Карточный дом

      В Юнджи было что-то странно завораживающее.       Чонгук ни на минуту не поверил ей, когда она сказала, что они были «друзьями». Он никогда не видел, чтобы Юнги общался с кем-то так близко. Но чем дольше он разговаривал с Юнджи, Чонгук начинал понимать, почему. Ее глаза были цвета спелого каштана, улыбка была сладкой, а ямочки покрывали кремовые щеки при малейшем намеке на улыбку. Он обращал внимание на каждое слово, как будто говорящая была его единственным фокусом во всей вселенной. Было совсем нетрудно понять, почему Юнги был к ней привязан, хотя в этой привязанности не было той странной собственнической ауры, которая была у него Дженни. Но Чонгуку даже так нравилось, теперь они с ней больше не будут связаны.       Вскоре Чонгук познакомил Юнджи с Тэхеном и остальными, за исключением Лисы, которую отец увез в Таиланд, по пока неизвестным причинам. — Вы оба копы под прикрытием, точнее были ими раньше. Мне кажется, вам будет о чем поговорить, — сказал им Чонгук, явно злобно ухмыляясь.       Они этого не сделали. Они неловко сидели рядом друг с другом, поскольку врожденное обаяние Юнджи от чего то не проявлялось. Чонгук знал, что его присутствие было этому причиной. Его личность не пришлась ей по вкусу, но это не помешало ему раздвинуть ноги, когда он сел в кресло между ними. Его квартира была отремонтирована после полного разгрома людьми Матери в тот день, когда они забрали Дженни. Все стояло точно так, как будто ни одна вещь не была сдвинута с места.       Тэхен не смотрел им в глаза. Его глаза остекленели и крепко прикрепились к поверхности стола. Взгляд Юнджи время от времени нервно метался к двери, словно она ожидала, что Юнги войдет и спасет ее. Чонгук посмотрел на одну, потом на другого, сопротивляясь желанию засмеяться. — Вина? Оно со вкусом сливы, — предложил он, постукивая рукой по столу. Бутылка и стаканы стояли прямо на столе, нетронутые до сих пор. И Тэхен, и Юнджи пробормотали в знак согласия, хотя это было скорее из вежливости, чем из чего-либо еще. Чонгук налил, протягивая стакан сначала Юнджи, а затем Тэхену, после чего поднял свой. — За удачное знакомство.       Никто не ответил. Юнджи сделала глоток, подавила вкус, а затем благородно улыбнулась, делая вид, что ей это нравится. Ухмылка Чонгука исчезла, и он допил свой стакан. Затем он ждал, пока Тэхен сделает то же самое. Но Ким проигнорировал стакан и Чонгук с грохотом поставил свой стакан на стол с хриплым, преувеличенным вздохом удовлетворения. — Итак, Тэхен, похоже, ты новый мамин любимец. Что же такого ты для неё сделал?       Юнджи замерла на месте, однако ее глаза то и дело метались между Чонгуком и Тэхеном быстрее. Чонгук все еще улыбался, у него было это пассивное, мягкое выражение лица, но его глаза горели черными, как угли огнями. Тэхен наконец поднял взгляд, и выражение его глаз было холодным, как лед. — Я ничего не делал, — сказал он. —Все так говорят, — ответил Чонгук. — А потом Матерь делает их ручными собачками. —Я не собираюсь быть кем то подобным для мафии, — ровным голосом сказал Тэхен. — За это ты мне и нравишься. Правда будь осторожен. Ты наверняка заметил её отношение к мужчинам. Если она не добавляет тебя в список своих любовников, она чего то от тебя хочет, — ответил Чонгук.       Тэхен кивнул, показывая, что понял. Чонгуку это тоже нравилось в нем. Хотя он знал, что полицейский никоим образом не собирался выказывать какое-либо почтение кому-то более молодому и гораздо более безответственному, он умел притворяться. Чонгуку очень хотелось бы заслужить уважение кого-то вроде Тэхена. Когда-нибудь этот кивок тихого почтения станет искренним, он убедится в этом. — Чонгук? —голос Юнджи был добродушным и нерешительным. Он подождал, пока объект его вопроса повернется к нему, прежде чем продолжить. «Она знает, как вести себя с такими как я», — подумал Чонгук. — Ты связан с Матерью? Чонгук покачал головой. — Мой мама дружила с семьей Ким. Мой дед был богатым банкиром, пока не потерял все свои деньги из-за неудачных вложений и не покончил с собой. Кимы взяли ее под свое крыло. — А что насчёт твоего отца?       