Аномальная активность. Эхо прошлого

У прохода в Темную Долину их ждали. По какой-то одному богу понятной случайности люди с автоматами, стоявшие на стреме в почти кромешной темноте не начали сразу стрелять в черные, не подсвеченные фонариками силуэты, почти полностью теряющиеся в густой темноте. А быть может, просто потому, что вовремя засекли сигналы КПК. К тому моменту вместо снега начался дождь. Тяжелые ледяные капли сначала несколько раз разбились то о плечи, то о капюшон защиты, потом забарабанили резче, зашуршали в траве, и почти сразу хлынули стеной, превратившись в отвесный ливень, искажавший свет от фонариков часовых, которые держали их на прицеле. Очкарик обещал себе ничему не удивляться, но ждал хотя бы той смеси снега с дождем, которая бывает поздней осенью по такой сырой и холодной погоде. Зима на сей раз снова запаздывала, но внезапный ливень… При этом вода, попадавшая на лицо, казалась особенно ледяной, от нее кожу сначала обдавало морозом, потом начинало слегка покалывать, точно замерзнуть она все-таки должна была, но не где-то там, в воздухе, а прямо у тебя на морде. Тот, кто только что отдал команду «не стрелять» громким, хорошо поставленным голосом, вышел чуть вперед и представился, впрочем, продолжая держать незнакомцев на прицеле: - Лейтенант Кириенко, «Долг». Вы кто такие? - Вольные сталкеры, можно нам пройти? – откликнулся старший, запоздало добавив: – Добрый вечер. - Может, и добрый, – с сомнением отозвался лейтенант. – Оружие убрали, руки чтоб я видел. Идите сюда, на свет. Шуршание дождя приглушало даже звучный голос долговца. Хорошо, что их почти сразу пустили под довольно большой, самодельный навес из брезента. Как только убедились, что никаких неуставных нашивок на костюмах нет. Чуть дольше вертелись возле Зодиака, задавали вопросы, но в процессе разговора он на удивление не нарывался. В конце концов, отстали и от него. Очкарик немного нервничал, но мужики оказались вроде бы адекватные, только пока не было понятно, придется ли платить за проход. Долговцы немного успокоились. Пара человек, включая лейтенанта, отошли посовещаться, остальные нехотя потащились обратно под дождь, дежурить у камней, но вслух никто на этот счет не возмущался – дисциплина. Под навесом было неплохо. В любом случае, намного лучше, чем снаружи. Вот Снежку хорошо: у него капюшон от костюма, а сверху пыльник, тоже с капюшоном, его, наверное, и от этой ледяной воды пробирает меньше. У Зодиака шлем, уж насчет куртки сказать трудно, но вряд ли ее можно быстро промочить. У Крысолова вообще шлем запаянный, хорошая защита, и парень готов был поставить что-нибудь из своих нехитрых пожитков на то, что вряд ли она протекает по краю воротника. А Очкарику сейчас все лицо и, главное, очки зальет. Только стекла немного протер, так все, опять надо идти наружу… А надо было, потому что так сказал Снежок, он главный. Мол, осталось совсем немного, надо идти, а тут все время то дождь, то туман. Типа сильно лучше не станет. Лучше не станет, как считал Зодиак, но к утру станет хотя бы светлее, а если очень повезет, то и распогодится, а сейчас видимость нулевая. Давил на то, что они уже долго прут без привала. Очкарик мысленно с ним соглашался. Он устал, давно хотелось есть и спать, или хотя бы просто посидеть отдохнуть с закрытыми глазами. Да и видимость такая, что глянешь вдаль – кромешная темнота и одна сплошная стена дождя. Тут сталкер тоже был прав, но Снежок пытался с ним спорить. Вроде сильно не настаивал, и все же. Крысолов молчал, колебался. Возможно, в душе хотел поддержать Снежка, но, как и Очкарик, был согласен с Зодиаком. Нет, может, старшему на самом деле вдруг прижало побыстрей, но становилось очевидно, что никто его в этом плане не поддерживает. Снежок не выглядел довольным, но после всех аргументов Зодиака настаивать перестал. Один он никуда не пойдет, ясное дело. Решили остаться до рассвета, если долговцы не погонят, а там, может, и правда, распогодится. Долговцы не погнали, денег тоже не потребовали. Только очень намекали на проблемы с припасами, пришлось делиться тушенкой и прочим по мелочи, у кого сколько осталось. Лейтенант сказал, что места хватит всем, но предупредил, чтобы вели себя тихо и утром ушли. Естественно, несколько мужиков, оставшихся с ними