Shut up and dance

Утром четверга Питер плёлся в школу ужасно расстроенный. Мэй накануне тонко намекнула, что вскоре собирается привести очередного ухажёра. С одной стороны, Питер в какой-то степени радовался за Мэй, она заслуживала лучшего, и если уж сама тётя решила свести их с этим мужчиной на одной кухне, получается, у них действительно всё серьёзно. Но с другой стороны, взирая на опыт прошлых лет, Питеру почему-то было заведомо жаль ухажёра. Может, Мэй и была готова к новой счастливой жизни, однако дядю Бэна она уже никогда не сможет забыть. Потому, если новый мужчина окажется хотя бы на втором месте после него, ему чертовски повезёт. Вряд ли Мэй полностью откроет сердце кому-либо ещё. Уроки не отличались особым креативом со стороны учителей, скорее получалось наоборот. Долгие минуты приходилось слушать тупо пересказ теории и параграфов в учебниках, которые они вполне могли бы прочитать сами, однако ходить на уроки было обязательно. Питер не особо расстраивался, потому что успел отхватить долю позитива на испанском и на физике. Одно малясь портило картину: Нед до обеда успел поссориться с Бетти, потому и Питеру приходилось делать вид, что он полностью познал депрессивные тяготы мира. Мишель только вздохнула перед разговором с подругой, можно подумать, так случилось в первый раз. Все влюблённые рано или поздно ссорились, просто кто-то чаще, кто-то реже. Питер старался избегать моментов, когда они начинали ругаться при нём, но полностью уносить ноги не позволяла чистая мужская солидарность. Во время обеда произошло нечто ужасно странное. Началось всё так же, как обычно — они втроём взяли подносы с едой, приземлились за свободный столик, принялись болтать, о чём не попадя, и тут ни с того ни с сего рядом с ним опустился посторонний. Питер в шоке повернулся, готовясь лицезреть наглого Уэйда, но не сумел ни слова выдавить, потому что рядом с ним был вовсе не Уилсон. Тони насмешливо подтолкнул указательным пальцем его подбородок, безмолвно советуя подобрать его, и с самым невозмутим видом принялся пить сок из упаковки. Нед с Мишель странно переглянулись, не имея ни малейшего представления, чего они не понимают. Питер сам пожал плечами — Тони никогда не садился с ними за один стол, максимум обменивался типичным приветствием или кивком головы. Дальше стало только страннее — чужие подносы оказывались на столе один за другим, а потом и вовсе пустой соседний стол подвинулся без особо долгих размусоливаний. Друзья Тони вовсю что-то обсуждали, словно всё было в порядке вещей, и никто никак это не комментировал. Питер испытывал адское желание провалиться под землю, ведь когда на тебя пялится половина школы, то как-то кусок в горло не лезет. Он мог пережить ненависть со стороны тех, кто хотел бы оказаться на его месте в качестве парня самого знаменитого старшеклассника школы. Ему не было сложно сделать вид, будто никто не обсудил проблемы его семьи по десятому кругу. Но то было словами, которых Питеру не высказывали в лоб, зато от совсем бесстыдных взглядов он вытянулся в напряжённую струну. — Эй, расслабься, — вдруг шепнул Тони ему в ухо. — Не порть наш первый совместный обед. Питер всё так же напряжённо покосился на него, ощущая странный комок в груди. — Ты… Зачем? Ты это специально, да? — тихо выдохнул он с обидой. Наверняка же. С чего Тони ни с того ни с сего в открытую заявлять окружающим об их связи? — Ну, явно не случайно, — Тони весело поиграл бровями, опёрся локтем о спинку стула позади него и чуть наклонился вперёд, чтобы легонько прижаться губами к отчаянно алеющей скуле на глазах никуда не исчезающей половины школы. — Ты мой парень, а я твой. Это же нормально, разве нет? Парочки вместе обедают, ходят за ручки и целуются на каждом углу. Не говори мне, что ты просто смутился, Паркер? Питер едва не подавился воздухом от возмущения. Смутился? Кто — он? Нет, это не так называется. Он в шоке. Правда, приятном или неприятном — это вот Питер пока не понял. — Боже, на нас все пялятся, Тони, — отчаянно шепнул он, указав взглядом на соседние столики. — Я… М-мы же говорили об этом, да? Что мы не торопимся, не привлекаем внимание и… Тебе правда смешно? Питер