Пылающее сердце смерти.

POV Кэтрин Гвенер Сегодня днём была гроза, поэтому земля стала рыхлой под ногами, и от этого сильнее пачкалась одежда. Но это вовсе не освободило нас от ежедневных обязанностей по лагерю. И да, сейчас я занимаюсь тем, что отлыниваю от работы. Впервые за этот месяц. Я вновь сидела в полном одиночестве на своей любимой поляне в лесу и думала обо всём, что произошло со мной. Моя юбка под ногами намокла от капель воды, что были на густой траве подо мной, ветер сейчас прохладный, и из-за влажности стало зябко. Совсем как тогда… Ему так неприятно возиться со мной. Перед глазами его насмешки, грубый тон, скучающий взгляд… Артур был полон возмущения, когда мистер Мэттьюз решил дать возможность мне обучиться. Чем я так раздражаю его? Так сильно я бешу в лагере разве что Молли, наверное. Потому что она ревнует к Датчу. А ещё я раздражаю Карен. Чем я насолила блондинке я так и не поняла особо, но она точно говорила обо мне гадости. Я так старалась его впечатлить. Схватила за руку зачем-то, совсем себя не контролируя. Мне вспомнилось, как у меня перехватило дыхание, когда он сделал шаг ко мне. Буквально на долю секунды, а потом я едва не задыхалась от трепещущего сердца. Это так пугает. В честь чего этот человек вызывает такие эмоции? Почему он? Потому что не похож на остальных? Наверное, да… Я собрала ладошкой траву и крепко сжала её пальцами. Раздражение. Я часто вызываю раздражение и пренебрежение ко мне со стороны окружающих. Вспомнить только Роудс. Когда я только пришла, все кинулись мне помогать. Я завела подругу Маргарет. Она часто говорила мне, чтобы я приходила к ней. Что бы у меня не произошло в жизни, она меня поддержит. Но стоило мне отвергнуть ухаживания её брата, как подруга превратилась в чудовище. «Зачем ты пришла?» «Ты хоть понимаешь кого отвергла?» Мистер Грей, который также изначально проникся ко мне теплотой, стал насмехаться надо мной за спиной, как только я прекратила заглядывать ему в рот и благодарить каждый раз при встрече за возможность получить работу у Келли. То я у них фригидная, то вертихвостка. А стоило мне завести знакомство с чернокожим врачом, так я еще стала проституткой. Дешёвой шлюхой, которая легла под негра. И вот, Артур Морган. С первых же секунд я его выбесила. Обиднее всего, что я даже не знаю причины его такого пренебрежения ко мне. Если с Молли и Карен я понимала хоть немного, то здесь ничего. Я в полной прострации. На следующее утро, после того урока, я встала пораньше и положила его шляпу ему на стол, пока он мирно сопел на своей кровати. На одной из подставок, прямо у его головы, стоит фото красивой молодой девушки. Я бы посмотрела на надпись позади, если бы самого Артура не было на месте. Но не стала шуметь, испытывать удачу и тихо удалилась. Да и в его отсутствие шариться в палатке Моргана удовольствие не самое приятное. Все вечно следят за тобой. Позже он уехал на три дня. И стало так тоскливо в лагере. Я не слышала его голоса, не могла посмотреть на него. Было страшно думать, что он не приедет больше. Что, может быть, он мне лишь приснился. Но утром они все вернулись. В последнее время у банды были неудачи. План их, пока что, работал не очень складно, видимо. По крайней мере, на такие мысли себя наводишь, когда видишь, как мистер Мэттьюз и Артур спорят с Датчем и мистером Беллом. Эскуэлла ещё не восстановился, да и от того шока, который был вызван инцидентом с Джеком, ещё не все отошли. Поэтому Датч сказал, что если к вечеру пройдет гроза, то мы устроим гуляния. Чтобы все немного взбодрились. Я сорвала траву и раскрыла ладонь. Ветер сдул её с моей руки, и я тихо и глубоко вздохнула. Чем дольше я находилась в лагере, тем больше я привязывалась к этим людям. Некоторые из них уже не