Аномальная активность. Эхо прошлого

Старенькая деревянная кровать, устеленная двумя потрепанными, хорошо просушенными матрацами, опасно скрипнула под весом бесчувственного тела, но выдержала, на удивление не развалившись. Снежок машинально отступил на несколько шагов, снимая противогаз мутно-зеленого цвета под камуфляж и наконец позволяя себе отдышаться. Его спутник отметил, что волосы у давнего знакомого ощутимо отросли, но еще недостаточно, чтобы как следует их собрать… кстати, ему не мешало бы голову помыть. А вот бледноватое лицо с первого дня, как мужчина познакомился с этим любопытным человеком, совсем не изменилось: все такие же плавные, четкие черты, тонкие, теперь как-то болезненно сжатые губы и глубокие черные глаза, которыми Снежок так временами мог глянуть, что хоть святых выноси. Морщин тоже особо не прибавилось, что несколько несправедливо, если смотреть с точки зрения Большой земли. А со здешним контингентом, скорее, можно посочувствовать. Оставалось окончательно уточнить масштаб проблемы, которую в общих чертах уже можно было оценить и по дороге. К слову, приходил Снежок по его многострадальную грешную душу только тогда, когда безжалостному этому созданию было что-нибудь нужно от уже немолодого, между прочем, человека. Ну и что, если он по аномалиям вполне бодро, по мнению сталкеров, лазит, это потому, что кушать хочется… И ведь стоило признать, что неплохо налазился за последние пару раз. Если бы так все время везло, то и разбогатеть недолго. В общем, не было печали, так на тебе: вчера, стоило только выползти из карьера к Янову, у самых дверей еще как следует не опознанный мужик ухватил его за шмотки и отвел в ближайший темный угол, якобы «срочно перетереть». Перетерли. Сколько же теперь головной боли-то будет, ох… - Дух, слушай… – обратился Снежок, тяжело присаживаясь у кровати на вполне сносный стул, за целостностью которого очевидно следили, насколько позволяли подручные материалы, – воды принесешь? - А чего еще тебе принести? – меланхолично поинтересовался мужчина в опасно сероватом камуфляже, который невооруженным глазом издалека можно принять за редкий наемничий, или даже грязный монолитовский. - Еще принеси одеяло, – откинувшись на скрипнувшую спинку, как так и надо добавил Снежок. Воистину, наглость – второе счастье. И ведь только стену боком подпер, дал бы минутку передохнуть – столько тушу эту неподъемную то под руки, то за руки – за ноги волочь… Сначала к «Плавням» мимо цементного завода, потом через почти сплошной камыш и кусты, где расползлись аномалии разной природы пополам с газировками одна под другой, потом через зону настолько повышенного радиационного фона, что прибор зашкаливает: никто не пройдет, даже надев в десять раз лучшую защиту, чем у них вдвоем имелась. Но и он, и Снежок знали тропки, петляя которыми мимо самых крупных очагов можно пробраться, облучившись не настолько, чтобы сдохнуть сразу же по прибытии. А, скажем, дня через два… если ничего не предпринять, конечно. Сталкер по кличке Дух недовольно крякнул, скосив на Снежка полный неодобрения взгляд, да что ты с ним сделаешь, когда человек сидит и всем своим видом изображает недомогание, а ведь помоложе него будет, сам бы, что ли, предложил и принес. Н-да. Поперся, в общем, в соседнюю комнату искать стакан застоявшейся, зато незараженной воды и какую-никакую тряпку, чтобы накрыть полуживого сталкера. Или полумертвого, как посмотреть. Некогда жилой сельский дом, с последней растопки ощутимо пропахший печным дымом, успел пропитаться прохладой. Вместе со сквозняками сквозь щели в стенах и между окон просочилась сырость, залегла у пола, оставляя на скрипучих, подгнивших деревянных досках темный след конденсата; смешалась с воздухом, превращая прохладу в стыль глубокой, поздней осени, царившую в такое время года во всех заброшенных домах. Мужчина поежился. На засаленную, немного пыльную полку опустился оснащенный фильтром, довольно эффектный, пусть и потрепанный защитный шлем, рядом легли перчатки, а расстегнутая на груди защита порядком облегчила дыхание, хотя вроде бы не давила. Из кое-какой утвари в кухне имелся вполне сносный деревянный стол, застеленный потертой скатертью в сильно посветлевшие ягодки непонятного теперь блеклого цвета; печь, временно сваленный хлам внутри нее и на ней с одеялами включительно, даже