Чонгук заерзал, его гладкая видимость мужественности соскользнула. — Моя мама была влюблена в какого-то парня, который явно не любил ее в ответ. Она забеременела от него и он бросил ее. Я люблю ее, но я всегда считал свою мать шлюхой. Думаю, что большинство матерей — шлюхи. В обмен на что они унижают себя из-за мужчин, которые этого не стоят? Любовь? Деньги? Бриллиантовое кольцо? Моя мама не получила ни одного из трех, так что она была не очень удачной шлюхой.       Тэхен откашлялся, прервав последовавшую крайне неудобную тишину. Рука Чонгука крепко сжала стакан, пальцы побелели и дрожали. — Я видел фотографию твоей мамы. Ты выглядишь точно так же, как она, — добавил он. Чонгук фыркнул. — Не нужно обращаться со мной как с ребёнком, пытаясь внушить, что все хорошо. С меня хватит. Даже если я повёл себя как ублюдок, который ее бросил, это ничего не меняет. Она убила себя из-за него, а он в это время нашел что-то более важное, что стоило его времени. А ты? Он не адресовал вопрос никому из них конкретно. Юнджи заговорила первой: — Я или он? Чонгук пожал плечами. — Да без разницы. Раз уж мы решили поделиться историями хреновой жизни, то давайте продолжим.       Он прижал холодный стакан к голове и закрыл глаза, позволив вдохнуть слабый аромат вина. Дженни любила сливовое вино. Чонгук научил себя любить многое из того, что нравилось ей. Чёртова Дженни. — У меня была вполне нормальная семейная жизнь. Мама, папа, старшая сестра и собака. Идеальная картина, — сказала Юнджи. — И все же ты оказалась здесь.       Тэхен первый раз напрямую обратился к Юнджи без принуждения Чонгука. Они уставились друг на друга, и девушка проиграла первой. Она улыбнулась, это безобидное выражение лица могло сломить даже самые черствые сердца. На Тэхена это никак не повлияло, его маска осталась стальной. — Да, я оказалась здесь. Жизнь такая забавная, — призналась она. — Нет ничего смешного в том, чтобы отказаться от своей клятвы защищать народ нашей страны и перейти на сторону, которая его эксплуатирует, —голос Тэхена был резким, его челюсть была сжата, но Юнджи его слова не смутили. — Как вы думаете, почему я перешла на другую сторону, офицер Ким? — Ради денег? Престижа? Любви? —последнее слово прозвучало как насмешка. — Просвети меня. — Для душевного спокойствия, — ответила Юнджи. — Нет ничего хуже, чем работать в учреждении, пропитанном лицемерием. В Тэгу в два раза больше полицейских, затерявшихся среди мафии, чем в Сеуле. Представь себе мир, в котором легче оказаться по правую руку дьявола, лишь бы уменьшить вред, причиняемый невинных. — Тэхену не нужно представлять, он уже там, —пробормотал Чонгук, допивая свой стакан. Тэхен молчал. Юнджи вздохнула и оставила свой все еще полный стакан. — Однако я восхищаюсь людьми, которые придерживаются своих принципов, так же как я понимаю, что другим неизбежно время от времени изменить их. — Мне кажется, вы двое станете хорошими друзьями, — усмехнулся Чонгук. — Не знаю, — коротко ответил Тэхен, и, поставив свой стакан, встал и вышел из комнаты, не оглядываясь на них. Чонгук проводил его глазами, застигнутый врасплох. Он повернулся, чтобы увидеть Юнджи с грустной улыбкой на лице, и сказал: — Прости. Я думаю, что инцидент с акулой отнял у него много сил.

***

— Матерь хочет тебя видеть.       Четыре слова, простых и кратких. Тэхен уже слышал их раньше, но в отношении Чонгука. Он впервые услышал слова, обращенные к самому себе. Он знал, что заставлять ее ждать было бы глупейшим поступком в мире, хотя он был не в настроении встречаться с ней или вообще с кем-либо после стычки с подругой Юнги, «полицейской». Чонгуку обычно было не под силу вывести Тэхена, но после инцидента с Серсеей он часто это делал. Либо так, либо терпение Тэхена истощилось.       