Родной запах щекотнул по носу, как перышко. Мужчина даже на секунду позволил себе улыбнуться, сделав вдох поглубже так, что легкие потянуло от количества воздуха. Комната была погружена в переливающийся с легкой голубизной свет от ночного светила. Серебряные лучи забегали через неприкрытое окно. Тяжелые шторы мирно колыхались по бокам, как два стражника, что уснули на постах, поэтому лунный отблеск преступно разгуливал по полу, затекая даже с самые крохотные трещинки. Андрес медленно перевел взор на постель. На подушках грациозно раскинулась хрупкая женская фигурка, подняв руки вверх, точно в изящном па. Азалин спала в одежде, наверняка до конца сопротивляясь действу лекарства. Он не мог оторвать от нее глаз, продолжая жадно скользить по ней сузившимися глубокими зрачками. Иногда он просто не мог поверить в то, что это его жена, что она принадлежит только ему одному. Казалось, что такая дикая сила как Азалин, не подчиниться никому, не даст себя приласкать или полюбить. Она была как свободолюбивая кошка, которая шипит на всех, кто протянет ей руку, а может и как пантера, которая откусит по локоть. И только ему повезло пройтись пальцами по ее шелковистой шерсти, пригладить шею, пробежаться по позвонку до самого хвоста. Конечно, вследствие этого смелого решения у него прибавилось с десяток кровавых ран после глубоких злых укусов и игры длинных когтей. Она никогда не сдавалась, поднимая шерсть дыбом. Однако он тоже не сдавался, терпеливо ожидая ее снисхождения. И в один день дождался — хищная кошка пришла к нему сама, потираясь лбом о его руку, выпрашивая ласки. Она обволокла его своей игривостью, защекотила гибким хвостом, увлекая все дальше в джунгли…но не для жестокого убийства, а чтобы сопроводить его в свой мир и научить в нем выживать. Андрес не забывал каждый день поражаться и восхищаться грацией, необыкновенной красотой, низким рычанием и вечно голодными глазами, скользящие по округе в поисках добычи. Такой как она больше ни в этом, ни в каком-либо другом мире не было. Она была единственной уникальностью. И она была лишь для него одного.
Мягким поцелуем мужчина прошелся по разглаженному во сне лбу, а потом прижался к нему своим. Глубоко внутри у него билась дрожащая жилка, которая верещала от страха того, что он мог больше этого никогда не сделать, мог больше не вернуться к этой изящной дикости, раскинувшейся на широкой кровати. Он никогда ей этого не скажет, не покажет страх не прийти к ней вновь, ведь девушка и так было до чертиков этим напугана. Ее страшила только одна мысль о том, что ей снова придется жить без него, дышать без него, не держать его руку, не прижиматься к его горячему телу во сне, не слышать его порой грубый голос. Она бы больше не выдержала этого нахальства со стороны Вселенной. И он тоже боялся потерять ее, его любовь.
— Спи спокойно, моя пуэлла, — выдохнул он тихо в висок, задевая дыханием прядку волос, — я рядом.
Андрес наслаждался тем умиротворением, что царило в комнате. Мягкость окружала его, точно пуховые подушки, заставляя расслабиться и забыться. Если бы Азалин не спала, то было бы по-другому. На него бы еще в коридоре налетела бы ночная фурия, сшибая его с ног. И не факт, что он бы сопротивлялся этому сумасшедшему безумию…он слишком устал.
Едва слышной поступью Ан подошел к балкону и отворил одну и дверей. Морозный воздух тут же дыхнул на него своей свежестью, пройдясь маленькими ледышками по голым рукам и шее. На улице было невыносимо холодно, однако ветра не было, поэтому мороз был более ласковым и снисходительным, чем обычно. Резкий снег с острыми краями не резал красную кожу, не вынуждал жмуриться и прикрывать лицо рукавом, крылья не тяжелели от влаги при полете. Все было спокойно. Всеотец ушел со своего поста, но ничего не изменилось: небеса не разверзлись, потоп не наступил. Казалось, никто даже и не заметил ухода того, кто все это создал. Природа равнодушно отнеслась к смене власти. Ей было все равно, кто смотрел за ней. Она все также сдержано стояла на страже этой планеты, поддерживая в каждом ее уголке жизнь. И Андрес не собирался ей мешать. Он хотел лишь одного — справедливости. Для всех — ангелов, демонов и людей. Особенно для первых двух. Ему всегда этого хотелось, чтобы его или кого-либо еще судили не по цвету крыльев или глаз, а только по качеству его поступков. Много кому они казались слишком жестокими и радикальными, но мягко невозможно было победить эту схватку. Пришлось ломать зубы, вцепляясь в глотки тех, кто был намерен его убить. Пришлось пролить кровь, ведь мирного решения не существовало. Все, кто пытался быть дипломатом — давно гнили в Чистилище. Ему осталось лишь быть более жестоким, чем являлась власть сейчас. Только так возможно было заполучить первенство. Конечно, мама бы не одобрила его слова и действия, но она бы все равно встала на его сторону, ведь он сражался за правое дело — за свободу. И не только за свою.
