Аномальная активность. Эхо прошлого

Почти сразу после того, как Снежок вернулся, ему сделалось плохо. Вслух он об этом, понятное дело, ничего не сказал, но и не нужно быть доктором, чтобы догадаться, особенно если не первый год ходишь с ним на вылазки. Товарищ присел на табуретку в кухне, бледный такой, – хуже, чем когда только пришел, – сгорбился. Не спрашивая, Ветров налил ему воды, подтащил рюкзак – думал, может, нужны таблетки. Когда напарник их глотал, всегда сам за ними лез, даже когда ему было очевидно хреново, еще ни разу не просил достать. Но тогда он все же попросил кое-о-чем, сиплым, слабым голосом: помочь вколоть антирад. Руки у Снежка очевидно не слушались, а время шло. Да что там, у Ветрова и у самого тогда пальцы ощущались как ватные… но как-то справился. Особо лучше Снежку не стало. Конечно, после такой-то химии, может, даже хуже накатило, только вот после дороги до хутора уж лучше страдать от не самой удачной инъекции, чем остаться без нее. Потом напарник, скорее всего, все же закинулся своими колесами, и черт его знает какие из них для сердца, а какие очередная экспериментальная бадяга Сербина. Вообще ему было бы хорошо полежать под капельницей, пока есть такая, мягко говоря, редкая возможность, а то Снежок потом упоминал, что добазарился насчет нее с Поттером и только под обещание, что вернет, ежели будет живой… а на случай, если нет, напарник, естественно, отсчитал ему немало бабла, которое скадовский медик при любом раскладе возвращать вряд ли планирует: ну а че, за аренду тоже нужно платить. Этих денег, конечно, тоже было жалко, у них ведь теперь каждая копейка будет на счету, но сталкер напоминал себе, что лучше так, чем он провалялся бы здесь чуть меньше месяца без этой штуки. Ветров испытывал смутное облегчение от того, что больше не спал в постели, в которой провалялся уже достаточно, но теперь ее занимал Снежок, и в этом тоже было нечто неприятное. В тот первый день, как напарник вернулся, он ничего не ел и почти не вставал. Понять можно: самочувствие подвело, да и просто устал с дороги, скорее всего, как последняя тварь. К тому же, пришел он явно избитый, а это только руки и лицо, на котором помимо мелких царапин проступил здоровенный фиолетовый синяк в районе левой скулы. Ветров убедил себя не лезть и не спрашивать где или кто его так, хотя бы в ближайшее время, главное, пришел живой. Захочет – сам расскажет. В общем, притащил тогда табуретку с кухни и просидел весь день с ним. Сначала молчали. Казалось, Снежок пару раз даже задремал, а Ветров все не мог поверить, что не тащится за ним сейчас следом, в сторону Выжигателя, а сидит, пытаясь упорядочить сумбур в голове и немного унять тревогу теперь уже за чужое здоровье, а еще рассеянно наблюдает как почти незаметно, мерно вздымается грудь Снежка под теплым коричневым пледом. Сталкер ждал, что, может, напарник что-нибудь расскажет о своей вылазке, или что он сам найдет хоть сколько-нибудь складные слова, чтобы заговорить, а потом понимал, что рассказывать-то про себя особо нечего. Чем он тут занимался? Сначала лежал бревном, а потом больше недели пытался хоть немного очухаться, с переменным успехом игнорируя Духа. Не густо, короче. А Снежка он решил пока не дергать и не торопить – понятно же: плохо человеку. Временами напарник приоткрывал глаза, скользил по нему рассеянным взглядом и снова проваливался в полудрему. Пару раз Ветров спрашивал, нужно ли ему чего и будет ли есть, но мужчина отказывался, поэтому сталкер несколько раз без лишних вопросов сходил и принес ему хотя бы воды. Кашлял Снежок редко, но громко, с неприятным хлюпающим звуком. Простывал он, к сожалению, регулярно. Ветров бы даже удивился, если бы товарища нигде не протянуло по такой погоде, а еще на бетоне, или на холодной земле где-нибудь во время привала, но внутри все равно неприятно замирало каждый раз, когда сталкер заходился очередным таким небольшим приступом. К вечеру беспокойство за напарника усилилось, а пока Ветров думал что делать и остались ли у кого-то из них антибиотики с прошлого раза, пошел искать хоть какой относительно приличный матрац