под навесом, довольно быстро прибодались по поводу того, кто такие, куда и зачем идут. Главный не стал отпираться, говорил охотно, вот только сразу соврал: типа пришли шариться на болота, за артефактами, по одному страшно, а вместе еще куда ни шло. Один из долговцев в легкой черной броне, по виду вряд ли высокого звания, присевший на ящик совсем рядом в углу палатки, рассказал, что тут много кто сначала идет на болота, но потом люди все равно оказываются около одной из крупных построек – укрыться-то где-то надо. А тут таких только три: на ферме, которая как раз за болотом, бандюки. Шли сюда, к проходу, потом увидели отряд и повернули назад вдоль обрыва. Стало быть, могли вернуться только обратно. На недострое, который тут ближе всего, вроде бы наемники. Ну, это в «Долге» просто слышали, как там на самом деле неясно. А на фабрике вообще непонятно что. Они сначала как раз шли на фабрику, но последние дни погода совсем паршивая, решили обождать. Вот до сих пор и сидят. А теперь лейтенант передумал идти. Наверное, придется переть к ферме, или дальше торчать тут, на перевале. Зодиак потом переспросил: «Так вы на завод намылились?». Долговец скривился и поправил, что заводом это место называют те, кто туда почти не ходит, а вообще это бывшая фабрика, только вот что там производили, никто не знает. Зодиак закатил глаза: мол, какая разница. Снежок предупредил, что они с отрядом могут еще долго так сидеть, в Долине всегда плохая погода, на что долговец ответил, что они особо никуда и не торопятся. Очкарик потом слышал, как лейтенант Кириенко отругал его за болтливость. Парень помнил: у них какая-то своя идеология, даже есть устав, как в армии, но сам во все это никогда не вникал. Наверное, мужику влетело. Пока укладывались, другой долговец подошел и спросил, сидят ли еще сталкеры на бывшей Барахолке. Те, которые лазали по кучам мусора. Типа жалко же, но люди они конченые, раз считают, что артефакты того стоят. Снежок подтвердил, что сидят там же. Мужчина неодобрительно покачал головой и отмахнулся. Сказал, что и они тоже не шибко большого ума, раз пришли сюда в топь за этими радиоактивными сгустками хрен пойми чего. Типа, артефакты – это зло, за которое умирают люди. То же самое, как за деньги, только смерть бывает еще более страшная. Зодиак насмешливо хмыкнул, остальные совсем промолчали – видимо, никто не захотел лишний раз собачиться. Пока укладывал под голову рюкзак, устраиваясь поближе к своим, Очкарик задумался. По большей части он был согласен с этим человеком. Только вот и этот долговец зачем-то же сюда однажды пришел, и вряд ли сразу для того, чтобы прям «защищать мир от Зоны». Тоже, скорее всего, лазил в аномалии, как все. Из-за того, что никак не получалось согреться, засыпалось плохо. Оставалось только удивляться, почему не пошел снег, вместо которого на землю пролилось это жидкое перемороженное нечто, хорошо хоть по запаху и по ощущениям как обычная вода. Отчасти мешали и мысли, роившиеся в голове. Парень подозревал, что его вообще клонило в сон только потому, что он каждый божий день теперь уставал, как собака. Подумалось и о том, куда они вообще теперь тащатся. Очкарик с содроганием вспомнил про лабораторию. Хотелось верить, что Снежок не врет, и они не полезут туда как последние смертники. А если врет, то Зодиак урод, конечно, но прав, пусть сам туда прет. Видит бог, если придется лезть, он откажется… парень уж не знал как, но твердо решил попытаться, даже если ему будут угрожать. Правда, не очень представлял кто и зачем: Снежок почему-то не казался ему человеком, который станет такое проделывать, даже если вспомнить тех двух мужиков, в которых он стрелял недалеко от Бара. Очкарик не мог понять, откуда в этом плане в нем взялась уверенность в старшем. Вон, долговцам же соврал, не задумываясь, очень складно звучало… Так, ладно. Допустим, Снежку незачем так заморачиваться… Ну, хотелось на это надеяться. Зодиак сам туда не пойдет, а значит, тащить кого-то силой ему тем более нет смысла. Крысолов… Про него Очкарик не мог ничего толком сказать, кроме стойкого ощущения, что, в случае чего, он поддержит Снежка. Но это значило только то, что он пойдет с главным сам. Может, на том и обойдется. Да и зачем им в лаборатории новичок, который еще и