Зови надежду сновиденьем, Неправду истиной зови. Не верь хвалам и увереньям, Но верь, о, верь моей любви. Такой любви нельзя не верить. Мой взор не скроет ничего. С тобою грех мне лицемерить. Ты слишком ангел для того
Где это она? Что за странное место? И запах…совсем не морозный. Она думала, что ее так сильно прижимает к себе Андрес, но на самом деле… — Ну вот, крошка, пора баиньки, — прозвучал спокойный, немного шипящий голос. Конечно, она сразу его узнала и не стала доставать свой нос из подмышки отца. Азазель усмехнулся про себя, понимая, что девочка только притворяется спящей, чтобы он перенес ее в постель. Однако он исполнил это желание, укрыв сверху одеялом. Она же очень усердно делала вид, что провалилась в глубокий сон. Азалин и впрямь хорошо изображала разные эмоции, в том числе умела и создавать иллюзию абсолютной безмятежности на своем лице. Но он был ее отцом, поэтому всегда знал, когда она мухлюет. В этот раз Азазель быстро встал, надеясь проучить маленькую лгунью. — А поцеловать? — проскулила будущая княжна Ада. Он очень ее разбаловал своей любовью. Так, как он любил Азалин, он никогда и никого не любил. Она часто этим пользовалась и вила из отца веревки, очаровательно улыбаясь своими пухлыми розовыми губками, пока длинные ресницы порхали по ее румяным щечкам. Однако если девочка начинала капризничать, канючить и не слушаться, то любящий отец обращался в лютого монстра, от чего кровь в ее жилах стыла. Кроме Азазеля, она не боялась ничего. Только его гнева, ведь отец был настолько ужасен в этом состоянии, что она иногда забивалась в угол, трясясь от страха. Но сейчас на нее смотрел на демон преисподней, а красивый мужчина средних лет с худым, лишь слегка тронутым морщинами лицом. Ее отец был одним из древнейших демонов, но при этом выглядел лучше, чем молодые. Идеальный ровный греческий нос, объемные и изящные губы, хищнические янтарные глаза, всегда готовые к нападению, красивый оттенок смуглой кожи и белесые волосы — все это делало его безумно привлекательным. А превосходное поджарое телосложение привлекало молодых девушек, как в Аду, так и на Земле, где он бывал не так часто, но успевал сполна потешить свое эго. В будущем она поймет, что внешность отца сыграет важную роль в ее замужестве, но еще большую — количество силы и ума в нем. Она выйдет замуж за того, кто будет достоин пожать руку ее родителю. И лишь Андрес был достоин восхищенного взгляда Азалин и одобрительного кивка с легкой усмешкой князя Азазеля. Отец, к счастью, смог привить ей достойный вкус не только в ее внешнем виде, но и в выборе мужчин. — Ты же спала, — с мягким укором произнес демон, сложив руки на груди. Его прищуренные глаза ввинтились в хитрое личико своей дочери. — Да, спала. Только вот ты меня разбудил своим «непоцелуем», — умело выкрутилась малышка, вновь сделав виноватым его. — «Непоцелуем»? — удивленно приподнял брови Азазель. Она кивнула в ответ. Мужчина тихо рассмеялся себе под нос, однако все же покачал головой и наклонился над дочерью, обхватив длинными пальцами спинку кровати. Аза с превеликим удовольствием подставила лоб теплым губам и расплылась в довольной улыбке сразу после коротко «чмок». Азазель знал: чтобы вырастить красивую розу со смертоносными шипами, необходимо холить и лелеять ее, оберегать и взращивать. Нельзя накрыть ее темным колпаком и забыть, оставить на произвол судьбы. Среди всех князей и верховных демонов он единственный имел дочь. За это Сатана и Асмодей часто подшучивали над ним, советуя завести наследника. На это он всегда смело отвечал им «Когда головы Ваших наследников склоняться перед княжной Ада, то громко смеяться буду я». Он видел в глазах своей дочери кровавое, но великое будущее. Понимал, что женщине будет невероятно трудно встать наравне с мужчинами, но также знал, что она сможет превзойти их всех. Азазель словно мог прозреть то, что случиться еще не скоро. И когда все архидемоны встали перед ней на колени, чтобы принести клятву в верности, то он с гордостью посмотрел на свою девочку, на великую княжну Ада — Азалин.***
