***
Это был не первый раз, когда Дженни обращалась к Чонгуку для защиты от возможных последствий её отношений с Юнги и Geomjeong-Pa. Но впервые у неё не было ощущения, что она использует его. На этот раз Чонгук был не единственным вне себя, кто услышал голос Дженни по телефону во время их первого звонка после стрельбы в казино. Облегчение было пылким и сладким, но через несколько минут оно превратилось в кипящую ярость, в основном против Юнги, который, по словам Чонгука, вёл себя так, как будто он убил Дженни по-настоящему. Чонгук не хотел тратить время и предложил послать за ней вертолёт. Дженни отбросила эту идею сразу же. Это привлекло бы внимание. И на этот раз её беспокоило не внимание Матери. Юнги не мог узнать, что она где-то рядом с Сеулом или даже думает о возвращении, до тех пор, пока это не станет совсем необходимо. Дженни даже не хотела рисковать поездкой на машине и вместо этого выбрала поезд, путь которым она сюда и добралась. Намджун не возражал, но опять же, ему и не нужно было. Он рассказал Дженни все, что ей нужно было знать, и его заботы были больше связаны с её осторожностью рядом с Юнги. Они были в одном городе, этого было достаточно для опасности. Тем более теперь когда она открыто угрожала ему, но этого Намджун уже не знал. Казалось, что вокруг бушует буря, а Дженни и Юнги были в центре всего этого, совсем одни. В какой-то момент все, от Матери до Чонгука и Намджуна, были серьезными препятствиями, которые нужно было преодолеть. Но сейчас это была статическая тишина, наполненная ожиданием. Столкнувшись со смертью так же близко, как и он, Дженни не думала, что сможет продолжать жить. Вот почему она так открыто дразнила Юнги. После того, что ей пришлось сделать в казино, она не могла думать ни о чем. Она заблокировала себя и свою жалость к себе в голове, так как ей было на чем сосредоточиться, но в тот момент, когда она отвлечется, её мозг снова взорвётся от криков людей и её выстрелов. Чонгук встретил ее на станции, весь в черном, вплоть до маски, закрывающей пол-лица. Чуть поодаль стояли его охранники в такой же скромной одежде, сливаясь с толпой, если бы не наушники, висящие у них на шее. У Дженни была всего секунда, чтобы посмотреть на них, прежде чем Чонгук крепко обнял её. — Полегче, — с улыбкой пробормотала Дженни, морщась от боли, когда Чонгук слишком сильно сжал ее. — Прости, —он тут же отступил, его глаза расширились от беспокойства, когда посмотрели на место ранения. Он потянулся, чтобы коснуться ее сквозь пальто. — Она до сих пор не зажила? — Она почти зажила. Но если ты обнимешь меня так сильно, будет больно, — легкомысленно сказала Дженни. Это не означало, что Чонгук должен был перестать касаться ее, и он этого не делал. Он находил предлоги, чтобы в той или иной форме поехать на машине обратно в свою квартиру. Коснуться её лица или сжать руку, и все это среди потока вопросов, на которые Дженни пока молчала. — Все твои машины отогнали, — заметила Дженни, когда они подъехали к подъездной дорожке, которая выглядела невероятно редкой без припаркованных там ярких машин. — Да, с того дня у меня были проблемы, — скривился Чонгук. — Она не позволяет мне увидеться с Енджуном или Мингю, а Лиса уехала в Таиланд. Она также посадила Юнги на поводок, так что здесь по сути тюрьма. Хотя уже нет. Ты здесь, могу с уверенностью сказать, она знает, но не сказала ни слова. Думаю, она нашла бы способ остановить это, если бы ей было не все равно. — Юнги? —брови Дженни взлетели вверх. Чонгук рассмеялся, выходя из машины. — Ах, да. Это был интересный поворот сюжета, не буду врать. Просто появился из ниоткуда, сказать бы, что Юнги сейчас не в лучшем