***
Следующая их встреча проходит уже мирно. Снова все происходит случайно, но хотя бы никто не пытается никого убить. Это прогресс. Князь демонов приглашает на чай бога войны, и никто не считает это чем-то странным. Необычным — возможно. Но не странным. Хуа Чэн с полчаса выпытывает у Му Цина обстановку в Небесных чертогах, а потом, будто услышав то, что нужно, удовлетворённо выдыхает, и беседа перетекает в более спокойную обстановку. Спустя несколько дней после их встречи Собиратель Цветов бросает вызов тридцати пяти божествам, тридцать три из которых высокомерно принимают его. Генерал Сюаньчжэнь же высокомерно отказывается, догадываясь, чем это все может закончиться, и заставляет поступить так же генерала Наньяна, который, в отличие от него, не понимал абсолютно ничего. Разобравшись с наглецами, Хуа Чен пришел за оставшимися двумя. Но так же и ушёл, сделав вид, что хорошенько потрепал их. Хотя, если быть честными, он и правда потрепал. Но только Фэн Сина и совсем немного. Потому что демоны, кто бы как ни считал, своих не трогают. А Му Цин как-то неожиданно стал своим по духу. Жизнь, если ее, конечно, можно так назвать, бывает очень непредсказуемой. Когда позже они встречаются снова, никто не говорит о случившемся, лишь Му Цин вскользь упоминает, что Фэн Син до сих пор мучает его расспросами о том, почему это демон не тронул его, хотя они стояли рядом. Хуа Чен ухмыляется, ничего не отвечая, и они опять говорят о неважном, но довольно уютном, будто бы так и должно быть.***
Проходит несколько сотен лет. В людском мире гремят войны, меняются правители, гибнут города и рождаются цивилизации, а на земле бессмертных Хуа Чэн и Му Цин становятся — почти — друзьями. Об этом никто не знает, а если и знает, то молчит и не высовывается, понимая, что может и пострадать. И можно даже сказать, что все не совсем плохо. Они держатся, справляются каждый со своими тараканами и, что очень важно, никогда не направляют друг на друга оружие. А потом Се Лянь возносится. На Му Цина обрушивается золотой колокол, а на них обоих — сожаления прошлых лет и чувства, с которыми почти невозможно справиться. И если Хуа Чен может быть с принцем, потому что тот его не помнит, то “предавший” его Му Цин? Ему остаётся только играть все того же вечно брюзжащего мужчину, для которого не существует слова “привязанность”, и терпеть нападки со стороны Фэн Сина, снова почувствовавшего себя главным защитником Его высочества. Они сразу договариваются, что делают вид, будто не знают друг друга именно в том смысле, который может натолкнуть кого-то на неправильные мысли. И поэтому с самого начала всех событий они видятся только под личинами Сан Лана и Фу Яо, которые терпеть друг друга не могут. Довольно тяжело делать это с тем, с кем привык справляться с трудностям жизни, но у них нет выбора. Несмотря на свои слова, однажды Му Цин все же рассказал, почему оставил Се Ляня и вознёсся. — Что я мог тогда, будучи обычным человеком? — риторически спросил он. — Точно меньше, чем если бы был богом, тем более войны. Но я опоздал. И потерял все, что когда-то имел. Они долго молчат, думая каждый о своем, а Хуа Чэн, наконец, до конца осмыслил тот факт, что этот мужчина не так плох, как многие думают. А ещё увидел ту самую его ранимую сторону, про которую слышал от принца и в которую никогда не верил. Но она показалась на свет, и демон счёл лестным тот факт, что именно его выбрали доверенным лицом, достойным особой тайны. А ещё ему вдруг показалось, что Му Цин ему как младший брат. Даже несмотря на то, что тот на самом деле старше.***