казались мне такими уж негодяями, как раньше. И теперь я больше хотела, чтобы меня признали, как свою. Это терзает меня. Получается, что я сама себя не понимаю, не знаю чего хочу: сбежать или остаться с ними. Нечего здесь сидеть, надо идти. Я нашла в себе силы подняться, отряхнуться и спуститься к воде, чтобы отмыть пятна земли. Когда я вернулась в лагерь, то все бегали, готовясь к пиршеству. Кто-то раскрывал ящики с выпивкой, кто-то занимался жаркой кабана на вертеле, некоторые уже пили. Меня тоже сразу же загрузили работой. И вот уже вечер. Я даже не заметила, как пролетело время. Во всём лагере горят лампы и большой костёр, у которого все собрались. Дядюшка играет на гитаре и орёт песни, все подхватывают слова, пьют и смеются. Я тоже сидела с ними у огня и улыбалась, наблюдая. Шон уже раз пять предложил мне выпить, но я упорно отказываюсь. — Ничего, раза с десятого она согласится. — не сдавался парень. — Когда я был ещё совсем мальчишкой, — пел Дядюшка, — Я встретил девушку из старого Бурдо. У неё тоже были светлые волосы и голубые глаза; Она разрешила мне прокатиться на ринг-дан-ду. Я улыбалась, сдерживая смех, особенно когда громче всех Шон подхватывал припев. Артур не участвовал в этом веселье. Он держал бутылку виски в руках и стоял под деревом, разговаривая с Чарльзом. Я сидела лицом к нему и могла прекрасно его рассмотреть. Прошло три дня, а я так рада его вновь увидеть в лагере. Пара пуговиц на его тёмной рубашке расстёгнуты, обнажая сильную шею. Наконец-то на нём нет оружия, шляпу он тоже снял. У него уже заметно отросли волосы, не были ещё слишком уж длинными, но пряди касались глаз. Артур запустил пальцы в волосы, смеясь над шуткой Смита, и зачесал их назад. Такой он красивый. Наконец-то с весёлыми песнями было покончено, и теперь Хавьер играл на гитаре приятную медленную музыку. Джон рассказывал нам историю одной из его вылазок, где ему пришлось отбиваться от охотников за головами, когда тот выполнял заказ для шерифа где-то в Строберри. Датч пригласил Молли на танец, и они плавно двигались напротив меня. Я очень надеюсь, что мисс О’Ши рано или поздно прекратит ревновать его ко мне, ведь после того случая, когда он подарил мне лошадь, мужчина больше даже не смотрел в мою сторону. Такое чувство, как будто, он использовал меня, чтобы заставить её ревновать. Мэри-Бэт сегодня принарядилась. Надела красивое платье, подчёркивающее её талию. Мы, женская половина, конечно, все позволили себе корсеты, в том числе и я. Но Мэри-Бэт кажется такой милой, воздушной. Девушка улыбается, смеётся и тоже смотрит на него. Мне стало как-то тошно от этого. Ведь она говорила, что ей нравится Артур, а я тут сижу и глазею на него, будто, покушаясь. Но это совсем не так. Какая мы с ним пара? Он старше меня на лет семнадцать, не меньше. Я просто пыталась вырвать немного своего времени с ним, здесь нет ничего криминального, да? Это же не предательство с моей стороны по отношению к Мэри-Бэт? Ком чего-то невидимого застрял у меня в горле, когда девушка встала и подошла к Артуру. Мэри-Бэт Гаскилл так стремительно приблизилась к мужчине, легко завела с ним разговор. И он улыбается ей, не смотрит хмуро, как на меня. Он смеётся, что-то бодро отвечает девушке. Почему со мной так нельзя? Что-то едва укололо в области сердца, когда он отдал бутылку Смиту и взял её за руку. Мэри-Бэт смеялась, они немного прошли к Датчу с Молли, и вот Артур касается её талии, она кладёт руку ему на плечо, а второй сплетает пальцы с его ладонью. Я шумно выдохнула, глаза начало обжигать. Обидно. Но они подходят друг другу. Она лёгкая и романтичная, чуткая, вселяет в тебя свою доброту. А я? Что я могу? Только раздражать его, он так не улыбается со мной. Не старается меня узнать, потому что