месте. Я слышал, что он наставил на Матерь пистолет в ее собственном кабинете, и с тех пор я ничего о нем не слышал. Должно быть, это произошло после телефонного разговора с Дженни. Это было единственное, что могло заставить Юнги так наброситься на Мать среди всех людей. Он также спросил о Юнджи, чтобы узнать, что тот тоже сейчас в Сеуле, хотя Чонгук понятия не имел о степени его отношений с Юнджи. Было необычно слышать такую тишину в доме. Комната Дженни была восстановлена в том виде, в каком она ее оставила, хотя она помнила, как все было разрушено, когда за ней пришла Мать. Вешалки с дорогой одеждой снова стояли внутри гардеробной, а картины покрывали стены, подобранные ей несколько месяцев назад во время ночного шоппинга в Интернете. — Холоднее, чем в прошлый раз, — пробормотал Дженни, стоя в центре и пусто глядя на произведение искусства. —Почему? Здесь все починили, отопление включено, — нахмурился Чонгук. Дженни немного рассмеялась, обнимая себя руками. — Нет, я не это имела в виду. Чонгук пожал плечами, словно это было простое решение проблемы, и сказал: — Ты можешь остаться в моей комнате, если тебе тут не уютно, —но когда их взгляды встретились, Дженни ожидала увидеть большие оленьи глаза нуждающегося, отчаявшегося мальчика, к которому она привыкла. Вместо этого она увидела спокойные, собранные глаза мужчины, и нельзя было этого отрицать, она почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. Челюсть Чонгука была сжата, он стоял уверенно и неподвижно, блокируя собой большую часть дверного проема. — Спасибо, не хочу стеснять тебя, — тихо сказала Дженни и повернулась, чтобы снова оглядеться. — А где Джи? — Наверное у меня. С тех пор как тебя не стало, он проводил все время у меня в комнате. Комната Чонгука нисколько не изменилась. Как только она зашла, пес, лежащий на кровати, покрытой оленей шкурой, поднял пушистые уши. Он тут же отозвался на свое имя. — Эй, малыш, а ты подрос. Дженни устало села на мягкую кровать и обняла запрыгнувшего на колени Джи. Пока Чонгук ходил вокруг, включая отопление и задергивая шторы. — Ты снял свои рокерские плакаты, — сказала Дженни, поднимая голову, чтобы осмотреться. — Хотя твои барабаны по-прежнему занимают почетное место. — Я бы никогда не избавился от моего демона, — торжественно сказал Чонгук, схватившись за сердце в шутливой форме. Дженни улыбнулась и откинулась спиной на кровать. Наверное уже давно она не чувствовала себя хорошо. Нельзя было назвать дом Чона родным, но считая общее количество раз и времени, сколько она у него останавливалась, выходило, что у него она жила дольше чем где либо. — Я скучал по тебе. Она открыла прикрытые глаза и смотрела на Чонгука вверх ногами. Он всегда звучал так зрело? В его голосе будто бы что-то изменилось. Это не было связано с тембром. Это было просто…иначе. Лучше. Но от чего то ей стало больно. — Я тоже по тебе скучала. По всем вам. Улыбка Чонгука немного потускнела, и наступил тот тяжелый момент неподвижности, какой предшествует печали. — В тот раз мы толком не успели поговорить. Но я хотел спросить, ты правда любишь Юнги? — спросил Чонгук. — Слово любовь слишком громко звучит для этого. — Юнги любит тебя. — Что? — сказала Дженни, в ее голосе слышалась насмешка. — Он никогда этого не говорил, но я знаю, что это так. Чем дольше она смотрела в угольно-черные глаза Чонгука, тем больше Дженни понимала, что ложь может плохо кончиться. Поэтому самым искренним голосом, на который была способн, сказала: — Даже если так. Это все...