я гей? помогите пожалуйста

Слова «ты мне очень нравишься» звучат в голове Кагеямы всю ночь, все утро, всю дорогу до школы. Он думал, что между ним и Хинатой будет какая-то неловкость, но все как всегда; они встречаются у ворот, Шое уговаривает его на гонку до спортзала, атакуя и дергая его за штаны, чтобы победить. На долю секунды Кагеяма вспоминает, что они делали прошлой ночью, когда Хината обнимает его, но это так мягко и тепло, что он чувствует облегчение. Они просто друзья. Очевидно, это имел в виду Хината. Кагеяма говорит себе это снова и снова, пока они сидят вместе, а Шое прислоняется к его плечу и рассказывает о том, какая математика сложная, пытаясь закинуть крендель в рот. Тобио напоминает самому себе, вести себя нормально, потому что ничего не изменилось, он слишком много об этом думает, Хината никогда не будет ему нравиться, даже если он по мальчикам, этого все равно не может быть, потому что он Хината. Чувства Шое, конечно же, не взаимны, потому что приязнь к нему будет означать слишком много всего, если он вообще нравится Хинате, а Кагеяма все еще абсолютно уверен, что он ему не нравится. Ему довольно сложно принять то, что он любит Хинату как друга, потому что у него почти нет настоящих друзей. Шое слишком милый, слишком веселый, слишком восторженный, слишком много поддерживает его, и слишком раздражающий. Это невозможно. Хината ведет себя так же, как и раньше, и это только подтверждает то, что ничего не произошло; Кагеяма думает, что если кто-то кому-то нравится, то они были бы немного более откровенны в этом, да? Хотя есть одна вещь. Иногда он замечает, как Хината краем глаза смотрит на него, ерзая, словно хочет чего-то, а Кагеяма не хочет спрашивать, что это. Он делает так, когда нервничает перед матчем, и раньше Кагеяма мог совершенно спокойно подойти и вправить ему мозги, но сейчас, когда он видит, что взгляд Хинаты направлен на него, когда тот думает, что Тобио его не видит, это заставляет его живот скручиваться, и в конце концов он избегает слов Хинаты тем, что просто заканчивает еще не начавшийся разговор, быстро и много говоря сам. Я не нравлюсь Хинате, говорит он себе всякий раз, когда они вместе, утром, днем, после тренировки, когда Сугавара и Даичи, наконец, отводят его в сторону, чтобы поговорить о напряженной обстановке между ним с Шое. — Между нами ничего не происходит, — грубовато говорит он, скрестив руки на груди, — мы не дрались, если вы об этом. Даичи и Суга обмениваются взглядами. — Я не про драки, ты уверен, что ничего не случилось? — похоже, он пытается быть осторожным, а Даичи просто кивает, будто знает, что он все испортит, если попытается что-нибудь спросить. — Мы просто хотим убедиться, что все в порядке. Причина не в игре, вы отлично играете! — быстро договаривает Сугавара, когда Кагеяма становится еще угрюмее, и уже открывает рот, чтобы оправдать себя. — Мы поговорили и с Хинатой, и… — Он что-нибудь сказал? — слова сами вырвались из рта Кагеямы, прежде чем он напомнил себе, что между ними ничего странного не происходит. — Просто, что между вами ничего не происходит, — на этот раз это Даичи, и он звучит немного раздраженно. — Клянусь, если вы двое… — Даичи! — Суга толкает его локтем, и замечает небольшую улыбку Кагеямы. — Ребята, если вы захотите поговорить, мы всегда рядом, верно? Даичи откашливается. — В последнее время вы оба были немного не в себе. Конечно, как капитан, я беспокоюсь о командной работе, но также хочу, чтобы и вы старались изо всех сил. Понимаешь? Кагеяма чувствует себя так, будто родители только что сделали ему выговор, он наклоняет голову и чувствует жар исходящий от его щек. — Хинату иногда трудно понять, — говорит он наконец тихо. — Хинату не трудно… — Даичи опять толкают в бок, и он снова откашливается. — Почему бы тебе просто не поговорить с ним об этом? В этом и проблема. Он не может и не хочет говорить с ним об этом. Кагеяма боится того, что может случиться, когда он поговорит с ним о том, что ему нравится целовать его чуть больше, чем должно было бы, о том, что Хината – единственное, о чем он иногда думает. И прошлая ночь… прошлая ночь была ужасной, самой худшей, потому что они были так близко, и он видел Хинату таким, и он не может выбросить это из