в общем зале из тех, которые бы Дух еще не сволок себе на печь. Нашел один по изначальной задумке, видимо, бежевый, но в сравнении с другими не самый грязный, уже собирался постелить рядом, так, чтобы Снежок о него не навернулся, если решит ночью пройтись в кухню до ведра, но тот, видимо, понял его действия по-своему. Темнело, но видно в сумерках было еще хорошо. Снежок следил за движениями напарника пристально, как будто спокойно, и вдруг тихо сказал: - Здесь меньше дует. - Я тут и постелю, – отозвался Ветров, уже не ожидавший, что до утра его попытаются отвлечь от очередной волны тяжелых мыслей, накатившей вместе с новыми обстоятельствами. - На полу? Брось, сегодня холодно… – и, на мгновение замявшись, предложил: – Ложись со мной. Сталкер замешкался и слегка напрягся. Кровать, конечно, небольшая, но они и не на таких клочках умудрялись уместиться, чтобы хоть немного перебиться коротким, беспокойным сном, а сейчас места вроде как должно хватить обоим, но… Снова невольно ощущалась близость к той опасной границе, мысли о которой он старался пресекать настолько, насколько это было возможно. И хотя на полу действительно знатно тянуло, мужчина стоял с матрацем в руках, колеблясь, еще не зная, что ответит и ответит ли вообще. - Ветров, – шикнул негромко и укоризненно. Видимо, понял его слишком хорошо. На миг сделалось совестно и неуютно от собственных ощущений, а потом напарник вдруг посмотрел на него болезненно, почти так, как когда пришел утром, только теперь в лице друга на секунду померещилось что-то почти паническое. Несмотря на сгущавшуюся темноту, сглаживающую цвета предметов, контраст черных глаз и светлой кожи как будто наоборот усилился, против воли приковывая взгляд. Он заговорил совсем тихо, почти прошептал: - Не могу заснуть. Только начну проваливаться, как сразу… Все время кажется, что это бред, что я на самом деле не дошел сюда, или дошел, только… У тебя тихие шаги. Когда ты выходишь, мне кажется, что… Черт. Прости, я… извини за это. Снежок зажмурился, как будто глубоко пожалел, что вообще начал, и развернулся к стене, неловко расправляя плед под скрип кровати, звучавший слишком громко в повисшей тишине. Ветров и сам прикрыл глаза, чувствуя, что в районе висков начинает сдавливать. Неспеша положил матрац на пол, расправил, тяжело вздохнул, а потом переступил через него и подошел к койке, прикидывая, выдержит ли эта рухлядь их вдвоем. Присел на край, тронул Снежка за плечо, слегка подталкивая. Тот сначала как будто напрягся сильней, а потом подвинулся ближе к стене, не оборачиваясь, и дышал очень тихо, когда Ветров устраивался рядом, матеря про себя треклятый скрип и кисло прикидывая, что бы подумал на месте Духа, который, возможно, начнет шататься по хате ближе к утру. Н-да... Вот только он чувствовал бы себя последним дерьмом, свали теперь на матрац только из-за этого. Нет, Ветров, конечно, и так не считал себя хорошим человеком, но поступить по-другому просто не смог бы, в глубине души как никто другой понимая, в чем страх Снежка. Ветров тоже не находил себе места, когда его нет рядом. И ведь уже давно… Может, еще до чертовой лаборатории. *** На самом деле, было бы странно, если бы Дух куда-то поперся мимо них по темноте, ему же и до воды, и до ведра рукой подать, но даже если и заглянул зачем в комнату, то с утра это никак не прокомментировал, чем еще раз подтвердил, что человек он, походу, все же не тупой, а может, даже и не слишком любопытный, но надеяться на последнее было бы глупо уже со стороны Ветрова. Вообще сталкер старался выкинуть из головы остатки таких вот неприятных мыслей хотя бы потому, что недопонимание ситуации возникло бы, считай, на пустом месте, а даже если Дух чего себе и надумает, так это будут его личные проблемы, которые мало кого волнуют. Уж точно не Ветрова. Сидя за кухонным столом, мужчина зевнул, дежурно отмечая в общем-то привычный для себя недосып, только причина на этот раз отличалась. Снежок спал беспокойно, что для него необычно: постоянно просыпался, кашлял, ворочался, ходил на кухню. Нормально уснул он только к рассвету, и то потому, что, видимо, совсем