я гей? помогите пожалуйста

Как только он признался себе в том, что Хината довольно милый (как для парня), некоторые обыденные вещи стали выделяться больше, чем обычно. В игре Хината часто нагибается, чтобы обратно взять закатившийся мяч или завязать шнурки. Взгляд Кагеямы падает на его зад, спускается по задней части бедер, и единственное, что возвращает его к реальности и заставляет осознать, что он открыто пялится, это контраст между бледностью кожи Шое и черными наколенниками. И это далеко не единственный случай. Хината сидит близко, вообще он всегда близко сидел, но теперь Кагеяма может чувствовать, где они соприкасаются. Это сводит его с ума. Хината сводит его с ума, и это они еще ни разу не поцеловались с того случая в парке; воспоминание, как Шое ерзал под ним все еще свежо в памяти. Наверное, они никогда не были настолько близки, даже когда спали вместе, и то, как тело Хинаты прилегает к его собственному… ну, это не то, о чем он обычно думает, но иногда такое случается. Иногда Кагеяма размышляет, что если бы они действительно начали встречаться в какой-то сумасшедшей альтернативной вселенной, где он был бы геем (а это не так), и Хината был бы геем (а это АБСОЛЮТНО не так). Какая будет разница? Возможно, держались бы за руки, хотя они уже и так делали это, когда Хинате не терпелось куда-то добраться, и Кагеяма плевал на медленную ходьбу. Они будут целоваться. Они будут гулять? Тобио на самом деле не знает, каково это встречаться с кем-то, думает он, переворачивая волейбольный мяч в руках, снова ложась в кровать. Размышление о свидании с Хинатой, даже чисто теоретически, заставляет его живот скручиваться, и это верный признак того, что это не то, чего он хочет. Он подпрыгивает, когда его мать зовет ужинать, роняет волейбольный мяч на лицо и утром объясняет Хинате, почему у него шишка. Тот смеется над ним до конца дня. Даже смех Хинаты заставляет его нервничать, и он не понимает, что с ним не так. Он думал, что тот факт, что они перестанут целоваться, сделает все менее странным, вернет на круги своя. В любом случае, это делает их ситуацию еще более странной, потому что Шое теперь тоже осторожен. Кагеяма всегда может определить, когда с Хинатой что-то не так; например, как он беспокойно переминается с ноги на ногу, когда слишком долго находится в ситуации, которая причиняет ему дискомфорт, и делает он это ужасно; когда они касаются руками, передавая друг другу мяч, Хината выглядит так, как будто воткнул пальцы в розетку. Кагеяма ненавидит, что его щеки нагреваются, ненавидит, что он, наверное, выглядит так же тупо, как и Шое, ненавидит недоуменные взгляды, которые бросают на них их сокомандники, как будто они смотрят спортивный матч по телевизору. Это пройдет, говорит он себе. Это пройдет, все будет как прежде, Хината перейдет к следующему развлечению, как он всегда делает. В первый месяц он целует Кагеяму, а в следующем – даже отказывается поддерживать зрительный контакт слишком долго. Так будет лучше, говорит себе Кагеяма. Ни один из них не гей, и если они все-таки настоят на этом, то все может странно обернуться. Не то чтобы он хотел целовать Хинату; он не думает об этом, когда они на учебе; Шое присел с учебником на полу, жуя кончик карандаша. Кагеяма не хочет поцеловать Хинату. Кагеяма очень хочет поцеловать Хинату. Если честно, у него будто что-то начинает зудеть под кожей, когда он видит Шое так близко, как он улыбается ему, сильно бьет по руке, потому что он всегда такой энергичный. Пальцы Кагеямы дергаются, чтобы просто схватить Хинату за лицо и разбить ему губу. Иногда он думает о том, как удивленно тот будет выглядеть, перед тем, как закрывает глаза и… О нет, он не должен думать об этом. Цукишима называет его сексуально озабоченным, но это не так, определенно не так, даже если он и просыпался несколько ночей подряд из-за невыносимого стояка. Не то чтобы он не возбуждался; иногда, когда он был подростком, но это случалось чаще, чем обычно, и он беспокоился, что его мать спросит, какого черта он так долго принимает душ. Всякий раз, когда он кончает, то чувствует себя раздраженным и виноватым что ли (звучит так, как будто он думает о ком-то определенном, серьезно, это не так…), без какой-то конкретной причины, и он правда хочет, чтобы все это закончилось. Он просто хочет сосредоточиться на волейболе. Подумай о площадке, говорит он себе, о скрипе кроссовок об пол, да, такого рода вещи. Подумай о том, как мяч ударяется об ладонь. Он делает все возможное, чтобы отвлечь себя этим, потому что прямо сейчас напротив него на кровати сидит Хината и решает задачи по математике. — Ты понимаешь это, Кагеяма? — спрашивает он раздраженно. — Ладно, неважно, ты шаришь в математике даже меньше, чем я. У него нет желания спорить, он подпирает подбородок рукой и пристально смотрит на складки на простыне, и совсем не на обнаженное колено Хинаты, который только вышел из душа. Он пришел сразу после тренировки, чтобы поучиться, его поприветствовали родители Кагеямы, и сказали, чтобы тот хорошо относился к своему гостю, как они делают каждый раз, когда приходит Хината, как будто думают, что он собирается связать и убить его или что-то в этом роде. Конечно, он же его первый близкий друг, и Тобио думает, что он довольно неплох. — Кагеяма! Эй, Кагеяма! Взглянув вверх, он замечает, как перед его лицом машет карандаш, и он на мгновение следует за ним взглядом, прежде чем снова фокусируется на Хинате. Тот