В комнате еще было достаточно темно, ведь рассвет только-только занимался на краю земли, постепенно окрашивая влажную землю в кроваво-морковные оттенки. Азалин проснулась от того, что услышала равномерный глухой шум рядом с собой. Сначала она не могла понять, что к чему. Она точно лежала на своей широкой постели с двумя твердыми подушками в своей небольшой комнате, которую ей выделил директор Фауст, пока она преподавала крылоборство в школе демонов. Пространство было обставлено не так красиво и гармонично, как в ее собственном доме, но ее все устраивало. Да и проводила она здесь не так много времени, больше занимаясь с учениками, прохаживаясь по хорошо знакомым окрестностям и встречаясь с необычным учеником с двуцветными глазами. Она поистине восхищалась Мальбонте, его упорством и небывалым умом. Он был самым талантливым из всех, кого она знала, поэтому не была удивлена, что Сатана обратил на него внимание. Эти размышления почти окунули ее снова в сон, но назойливый шум не давал это сделать. И она знала, что именно послужило его источником. — Ты же помнишь, что я запрещала тебе рисовать меня? — прозвучал ее осипший после сна голос. Звук стирания грифеля о бумагу сразу пугливо оборвался. Она резко открыла глаза и уставилась на Андреса, который сидел в кресле напротив нее. На коленях у него лежал черный блокнот, а между длинными музыкальными пальцами был зажат темный карандаш, покачивающийся в разные стороны, как корма корабля при шторме. Он ничего не ответил, а лишь смиренно улыбнулся, опуская голову вниз. Девушка села на постели и протянула к нему руку, требовательно разжав пальцы. Мужчина закусил щеку, но покорно протянул блокнот, прекрасно понимая, что сейчас она сделает с ним то же самое, что обычно делала с рисунками, которые замечала. Женские пальцы хищно прошлись по бумаге, пока мелкие кусочки грифеля прилипали к ее подушечке, отпечатываясь серыми пятнами. На желтоватом пергаменте лежала она с закрытыми глазами и немного сбитыми набок волосами. Набросок получился невероятно реалистичным, как если бы ее лицо лишили красок и положили на бумагу. Раньше ей удавалось порвать лишь некоторые листы с ее изображением, вырвав их у него из рук. А сейчас у нее на бедрах, укрытых лишь одеялом, лежала целая сокровищница его рисунков — блокнот, который он носил с собой почти всегда. Однако Азалин не спешила его портить. Она заправила назойливую прядь волос за ухо и принялась его листать, ведь многие странички до этого уже были заполнены большими и маленькими, детализированными и набросанными на скорую руки рисунками. Кое-где попадались головки цветов или животные, чуть чаще — красивая женская одежда, как зарисовка для швеи, но преобладали изображения невероятно красивой девушки в разных ее состояниях. Где-то она была невероятно счастливой, где-то — злой, где-то — умиротворенной. Внутри зашевелилось что-то очень теплое и пушистое, когда демон осознала, что Андрес носит этот блокнот всегда с собой, чтобы рисовать ее. Когда она дошла до самой первой странички, то чуть не ахнула от удивления. Рисунок был одним из самых проработанных и осторожных. Конечно, она сразу поняла, что это был за день. Это был первый раз, когда они с Мальбонте встретились на спортивной площадке, пока она показывала мастер-класс для юных ангелов и демонов. Тогда она была в бордовом костюме с множеством ремешков и с распущенными, идеально уложенными волосами, которые выглядели на бумаге просто волшебными. Было видно, что художник уделил им намного больше внимания, чем всему остальному. Неужели он уже тогда начал рисовать ее? Азалин закусила губу и подняла на него взор. Андрес ждал, пока она с жесткой ухмылкой разорвет его труды на несколько частей, закинув одну ногу на другую. Эту ночь они впервые провели вместе, в одной постели, разделив одно удовольствие на двоих. И когда он проснулся раньше нее и увидел то, насколько она миловидная во сне, то просто не удержался и схватился за карандаш, стараясь нарисовать как можно больше до того момента, пока девушка проснется. Он так увлеченно переносил мягкие черты, нежность пушистых ресниц и округлость пухлых губ, что даже не заметил, как ее сердцебиение участилось. Зато она очень внимательно слушала его колотящееся сейчас сердце. С виду он был абсолютно спокоен, потирая кожу над губой указательным пальцем, но он был крайне взволнован из-за того, что его блокнот был у нее в руках. Он был необычайно ценен для него. Аза снова опустила глаза на странички и еще немного полистала наткнувшись на другую женщину. Ревность тут же кольнула ее иглой прямо под дых, пока она внимательнее не вгляделась в штрихи…и не увидела в хрупком лице знакомые черты. Она сразу поняла, что это Алирия. Это мама Андреса. Она впервые видела ее и была удивлена, что они так похожи со своим сыном. Тот же идеально ровный нос, те же аккуратные губы со слегка