выбился из сил и наконец-то согрелся, когда Ветрову это тоже надоело, и он сознательно прижался к напарнику покрепче, перехватив поперек груди, чтобы поменьше ерзал и больше зазря не подрывался. Тот сначала напрягся, а потом вроде даже наоборот расслабился, задышал ровнее. Лежал вот теперь в комнате, храпел как старый трактор. Ветров слегка усмехнулся своим мыслям. Обычно чужой храп и храп Снежка в частности, мягко говоря, раздражал, особенно к утру, когда только и мечтаешь перехватить пару часов спасительного отдыха, но на сей раз после бессонной ночи этот звук со стороны напарника воспринялся даже с некоторым облегчением. Только вот долго так все равно не поваляешься, не словив пару раз острого желания ткнуть человека в бок, и, тем более, сам не заснешь. Пришлось через некоторое время аккуратно подниматься, чтобы лишний раз себя не мучить, но и напарника не разбудить. Дух неторопливо слез с печки. Чаще всего он не спал, а просто валялся там и, видимо, читал. Это у него как своя маленькая комната, особенно удобно, когда не горишь желанием никуда выползать. Только вот там, скорее всего, стыловато, с учетом, что они не топят, одна радость – сквозняк почти не чувствуется. Вопреки ожиданиям, сталкер не прошел мимо по своим делам, а тоже присел за стол на вторую свободную табуретку – третья так и осталась в комнате со вчерашнего дня. Ветров чувствовал, что разговор все-таки назрел, но сам не горел желанием начинать. - Как Снежок? – почти дежурно поинтересовался Дух. «Че, сам не видишь? Хреново», – хотел было выпалить Ветров, или мягко послать его, чтобы сам сходил спросил, когда напарник проспится, ежели так интересно, но вовремя себя остановил – не стоит с ним лишний раз цепляться вроде как даже без повода. Вместо этого сталкер нехотя выдал: - Могло быть лучше… и хуже. - Понятно, – ответил Дух. Немного помолчали. Ветров задумался о своем, без интереса наблюдая, как сталкер идет к раковине, возится со своей чашкой, возвращается за стол. На улице пасмурно, плотные облака так и висели со вчерашнего дня, может, ночью снова шел снег. В помещении тоже было темно и немного зябко. - Дух, – негромко позвал сталкер, и, дождавшись, когда мужчина поймает его взгляд, вроде как спокойно спросил: – Когда ты собирался меня пристрелить? Мужчина не спешил отвечать, окинул его тяжелым оценивающим взглядом, потом вздохнул, широким жестом отводя назад упавшие на лицо серые волосы, и вроде бы так же спокойно признался: - С самого начала. С учетом… твоего состояния, стоял только вопрос когда. Но после всего, что сделал твой напарник, было бы неправильно... торопить события. Так что собирался по уговору: если он не вернется через месяц. Надеюсь, ты меня понимаешь. - Понимаю, – согласился Ветров, глядя сквозь выцветшую скатерть. Он не раз успел подумать об этом, и слова Духа только подтверждали то, к чему сталкер и так про себя пришел. В общем-то, мог и не спрашивать, но вот, все-таки спросил, как будто теперь это имело значение или могло успокоить. - В какой аномалии не свезло? – отчасти, наверное, чтобы сменить тему, Дух кивнул на его правую руку, скрытую сейчас рукавом свитера, но мужчина не сомневался, что он видел. - А сам как думаешь? – неохотно парировал Ветров. - Хм… – действительно задумался сталкер, – может, огненная, а может, и кислота. Ветров неопределенно хмыкнул, слегка хмурясь не самым приятным воспоминаниям, отголосками болезненных ощущений на миг прокатившимся по нервам, и промолчал, глядя в окно. Травма-то в здешних местах вполне обычная, повезло, что не успел подхватить заражение и вообще затянулось все более-менее благополучно, пусть не без помощи артефактов. Главное, рука при нем и работает как надо. Да, выглядит теперь почти так же неприятно, как раньше ощущалась, ну и что с того? Он еще довольно легко отделался. - Что ж, – подытожил Дух, – все это, конечно, хорошо: Снежок вернулся, ты, как я вижу, в порядке, но лично я на днях собираюсь уходить, – на секунду задумался и добавил: – Может, завтра утром. Ветров понимал, почему он предупреждает: припасов осталось мало, долго они вдвоем тут не протянут, а Дух