ему это не нужно… — Ну может выпьешь то, Кэтрин? — снова весело спросил меня Шон. Я посмотрела на рыжего парня и забрала у него бутылку виски. — А давай. — ответила я и запрокинула в себя горлышко. Сделала смачный большой глоток и закашлялась. Шон хохотал вместе товарищами надо мной. — Ну ничего себе! С седьмого раза она согласилась! — не унимался он. Они не издевались, им, правда, было весело. Я заметила это по их сверкающим глазам от смеха. Хавьер, который сидел рядом со мной, похлопал меня по плечу, приговаривая что-то по-мексикански, и снова продолжил играть на гитаре. А я опять посмотрела на него. Они с Мэри-Бэт исполнили танцевальную фигуру. Отошла на расстояние вытянутой руки, а потом вернулась к нему в объятия. Он слегка улыбается, она же светится счастьем. Тошно. Запивая виски непонятное мне чувство, которое драло грудную клетку, я не сводила с них глаз. — Хавьер, закругляйся с этой нудятиной, давай весёлую мелодию, заводную. — поднялся на ноги захмелевший Шон и затем посмотрел на меня. — Пошли отжигать, а то невозможно смотреть на твою кислую мину. — Нет, я не пойду! — запротестовала я, но ирландец потянул меня за руку. Мне стало легче, когда я увидела, что Артур перестал танцевать, как и Датч со своей спутницей. Хавьер принялся играть бодрую музыку. А Шон свистнул и схватил меня за руки. Его позитив стал заразительным для всех. Он то кружил меня, то собирал всех в кучу, и мы прыгали, двигаясь по кругу. Хохотали, когда кто-то падал. Я даже повеселела! Подбежала к Артуру и схватила за руку его. — Давай с нами, Артур. — смеялась я, явно раскрасневшаяся от прыжков. Но он ухмыльнулся мне, оставаясь на месте, и смотрел в глаза. — С меня сегодня хватит танцев. Не-е-ет. Да почему так?! — Не будь занудой, Морган. Давай с нами! — я упрямилась, потянув его на себя, но остался стоять на месте, сопротивляясь. — Нет. — хмыкнул он. Да что за…?! Я серьезно посмотрела на него, отпуская руку, пока за моей спиной прыгал в танце почти весь лагерь. Но Артур даже не шелохнулся, продолжая, смотреть мне в глаза. Он что? Смеётся надо мной? Да чем я так отвратительна для тебя?! Мне казалось, что я вот-вот расплачусь сейчас, поэтому надула губы, пожимая плечами. — Как хочешь. — сделала вид, что придуриваюсь и пошла в сторону телеги с едой. А у самой внутри всё пылает. Зачем он так со мной? Я что, уродина такая, что даже говорить со мной неприятно?! Мне надоело это, не хочет он общаться? Да пожалуйста! Иди ты к чёрту, Артур Морган! Немного хмельная я взяла себе яблок и груш, да и собиралась уже идти спать, как из-за телеги появилась Тилли и напугала меня. Я вскрикнула, девушка тоже перепугалась и упала на землю от испуга, прилично приложившись лбом. — Господи, Тилли! — я положила фрукты на стол и помогла девушке подняться. Она пьяная. Просто до беспамятства пьяна. Я почему-то рассмеялась, отряхивая её платье. — Не падай, Тилли. Стой. — смеялась я, и девушка тоже улыбнулась. — Кэин, — её язык заплетался, и она вцепилась в меня руками. — Кэтр-р-рин, можно я буду стать…спать у тебя? — она посмотрела на меня жалобно, как будто, с мольбой в глазах. — Зачем? — недоумеваю я. — Вдруг это произойдет опять? — её глаза наполнились слезами. Так. Здесь что-то не то. — Что произойдет? — тихо спросила я. — Он придет…и снола…снова это повторится. — девушка обняла меня и расплакалась. Пожалуйста, пусть это только будет не то, о чём я думаю сейчас. Я погладила её по спине, обнимая в ответ. — Тилли, давай я возьму нам попить, и потом мы пойдем в палатку ко мне спать? — осторожно произнесла я. Девушка немного успокоилась и отстранилась от меня, кивнула, теперь уже ожидая, когда я сделаю обещанное. Я же забрала фрукты, вручила их девушке, предупреждая и прося, чтобы та не упала. А затем набрала воды нам. Что-то сильно тревожило меня в этом её высказывании. Что именно заставило её так напиться и расплакаться? Я никогда не видела Тилли такой уязвимой. Когда мы всё-таки успешно дошли до спального места, я налила Тилли водички и себе заодно.