ужасно. Чонгук проделал замечательную работу, скрывая то, как он был разочарован услышанным признанием. — Что это за любовь? — Всё слишком запутанно. Неправильно. Она родилась из стокгольмского синдрома. Между моментами моей жизни в Сеуле было несколько моментов, когда я думала, что умерла бы, если бы Юнги там не было. Он был страховкой, и через время я убедила себя и его, что мы что-то большее. Она лгала? Она понятия не имела, и ей было все равно. Это не имело значения. Однако ответ Чонгука был неожиданным. — Ты используешь людей, да? — пробормотал он, смеясь. — Я не думаю, что это плохо — используй меня сколько хочешь. Ты делаешь это чтобы выжить. Его слова не заставили Дженни отрицать сказанное. Вместо этого она ощутила, что ее горло сжалось. Это был предвестник слез. Но плакать было нельзя, поэтому она медленно выдохнула. — Я не родилась в вашем мире. Меня не учили защищать себя, причинять боль другим, драться с головорезами. У меня даже друзей никогда не было кроме Чеен. Я всегда была одна. Использование людей — это единственное, что я умею делать, потому что моя мама учила меня, что это лучший способ выжить, если нет другого выхода. Чонгук просто понимающе слушал. — Я не виню тебя. Я же сказал тебе, мне все равно. Используй меня сколько хочешь. Тишина была мирной, но вскоре завязался разговор, перешедший в неизбежное. Дженни объяснила Чонгуку, почему Юнги мог направить пистолет на Мать, и Чонгук, хотя и был удивлен, не особо отреагировал. — Юнги как обычно решает все насилием. Сначала я подумала, что Намджун не знает, где Мин Бон Джу. Но за неделю до моего отъезда он вдруг сказал, что Юнджи знает где он, и что я должна выбивать это из неё. Она ни за что не ответит, если я спрошу её напрямую. — Откуда ты знаешь, что она еще не сказала Юнги? — Потому что Юнги больше ничего мне не говорил. Если бы он знал, он бы узнал, где его отец и сейчас бы злорадствовал надо мной. — Мне самому любопытно встретиться с Ким Намджуном во плоти. Похоже, у него много общего с матерью. Дженни фыркнула. — Очень много. Я даже не уверена, что его сильно волнует, что сейчас происходит с Юнджи и Юнги, наверное, ему все это уже надоело. Последнее, что я слышала, это то, что он пытается переманить людей из Geomjeong-Pa, объединяется с якудзой и планирует подкупить некоторых высокопоставленных людей Матери, чтобы они перешли на его сторону. Таковых не много, люди боятся ее. — Зачем ты мне это говоришь? —сказал Чонгук. —Думаешь, я не расскажу ей? — Это твой выбор, — пожала плечами Дженни, изображая безразличие. — Но ты не знаешь Намджуна. Если кто-то и сможет в конце концов свергнуть ее, то это будет он. Если её не убьют, то хотя бы отдадут в руки Интерпола. Я ненавижу ее за то, что она заставила меня сделать в казино. Уж лучше бы ты был на ее месте. — Что? — А что? —она смягчила голос, добавляя в него как можно непринужденности. — Докажи ей свою храбрость, овладей Ёнсан-гу так, как она тебе обещала, и встань на сторону Намджуна против нее, когда придет время. Если ей позволить остаться там, где она есть, она не умрет ни от чего, кроме естественных причин, и мы оба знаем, что это произойдет очень не скоро. Ты правда хочешь прожить остаток своей жизни служа кому-то подобному? Однажды она бросила Тэхена акуле, а на следующий день он оказался у нее по правую руку. В какой-то момент это можешь быть ты в аквариуме с акулами, Чонгук. Так нельзя. Дженни чувствовала себя дьяволом, шепчущим Адаму на ухо, когда увидела, как на лице Чонгука промелькнуло сомнение. Ей пришлось напомнить себе, что Мать была тонкой и аккуратной темой, нуждающейся в правильном ключе, который укреплял защиту Чонгука от неизбежной ответной реакции. Что бы ни привязывало Матерь к нему, это не будет длиться вечно. Чонгук ничего ей не сказал, но по тому, как его рот дрогнул, а плечи напряглись под взглядом Дженни, было ясно, что продолжать не стоило. — Ты сказала, что у Намджуна есть связи в якудзе? —перевёл тему Чонгук, — Тогда пора с ним связаться. Тебе нужна эта информация от Юнджи, ты ее получишь. Но мы не можем использовать для похищения человека из Geomjeong-Pa. Дженни удивлённо возрилась на него. — Ты собираешься помочь? Чонгук пожал плечами, его красивое лицо растянулось в ленивой ухмылке. — Эх. Мне больше нечего делать.***