приподнятыми острыми уголками, одинаковая форма лица и разрез глаз. Это был бесцветный рисунок, однако Азалин была уверена, что у них один на двоих байкальский цвет радужек и та же заблудившаяся в слегка волнистых волосах платина. Алирия была невероятно красивой. И в тоже время даже на рисунке была видна ее истощенность и вымученность. Такой ее запомнил сын. Девушка осторожно провела указательным пальцем по рисунку, стараясь не размазать толстый слой карандаша. Через эти плавные штрихи она смогла почувствовать все, что он чувствовал к матери, понять, что как бы он не храбрился, Ан все равно безумно ее любил и скучал по лучшей из всех ангелов. Блокнот с хлопком закрылся. Азалин бросила его, целый и невредимый, в руки мужчины, неожидавшего, что ему вернут его собственность. — Ты хороший художник, Андрес, — мягко произнесла она. Но затем быстро подорвалась с постели и голышом побежала в ванную комнату, освещая пространство поблескивающей кожей и крикнула вдогонку его смущенной улыбке: — Но я все равно презираю искусство!***
В глубоком подземелье было сыро и неуютно. В углах кружились на своих шелковых нитях пауки, грозно уставившись на посетителей. Крысы же жалобно скребли по стенам, стараясь найти выход из этого лабиринта. Где-то в коридоре с мерзким хлюпаньем капала вода. Но, по крайней мере, здесь их точно не подслушают. За хлипким, кое-где прожженным столом сидели два молодых человека. Оба были в самых обычных мантиях. Они сидели в зеркальной позе, сложив руки перед собой в замок, и сверлили один одного тяжелыми взорами. Губы платинового блондина искривились в гримасе отвращения и пренебрежения, а вот второй разглядывал своего собеседника удрученным и словно разочарованным взглядом. Дверь тихо скрипнула, но ни один из них не шелохнулся. В комнату впорхнуло прекрасное, слишком прекрасное создание для этого места в изящном синем платье, оголяющем верх пышной груди. Девушка прошла вглубь комнаты и положила в успокаивающем жесте руки на плечи одного из мужчин. — Здравствуй, Азалин, — тихо произнес второй. Янтарный прищуренный взгляд скользнул по худощавому с высокими скулами лицу, по носу с небольшой горбинкой, по-детски пухлым губам и золотистым кудрям, одна из которых небрежно упала ему на лоб. — Здравствуй, Рафаэль, — сухо поздоровалась демон, слегка склонив голову. По лицу своего жениха она сразу поняла, как прошел разговор двух друзей. Ее всегда непомерно раздражала учтивость и абсолютное спокойствие в этом ангеле. Раф обладал такой огромной силой, подаренной ему Шепфа, но он ни в какую не хотел ее применять. — У тебя очень вкусный парфюм, — чуть улыбнулся Рафаэль. Это было искренне, но Азалин все равно не ответила, вздернув носик. — Не разговаривай с ней так, — рыкнул Андрес, нахмурив темные брови. Его друг в ответ легко и плавно приподнял свои в дружелюбном удивлении. — Ты хорошо подумал? — Да, Ан. — ласково ответил ангел, глядя все с тем же умиротворением и спокойствием. И все же девушка смогла увидеть в этом гладком море волны. Он беспокоился за Андреса и довольно сильно, ведь считал, что тот делает глупости. — Я уже сказал тебе свою позицию и менять ее не намерен. — Тогда прощай, — Мальбонте грубо кивнул на выход, искривив в неприязненном жесте губы. Было видно, что эти слова дались ему с трудом, однако теплая женская ладонь на его плече прибавляла храбрости и уверенности в правильности решения. — До скорой встречи, Ан, — мягко улыбнулся Рафаэль и откинул прядку волос. А затем он также плавно встал и, кивнув на прощание Азалин, вышел из подземелья. Она проводила его мрачным взором и, как только дверь за ним закрылась, тут же обогнула мужчину и села одной стороной на стол, сложив руки одну на другую. — Что он тебе ответил? — взволнованно спросила демон, пытаясь поймать его узкие зрачки. Андрес не смотрел ей в лицо. Казалось, вся злость вмиг испарилась из него, как вода, оставив место только интересу. Он с любопытством разглядывал юбку синего платья, точно опытный ученый, изучающий какой-то неизведанный объект. Он никогда не торопился с ответом. Мужская рука осторожно подняла подол юбки и выудила и бессчетного количества ткани голую женскую ножку, облаченную лишь в черные атласные туфельки. Азалин терпеть не могла чулки и практически никогда их не надевала, презирая эту жаркую и неудобную дань моде. Андрес поставил ее ступню себе на колено и принялся постепенными движениями пальцев скользить по гладкой коже вверх и вниз, вырисовывая