отпирается? Бред, в общем. Он просто опять себя накручивает. Так можно снова довести себя до нервного тика, между прочем, а может, и до бессонной ночи. Последнее в перспективе представлялось более страшным, нервный тик-то уже имеется. А вообще взять бы и свинтить сейчас на Кордон: рукой же подать. Надо только самому пройти через болото, а там мимо фермы с бандюками, а там еще черт знает через что… Эх. Был бы он сталкером поопытней, да поудачливей, наверное, все это казалось бы сейчас не таким сложным и страшным, даже в одиночку. «А если бы так, – подумалось Очкарику, – скорее всего, остался бы в Центре». Не пытался бы сейчас выбраться на Большую землю, да и потом бы не пытался, стал бы ходить по аномалиям, схватил бы приличную дозу радиации раз или два, лечился бы, потом опять… это если бы выжил и остался целый после всего остального, не считая рентген. Нет. Ну нафиг. Может, и хорошо, что в Зоне ему не везет. Как раз вспомнилось про мужиков на Свалке, и вообще про саму Свалку, про то, как петляли мимо очагов, а сюда вообще шли через один сплошной, пусть не самый «грязный», но все же… Тут по спине прополз неприятный холодок. Парень сел почти рывком, сонливость как рукой сняло. Долговец, который недавно охотно с ними поболтал, а теперь сидел у входа на ящиках с автоматом наперевес, повернул голову в его сторону, но в темноте не было понято куда он смотрел и как именно, сам Очкарик тоже на него особо не отвлекался. Взял рюкзак, начал торопливо шарить по отделениям. Вроде запрятал не слишком глубоко, но надеялся, что надежно, поэтому с подкладкой внутреннего кармана пришлось повозиться. Наконец упаковка с антирадом оказалась в руках. Эти три дозы – все, что он смог себе позволить перед отбытием. Оторвал упаковку с ампулой, достал шприц. Руки немного дрожали от холода и потому, что парень нервничал, теперь уже, наверное, постоянно, просто иногда сильнее, как, например, сейчас. Закатать рукав оказалось сложнее: сначала отстегнуть КПК, под ним защита, свитер, гольф. В процессе еще думал, может, зря он так дергается, может, препарат лучше приберечь, но здравый смысл подсказывал, что небольшой запас все равно останется, а когда еще стоит сделать укол, как не после Свалки. Сталкерам на Барахолке вон, уже не всем помогает, а ему еще жить, и жить нормальной жизнью, если повезет… Было темно, но, похоже, все-таки попал в вену. Лекарство ощущалось под кожей легким жжением, медленно растекающимся по руке. Неприятно, но вместе с ним пришло и подобие спокойствия, по крайней мере, за свое возможное облучение, последствия которого, конечно, полностью не убрать никакими препаратами. Особенно если облучаешься постоянно… Н-да. В общем, сделалось капельку легче. Осталось две инъекции. Очкарик свернул и убрал вскрытую упаковку обратно в подкладку, застегнул рюкзак, еще повозился, лег. Вспомнил, что в детстве жутко боялся прививок и сдавать кровь в поликлинике. Стало смешно и немного горько. Отряд у долговцев небольшой, при этом часть мужиков дежурит, а они все равно легли близко друг к другу, чтобы не занимать слишком много места, но все же недостаточно, чтобы подпирать соседа локтем, ну или чтобы согреться, например. С одной стороны, последнее, чего хотел Очкарик – это прижиматься спиной к тому же Зодиаку, да и к остальным, ну нафиг. С другой – уж очень хотелось хоть как-то погреться, чтобы уснуть, и с такой точки зрения казалось, что, может, было бы неплохо, если бы они улеглись чуточку ближе. В общем, и хорошо, и не очень, как посмотреть. Господи, какая же стыль. Время тянулось, а парень никак не мог уснуть. Все думал то о своей жизни, о том, как он умудрился оказаться тут, на мерзлой земле под хлипким долговским навесом, и как же будет хорошо, если это все закончится. Что дома, конечно, было лучше, а он, идиотина… Потом опять думал о дне, который с рассветом обязательно наступит, от которого никуда не деться, думал о неизвестной нычке, которая лежала годами где-то в здешних развалинах: ни то на заводе, ни то на фабрике. А ведь он, получается, уже один раз видел «важный» снежковый схрон: тот, который был с картой, в ржавом поезде… Если так посмотреть, то Зодиак зря ёрничал, он еще просто не знает как этот сталкер умеет прятать свой хабар. Если тайник в поезде действительно сделал сам