Андрес вздрогнул, резко распахнув глаза. Он поспешно сделал рваный вдох, впустив в легкие холодный колкий воздух, обжегший легкие. Он настолько ушел в свои размышления, провалился в воспоминания, что потерял связь с настоящим. Только дома он мог позволить себе это — на секунду расслабиться, хоть и ругал себя за это.
Девичьи руки обхватили его за талию. Спиной он чувствовал тонкое тело, а между лопаток пылала горячая щека.
— Пуэлла? — тихо позвал он, пытаясь оглянуться, однако ему не позволили это сделать. Азалин молча прижималась к нему, не говоря ни слова, и это пугало больше всего. Он ожидал чего угодно, но не тишины. Андрес ждал криков, бойни, швыряния ножами, но не крепких объятий. Его сердце бешено колотилось в груди — что-то не так… — Душа моя, в чем дело?
Он все же смог высвободиться из крепкой хватки и развернуться. Девушка сделала шаг назад и опустила голову, как узница. Темные волнистые волосы обрамили ее лицо, закрывая виски и щеки, спадая на глаза, не давали ничего разглядеть. Тонкие плечи подрагивали в легком мандраже, как осенний листок, уже окрашенный в багровый цвет, готовый к тому, чтобы сорваться вниз навсегда. Андрес не знал, чего ему ждать от этой сцены. Его жена почти всегда была непредсказуемой, но он хотя бы видел некоторые закономерности в ее поведении и был готов к некоторым реакциям. Но не к этой… Он смотрел в недоумении, нахмурив густые брови. Пояс длинного полупрозрачного халата цвета румяного яблока был развязан, открывая вид на шелковое домашнее платье с красивыми узорами на талии. Потемневшие глаза на десяток секунд зависли на ее одежде. В этот момент его испуганное сознание, почуявшее уже что-то странное, пыталось выдать какое-то простое и необходимое решение. Мужчина протянул руку, обогнув преграду из волос, и ласково обхватил кость нижней челюсти, вынуждая княжну поднять голову. Янтарные радужки тут же бросились на его лицо, глядя прямо, но не без страха.
— Пуэлла… — тяжело выдохнул Андрес, тупо стоя перед нею, как истукан. На бледных щеках оказались прочерчены хрустальные дорожки, которые ярко поблескивали в серебристом свете луны. К влаге прилипли несколько волосинок, мешая ресницам опускаться и подниматься. Но девушка не обращала на них внимания, глядя неотрывно на своего мужа. Персиковые губы стыдливо подрагивали, но останавливаться никак не хотели. Он же не мог ничего с собой поделать и хотя бы сдвинуться с места. Он настолько не ожидал такой реакции, что все его существо замерло только при одном виде плачущей Азалин. Андрес просто купался в ее янтаре, забыв на мгновение кто они оба такие.