Сегодня Матерь была во всем сером, ее юбка-карандаш была в первозданном виде, если не считать единственной оборки, идущей по диагонали от талии до подола. Ее серебристая блузка была расстегнута на несколько пуговиц, а широкие плечи придавали всей ее фигуре поразительный статный вид. Ее парик был серебристо-русым, густым, гладким и прямым, ниспадавшим на плечи, обрамляя хрупкую красоту ее лица. Ее глаза были такими же злобными, как всегда, спрятанными за парой очков в тонкой оправе. Она улыбнулась, увидев Тэхена, приветливой, доброй улыбкой друга, которая была рада его видеть. Тэхен поклонился и подошел к ее столу, его глаза были опущены вниз, пока она не обратилась к нему. Это было похоже на приближение к крокодилу с обманчиво сомкнутой пастью. — Чонгук тебя беспокоит? —сказала она. — Извините? — Ты не выглядишь особо счастливым. — Думаю, у меня довольно много причин не быть счастливым. — Понимаю. Но я сомневаюсь, что Чонгук причина твоего «несчастья». Ты уже можешь съехать из его квартиры. Где бы ты хотел жить? У меня много недвижимости в Каннаме. У тебя может быть квартира в Lotte Tower, как у Юнги. — Простите меня, но я бы предпочел ночевать с Чонгуком в палатке, чем жить в том же здании, что и Мин Юнги, — сказал Тэхен. — Тогда чего ты хочешь?       Тэхен понимал, что ходит по тонкому льду. Он всегда был с ней на тонком льду, какими бы мягкими ни были ее предложения помощи. Прямо сейчас ей было что-то нужно от него. В тот же момент, когда он перестанет быть нужен, он снова окажется в аквариуме. Он уговорил себя встать прямо и сделал мысленную пометку смягчить взгляд, когда поднимет их. Казалось, ему это удалось, потому что ее глаза довольно смягчились, полагая, что она достучалась до него. Или то, во что она верила в своей голове. — Я хотел бы быть частью вашей службы безопасности, — прямо сказал Тэхен. — Я был охраной мэра в течение короткого срока в рамках моей подготовки в полевых условиях, так что у меня есть опыт.       Матерь некоторое время ничего не говорила. Тэхен боялся, что перегнул палку. Она сняла очки и зажала кончики дужек зубами. Ее губы изогнулись в ухмылке, и она подняла и опустила бровь в кривой усмешке. — Ну, у тебя определенно есть смелость, просящая охранять того, кто чуть не убил тебя. Ты уже знаешь, каким должен быть мой ответ, но ты делаешь ставку на нелогичность, не так ли? Чего ты хочешь, Ким Тэхен?       Конечно, было бы легче убить Мать, пока у нее есть задача не дать ей быть убитой. Но, как она и предсказывала, это не было в повестке дня. Слова Юнджи вернулись к нему, несмотря на его первоначальное отвращение к карьере бывшего полицейского. В этом контексте они имели поразительный смысл, и Тэхен решил подумать на ними. — На самом деле я бы никогда не убил вас, хотя эта мысль преследовала меня во снах первые несколько дней после аквариума с акулой, — признался он. — Но я понимаю, что вы — единственное, что держит Geomjeong-Pa вместе. Если вы умрете, все расколятся на части, и на улицах Сеула разразится гражданская война. Чонгук не может держать себя в руках, и у вас слишком много властных, контрастных личностей, контролирующих основные районы вашей деятельности. Вам нужно остаться в живых. Вот почему я хочу быть частью вашей службы безопасности.       Было ли это восхищение в ее глазах? Или это было просто самодовольство, как обычно? Нет, определенно было нечто большее. Казалось, она была довольна его ответом, как будто он превзошел ее ожидания, дав его. — Идет жесткий тренировочный процесс. Ты мне нравишься, но не настолько, чтобы давать тебе привилегии, — сказала она. — Я понимаю, — поклонился Тэхен. — Тогда, я полагаю, у нас есть договоренность. И я надеюсь, что ты передашь отчет о Geomjeong-Pa своему генеральному комиссару, когда придет время? — Да. — Хорошо. У меня также есть несколько других имен, о которых нужно позаботиться… — Я думал, что работа Юнги — быть палачом.       