Та охотно сделала глоток и принялась меня благодарить. — Постой, перестань. Что у тебя случилось в итоге? — прервала я её, сидя в своей палатке на тёплых шкурах, а Тилли расположилась на утепленном матрасе из шкур и шерстяных тканей. Девушка опустила голову, всматриваясь в стакан, и крепко сжала его. Слёзы капали прямо в кружку, а её плечи тряслись. Что с тобой случилось? Что, Тилли? — Я пьяная, и … и я так не напивалась уже как почти полгода. — она, наконец, посмотрела на меня. — Когда я крайний раз так нажралась, то тоже был праздник. Шона ребята спасли от тюрьмы. — Тилли закашлялась, и я показала ей ладонью, чтобы она попила. Она послушалась и допила до конца. Я терпеливо ждала её продолжения и через несколько секунд молчания, девушка продолжила, распуская волосы и отставив кружку. — Я пошла спать рано, потому что ноги не держали, а все остальные ещё веселились. — после воды она начала говорить чуть чётче, но порой язык заплетался, проглатывая окончания слов. — Меня выключило в момент… а проснулась я… Тилли закрыла глаза ладонями, а я смотрела на неё, онемев. — Проснулась от того, что меня трахал он… медленно, но… у него такой огромный, что невозможно не почувствовать… Я шумно выдохнула, едва вспоминая как дышать. — Кто…он? — осторожно спросила я. Тилли взглянула на меня пьяными и заплаканными глазами. В них чувствовалось столько боли, столько отчаяния… — Белл. — прошептала она. — Господи, Тилли. — я отставила свой стакан и подползла к девушке, чтобы крепко её обнять. В душе всё предательски заныло, ведь я понимала её ужас, унижение, боль и отчаяние. — Ты сказала мистеру Ван дер Линде? — я успокаивающе её гладила по голове, пока она тихо хныкала. Мне, как будто, начали медленно вскрывать старую рану, разрезая ножом по краям шрама. — Нет, конечно. — девушка мягко отстранила меня. — Но почему? — я уставилась на Тилли. — Он должен ответить за это. Если ты не можешь сказать, я скажу. Он что?! Каждую ночь теперь приходит? И ты полгода это терпишь?! Я распалялась с каждой секундой всё сильнее, казалось, что я вот-вот сейчас лопну от негодования и возмущения, что этот подонок не ответил за содеянное. — Нельзя ему говорить. — запаниковала Тилли. — Он угрожает тебе? — крепко сжав её плечи, я всматривалась в глаза. — Я всё решу, Тилли! Скажу Датчу об этом по… — Что ты скажешь? Или я?! То, что мне понравилось?! — вскрикнула на меня девушка. Я вновь замерла, как от удара хлыстом. — Первые несколько минут я пыталась кричать и сопротивляться… — хныкала девушка. — А он набросился на меня, входил быстро и резко, сдерживая мое сопротивление. Он даже не бил меня. А потом… Я плавно отпустила её плечи и заворожённо слушала, внимала каждое слово. Как это ей понравилось? Серьезно? — Потом стало появляться наслаждение, я поняла, что я хочу этого. Этой грубости, дикости. В какой-то момент он лег на спину, и я сама, Кэтрин, сама прыгала на нём, получая такое удовольствие, что словами не описать. — мне, кажется, её слова сами из неё льются сейчас. — У меня было несколько мужчин. Это было приятно, но такого я не испытывала ни с кем. Он хватал меня за волосы, но это было восхитительно! Он быстро двигался и не задумывался о том, больно мне, нежен ли он. Ему было наплевать, а меня это заводило! Это лучший секс в моей жизни! И это я должна была сказать Датчу?! Что пока он меня насиловал, я кончила под ним раза два? Тилли глубоко дышала. Такое чувство, что она копила это негодование, непонимание и желание, а теперь оно