— Не бросай меня так больше, — послышался сдавленный всхлип, будто выдавленный из груди насильно. А его сердце в этот момент ухнуло вниз, точно булыжник, скинутый с обрыва в кровожадное море, уничтожающее все, что в него попадет. В ее словах, как и в ее слезах, не было ни капли гнева, раздражения или разочарования. Они были чисты, как родниковая вода посреди жаркого летнего дня. Такого не было еще ни разу, когда Азалин плакала вот так — истинно и непорочно, как плакала его мама. Даже когда умер ее отец, девушка кричала, метала и пыталась что-то разрушить. От нее вообще очень редко можно было увидеть такое проявление эмоций. Ей всегда было ближе — продемонстрировать агрессию. Хотя могли быть и примеси счастья, как тогда, когда они встретились после долгой разлуки, или раздражения, как тогда, когда Сэми впервые пришел к ней во сне. Но сейчас…это было для него нечто настолько новое, что он даже не знал, что с этим делать. Она плакала от такой сильной душевной боли, что его самого пронзили такие невыносимые мучения, разрывающие изнутри, крошащие грудную клетку. Слезы бесстыдно катились по мокрым дорожкам. Хотя это были и не слезы вовсе, а кровь ее души, которая разлилась тягостными реками, стекая по подбородку к шее, чтобы соединиться в ложбинке между ключицами.
— Ох, моя милая, милая Азалин, — его точно ударили под дых, так резко он очнулся, едва не дернувшись. Андрес, больше не теряя времени, приблизился, осторожно прислонившись своим лбом к ее, — ни за что на свете я не брошу тебя по своей воле.
— Но ты ушел, — севшим голосом просипела Аза. Она была схожа с маленькими обидчивым ребенком в этот момент. Таким уж доверчивым взором она смотрела на него, точно поверит всему, что он сейчас скажет. — Ушел без меня.
— Я не мог допустить, чтобы он мучил тебя.
— А как же ты? — Азалин сглотнула новую порцию слез.
— Душа моя, — только и смог произнести Андрес, а потом без дальнейших размышлений прижал ее к своей груди так, словно ее кто-то отбирал у него, а он не пускал. Женские руки вцепились в его плечо и лопатку, придвигаясь еще ближе, точно пытаясь влезть в него, минуя кожу и мышцы. Он понимал, что это мольба о защите. Она была обнажена в этот момент, как никогда в своей жизни. Ему потребовалось десять веков, чтобы узреть струны ее души. Он был уверен, что то, что видел сейчас, не показывалось ранее никому. Возможно, она сама и никогда не думала, что способна на такое, а от этого пугалась еще больше. Андрес буквально всем своим существом ощутил это тепло, окружившее его, хотя из приоткрытой дверцы и веяло жутким холодом. Но ему было все равно, ведь Азалин, любовь всей его жизни, вложила сейчас свое пылающее сердце ему прямо в руку, доверяя себя ему целиком и полностью. До этого момента он и не догадывался, что все, что он видел было неполным…без этой сцены.
Азалин не переставала рыдать у него на груди еще с полчаса, выплескивая ему на рубашку все те эмоции, что копились в ней веками. Он не прекращал прижимать ее к себе, гладить по волосам, безостановочно целовал ее в макушку, пытаясь полностью постичь ту боль, что принес он своим уходом. Через некоторое время он взял ее на руки и перенес на кровать, где она и успокоилась. Но и там он ее не отпустил. Андрес держал свой маленький комочек, в который свернулась девушка, у себя на руках, закрывая собой ее от всего мира. Он старался укрыть каждый кусочек ее кожи, стать абсолютным щитом для своей пуэллы.
— Если бы ты умер от рук Шепфа, — все еще дрожащим голосом сказала Азалин, все еще упираясь лбом в его грудь, — то последнее, чтобы ты сделал со мной — это приковал меня насильно к ножке шкафа.
Андрес на секунду усмехнулся, потому что начала проявляться привычная Аза, которая пытала его запоздалым чувством вины.
— И это было бы лучшим решением из тех, что я мог принять, — спокойно, точно он рассказывал сказку на ночь, ответил мужчина, поглаживая большим пальцем по девичьему лбу. Предугадывая ее возмущение по недовольному верчению плеч, он продолжил: — Тебе было бы не так больно первое время. Ты бы обратила свою боль в ненависть и жила бы ею.
— И сгорела бы в ней.
— Не-ет, — улыбнулся Ан. — Моя Азалин подожгла бы все вокруг, но не себя. Ты огонь, а не поленья для него.
Она ничего не ответила на это, плавно уходя в мир снов на руках у самого родного человека. И последней ее мыслью стало то, что Андрес был готов пожертвовать собой и своей памятью о нем, готов был к ненависти, только чтобы облегчить ее страдания… Его любовь была так сильна к ней, что он запросто мог расплатиться своим сердцем, в обмен на безопасность Азалин. Он делал для нее все. Пришел и ее черед склонить перед ним голову.