советский холодильник кремового цвета, немного выцветший со стороны окна. Поперек пересекая кухню, из коридора к до сих пор рабочему агрегату тянулся выглядевший новым белый провод удлинителя. Сталкер присел рядом с ним, у стены, бегло глянул что там как. На вид нормально, но нужно проверить и подключить генератор, а потом уже смотреть что из техники осталось в рабочем состоянии. Все это имущество сошло бы за чью-нибудь старую дачу, заброшенную слишком надолго и недавно избавленную от всеми позабытых, лишних теперь вещей, а оттого неестественно пустую. Только крепко прикрученные изнутри у окна на дополнительных петлях металлические ставни напоминали о том, для чего теперь служило доаварийное жилище: прежде всего, в качестве укрытия от выброса. В доме еще имелся погреб, который можно использовать на крайний случай, но пока, слава богу, он ни разу не пригодился. На совсем пожелтевших, наскоро подклеенных на стыках обоях и давно небеленном потолке виднелись старые следы копоти. Низко свисала на проводе лампа без плафона – мутная, покрытая пылью и следами пыльцы. Пара шкафчиков на стенах, столик в углу для разделывания нехитрой стряпни – все некогда найдено и притащено лично, выбранное из не до конца доломанного и не везде фонящего хлама, который находился, если знать, где поискать. Прикручено все это добро на свои места тоже было своими руками, или с помощью Снежка, если у того находилось время заглянуть, что последние года два случалось все реже. Если не считать случаев, когда он, возможно, приходил сюда в отсутствие Духа. Мужчина достал с полки граненый стакан, сполоснул в раковине, под которой стояло традиционное металлическое ведро – решение всех сантехнических проблем. Налил очищенную воду из полуторалитрового бидона на полу, принюхался – вроде нормальная. Отставил. Одеяло нашлось на печи. Старый плед, скорее, но греть будет. Ткань в коричневую клетку с тихим шорохом рухнула на кровать, тряпичными комьями неравномерно покрывая бесчувственному мужику ноги, с которых успели стянуть сапоги. Стакан лег в протянутую руку, и Снежок принюхался, потом отпил немного. - Не злись, – его ровный, усталый голос звучал примирительно. - Я не злюсь, – вздохнул Дух, со скрежетом подтаскивая поближе второй свободный стул и тоже присаживаясь, – просто не понимаю. - Тебе и не нужно. Сталкер слегка нахмурился, опять понемногу раздражаясь. Снежок отпил еще немного из стакана, взглянув на него благодарно и, пожалуй, измученно, по его тонким губам скользнула тень улыбки, но тут же пропала. «Н-да», – мысленно заключил Дух, наблюдая за своим знакомым, который вдруг как будто очнулся от легкого оцепенения усталости, навалившейся на них обоих после изнурительной дороги, тяжело поднялся, убрал на край кровати плед, начал расстегивать поношенную защиту, в которую до сих пор была закупорена их нелегкая ноша. Постепенно человек остался в теплом коричневом свитере, джинсах и лыжной маске. Так, пожалуй, без экипировки выглядит большая часть сталкеров, ничего особенного. Мужчина не знал, чего он, собственно, ожидал, наблюдая за всеми этими нехитрыми манипуляциями, и почему вообще ожидал чего-то, не все ли ему равно, в самом деле? Получается, не совсем. Дух признавал, что в некоторой мере ему было любопытно взглянуть на человека, с которым Снежок таки смог сработаться. Не столько даже взглянуть, конечно, сколько пообщаться, вот только теперь этого никак не сделаешь. И ведь даже по-крупному рассориться за два года люди вроде бы не успели. Да, жаль, конечно. Но смотреть теперь на все это… Как долго он протянет? Неделю? Месяц? Два дня? Тут никто не возьмется сказать точно, Фельдшер тем более – лучше других понимает, какая это лотерея. Впрочем, во всех случаях проигрышная: какой срок ему теперь Зона ни отмеряла, исход один. Другое дело, что чем дольше он тут пролежит, тем больше проблем создаст, своему напарнику в первую очередь. Снежку, конечно, доводы приводить бессмысленно, он уже видел. Пробовал по дороге сюда, да в какой-то момент сталкер так на него глянул, что Дух почти поверил: еще слово, и пристрелит к чертовой матери. Вроде ситуацию понимает, а возиться все равно собрался. Это Снежок-то – человек, в основном, рациональный, сдержанный, многое повидавший, смерть хороших людей в том числе. Нет, мужчина не брался утверждать, что