***
Прыжки через забор дома Чонгука вернули воспоминания о старых временах, когда он прогуливал школу и перелазил через заборы с рюкзаком, полным пива. Сумка на его спине теперь стала тяжелее, но его движения были такими же легкими. В этом месте царила тишина, и прежде чем он вошел через незапертую переднюю дверь, Юнги знал, что там нет тех, кого он искал. Но он все равно вошел. Тишина. В его руке покручиваясь, болтался пистолет, пока он ходил по комнатам и ничего не находил. Они сбежали. Оба. Лаборатории были начисто пусты, как и пустые бетонные комнаты за ними. Он остановился в последней. Там, заметное даже в тусклом свете, проникающем из коридора, было темное пятно на полу под раковиной. Кровь. Юнги повернулся, чтобы уйти, его шаги ускорились. На выходе из цокольного этажа появился охранник. Он увидел Юнги и почти сразу схватился за наушник, крича: — Уровень подвала… Он не успел договорить и упал, пуля попала ему в голову. Это была засада. Маленький ублюдок на самом деле устроил засаду, как будто это хоть как-то бы остановило его. Юнги поднялся на первый этаж, полностью готовый к приближающемуся натиску. Их было немного. Всего шесть, и все нацелены не на смертельные выстрелы. Вряд ли Чонгук хотел, чтобы он был жив, а это означало, что это Дженни хотела видеть его живым. Юнги мог представить, почему. Все шестеро получили пулю в лицо. В спальне Дженни не было ничего, что указывало бы на то, что она жила там в последнее время. Однако в комнате Чонгука все было наоборот. Мятая постель и куча раскиданных вещей, среди которых он узнал вещи и белье Ким. В комнате даже пахло её духами, будто кто-то специально распылил их перед его приходом. Это было так незрело, но мальчугану хотелось его вывести. И у него получалось. Сначала он поджег комнату Чонгука, облив ее бензином, который нашел в подвале. Он прошелся через каждую комнату, начиная с самых высоких уровней, вплоть до земли. Как только он вышел на улицу, задняя часть дома взорвалась. Юнги стоял там с сигаретой во рту, наблюдая, как дом горит, пожирающий все на своём пути огонь отражался в его глазах, пока в них не осталось тьмы. Он вытащил телефон и набрал номер, который выучил наизусть. Голос Намджуна был монотонным на другом конце провода. — Ответил на незнакомый номер, совсем не похоже на тебя. Ты ждал меня? — сказал Юнги. К его чести, Намджун не пропустил ни секунды, ответив своим знакомым смехом. — Я всегда жду тебя, Юнги. — Как я рад, — усмехнулся Юнги, глубоко затягиваясь между пальцами из «Мальборо». Он выдохнул, покосившись на восточное крыло обрушивающегося дома. Слабая архитектура для такой дорогой резиденции. Не прошло и пятнадцати минут. — Что ты сказал Дженни? — Не так начинают разговор со старым дядей. Например, привет, дядя, как дела? Тот нож, который я воткнул тебе в спину, все еще болит? — Да, теперь мы квиты. Извини, если я опускаю формальности. — Конечно. Я бы не любил тебя так сильно, если бы ты проявлял хоть какое-то уважение. — М-м что ж. Тогда ответь на мой вопрос. — Я сказал ей то, что ей нужно было знать, вот и все. — Лжец. — Зачем мне лгать? — Юнджи мертва. Наконец, Намджун замолк. Целую минуту на другом конце провода не было ничего, кроме тишины. Юнги прервал её первым. — Ты сказал Дженни искать ее. Теперь ты счастлив? Они убили ее. Разбили ей голову о раковину и оставили истекать кровью на полу. Затем они положили ее в чемодан и доставили ко мне. Я имею в виду… — Юнги засмеялся, — Я ожидал этого от Чонгука, он учится день за днем. Но Дженни удивила. Она выросла. Больше не дрожащая, хрупкая