***
— Я…я немного не понимаю, — Камиэль поднялся со своего кресла, крепко сжимая в побелевших от напряжения пальцах стакан. Все втроем сидели в Зеленом Зале и обсуждали насущные темы…точнее тему. — То есть… Шепфа действительно заперт в Зеркале Небытия? И он не может выйти оттуда?
— Он не жнец, а значит — нет, не может, — спокойно ответил Андрес. Он сидел, закинув ногу на ногу, и деликатно старался объяснить Каму и Азе суть его приключений. — Оттуда возможно выйти с помощью монеты. Остальные выходы закрыты. Он сам придумал эту тюрьму для таких, как я. В них не может быть лазеек.
— Как тебе вообще пришло в голову запереть его в Зеркале?
— А как ты думал, для чего мы рыщем по всем углам, собирая эти вонючие осколки? Ради забавы? — фыркнул Ан, отпивая глоток жгучей жидкости.
— Если быть честным, я вообще понятия не имел для чего мы их ищем! — вспыхнул жнец. А затем он застыл на месте со стеклянными глазами, после чего глухо плюхнулся в кресло, как тряпичная кукла, которой кукловод отрезал ниточки. — А я ведь ни разу у тебя даже не спросил…
— Я, если честно, тоже… — Азалин тоже в задумчивости приложила палец к губе, анализируя прошлое, чтобы сделать правильные выводы. — Мы так рьяно за ними охотились, но понятия не имели для чего. Вокруг нас были другие более глобальные проблемы, что я даже…даже не удосужилась поинтересоваться зачем.
— Но ты ведь-то знала, что Ан собирается загнать туда Шепфа, — огрызнулся Камиэль, бросив колкий взгляд в ее сторону.
— Он сказал мне об этом прямо перед своим уходом, — девушка никак не отреагировала на эту дерзость. Она была слишком увлечена своими громоздкими мыслями. Азалин сидела в кресле, приобняв колени одной рукой, а второй плавно покачивала бледно-изумрудный напиток в своем бокале, наблюдая за тем, как зеленая оливка делает полный круг. — До этого я не знала, ровно, как и ты. Но Ан, — неожиданно вскрикнула она, точно натолкнувшись на какую-то гениальную идею, хотя вопрос был очевидным в их нескончаемом списке претензий к Мальбонте: — как…как же тебе удалось затолкать туда Шепфа и при этом выйти невредимым? Это же невозможно.
Ее черные зрачки сфокусировались на бледном отрешенном лице, точно также, как это сделал и жнец. Их обоих интересовало это больше всего с самого начала, но они не решались задать его до этого. Теперь оба готовы были получить ответы. А Андрес их дать. Он спокойно допил виски, посмаковав его еще пару мгновений, а потом поднял свои глаза на своих близких и начал терпеливо прояснять каждый момент.
— Я не знал, как я смогу это сделать, когда шел к нему. Во время полета, я предполагал тысячу и один вариант, как мне это сделать. Думал даже разбить зеркало к чертям и убить этого засранца осколком. В принципе, я надеялся обмануть его иллюзиями, завлечь или толкнуть. Но все было не то. Перед Священными вратами я запаниковал, и мне очень уж захотелось повернуть назад, отсидеться еще немного, чтобы придумать все более детально. Но я больше не мог терять драгоценного времени. Нужно было действовать неотложно. Поэтому я вошел. Он ждал меня. А дальше все как в самом дурацком и клишированном фильме. Шепфа плел о мире и невмешательстве в жизнь своих «детей». На секунду мне даже стало его жаль.
— Но…ты ведь… — неуверенным тоном произнес Камиэль, сдвигая брови, — не отпустил же его…
— Нет, конечно, — прыснул Андрес. Он понял, что запутал их сравнением с фильмом, так как обычно в них все мирились, а обиды забывались. — Но вот что удивительно. После того как мы чудесненько поболтали с ним, он…сам согласился войти в Зеркало.
— Что-то тут нечисто, — сразу надулась Азалин. Мышцы бедер в тот же миг напряглись, точно она готова была сорваться с места и вступить в драку.