его знает, но не в первый же раз они через такой мрак проходят, а всем известно: если твоему хоть более-менее знакомому сварило мозги, сжалься и пристрели, иначе рано или поздно он сделает это с тобой. А даже если нет, к нормальной жизни и адекватному поведению точно никогда не вернется, так что в любом случае, получается, услуга… Дух не стал бы торопить. Нужно Снежку подумать пару дней, собраться с силами – пусть думает. Хата все равно общего пользования, как и договорились года уже три с половиной тому назад, когда вместе в нее завалились, подгоняемые выбросом и приличной дозой, схваченной по дороге к этому хутору, скорее, чем деревне. А дом из относительно целых тут нашелся только один, и аномалий внутри, на их счастье, не оказалось. Сталкеры сюда до сих пор ходить боятся, потому что страшно фонит вокруг, да и не приперла никого пока жизнь настолько, чтобы искать обходные пути между очагами к паре-тройке людьми и богом забытых, совсем обветшалых домов с провалившимися крышами. Больших аномалий со стороны цементного завода по этой стороне болота тоже не видно, потому и ради артефактов никто сюда, скорее всего, не полезет. В общем, неплохое место для тех, кто любит личное уединение, и от тварей сам отбиться умеет. Самое то место подумать. - Ты постарел, – вдруг сказал Снежок, не оборачиваясь, продолжая расправлять плед, чтобы немного укрыть им от холода бесчувственное тело. - Это почему? – удивился Дух. – Вот не надо, я же тебе рассказывал, что у меня с тридцати вся голова седая. - Да я не о том. - А о чем? – сталкер таки почувствовал, как в глубине души едва ощутимо напрягся, но ответа не последовало. Нет уж. Для своих лет Дух выглядел более чем прилично: не разжирел, что с местной диетой неудивительно, не начал страдать склерозом, в отличие от кое-кого, кстати, даже лысеть пока не начал, хотя по паспорту уже было простительно. Почти полностью седые волосы неопрятным, собственноручно обрезанным ворохом спадали сзади на спину чуть ниже шеи, время от времени приглаживаемые назад широким движением руки, чтобы в лицо не лезли. Веревочки и прочие дамские хитрости у него не прижились: вечно терялись по десяткам карманов, в которых, похоже, имелось столько же черных дыр. Лыжную маску он тоже полностью надевал редко: скорее натягивал что-нибудь вроде воротника свитера или гольфа до некогда таких же черных, как у Снежка, а теперь сероватых, слегка водянистых глаз, опутанных сетью мелких морщин. Даже с ними Дух был не так уж и плох по собственному скромному мнению, а по чужому просто не выглядел на свой возраст. Бывало, мужики и на десять лет моложе, даже не совсем спившиеся, выглядели потасканней него. В общем, сталкер решительно не хотел думать к чему Снежок зацепил эту тему. Возился Снежок долго: то одеяло подоткнет, то еще что-нибудь бессмысленное сделает, как будто не знал, куда теперь себя деть. Потом ушел в зал, использовавшийся больше для склада всяких вещей и утвари, которую приволокли, но приладить еще не успели – руки не дошли. Рылся там, судя по звуку, довольно громко рыпал ящиками. Дух еще немного посидел, понимая, что почти все время смотрел куда угодно, только не на человека на кровати. Посмотрел. Почти сразу вздохнул, поднявшись, пошел на кухню – вещи разобрать, потом надо спуститься проверить генератор, Снежок сейчас точно этим заниматься не будет... Решил мучиться – что ж, пускай, а он постарается во все это не вмешиваться, насколько получится. Потом еще Дух видел Снежка мельком в коридоре: тумбочку недоломанную в комнату тащил. Ясно, что обустраивается надолго. Но тут уже как повезет. *** Ночью Снежок почти не высовывался из комнаты, а наутро, в самую рань зашел на кухню полностью готовый к вылазке, только противогаз натянуть осталось, и говорит: присмотри, мол, три дня за человеком, буду должен. Дух тогда очень хотел возмутиться и наотрез отказаться, и ведь с самого начала же чувствовал, к чему дело идет... А потом подумал и согласился. В конце концов, ему тоже было за что благодарить этого сталкера – может, так выйдет одно на другое и наконец сочтутся. Но взял с него слово: три дня, не больше. Снежок вроде бы понял. Поблагодарил и ушел. Сначала Дух маялся, все ходил куда угодно, только чтобы мимо комнаты, а потом подумал: вдруг Снежок забыл привязать своего напарника к кровати, а