Это было пугающе легко. Чонгук точно знал, что Юнджи жила в квартире Юнги, и первый месяц почти не покидала ее. Но к тому времени, как подошел второй, она уже работала в престижной юридической фирме в Каннаме, крупнейшим клиентом которой был Geomjeong-Pa. Скорее всего, это была бумажная работа, что-то, что на неё могли скинуть, как это случилось с Дженни в первые дни с Аном и Хвасой. Всегда была доступна какая-то форма преступности, независимо от того, какого человека нанимал Geomjeong-Pa. Отчасти поэтому текучесть кадров была такой низкой, когда речь шла о более мелких и низкоуровневых составных банды. Начальство там всегда умирало, его простреливали, отравляли, взрывали, оттесняли, чтобы освободить место для людей, которые были более жадными до власти, более готовыми сделать все возможное, чтобы остаться наверху. Двоим якудза, с которыми Чонгук расплатился, потребовалось около часа, прежде чем их черный фургон снова подъехал к его дому. Дженни наблюдала из окна наверху, как они вытащили девушку с головой, покрытой черным капюшоном, с волочащей за собой ноги. Юнджи была полностью накачана наркотиками. Потребовался еще час, прежде чем Дженни и Чонгук смогли заставить ее хотя бы достаточно ясно мыслить, чтобы произносить внятные слова. — Просто немного искупается, — сказал Чонгук, когда Дженни посмотрела на бочки и полотенца, которые он принес. — Очень эффективно. Поверь мне. — Хорошо, — сказала Дженни, сжимая губы при виде Юнджи. Она не хотела ей вредить. Правда. Но ей нужно было срочно узнать информацию. Они находились в одном из немеблированных лабораторных помещений в подвале. Без мебели, то есть это была просто бетонная квадратная комната с большой раковиной, простирающейся от пола до четверти стены на одном конце. Она была определенно больше, чем обычная ванна, и краны были выстроены парами там, где они должны были быть присоединены к трубам в лаборатории. Юнджи была привязана к стулу прямо около раковины, руки связаны за спиной. Теперь она была начеку, но молчала, наблюдая, как они шепчутся друг с другом в другом конце комнаты. Дженни увидела, как она смотрит, и наклонила голову, глядя прямо на нее. — Если ты просто скажешь мне то, что я хочу знать, ничего не произойдёт. Юнджи сухо рассмеялась, ее глаза были красными и полуприкрытыми. — А что ты хочешь знать? — Где Мин Бон Джу. — Отец Юнги. Зачем он тебе? — Потому что он убил моих родителей. Спалил их дом дотла. Я удивлена, что Юнги до сих пор не сказал тебе. Я звонила ему на прошлой неделе. Юнджи замолчала, ее глаза были непроницаемы. Она явно нервничала. Ее била нервная дрожь, которую она не могла контролировать, но и потерять гордость полицейского тоже. Она усмехнулась, немного покашляв, прежде чем притвориться, что ничего не знает. — Я не знаю, где отец Юнги. — Лжёшь, — сказала Дженни, подходя ближе. — Намджун уже сказал мне, что ты знаешь. Знаешь, тебе действительно нужно было сказать Юнги, как только ты приехала в Сеул. Теперь ты либо расскажешь мне, либо захлебнешься. Юнджи просила, смотря на неё из полуприкрытых глаз. — Думаешь, меня раньше не пытали? Я работала на Намджуна. Делайте, что хотите. Прежде чем Дженни успела ответить, Чонгук