— Я тоже так думал, но…черт, — выругался мужчина, с грохотом ставя стакан на круглый столик из темного дуба, — он открыл мне свое сознание. И он не врал. Я…я до конца не был уверен, думал, что где-то тут уловка, что он обманул, обхитрил меня. Я до конца был на стороже, но Шепфа по своей воле ушел в Небытие.
Азалин и Камиэль переглянулись между собой недоверчивыми взорами. Они единогласно решили, что Андрес сошел с ума.
— Может, — неуверенно предположила княжна, — что ты сжалишься и выпустишь его когда-то?
— Это вряд ли, — усмехнулся Ан и поменял ноги местами.
Какой-то странный блеск в его глазах привлек жнеца. Кам наклонился вперед и, понизив голос, произнес:
— То есть ты хочешь сказать, что в мешочке, что ты мне вчера дал были осколки, а не целостное зеркало?
— М-м-м, — промычал Андрес, приложив тонкий указательный палец ко рту, — да, именно так.
— Твою мать, Ан, — вскрикнул Камиэль, всплеснув руками, — там было столько сильных артефактов, что… Да и неужели ты думаешь, что оно нам больше не могло понадобиться больше? Зеркало ведь утроено так, что оттуда невозможно выйти. Так на кой хрен ты его разбил?
— Теперь я самый могущественный во всей Вселенной. Нам больше не от кого защищаться, Кам, — пожал плечами Андрес. Он понимал смешанные чувства мужчины, поэтому не давил слишком, учитывая, что жнец недавно пережил путешествие по ту сторону серебристой глади.
— Но милый, — снова подала голос Аза, — неужели ты думаешь, что история больше не повториться? Разве кто-то не сможет снова собрать осколки вместе и война начнется заново?
— Это будет проблематично. Я ведь стер его в пыль. Буквально. А для того, чтобы собрать…сама знаешь, что нужно убить каждым осколком. Нет в мире такого количества ангелов и демонов, чтобы собрать его, когда-нибудь снова. А если и смогут, то…так тому и быть. Значит такова судьба.
— Почему же никто не догадался сделать так в прошлый раз? — иронично приподнял бровь Камиэль. — Неужели это не очевидное решение?
— Шепфа им приказал.
— То есть… — девушка снова ушла вглубь своего сознания, проворачивая по кругу новые вопросы и ответы на них. Она больше не говорила с мужчинами. Только сама с собой. — То есть Шепфа знал свою судьбу. Поэтому он так спокойно ушел в Небытие. Все было сделано для того, чтобы мы снова собрались вместе, пройдя через ряд испытаний. Все было для того, чтобы мы пришли к власти… Неужели это Шепфа все придумал?
Наконец она подняла свои глаза на сидящих в комнате, вопросительно приподняв брови. Андрес в ответ лишь пожал плечами.
— Ну-у, теперь мы этого никогда не узнаем, — насмешливым тоном сказал Кам, выдыхая, что напряжение сразу же испарилось, точно его лопнули острой иглой, — ведь кое-то запер Шепфа там, откуда нам его не достать, чтобы задать пару интересных вопросиков про нашу судьбу.
— Так все, — Андрес с улыбкой отвернулся, пытаясь сокрыть эмоции, — на сегодня хватит. Разбежались по углам, пока новоявленный Всеотец не вышвырнул вас.
***
Длинные пальцы крепко обхватили мраморные перила открытого балкона. На светлой коже из-за сильного холода тут же проявились трещинки, образовывая целую сеть, соединенную между собой, и красные пятна на сгибах суставов. Серый камень с вкраплениями черного покрылся тонкой коркой льда, которая не таяла даже под теплом мужских рук. Андрес смотрел вдаль, на снежную поляну, где носились подросшие щенки адской гончей, пытаясь куснуть друг друга за бок, валясь в сугробах, как самые настоящие дети. Они были уже достаточно крупными, но все еще имели повадки, не свойственные взрослым псам. Азалин занималась с ними, а особенно с Хаосом, но они все еще были слишком непослушные, постоянно отвлекались, могли перестать выполнять команды и вообще слышать что-либо, заигравшись. Он с улыбкой смотрел на их безудержную свободу. В груди точно развязался тугой узел из тяжелых воспоминаний. Уверенность в том, что сейчас только он один определяет свою судьбу, и никто за ним не подглядывает, как сладостный эфир подействовала на него. Он стал меньше раздражаться и относился ко всему чуть проще, хоть он и говорил Азе и Каму, что радоваться пока рано и нельзя терять хватку. Но он сам чувствовал запах победы, что не могло его ни радовать.