Снежок, то он немножко конченый, и тогда Очкарик, в принципе, верил, что его вещи могли до сих пор не найти, даже если они лежат на своем месте дольше, чем пару лет. Только вот интересно, почему сталкер вспомнил о них именно сейчас. Типа все это время они не стоили целого перехода через Выжигатель, а тут вдруг, теперь еще и торопится. Как-то странно… Парень опять промотал в голове разговор старшего с Зодиаком, отметил, что дело закончилось дракой после того, как Зодиак ляпнул про его напарника. Интересно, про которого? Нет, Очкарик помнил, что они работали с Ветровым, поэтому Снежок к нему и подъехал на станции… Не факт, что только с ним, но если да, то, получается, что тот тип, Ветров, с которым они последний раз ходили с Нищим в проклятый поезд… что он мертвый. Из-за излучения, если парень правильно все запомнил. И ведь Снежок об этом даже слова не сказал, когда предлагал идти. Нет, парень понимал, что его все это вроде как не касается, но… Тогда, на Баре, Очкарик сразу как-то не задумался о том, кто именно умер. Кличку-то никто не упоминал, поэтому во время разговора просто промелькнуло автоматически возникающее в такие моменты ощущение пополам с пониманием, что не так уж важно о ком они говорят, сам он все равно этого человека не знает и, скорее всего, даже не встречал. А нет, оказывается, встречал, еще как. Не сказать, что знал, тут нужно какое-то другое слово, которого Очкарик подобрать не мог. Он ведь еще, помнится, боялся, что этот Ветров и подослал к нему Снежка на станции, в счет долга разбираться с бывшим Штифтом, который много знает… Конечно, Очкарик тогда в этом плане быстро успокоился: понял, что вряд ли. Но теперь выходило, что Ветров уже действительно никак не смог бы этого сделать… Если он сейчас прав, конечно, и по незнанию не путает его с каким-нибудь другим сталкером, о котором даже не слышал. Но если не путает… Да уж. Кто бы мог подумать. Пожалуй, один из самых неприятных своих опытов в Зоне, если не самый мерзкий, Очкарик пережил в присутствии этого сталкера, и какое-то время еще думал, насколько все произошло по вине Ветрова. По факту в Нищего он не стрелял. Может, и не стал бы, может, просто не успел… А может, Нищий сам пристрелил бы его, если бы не «Тесла». В итоге, парень ни к чему толком не пришел. Прислушивался к себе, но понимал, что личной обиды на этого человека не держит, был только такой слабо объяснимый легкий страх при мысли о нем и подсознательная уверенность, что при случае лучше обойти этого мужика стороной, от греха подальше. Если задуматься, то, что было сразу после смерти Нищего, всплывало в сознании обрывками. Тогда Ветров показался Очкарику сталкером опытным и, видимо, живучим. Скорее всего, по характеру он тоже был не подарок – такие люди по жизни редко бывают приятными в общении, да и помнилось еще, как он тот подгнивший труп в кустах «разделывал» – хоть бы дернулся… Этот сталкер чем-то напоминал Зодиака: на вид уверенный в себе тип, даже немного жуткий, только вроде бы не такой борзый, матом крыл поменьше, ну и вряд ли уж совсем скотина, раз не бросил его тогда в составе. Снежок вон, как-то с ним работал и даже не дал Зодиаку говорить о нем… неуважительно. Хотя, например, там, в поезде, Ветров мог просто испугаться, что если вернется совсем один, то сталкеры решат, что он убийца, а тогда на станцию лучше больше не приходить. Очкарик уже думал об этом, еще раньше, сразу после смерти Нищего, но пришел к выводу, что не так уж важно по какой причине его решили вытащить, главное, что решили. А Снежок мог смотреть на своего напарника предвзято, если они, ну… в общем. Да уж. Если Ветров и правда умер… конечно, парень никому бы не пожелал так закончить. Но по сути это был очередной случай из многих, возможность который раз убедиться, что излучению абсолютно параллельно кто ты, насколько ты живучий или опытный. Зона не щадит никого. По итогу для всех главное, что «Дуга» не работает. Ну да, правильно, сталкеры же мрут постоянно, но они же типа знали на что шли, так что кому до них какое дело. Не так давно Нищий, потом Ветров, вчера еще кто-то, а завтра… не дай господи. Гиблое это место, некоторые даже говорят – проклятое. И многие люди тут становятся равнодушные, что ли. Видят: человека аномалией порвало. Ну и что? Надо