ни для кого из них больше ничего делать не станет, по крайней мере, бесплатно, а может, и за деньги, после всего-то. Но даже если бы деньги нашлись, платить только за то, что этот мужик приволочет для них немного припасов с серьезной наценкой, Ветров нынче не стал бы ни ему, ни кому-либо еще – им бы на еду, да на первое время что-нибудь оставить, прежде чем снова начнут нормально ходить на вылазки. Ветров был почти уверен, что Снежок сейчас на мели, если не ушел в минус, о чем думать совсем не хотелось, у самого в плане наличных тоже негусто. Помнится, очень рассчитывал на плату Сербина за то, что приведут с напарником студента, но и так понятно, где сейчас эти деньги. Да уж… Плюс ко всему, присутствовало еще и стойкое личное нежелание впредь связываться с Духом, не важно по каким вопросам: пусть идет своей дорогой. Как по Ветрову, они и без того достаточно намозолили друг другу глаза. Да, будет нелегко, но не настолько они с напарником сейчас в бедственном положении, чтобы еще что-то у кого-то просить. Тем более у него. Нет уж, хватит. Дальше сами как-нибудь разберутся. Конечно, было бы хорошо, отлежись Снежок еще немного, но выбор невелик. Пора попытаться хоть как подзаработать, а это значит тоже уходить, тащиться через радиацию, глотать химию, колоть антирад, в случае Снежка – снова, в его-то состоянии… Ну а что делать? С голоду тут помирать? Так-то сидится на хуторе хорошо, конечно: людей нет, тишина, даже рюкзак в кои-то веки во сне обнимать не надо, есть где самому прилечь и где напарника положить… Оно ведь, когда вокруг ни души, с одной стороны неплохо, с другой для тех, кто по здешним местам пробегал достаточно, все же по-своему тревожно. На том же Янове всякого сброда хватает, дергаешься постоянно, за вещички свои переживаешь, а все равно как-то спокойней, чем посреди радиоактивного очага ночью, в почти полной темноте и тишине. Там ведь помимо сброда и какая-никакая организация у людей есть, свет, охрана, даже долговские патрули иногда в окрестностях ходят. И все же подсознательно хотелось отсрочить тот момент, когда придется свалить и понемногу вернуться к уже ставшему за годы привычным ритму жизни, а там, скорее всего, заодно и выяснять кому и что конкретно должен Снежок. Ну и, естественно, придется как-то с этим разбираться. В пределах разумного, разумеется, потому что надо учитывать, когда именно товарищ нашел себе проблем на пятую точку, но если недавно, то теперь это и его проблемы тоже – с напарника и так хватило, он сделал больше, чем достаточно. Хорошо бы только все как надо вспомнил и, главное, если вспомнит, рассказал. *** После полудня, когда Снежок все же встал и притащился на кухню, Дух предложил посидеть вечером на дорожку, потому как утром он уходит, ну а потом они где-то там же, понятное дело. Вроде как нужно отметить благополучное возвращение: Снежка с дальней вылазки… Ветрова – с того света, получается. Заодно доедят то, что с собой уносить тяжко. А сам Дух, видимо, собирался выпить за списание со своей по-любому грешной душонки крупного, неприятного должка. Что ж. Настроения вроде как ни у кого особо не было, но Снежок согласился, и Ветров не стал возражать, повод-то действительно имеется, лично у него вообще такой, что даже грех не выпить. Именно пить, правда, особо не хотелось, тем более с Духом, но всем нужно было немного прийти в себя, особенно Снежку, главное чтобы как свинья не нажрался. Не то, чтобы Ветров не понял бы, как раз наоборот, просто теперь немного боязно зайдет ли ему алкоголь после всех этих таблеток – и так пока непонятно отошел ли от них, выглядит-то он все еще, как бы это помягче, не очень хорошо. А так почему бы и нет, даже имелось чем отметить. Ветров, правда, недоверчиво принюхивался, когда откупоривал бутылки, но по запаху ведь фиг поймешь, паленая ли, пока не попробуешь и утром не проснешься… Мрачные мысли о возможном тяжелом отходняке, который ему на хрен сдался, энтузиазма не добавляли, но после всего посидеть с мужиками надо, это он тоже понимал. Как и то, что, может, на самом деле не так уж плохо было бы в этот раз и самому расслабиться хоть