перелез через кровать и присел к нему слишком близко, откладывая книгу в сторону. — Твоя мама сказала, чтобы ты хорошо относился к своему гостю, — всегда говорит Шое, когда подсаживается к нему, и Кагеяма всегда игнорирует его или отталкивает от кровати, или пинает на диван. — Так не игнорируй меня! Ладно, ты шаришь в математике, и тебе даже нечего сказать? В Кагеяму тыкают карандашом, и кончик вонзается в его руку. Лицо Хинаты слишком близко, он смотрит ему в глаза, совершенно не обращая внимания на пытку, которой тот мучает его прямо сейчас и просто срывается. Абсолютно не осознавая, что делает, Кагеяма прижимает Хинату к кровати, грубо взлохмачивая его волосы, пока тот бьет его и… смеется? Этот мудак смеется, пиная Кагеяму коленом в живот, но он не собирается так легко сдаваться. Живот резко скручивает, напряжение отпадает, а Хината пихает его плечи и плюется малиной в лицо парня, чтобы выбраться. Кагеяма почти улыбается, почти, потому что ему нравится это, потому что ему нравится Хината. Он точно знает, что делать в этой ситуации. Шое очень боится щекотки, что не очень удивительно, учитывая, насколько он чувствителен. Все, что делает Тобио – тыкает его по бокам, и тот фыркает, отмахиваясь от него руками, и корча «несправедливое» выражение лица. Он играет нечестно, но думает, что Хината заслуживает это за то, что он такой красивый идиот. Как только пальцы Кагеямы оказываются на боках, Хината в панике толкает его, пытаясь спихнуть. Хотя, уже слишком поздно; он чувствует себя самодовольным, прижимаясь ладонями к бокам Шое, к его футболке. То, как Хината бьет его и смеется – достаточно, для того, чтобы в его животе поселились бабочки. Может быть, ему следовало бы остановиться, думает Кагеяма, но он так очарован румянцем, распространяющимся по лицу Шое, пока тот пытается его оттолкнуть. — Кагеяма! Нечестно! — хрипит он. Наверное, слишком легко представить кое-что другое, посмотрев на выражение лица Хинаты. Внезапно, это стало уже не смешно. Пальцы Кагеямы замирают, и Хината делает паузу, чтобы отдышаться, подозрительно глядя вверх. Он ожидает, что тот возобновит свое нападение, но нет, он не может, он слишком занят, уставившись на парня под ним. — Кагеяма? — его голос звучит немного обеспокоенно, может у Кагеямы случился инсульт или что-то в этом роде. У него забавная грудь, он чувствует себя слишком тепло, когда их конечности соприкасаются. Кагеяма собирается отступить, но в спешке не замечает поднятое колено Хинаты прямо под ним. По счастливой случайности, это колено задевает то самое место, хотя реально не должно было. И Кагеяма стонет. Через долю секунды он быстро осознает свою ошибку, выплескивая «блять, пиздец», когда пытается выкарабкаться назад, поднимая бедра. Ему требуется секунда, чтобы перестать паниковать и заметить, как чужие пальцы сжимают его руки. Когда его взгляд опускается вниз, то он видит Хинату с нечитаемым выражением лица. Под ним трется колено, и он пытается встать прежде, чем что-то случится, прежде, чем… Они переглядываются, пытаясь понять, что происходит. Кое-что случилось. Кое-что настолько ужасное, неловкое, смущающее, что он хочет сбежать отсюда, бежать и бежать, пока не умрет. Какого черта колено Хинаты продолжает тереться о него, когда он пытается встать? Может, потому что Шое сам им двигает. Кагеяма смотрит на него сверху вниз, на его румянец, на место, где Хината неуверенно сжимает его руку. Колено на возрастающей эрекции чувствовалось хорошо, за пределами хорошего, и если он не остановит это, то точно сделает что-то тупое. Что-то вроде трения колена Хинаты снизу, заставило его горло издать низкий звук. Он пробует двигать бедрами по колену Шое. Тот не отступает; кажется, что он давит сильнее, когда Кагеяма начинает снова двигаться. Это так хорошо, лучше, чем в душе, и он понимает, что сам прижимается к его колену, так что, наверное, это Хината заставляет его чувствовать себя так, будто его кожа горит, а живот наполняется бабочками. Рука Шое поглаживает его волосы, медленно и легко, будто он не уверен в том, что делает, пока Кагеяма прижимается к нему. Он в дерьме. Он в полной жопе, он не может сделать это, он вообще ничего не может сделать, это Хината… Он выбегает за дверь, прежде чем осознает, что вообще встал с кровати. В итоге он пробегает мимо своей матери, которая спрашивает, не хотят ли они перекусить, и куда он идет, и где Хината? Он натягивает кроссовки, даже не удосужившись завязать шнурки, а потом ноги Кагеямы шлепают по уличной земле, и кажется, что его грудь скоро лопнет, хотя он продвинулся не так уж далеко; он продолжает бежать, пока, наконец, не спотыкается о свой незавязанный шнурок, падая прямо в грязь, царапая и щеку, и ладони, и колени. Кагеяма лежит там минут десять лицом в грязи, ловя ртом воздух. Уже темнеет, когда он встает и тащится домой, думая о том, как объяснить все это Хинате, что ему вообще сказать по поводу этого происшествия в его спальне. Он чувствует себя отвратительно, как будто просто воспользовался кем-то в своих интересах, и не знает, сможет ли теперь вообще посмотреть в эти глупые доверчивые большие глаза. Оказывается, ему не о чем волноваться, потому что Хината уже ушел. Мама Кагеямы сказала, что ему позвонила его мама и сказала, что тому надо было уже идти домой. Затем она спросила подрались ли они, но тот даже не удосужился ответить, хлопая дверью и плюхаясь лицом на кровать. Он самый дерьмовый друг в мире.