было под ноги смотреть… А другой раз еще и шарят там, в крови, рюкзак ищут… Нет уж. Нет, спасибо, думать об этом дальше перед сном совсем не хотелось. Глаза понемногу слипались, пробирал легкий озноб. Интересно, скучает ли Снежок по этому Ветрову так же, как Очкарик сейчас по Нищему, вспоминает ли о нем время от времени? Было ли между ними что-то еще на самом деле, или Зодиак просто издевался. Вроде как не похоже, что было, но фиг знает. Опять же, не его это дело, теперь уж точно. И вообще, как так получилось, что Очкарик лежит меньше чем в полуметре от старшего и прокручивает все это в голове? Надо завязывать, а то уже как-то стремно. Но на что ни пытался отвлечься, на душе становилось не лучше. Как-то не шло на ум совсем ничего хорошего. Может, еще из-за того, что казалось будто он сейчас примерзнет к сырой, стылой земле. Когда идешь, или как-нибудь немного шевелишься, ничего, хоть сколько согреваешься, а так, лежа… совсем кошмар. Пробирает до костей. Благо, в какой-то момент все же удалось перестать думать связно и все время мелко трястись, после чего сознание сразу провалилось в спасительную пустоту. *** Все кругом казалось беловато-серым, больше чем наполовину утонувшим в стылой сизой дымке, повисшей вокруг и дальше, над болотом, из-за чего крупное темное пятно мутной воды, начинавшееся в каких-нибудь метрах десяти от слабозаметной тропинки, сразу и почти полностью растворялось в ледяном утреннем мороке. Ночной ливень давно прекратился, вместо него накрапывал редкий слабый дождь с примесью чего-то уже отдаленно похожего на снег: такой же мерзкий и холодный, только за ворот заливало не так сильно. А вот очки наоборот, постоянно покрывались мелкими капельками, которые регулярно приходилось смахивать со стекол тыльной стороной ладони, чтобы стало хоть немного видно то, что происходит вокруг. Лужи замерзли, а трава покрылась тонкой ледяной корочкой, из-за которой под ногами то и дело начинало хрустеть. Осталось порадоваться, что подошвы ботинок оказались довольно устойчивые: учитывая, что продолжало моросить, из-за всей этой намороженной за ночь дряни стало ужасно скользко. Вместо того, чтобы твердо стать на какую-никакую дорожку, нога то и дело норовила проскользнуть чуть вперед. Ничего удивительного, если бы у кого-то из них эти самые ноги все-таки разъехались бы, стоило только выйти на более-менее ровный асфальт. Но пока поблизости такого не наблюдалось, только подгнившая желтовато-коричневая трава кругом и редкие облетевшие кусты. Видимость осталась не многим лучше вчерашней, «отвратительная», как сказал Зодиак. Снежок тогда ответил ему: «А чего ты ожидал?». Мол, он предупреждал. Очкарик же считал, что даже такая погодная дрянь, как сейчас, все равно лучше проливного дождя и кромешной темноты. То, что за ночь он околел, парень понял сразу, как проснулся. Специально его не будили: рядом начали укладываться мокрые долговцы, вернувшиеся с ночного караула, сильно не шумели, но парень услышал и начал понемногу просыпаться. Почти сразу с другой стороны завозился Снежок, потом остальные. Он тоже поднялся, начали собираться. Никто ни с кем не попрощался: одни спали, другие ушли дежурить, мужику, караулившему у навеса, тоже оказалось не до сталкеров. Свалили и хорошо – видимо, так. Очкарик не знал, в какой момент провалился в сон, помнил как было холодно, но даже в таком состоянии умудрился отключиться и немного поспать. Не то, чтобы прямо выспаться, но все равно грех жаловаться. Только вот в горле теперь скребло и слегка давило в груди. Пока недостаточно сильно, чтобы вызвать заметный кашель, и температура вроде пока тоже не поднялась, но парень чувствовал, что его все-таки протянуло. Оставалось удивляться, как он столько продержался без простуды, хотя в горле-то и раньше подскребало, но совсем слабо, легко было игнорировать. Таблетками закинулся – и вроде ничего, держишься. Утром Очкарик тоже съел пару таблеток, но сомневался, что на сей раз они помогут. Все из-за чертова дождя. Снежок говорил, что болото, которое тянулось по правую сторону от них, на самом деле раскинулось тут почти везде, причем не такое, как на Затоне у «Скадовска», а настоящее, вроде бы можно даже провалиться, если не там наступить. Сейчас оно, скорее всего, покрылось тонким слоем