маленькая птичка. Но ты знал это. Вот почему ты сказал ей, что Юнджи знает, где мой отец. Ты солгал ей, чтобы отомстить, не замарав собственных рук. — Юнги, ты меня переоцениваешь, — сказал Намджун, и на этот раз в его голосе не было лжи. Просто сдержанное безразличие, скрывающее, ужасные, болезненные эмоции, которыми он никогда не будет делиться. Он не знал, что это случится. — Я не знал, что Дженни убьет ее. Пытать, но не убить. И Юнджи знала, где твой отец. Я сказал ей это. — Ты врешь. — Зачем мне лгать? Подожди, она тебе не сказала? —голос Намджуна перешел в не веселый смех. Юнги кинул сигарету на асфальт. Рука, держащая его телефон, начала дрожать от того, как сильно он его сжимал. Вспышки боли с разочарованием пробежали по его лицу, когда он изо всех сил пытался держать себя в руках. Переключатель внутри начал двигаться в другом направлении, пытаясь снова включить свои эмоции, и он боролся с ними изо всех сил. — Я не удивлен, что она не сказала тебе. Она слишком заботилась о тебе, — сказал Намджун. — Ты сейчас смеёшься? Говоришь мне, что виноват в ее смерти… — Нет, это ты виноват! — рявкнул Намджун. — Хватит винить других! Люди, которые любят тебя или твоего отца, либо умирают, либо просто исчезают с лица этой проклятой земли! Вы ходячее проклятие! Юнги издал дрожащий смешок и провел ладонью по лицу, — Перестань, Нам. — Ты проклятие и останешься проклятием до самой смерти. Твоему отцу следовало покончить с собой в тот же день, когда он убил Кимов, тогда на одного человека из твоей плоти и крови ходило бы меньше! Дженни не ввязалась бы во все это, Юнджи не встретила бы тебя, и ты бы умер на улице, как и должно было быть! Многие люди остались бы живы… — Намджун… Линия оборвалась. Юнги уставился на телефон, его зрение было затуманено. Из него вырывались задыхающиеся звуки, как будто что-то цеплялось за его трахею, намереваясь раздавить ее. Он споткнулся, услышав пронзительный резкий звук в ушах и сел на тротуар, стараясь не смотреть на горящий дом. Снова зазвонил телефон. Юнги дернулся, глотая воздух и вытирая лицо ладонью. Но это был не Намджун. На экране мелькнуло «Матерь». Изменение в его выражении лица было быстрым. — Почему Чонгук скрылся? — командно спросила она. — Не втягивай его в свои ссоры с Дженни, иначе ты знаешь, что произойдет. Юнги думал, как же лучше ей ответить. И решил, что хватит быть чьей-то собакой. — Надеюсь, вы научили его играть в прятки. Если я найду его, я стреляю. В обоих из них, —затем он швырнул телефон в горящую стену и его поглотил огонь.***
Крысиная стая Чонгука должна была знать, где он. Кучка эмоционально изголодавшихся детей, обменивающихся слезливыми историями и питающихся друг с другом жаждой насилия. Конечно, они следили друг за другом. Мингю был первым в списке. Старый мясокомбинат отца был его любимым местом. По выходным Мингю можно было найти там, обычно в одиночестве после семи вечера, он либо снимал проституток, либо напивался, играя в видеоигры. Классический случай полной траты денег. Его отец прошел путь от мясника до политика с прочными связями в Голубом доме, а Мингю стал сыном неудачником. Юнги нашел его склонившимся над прилавком в одном конце гигантского зала. Позади него была установлена игровая консоль, а наушники и полная концентрация внимания на игре, мешали ему обращать внимания на окружающее. Консоль загрохотала первой, пуля прошла прямо сквозь нее. Затем от второй пули оторвалась половина его наушников. Мингю развернулся, его лицо было белым как полотно. Он не удивился, увидев Юнги. В