Она резко подняла взгляд, и Тэхен снова напрягся, решив, что облажался. Но затем она продолжила без резкого замечания. — Я не хочу, чтобы их убили. Я хочу, чтобы они опасались нарушения соглашений с Geomjeong-Pa. — Моя совесть ничего не значит по большому счету, но я чувствую себя немного лучше, сдавая Geomjeong-Pa наркоторговцев, чем очерняя имена невиновных людей. — Если бы ты позволил мне закончить, я бы объяснила, Тэхен, — вздохнула Мать. Тэхен решил, что теперь не откроет рта, пока ему не прикажут. Она подняла свой телефон и постучала, прежде чем провести пальцем по экрану и положить его обратно. — Я только что отправила тебе файлы для ознакомления. Я уверена, что тебе они пригодятся. Посмотри.       Тэхен неуверенно открыл свою электронную почту. Файл был абсурдно назван Kiddie Gang, и хотя зловещая часть его мозга подсказывала ему, что это, вероятно, именно то, о чем он думал, Тэхен открыл ее. Прошла всего минута, прежде чем он прочитал страницу письма и добрался до первой фотографии. Он побледнел и нажал кнопку блокировки на своем телефоне, снова залив экран долгожданной чернотой. — Там есть несколько очень влиятельных имен, поэтому я сомневаюсь, что генеральный комиссар захочет предъявить обвинение всем им, — сказала Мать. — Но отчет уже составлен. Оказывается, это сделала Ким Дженни. Ан заставил ее сделать это на тот случай, если ему и его жене нужно будет быстро исчезнуть из Сеула и прихватить с собой толстый кошелек для шантажа. Жаль, что они так и не увидели Юнги. — Среди них есть насильники и педофилы. Почему Генеральному комиссару не привлечь их к ответственности? — сказал Тэхен дрожащим голосом. — Ну, потому что один из них — его зять, — усмехнулась Мать. — Я хочу, чтобы он знал, что я все знаю. Затем он передаст эту информацию указанным мужчинам. Это будет лучше, чем если бы мои люди подъехали к их воротам и начали перестрелку с охраной. Мне нравится, когда полиция понимает, что моя власть больше, чем их. Это держит их на привязи, —она вытащила пилочку для ногтей и начала подпиливать средний палец, тщательно измеряя ноготь до той же длины, что и остальные, пока не была удовлетворена. — Как они все могут быть… — Тэхен остановился. Почему он вообще спрашивал? Когда он когда-либо считал что-то хорошим? Он лучше, чем кто-либо другой, знал недостатки оптимизма. И все же каждый раз принятие реальности было похоже на новую пощёчину, очередной раз доказывая всю уродливость сторон людей. — Geomjeong-Pa не торгует детьми, — объяснила Мать, переплетая пальцы на столе. — Я не буду обсуждать какую-либо мораль или этику, стоящую за этим, или если они вообще есть. Мы просто не делаем этого. Но другие мелкие ответвления якудзы, работающие в Сеуле, это делают. Сербы переправляют их так же, как раньше переправляли белых женщин. Однако белые девушки уже не тот товар, которым они когда-то были — слишком много предложений, недостаточно спроса. Желания богатых и влиятельных людей всегда меняются, и торговцы всегда готовы их обеспечить. Мужчины в этих файлах — немногие избранные, которые, кажется, думают, что Geomjeong-Pa грязь под их подошвой и мы не способны удержать их от покупки маленьких детей. Я не могу убить этих людей, у них слишком много денег и влияния — и то, и другое нам нужно, но их репутация ничего не значит для меня, а для них — все.       Тэхен глубоко вздохнул и кивнул. Если бы он не думал об этом слишком эмоционально, он мог бы понять это. Если бы он не думал об этом слишком много, он мог бы притвориться, что жертвы торговли людьми не будут подвергаться насилию, если богатые люди Сеула больше не будут их покупать. Если бы он не думал об этом слишком сильно, он мог бы игнорировать тот факт, что спрос на них будет удовлетворен в другом месте. Если бы он не думал об этом слишком сильно, то мог бы забыть голос деда в своей голове и… — Тэхен?       