сощурился, глядя на издавшего негромкий смешок Тони. — Конечно, смешно. Ты такой ребёнок, Паркер, — усмехнувшись, Тони легко подтолкнул Питера в плечо и практически повалил на себя. Они почти стукнулись носами, и Нед где-то сбоку чем-то поперхнулся. — Но ты — мой, — Тони выдохнул это ему в губы, оставляя невесомый поцелуй, вызвавший у Питера табун мурашек по коже. — И я прямо сейчас хочу показать всем недогадливым самоубийцам, что ты занят. Насовсем. Мной. Без вариантов. Понимаешь? Питер вполне мог возразить, что он принадлежит самому себе, что его нельзя метить, как животные метят территорию, но почему-то промолчал, когда Тони оставил целомудренный поцелуй у него на виске, а горячая ладонь успокаивающе погладила по бедру. Он тут же выдохнул, согласно кивая и чуть улыбаясь уголками губ. Если Тони хотел полноценно узаконить их связь, и даже если это делалось для того же Уэйда, Питер не против. В какой-то степени это вызывало в нём странное чувство гордости, а ещё желания в отместку показать, что Тони — только его. К нему нельзя липнуть с просьбами о поцелуйчиках, обнимашках и совместных зажиманиях в раздевалке. Весь спектр совместных занятий с Тони Старком был полностью предоставлен лишь Питеру Паркеру. До конца обеда Питер по-идиотски улыбался Неду с Мишель, которые весьма быстро разговорились с Наташей, Роуди и остальными, а сам он несильно сжимал руку Тони под столом и ощущал себя самым счастливым парнем в этой школе. Уэйд удивительно долго не появлялся на горизонте. Питер не то чтобы беспокоился насчёт этого, но не мог отделаться от мысли, что подобное поведение его парня было разовой акцией. Вдруг на следующий день всё будет так же, как было всегда? Они с друзьями вновь останутся втроём, другие школьники привычно перестанут замечать их чудную компанию, а одни из самых известных учеников вернутся к своему давнему месту в центре. Перед биологией Питер оказался впихнут в подсобное помещение и прижат спиной к стене сильным телом Тони. Они целовались так, будто им не давали видеться в течение суток, и цеплялись друг за друга всеми конечностями, не желая оттуда уходить. Тони легко подхватил Питера под ягодицы и усадил на скрипящий учительский стол, оставленный в помещении то ли для того, чтобы с ним что-то сделали, то ли для того, чтобы наконец выбросили, этого никто не знал. Но Питер знал, чем могло закончиться его ёрзанье пятой точкой по старому дереву, и изо всех сдерживал желание обхватить ногами Тони и вжать в себя до максимального контакта. Ему было страшно поддаться разбушевавшимся гормонам, бессовестно пойти у них на поводу, ибо сами по себе разводящиеся бёдра Питер считал очень плохим знаком. Тони удерживал его за затылок, не позволяя разорвать поцелуй, прикусывал припухшую нижнюю губу, оттягивал и снова вторгался языком в горячий рот. Он бы соврал, сказав, что у него не чесались руки залезть под тёплый свитер, пройтись пальцами по прорисовывающимся кубикам пресса, почувствовать, как дёрнулся напряжённый живот, а потом переместиться на поясницу и забраться ладошками под кромку нижнего белья, слишком вызывающе торчащего, когда Питер наклонялся поднять с пола ручку. Тони бы безумно хотелось отвезти его к себе домой, повалить на кровать и не выпускать из неё до позднего вечера. Они бы многое сделали, в чём можно было не сомневаться, однако он терпел, не позволяя нижней части тела принимать важные решения за него. Питер не готов к большему, да и Тони не против подождать. Поэтому, отпуская своего раскрасневшегося и запыхавшегося парня на биологию, ему пришлось силой мысли опускать то, что у него незамедлительно поднялось. Питер обожал ходить на репетиции Тони после уроков. Нед и Мишель предпочитали понимающе кивать ему, желать удачи и свалить по своим делам. Сам он понимал в музыке не больше, чем тётя Мэй в его плейлисте, но глянуть изнутри, как оттачивались чужие песни, было сродне высшей степени доверия. Единственное, что немного напрягало, это присутствие Стива. Он как раз говорил что-то об указе директора по поводу дискотеки, стоя точнёхонько между Тони и Сэмом. Питер не ревновал. Во всяком случае, он запрещал мозгу пытаться думать в этом направлении. К