полупрозрачных листах, разделяющих завод на секции, были прожжены две дыры, насквозь пробитые пулями. Мин прошёл сквозь них, пока не оказался в нескольких метрах от Мингю. Он был ошарашен, но не напуган. Юнги прищурившись рассмотрел его тупое выражение лица. Смайл. В такое время он занимался этим. Он действительно был наркоманом в самом уродливом смысле этого слова. Юнги щелкнул пистолетом в руке и направил его на Мингю. — Где он? —сказал он. — Что? А это ты, чёртов уебок, —засмеялся Мингю, как только рассмотрел его лицо, хотя вполне возможно в своей голове перед собой он видел кого-то другого. Его глаза были совершенно пусты, что можно было сказать и про мозги. — Я всегда поражался вашей тупости, но давай твоё серое вещество сейчас заработает и ты подумаешь! — концом его фразы стал злобный рев, разразившийся, когда Юнги схватил Мингю за волосы. Он потащил парня назад, к главному прилавку, и ударил его головой о стенку мясорубки. — Подумай хорошо и скажи мне, где он, и я не отправлю тебя к твоему папочке в клочья. — Убери от него руки. Новый голос прорезал тишину, удушающую восточную сторону завода, и появился Чой Донг Хёк. Юнги был уверен, как никогда, что Чонгук их всех предупредил о его приходе. Во что бы он ни играл, он подставлял своих друзей на верную смерть. Либо так, либо он был настолько идиотом, что верил, что они могут одолеть Юнги. Что-то явно пошло не так в плохо организованной засаде, и он предположил, что Мингю отвлекся на наркотики, лишая их игры подпольного бойца —маленькое развлечение Мингю. Однако Чой выглядел довольно уверенно, его пистолет был направлен прямо в голову Мину. И тот невозмутимо повернулся к нему еще до того, как он закончил предложение. — Нет, — сказал он, крепче сжимая волосы Мингю. — Скажи мне, где Чонгук, тогда я подумаю. — Не смеши меня. Отпусти его, и я не выпотрошу тебя, как крысу, —Чой откашлялся, а затем сплюнул. Как раз в сторону Юнги. — СКАЖИ — МНЕ — ГДЕ — ОН — НАХОДИТСЯ! —Юнги закричал, с каждым словом ударяя Мингю головой о металлическую плиту. Тот застонал, пошатываясь, но уже начал смеяться, истерическим смехом под наркотиками. Чой не сдвинулся ни на сантиметр. Юнги почувствовал, как что-то щелкнуло внутри него, знакомое ощущение, и откинулся назад. Его ботинок соединился с выключателем, спрятанным под прилавком, и мясорубка для туш мяса заработала. У него было всего десять секунд, в течение которых глаза Чоя расширились, как блюдца. Юнги заставил появиться в его глазах нечто подобное ужасу. Одним быстрым движением он поднял Мингю и заставил его висеть лицом перед жерлом крутящейся на полные обороты мясорубки. Кажется тот даже пришёл в себя. — Ну же, я не смогу долго удерживать его, где Чон Чонгук? Я предупреждал. Его рука накренилась и безвольно свисающая рука Минги вдруг дернувшись, попала в самое жерло быстро вращающихся острых лезвий, заматывая тело Мингю прямо за конечностью. — ТЫ НЕНОРМАЛЬНЫЙ, —закричал Чой и затерялся в громогласном крике Мингю. Кровь брызнула обильным фонтаном и залила лицо Мина. Чой был напуган. Внушающий страх киллер Geomjeong-Pa на самом деле заикался. Возможно, это была внезапность действий Юнги. Люди, действовавшие с холодной логикой, всегда боялись того, что он приносил — хаоса. И Чой мыслил слишком логично. Всё ещё держа извивающееся и кричащее тело Мингю, Юнги безразлично кинул его вниз, как свет вдруг заискрил и мигом потух во всем мясокомбинате. Пропавшая улыбка, вдруг снова озарила его губы, когда глаза встретились с напуганными глазами далеко напротив. Фигура поняв, что её