различные геометрические фигуры. Она уже начала раздражаться из-за отсутствия ответа, однако эти незамысловатые движения смазывали все ее эмоции и мысли, заставляя чувствовать лишь приятное покалывание на месте его прикосновений и легкое головокружение от нарастающего удовольствия. — Он сказал, что, — рука поднялась выше, обводя косточки колена, — не примет мою сторону, — еще выше. — Как и сторону ангелов, — и еще немного, чтобы достать до заветной цели. — Он в нейтралитете. — Но… — задыхаясь, выдохнула Аза, прикрывая глаза. Она еще старалась вести конструктивный диалог, но выходило у нее из рук вон плохо. — Это не по правилам, ты права, — хищно улыбнулся Андрес, наблюдая за тем, как княжна прикусывает губу и откидывает голову назад, заставляя темные волнистые локоны кружиться и подпрыгивать, точно в танце. — Ты…сделал…? — с придыханием попыталась спросить она, но вместо последнего слова вырвался сладостный и мучительный стон, напугавший живность, непривыкшую к таким громким звукам здесь, и удовлетворивший мужчину. — Да, — коротко ответил он, продолжая плавно двигать средним пальцем, то увеличивая, то замедляя темп. Ответ легко сорвался с губ, но принять это решение было не просто. Однако Андрес все-таки положил Рафаэлю в карман мешочек. Именно это плотная тряпка набитая разнообразными травами и костями животных с помощью заклинания помутнит разум ангела, не занявшего его сторону, предателя и лжеца. Рафаэль будет существовать, но не будет мыслить и чувствовать, и этот процесс необратим. Конечно, Андрес не сказал Азалин насколько ему тяжело прощаться со своим другом, ведь он старался показать ей, что он достоин ее, а такая привязанность принималась за слабость. И пусть на душе горько от того, что он своими руками убивал Рафа, но зато это обеспечит спокойствие и безопасность его будущей жене — Азалин, дочери Азазеля, князя Ада. — Occidere. Perdere. Comminuet(1)***
— Это не страх! — Камиэль нервно выдохнул и отпустил волосы, делая шаг навстречу девушке. — Все доверяют мне. Что не так с тобой? — Ой, все доверяют тебе? — Азалин тут же вспыхнула. Она приобнимала себя за плечи и нервно расхаживала по комнате. От того, что ее захлестывало волнение, она повышала голос, а пальцы впивались в бледную-розовую кожу, оставляя багровые следы. — Я была первой, кто поверил тебе, помнишь? Вспомни-ка Серебряное ущелье. И ты предал меня там. А сейчас ты предал всех нас! Они оба мелко дрожали, уставившись один на одного испуганными взглядами. Азалин не хотела верить в то, что Камиэль действительно так поступил с Андресом. Он оставил его…бросил его умирать, на произвол судьбы. Но правда резала глаза точно острой иглой, протыкая зрачки. И пусть жнец отнекивался, качал головой, но она чувствовала, как сильно бьется его сердце, чуть ли не ломая ребра. Аза знала, что он лжет ей, а чутье не подводит. И это ранило сильнее, чем осознание того, через что ей придется пройти, чтобы вернуть Андреса домой. Она ошиблась в Камиэле…он снова предал ее. Девушка отвела глаза в сторону. В голове шумело: ее захлестывала обида, но нужно было думать, как с малыми потерями вернуть мужа домой. — Азалин… — тихо выдохнул жнец и попытался взять ее за руку, но она увернулась и влепила ему пощечину. О да, так ей думалось гораздо проще. Мужчина вытерпел еще две оплеухи и только тогда поймал ее кисть на лету, прикрывая глаза. По его щеке покатилась одинокая слеза. Обычно демон раздражалась еще больше, когда кто-то показывал свою слабость, но это была не она. Азалин знала, что это слезы раскаяния. Он очень пожалел о содеянном, но не мог ничего вернуть. Однако она не собиралась ни прощать его, ни понимать, поэтому просто отшатнулась от него как от прокаженного. Жнец рухнул перед ней на колени и вцепился подрагивающими пальцами в юбку ее бархатного платья. — Прости…но я сделал это не потому, что хотел причинить тебе или ему боль. Я просто…просто…люблю тебя слишком сильно. — А я тебя нет, — презрительно выплюнула, точно яд, княжна, пока едкая ухмылка прожгла ее губы. — И никогда не полюблю, Зигмунд, — и скинула его руки с себя, как назойливое насекомое. Он слышал лишь легкое шуршание и удаляющийся цокот ее каблуков, каждый из которых был точно гвоздем в его гробу.***