Все те подлянки, которые “Фу Яо” и “Нань Фэн” устраивали для проверки Сан Лана проваливались именно из-за Му Цина. Хуа Чэн искренне смеялся над глупостью недалёкого Наньяна, который все ещё не понимает, что именно происходит вокруг него. Он вообще после возвращения Се Ляня начинает чаще проявлять искренние эмоции. А ещё подозревает, что Му Цин не просто так не позволяет ему издеваться над Фэн Сином сверх меры. Он смотрит на то, какими глазами тот смотрит на другого бога и понимает, что там именно. Это не просто любовь к другу, это именно та нежность, с которой влюбленные идут по жизни. Ведь, он уверен, он точно так же смотрит на принца, когда тот не видит. А он всегда не видит, думает демон, и грустно улыбается. Но это поправимо. Чем больше Хуа Чэн наблюдает, тем больше замечает. Му Цин такой же глупец в плане отношений, как и его друзья, и это даже немного иронично. Он видит, как Нань Фэн ругается на то, что волосы Фу Яо лезут в его лицо, но потом осторожно убирает их, стараясь не дергать. Видит, как Наньян всегда неосознанно (а возможно и не совсем) встает рядом с другим божеством и ограждает того от любой опасности, даже если вслух говорит, что терпеть не может находиться рядом с ним. За этим довольно весело наблюдать со стороны, думает Хуа Чэн, и намерено выводит Фэн Сина из себя, наслаждаясь его яростью и тем, как Му Цин закатывает глаза. Он незаметно показывает ему язык и мысленно смеётся. А потом идёт к Се Ляню, за которым неимоверно соскучился, и который с любовью смотрит на двоих “молодых небожителей”. Он точно знает, кто они такие. Совместные, если можно так сказать, приключения, становятся подобием отдушины от тлена реального мира. Даже когда кто-то пытается их убить, или когда открываются неизвестные до этого факты о ком-то из них. Хуа Чэн отдает всего себя своему принцу и каждую секунду, когда может, следит за его безопасностью и благополучием. Но не забывает и про “человека”, с которым практически выживал множество лет. Уже после всех событий, которые отобрали у них так много, когда все карты открыты, и ни у кого секретов больше нет, они с Его Высочеством сидят вдвоем в покоях его дворца, когда принц, будто бы невзначай, спрашивает: — Вы ведь близки с Му Цином? Хуа Чэн, всеведущий демон, не знает, что ему ответить. Но Се Лянь все понимает, мягко смеётся, и говорит: — Я же вижу, что он нравится тебе больше, чем Фэн Син. Гораздо больше. В глазах принца искрят смешинки, и просто невозможно не улыбнуться ему в ответ. — Мы... встречались периодически. Во время твоего отсутствия. — пытается выкрутиться князь, но проницательный взгляд напротив заставляет его замолчать. — Значит, общее прошлое? — спрашивает принц, и Хуа Чен кивает. — Это хорошо. Я рад, что кто-то заботился о нем все это время. — Гэгэ, я ведь не нянька, чтобы заботиться о ком-то, кроме тебя. — ухмыляется Собиратель Цветов, но соглашается. — Возможно, нас многое связало за все это время. — И он с самого начала знал, что Сан Лан — это Хуа Чэн? — Да. — Это даже забавно. Не смог сделать вид, что Фу Яо — настоящий небесный чиновник, зато ни разу не показал, что знает самого Собирателя Цветов под Кровавым Дождем. Хотя мне кажется, что это все Фэн Син виноват. — рассуждает Се Лянь. — Он ведь единственный был не в курсе того, что происходит, и он никогда не блистал актерским мастерством. Эх, бедный Му Цин. — сетует принц и кладет ладонь на руку Чэна, легко сжимая его пальцы. Он шепчет тихое “спасибо” и сладко улыбается, а Сан Лан думает, что этот прекрасный мужчина никогда не должен благодарить его. Вся его посмертная жизнь — для него. — Но теперь осталось самое главное. — добавляет вдруг Се Лянь. — Нужно свести этих двоих. Хуа Чэн смотрит на решительное выражение лица Его Высочества и думает, что был рождён на этот свет, чтобы быть рядом с ним. — Конечно, Гэгэ. Все, что пожелаешь.