прострации Гию съел едва ли три ложки риса и выпил полчашки чая. После завтрака Урокодаки расстелил ему футон недалеко от очага и велел поспать: судя по всему, мальчишка не смыкал глаз пару ночей подряд. Сабито и Сора, вымыв за собой посуду, вернулись к тренировкам Дыхания. На этот раз предстояло освоить седьмой стиль.       С неба крупными мокрыми хлопьями падал снег. Урокодаки гонял учеников по небольшой поляне, за каждое неверное движение заставляя отжиматься двадцать раз. Под вечер дети кое-как держали боккэны в руках, однако продолжали вызывать Пронзающий удар капель волны. Не сдались, пока старик не потащил их за шкирку домой. Вернее, тащить пришлось только Сабито. Сора убежала часом ранее — ставить на огонь котелок для риса и бинтовать ободранные в кровь локти.       Еще на пороге девушка услышала сдавленное хныкание. Набрав в легкие побольше воздуха, она отодвинула дверь. Как и ожидалось, Гию рыдал, сминая пальцами футон и уткнув лицо в подушку. Соре не нравились чужие слезы. Просто потому что у нее не было ни малейшего представления о том, как успокоить человека. Не найдя более подходящих слов, она произнесла:       — Почему ты плачешь?       Мальчик дернулся, посмотрел на нее красными распухшими глазами. Его обкусанные губы подрагивали. Сора села на пол и максимально мягко положила ладонь на ладонь Гию.       — Ты не поймешь…       — Если не объяснишь, конечно, не пойму.       — Моя сестра умерла, — спустя минуту выдал мальчишка, с силой вцепившись в футон. По щеке скатилась слеза. — Умерла, спасая меня.       — Сочувствую твоей утрате.       — У нее свадьба должна была быть на следующий день, но она все равно защитила меня, пожертвовав собой. Вытолкала через заднюю дверь дома и сказала бежать.       — Кто-то напал на ваш дом?       — Да… — Гию вмиг побледнел, не в силах произнести ни слова. Синие глаза уставились в одну точку, как будто мальчик погрузился в транс.       — И кто это был? Может, ты помнишь? — словно ступая по тонкому льду, проговорила Сора.       — Это было что-то ужасное, — наконец раздался едва слышный шепот. Мальчишка с болезненной надеждой всматривался в лицо собеседницы. — Что-то, что я не могу описать конкретным словом.       — Кажется, я поняла. Не беспокойся, я не буду считать тебя сумасшедшим или вроде того. Если тебе так легче, можешь не говорить. Наверняка это тяжелые воспоминания, — губы девушки растянулись в доброй улыбке, моментально превратившейся в нервную, стоило глазам наткнуться на окровавленные штанины собственных хакама. Кровь из разбитых локтей, уже успевших частично покрыться тонкой корочкой, капала на пол. Абсолютно непроизвольно из горла вырвалось давно забытое, но знакомое ругательство: — Oh, shit… Будь добр, принеси бинты и маленький таз. О, и набери в таз воды.       — Да, сейчас, — немного испуганно протараторил Гию, поднявшись с постели и подбежав мелкими шагами туда, куда указывала Сора. Сама девушка достала из шкафа бутылочку лекарственного отвара и чистую тряпку. Затем вылила содержимое бутылочки в таз. — Тебе помочь?       — Буду благодарна, Гию.       — Хорошо. Если я сделаю больно, сразу говори. Впервые промываю такие ссадины.       Сора негромко засмеялась, услышав это признание. Ее умиляло и забавляло то, как мальчишка — запуганный и буквально минуту назад полностью отдавшийся чувству вины — гладил ее тряпкой.       — Уверена, со временем научишься! Сабито и я об этом позаботимся.       Замерев на секунду, Гию выдавил тихое «угу», и его лицо впервые за весь день тронула легкая, пока что дрожащая улыбка.