тому же, их со Стивом объединяли тренировки по футболу, поэтому глупо додумывать то, чего нет. Питер переживал, что они поцапаются друг с другом на пустом месте, а это в свою очередь приведёт группу к преждевременному концу. Мало того, что у них шёл последний учебный год, так ведь если больше не будет их любительских песен, все мероприятия станут в два раза скучнее. Питер нервно ёрзал на стуле, наблюдая за репетицией — вряд ли, конечно, он остановит Тони, захоти тот разнести в пух и прах тонкую грань их накалённой дружбы, но эффект в виде его мягкого прикосновения к вздымающей груди обычно работал как надо. Когда Стив с Сэмом и Клинтом засобирались домой, Питер с улыбкой помахал им ладошкой на прощание, а потом быстро преодолел разделяющее их с Тони расстояние и оказался у него на коленях. Бросив чуть быстрый взгляд в сторону выхода, он впился в его губы нетерпеливым поцелуем. Тони несколько изумлённо вскинул брови, только сильнее прижимая Питера к себе, и сжал пальцы поверх грубой ткани джинсов. — У тебя есть ещё какие-нибудь занятия сегодня? — спросил Питер, чуть отстраняясь и оглаживая ладонью бритый затылок. — Нет, — Тони прикрыл глаза от блаженства, позволяя тому расслаблять его гудящую голову. — Разрешишь подвезти тебя до дома? Питер уместил подбородок на его макушке, вдохнул знакомый запах и подумал, что хотел бы засыпать и просыпаться с ним каждое утро. Хотел, чтобы Тони находился с ним всё свободное время в сутках. ЭмДжей говорила, что все парочки в начале отношений души друг в друге не чаят, стараются как можно больше видеться и хотят едва ли не переехать под одну крышу. Питер упорно боролся с разыгравшимися желаниями, но не имел ни малейшего желания отрицать очевидное — если бы Тони попросил, он бы пошёл за ним куда угодно. — Не боишься, что Мэй застукает наше прощание в машине? — продолжая нежные поглаживания, Питер прислушивался к мерному дыханию себе в ключицы и млел от тяжести рук на своих бёдрах. — Она ещё не в курсе, кто ты. — Вопрос не в том, боюсь ли я, а в том, готов ли к этому ты, детка, — философски заключил Тони, уютно зарывшись носом в место между плечом и шеей Питера. — Кстати, ты же отпросился у тётушки на дискотеку, да? Знай, что я не отпущу тебя раньше двенадцати, даже не проси. Питер повозился, выпрямляясь и с прищуром глядя Тони в игривые карие глаза. — А если я вызову такси? — с вызовом уточнил он, пытаясь скрыть вырывающийся смешок, когда Тони вскинул бровь в скепсисе. — А ничего. Я знаю, где ты живёшь, — тот спокойно провёл ладонью ему от бедра до голой коленки. — И если ты свалишь без меня, Паркер, готовься слушать любовную серенаду. Сам сочинял! — Питер испытал очередное желание впиться губами в эту самодовольную усмешку. — У тебя труба там есть? Питер хохотнул, соскакивая с его колен и отправляясь за своими вещами. — Какая ещё труба? — Ну, лианы или корня дерева там точно нет, — глубокомысленно размышлял Тони, пока выходил из-за ударной установки, — а мне же надо будет как-то забраться к своей Джульетте. Питер натянул джинсовую куртку поверх свитера, закинул рюкзак на плечо и направился к выходу из репетиционного зала, лишь у входа обернувшись, чтобы дождаться Тони. — И ты уверен, что Джульетта впустит незадачливого Ромео? — он с хитрой улыбкой прошмыгнул в коридор, когда рука хмыкнувшего Тони потянулась ущипнуть его за ягодицу. — Уверен, — кивнул тот со всей серьёзностью, будто шёл разговор про годовую контрольную по физике. — Джульетте через парочку лет отрабатывать свой должок. Питера ошарашенно повернулся к нему, во-первых, не имея ни малейшего понятия, о чём пошла речь, а во-вторых, недоумевая, в каком месте уже успел ему задолжать. — Что ты так невинно смотришь? — ухмылка Тони резко приобрела весь спектр извращённых помыслов. — Думаешь, рано или поздно у нас не зайдёт дальше поцелуйчиков? Потребовалось не так много времени, чтобы Питер вспыхнул как маков цвет. Говорить на тему того, чтобы не спешить, это одно, а конкретизация того, что именно они с Тони будут делать, хорошо так смущала. Пускай он и не признается, о чём постоянно подумывал, стоило кое-кому мелькнуть перед ним без рубашки. Питер прочистил