В пещере было темно и узко. Этот отрезок пути тормозил их, точно сотрудничая с ангелами, которые только и хотели, что достать до неуловимой троицы. Дорога становилась то шире, то уже, заставляя их сбрасывать темп шага и замедляться, чтобы протиснуться между выступами. Худой и легкой Азалин это было сделать просто, а вот двум широкоплечим мужчинам приходилось не так сладко. Пару раз им пришлось замарать руки в собственной крови, разбивая близкие друг к другу камни. Ангелы точно бросились за ними: одна партия вошла в пещеру, а вторая пыталась перебраться по воздуху, отыскав выход. Но к узкому просвету, выводящему на свежий воздух, трем бунтарям необходимо было добраться раньше, чтобы успеть вернуться домой. А иначе…никто, кроме Андреса, не думал, что будет в случае их неудачи. Аза и Кам привыкли надеяться на удачу и на расчетливость Мальбонте. Впереди что-то блеснуло, и девушка с облегчением подумала, что они пришли, однако это был не луч света, а лишь отблик волнующейся воды. «Подземное озеро», — подумала про себя она, окидывая это чудо природы взволнованным взглядом. Прозрачная с легким голубым оттенком жидкость плескалась до самых краев широких каменных стен, украшенные белыми извилистыми полосками. — Идем, — Андрес прервал то оцепенение, которое на всех нашло, когда они остановились у края. Он сделал уверенный шаг в воду, потянув за собой Азалин. Она почти сразу остановилась, не давая ему идти вперед. — В чем дело? — Не делай вид, что ты не понимаешь, — сверкнула глазами демон. — Ты ведь знал, что здесь озеро? — Знал, — коротко кивнул он, облокачиваясь на один из выступов спиной. У него был такой неторопливый вид, будто у них была уйма времени на задержки. — И все равно повел на этой дорогой, — прошипела Аза. — Это самый короткий путь, — равнодушно пожал плечами он. — Но это станет бессмысленно, если мы еще немного подождем, пока кто-то справиться со своей неизменной трусостью. Мужчина приподнял брови, а затем быстро вошел в теплую воду, позволяя ей облизать его брюки и рубаху из прочного материала. — Пойдем, — Азалин обхватила запястье Камиэля и потянула его, как упертого барана вперед. Пусть она и была лучшим бойцом, чем он, но силы у Кама было хоть отбавляй, поэтому он даже не шелохнулся, таращась на воду. — Кам, пожалуйста. — Идите без меня, — упрямо покачал головой он, всматриваясь в магический блеск. Все прекрасно понимали, что Андрес мог повести их другой дорогой, в обход озера, но он сделал это нарочно. Теперь он постарается изжить жнеца как можно скорее. — Я лучше сдохну, чем войду туда. — Ну вот и порешили, — усмехнулся Ан. Как бы он не показушничал, но без Азалин он никуда не пойдет, поэтому он терпеливо стоял по пояс мокрый и со сложенными на груди руками ожидал, пока княжна бросит своего дружка и отправиться за ним. — Кам, пожалуйста, пойдем, — продолжала упрашивать она, прижимая его руку к груди. Он не пытался забрать свою кисть из ее нежных пальчиков, что поглаживающими движениями скользили по его костяшкам, но и не подавался вперед. — Ты же знаешь, что я не могу, — выдохнул он. И он вправду не мог. Не мог, потому что только от одного вида озера начинал задыхаться. Его душил страх. Смертельный. Колючий. Он забирался ему в кровь и парализовал все тело, не позволяя сделать и шага. И причина заключалась не в том, что он трус… Он прекрасно все помнил, каждое мгновение. Он лежал в треснутом камне, но ничего еще не видел, как слепой щенок. Он только мог чувствовать. Камиэль был жнецом, а это значило, что он не рождался, а просто появлялся на свет. Азраил — ангел смерти, ходила по земле и прятала свои перья в укромных местах, чтобы из них потом выросли ее верные помощники — жнецы. Они росли очень быстро, а пока они еще не могли подниматься, то лежали на спине и слушали мир, осязали его. Память Азраила, история мира, законы природы и общества вливались в этих крошечных младенцев. И пусть их тельца были слабы, но разум уже был крепок. Все знали, что жнецов нельзя убить. Однако некоторые прознали, что это все-таки может быть возможно, если сделать это до того, как жнец подкинет монету. И вот, когда Камиэль в теле младенца впитывал окружающий его мир, то на него наткнулись два демона — Верил и Магма. Два предателя, идущие против своих, подчиняющиеся белокрылым ангелам, убивающие всех демонов на своем пути. Они нашли маленького мальчика, беспокойно оглядывающий незваных гостей, и сразу поняли, что это дитя Азраила, ведь рядом с ним лежала блестящая круглая монетка, отражающая лучи солнца. Они быстро решили, что с ним делать. Ангел смерти спрятал одного из своих подопечных в Серебряном ущелье, где редко кто бывал, надеясь, что это укромное место, однако ему не