Он открыл глаза (когда он успел их закрыть?) и увидел, что Мать уже стоит на ногах у окна. Она смотрела на него со странным выражением, глаза наполнились солнечным светом, который в изобилии струился сквозь пуленепробиваемое стекло. — Да…? —Тэхен замолчал. Он уже собирался назвать ее «мэм», но никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так к ней обращался. Они неоднократно называли ее Матерью, но как полицейский он до сих пор привыкал обращаться к преступнику уважительно. Если он собирался официально работать на нее, необходимо было установить некоторые границы уважения. — Ты снова замолчал. О чем так сильно думаешь? — сказала она, почти как если бы она разговаривала с ребенком.       Тэхен медленно подошел к ней и отвернулся к окну. Он заметил, что был примерно на пару сантиметров или около того выше, когда она была без каблуков. Даже с солнечным светом, освещающим каждую ее черту и не оставляющим никаких недостатков в тени, она была не чем иным, как вселяющий немое молчание и желание преклониться. — Я просто… думал о том, что увидел в этом файле. Это была всего лишь одна фотография, но я не думаю, что смогу продолжать смотреть, — признался он. — Я не знаю, как Дженни удалось собрать все воедино, мне казалось, она боится таких вещей. — Ты знал ее? — спросила Мать, быстро запомнив крупицу информации, которую он упустил. — Совсем не много. После того, как ваше трио избило ее, я нашел ее в больнице и попытался отговорить от присоединения к банде. Я просто думал, что она какой-то ребенок с улицы, которого я мог бы спасти, но это было принятием желаемого за действительное. — Да. Ну, точно так же, как и большинство твоих предположений о Ким Дженни оказались неверными, так и это. Эта девочка сильнее, чем кажется. В конце концов, она происходит из невероятно мощного рода. Хотя я верю, что в какой-то момент говорили, что её мать была шлюхой. Тем не менее, шлюхи сильнее по существу, чем средний человек. Я знаю, что никогда не смог бы переспать с отвратительным старым дедом за деньги, —Мать повернулась и достала из сумочки, стоявшей на столе, серебряный пистолет с жемчужной рукояткой. — Кольт, модель 1903 года. Он прекрасен. Держи его при себе.       Тэхен колебался, прежде чем протянуть ладонь и позволить ей вложить в нее пистолет. Темы ее разговоров менялись так быстро, как она хотела. Пистолет был красивый, полуавтоматический. Жемчужина была твердой и полированной под его прикосновением, а заклепки отражали свет самым завораживающим узором. Это было скорее украшение, чем оружие, хотя он видел, что оно заряжено. Он сжал предохранитель, а затем снова защелкнул его. — Знаешь, я… — Мать так и не успела закончить предложение, как зашуршали динамики, и ее охрана объявила, что Мин Юнги здесь, чтобы увидеть ее. Она удивленно нахмурилась, прежде чем с некоторым разочарованием взглянуть на Тэхена. Казалось, она не планировала прерывания, но визит Юнги был достаточно несвоевременным, чтобы вызвать у нее любопытство. — Пригласите его, — сказала она.       Он появился через несколько мгновений в сером брендовом костюме. Тэхен удивлялся как иногда официальный вид мог преобразить человека и сделать из него ещё более внушительную личность. Юнги выглядел взрослым солидным мужчиной, а не убийцей в чёрной кожанке и ухмылкой на губах.       Юнги был зол. Его лицо не отражало ни единой эмоции, которая бы выдала его, но некоторые знаки были очевидны. Его рука то сжималась, то разжималась, а челюсть была стиснута. Тэхен наклонил голову и немного отступил назад, интересуясь, как все будет развиваться. Мать не выгнала его, поэтому он решил, что может смотреть. Юнги, похоже, было все равно. Он даже не заметил стоящего там Тэхена. Все его внимание было приковано к Матери.       Он остановился сразу за стулом по другую сторону ее изогнутого стола и произнес три слога, от которых она замерла. — Мин Бон Джу.       Молчание между ними длилось очень долго. Нервная энергия вокруг Юнги начала выбивать Тэхена из колеи, и он посмотрел на длину пальто мужчины, выясняя, где он мог разместить свою кобуру.