перебил ее: — Тогда не будем тратить время, — он отодвинул Дженни за плечо в сторону. Она было хотела остановить его. — Подожди…, —но вспоминая о цели, решила, что эффективнее позволить Чонгуку продолжить. В этот момент у Юнджи не было причин уступать ни одному из них, она была предана только Юнги. Юнджи открыто насмехалась над ними и Чонгук не был слишком нежным в своих действиях из-за того, что она девушка. Он ударил Юнджи головой о таз позади себя, а затем схватил за волосы и погрузил её по шею в бочку с водой. Дженни вздрогнула, когда из под воды начали подниматься пузыри, и невольно повела плечами от мурашек по коже. Затем Чонгук наклонил ее еще больше и все тело Юнджи забилось под ним, когда она булькала и изо всех сил пыталась дышать, но сильные руки не давали ей вырваться. — Прекрати, — прошептала Дженни, касаясь рук Чонгука, когда конвульсии Юнджи стали почти бессильными. Чонгук поднял её голову за волосы и она судорожно закашлялась, выплевывая на пол воду. Её лицо было бедным, губы дрожали, того воинственного вида больше не было. — Не заставляй его продолжать. Я не хочу этого делать,—Юнджи выкашляла воду, тяжело дыша и хватая ртом воздух, ее руки дергали верёвки за спинкой стула, пока они дрожали. — Я знаю, что ты любишь Юнги, но его отец не имеет к этому никакого отношения. Он бросил его, любовь Юнги к нему ничего не значит, —Дженни присела на корточки, пока ее лицо не оказалось прямо перед лицом девушки, и она коснулась ее щеки, пытаясь выразить всю свою искренность. — Ты можешь мне сказать. — Знаешь, — с придыханием сказала Юнджи и на какое-то время замолчала. Она просто дышала. Затем ее губы изогнулись в легком смехе, который перерос в хохот. — Чонгук-и, я то думала ты маленький напыщенный мальчик, а ты можешь быть страшным — Знаешь что… — Чонгук рывком погрузил её в воду. Дженни не понимала почему Чон не видит, что его намеренно выводят, почему Юнджи делает это, но проглотила свои мысли чтобы сосредоточиться. Садисткое выражение на лице Чонгука начинало её настораживать. Когда она остановила его во второй раз, Юнджи не шевелилась. Потребовалось некоторое время, прежде чем Дженни заставила ее вернуться в сознание. — Просто скажи мне, —трясла она задыхающуюся Юнджи. Девушка пусто смотрела на нее, не способная понять, что происходит вокруг нее, но краткий взгляд в сторону Дженни сказал ей, что она все еще в сознании. — Такими темпами ты умрешь. Слышишь? Хватка Чонгука крепче сжала волосы Юнджи, когда он приготовился окунуть её снова, и, наконец, она сплюнула: — Ладно. Дженни ждала, все еще держась за ее руку. Она наклонилась к ней , и на мгновение не услышала ничего, кроме тяжелого и прерывистого дыхания. Затем Юнджи прошептала название улицы, вплоть до почтового индекса. Лицо Дженни исказилось и она прижала её за воротник к стулу так, что он чуть не завалился на пол. Чонгук успел удержать его. — Прекрати насмехаться надо мной, —процедила она, яростно смотря в её глаза. — Что она сказала? — Она только что дала мне название переулка, в котором Мин Бон Чжу бросил меня одиннадцать лет назад. — Я не лгу! —закричала она, судорожно переводя взгляд с Дженни на Чонгука: — Это место, где его видели в последний раз. Он никогда не остается на одном месте, но за последние несколько месяцев он был там три раза. Намджун выследил его с того момента, как узнал, кто ты такая. Было что-то в том, как она это сказала, что подсказало Дженни, что она на самом деле говорит правду. Но это была слишком разочаровывающая правда. Она бы предпочла солидный адрес с домом, парадной дверью и окнами — всем, что она могла бы поджечь, если бы внутри был связан Мин Бон Джу. Не место