посчастливилось. И его взяла на руки кровожадная демоница, ухмыляясь так широко, что ее красивые черты лица исказились. Верил же забрал монету, покрутив между пальцев. Младенец закричал, что есть мочи, осознавая, что с ним хотят сделать, но слабое тело не могло противостоять крепким рукам Магмы. Шум воды успокаивал мальчика, пока он лежал в укромном месте, но теперь это небольшое озерцо пугало до чертиков его своим приближающимся плеском. Зигмунд понимал, что с ним будет, и не мог дать отпор. И Магма с превеликим удовольствием зашла в Зеркальные воды по колено, не обращая внимания на намокший подол платья, и с пугающей ласковостью опустила жнеца в прохладную жидкость, придавливая сверху, как пресом, рукой. Он кричал, махал тонкими ручками, и это все, на что был способен. Маленькие легкие быстро наполнились влажностью. Сквозь мутное, переливающееся мокрое одеяло небольших волн Зиг видел злобно-счастливое лицо женщины, которая топила его, как новорожденного котенка. Ему хотелось вырвать ей глаза, укусить, как-то спастись, однако глазные яблоки его уже начали закатываться. Он слышал лишь раздражающий монотонный плеск воды, заливающей уши, видел светлые блики, возвещающие о его кончине, чувствовал липкую прохладу обволакивающую его. Вода убивала его медленно и беспощадно, не оставляя следов, как опытный киллер. Магма с упоением держала мальчика под водой около пяти минут, а потом отпустила, наблюдая за тем, как безжизненное тельце всплывает наверх. Рядом с детской головкой булькнула монетка, брошенная Верилой. И они ушли. Зигмунд выжил необычайным чудом. Его ветром прибило к берегу, и как только он смог ползти, то сразу выбрался на сушу, царапая нежную кожу о мелкую острую гальку. А как только смог встать на ноги, то побежал, как можно дальше от воды. И больше он в нее не входил. Никогда. И сейчас, когда у него стоял выбор между водой и муками от ангелов, он выбирал второе, так как пытка водой для него была в разы хуже. — Пожалуйста, Кам, ради меня, — чуть ли не плача, умоляла его Азалин. — Я прошу тебя. Я без тебя не уйду. Он несколько раз качнул головой, а потом все же сделал за ней шаг. Его разрывал страх изнутри в клочья, отдавая импульсы прямо в мозг, но он пошел за ней. За женщиной, которую он любил больше всего на свете. Когда его лодыжка рассекла воду, то он замер, но ее мелодичный голос повлек его дальше. Камиэль мотал головой из стороны в сторону, пытаясь скинуть с себя наваждение в виде лица Магмы, глумящейся над ним. Это придавало ему сходство с сумасшедшим, готовым вырваться из рук санитаров. Но Азалин уперто вела его за собой, пока раздраженный Андрес шел впереди. — Нет, — тяжело выдохнул жнец, задыхаясь. Он хотел рвануть вперед, когда волна от движения руки девушки, хлестнула его по груди, оставив маленькие капельки на его подбородке. — Нет! Я не могу! — Ш-ш-ш, Кам, тише, — Азалин среагировала мгновенно. Она обняла его так резко, что едва не вырвала другу руку, и прижала его к себе очень крепко, насколько могла. Он вдохнул ее сладкий запах и прижался ближе, ощущая тепло горячего тела. Ему было плевать на злобный взгляд Андреса, на то, что она жена его бывшего друга, на то, что она не любит его. Ему было все равно, ведь она была рядом, гладила его по спине, тихо звала его по имени и успокаивала. Азалин была рядом. — Все хорошо, — ее мокрые ладони легли на впалые дрожащие щеки, а янтарные глаза ласково впились в его зрачок. — Я тут. Ты не один и никто не желает тебе смерти. Ты должен преодолеть свой страх, Камиэль. Это трудно, но ты должен. Ты рядом со мной, а я рядом с тобой. Ты справишься. Вот так, дыши. — Аза, я хочу идти вперед, но не мо… — жнец не договорил, как его тело обмякло. Девушка вскрикнула и попыталась поймать его голову, чтобы та не упала в воду, однако Андрес подхватил его за талию и забросил его себе на плечо. — Ты вырубил его?! — она даже не знала, спрашивала или утверждала. — А что, мне надо было тоже встать и умолять его? Говори спасибо, что я тут его не утопил. Пошли, — прорычал Андрес и поплыл вперед с тяжелым грузом на плече. Азалин тяжело выдохнула и ринулась за ним, едва успевая грести руками.***