немного… В нежилом зале, помнится, помимо прочего хлама нашлась гитара. Расстроенная ко всем чертям, конечно, немного грязная, с лопнувшей от натяжения струной, но, по сравнению с мусором такого рода, который часто здесь попадался, эта была еще в приличном состоянии: струна порвалась самая тонкая, если толково настроить, звучать будет пониже, но, возможно, в целом не так уж плохо. Ветров не спрашивал кто ее притащил: Дух, или, может, сам Снежок, хотя начто ему? Он же играть не умеет. В общем, не важно. Снежок снова прилег до вечера. Сначала сталкер сидел с ним, но потом тихонько вышел, оставив человека отсыпаться, а сам решил посмотреть, получится ли сделать что-нибудь с инструментом, может, даже попытаться настроить. Вроде как от нечего делать, а вроде и понимал, что на душевные разговоры как-то совсем не тянет, да, наверное, пока вообще ни на какие, а сидеть с ними в тишине, или опять просто слушать как напарник трепется с Духом почему-то не хотелось. К тому же, было немного интересно, как оно, спустя столько времени: давно он гитару в руки не брал. И вообще штука полезная, говорят, для головы, и как оно там: для «развития мелкой моторики»?.. Только вот херни этой, которая камертон, естественно, нет, а слух у него неплохой, но и не идеальный, так что как-то по памяти и ощущениям справился, чисто чтобы звук получался узнаваемый и мелодия уши не резала. Кончики пальцев с непривычки немели, а потом ныли, пару раз думал с чистой совестью забить на это дело, если, пока будет возиться, лопнет еще одна струна, но не повезло: все остались целые. Вся эта возня заняла время, которое получилось скоротать до вечера непривычным способом. Хотя лучше бы, конечно, они наконец нормально поговорили со Снежком. Хотелось расспросить его о вылазке и не только, но сам он эту тему пока не поднимал, а Ветрову пришлось пару раз напомнить себе, что даже если напарнику немного полегчало, то нынче все равно не лучшее время для разговоров – надо подождать, пока свалит Дух. На всякий случай. Так что сейчас скромно отметят, разбегутся, а потом уже будут дальше потихоньку разбираться каждый со своими проблемами. Сели на кухне, как начало темнеть – то есть довольно рано, в начале шестого. Поставили три полных пузыря и нехитрую закуску в виде консервов, нарезали колбасы какая осталась и хлеба – даже не весь еще был черствый. Дух поставил себе и Ветрову граненый стакан, третьего не было, поэтому Снежок притащил свою металлическую кружку, в которую за раз можно залить половину бутылки. Ветров слегка перекусил и взялся наигрывать нехитрый мотив простым перебором – еще днем он понял, что успел подзабыть пару аккордов, пришлось кое-где зажимать струны наугад, пока не получался нужный звук, тогда да, понемногу вспомнилось. Время все же беспощадная штука, даже в плане таких несложных, в общем-то, вещей – навык остается, но детали начинают вылетать из головы, особенно если не занимаешься делом постоянно. А в целом без струны могло звучать и хуже, пальцы с непривычки все еще побаливали, зато наливал себе реже. В связи с последним никто особо не возмущался, Дух только пару раз красноречиво глянул на его стакан, ну и все. Дух заговорил первый, со Снежком. Парой слов перебросились, а потом сталкер спросил: - Вот ты мне скажи, что сейчас на дороге до Складов? - Да все как обычно, – без особого интереса поддержал разговор напарник, – кусты, деревья. Вроде листья облетели, а все равно видимость никакая: как были сплошные заросли, так и остались. Тварей тоже хватает. Уже привычным жестом Снежок убрал за ухо заметно отросшие черные волосы, открывая почти молочно-белую шею с давно переставшим бросаться в глаза основанием крупного шрама, уходящего за ворот поношенной синей кофты с выцветшими светлыми полосками поперек груди, к которой Ветров тоже по-своему успел привыкнуть, как будто носил ее сам. Он сидел справа от Снежка, и дежурно отметил, что с такого ракурса ссадины на скуле, конечно, не будет видно. - Много кто с тобой пошел? – тоже как будто между прочем поинтересовался мужчина. - Туда – пара человек, – уклончиво ответил Снежок, – обратно