Все внутреннее чутье подсказывало ему, что это может обернуться опасной ситуацией. — Мин Бон Джу, — повторила Мать. — Ты разговаривал с Чонгуком? Зачем он тебе? — Вы не знаете? —Юнги выдохнул, немного рассмеявшись от недоверия. — Вы все знаете и пытаетесь притвориться, что не знаете? Не врите мне. — Юнги, я надеюсь, у тебя есть веские доводы, иначе тебя вытащат отсюда с петлей на шее, — ответила Мать. — Мин Бон Джу — мой отец, — выплюнул Юнги.       Тэхен понятия не имел, кто такой Мин Бон Джу, но он сглотнул, когда увидел, как плечи матери напряглись. — Ты под кайфом? — спросила мать. — Твой отец бросил тебя в детстве. Ты сам мне это сказал. — Да, и, видимо, он вернулся к своей старой работе — убирать людей, с которыми твой отец поссорился! — отрезал Юнги. — Ты всех проверяешь, я отказываюсь верить, что ты не узнал, а это значит, что ты решил не говорить мне, что я каким-то образом оказался в том же блядском положении, что и человек, которого я пытался найти более десятилетия!       Мать, казалось, была достаточно ошеломлена, чтобы не заметить переходящую границы грубость Юнги. Она смотрела на него так, словно увидела привидение, и чем дольше она смотрела, в ее глазах начинало появляться понимание. А потом она рассмеялась резким, грубым звуком. — Боже, почему я не понял? — пробормотала она. — Ты все еще делать вид, что не понимаешь? — сказал Юнги. — Юнги, поверь мне, я так же удивлен, как и ты…       Движение Юнги было быстрым, настолько быстрым, что Тэхен едва заметил, как шевельнулась его рука, прежде чем она вытянулась с пистолетом. Конечно же, они пустили сюда убийцу Матери, не проверяя на оружие. Никто бы не осмелился сделать это. И теперь она смотрела в дуло пистолета, на конце которого стоял мужчина, явно намеревавшийся причинить ей вред. Тэхен сделал поспешный вывод и решил позже пожалеть о последствиях. Сработал предохранитель Кольта, а затем он направил его прямо на голову Юнги. — Опусти пистолет, или я выстрелю, — сказал Тэхен. — Ты можешь быть быстрым, но недостаточно, чтобы убить нас обоих. Ты умрешь. — Может быть, оно того стоит, — ухмыльнулся Юнги, начиная нажимать на курок. — Она ебала мне мозги достаточно долго. Она такая же, как Намджун, они все одинаковые…       Что-то явно щелкнуло в его голове, и Тэхен понял, что говорит с кем-то далеко за пределами здравого смысла, даже для него. Но Мать была на удивление послушной, положив обе руки на стол так, чтобы Юнги мог их видеть, следя за тем, чтобы она не делала резких движений. Ее тон был довольно приятным, когда она говорила. — Месяц назад я поручил Чонгуку выследить Мин Бон Чжу. Дело в том, что он исчез после того, как убил Кимов во время пожара в доме, и так и не вернулся, чтобы забрать свою награду. Отец хотел щедро вознаградить его, дать ему долю состояния Кимов, но он никогда больше не видел его и не слышал о нем до его смерти. Я просто хотел свести концы с концами и отдать Мину то, что его по праву. Поскольку я узнал, что Дженни выжила, у меня появились вопросы к нему, так что поверь мне, если бы я знал, где он или хотя бы то, что он твой отец, я бы не стал делать из этого секрета. А теперь, почему бы тебе не быть хорошим мальчиком и не опустить ружье…       Тэхен недоверчиво взглянул на нее. Она разговаривала с ним, как будто он был маленьким мальчиком, хотя сама была ненамного старше. Он оглянулся на Юнги, его ладони начали потеть на гладком покрытии Кольта в руке, и задумался, сработает ли это на самом деле. Он увидел сильное желание знать все, горящее в глазах Юнги, и понял, что так и будет. Тем не менее, он держал пистолет в воздухе, пока Мать не взяла его за руку и не заставила опустить пистолет, медленно и уверенно. Юнги подождал секунд пять, прежде чем сделать то же самое. Мать молчала, ждала. Словно ничего не было, Юнги спрятал пистолет обратно за пояс. — А теперь, я думаю, нам всем следует сесть и немного поболтать. Кто-нибудь хочет чаю? — весело сказала Мать.       