презренных воспоминаний и эмоциональных шрамов. — Вот и все? —Чонгук вздохнул и устало потянул шею. — Да, думаю, это всё, — пробормотала Дженни, опускаясь в кресло напротив Юнджи, чтобы осмыслить услышаное. Однако Чон не отпустил Юнджи. Его глаза странно взглянули на неё и он медленно подошёл, вставая перед ней. — Ты же понимаешь, что мы не можем оставить её в живых. Если мы отпустим ее, она расскажет Юнги то, что только что сказала нам, и тогда у тебя не будет ни единого шанса добраться до Мин Бон Чжу первой. — Что? —Дженни подняла взгляд, мысль о том, что он на самом деле убьет Юнджи, вообще не приходила ей в голову. Но когда она увидела, как Чонгук смотрит на нее сверху вниз, осторожно попыталась встать. — Гук, мы не можем убить ее… — Знаешь, он прав… —вдруг пробормотала Юнджи, — Я не собиралась рассказывать Юнги об его отце. Но сейчас это первое, что я хочу ему сказать как только встречу. — Что за бред ты несешь, сдохнуть захотела?! —прошипела она: — Заткнись. — Ты слышала ее, — сказал Чонгук и толкнул её сесть обратно, но она отбросила его руку. — Чонгук нет. — Нет, Дженни, послушай меня, —Чонгук сделал паузу, словно не желая перебивать, и только когда она закрыла рот, продолжил. — Вот что значит быть частью Geomjeong-Pa. Если ты хочешь чего-то, то делаешь все, что в твоих силах, чтобы получить это. От любого, кто может помешать тебе, ты должна избавиться. Ты потратила месяцы, убивая себя из-за этого, а Юнги чуть не убил тебя. Ты убила десятки людей, чтобы спасти полицейского, и угадай, где он сейчас? Живет в роскоши со своим врагом. Нет ни хорошего, ни плохого, есть только победа, и это будет победа. Прежде чем Дженни успела вставить еще одно слово, Чонгук до этого осторожно двигавшийся, резко развернулся и с размаху ударил Юнджи головой о край железной раковины. Последовавшая тишина была оглушающей. В ушах Дженни звенело, в уголках ее разума что-то шумело и заставляло видеть перед глазами темноту. Оказалось это просто она закрыла свое лицо руками. Юнджи была совершенно неподвижной, ее голова была под водой. Дженни замерев, смотрела как вода медленно окрашивалась красной рябью, в центре которой плавали чёрные волосы Юнджи. — Боже… — прошептала Дженни, падая на колени рядом с ней, отчаянно пытаясь вытащить её и нащупать пульс. Не было ни одного. — Господи, она мертва, —Дженни не могла оторвать взгляд от ещё тёплого тела, ровно как и сдвинуться с места. — Она мертва. — Я знаю. Это было неизбежно, — Мы-мы могли держать ее в плену, пока не нашли Мин Бон Джу. Мы могли бы… — Нет, мы не могли. Это было бы твоей слабастью. — Чонгук, ты блять убил ее! Чон опустился на колени рядом с ней и коснулся её лица ладонями, заставляя напуганные глаза смотреть на себя. — Если бы Юнги был на моем месте, он бы не поступил иначе. Ты почти умерла однажды. Я не позволю тебе умереть снова. Дженни не понимала твёрдой решимости на его лице. — Меня не волнует, убьет ли меня Юнги в конце концов. Но он придет за тобой! Он причинит тебе такую боль, Гук, он не даст тебе так просто умереть. За то, что ты сделал, он оставит тебя в живых. Я не представляю, что он с тобой сделает, Чонгук, ты не понимаешь, что он... Чонгук прервал ее истерический поток слов внезапный поцелуем, прижимая её лицо к себе, пока дрожь Дженни не сменилась ошеломлением. Он аккуратно отстранился, продолжая смотреть в широко распахнутые глаза Ким. Его рука нежно заправила прядку волос за ухо и то как он улыбнулся, было жутким. Его голос был тихим, но уверенным, когда он сказал: — Тогда мы убьем и его. Это было также жутко, как и бледное лицо Юнджи с застывшей навечно печальной улыбкой на лице. Она просто хотела умереть.