больше. На Баре нашлись сталкеры, которые собирались в Центр, так что в общей сложности мы возвращались ввосьмером. На Выжигателе повезло, обошлось без засад мутантов, но накрыло выбросом. Пришлось прятаться на заброшенной заправке… ну, ты знаешь, – Дух кивнул. – Потом, как кончилась дорога, нарисовались товарищи грабители. - Много? – сталкер как будто что-то про себя прикидывал, хотя сложно сказать, накой ему это сдалось. - Меньше, чем нас, – хмыкнул Снежок, – а все равно полезли. - Сейчас сталкеры реже шастают туда-сюда, особенно небольшими группами, – рассудил Дух, – зато те, кто идет со стороны Бара, как правило, всегда при вещах, нередко с наличностью. Решили рискнуть. Снежок кивнул, подливая себе и ему, плеснул немного Ветрову, так же спокойно продолжил: - На вид обычные сталкеры, только без нашивок, сразу и не поймешь что у людей на уме. Думали нас потрясти, но платить никто не захотел. Вместе кое-как отбились. Двоих ребят ранило, одного сильно, но до «Скадовска» его дотащили. Так что все дошли живые. Трое даже сразу вызвались идти со мной на Янов. «Еще бы не вызвались, – подумалось Ветрову, – повезло мужикам, бесплатный проводник». А оборзевших тут всегда хватает, и, что самое неприятное, далеко не всегда это прям организованные бывшие и не очень уголовники. Иногда и просто сталкеры промышляют... но дорого за такое расплачиваются, если кто-нибудь из своих узнает, так что благо редко кто рискует, даже если после особо неприятных вылазок в голове у некоторых и бродят гаденькие мысли о сравнительно легкой наживе. - Опять новичков подтянулось, – дежурно отметил Дух. - Там не все новички, – явно что-то припоминая, отметил Снежок, – есть и тертые. Только к Центру раньше не совались. Дух еще порасспрашивал чего теперь и как за Выжигателем, кто торгует на Баре и правда ли, что до сих пор там вольные за главных. Тут Снежок уточнил, что за порядком следят скорее охотники, а так все верно, между группировками там локальное перемирие, но всякий сброд как и раньше не пускают. Сам Ветров ничего не спрашивал, слушал. Понимал, что, скорее всего, ничего действительно важного напарник все равно сейчас упоминать не станет. Сумерки сгустились быстро, и по просьбе Снежка Ветров включил лампу, подтянув поближе белый шнур удлинителя. Теплый желтоватый свет неярко залил стол, немного оживив рисунок выцветшей скатерти и седые волосы Духа, добавил более теплый оттенок еде, светлому дереву гитары и белой коже Снежка, лег на подоконник и тонкие сухие ветки высоких кустов за окном, погрузив остальную кухню в еще больший полумрак. - Ну что, – подытожил Дух, поднимая свой граненый стакан, в котором плескалось больше половины, – за удачу. Снежок согласно кивнул и встретился с Ветровым взглядом, понять который можно было и без лишних слов. Это уж точно, «за удачу». Еще какую. За то, что живые… Напарник приподнял свою кружку вместо того, чтобы чокаться, Ветров сделал так же со своим стаканом, а Дух уже успел опрокинуть половину. Выпили до дна. Дух попросил что-нибудь сыграть, раз уж Ветров взялся за инструмент и полдня его мусолил. Ветров не хотел играть что-то конкретное, нутром чувствовал, что без практики по-любому налажает. Понимал, что никто от него тут концерта симфонического оркестра и не ждет, да и нализаться уже немного успели, а все равно было бы неприятно, так что сталкер попытался от него отмахнуться, мол, нормально помню только что-нибудь короткое и матерное, но не рассчитал – мужику так даже больше понравилось. Снежок тоже вдруг решил его поддержать, типа давай, Ветров, ну че ты, ну сыграй, че те стоит. Н-да, и ведь чувствовал, что этим закончится, нечего вообще было эту гитару в руки брать. В общем, выпил еще. Давно дело было, так что решил начать со «Звезды по имени Солнце», так, чтобы все спели, если захотят, а там как пойдет. Помнится, когда-то пацанам и бомжам во дворе нравилось… эх. Теперь тоже неплохо пошло, аккорды простые, Дух, как оказалось, все слова знает, Снежок вроде бы тоже, но он только местами тихонько низко подхватывал, и Ветров слышал, что не везде попадал. А вот насчет себя мужчина даже немного