заметили, шмыгнула между холодильников и скрылась с поле зрения. Чой отлично сделал вид, что не заметил этого. Пистолет взорвался от выстрелов, но остатки куртки Юнги перелетели через шестую стойку, уже направляясь к следующему проходу. Чой бросился в сторону, стреляя всякий раз, когда видел темную тень. Юнги выстрелил в ответ, но напрасно. Обе пули рикошетили от металла и бетона. К последнему прилавку пули кончились с обоих концов и наступила полнейшая тишина. Мин с отдышкой выпрямился, шагая назад в направлении прилавков, его глаза настороженно сканировали пустую комнату. — Ну же, старик, сейчас не время прятаться. Выходи, — пел Юнги, ныряя под прилавки, ожидая увидеть Чоя, отчаянно перезаряжающего свой пистолет под одним из них. Мингю вдруг окончательно замолк, и голова Юнги резко повернулась. Он пошел к нему, тихими, но быстрыми шагами. То, что осталось от его руки, превратилось в вонючую красную лужу на полу. Передробленная конечность правой стороны свисала кусками плоти по самое плечо. Раздался громкий треск, и резкая боль пронзила голову Мина. Он завалился на колени, моргая, чтобы прояснить зрение, поскольку перед глазами плыло и затылок пульсировал. Чой со свистом снова замахнулся металлической трубой, но Юнги увернулся в последнюю минуту. — Ах ты, противный старикан, —с отдышкой перекатился Мин наугад и упал на борт мясорубки, чувствуя как штаны промокли от крови. — Как будто ты бы не сделал тоже самое, — прорычал Чой и поднял трубу. На этот раз, во время прыжка, Юнги увернулся и быстро ударил Чоя локтем по запястью, заставив того выронить трубу. Он знал любимое мужское боевое искусство, самое смертоносное в мире — тайский бокс. Но у него было очень мало времени или терпения, чтобы сопоставить свой черный пояс с человеком, который владел им гораздо дольше. Крав-мага обычно делал свою работу. Не дав ему возможности встать от залитого кровью пола, Юнги ударил берцем Чой в лицо. Сразу же после этого он поскользнулся, но использовал скользящую кровь, чтобы оттолкнуть себя по полу, обеими ногами врезавшись и с размаху ударив в бок Чхве. Пожилой мужчина отлетел по полу к стене, но тут же поднялся с удивительной лёгкостью. — Ты сражаешься очень грязно. Теперь я понимаю, что она в тебе находит, — прохрипел Чой Донг, сплевывая кровь из рта. — Я бы посоветовал вам беречь дыхание, —сказал Юнги, поднимая металлическую трубу с того места, где она упала. Чой бросился на него. Его удары были тяжёлы, будто удары зверя. Он был беспощаден со всей той силой, которую он вкладывал в них, и может раньше бы Юнги давно лежал с трубой в горле, но сейчас он был не намерен проигрывать. И все же его отталкивало обратно к бассейну с останками Мингю. В тот момент, когда он приземлился на свою задницу посреди этого, жестокий удар с разворота от Чоя положил этому конец. Юнги блефовал вправо, и нога Чой Донга качнулась в том же направлении. Схватив стол с разбитой консолью Мингю, Мин изо всех сил рванул его вперед. Он был таким тяжелым, что на один ужасный момент ему показалось, что он привинчен к земле. Но затем он вырвался из стены и врезался в Чоя, вышибая из него весь дух. Он упал ему на живот, зацепив за ногу. Юнги услышал тошнотворный треск, но, к чести Чой, не издал ни звука. Наоборот, он начал на него набрасываться. — Позвольте мне помочь, — выдохнул Юнги. Вместо стола он схватил другую ногу мужчины и отбросил ее назад, навалившись на нее всем своим телом. Нога Чоя раскололась в колене, осколки кости вонзились ему в кожу. Он оглушительно закричал, хватаясь за ногу. Юнги презренно