тот, не дай боже, очухается… Зашел. Время было уже около полудня. В окно, не прикрытое такими же распахнутыми металлическими ставнями, как и кухонное, белёсо светило солнце сквозь неплотную завесу облаков, отчего пожелтевшие оборванные кое-где обои казались на пару оттенков светлей. В комнате еще царил холод и легкий полумрак – два другие окна оставались плотно заколочены металлическими листами на случай внезапного выброса и не пропускали света, который падал теперь только на постель, создавая странный контраст с полумраком остального помещения. Мужчина оказался привязан: из-под пледа виднелись веревки. Дух подошел не сразу, как будто зашел на чужую территорию, где дела ее обитателей его пока совершенно не касались, и ему бы не хотелось, чтобы касаться начали. Потом все же приблизился, проверил узлы, успокоился. Обойдя стул, стоявший у изголовья, присел. Еле слышно скрипнули деревянные ножки. Снова воцарилась тишина. Прохладный воздух редко бывает спертым, теперь тоже не был. В нем не витал застоявшийся запах болезни или сладковатый – смерти, было просто свежо. И тихо. Изо рта мужчины, лежавшего в постели, торчало основание трубки, по которой ему уже пытались вводить пищу. Насколько известно, процесс дыхания и пищеварения у зомбированных не нарушен, а значит проваляться так он может действительно долго… Буквально на мгновение возникла мысль: если Снежок сам в ближайшее время не решится, избавить всех от проблем может кто-нибудь другой... Дело не для слабонервных, зато не придется человеку пускать пулю напарнику в лоб. А потом тоже подумалось: только упаси его бог вслух такое ляпнуть, Дух еще помнил, как Снежка на «Плавнях» передернуло от такого предложения. Нет, не в этот раз. Тут у них что-то серьезное, Духу пока не до конца ясное, но лезть в это точно не следовало, особенно с такой инициативой, опасной уже для своего здоровья. Да и зачем грех лишний раз брать на душу… Не хватало только звука тикающих часов. Хорошо, что не хватало, иначе однажды он сошел бы с ума, стоило задержаться здесь дольше, чем на две недели, да еще без книжки толковой. Книжка на сей раз имелась, даже не одна, вот только браться за них мужчина не спешил – успеется. Если задуматься, на данный момент он много чего слышал о сталкере по кличке Ветров: плохого и не очень. Может, потому что прислушивался с тех пор как узнал, что его постоянно видят в компании Снежка, ну и сам он время от времени между прочем обо всех расспрашивал. Особенно о тех, о ком сам слышал, но лично не знал. Кто знает, какая информация завтра станет кому-нибудь позарез нужной, пусть даже и ему самому? Тут она иногда могла стоить дороже артефактов… или жизни тому, кто ей владеет. Жаль никогда не угадаешь какая, и во что именно она обойдется лично тебе. В общем, в «Долге» распускали слухи, что сталкер по кличке Ветров якобы подрабатывает на Свободу, а значит слушать их просто не было смысла. В «Свободе» наоборот, ничего плохого про него не говорили, что отчасти подтверждало мнение долговцев, добавляли только, что он с ребятами из группировки почти никогда не тусуется, все сам по себе, или с напарником. Недавно вольные рассказали, что он пропал на пару дней на «Юпитере» по спецзаданию от одного сталкера, искавшего друга, а потом вернулся живой. Уже вместе со Снежком, правда, и без того друга, но по самому заданию вроде даже что-то дельное откопал. А слышно об этом стало потому, что с «Юпитера» редко возвращались живыми, если уходили туда надолго. Охотничьи о нем тоже отзывались нормально, говорили, пару раз работал по их делу: тварей стрелял и не подвел, но боец не командный, опять же, больше сам по себе. Еще последнее время ребята говорили, что Ветров хороший стрелок. От самого Снежка пару раз слышал только «напарник» – пространное, но порой слишком мягко звучавшее, как будто, произнесенное его голосом, вместившее в себя несколько больше смыслов, чем должно вмещать. «Напарник», однажды перешедшее в мимоходом брошенное «друг». Снежок, пади, тогда даже не заметил, как обмолвился. А вот Дух всегда такое про себя отмечал. И все же любопытно, почему Ветров. Чем этот отличался от остальных, с кем Снежок иногда работал, решал насущные вопросы и отправлялся дальше своей дорогой. От него, к примеру. Не то, чтобы Дух всерьез рассчитывал в свое время на долгое продуктивное