Тэхен понял, откуда у Чонгука такое пресыщенное отношение. Они оба отказались от чая, но Мать захотела выпить и в конце концов позвонила горничной. Каким-то образом ей удалось заставить их выпить свеженалитые чашки, несмотря на то, что они отказались, и во второй раз за день Тэхен оказался вынужден пить напиток, которого он не хотел, в очень неловкой ситуации. — Значит, он твой отец. А ты понятия не имел, что он Geomjeong-Pa? В этом есть какой-то смысл, если ты действительно родился и вырос в местности Тэгу до того, как он тебя оставил, — сказала Мать. — Хотя я не думаю, что кто-то из нас знал, что он женат. Юнги молчал. — Отцу он очень нравился, — объяснила Мать. — Теперь понимание того, что вы родственники, обьясняет многое. Ты не такой утонченный, как отец, но ты определенно достиг этого. Его называли Коллекционером колец, так как у него была склонность посылать брачные пальцы своих жертв их любимым, сохраняя при этом обручальные кольца, если они были. У моего отца была такая же маленькая коллекция трофеев, как и у твоего папы. Мой дорожил им до дня своей смерти. Он всегда надеялся, что сможет вернуть его Бонг Джу. — Дженни жива, — сказал Юнги. Брови Тэхена взлетели вверх, его сердце казалось на секунду замерло, радуясь. — Конечно, — закатила глаза Мать. — То, как ты ударил ее ножом. Я думал, что смотрю что-то из типичного романтического сериала. Где она? — Чхве Хон Джун был заснят камерами видеонаблюдения во время перестрелки в казино. Должно быть, он последовал за нами в метро и забрал Дженни до того, как копы успели это сделать. — Значит, она у Ким Намджуна. Боже мой, я никогда не думала, что ты в чем-то потерпишь неудачу, но теперь, когда ты сделал это, каким шоу это обернулось, — фыркнула Мать. — Дай угадаю — Дженни узнала о Мин Бон Джу, узнала, что он твой отец, и что он убил ее родителей, и теперь она жаждет мести, так? В что за индийский сериал превращается наш преступный синдикат? —она вскинула руки в притворном поражении и с надутым фырканьем откинулась на спинку стула. У Тэхена было самое странное, ужасное желание смеяться. — Скорее всего, Дженни узнала от Намджуна, а если Намджун узнал по собственной воле, кем был мой отец, то он уже на полпути к тому, чтобы узнать, где он находится. В то время, как я понятия не имею. Эта сумасшедшая убьет его, если я не приду первым, —голос Юнги звучал почти умоляюще, впервые в жизни. Тэхен задавался вопросом, каково это — иметь отца, по которому тоскуешь. Он почти мог представить Юнги маленьким мальчиком с щенячьими глазами, ожидающим на залитой солнцем веранде дома, куда его отец никогда не вернется. — Ну, тебе нужно спросить Чонгука, потому что это была его задача. Не мне спасать бывших приспешников моего отца от смерти, — ответила Мать. — Он убил родителей Дженни по приказу Ким Со Джуна! — И оставил Дженни в живых по бог знает какой причине. Честно говоря, он сам навлек на себя беду. Да и ты действительно думаешь, что Ким Дженни сможет победить таких, как твой отец? Я так не думаю. Юнги насмешливо рассмеялся. — Она обманывала всех гораздо дольше, чем следовало. Она проникла в голову Чонгука и настроила его против тебя. Дженни заставила меня поверить, что Намджун предал нас обоих. Она даже обманула твоего любимого офицера и заставила его ввязаться во все это и пытаться спасти ее от жизни, которую она сама выбрала для себя! — к последнему присоединился обвинительный удар пальцем в сторону Тэхена, и офицер немного заерзал. — Ну, фактически она не проникла тебе в голову. Ты думал, что контролируешь всех вокруг, а в итоге тебя обвели за твой же член, — сказала Мать, как всегда язвительно и Юнги сжал челюсть. — Как и твоему отцу, тебе некого винить, кроме себя, когда дело доходит до Ким Дженни. Однако, по старой памяти, я обещаю круглосуточную охрану Бонг Джу и безопасный выезд из страны, как только мы его найдем. Это больше, чем ты заслуживаешь после того, как направил пистолет мне в голову, но думаю, что наше партнерство должно быть таким же плодотворным, как и у наших отцов. Не будем заканчивать на плохой ноте. А теперь уходи, потому что мне хочется тебя убить.       