возвысился над ним. Он ожидал чего-то гортанного и мужественного, но старый вояка звучал как маленькая сломленная девочка. Возможно, у него проблемы со слухом. Все таки получить трубой по затылку было весьма травматично. — Это не личное, — были последние слова, которые Чой услышал перед тем, как труба опустилась сверху. Юнги продолжал раскачиваться, пока Чхве не стал безликим, совсем как охрана дома Чонгука. Но гораздо приятнее было чувствовать, как хруст его черепа становится все отчётливей. К нему вернулись дни, когда он был Крушителем Черепов, и на мгновение Юнги действительно почувствовал себя живым. Он забыл, зачем он здесь. Он просто выбивал все живое из человека. Монстр, проклятье, которым он и был. И тут он вспомнил. Если Чонгук предупредил их и сделал это, без сомнения, лично, последний член их компании должен был быть поблизости. Мальчик выключил свет, пытаясь спасти друга, но вероятно, не ушел. Страх парализовал его, если он увидел, что стало с его лучшим другом. Юнги огляделся, задыхаясь и дрожа, когда боль в его голове превратилась в адреналин. Он увидел себя в полированном отражении напротив и усмехнулся. — ЕНДЖУН! — заорал он, сотрясая эхом все помещение. Перезарядив пистолет пулями и пять минут поиска вокруг, Юнги нашел его сжавшимся в одной из морозильных камер, свернувшегося калачиком у дальней стены. Он был до смерти напуган. На самом деле, Юнги думал, что у него мог быть шок. Его зрачки были расширены, большие как блюдца, и дрожь пробегала по нему с каждым шагом, который делал Юнги по направлению к нему. — Ты знаешь, где Чонгук, Енджун? — спросил Мин приятным, успокаивающим тоном, оставляя за собой ровный кровавый след. Его тень легла на перепуганного парня, отбрасывая его бледное лицо в тень. Он яростно затряс головой, а с губ сорвались тихие, скулящие звуки. — Ты правда прикрываешь его? После всего этого? —Юнги встал на колени перед Енджуном, протянул окровавленную руку и положил ее ему на колено. Мальчик расплакался. — Я п-правда не знаю, где он, пожалуйста, не убивайте меня, — заплакал он, закрывая себя руками. Потребовалось некоторое время, чтобы успокоить его и погладить по голове, прежде чем Юнги заставил его снова сидеть тихо. На его лице все еще была та зловещая, пустая улыбка. Это отразилось в глазах Енджуна, когда он заставил его поднять глаза. — Пожалуйста, не убивайте меня, я не знаю где Чонгук, — всхлипнул он. — Я не убью тебя. Ты хороший мальчик. Ты всегда был хорошим мальчиком, — заверил его Юнги. Тогда Енджун уткнулся в его плечо, и начал плакать по-настоящему, дрожа и икая, пока из носа текли сопли, смешиваясь со слезами на щеках. Юнги держал его, как ребенка, нуждающегося в утешении, в то время как другая его рука поднялась и наклонила ствол пистолета. Он остановился в нескольких миллиметрах от затылка Енджуна. — Хороший мальчик.***
Юнги позволил ему упасть, стараясь не уронить голову о бетон. Он оттряхнул свои штаны и куртку как мог, скривив рот в гримасе, и зашагал обратно к прилавкам. Телефон Чоя. Конечно. Если Мать назначила Чоя сторожевым псом Чонгука, то у него должны были быть средства, чтобы постоянно за ним присматривать. Потребовалось быстро обыскать его карманы, чтобы достать телефон, и большой палец Чоя был еще теплым, чтобы разблокировать устройство. Странная догадка Юнги была верной. У Чой Донга было установлено приложение для отслеживания, и один объект особенно выделялся. Он был просто помечен как «сопляк». Юнги увеличил карту, где пульсировала яркая красная точка, и увидел, что она неподвижна. Попался.***