Девушка сидела на холодном полу, окруженная подрагивающими прутьями. Знал ли ее отец, когда создавал эти клетки в низинах Ада, что его собственная дочь окажется в этой ловушке? Она обхватила истощенные ноги своими костлявыми руками, на которых осталось совсем немного кожи. Они уже не заживали. Просто не успевали. Но ей было плевать на кисти, стопы, лицо, так как на душе скребли кошки. Она была одна в этой камере, а воспаленное сознание беспрестанно возвращало мыслями к одному единственному мужчине, тому, кто смог ее впечатлить. Азалин ведь помнила его еще несуразным мальчишкой, неуверенно распрямляющим крылья. Она была его преподавателем, а он — ее учеником. И ей каждый раз было чертовски приятно напоминать ему об этом, наблюдая за тем, как у Андреса начинают полыхать от гнева щеки закатным румянцем, сопровождающийся угрюмым взглядом. Конечно, он потом мстил ей, но это были уже существенные мелочи по сравнению с тем, какой удовольствие княжна получала от его бурных эмоций. Однако сейчас Аза больше думала не о пылком и эмоциональном Мальбонте, а о прекрасном и заботливом муже, кто делал для нее все, то есть абсолютно все. Он всегда был учтив с ней, никогда не позволял себе унизить, сделать больно или манипулировать своей пуэллой. Ан всегда был рядом, всегда крепко держал за руку и молчаливо терпел все ее колкие слова и удары. И так стало тоскливо от контраста между теплыми воспоминаниями и мучительно-холодным полом, что девушка завыла по-волчьи. Хотелось снова ломиться на волю, звать его к себе, пытаться выбраться из этих ненавистных прутьев, ускользнуть от игл и пыток Кроули, но все это было бесполезно. — Милый, — выдохнула Азалин себе в красные колени, — забери меня домой. — Я не могу, моя пуэлла, — прозвучал голос прямо над ней. Одна секунда и она уже стояла прямо, вытаращившись на высокого бледного мужчину с мягкими белесыми волосами, спадающими на лоб. Она не могла поверить, что вот он стоит целый и невредимый перед ней, приподняв уголок розовых сладких губ. Аза сделала счастливый шаг вперед и сразу же остановилась. Ну, конечно… — Что такое? — нахмурился Андрес, увидев перемену в лице девушки. Улыбка так быстро упорхнула с ее лица, что показалось, что ее попросту подменили восковой фигурой. — Что-то не так? — Ты ведь не настоящий, Ан, — горько усмехнулась она, ощущая, как крыша с запасом последней адекватности уезжает в красивый закат. — Тебя нет здесь. Это лишь часть моего воображения. — И что? — он снова мягко приподнял вечно нахмуренные брови, чтобы подбодрить демона. — Я всегда буду рядом с тобой, пуэлла. Вот здесь, — и его изящный палец указал на солнечное сплетение, где, по идее, должна была находиться душа.***
— Азалин! — послышалось глухое эхо. Демон с трудом разлепила веки и сразу приложила руку к болезненно пульсирующей голове. Когда все же смогла прийти в себя, то огляделась и поняла, что уже знает это место. Она была здесь когда-то. Кажется, что прошла целая жизнь с того момента, как она в последний раз видела этот белый каменный пол и такой же молочный туман витками липнущий к коже. Аза нервно усмехнулась и села прямо, придерживая бежевую простынь на своей груди — единственное, что прикрывало ее абсолютно нагое тело. Она уже поняла, что происходит, и, неожиданно, головная боль прошла. — Здравствуй, Сэми, — немного прохладно поздоровалась княжна, все еще не поворачиваясь к тому, кто вырвал ее из череды воспоминаний. Послышались шаги. Ангел обошел ее и сел в позу лотоса напротив горделивой фигурки, положив руки на колени. Азалин узнала этот взгляд: он смотрел на нее также точно и в прошлую их встречу. И из этого она легко сделала вывод: — В прошлый раз, когда мы встречались во сне, ты ведь уже знал, что я не Вики Уокер? — Да, знал, — учтиво кивнул парень. — И знал, что это я убила тебя? — невозмутимо продолжала девушка. — Ну, не совсем убила, но то, что была причасна — да, знал. Демон выдохнула и отвела взгляд. Ей было тяжело. Когда память вернулась к ней, то она иногда вспоминала друга, но ни разу не сталкивалась с его образом у себя в голове. У нее не было времени на такие встречи. А сейчас…зная, что этот светлый бессмертный погиб от ее руки, было трудно смотреть в его глаза. — Я не хотела этого. Правда. — Я знаю, Азалин. Я все это знаю. И я не виню тебя, — тихо произнес ангел, пытаясь поймать направление янтарных радужек. — Я не ненавижу тебя, не презираю. Я все еще твой друг и всегда им буду. И пусть княжна не подала виду, но сердце радостно встрепенулось у нее в груди. Эти слова принесли ей невероятное облегчение. Но все же в ее душе произрастали семена недоверия. Ей было непонятно, как можно вот так легко разговаривать с тем, кто тебя убил? Она заглянула в его серые, как дождливое небо, глаза и улыбнулась. Сэми приподнял руки и