А потом скрестила руки на груди и отказалась смотреть на Юнги, устремив взгляд на приглушенную плазму, висящую на противоположной стене. Тэхена снова охватило ужасное желание рассмеяться, и ему пришлось отвести взгляд от ее раздраженного вида. Он встал, неофициально приняв на себя роль телохранителя, и жестом показал Юнги, чтобы тот направился к двери. — Какого хрена ты делаешь? — сказал Юнги, как только они оказались в прихожей между её офисом и коридором, ведущим в остальную часть особняка. — Что ты имеешь в виду? — Она чуть не убила тебя, а теперь ты ее защищаешь? — Я не могу допустить, чтобы ты убил одного из самых разыскиваемых Интерполом преступника, без возможности предать его суду. — Не морочь мне голову. Ты перешёл на другую сторону. Тэхен запрокинул голову в притворном смехе. — О нет, так может сделать только Юнджи. — Так вы встречались? — Юнги усмехнулся. — Да, и я решил, что больше не буду общаться с людьми из Тэгу, потому что вы все — стая неприятностей. Когда ты снова увидишь Дженни, а ты, наверняка, скоро увидишь ее, зная, как быстро она движется, когда чего-то хочет, — передай ей мой привет. И скажи ей, что я был прав — она не принадлежит твоему миру, она никогда не принадлежала ему, и пустить пулю тебе в голову будет ее самым большим достижением в жизни.       С этими словами Тэхен повернулся и пошел обратно в кабинет Матери, обратно в относительную безопасность. Ему не нравилось выражение глаз Юнги, чем дальше он заходил со своей импульсивной речью. Всякий раз, когда он разговаривал с этим человеком, ему казалось, что он насмехается над тигром с зажженным факелом в руке и тот вот вот прыгнет на него. Он нервно ослабил галстук чувствуя дискомфорт из-за взгляда направленного в спину. — Он ушел? —Мать нахмурилась. — Да, —Тэхен занял место, которое освободил Юнги, и наконец опустил пистолет. Подумав, он поднял его и обтер о штанину, чтобы стереть отпечатки потных ладоней, которые теперь блестели на жемчужном покрытии. — У моей матери была поговорка, которую она довольно часто использовала в качестве ругательства в конце ссоры — все мужчины — мусор, —Мать подперла подбородок рукой, как угрюмый маленький ребенок, и сердито уставилась на экран, где в прямом эфире транслировалась автомобильная погоня. Какой-то наркоман угнал машину скорой помощи, укомплектованную медиками и лекарствами. — Так вот, я бывало спрашивал ее, если все мужики — мусор, то почему она тогда терпела измены моего отца? Она сказала: «Сокджин-а, люди учатся жить со своим мусором. Он в их кухонных мусорных баках, в мусорных баках возле их дома, в мусорках магазина. Ты должен собирать и отвечать за свой мусор, чтобы он не загрязнил остальной мир. Я перестала держать под присмотром этот мусор, то есть твоего отца, и он ушел. — Ваша мама говорила интересные… вещи, — сказал Тэхен. — Эта женщина была сумасшедшей, — отмахнулась Мать. — Но в ее странной, запутанной метафоре была доля правды. Она была права, веря в это. У моего отца был продолжительный роман с ее лучшей подругой, женой какого-то банкира на службе у Geomjeong-Pa, и она забеременела. Мама всегда думала, что сама не может иметь детей, я тогда еще не родился, поэтому ее страдания превратились в ненависть, она убила женщину и забрала ее ребенка. Младенец был девочкой. Чон Чон А, моя мать дала ей имя и взяла к себе. — Чон…? Улыбка, подаренная матерью, была сухой. — Мать Чонгука, да. Этот мир ебаный сериал, что я тебе говорил? — Он не знает? — Нет. И я не собираюсь говорить ему. — Почему? —это был достаточно простой вопрос, но Тэхен боялся его задать. Он не имел права лезть в их личную жизнь, и так сегодня раскрылось нечто интересное. — Он сейчас так зависит от моей любви и привязанности, подумай, если он узнает, что заслуживает этого, потому что он мой племянник, — усмехнулась Мать. — Нет, я предпочитаю его таким, какой он есть. Одержимый чувством вины, психотический маленький ребёнок, у которого мнение о его родителях находится ниже некуда. Лучше не ухудшать ситуацию. Выражение лица Тэхена ясно говорило о том, что для этого уже было слишком поздно.