Чонгук был тем, кто убедил Дженни поехать в переулок. — Какая разница потом или сейчас? —были его точные слова. Дженни понимала, что Чонгук пытается найти способ успокоить ее из-за смерти Юнджи, хотя она не выглядела разозленной. По крайней мере, с тех пор, как она вытащила девушку из воды, она особо не проявляла ярких эмоций. Семя вины и сожаления не пресекались на корню, а были пока что отложены в сторону. Но Чонгук уже научился хорошо читать её состояние, и, к несчастью для Дженни, он также учился тому, как лучше всего исправлять свои ошибки, когда он облажался. Чонгук настоял на том, чтобы Мингю и Енджун знали, что он уходит. Лучше им стоило быть наготове, чем беззаботно ждать пока придут и за ними. Теперь они были в бегах, в этом не было никаких сомнений. Ни один из них не мог оставаться в Сеуле, пока Юнги охотился на них и без поддержки Матери не было и речи о том, чтобы начать правильное наступление против него. Этот человек был машиной, когда он был полон решимости убить кого-то, а Дженни и Чонгук оба были мишенями. Чонгук отправил последние силы ждать Юнги в квартире. Мать на время отказалась от всех своих прежних обещаний насчёт главенства районом Су, оставив Чонгука на произвол судьбы, на этот раз действительно сироту. План состоял в том, чтобы жить вдали на окраине Гвачхона, пока они не смогут выследить Мин Бонг Джу и найти его раз и навсегда. Это был шаткий план, и у Дженни было предчувствие, что Юнги найдет их и зарежет в их постелях, прежде чем они хотя бы приблизится к его выполнению. Но Чонгук был настолько оптимистичен, что было трудно оставаться негативной. Переулок был последней отчаянной попыткой притвориться, что у них есть некое подобие контроля над тем хаосом, в который превратилась их жизнь. И это было зря. Дженни поняла это в тот момент, когда вышла из машины и увидела, во что превратился переулок — прославленную нору для скваттеров для районных бездомных. Они слонялись в грязных пальто, бормоча друг с другом, копили и ревностно охраняли небольшие кучки консервов. Увидев хорошо одетую фигуру девушки, руки потянулись к ней, как цветы, обращенные к солнцу, и раздалась симфония шепота, прося денег. Но когда они поняли, что им ничего не перепадет, многие из них снова свернулись калачиком, ворча и сердясь. Когда она показывал всем и каждому фотографию Мин Бон Чжу в молодости, спрашивая, видели ли они человека, похожего на него, они лишь ругались и уходили. Чонгук выглядел готовым дать пару пинков в лицо, и если бы не предупреждающая рука Дженни, он бы это сделал. — Здесь постоянно бродят разные люди. Бандиты, бомжи, кого убивают, кого похищают, стабильная текучка, — проворчал один из мужчин. — Я знаю, но я спросила, видели ли вы кого-то подобного здесь, — терпеливо сказала Дженни, протягивая фотографию. Мужчина взял ее, глядя на неё несколько минут. Он вернул фото и встал на ноги, шаркая к концу переулка. Толкнул шаткую сетчатую калитку, ведущую в более темную часть мощеной улицы, а затем указал на фигуру, свернувшуюся калачиком под грязным спальным мешком. — Вы знаете кто на фото? — сказала Дженни. Но он больше ничего не сказал, кроме: — Проверь его лодыжку — он приходит сюда 4 -го числа каждого месяца. Он странный парень, —затем он вернулся в исходное сидячее положение, больше не отвечая на их вопросы. — Это какой-то бред, — пробормотал Чонгук, оглядывая непривычные ему трущобы. — Терпи. Это бы и не было легко, — сказала Дженни и направилась туда, куда указал мужчина. — Да, но… — Чонгук, какое но может быть на этот раз? — Никакое, конечно