удивился: голос все еще нормально звучит, даже хорошо, особенно если сразу не брать низко, и когда немного уже распелся. Пили, закусывали. Спели «Ты неси меня река» и тут он немного напутал с мелодией в нескольких местах, но никому уже особо не было дела, опять выпили, потом еще кое-чего сыграл по мелочи, так, отвлечься и поржать, пока хоть немного настроение появилось. Короче, как добивали последний пузырь, добрались, так сказать, до классики: втроем недружно орали «Деда Максима», что Ветров даже умудрялся делать с максимально серьезным лицом. Дух к этому моменту в основном качал головой, иногда тихонько давился бутербродами, которые сооружал на ходу из остатков нарезанного хлеба и колбасы, но тоже умудрялся местами подвывать, а как закончили, отошел покурить и подышать, – «проветриться», как он выразился, подбирая со стола пачку сигарет и зажигалку. Тут Ветров тоже решил, что с него пока хватит – руки устали, да и ел он явно меньше остальных, непорядок. Снежок проследил, как товарищ отставляет гитару и принимается за остатки тушенки, посидел немного, глядя сквозь него и как будто задумавшись о чем-то, подождал, пока поест, а потом сказал: - Я и не знал, что ты умеешь, – кивнул на инструмент, прислоненный к обшарпанной стене, отбрасывающий на холодильник длинную черную тень. – Еще и поёшь так… хах, – невесело усмехнулся, отвел на мгновение взгляд, скользнув им вглубь густой темноты за окном. – А мне по музыке рисовали четверки, потому что отличник… Здорово у тебя получается… красиво, – сказал, понизив голос почти до шепота, посмотрел вдруг в глаза, точно и на него и насквозь, попросил: – Спой мне что-нибудь еще… пожалуйста. Ветров хотел было отказать, но смотрел на него в ответ и молчал, а потом просто потянулся за гитарой, почему-то в последний момент передумав. Наверное, потому что и сам хорошо выпил, а с непривычки даже меньшее количество бухла в голову дает сильней, это всем известно… Мужчина не был уверен, что получится хорошо, а почему-то сейчас особенно хотелось, чтобы получилось, и он сыграл аккорды проигрыша несколько раз, прежде чем почувствовал, что помнит мелодию и мотив, знает, как зажать струны на ладах. Поэтому он следил за своими пальцами, сжимающими гриф, пока не оборвал на мгновение мелодию совсем, чтобы поднять взгляд и встретиться им с черными глазами Снежка, в тишине раздельно пропев: - Пой мне е-ще, – мелодия зазвучала, но Ветров не отводил взгляд, продолжая, – тихо… И даже когда пришлось снова взглянуть на гитару, чтобы не запутаться после выпитого под пристальным взглядом, он продолжал чувствовать, как напарник смотрит на него, должно быть, почти неотрывно. Мелодия лилась и плавно, и немного резко, должно быть, из-за лопнувшей струны. Ветров пел в своей манере: чуть тише и мягче, чем в оригинале, немного путал слова, но не это было важно. Снежок слушал его, сидя на табуретке ровно, почти неподвижно, а когда последние аккорды стихли, и Ветров накрыл струны ладонью, чтобы окончательно прервать звук, он вдруг поднялся и, ничего не говоря, спешно вышел в прихожую. Туда же, где, пожалуй, уже задерживался Дух. Ветров медленно отставил гитару, глядя ему вслед, посидел так немного, а потом налил себе еще. До краев. Стараясь ни о чем не думать. *** На улице было морозно и темно, хоть глаз выколи. Отблески желтого света терялись в прихожей до того, как доставали до порога, где стоял Дух, облокотившись о косяк. Курил, слушал. Теплая камуфляжная куртка в тон комбезу пока неплохо спасала от холода, особенно если нет ветра, а нынче было тихо. Едва подсвеченный, свежий ровный снег синевато выделялся ближе к порогу и почти полностью таял в темноте – ни следа, ни засечки, а дальше даже противоположного дома толком уже не разглядишь, если глаза как следует не привыкнут. Поэтому сигарета, привычно зажатая между пальцами, тлела особенно ярко своим оранжевым огоньком. Шаги Снежка он, конечно, услышал заранее. Сталкера почти не шатало, даже с учетом всего принятого. Мужчина подошел и привалился к дверному косяку с другой стороны, рядом с ним, скрипнув открытой нараспашку