головы, и самое страшное то, что он хочет увидеть его снова. Внезапно на его плечо кладут руку, и Кагеяма вздрагивает, краснея. Он молится, чтобы Сугавара и Даичи не умели читать мысли, хотя иногда кажется, что Сугавара умеет. — Извините, — бурчит он, — мы разберемся с этим. Затем они попрощались. Наверное, он никогда не видел ничего более смущающего, чем это. Он уже собирается пойти домой, залезть в постель и умирать, но видит Хинату за воротами, отмывающего свои кроссовки от грязи возле велосипеда. Он мог легко уйти домой, и Кагеяма удивился, что тот не сделал этого. Он уже хотел остановиться, повернуться и убежать, но это было бы странно. Хината заметил бы, что что-то не так, поэтому он просто идет вперед, наблюдая как голова Шое поднимается, и на его лице появляется кривая улыбка. — Придурок, ты серьезно все время здесь ждал? — видя, как Хината ждет его, грудь заполняется теплом, и он ненавидит это, но в то же время и нет. Он хочет пойти домой с Хинатой. Он хочет пообедать, остаться с ночевкой, взяться за руки… Кагеяма засовывает руки в карманы, так будет безопаснее. — Пойдем, — говорит он, и затем выходит через ворота, а Хината старается не отставать от него. Он немного сбавляет темп, позволяя Шое догнать его, он все-таки с велосипедом. Он очень близко, прямо здесь, Кагеяма может дотронуться до него. Но его опережает Хината: он кладет свою руку в карман Кагеямы, переплетая их пальцы, второй рукой поддерживая велосипед. Это тепло, немного липко, и слегка неудобно из-за разницы в росте. Кагеяма убирает их руки из кармана, позволяя им висеть свободно. Сегодня Хината более беспокойный, чем обычно. Он постоянно размахивает руками, подергивает большим пальцем на ладони Кагеямы, прикусывает губы. Наверное, Шое думает о чем-то, потому что делает то же самое, когда они пытаются учиться, но потом просто стонет и падает на спину, заявляя, что это слишком сложно. Кагеяма почти улыбается этому, а затем вспоминает Хинату на спине в другой ситуации, и вдруг его рука становится слишком горячей, и он хочет отпустить ее. Он убирает руку. Хината смотрит на него; это первый раз, когда Кагеяма сделал что-то подобное с тех пор, как они начали все это, и он выглядит таким испуганным, будто не знает, что делать. — Кагеяма, — наконец говорит он, останавливаясь, — ты злишься на меня? Ну нет, думаю, если бы ты злился, я бы уже узнал об этом, да? — его неуверенная улыбка заставляет сердце биться чаще. Не вспоминай об этом, не вспоминай об этом, не вспоминай об этом… — Ээ… то, что я сказал вчера… — он вспомнил, — извини, это ничего не значит, ты же понимаешь? Я был просто… — Конечно, это ничего не значит, — выпаливает Кагеяма, сжимая руки в кулаки, чувствуя, как краснеет его лицо. Это ничего не значит, говорит он себе, конечно, абсолютно ничего не значит, он не хочет этого. — Ты… мне тоже нравишься. Вот почему мы так хорошо работаем вместе на тренировке, — такое ощущение, будто он насильно заставляет сказать себя «ты мне тоже нравишься», но это правда. Он никогда никому так не говорил, потому что у него было не так много друзей, и ни с кем из них он не хотел делиться этим. Возможно, он говорил так, когда был маленьким, но не помнит, чем это все заканчивалось. Улыбка растекается по лицу Хинаты, и теперь он был похож на солнце; это самая тупая мысль Кагеямы за долгое время, но это правда. Он снова сияет, хватает Тобио за руку, и тот, по какой-то причине, поддается. Живот наполняется бабочками, а сердце колотится без особой причины, ну разве что из-за того, что он впервые сказал что-то подобное другу. Просто другу, конечно. Он действительно нравится Хинате, а Хината действительно нравится ему. Но пока он пропустит слово «действительно». Когда они расходятся, Хината отпускает его руку, и Кагеяма поворачивается, чтобы попрощаться, но его тянут на себя, а губы Шое прижимаются к его собственным. Он все еще широко улыбается, когда отстраняется и машет рукой, что-то крича через плечо, запрыгивая на велосипед и отправляясь домой. Кагеяма не понимает, что тот говорит, потому что слишком занят, прижимая пальцы к губам, чтобы почувствовать тепло, которое осталось от поцелуя. Они и раньше целовались, но сегодня это как-то иначе. Он все еще чувствует улыбку Хинаты.