сотрудничество с этим сталкером, которое, по-своему, теперь даже имело место, просто немного любопытно. Любопытство никогда не доводило до добра, уж это знал каждый, но мужчина был уверен, что благодаря такому своему неоднозначному качеству вел относительно успешные дела и с учеными, и с теми иногда, с кем обычные сталкеры вести бы из принципа не стали… Наклонившись над лежащим на постели человеком, еще с полминуты поколебавшись, Дух, придерживая трубку, подцепил балаклаву и стянул ее с лица человека, которого видел всего пару раз мельком то на Янове, то на «Скадовске». Молодой еще мужчина, навскидку не намного старше тридцати, имевший саму по себе слегка смуглую кожу, казался неестественно бледным, но не той бледностью, которую в народе называют мертвенной, скорее как тяжело больной. Сталкер попытался представить, как выглядело до недавнего «несчастного случая» это еще гладко выбритое лицо, тронутое пока только намечающейся сетью морщин в уголках глаз и рта. Как следует не получилось бы, конечно, но из опыта мог сказать, что Ветров был не первым красавцем, но мужиком даже более чем просто приятным, обладающим в целом располагающей внешностью, чем вполне мог пользоваться, если умел в меру пить и толково поболтать. Хотя бы с теми, при ком маску снять не слишком боязно. И снова он не знал, что ожидал увидеть. Мужик как мужик, да и вряд ли теперь кому-то понадобится знать, как он выглядит, если уж посмотреть с практичной точки зрения. Скоро никому не будет дела даже до того, что был такой человек. Про него самого, вон, если вдруг не дай боже, сталкеры вообще мало чего вспомнят. Снежок раз в полгода во время просветлений сознания, разве что, еще пара сталкеров, только те уже матом… В таких случаях не важно как тебя звать, кем был, что делал. При жизни еще может быть – для общей осведомленности не помешает, а так… Главное – жив или мертв. А ежели ни то, ни другое, то все равно, считай, мертв. Остается ждать, когда Снежок смирится и рассудит так же, только сколько на это может уйти таких вот похожих друг на друга дней – вопрос другой. И все это впустую потраченные силы, время, деньги. Дух уже жалел, что вообще полез к полуживому сталкеру. Одна мысль о том, сколько на самом деле могут продлиться снежковые три дня, вгоняла его в глубокое уныние пополам с негодованием, заранее занявшейся далекой, глухой злостью на Снежка и немного на себя. За то, что понимает, даже сочувствует, а все равно вполне спокойно мысленно видит, как всаживает этому мужику пулю прямо в лоб, и верит, нет, даже знает, что поступает правильно. Знает и то, что Снежок поймет, если ему грамотно представить обстоятельства: вырвался, напал, например, пришлось защищаться… Поймет, – чувствовал Дух, – но не поверит, даже если так оно и будет, и смерть напарника никогда ему не простит. Может, даже ненавидеть его толком не сможет, но не простит. Поэтому распоряжаться чужой жизнью он не станет, разве что действительно вынудят обстоятельства. Снежок должен сам принять это решение, когда будет готов. Жаль, конечно, что он не смог сделать этого сразу. Но много же кто в свое время не смог. Не на пустом же месте появились истории про сталкеров, которых в упор расстреливали бывшие друзья, а они даже понять ничего не успевали, или толком не могли защититься, или, как иногда рассказывали, некоторые даже не пытались – так и не смогли выстрелить… Аккуратно натягивая маску, Дух мысленно рассуждал о том, на что ему вообще теперь сдалось чье-то отношение – плохое или хорошее. Но Снежок… да, Дух был этому сталкеру благодарен, а еще был немного идеалистом, наверное, потому что хотел верить, что хотя бы его слово в этом мире еще хоть чего-то стоит. Не всем данное, конечно, тут от субъекта зависит. А еще он планировал и дальше сотрудничать со Снежком, а сотрудничал он мало с кем. В общем, при желании причин найдется достаточно. Главная же состояла в том, что он как раз собирался на время залечь на дно, и хутор в этом плане, как всегда, выручал. Проблема Снежка его не радовала ни самим своим наличием, ни тем более тем, что он будет теперь иметь к ней отношение, но в плане услуги за услугу выйдет удобно, а времени у него сейчас как раз достаточно. Да, забот прибавилось, притом не самых приятных. С другой стороны, так он хотя бы будет чувствовать ход времени, а не «проглатывать» книгу за книгой, находясь в вакууме собственных размышлений, погружаясь в тишину, в себя и в тексты настолько, что под конец долгого здесь пребывания снова будет не до конца уверен, существует ли мир там, снаружи этих стен и дальше, за болотом. Скверное чувство. Может, и есть свои плюсы в том, что все так вышло… Может. В конце концов, уговор про три дня никто не отменял. После их истечения он сможет переосмыслить свои выводы еще раз. И, если потребуют обстоятельства, пересмотреть принятое теперь решение. Оправив плед, Дух легко поднялся, по старой привычке почти бесшумно скрывшись в коридоре, плотно прикрыл за собой дверь. Свет мерно лил в опустевшую комнату на кровать сквозь распахнутые ставни. *** Через три дня Снежок действительно вернулся, еще раз доказывая, что сколько ты с ним ни общайся, все равно до последнего не поймешь что у человека на уме и как он, в итоге, поступит. Ну и что, рассчитывая на худшее, надеялся он на лучшее все же не зря. Поначалу Дух обходил стороной комнату, где сталкер теперь просиживал у кровати напарника ночь за ночью. Видел только его напряженную фигуру из-за спинки стула сквозь приоткрытую дверь, когда оказывался в коридоре. Потом все же зашел и сразу отметил, что комната несколько преобразилась: на тумбочке стояли лекарства. Не столько дорогие, сколько такие, какие тут очень трудно достать. У кровати появилась капельница. Мужчина привычно оперся о косяк, замерев на пороге, скрестил руки на груди и смотрел на Снежка подозрительно, почти с укором, но молчал. Снежок тоже молчал. Не обернулся даже. Да и что тут скажешь… Только вот Дух еще постоял так немного, не выдержал и все-таки сказал: - Этим ты его все равно с того света не вытащишь. - Еще неизвестно, умрет он или нет, – прозвучало как будто даже предупреждающе. – Ветров не подвергался воздействию пси-излучения. Только оно может сделать из человека… нечто вроде зомби. Я не понимаю почему у него те же симптомы. В спокойном голосе Снежка больше не чувствовалось эмоций. Он не оборачивался, только медленно, мягко провел ладонью по голове человека, неподвижно лежащего на кровати. - Этого… не должно было случиться, – продолжал сталкер так, как будто говорил больше для себя, чем обращался к кому-то. - Ты был у ученых? – предположил Дух. – Что они говорят? И с тобой же шел какой-то их парень, студент, ты рассказывал, помнишь? Он что? - Игорька… мальчика этого осматривал Сербин, меня тоже. Ничего странного не заметил. Предположил, что разница могла быть в строении защиты. У меня ее не было вообще, один противогаз, у Игорька тоже только плотный капюшон, попытки пси-защиты на научный костюм устанавливаются отдельно. А у Ветрова переделка военного шлема – уже что-то. Но Сербин считает, что это и могло усилить эффект… негативного воздействия. Какого именно – неизвестно. Понятно только, что это не пси-излучение. - Н-да, дела… – протянул Дух. – Но по симптомам с ним происходит то же самое. Снежок медленно кивнул. - Значит, и результат будет не лучше. Ты же понимаешь, что спасти его теперь может только… я не знаю, – немного раздраженно развел руками мужчина, решив попытаться еще раз, – что-то вроде этого мистического Оазиса или какой-нибудь артефакт, такой же легендарный как «Компас», или, не дай боже, вообще Монолит, тьфу, да не будет эта штука в суе помянута, надеюсь, ее не существует… То есть я к чему: ты хоть понимаешь, насколько это нереально, да?.. Ты меня слушаешь? В какой-то момент Снежок уставился сквозь одеяло слегка удивленно, как будто вспомнил вдруг нечто важное. Так, что Дух засомневался, слышат ли его теперь вообще. Он не мог объяснить почему, но вид сталкера немного напрягал. Наверное, потому что не сулил ничего хорошего ни ему самому, ни, тем более, Духу. - Эй, – на всякий случай осторожно позвал мужчина. - Дух… я все понимаю, – отозвался Снежок, хотя этого уже не ждали, неторопливо скользнул по нему рассеянным взглядом. – Спасибо. Ты иди, наверное… Снежок вернулся к созерцанию пледа все с таким же слегка чудным выражением. Дух постоял еще немного, помялся, а потом ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Нечто подсказывало ему: Снежок сейчас что-то надумал, и что бы это ни было, возможно, он даже это сделает. Духу только хотелось надеяться, что на нем все это скажется в как можно меньшей степени.