дверью, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул свежий морозный воздух. Зря он это, конечно. Дух молча протянул ему пачку сигарет, и, вопреки ожиданиям, Снежок взял одну. Сталкер поднес ему зажигалку, помогая прикурить. - Ты всегда отказывался, – все же не удержался мужчина, но ответа не ждал. Снежок молчал, глядя в темноту, выражение его бледного лица казалось непроницаемым. Потом мужчина затянулся, и почти сразу с ним случился приступ глухого, сильного кашля. Дух отвел взгляд, как только понял, что того сейчас отпустит, щелчком отправил окурок сигареты в нетронутый снег и, поколебавшись, достал себе еще одну. *** Холодная вода обдала лицо и сразу стало как будто лучше, но трезвел Ветров все равно предательски медленно. Поэтому, собственно, и решил ополоснуть рожу перед сном. На кухне он остался последний, остальные улеглись, и надо теперь не забыть выключить свет, но это он вряд ли. В черную выемку раковины вместо теплого света падала его тень вместе с каплями воды, тяжело барабанившими по металлу. Рядом стояла полупустая кружка напарника – достаточно, чтобы привести себя в состояние, более-менее близкое к понятию «порядок». Еще раз набрал воды, умылся и прижал ладони к лицу, чувствуя, как холод постепенно сменяется теплом. Что на него сейчас нашло, сталкер не понимал и понимать не хотел. Снежок как вышел тогда подышать, так больше за стол и не вернулся: было слышно, что сильно там кашлял, – еще бы, на холоде в одной своей кофте, – а потом сказал, что ему нехорошо и пошел сразу лег. С Духом еще чуть-чуть посидели, больше чтобы допить и доесть оставшееся, но осталось всего ничего, так что он тоже быстро ушел к себе на печь. Было слышно, как мужчина кутался там во все, что натаскал, чтобы за ночь не продрогнуть, а потом затих. Решил все же поспать перед тем, как утром уйдет. Сказал еще по возможности не подрываться – они сейчас, считай, попрощались. Так-то оно так, ну а кто дверь за ним изнутри закрывать будет? Так что придется проводить, а лучше полежать, подождать, пока свалит, и потом уже сходить в прихожую. В голове немного гудело от выпитого и, пожалуй, от недосыпа. Прополоскал рот, зная, что сутра по ощущениям там все равно будет кошачья ссанина, плеснул себе в лицо еще раз. А потом, как потянулся к кружке, слегка повело, должно быть, от алкоголя и глубокого полумрака, смазывавшего очертания предметов. На мгновение в голове стало спасительно пусто. Подумал только: «ниче се нахлестался», головой понимая, что да, слегка перебрал, но вроде бы не до такой степени, чтобы на полном серьезе мутило. Обернулся. Лампа неярко тлела в темноте, точно костер, света и тепла от которого недостаточно, чтобы согреться или отпугнуть тварей, только если привлечь кого-то, как тот, в тумане, который было видно вдалеке, когда… а когда это было? Как будто в одном из недавних смазанных снов, где все утонуло не в вязкой полутьме, как теперь, а в бесконечном белесом мареве. Не кошмар, не воспоминание – что-то другое, полное растерянности и неясной тревоги. Тлеющие угли, тишина и парень этот, Сенечка… Вдруг стало не по себе. Мужчина почувствовал, что понемногу трезвеет. Да ну к черту: мужик сидел посреди Зоны без оружия, бред всякий нес, а он слушал, тоже как угашенный. Конечно, приснилось! Сложно было понять когда, но как четко… Вспомнился и сам разговор, и лицо этого парня, даже легкий свободовский костюм в деталях, и то, что он повторялся все время, и о чем просил… только ни запахов, ни звуков, кроме его голоса – и то, сталкер не мог вспомнить, как этот голос звучит. Да-а, и накроет же… То ли бред, то ли правда сон, а что-то все равно стало стремно. Ветров отвернулся к раковине, на секунду с силой зажмурился, точно пытаясь выкинуть из головы свое наваждение, чтобы стало как еще минуту назад, без лишних мыслей и странных образов, до сих пор просто маячивших на краю понимания неясными обрывками после недолгого сна. Конечно, не помогло. Сталкер и не надеялся. Постоял так немного, потом вылил в ладонь остатки из кружки и еще раз обтер себе лицо холодной водой. Ага, расслабился, молодец. Нет, больше он, пожалуй, столько пить не будет.