горло, отворачиваясь и надеясь, что Тони не успел ничего увидеть. — Чёрт, — цокнул тот, приостановившись и похлопав себя по карманам. — Что такое? — Питер тоже остановился и обернулся. Тони закатил глаза. — У нас физкультура была третьим, кажется, забыл ключи в раздевалке. Подожди-ка, я быстро, — и он, щёлкнув Питера по носу, унёсся по коридору в сторону другого крыла школы. Не скрывая широкой улыбки, Питер принялся лениво переступать с ноги на ногу, добираясь до окна. Сгрузив рюкзак на подоконник, он облокотился о него бёдрами и принялся отвечать на сообщения Неда, успевшего отослать кучу мемов, ссылок и вопросов по поводу домашнего задания на пятницу. Самым главным вопросом было, конечно, уточнение, точно ли они со Старком не укрылись в каком-нибудь тайном месте и не занялись чем-нибудь более захватывающим, чем музыка. Питер повторил за Тони закатывание глаз, принявшись быстро строчить, что когда у них это произойдёт, Нед обязательно станет первым, кому он об этом расскажет. Разумеется, сразу же после того, как сам осознает, что они занялись этим в абсолютно трезвом виде. Питер упустил, в какой момент у него резко вырвали сотовый из рук, и он уже хотел сказать Тони, что это слишком по-детски, как вдруг вместо привычной насмешливой улыбки увидел издевательскую усмешку. — О, Паркер! То-то я думаю, тебя не видно, а ты реально как мышь по углам прячешься, — нарочито задумчиво протянул Флеш, с искренним отвращением рассматривая немного потрёпанный шестой Айфон. Питер глубоко вздохнул — кажется, день просто не мог закончиться позитивно, с ним такое крайне редко случалось. Всё всегда должно было быть через одно место, вот и Томпсон своим появлением эту теорию только что подтвердил. То, что Флеш взъелся конкретно на Питера и приставал по большей части именно к Питеру, знали все одноклассники. Кто-то считал, будто они когда-то подрались в младших классах, некоторые сваливали всё на то, словно семья Питера крупно задолжала Томпсонам, и никого не удивляло, откуда бы их семьям вообще быть знакомыми. Он никогда не комментировал предположения других, всё равно людей не переубедить, если они в чём-то уверены, но знал, что дело далеко не в этом. Просто как-то раз, будучи классе в седьмом, кажется, Питер обошёл Флеша в баллах практически по всем предметам и вышел в рейтинге школы на одно место выше него. Это была настолько случайная случайность, что никто бы особо не обратил внимания, забыв об этом факте сразу после Рождества. А Флеш не забыл, более того — не забывал напоминать каждый год, каждый раз, на каждом уроке, если учительница просила их обоих дать ответ на тот или иной вопрос. — Флеш, верни телефон, пожалуйста, — Питер устало вздохнул, протягивая ладонь внутренней стороной кверху. — Мы же не на уроке. — В этом и дело, Паркер. Так интереснее! — Флеш ехидно развёл руки в стороны, а затем вновь принялся вертеть сотовый из стороны в сторону. — Что это за хлам? Откопал в ближайшей мусорке? — Тебя это не касается. Телефон, — Питер сжал губы в тонкую линию, упрямо продолжая ждать, когда ему вернут сотовый. В конце концов, разбивать технику было слишком для Томпсона. Вот выбросить учебник из окна, просигналить вслед и называть «Пенисом» — это всегда пожалуйста. — Почему же? Это чистая математика, — Флеш задумчиво посмотрел кверху. — Твоей нищей семейке нужны деньги, тут как раз удачно подвернулась семья Старков, и ты решил, что самое время действовать. Старк тот ещё идиот, его легко обвести вокруг пальца. Вон Роджерс на раз-два изменил ему с Барнсом. Так чего же ты возможностью не воспользуешься, а? — Флеш с отвращением покосился на сотовый в руке. — Насосал бы хоть на нормальный телефон, Паркер, не позорился бы. Или пока умениями не дотягиваешь? Питер мысленно сосчитал до пяти, успокаивая собственный кулак, почти дёрнувшийся навстречу чужой челюсти. Нет-нет. Как учил дядя Бен? Не имеет значения, насколько гадко и низко его могут оскорблять, драка не решит проблему. Начнёт он её или закончит, какая разница? Флеш от этого не изменится. Так что эмоции надо держать при себе. — Во-первых, чужие отношения не твоего ума дела, и не тебе судить, что там было, а что нет, — процедил