всё вышло. Я же боялась шелохнуться. Меня ошарашило её признание. Ей было приятно? Понравилось, что он был груб? Я, конечно, ничего не понимаю в удовольствии, я не испытывала его…но разве такое может нравиться? — И он отверг тебя потом? — наконец-то выдавила я из себя хоть что-то. — Это было один раз. Он не приходил более и делает вид по сей день, что ничего не было. Я просто боюсь сорваться…мне страшно, что я сама приду к нему. Но это же Белл. Он белый, настоящий псих, живодёр. А тут ещё… — она бессильно взмахнула руками, — Ленни признался, что я ему симпатична. Такой хороший парень, а я каждую ночь думаю о негодяе и ложусь под клиентов сама, которые на него похожи. И ни один… Ни один не дал мне таких эмоций, ощущений! Я не знаю, что сказать… Это повергло меня буквально в шок, и я лишь, молча, смотрела на Тилли, поглаживая себе ключицы в задумчивости. — Может быть, тебе не стоит так зацикливаться на этом? Попробуй с Ленни, вдруг окажется, что он сможет это искоренить? — я произносила слова с осторожностью. Девушка уже не плакала, она больше злилась. Понятное дело, что на себя. Ну что здесь можно посоветовать? Белл, действительно, не из тех, кто захочет отношений. Скорее всего ему захотелось попробовать чёрную женщину, и он пошёл и взял. Да так взял, что она уже как полгода от него в восторге. — Не знаю… — устало произнесла Тилли и легла на матрас, вздыхая. — По крайней мере, я выговорилась, и мне немного легче. — девушка прикрыла глаза. — Я так устала… — Засыпай. — мягко прошептала я и накрыла её. Видимо, эти переживания и алкоголь в конец её вымотали, отчего Тилли уснула быстро. А я всё не могла переварить её слова. Понравилось? Насилие и понравилось? Проведя ладонями по лицу, я вздохнула. Надо пойти взять себе тёплое одеяло. Ночь сегодня какая-то особенно холодная. Выйдя из своей палатки, я всё не могла выкинуть эту историю из головы. Секс по пьяни, больше похожий на насилие, но по обоюдному желанию. Как это? Может, дело в том, что её привлекает грубость? Артур грубый. Он тоже такой? Мозг сам уже нарисовал образы, картинки того, как он сжимает с силой мои запястья над головой. Так, что точно останутся синяки. Он властно завладел моими губами, кусая, причиняя сладкую боль. Его шумное дыхание смешалось с моим… Я обнажённая и раскрытая под ним, а он берёт меня раз за разом так резко и сильно, во всю длину своего мужского естества, заполняя. Наши губы, пальцы, раскаленные чувства и… Его грубость, дерзость, сила. Нравится… Я поняла, что эта картина мне точно нравится, когда забрала одеяло с телеги мисс Гримшо. Губы пересохли, и я облизала их. Я такая же, как и Тилли? Как мне узнать? Переспать? Я рассмеялась от собственных мыслей, разворачиваясь. Да сейчас! Всё он бросил и пошёл спать со мной, он то сквозь зубы со мной разговаривает, танцевать не хочет, косо смотрит на меня. А тут переспать. Обхохочешься. Подняв взгляд, я вздрогнула. Ко мне от костра шёл пастор Суонсон. Двигался точно в мою сторону… Нет. Нет-нет-нет. Уйди! Все уже разошлись по своим палаткам. У огня остались сидеть Артур и Джон. А ещё пастор, который уже шёл ко мне. Пьяный. — Мисс Гвенер, это больше не может продолжаться. — он остановился в нескольких шагах от меня, еле удерживая равновесие. — Как долго вы ещё собираетесь избегать меня? Я чем-то вас обидел? Я так старательно его избегала всё это время, то говорила, что у меня дела и уходила прочь, только чтобы не разговаривать с ним. То придумывала тысячи других отмазок, но в этот раз от него будет тяжело избавиться, я уверена. — Пастор Суонсон, я очень устала и хочу спать. Поэтому простите, давайте поговорим завтра. — я еле как выдавила из себя улыбку и направилась к палатке. Каждый раз как вижу его, меня коробит. Вспоминаю дядю, всё