льда, но точно сказать никто не мог из-за видимости. От сырости и холода по спине и рукам то и дело пробегала легкая дрожь. А ведь он так и не смог согреться… Очкарик старался напоминать себе, что остальным тоже холодно, но никто вслух не жалуется, что надо терпеть, но это не очень помогало. И вообще с некоторой грустью думалось, что в такой защите как, например, у Крысолова, сейчас точно поуютней, чем в его плохоньком комбезе. Кругом было светло и сыро. Очкарик заметил, что Крысолов тоже иногда смахивает влагу со стекол шлема тем же быстрым движением, что и он. Внезапно мужчина дернулся, повернулся в сторону большого болота, но, на мгновение отвлеченный своим же нехитрым жестом, не успел среагировать. Нечто крупное вылетело на него из тумана быстрым, почти бесшумным прыжком, и с глухим ударом сбило с ног, протащив за собой несколько метров. Очкарик инстинктивно ломанулся в сторону, слыша, что Зодиак со Снежком почти сразу открыли огонь. Даже не особо вглядываясь, парень понял: химера. Повалила охотника на землю, нависла над ним, скаля большую из двух своих отвратительных пастей. Очкарик трясущимися руками сдернул автомат и тоже выстрелил, почти наугад, молясь, чтобы только не попасть по Крысолову. Самым страшным в ту секунду казался уже не мутант, а само это ощущение, что стреляешь как повезет, и что можно легко задеть или даже убить человека. Видимо, твари не понравилось, что в нее летят снаряды сразу с трех сторон, поэтому Крысолова она почти сразу бросила, и не было понятно живой ли он после такого удара. Химера бросилась на старшего, но тот успел упасть на землю, закрыв голову руками, и мутант пролетел в длинном прыжке прямо над ним. Зодиак продолжал стрелять все время, короткими очередями. Видимо, не надеясь сильно ранить свою цель, больше пытаясь отвлечь. Очкарик растерялся и руки у него дрожали, но он понимал, что еще один ступор может стоить ему жизни, или еще кому-нибудь, а может, и наоборот: кто-нибудь расстанется с жизнью как раз потому, что он сейчас продолжит стрелять. Поэтому было одинаково страшно и что-то делать, и просто стоять. Но стоять было нельзя. Парень отбежал в сторону, чувствуя, как нога опасно поехала в сторону по ледяной земле, но каким-то чудом он устоял и наконец смог прицелиться. Выстрелил раз, другой, плюнул и дал очередь. Химера была крупная, но очень быстрая, поэтому он сомневался, что хоть раз попал, только если случайно, и то вряд ли ей пробило шкуру достаточно глубоко, да даже из снежковой винтовки вряд ли пробило! Очкарик опустил оружие, начал торопливо перезаряжать. Может, показалось, но тварь двигалась не так быстро, как в прошлый раз, и прыжки у нее получались не такие высокие, но и все, в остальном ей было как будто совсем плевать на потуги сталкеров. Она огрызнулась в сторону Зодиака. Тот сразу прицелился, собираясь палить прямо в морду, но чуть-чуть не успел: химера вдруг развернулась и снова бросилась на Снежка. Он не успел подняться, схватил «Винтарь» и, очевидно, собирался стрелять, видимо, как только что Зодиак: в морду или в живот, как повезет, а если не повезет… Это была всего доля секунды, но Очкарик понимал, что ни он, ни другие уже ничего не успеют сделать, и если старший не сможет прикончить химеру прямо сейчас, с одного неполного магазина, то, скорее всего, ему конец. Возможно, как уже и Крысолову… Химера сделала прыжок, но, в отличие от предыдущих, почему-то совсем короткий, остановилась в метрах двух от Снежка. По сравнению с мутантом не самый низкий мужчина в защите и пыльнике, сидевший в траве, казался совсем небольшим, даже хрупким. Должно быть, как и любой из них на его месте. Удачно выстрелить Снежок не успел. Так и замер, сжимая вскинутую винтовку, но был все еще жив. Химера слегка попятилась, обернулась, зарычала на что-то сзади себя, а потом у Очкарика аж внутри похолодело, потому что это существо издало тот самый неприятный, немного жуткий воюще-рокочущий звук, который он слышал в роще около Барахолки, вчера, когда отстреливались от кровососа. На мгновение снова повернулась к Снежку и тут же обратно, себе за спину, снова зарычала, схватила пастью воздух, начала бросаться на пустоту, отвлекаясь на короткие очереди Зодиака и, на удивление, на тяжелый гулкий выстрел из дробовика