он сквозь зубы, повторно считая до пяти. — А во-вторых, если ты привык расплачиваться за отношения такими методами, не суди других по себе. Отдай телефон, Флеш. — А если не отдам, то? — он исказил губы в ядовитой усмешке, помахивая сотовым в воздухе, будто призом для победителя. — Побежишь жаловаться папочке, что мальчик в школе у тебя его забрал? Ой, — наигранно изумился он, — прости, Паркер, забыл, что он сплавил тебя на родственников и умер. Питер честно считал, что ещё бы секунда, и он бы точно ударил его. И было бы плевать, что скажет директор школы, что скажет Мэй, что бы сказал дядя Бен, будь он жив. Честно. Потому что никто не имел права лезть на его семью. Каким бы ни был Флеш, переходить черту Питер никому не позволит. К счастью, до того, как кулак полетел по нужной траектории, телефон из руки Томпсона резко вырвали, а Питер вмиг оказался за плечом Тони. — Следи за языком, Томпсон, — он холодно глянул на него с высоты своего роста. — Не хочешь же, чтобы кто-нибудь его тебе укоротил? Моргая, Питер приходил в себя, пытаясь поверить в только что произошедшее. Разумеется, это не первый раз, когда его кто-либо защищал, у него были Нед с ЭмДжей, но Тони — не то же самое. Тони другое. Он повернулся всего на пару секунд, чтобы вложить в его ладонь совершенно целый смартфон. — Ага, вот и папочка, — Флеш скрестил руки на груди и покачал головой. — Старк, куда ты опускаешься? Ладно ещё Роджерс, можно понять. Но Паркер? Серьёзно? А твой отец случайно не в курсе? — его губы улыбались, а в глазах плескался ядовитый огонь. — Что-то мне подсказывает, ему это не понравится. — А вот за это, — Тони указал на него указательным пальцем, — можно схлопотать в челюсть. Хочешь? У меня третий разряд по боксу, если что вдруг. Питер опомнился быстрее, чем Флеш что-либо ответил. Быстро закинув рюкзак на плечо, он влетел в пространство между ними, упираясь ладонью в крепкую грудь. — Не обращай внимания, он того не стоит, — практически по слогам выдохнул Питер, даже не смотря в сторону Флеша, вглядываясь только в напряжённое лицо Тони. — Пойдём, пожалуйста. Тот пару секунд сверлил Томпсона нечитабельным взглядом, после чего, медленно переведя его на Питера, молча потянул его за собой. Он почти облегчённо выдохнул, радуясь, что они не нарвались на череду огромных неприятностей, как Флеш бросил им в спину: — Кстати, не хочешь сказать спасибо? Только благодаря мне вся школа в курсе, чем вы занимаетесь. Но ты осторожней, Старк — сейчас научишь его работать ртом, а потом он отрепетирует это на ком-нибудь другом. Как Роджерс с Барнсом. Питер ударился лбом о плечо остановившегося Тони и не успел как-либо среагировать, потому что уверенный кулак прелетел точно в нос не ожидавшего этого Флеша, а судя по хрустнувшему звуку, у того вдобавок теперь сломана кость. Томпсон вскрикнул и осел на пол, хватаясь за лицо. Питер мог поклясться, что увидел две дорожки крови у него на запястьях. Применив всю имеющую у него силу, он дёрнул Тони за руку, вынуждая пойти вслед за ним. Тони сначала сопротивлялся, явно желая продолжить начатое, но когда они прошли добрую половину коридора, то как-то уже и не особо вырывался. Питер с облегчением нашёл глазами пустой кабинет химии, где у учителя всегда хранилась на всякий случай аптечка под столом, и затянул туда Тони, закрывая за ними дверь. Сбросив рюкзак на ближайшую парту, он быстро прошёл до учительского стола и достал оттуда необходимое. Как знал, что кому-нибудь когда-нибудь пригодится. Тони молча пялился куда-то в сторону, явно не желая встречаться с ним взглядом и о чём-либо говорить. Питер вздохнул, протянув руку, чтобы коснуться его ходящих ходуном желваков, но в последний момент передумал. — Тони, — осторожно позвал Питер, опустив ладонь, — это же Флеш. Чего ты от него хочешь? Признания и искренних извинений? Если потребуешь это, он сделает что-то более мерзкое. На Тони слова оказали другой эффект, более раздражительный и агрессивный. — По-твоему, разнести неоправданный слух и лезть к тебе — это не мерзко? Это уже в порядке вещей, блять?! — практически прошипел он в лицо Питера, не позволяя тому и слова вставить поперёк его праведной