произошедшее, и не могу успокоиться, захватывает липкий жуткий страх. И пусть уже прошло много лет, но этот кошмар не оставляет меня. Он преследует и не даёт жить нормально. Как какая-то зараза заполняет всю душу и травит. Ненавижу церкви, ненавижу священнослужителей, ненавижу всё это! Кожа покрылась омерзительными мурашками, а всё тело передёрнуло, когда пастор схватил меня за плечо. — Нет, так не пойдет. — протестовал Суонсон. — Не трогай меня! — заорала я, вырывая руку. — Не подходи и не трогай! Ты понял?! Меня захватила паника. Перед глазами пробежались картинки из прошлого: кровать с верёвками, распятие на стене, которое я видела, когда дядя насиловал меня, лужа крови на полу, его мёртвое тело, окровавленные ножницы… И один сплошной ужас на душе. Я часто дышала, когда бросила в ошарашенного пастора одеяло и побежала прочь. Задыхаюсь… Не могу дышать. Грудную клетку сдавило, я хватаю ртом воздух, но его нет, как будто, всё опустело. Словно, весь воздух выкачали. Я побежала в сторону нашего причала, на небольшую пристань, что была сразу за палаткой Моргана. Стук обуви по дереву… Я подбегаю к краю и останавливаюсь. А дышать всё также не могу. Я принялась развязывать корсет, чтобы он не давил на меня. Может быть, причина в нем?! Но мои глаза горели уже от слёз, истерика накрывала меня, появился этот мерзкий звон в ушах. «Тебе понравится.» «Ещё сама попросишь». Спасите меня, пожалуйста! Дикий крик. Девочка из церкви, которая стояла обнажённая перед дядей, теперь хватает меня за юбку позади. Обернувшись, я вижу Одри, всю в земле, с белыми глазами без зрачков. Она визжит. Так сильно, что бьёт по ушам… — Гвенер? — какой-то шум со стороны. Я так виновата, Одри. Прости меня! Прости! — Кэтрин? — мужской голос снова позвал меня, и я подняла взгляд. Артур стоял напротив, спокойно рассматривая меня. Шумный выдох… Не помогает. Мне страшно. Я омерзительна. — Уходи. — мой голос дрожал, как и руки. Я сама не заметила как стянула с себя корсет и бросила его у ног, но сердце стучало, как ненормальное. Дыхание так и перехватывало, и голоса…ужасные, скрипучие голоса. — Что случилось? — он не уходил и смотрел на меня теперь с опаской. — Боже мой, Артур, оставь меня одну! Вали к своей Мэри-Бэт! — я буквально выплюнула эти слова со всем омерзением на которое была сейчас способна и снова отвернулась, теперь смотря на реку перед собой. Меня трясёт. Буквально всё дрожит, даже кишки. Ещё немного и меня вывернет прямо здесь, под ноги. Схватившись за живот, я пытаюсь восстановить дыхание, но всё тщетно. Пожалуйста, можно я просто умру? — Кэтрин. — снова голос мужчины. О Боже! — Я же сказала, отстань! — крикнула я, оборачиваясь к нему. Морган стоял уже немного ближе и с ведром в руках. Что, простите? И тут время замерло. Как будто, всё стало двигаться значительно медленнее. Артур вдруг поднимает ведро. В нём вода. И выплеснул на меня, окатив с ног до головы. Я перестала дышать, сильно зажмурившись. Вода ледяная накрыла меня во весь рост. Вдох. Дышу. Я дышу полной грудью. Но как, чёрт возьми, мне холодно! Вытерев лицо ладонями, я с открытым ртом посмотрела на Артура, держа теперь руки врозь. Морган спокойно поставил ведро рядом с одним из столбцов, за которые обычно привязывают лодку. И теперь собирался закурить, поднося сигарету к губам. — Что…ты…творишь? — прошептала я. Артур уже сделал затяжку, пока я выдавливала из себя слова, и, выдыхая дым, посмотрел на меня. — Повторить вопрос или помнишь? — его голос звучал грубо. Колючий взгляд мужчины зацепил меня. Он, как будто, осуждал за что-то. Плевать. Раз сегодня ночь откровений… — Я не могу с ним говорить, меня охватывает паника. Так сложно понять, что для меня это болезненно? — мой голос дрожит и то ли из-за того, что