раскрыл для нее свои объятия. Девушка, подтянув простыню, радостно скользнула в них, вдыхая знакомый аромат тела. Парень прижал ее к себе, укачивая, как ребенка, поглаживая по голым плечам без нотки пошлости. Как брат сестру. Обычно, Азалин не позволяла себе такого. Она была холодна со всеми, кроме Андреса. Но даже после восстановления памяти этот ангел был чертовски важен. Важен, как никогда. — Сэми, — прошептала Аза куда-то в мужскую грудь, — почему я так привязана к тебе? Почему именно к тебе? Ты в нашу первую встречу сказал мне, что ты видел, как я умерла и как попала в школу. И потом тебе тоже приходили видения обо мне. С чем это связано? — Ты считаешь себя бесстрашной, но на самом деле ты еще та трусишка, — мелодично рассмеялся он у нее над ухом, продолжая укачивать ее. Любой мог бы запросто получить нож под ребро за такую дерзость, но Сэми был награжден лишь щипком за бок. — Я это не с потолка взял. Тебя пугает неизвестность. Ты должна все контролировать. И если ты чего-то не знаешь, то это тебя пугает и злит. Твое вечное любопытство исходит не из желания просто что-то узнать, а узнать, чтобы быть готовой ко всему. И наша связь тебя тоже пугает. Но не переживай, я расскажу тебе то, что я понял в Небытие. Азалин прижалась к нему ближе. Она не признается, но он был прав. Она не боялась ничего, что знала, в чем была уверена. И все же девушка действительно нуждалась в раскрытии таинственной связи между ней и этим ангелом, сразу покорившем ее сердце. Почему она не относилась к нему так, как к Камиэлю, верному другу и соратнику? Почему Сэми прощалось все, а Каму — абсолютно ничего. Почему она открывалась Сэми в разы быстрее, чем Андресу? Почему двое самых близких для нее мужчин были дальше и с ней им было сложнее, чем обычному ангелу? — Это связано с тем, что я твой ангел-хранитель. Азалин прыснула от смеха, прикрывая рот рукой. Она отлипла от парня и уставилась на него глумливым взором. — Ты что? Хочешь сказать, что у княжны Ада есть ангел-хранитель? — ее этот так насмешило, но она стала безудержно смеяться, хватаясь за бока. Ее хрипловатый смех рассеивался почти сразу, но был достаточно громким. Сэми с улыбкой терпеливо наблюдал за ней, пока приступ пройдет, и он сможет продолжить. И только когда она вытерла слезы, его мелодичный голос снова полился из уст. — Да, именно так. Я твой хранитель. Вообще, ангелы-хранители даются не всем людям, только тем, кто предположительно станет ангелом после смерти. Вики Уокер точно должна была стать обладательницей белоснежных крыльев. Причем они у нее не были бы заляпаны кровью, как у ее матери — Ребекки. Вики была хрупкой, доброй и нежной душой. Разумеется, пока ты ее не задушила. Но к тому моменту я уже был привязан к тебе ритуалом, о котором я тоже не знал. Это делалось без чьего-либо ведома и только потом ангелу-хранителю сообщалось. И из-за того, что мы уже связаны со своими подопечными, мы не можем никуда деться. Но мне об этом не сказали и дальше, так как произошла, так сказать, «охрана-отмена». И все же я уже был связан с вместилищем, которое ты бесцеремонно завоевала. — С ума сойти, — истерично улыбнулась Азалин. Ее нисколечки не задело то, что она фактически убила невинную душу будущего ангела. Больше ее интересовало то, что Сэми действительно все время оберегал ее, защищал, спасал. Он и впрямь был ее хранителем. — Да уж, — усмехнулся он и откинул темную прядь волос. — И я этому рад. Пусть я мертв, но я понимаю тебя, твои намерения. И я поддерживаю тебя. Ты идешь по правильному пути. Вы с Мальбонте идете по правильному пути. Я это вижу. — Значит ли это, что в этот раз нас точно ждет победа? — приподняла уголок губ девушка. Парень сощурил глаза и ничего ей не ответил, но это ей было и не нужно. Она уже была уверена в том, что их ждет удача. Аза улыбнулась шире и коснулась его руки. — Поэтому ты сказал мне тогда, чтобы я слушала свое сердце? Ты хотел, чтобы я вернулась к Андресу. И снова многозначительный взгляд, который был громче и яснее всяких ответов. — Тебе пора к своему мужу, — шепнул Сэми и наклонился, чтобы поцеловать демона в лоб. Она дала это сделать, счастливо закусывая нижнюю губу. — Еще увидимся. Я всегда буду рядом. Последняя фраза прозвучала глухо, так как белый туман начал красть все звуки, а потом и образ улыбчивого ангела, обвивая своими полупрозрачными щупальцами все вокруг. — Андрес, — шепнула она, подняв голову вверх. Азалин очень хотела его увидеть. Больше всего на свете.