нет. Дженни захотелось ударить его, но она лишь улыбнулась его попыткам. Фигура была мужчиной, и от него несло за километр. Они одели маски, хотя особого эффекта это не произвело. — Я что-нибудь поймаю, если прикоснусь к нему? — пробормотал Чон. — Я в этом сомневаюсь. Он сказал проверить лодыжки, — прошептала Дженни. — Думаешь, он спит? — Похоже на то. Но тут мужчина что-то пробормотал, и они оба вздрогнули. Дженни наклонилась, чтобы снять спальный мешок и проверить состояние мужчины, тогда она увидела, что его глаза открыты и закатаны назад. Сейчас он был явно далеко от них. — Он накачал себя наркотиками, — сказала она, прежде чем потянуться вниз, чтобы стащить оставшуюся часть мешка. — Проверь его лодыжки. — Да да, —Чонгук подчинился, надев кожаные перчатки прежде чем коснуться его. — Тот мужчина сказал, что он приходит сюда 4- го числа каждого месяца. Это какая то особая дата? Дженни не обратила на это особого внимания, все еще наблюдая, как мужчина корчится от своих галлюцинаций. Только когда Чонгук хлопнул её по голени, заставив повернуться и посмотреть вниз, 4 -е число приобрело совершенно новое значение. Блеклый, но четко очерченный кинжал с тремя звездами на конце покрывал кожу на лодыжке мужчины. — Мои родители умерли четвертого, — мрачно сказала Дженни. Глаза Чонгука расширились, и он потянулся, чтобы наклонить голову мужчины. Он был покрыт бородой и грязью, и его нельзя было сравнить с мужчиной на фотографии Дженни. Но было инстинктивное ощущение чего то приближающегося, и как почувствовав, Дженни схватила его за ноги, а Чонгук тут же подхватил под руки. Береженого Бог бережет. Когда его несли в машину через весь переулок, раздалось более громкое недовольное бормотание. Дженни дышала через рот, чтобы не вдыхать зловонный запах. Он был правда отвратителен и очень тяжел. Ее руки дрожали, но она железной хваткой держала мужчину за ноги, решив не дать ему упасть. — Это кто? — услышала она слова одной из женщин и не обратила на это внимания, сосредоточившись только на том, чтобы затащить свою добычу на заднее сиденье машины. Чонгук уже сидел за рулем, двигатель ожил с приглушенным гулом. — Дженни, давай быстрей, чтобы мы скорее приехали и вытащили его из машины. Он ужасно воняет, — простонал он, нетерпеливо постукивая по рулю. — Ты уверена, что это он? — Не знаю, — пробормотала она. — Но у него на лодыжке старая татуировка Geomjeong-Pa, и он приходит в этот переулок четвертого числа каждого месяца, —Дженни замолчала, кое-что вспомнив. — Подожди, рядом с ним же была сумка… — Она могла быть не его. — Нет, я должна пойти за ней. — Боже, мы что сегодня собираемся подхватить сотню болезней… Но Дженни уже ушла, бросившись обратно в темные тени в конце переулка. Она помнила это место не так хорошо, как думала. Теперь оно казалось обычным переулком в Сеуле, ничего особенного, что выделяло бы его. Или, возможно, это было просто отсутствие бездомных, сидящих вокруг, когда ее бросили туда. Сумка была прямо там, в углу, но прежде чем Дженни успела ее взять, звук предохранителя заставил её тело застыть в онемении. Она повернулась так медленно, как только могла и увидела темную фигуру, стоящую по другую сторону сетчатого забора, отделяющего переулок от маленькой улочки напротив. Она знала, кто это, не видя его лица. И она также знала, что Юнги понятия не имел, кого они только что подобрали с того самого места. Если бы он знал, он бы не стал смотреть на нее, как на долгожданную добычу в саванне. Он бы пошёл за отцом, не раздумывая. Когда Юнги ухмыльнулся, Дженни