— Завтра тяжелый день, почему бы не отдохнуть? — женский голос ласково коснулся его слуха. Андрес улыбнулся вдаль, а потом медленно развернулся. Азалин стояла, оперевшись на дверь балкона, в шелковой пижаме ярко-алого цвета, поверх которой было накинуто теплое одеяло, обогревающее ее хрупкие плечи. Она игриво смотрела на него, приподняв уголки хитрых губ. — Или ты так празднуешь победу?
— Еще очень рано, — шепнул он и сунул руки в карманы. Неожиданно для себя, он нащупал что-то в кармане. Крепко сжав нечто квадратное и относительно мягкое, Андрес вытащил запястье из кармана брюк и непроизвольно улыбнулся еще шире. Теперь вспомнил…именно в этих брюках он был на балу с еще Вики Уокер. Вспомнил, как заприметив Кроули попытался увести девушку, как они ссорились с Мими, как за ними поплелся пьяный Люцифер… все это было так далеко от них сейчас, точно это была не их жизнь, а компьютерная игра. Хотя для него этот период таким и был. Все, что он делал — развлекался. А вот для Азалин все было крайне серьезно, ведь она не помнила свою прошлую жизнь, не помнила реальных проблем. И именно поэтому ее основной неприятностью был то Люцифер, то Ости, то еще черт знает какой демон. Ей это казалось чем-то глобальным. Но сейчас…сейчас и она смеялась над тем временем и над тем, как серьезно она относилась к такой ерунде.
— Угостишь? — спросила княжна, подходя ближе вальяжной походкой. Он был уверен, что Азалин сейчас тоже вспоминала их бал.
Андрес протянул ей помятую красно-белую пачку «Marlboro»:
— Прости, мятных нет.
Девушка громко рассмеялась своим живым, низким смехом, заставляя все его внутренности перекрутиться, сжаться до приятной боли. Она вытащила сигарету и стиснула меж зубов. Он же вытащил из той же пачки металлическую зажигалку и щелкнул. Приятный звук легким эхом разнесся по округе, а вслед за ним показался язычок пламени, который быстро лизнул кончик бумажки с табаком внутри. Азалин глубоко вдохнула, позволяя дыму обжечь ее легкие, а затем выпустила его на волю вместе с паром. Ее глаза по-особенному сверкнули в ночной тьме. Этот загадочный и такой родной блеск вынудил мужское сердце забиться чаще.
— Иди сюда, пуэлла — качнул головой Ан. Она без промедлений прильнула к его груди, прижавшись к крепкому торсу щекой. Он выкрал у нее из рук сигарету и сам сделал затяжку, второй ладонью зарываясь в ее волосы на затылке.
— Когда ты был в теле Рафа, то я тебя считала… — хихикнула демон, зарываясь в белую рубашку носом.
— Знаю, — тихо ответил тот. — Я же был в твоей голове, помнишь?
— Не вериться, что ты действительно все провернул. Что нам все удалось. Это кажется таким нереальным, — задумчиво произнесла Азалин, приподняв голову так, что ее подбородок уперся ему меж ключиц.
— Если бы ты не была настолько сильной, чтобы пройти через все испытания, то все бы провалилось с треском. Мы сейчас здесь благодаря тебе, моя душа, — но заметив ее довольный прищур сразу добавил: — Ну вот, зазнаешься теперь.
— Еще как, — оскалилась Аза.
Андрес занес руку над ней и еще один раз втянул в себя вредоносный для людей дым, а затем наклонил голову вниз и впился поцелуем в сладкие губы, любившие сквернословить и шептать гадости всем на ухо. Полупрозрачный крутящийся дым вскользнул ей в глотку, щекотя. Девушка восприняла это как вызов и жадно впилась пальцами в плечи мужа, придвигаясь еще ближе, чтобы углубить их сплетение языков. Шершавые ладони обхватили ее шею, жар прошелся по всему телу, а теплое одеяло больше не составляло ценности, поэтому, как ненужный атрибут, покорно соскользнуло вниз, к ногам новых правителей этого мира.