речи. Последний снова устало вздохнул. — Я не то имел в виду. — А что ты имел в виду? — ощетинился Тони, однако взять свою руку для обработки ссадины всё-таки позволил. — Думаю, что не стоило опускаться до драки, — заметил Питер, осторожно притрагиваясь ваткой к раскрасневшейся костяшке. Тони молча смотрел перед собой пару секунд, словно что-то обдумывания, а затем косо глянул на пострадавшую ладонь и плавно освободил её от мягкого захвата. — Кажется, ты чего-то не понимаешь, Паркер, — повернулся он так, чтобы смотреть Питеру в глаза и не позволять ему избегать прямого взгляда. — Когда человека, который тебе нравится, пытаются задеть, ты не должен стоять в стороне и делать вид, что всё нормально. Как минимум ты должен вступиться и дать понять, что это твоё, и если хоть кто-то решит влезть, у него будет перелом челюсти. Или что, по-твоему, нам всю жизнь стоит шифроваться, чтобы никто и ничего не сказал? — Я не говорил, что нам стоит шифроваться, я говорил, что драка — не лучший метод кому-то что-то доказать, — Питер отложил ватку в сторону, после чего опустил взгляд на свои острые коленки, показывающиеся из-за дырок на джинсах. — Если узнает его отец, на тебя могут подать жалобу. — Вряд ли, — отмахнулся Тони. — Его отец не настолько влиятельный спонсор, как мой. Питер смотрел на него удивлёнными глазами, не зная, то ли начать рвать и метать, то ли просто взять свои вещи и уйти. Конечно, на что он рассчитывал? Тони и Флеш были из другого мира, где проблемы между ними перекладываются на их влиятельных отцов, а кто прав, кто виноват определял статус. Если мистер Томпсон захочет, виноватыми будут все. Если мистер Старк обратит внимание на детали, виноватым окажется сам Флеш, который вообще-то действительно никого не бил. Только… Только вот у Питера не было такой семьи. У Питера была только тётя, то и дело остающаяся на ночные смены для благополучия их семьи, ну, и собака по кличке Роберт, единственное существо, которое никогда не оставляло его одного. Питера было некому защищать, некому выгораживать. Он закусил щёку изнутри, подумав о дяде Бэне — вот, кто бы точно поверил ему, даже если бы весь мир спихнул на него всю вину. Дядя Бэн бы поверил. Да, завалил бы серьёзными нравоучения, но поверил бы и защитил. Но дядя Бэн был мёртв, а проблемы могли возникнуть хоть сейчас. — А я? — выдохнул он почти шёпотом, что Тони даже не сразу услышал. — Что? Я не расслышал. — А как же я? — выдавил Питер повторно, представляя, насколько жалко это звучит. Тони молча моргал, наверняка не совсем улавливая логическую цепочку. — А обо мне ты подумал? Раз я нравлюсь тебе, ты хоть на секунду представил, что проблемы могут быть и у меня тоже? — Причём тут ты? — Тони вскинул тёмную бровь в недоумении. — Не ты же сломал ему нос. Питер прекрасно знал, что это была банальная защита, знал, что Тони не станет терпеть, однако у любого поступка имелись последствия, и если они навалятся на его семью… — Ты сам сказал, — он медленно поднялся, чтобы не дать ногам возможность подвести в ненужный момент, и протянул заживляющую мазь. — За вас всё решат ваши родители. А кто решит за меня, Тони? — Питер склонил голову на бок. — Вот именно, что никто, и Флеш в курсе этого. Так как ты думаешь, зная про положение твоего отца, на ком он решит отыграться? В ответ не последовало ни единого возражения, как Питер и предполагал. Продолжая стоять с протянутой рукой, он ощущал себя как никогда потерянным и пустым. Однажды этот день всё равно бы настал, когда ему бы пришлось вспомнить о разнице положений, и, в принципе, хорошо, что оно всплыло именно сейчас. И всё же Питер чего-то ждал: слова, звука, раздражения. А ничего не слышал. Только шелест листьев за окном кабинета, чьи-то голоса в коридоре и собственное биение сердца в ушах. — Если я действительно тебе нравлюсь, и если ты правда хочешь быть со мной, не забывай о такой мелочи, как мои проблемы. Вложив мазь в его ладонь, Питер подхватил рюкзак с парты и спешно унёсся из класса. Сегодня ему уже не хотелось ни свиданий, ни дискотеки на выходных, только личного пространства в комнате, Роберта под боком и родной подушки, хранящей в тайне каждую причину его слёз.