я собиралась признаться, то ли из-за холода. — А что он тебе сделал? — он не курил долго, всего несколько затяжек, затушил сигарету и оставил на столбце окурок, снова возвращая ко мне свой жёсткий взгляд. Ты не понимаешь… — Лично он…ничего, но мне было пятнадцать, когда меня изнасиловал собственный дядя, а он тоже был слугой церкви. — я произнесла это с пренебрежением. Но сердце предательски замерло. Появилась какая-то надежда на то, что он станет теплее относиться ко мне. Поймёт, что я пережила. Будет даже, наверное гордиться мной. Артур кивнул, а затем сказал: — И что дальше? Надо теперь ненавидеть Суонсона? — его голос такой холодный. Обида и негодование захватили моё сознание. «И что дальше?!» Он, действительно, это сказал?! — Вам, мужчинам, не понять того ужаса, который испытывает… — ещё немного и я расплачусь. Он такой жестокий! — Ты сейчас серьёзно об этом говоришь? — грозно произнес Артур, и на несколько секунд мне стало страшно. Но затем я так разозлилась, что подошла к нему и замахнулась для пощечины. Он перехватил мои руки, крепко держа. Меня бесило это поведение! Что он о себе возомнил?! Я яро вырывала ладони из его хватки, но Морган резко притянул меня к себе, а затем развернул к себе спиной, сжимая меня в крепком захвате. — Успокойся уже, истеричка! — прикрикнул он на меня. И я расплакалась. Расплакалась из-за бессилия, что не могу вырваться, из-за того, что он не понимал, кричал на меня… — Это было ужасно, Артур! — я буквально уже ревела взахлеб. — Я три дня ужаса вынесла привязанная к кровати! Он меня насиловал по два раза в день, не кормил! А ты говоришь … и что дальше?! — Кэтрин, успокойся. — его уже спокойный голос обжёг моё ухо, и я закрыла глаза, тихо рыдая. — Каждый день кого-то насилуют, насилуют детей при их родителях, расчленяют потом, заставляют есть гениталии супругов. В мире много зла. Но, если тебе попался один подонок, не делай подонками всех. Больно. Страшно. Невыносимо. — Не сжимай меня так сильно. — обессилено произнесла я. — Взяла себя в руки, честно. Я ещё немного плакала, хлюпая носом, но он медленно отпустил меня. Ощутив прохладу от того, что он сделал шаг назад, я почувствовала жгучую потребность в нём. Он мне нужен. Артур…ты мне нужен. Я резко развернулась и крепко обняла его. Обхватила руками, касаясь ладонями его спины, ткнулась носом в широкую грудь, и вся сжалась. Его слова меня зацепили, но я понимала, где-то там, на границах моего сознания, что он прав. Мне так необходимо сейчас чувствовать, что я не противна ему. Пожалуйста, Артур… Не отталкивай меня. Прошу тебя. Он вздохнул…его широкая грудь поднялась и опустилась, когда я повела носом по его рубашке. Он пах сигаретами, свежей травой… — Прости. — прошептала я. Артур коснулся моих плеч, и я крепко зажмурилась, сейчас он швырнет меня в воду в надежде, что я утону. Но Морган неуклюже погладил меня по плечам, а потом обнял. Господи, как тепло. Сердце сжалось от томительной радости, и низ живота запорхал, распространяя щекочущее чувство счастья по всему телу. Какой же он потрясающий…душу мне всю вывернул. Но моё забвение длилось недолго, и мужчина отстранил меня от себя, заглянул в глаза. — Хватит уже цепляться за прошлую боль. Поговори с пастором завтра. Я кивнула и улыбнулась ему. — Я проверю. — вновь произнес он. Рассмеявшись, я зачем-то положила ладони на его грудь и слегка погладила, водя по ней, максимально растопырив свои пальцы, чтобы захватить больше его. До меня только позже дошло, что это было очень странно. Ведь он замер и смотрел на меня в недоумении. Поэтому я быстро отдернула ладони, стараясь спрятать своё смущение. — Спокойной ночи. — неуклюже выпалила я и побежала прочь. Всё моё тело и душа приятно покалывали. Сегодня я буду крепко спать.