Крысолова, который, как отметил парень, сразу метнувшись взглядом в ту сторону, успел встать и, прихрамывая, потихоньку подойти достаточно близко к остальным, чтобы прицелиться. Должно быть, хорошая защита пришлась очень кстати, а может, она и спасла его от тяжелых переломов или даже смерти. Очкарик не успел испугаться того, что сталкер мертв, как и не мог сейчас до конца обрадоваться тому, что он жив, но сразу ощутил смутное облегчение от осознания этого факта. Очкарик ничего не понимал, но тоже на всякий случай стрелял, потому что химера отошла достаточно далеко, чтобы не бояться задеть Снежка. Старший успел подняться и сначала тоже стрелял, а потом понемногу, неуверенно опустил винтовку и какое-то время так стоял, пока не крикнул своим хрипловатым голосом, с холодной ночи казавшимся еще более низким: - Не стрелять! - Пошел ты, псих гребаный! – тут же отозвался Зодиак, даже не думая опускать оружие. Очкарик тоже не спешил выполнять приказ, бросая короткие нервные взгляды то в сторону наемника, то на главного, при этом, в основном, стараясь держать в поле зрения химеру, поведение которой сейчас вообще никак не укладывалось у него в голове. На секунду все же пришлось остановиться, чтобы перехватить автомат в одну руку и снова смахнуть влагу с очков. Чертова погода. - Вы ее отвлекаете, – громко сказал старший, больше обращаясь к Зодиаку и отходя ближе к остальным, – она нападает не на нас. Звуки более резких, мощных выстрелов из дробовика стихли. Зодиак поджал бледные губы, резко глянув на старшего своими серыми глазами из-за мокрого стекла шлема и дал еще очередь. Потом посмотрел на мутанта, быстро перезарядил оружие и тоже рискнул прекратить огонь, но на всякий случай продолжал держать зверя на прицеле. Звуки стрельбы стихли. Остался только топот мутанта по замерзшей земле, и его рваное, переходящее в шипение рычание. Химера оглядывалась на них пару раз, дергалась в их сторону, как будто мучилась перед выбором, что хочет разорвать больше: их или нечто, видимое только ей, но последнее, похоже, раздражало ее сильнее. Она бросалась на пустоту, отходя все дальше, обратно к болоту, пока совсем не скрылась в тумане. Еще слышались отдаленные шорохи, потом негромкий хруст льда, чуть дольше – плеск воды, а потом сдавленный, протяжный вой, и все, тишина. - Хуясе, – секунд через тридцать прокомментировал Зодиак, опуская свою винтовку, – вы видели? Чокнутая… - А-а.. а-ана там утопилась, д-да? – сформулировал Очкарик самое главное, что сейчас его волновало. - Вряд ли. Обычно они умнее, – сипловато и немного сдавленно отозвался Крысолов. - У нее крышу, блядь, сорвало, – Зодиак резко махнул рукой, указывая в сторону края темной воды, видневшегося сквозь заросли сухого рогоза и влажную дымку, – ты че, слепой, м-м?! Парень посмотрел на Крысолова и заметил, что левой рукой сталкер зажимает бок. «Все-таки ранен?», – первое, что пришло в голову. Взгляд сам собой метнулся примерно к тому к месту, где мужчину сбило с ног. Крови на земле вроде бы не заметно, но это навскидку, видимость-то все такая же дрянная, да и защиту ему могло толком не разорвать… Снежок тоже посмотрел на Крысолова, потом туда же, куда только что Очкарик, и опять на сталкера. Охотник поднял руку и отмахнулся: мол, жив, нормально. Видимо, перевязывать его тоже не нужно, ну, или ему сейчас так кажется. У Очкарика однажды такое было: сразу почти ничего не почувствовал, резкая боль в ту секунду, как ранило, и все. Обратил внимание только потом, на кровь. Рана на руке оказалась не страшная, но довольно глубокая, пришлось дезинфицировать, даже зашивать, Нищий его перевязывал, и вот тогда стало действительно больно. Но в сам момент, когда он эту рану получил, парень даже не понял, что она вообще есть. Понемногу Очкарик пытался отдышаться, отпускало и остальных. Он стрелял, он смог что-то сделать! Не больше других, конечно, но и столбом не стоял, и теперь никто не будет предъявлять ему по поводу того, что он подставляет группу и все такое… Да блин, он даже чувствовал нечто вроде гордости за себя уже потому, что не поскользнулся и не упал на задницу в какой-нибудь неподходящий момент, подвернув при этом ногу, а отстреливался, как мужик. И тварь, походу, мертвая… Главное, чтобы не вернулась. А сгинула она или просто ушла – все равно хорошо, хотя лучше, конечно, чтобы сгинула. Упрямая, сильная, злопамятная. Крысолов еще чуть позже посетовал: - Мы ее хорошо подранили, в прошлый раз тоже. Могли добить. - А могли и не добить, – возразил Снежок, наклоняясь, чтобы подобрать какие-то мелкие вещи, видимо, оставшиеся в траве, когда он упал. - Как всегда, – согласился с ним сталкер, и задумчиво добавил: – Но шансы были хорошие. Какой ч-черт ее дернул?.. Первый раз такое вижу. - Харе копаться, – раздраженно и все еще немного нервно перебил Зодиак, поглядывавший в сторону, где скрылся мутант, – бессмертные, нафиг. Еще постоим, и будет вам шанс. - Подождите… – Снежок заозирался, потом взялся за какую-то корягу, валявшуюся ближе к небольшой кучке облетевших кустов, там же росло несколько молодых деревьев, тоже голых и обледеневших, – дальше с тропинкой могут быть проблемы, обычно ее размывало после дождя. Не знаю как сейчас, но… - Да быстрей же ты! – гаркнул Зодиак. Очкарику показалось, что он нервничал. Сталкер взялся за ту же корягу, негромко матерясь, но помогая Снежку отломать от нее самую длинную палку. Пока он возился, старший обернулся, еще раз окинув болото долгим, тяжелым и как будто слегка растерянным взглядом, посмотрел по сторонам, зачем-то глянул вверх, а потом прямо на Очкарика, не сразу сообразившего, что все это время он стоит и смотрит прямо на Снежка. Парень потупился, почему-то почувствовал себя неловко. Снежок ничего не сказал о химере, только что она нападает «не на них». Значит, на нечто другое, как будто оно, – это другое, – и правда было там, где-то рядом, а не только у этой твари в одной из отвратительных голов… От такой мысли стало вдруг очень не по себе. Захотелось уйти как можно быстрее. Уже знакомое чувство, но еще хуже становилось от примешивающегося к нему ощущения, что куда бы они ни пошли, спокойней нигде не станет, а может, и наоборот, учитывая сам пункт назначения, до которого, если верить карте в КПК, отсюда рукой подать. Успокоить, наверное, могло только само ощущение движение куда-то, не так важно куда, в любую сторону подальше отсюда, где опять происходило нечто непонятное, и потому само по себе пугающее… Хотелось чувствовать, что сваливаешь наконец подальше, а не стоишь на открытом месте, в тумане. Да, главное, что все живы, но… Может, Зодиак прав и Химера чокнутая, а может, она и правда могла что-то видеть? Ну… чисто в теории. Говорят же, что чутье у животных намного лучше человеческого, и что у них даже зрение устроено по-другому, а мутанты ведь тоже животные, пусть и измененные Зоной. Ведь черт его знает, на что это повлияло, может, с восприятием у них стало даже лучше, взять хоть тех же слепых псов, а тут целая химера… Может, по этой гиблой земле и правда бродит иногда такое, невидимое, и ходит совсем рядом, может, даже мимо или сквозь тебя, а никто и не догадывается… Тут снова пришла на ум та неведомая хрень, швырнувшая Зодиака на Баре, и стало совсем жутко. Понадобилось время, чтобы малость успокоить себя и убедить, что в Зоне хватает своих радостей и без всякой чертовщины в стиле той постановочной фигни про экстрасенсов, которую часами смотрела по телеку тетя. Ну его к чертовой бабушке, и так уже от всего этого дурно… - Пойдем. Парень вздрогнул от голоса Крысолова, вырвавшего его из легкого оцепенения. Рассеянно кивнул, радуясь, что они уходят, и давя в себе странное желание оглянуться. Как будто чувствовал: не надо, там все равно ничего нет, но глубоко внутри боялся крошечной возможности убедиться в обратном, стоит только бросить беглый взгляд через плечо. Неприятное, зябкое чувство, которое можно отогнать, если очень постараться. Зябко же еще и от погоды, правильно? В основном от нее… Стремная, чокнутая химера. Выходит, и такое бывает. Да вообще много чего бывает… И нечего опять себе всяким башку забивать. Мелкая мокрая крошка стала плотнее и падала в обледеневшую траву с едва слышным шорохом. Время от времени его перекрывал более звучный хруст льдинок под ногами. Снежок в своем черном пыльнике, с накинутым от дождя глубоким капюшоном и с палкой в руках в тумане был похож на смерть, которая тащит чей-то рюкзак. А остальные шли за ним следом, друг за другом, по очереди. Зодиак впереди, ближе к старшему, потом он, и Крысолов замыкающим.