вздрогнула. В странном луче света, исходившем из окна наверху, его зубы сверкнули белым, как в кадре из фильма ужасов. А затем он бросился вперёд, карабкаясь по сетчатой стене, как нечто страшное, что обязательно догонит и сожрёт тебя. Это был самый настоящий фильм ужасов. Дженни не могла сдвинуться с места. Ещё до этого чувство неизбежного преследовало их, но они не обращали на это должного внимания. Она уже видела, как Юнги идёт в её сторону, и вспомнила, как думала о том, каким ужасным должен быть последний миг человека. У нее, как и у многих людей, была манера стоять в оцепенении перед опасностью и только перед самым роковым моментом, делать безумный рывок. Она бежала так, как не бегала никогда в своей жизни, и хоть физические способности у нее были слабее, попадать ему в руки она не собиралась. Крики раздражения и паники отдавались в ее ушах, когда она чуть не споткнулась о ноги нескольких человек, растянувшихся под грязными одеялами и пальто. Все еще в здравом уме Дженни не понимала почему он просто не выстрелит в нее? И истерическая часть ее мозга ответила, потому что он хочет замучить и разорвать тебя на куски своими руками. Это заставило ее бежать быстрее. — Чонгук, гони, гони, гони! —закричала Дженни, швыряя сумку на заднее сиденье и захлопывая дверь. Ошибка. Здравый смысл покинул ее в этот момент, и вместо того, чтобы прыгнуть на заднее сиденье с их пленником, она решила, как обычно, занять переднее пассажирское сиденье. Юнги схватил её за руку, когда Дженни рывком открыла дверь, и машина включила передачу. Он не мог стрелять, и Чонгук тоже — у их ружей не было глушителей, и если сейчас в дело вмешается полиция, они всю ночь будут сидеть в тюрьме вместе. Эта ночь была бы последней для всех. Дженни вскрикнула, когда машина дернулась вперёд на пару сантиметров, увлекая ее за собой, в то время как Юнги одновременно дернул ее назад. Она стояла одной ногой на краю двери, а рукой на оконной раме, но сила Мина была безумной. Внезапно его вторая рука оказалась на шее Дженни, перекрывая дыхание, когда Чонгук гнал машину вперед короткими рывками. — Чонгук, просто уезжай! — Дженни начала задыхаться, из-за постоянно усиливающееся напряжение пальцев Юнги, сжимающих его горло. — Забирай его и уезжайте! — С ума сошла?! — Чонгук отпустил руль и потянулся, чтобы схватить Дженни, втягивая ее обратно. Юнги вытащил пистолет за секунды и выстрелил вслепую, в сторону головы Чонгука. Он промазал, но этого было достаточно, чтобы он по инерции отпустил Ким. — Он не собирается убивать меня! ЕЗЖАЙ! —она отпустила машину, гравитация дернула ее обратно вниз, и она почувствовала, как Юнги отпустил ее прямо перед тем, как она бы отлетела назад. Ударившись о землю, она услышала удаляющийся рев двигателя и подумала, что это первый раз, когда Чон наконец её послушал. — Ты не должна была говорить ему, что я не собираюсь тебя убивать. Юнги не давая придти в себя, поднял её за шкирку на ноги. На противоположной стороне улицы уже собралась небольшая группа любопытных зевак, с интересом наблюдающих за происходящим, и рядом приближался звук сирены. Пистолет Юнги слишком привлекал внимание. Дженни закрыла глаза, когда почувствовала, как рука мужчины обхватила её горло, приближая ее лицо к себе. Она слышала, как Юнги говорил что-то еще, угрозы, которые он доводил до изощренных описаний, своим прекрасным баритоном, гладким, как бархат, голосом. Но все, что она могла сделать, это смеяться низким, напевающим звуком, который постепенно становился все громче. Она смеялась, смеялась, и смеялась.