I'm your Dad, Bitch

      Несмотря на своё обещание, Намджун не оттрахал их прямо на злосчастной кухне, испачканной спермой и едой. Намного лучше подождать, наблюдать за тем, как студенты любопытно смотрят на него, пытаясь понять, предвкушают, представляя, как их нагибают и «заставляют» заниматься непотребством. Им тоже хочется.       Вечер воскресенья. Тэхён получил сообщение от двух опекунов, говорящее: «Зайди в нашу комнату!». Ничего хорошего это не предвещает, учитывая то, что у Сокджина сегодня были важные дела. Но, может быть, он просто вернулся пораньше и хочет сказать кое-что очень важное? Дизайнер вспомнил его ленивую сущность и, пожав плечами, оставил пошив своего нового серебристого платья на бретельках — скоро ведь понедельник, а блондину очень понравился секс с кроссдрессингом.       Прежде чем открыть дубовую дверь, Ким робко постучался на всякий случай. Послышалась возня, и раздался леденящий душу голос: «Входите!». Рыжий отреагировал не сразу, с опаской вошёл, ощутив себя на месте долбанного шпиона. Точнее, долбанного вскоре, потому что в этой комнате находятся остальные студенты, связанные, но пока нетронутые: новых синяков и кровоподтёков на телах не было. Они не сопротивлялись, смотрели друг на друга, переговариваясь на ментальном уровне.       — Ой, наша девочка явилась! — наигранно воскликнул Намджун. Тэхён квадратно улыбнулся, подошёл ближе и разделся, не дожидаясь приказа. — Кто там спорил, что он не придёт?       Все обернулись на Юнги, метнувшего убийственный, но благодарственный взгляд на дизайнера, будто говоря: «Идиота кусок, я поставил на тебя свою драгоценную задницу, а ты, блядина, подвела меня. Однако спасибо тебе огромное, папочка выебет меня первым». Мужчина взял со стены довольно тонкую верёвку и провёл её концом по карамельной коже Кима. Тот заметил, что верёвка синтетическая и жёсткая, и будет перетягивать сосуды и сухожилия, если он станет сопротивляться и двигаться. Старший надавил на его плечи, заставляя сесть, прогибая спину внутрь, и начал делать обвязку рук за спиной. Тэхён пробно попытался развести их, но нити больно впились в кожу, почти царапая. Парень цыкнул и игриво показал язык, когда Намджун повернул его голову и посмотрел в глаза.       — Знаешь, Юнги, я передумал. Этот рыжий чертёнок будет первым, — с долей агрессии прошептал блондин, сажая младшего к себе на бёдра, на что Мин фыркнул. Мужчина завёл руку вниз, прикасаясь к полувставшему члену парня, надавил на головку. Кто-то из парней, наверное, Чимин, шумно выдохнул: «Блять». Тэхён наклонился к лицу Намджуна и дунул ему прямо на губы, приоткрывая рот. Бизнесмен резко задрал его голову и оставил цепочку мелких укусов, спускаясь к ключице.       — Сядешь на мой член, детка? — хищно улыбаясь, спросил Намджун и сильно дёрнул за нити. Дизайнер зашипел, но кивнул, привставая, чтобы блондин приставил свой стержень к анусу, а потом медленно опустился вниз, ощущая внутри каждый новый сантиметр, и сглотнул, чувствуя, как в горле пересыхает.       — Пить, — попросил он, облизывая сухие губы. Мужчина тут же исполнил его просьбу, припав к его губам и передавая слюну, и резко толкнулся бёдрами, шлёпаясь яйцами. Младший закатил глаза, начиная двигаться самостоятельно. Его прервал Намджун, приказывая не двигаться, подхватил за ягодицы, впиваясь ногтями в сочную задницу и продолжил глубоко толкаться. Тэхён хотел бы обнять опекуна, с чувством облизать ушную раковину, но со связанными руками это невозможно, и это разочаровало его. Он привык соблазнять, дразнить и наслаждаться своим превосходством, а не просто сидеть на хуе, вслушиваясь в несдержанные вздохи парней сзади, зато Намджун в полной мере ощущал свою власть и полный контроль.       — Юнги, ты не хочешь присоединиться? — позвал блондин, когда тот совсем расклеился, невнятно проныв что-то про спор и обещания. Музыкант отрицательно замотал головой, явно обижаясь, и показушно отвернулся, мол, не хочу и не буду.       — Я м-могу, папочка, — подхватил инициативу Чимин, попытался встать, чтобы подойти, но плюхнулся задницей обратно, всхлипнув от беспомощности. Ноги дрожали и затекли от долгого сидения: он пришёл самым первым. Тогда он с отчаянным усилием принялся ползти к центру комнаты, к своей цели.        Намджун тем временем вгрызался зубами замученному парню в плечо, грубо и сухо втрахивая. Когда Пак дополз до них, садясь, он одарил его самой светлой улыбкой, на которую только был способен, и погладил его по влажным от пота русым и спутанным волосам.       — Посмотрите, Чимин-и у нас усердный мальчик. Он заслужил награду, не правда ли? — похвалил его мужчина, и гимнаст яро закивал, с надеждой взглядываясь в голубые глаза, а Мин окончательно сжался в угол. — Ты готов на любые унижения ради того, чтобы кончить, детка. Теперь немного потерпи.       Бизнесмен сделал последние толчки, изливаясь внутрь Тэхёна, который тоже кончил и сильно выгнулся, чудом не сломав себе позвоночник, и крепко сжал в себе горячий ствол. Пак заметил у него на запястьях ожоги от верёвки и с жалостью поцеловал смуглое лицо, слизывая выступившие слёзы.       — Трахни его, — сказал Намджун удивлённому Чимину, после того, как вышел и толкнул на пол дизайнера. Парня на секунду заглючило, но он всё же умудрился перевернуться спиной вверх, подставив растраханную дырку и сжав пальцы в кулак. Гимнаст встал на колени и посмотрел на мужчину, прося помощи, ведь ему было трудно точно попасть головкой в колечко мышц без помощи рук. Ким не придал этому значения, поэтому Пак должен был сам войти в мокрый от спермы анус. Спустя несколько позорных минут безуспешных попыток он чуть ли не плакал от досады и перевозбуждения.       — Пожалуйста, папочка, — умоляюще попросил Чимин, уже просто трясь членом о покрасневшие ягодицы.       — Пусть наша игуана поможет, — хмыкнул блондин, приглашая Хосока в том же зелёном костюме. Он тоже был связан и не представлял, каким образом может помочь. Намджун указал пальцем на рот, подсказывая, и Чон быстро подполз к ним, имея опыт в этом. Он наклонился, почти охнул от вида сжимающейся дырки, из которой всё ещё вытекала сперма, губами обхватил сбоку ствол гимнаста, стараясь не задеть зубами, и помог ему войти. Пак поблагодарил друга и задвигался в своём неторопливом темпе, заставляя Тэхёна низко постонать от удовольствия.       Намджун надрачивал себе, иногда дразняще водя ладонью по всей длине и позвал пальцем робкого Чонгука, всхлипывающего от желания что-нибудь сделать. Фотограф довольно долго двигался к ним, напрягая свои мышцы, и в конце концов смог уткнуться носом в папочкин член. Хосок повторил за ним, но проявил больше самостоятельности, начав облизывать его, отчего мужчина запрокинул голову, одобряюще похлопав его по плечу. Младший с завистью глянул на зелёную рептилию и решил вылизать мошонку. Он присосался к одному яйцу, вылизывая, как собака, пока другой Чон трахал ртом ствол, языком надавливая ближе к основанию.       Бизнесмен самозабвенно наблюдал, как два парня соревновались на качество минета, не забывая поглядывать на разнеженную парочку, звонко и громко стонущих имена друг друга. Стоило блондину слишком долго задержаться взглядом на них, как Чоны начинали слегка покусывать его органы, привлекая внимание. Тогда Чимин начинал трахать Тэхёна быстрее и звучнее, чтобы позлить питомца и фотографа. От такого темпа Ким вскоре дошёл до разрядки и превратился в мокрую тряпочку, блаженно растёкшись по полу. Пак вышел и кончил ему на спину.       Хосок неожиданно насадился головой на всю длину члена, а Чонгук с силой надавил языком на яйцо, и старший, рыкнув, обильно выстрелил спермой первому в глотку. Юнги, давно развернувшийся и сидевший в стороне, с жадностью запоминал каждое действие, кусал губы, и, не выдержав напряжения, обратился к мужчине:       — Папочка? Я тоже хочу.       Чимин хихикнул, радуясь своей сообразительности, а Намджун и ухом не повёл, специально игнорируя парня. Он упустил свою возможность получить удовольствие из-за гордости, так пусть теперь не требует с других.       — Пожалуйста! Папочка! — отчаянно попросил Мин. От горькой обиды у него затуманился разум, и он, несмотря на то, что никто ему не разрешил этого, зашевелился, пытаясь разорвать ужасные верёвки, однако, как и Тэхён, получил от этого только ужасную боль и порезы. Нити и узлы можно было разорвать, если очень сильно потянуть, но тогда неприятные ощущения становились намного сильнее.       — Докажи, что ты жалеешь об этом, — поставил условие блондин, проявив интерес, и решил оценить действия музыканта. Юнги заморгал, думая, как произвести впечатление на папочку. Остальные успели заскучать, глазея на него, но быстро нашли занятие: Чоны начали тереться членами, целуясь и отлично справляясь без рук, Чимин и Тэхён, менее успешные в этом, отдыхали, глупо улыбаясь.       Спустя несколько минут, Мин решился на безумный шаг. Он повернулся спиной к остальным и рванул руками изо всех сил, крикнув от резкой боли. Неконтролируемые слёзы потекли по щекам, на руках — многочисленные царапины, из которых выступили капельки крови. Музыкант отогнал мысли об острой боли, сосредотачиваясь на дальнейших словам в его адрес. Тут бизнесмен почувствовал себя ужасным дакрофилом, ибо его член затвердел в считанные секунды от вида мокрых глаз. Чонгук отвернулся, Хосок поморщился, представив его боль, Чимин опустил взгляд вниз.       — Детка, ты умница, — восхитился парнем Намджун, — твой поступок заслуживает награды, — указал на это блондин, хлопая себя по бёдрам. Юнги радостно улыбнулся, вставая на ноги, проигнорировав слабость, и кинулся опекуну на шею: его страдания оправдались. Ким поцеловал его в искусанные губы и ущипнул за лодыжку. Отстранившись, он взял студента за руку, с садистским удовольствием проводя пальцем по маленьким ранкам. — Что ты хочешь получить? — задал вопрос старший.       — Я хочу, чтобы Вы трахали меня, пока я буду ебать… — младший обвёл взглядом комнату. — Чимина!       Пак икнул, но под тяжёлым взглядом мужчины, ему пришлось подставиться, как Тэхён минутами ранее. Русоволосый не подготовил себя и понадеялся на то, что в него войдут нежно. Его предположения с треском обвалились, когда он увидел мстительный огонёк в глазах музыканта.       Юнги нагло толкнулся в него до основания и сразу навалился, трахая без жалости. Пак был горячим внутри, его стенки тесные, неразработанные и тугие, плотно обхватывают ствол, погружая в свою жару. Мин замычал, когда сзади почувствовал дыхание у самой шеи и красноречивый собственнический укус от мужчины. Толстый член начал расширять его, двигаясь то медленно, то слишком быстро, всегда задевая простату.       Чимин начал сам подаваться назад, ловя кайф, и пианист замер, когда оба партнёра нашли общий темп и начали двигаться синхронно. Намджун выходил полностью, с хлюпом загонял член обратно в анус, и головка оттягивала края сфинктера, а в это время Чимин насаживался до яиц и опускался вниз.       — Ах, блять, быстрее, — потребовал Юнги, трогая себя за соски. Пак выкладывался на полную, вращая тазом до искр и салютов перед глазами, и кончил, обессиленно падая грудью вниз. За ним излился музыкант, не справившийся с возбуждением от стонов Чонгука и Хосока, недавно достигших пика удовольствия от трения. Бизнесмен последний раз мощно толкнулся, начиная душить парня руками, продлевая ему оргазм. Мин закашлялся, высунул язык и сжал в себе блондина настолько сильно, что он кончил несколькими струями, не успев выйти.       — Папочка, он заснул, — заржал Чонгук, когда все отдышались, показывая пальцем на Тэхёна, хрипло и рвано храпевшего и распластавшегося на полу. Рыжий парень слишком вымотался за этот непростой день.       — Я тоже хочу спать! — проныл гимнаст, принимая такую же позу. Остальные загалдели, кроме молчаливой игуаны, соглашаясь с ним. Намджун цокнул и позвонил мужу.       — Алло? Нет, я никого не убил. Нет, никто не заболел. В общем, я… Не перебивай меня, сука! В общем, ночуем сегодня у Чонгука. У него комната чище.